355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Майкл Джон Муркок » Сага о Рунном Посохе » Текст книги (страница 13)
Сага о Рунном Посохе
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 23:52

Текст книги "Сага о Рунном Посохе"


Автор книги: Майкл Джон Муркок



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 65 страниц)

– То есть делать вид, что ты на их стороне? – задумчиво спросил Салим.

– Да. Я так поступал и, как видишь, жив и пока на свободе.

– Я запомню ваши слова, герцог.

– Запомни и такие слова: решив сделать вид, что заключил сделку с совестью, ты уже заключил эту сделку. Нередко ложь становится правдой задолго до того, как ты это осознал.

Салим пригладил бороду.

– Я вас понял, – он окинул взглядом трапезную, освещенную факелами. Казалось, тени в углах таят опасность. – Хотелось бы знать, когда придет наша очередь… Ведь под ними, почитай, вся Европа…

– Ты слышал что-нибудь о провинции Камарг?

– Камарг? Да, слышал. Страна рогатых оборотней и могучих полулюдей, устоявшая против Империи Мрака. Ее властелин – Медный Граф, металлический великан…

Хоукмун улыбнулся:

– Почти все, что ты говоришь, – вымысел. Граф Брасс – человек из плоти и крови, а чудовищ в Камарге совсем немного. Правда, там есть болотные быки и рогатые лошади. А больше ты ничего не знаешь об этой провинции? Живы ли граф Брасс, его дочь Иссельда и его помощник фон Виллах?

– Говорят, граф и фон Виллах погибли. О девушке я ничего не слыхал, но Камарг вроде бы устоял.

Хоукмун потер Черный Камень.

– Не могу поверить, что без графа Камарг способен выстоять. Твои сведения сомнительны.

– За что купил, за то и продаю, – с улыбкой сказал Салим. – Мы, торговцы, хорошо разбираемся только в местных делах, но о том, что творится на западе, знаем только понаслышке. Сами-то вы из Камарга?

– Да, это моя вторая родина, – хмуро кивнул Хоукмун. – Если только ее еще не уничтожили…

Оладан дружески приобнял его:

– Не стоит так огорчаться, герцог Дориан, вы же сами сказали, что эти вести едва ли могут быть правдивы. Не стоит падать духом. Сперва нужно добраться до Камарга.

Стараясь отвлечься от тоскливых мыслей, Хоукмун заказал еще вина, отварной баранины и свежего хлеба. Но как герцог ни старался приободриться, его не покидал страх за людей, которых он так любил, и за прекрасный болотистый край, который к этому моменту, возможно, уже превратили в выжженную пустыню.

Глава 6
КОРАБЛЬ БЕЗУМНОГО БОГА

Хоукмун с Оладаном добрались до Анкары с караваном Салима, а оттуда направились в Зонгулдак, город на побережье Черного моря. Хозяин Салима очень помог путешественникам, снабдив их необходимыми бумагами и договорившись с капитаном корабля, который направлялся в Симферополь. «Улыбчивая дева» не вполне соответствовала своему прелестному названию. С нижних палуб несло гнилью, команда и капитан были скорее похожи на разбойников, а каюта, несмотря на отвратительный запах, царивший там, стоила слишком дорого. Однако это не могло смутить Хоукмуна с Оладаном, поскольку никакие другие суда не ходили из Зонгулдака к Крымскому побережью.

Правда, капитан Маусо – вислоусый толстяк с бегающими глазками – не внушал доверия, равно как и его помощник, не выпускавший из волосатой лапы бутылку крепкого вина, но Хоукмун философски рассудил, что едва ли на такое корыто, как «Улыбчивая дева», польстятся пираты или гранбретанцы.

Незадолго до отплытия он и Оладан поднялись на борт.

Утром, в прилив, «Улыбчивая дева» отдала швартовы и медленно отошла от причала. Вскоре латаные-перелатаные паруса наполнились ветром, мачты угрожающе заскрипели и корабль лениво двинулся под холодным, пасмурным небом в направлении норд-норд-ост.

Плотный туман приглушал звуки; вскоре в нем растаяли очертания пристани. Кутаясь в плащ, Хоукмун стоял на полубаке и смотрел на исчезающий вдали Зонгулдак.

На лицо герцога упали первые крупные капли дождя. Оладан поднялся на палубу и направился к другу, переступая через канаты:

– Герцог Дориан, я прибрался в каюте, как сумел. Но от вони не избавиться – она сквозь щели просачивается. И крыс вряд ли удастся разогнать – больно уж они наглые и жирные.

– Ничего, вытерпим, – уверенно сказал Хоукмун. – Бывало хуже. Да и плыть нам всего два дня. – Он посмотрел на помощника капитана, который, шатаясь, вышел из рулевой рубки. – Хотя, конечно, я бы предпочел, чтобы наши морские волки чуть серьезнее относились к своим обязанностям. Если капитан так и будет валяться на койке, а помощник пьянствовать, нам самим придется командовать на этой посудине.

Весь день убогий корабль как щепку носило по волнам. Ветер крепчал, угрожая превратиться в ураган. Время от времени капитан нетвердым шагом выходил на палубу и приказывал убрать один парус и поставить другой, подгоняя матросов пинками и проклятьями. Хоукмуну и Оладану его распоряжения казались совершенно бессмысленными.

Вечером Хоукмун поднялся к капитану на мостик.

– Добрый вечер, сударь, – вытирая рукавом длинный нос, приветствовал его Маусо. – Надеюсь, вас не слишком утомило путешествие?

– Благодарю, все в порядке. Много мы уже прошли?

– Порядочно, сударь. – Шкипер отвернулся, чтобы не смотреть Хоукмуну в глаза. – Хотите, я распоряжусь, чтобы вам приготовили ужин?

– Да.

На палубу из-под мостика вышел тихо напевающий помощник капитана. Он едва стоял на ногах.

Внезапно корабль накренился от сильного порыва ветра. Хоукмун вцепился в планшир, и леера затрещали под его весом. Капитан, похоже, не придал значения тому, что его судно едва не опрокинулось, а помощник лежал ничком на палубе, выронив бутылку, и постепенно съезжал к штормовому портику.

– Надо бы ему помочь, – сказал Хоукмун. Маусо рассмеялся:

– Ничего с ним не случится. Пьяному море по колено.

Через минуту помощника прижало к фальшборту. Голова и плечи свесились над морем. Хоукмун бросился по трапу на палубу и оттащил бесчувственное тело от борта. И вовремя: корабль снова сильно накренился, и палубу лизнула соленая волна.

Хоукмун посмотрел на спасенного им человека. Помощник капитана лежал на спине, закрыв глаза, и шевелил губами, еле слышно напевая.

– Вы правы, капитан, – пьяному море по колено, – усмехнулся герцог Кельнский.

Внезапно за бортом, на гребне волны, что-то мелькнуло. Хоукмун выпрямился.

– Капитан, вы видели? – крикнул он, подходя к борту и всматриваясь в темные волны.

– Кажется, плот, – отозвался Маусо.

Через несколько мгновений Хоукмун снова увидел плот, на сей раз ближе. Он был совсем крошечным. На нем лежали трое людей.

– Похоже, они потерпели кораблекрушение, – небрежно заметил Маусо. – Бедняги. Впрочем, нас это не касается.

– Надо их спасти, – сказал Хоукмун.

– В сумерках-то? Ничего не выйдет. Только время зря потеряем. А мне надо успеть в Симферополь – забрать груз, пока меня кто-нибудь не опередил.

– Надо их спасти, – решительно повторил Хоукмун. – Оладан, веревку!

Зверочеловек поспешно притащил из рулевой рубки бухту каната. Плот был еще виден, люди лежали на нем ничком, вцепившись в выступы. Время от времени они исчезали за высоким валом воды, но появлялись снова. С каждым мгновением расстояние между плотом и кораблем увеличивалось.

Обвязав один конец каната вокруг мачты, а другой – вокруг талии, Хоукмун снял плащ и меч и бросился в море.

И тотчас осознал, какому риску он себя подверг. Плыть среди огромных волн было очень трудно. Любая из них могла ударить его о борт корабля, и, оглушенный, он сразу захлебнулся бы. Но он упорно боролся с волнами, не теряя из виду плот и стараясь, чтобы вода не попадала в рот и глаза. Трое несчастных увидели корабль и, вскочив, закричали и замахали руками. Плывущего к ним Хоукмуна они не замечали.

– Держитесь! – закричал Хоукмун. Собрав последние силы, он поплыл быстрее и вскоре добрался до плота, который швыряло как скорлупку.

Ухватившись за край, он увидел, что двое дерутся не на жизнь, а на смерть, а третий сидит и смотрит на них.

Еще Хоукмун увидел маски с кабаньими бивнями. На плоту находились гранбретанцы – воины Ордена Вепря.

В тот миг Хоукмун едва не поддался искушению бросить их на произвол судьбы. Но тотчас одумался – подобный поступок был бы достоин только гранбретанца. Сначала он должен их спасти, а уж потом решать, как с ними быть.

Он крикнул дерущимся: «Прекратите!», но его не услышали. Вепри кряхтели и ругались, пытаясь столкнуть друг друга с плота, и у Хоукмуна мелькнула мысль, что у них помутился рассудок.

Он попытался забраться на плот, но не смог – мешал канат. Сидящий поднял голову и небрежно помахал ему рукой.

– Помоги мне, – прохрипел Хоукмун. – Иначе я не смогу помочь тебе.

Человек встал и осторожно двинулся к нему, но вскоре наткнулся на дерущихся. Пожав плечами, он схватил их за шеи и, выждав, когда плот накренится, столкнул в море.

– Хоукмун, дружище! – раздался из-под маски Вепря знакомый голос. – До чего же я рад вас видеть! Вы просили помочь – и я помог, сбросил лишний груз…

Хоукмун попытался схватить одного из тонущих, но не дотянулся. Он завороженно смотрел, как Вепри, облаченные в тяжелые доспехи и маски, с кажущейся медлительностью исчезают под водой.

Потом он перевел взгляд на уцелевшего гранбретанца, который протягивал ему руку.

– Д'Аверк, вы утопили своих друзей! Мне кажется, будет справедливо, если вы разделите их судьбу.

– Друзей? Что вы, мой дорогой герцог! Это всего-навсего слуги. – Плот подскочил на волне, и д'Аверк испуганно присел. – Они были верными слугами, но и занудами, каких поискать, – продолжал француз как ни в чем не бывало. – А занудства я не переношу. Позвольте, я помогу вам подняться. Мое суденышко невелико, но все же…

С помощью д'Аверка Хоукмун вскарабкался на плот. Повернувшись к кораблю, едва различимому в сумраке, он помахал рукой. Канат тотчас натянулся – значит, Оладан заметил сигнал.

– Это просто счастье, что вы проходили мимо, – хладнокровно заметил д'Аверк, когда плот медленно подтягивали к кораблю. – Я уж, признаться, считал себя покойником и простился с надеждой осуществить мои великие замыслы. И тут, откуда ни возьмись, наш благородный герцог Кельнский на своем замечательном корабле. Гора с горой не сходится, а человек…

– Вы правы, но если не прикусите язык, то отправитесь следом за верными слугами, или кто они вам, – прорычал Хоукмун. – Ну-ка, держите канат!

Плот погрузился в волну и ударился о полусгнивший борт «Улыбчивой девы». Сверху сбросили веревочный трап. Хоукмун поднялся по нему и перевалился через борт.

Пока он переводил дух, сидя на палубе, над фальшбортом появилась голова спасенного. Увидев ее, Оладан с проклятьем выхватил меч.

– Он наш пленник и нужен живым! – остановил Хоукмун друга. – Если мы попадем в ловушку, он нам очень пригодится.

– Как это мудро! – восхищенно сказал д'Аверк и закашлялся. – Прошу прощения – тяготы, выпавшие на мою долю, изнурили меня. Боюсь, сейчас вам от меня мало проку. Но если я переоденусь, выпью горячего грога и проведу ночь в постели…

– Скажите спасибо, что мы вам позволим гнить в трюме, – проворчал Хоукмун. – Оладан, отведи его в нашу каюту.

В крошечной каюте, в тусклом свете подвешенного к потолку фонаря, Хоукмун и Оладан смотрели, как д'Аверк снимает маску, доспехи и мокрое платье.

– Как вы оказались на плоту? – спросил Хоукмун, когда француз энергично растирался полотенцем.

Для него этот человек оставался загадкой. Его хладнокровие было достойно восхищения, и вообще д'Аверк вызывал у Хоукмуна симпатию – видимо, потому, что не скрывал честолюбивых замыслов, не желал оправдываться за свои преступления, даже за бессмысленное убийство слуг.

– О, это долгая история, мой дорогой друг. Оставив солдат разбираться со слепым чудовищем, которое вы на нас натравили, мы с Экардо и Петером удалились в горы. Вскоре прилетел орнитоптер – помните, я послал за ним, чтобы доставить вас к королю-императору, – и стал кружить над тем местом, где только что стоял Сориандум… Пилота явно удивило исчезновение целого города, да и нас, признаться, тоже… Надеюсь, когда-нибудь вы мне объясните, в чем тут дело. Так вот, мы сразу поняли, что попали в затруднительное положение… У вас найдется что-нибудь перекусить? – спросил вдруг француз.

– Кок готовит ужин, – ответил Оладан. – Продолжайте…

– …Поскольку находились в пустынном краю, а лошадьми не располагали. Кроме того, мы не смогли взять вас в плен. К счастью, о том, что мы должны были это сделать, знал только пилот орнитоптера…

– И вы убили его? – спросил Хоукмун.

– Увы. Но это было необходимо. Потом мы забрались в машину в надежде добраться до ближайшего города.

– И не справились с управлением?

Д'Аверк улыбнулся:

– Вы угадали, герцог. Из меня неважный пилот. Я поднял машину в воздух, но вскоре эта шельма закапризничала и занесла нас… один Рунный Посох знает, куда. Признаюсь, я изрядно струхнул. Эта чертовка металась из стороны в сторону и в конце концов полетела вниз, и я с трудом посадил ее на песчаный берег реки. К счастью, мы отделались легкими ушибами. Потом Экардо и Петер закатили истерику, разругались друг с другом – в общем, забыли всякие приличия. Даже меня перестали слушаться. Но все же они помогли мне соорудить плот – мы решили спуститься по реке к ближайшему городу…

– Это тот самый плот, с которого я вас снял? – спросил Хоукмун.

– Совершенно верно.

– Как же вы попали в море?

– Отливы, мой дорогой друг, – небрежно махнув рукой, ответил д'Аверк. – Течения. Мне и невдомек было, что мы находимся возле самого устья реки. Нас подхватило сильное течение и мигом вынесло в открытое море. На этом плоту… На этом проклятом плоту мы провели несколько дней, и все это время Петер и Экардо ныли, обвиняя друг друга в нашем бедственном положении, тогда как упрекать им следовало меня. О, я просто не нахожу слов, насколько тяжелым было это испытание.

– И поделом вам! – проворчал Хоукмун.

Раздался стук в дверь. Оладан впустил в каюту неряшливого кока с подносом, на котором стояли три миски с подозрительно пахнущим серым тушеным мясом.

Хоукмун забрал у него поднос и дал д'Аверку миску и ложку. После недолгих колебаний француз набил мясом рот. Съев все до последней крошки, он поставил миску на поднос и сказал:

– Восхитительно. Для корабельной кухни совсем неплохо.

Хоукмун, которого от этой стряпни затошнило, протянул французу свою миску, и Оладан последовал его примеру. Но д'Аверк вежливо отказался:

– Благодарю вас. Во всем надо знать меру.

Хоукмун незаметно улыбнулся, снова восхитившись его хладнокровием. Только острый голод мог заставить д'Аверка есть такую гадость, но при этом француз ухитрился не потерять достоинства.

Д'Аверк потянулся, напружинив мускулы, совершенно не соответствовавшие его показной немощи.

– Господа, прошу меня простить, – зевая, сказал он. – Мне необходимо выспаться.

– Могу предложить вам свою постель, – Хоукмун показал на узкую койку, не упомянув, что в ней гнездятся полчища клопов. – А я одолжу гамак у капитана.

– Огромное вам спасибо, – сказал д'Аверк, и Хоукмун удивился серьезности его тона.

– За что?

Д'Аверк закашлялся, а потом поднял глаза и произнес прежним насмешливым тоном:

– Как за что, мой дорогой герцог? За то, что спасли мне жизнь. К утру шторм утих. Море еще волновалось, но намного меньше, чем накануне.

Хоукмун и д'Аверк встретились на палубе. Француз вышел из каюты в куртке и зеленых бархатных бриджах, но без доспехов. Он поклонился Хоукмуну.

– Как спалось? – поинтересовался герцог Кельнский.

– Превосходно, – усмехнулся д'Аверк, и Хоукмун понял, что ему здорово досталось от клопов.

– Вечером будем в порту, – сказал Хоукмун. – Вы – мой пленник или заложник, если вам больше нравится это слово.

– Заложник? Думаете, Империи Мрака небезразлично, жив я или мертв?

– Увидим, – Хоукмун потер Черный Камень. – Но предупреждаю: если попытаетесь бежать, я вас убью. Убью, глазом не моргнув, – так же, как вы прикончили своих людей.

Д'Аверк откашлялся в носовой платок и напыщенно произнес:

– Я обязан вам жизнью, и она принадлежит вам. Можете забрать ее, когда пожелаете.

Хоукмун нахмурился. Д'Аверк был слишком хитер, и герцог подумал, что напрасно спас его. Хлопот с ним, похоже, не оберешься, а будет ли выгода – еще не известно.

К ним подбежал встревоженный Оладан.

– Герцог Дориан! – Тяжело дыша после бега, он протянул руку. – Парус! Движется нам навстречу!

– Ну и что с того? – улыбнулся Хоукмун. – Для пиратов мы – не добыча.

Но через несколько секунд он заметил волнение среди экипажа и схватил за руку ковылявшего мимо капитана.

– В чем дело, капитан Маусо?

– Беда, сударь! – прохрипел шкипер. – Большая беда. Разве вы не видите парус?

Хоукмун всмотрелся в очертания чужого корабля. Он заметил эмблему на черном парусе, но разглядеть ее не смог.

– Не станут они с нами связываться, – сказал он. – Вы говорили, на борту нет груза. Зачем им рисковать ради пустого корыта?

– Им все равно, есть у нас груз или нет. Они, как киты-убийцы, нападают на всех без разбору. Им бы только кровушку пустить, а грабеж – дело десятое…

– Кто они? – спросил д'Аверк. – Похоже, это не гранбретанцы.

– Как раз гранбретанцы-то и не тронули бы нас, – с дрожью в голосе произнес Маусо. – Это московиты из секты Безумного Бога. Они уже несколько месяцев рыскают в этих водах, наводя на всех ужас.

– Они определенно собираются напасть, – без тени страха в голосе заметил д'Аверк. – Герцог Дориан, с вашего позволения я спущусь за своим оружием и доспехами.

– Я тоже возьму оружие, – сказал Оладан. – И вам принесу меч.

– Драться бесполезно! – выкрикнул помощник капитана, размахивая бутылкой. – Лучше сразу броситься в море.

– Он прав, – кивнул капитан Маусо, провожая взглядом д'Аверка и Оладана. – Их слишком много. Нас разорвут на куски, а если захватят в плен, будут долго пытать.

Хоукмун обернулся на всплеск. Помощник капитана исчез – видимо, у этого человека слово не расходилось с делом. Герцог Кельнский бросился к борту и всмотрелся в темную воду, но ничего не увидел.

– Он поступил мудро, – вздохнул шкипер. – Не пытайтесь его спасти, лучше прыгайте следом.

Корабль московитов быстро приближался к «Улыбчивой деве». На его черном парусе алели два огромных распахнутых крыла и между ними – звериная морда с разинутой в диком беззвучном хохоте пастью. На людях, толпившихся на палубе, не было ничего, кроме поясов и металлических ошейников. Над водой разносились странные звуки. Хоукмун разобрал их не сразу – лишь посмотрев еще раз на парус, он понял, что слышит безумный хохот. Словно грешники в аду пришли в неописуемое веселье…

– Это корабль Безумного Бога, – глухо произнес капитан Мау-со, и на его глазах выступили слезы. – Мы пропали!

Глава 7
УКРАДЕННОЕ КОЛЬЦО

Уверенно глядя вперед, Хоукмун с Оладаном и д'Аверком стали у борта плечом к плечу. На корме теснилась охваченная паникой команда «Улыбчивой девы».

Чужой корабль стремительно приближался. Глядя на искаженные безумием глаза обнаженных моряков, Хоукмун невольно подумал, что им едва ли удастся одолеть эту дикую орду.

Вот уже абордажные крючья вонзились в прогнивший борт «Улыбчивой девы». Трое защитников судна бросились рубить канаты.

– Заставьте людей подняться на мачты! – крикнул Хоукмун капитану. – Разверните корабль!

Перепуганные матросы не шевелились.

– Наверху безопаснее! – бросил Хоукмун. Матросы полезли на ванты, но к парусам не прикасались.

Уговаривать их не было времени – через борт вражеского корабля уже лезли, оглушительно хохоча, сумасшедшие матросы.

Один из них прыгнул на Хоукмуна, занес над головой герцога клинок – и встретил грудью острие меча. Но еще до того, как труп упал в узкую щель между кораблями, на палубу «Улыбчивой девы» посыпались обнаженные тела. Воины, как обезьяны, перепрыгивали с палубы на палубу, перелезали по абордажным канатам, перелетали на свисающих с мачты веревках.

Трое защитников торгового корабля кололи и рубили, и вскоре все вокруг казалось им кроваво-красным. Но московиты только усиливали натиск, оттесняя противников от борта. Они сражались неумело, но отчаянно, не щадя своей жизни.

Вскоре Хоукмун потерял д'Аверка с Оладаном из виду. Он не знал, живы они или убиты, но крепко сжимал меч, раз за разом описывая им длинную смертоносную дугу. Герцог был с ног до головы залит кровью; только голубые глаза сверкали из-под забрала.

Адский смех не утихал ни на минуту. Даже погибая, нагие воины хохотали. Беззвучно смеялись их головы, слетая с плеч.

Хоукмун понимал, что рано или поздно он не выдержит такого напора. У него дрожали колени, меч казался свинцовым. Прижавшись спиной к стене надстройки, он снова и снова останавливал живые, ощетинившиеся саблями волны, которым, казалось, не будет конца.

Удар – и падает обезглавленное тело. Удар – и отлетает отрубленная конечность. Но с каждым взмахом меча силы Хоукмуна таяли.

Отражая два удара, направленные на него одновременно, он упал на колени, и люди Безумного Бога захохотали громче. Торжествуя, они бросились вперед, спеша прикончить ослабевшего противника.

Собрав последние силы, Хоукмун рванулся, схватил и выкрутил запястье одного из нападающих, заставив его выпустить саблю. Теперь у него было два клинка; чужим он колол, а своим рубил. Расшвыряв врагов, он поднялся на ноги, отбросил кого-то пинком ноги и быстро сбежал по трапу на мостик. Это дало ему преимущество перед безумцами, которые карабкались по ступенькам следом за ним.

Он увидел на вантах Оладана и д'Аверка – им пока удавалось сдерживать натиск московитов. Он посмотрел на корабль Безумного Бога. Его еще соединяли с «Улыбчивой девой» абордажные канаты, но на палубе не было никого – все матросы перебрались на торговое судно. В мозгу у Хоукмуна забрезжила спасительная идея.

Он круто повернулся, бросился к противоположному краю мостика и, перегнувшись через леерное ограждение, схватил свисающий с салинга канат.

– Оладан! Д'Аверк! – закричал он. – Делайте как я!

Увидев его, д'Аверк и Оладан забрались на нок-рею и осторожно двинулись к ее краю. Воины Безумного Бога ринулись вверх, густо облепив ванты.

Тем временем щель между бортами кораблей стала увеличиваться.

Д'Аверк прыгнул первым и угодил в путаницу оснастки под черным парусом. Ухватившись одной рукой за канат, он раскачивался над палубой, рискуя сорваться и разбиться насмерть.

Оладан не прыгнул, а, последовав примеру Хоукмуна, перелетел на свисающем с мачты канате. Но силы оставили его: выпустив канат из рук, он растянулся на палубе и остался лежать неподвижно.

Несколько хохочущих безумцев помчались вдогонку за врагами, и некоторым из них удалось перебраться на палубу своего корабля. Они дружно набросились на Хоукмуна, по-видимому, сочтя Оладана мертвым.

Герцог Кельнский едва успевал отражать сыплющиеся градом удары. Вскоре лезвие сабли рассекло ему руку, другая сабля сквозь прорезь в забрале ужалила в лицо. Но неожиданно он получил помощь: кто-то спрыгнул с мачты в гущу обнаженных маньяков, хохоча так же безумно, как и они.

Это был д'Аверк в маске Вепря и доспехах, забрызганных вражеской кровью. А с тыла на воинов Безумного Бога с боевым кличем горцев обрушился Оладан.

Через несколько минут на палубе не осталось живых московитов. Последние безумцы со смехом падали в воду с «Улыбчивой девы» и пытались вплавь добраться до своего корабля.

Хоукмун посмотрел на торговое судно. Большая часть экипажа каким-то чудом уцелела – в последний момент матросы залезли на бизань-мачту.

Д'Аверк бросился к штурвалу. Корабль Безумного Бога стал разворачиваться, обрывая абордажные канаты и удаляясь от барахтающихся в воде московитов.

– Отлично, – сказал Оладан, тяжело дыша. Сунув меч в ножны, он осмотрел свои раны. – Похоже, мы легко отделались. К тому же добыли неплохой корабль.

Д'Аверк умело разворачивал судно, направляя его бушпритом на север. Вскоре черный парус наполнился ветром, и корабль понесся по волнам, оставив за кормой плывущих безумцев. Даже захлебываясь и уходя на дно, они продолжали хохотать.

Хоукмун и Оладан помогли д'Аверку закрепить штурвал и занялись осмотром судна. Трюмы его ломились от сокровищ, награбленных, по-видимому, на десятках мирных кораблей. Но кроме сокровищ, там хватало всякого хлама: сломанное оружие, негодные плотницкие инструменты, рваное тряпье. Там и сям валялись полуразложившиеся трупы, некоторые – с отрубленными конечностями.

Новые владельцы корабля решили первым делом избавиться от трупов. Завернутые в тряпье, мертвецы летели за борт; туда же отправлялись узелки с конечностями. Эта неприятная процедура заняла много времени, потому что некоторых покойников приходилось выкапывать из-под беспорядочно сваленных в трюмы вещей.

Внезапно Оладан застыл на месте, устремив взгляд на мумифицированную кисть человеческой руки. Нерешительно подняв ее, он рассмотрел кольцо на мизинце и позвал Хоукмуна:

– Герцог Дориан!

– Что это? Не надо снимать. Выброси.

– Нет, вы посмотрите, какой странный узор… Хоукмун неохотно подошел – и закричал, узнав кольцо:

– Нет! Не может быть!

Кольцо принадлежало Иссельде. Граф Брасс надел его на палец дочери в день ее помолвки с Хоукмуном.

Потрясенный, Хоукмун взял у маленького горца высохшую кисть.

– Что это? – прошептал Оладан. – Что вас так испугало?

– Это ее рука. Иссельды.

– Но как она оказалась в открытом море, в сотнях и сотнях миль от Камарга? Нет, герцог Дориан, это невозможно.

– Это ее кольцо. – У Хоукмуна вдруг отлегло от сердца. – Но рука – чужая. Видишь, кольцо едва налезло на мизинец? А граф Брасс надевал его Иссельде на средний палец, и то оно оказалось велико… Это рука вора. – Он снял с пальца кольцо и отшвырнул кисть. – Наверное, он побывал в Камарге и украл там кольцо. Как иначе это объяснить?

– Может быть, она путешествовала? – предположил Оладан. – Искала вас?

– Чтобы она сделала такую глупость? Впрочем, всякое бывает. Но если и так, где теперь ее искать?

Оладан не успел ответить – наверху послышалось тихое хихиканье. Все трое подняли головы. Сверху на них глядели безумные глаза.

Одному московиту удалось-таки вскарабкаться на борт корабля. Теперь он стоял над люком, приготовившись к прыжку.

Хоукмун едва успел выхватить меч, чтобы отразить удар безумца. Сталь зазвенела о сталь.

Оладан тоже схватился за оружие, и д'Аверк бросился герцогу на помощь. Но тот закричал:

– Живым! Он нам нужен живым!

Пока Хоукмун сражался с обнаженным воином, д'Аверк и Оладан убрали мечи в ножны и напали на московита сзади. Дважды он вырывался, но затем его повалили на пол и крепко связали. Вскоре он успокоился, только продолжал хихикать с пеной вокруг рта, тупо глядя в потолок.

– Какая нам польза от того, что он жив? – вежливо поинтересовался д'Аверк. – Почему бы не перерезать ему горло?

– Только что я нашел вот это кольцо, – сказал Хоукмун. – Оно принадлежало Иссельде, дочери графа Брасса. Я должен знать, как оно сюда попало.

– Странно. – Д'Аверк нахмурился. – Я полагал, девушка по-прежнему в Камарге – ухаживает за раненым отцом.

– Так он все-таки ранен? Д'Аверк улыбнулся:

– Да. Но Камарг еще не покорен. В тот раз я просто хотел вас огорчить. Не знаю, насколько тяжело ранен граф, но точно знаю, что он жив. Его советник Ноблио командует войсками, выполняя распоряжения графа. Насколько мне известно, войска Империи Мрака крепко там увязли.

– А об Иссельде вы что-нибудь слышали? Она не покидала Ка-марга?

– Нет, – ответил д'Аверк и, нахмурясь, добавил: – Хотя кое-что припоминаю… Да, в армии графа Брасса нашелся человек, которого нам удалось склонить к измене. Он должен был похитить девушку, но не сумел этого сделать.

– Откуда вам это известно?

– Тот человек, Жуан Зинага, исчез бесследно. Видимо, граф Брасс разоблачил его и казнил.

– Мне не верится что Зинага – предатель. Я с ним немного знаком – кажется, он был капитаном конницы.

– Во втором сражении за Камарг он попал в плен, – улыбаясь, пояснил д'Аверк. – Он был немцем, а его семья находилась у нас…

– Вы его шантажировали!

– Насчет шантажа вы правы, хотя ваш покорный слуга тут совершенно ни при чем. Просто я слышал эту историю в Лондре, когда король Хеон собрал полководцев и велел им доложить о своих успехах в Европейской кампании.

Хоукмун нахмурился:

– А нельзя ли предположить, что Зинага все-таки похитил Иссельду, но на пути в Лондру его остановили люди Безумного Бога?

Д'Аверк отрицательно покачал головой:

– Московиты никогда не забирались вглубь южной Франции. Мы бы узнали об этом.

– Как же объяснить, что кольцо Иссельды оказалось на этом корабле?

– Почему бы не спросить у этого джентльмена? – Д'Аверк кивнул на безумца, который уже почти затих.

– Думаете, он даст вразумительный ответ? – с сомнением спросил Оладан.

– Надеюсь, боль прояснит ему мозги, – сказал д'Аверк.

– Вряд ли, – возразил Хоукмун. – Эти люди ничего не боятся. Надо придумать что-нибудь другое. – Он с отвращением посмотрел на пленника. – Оставим его ненадолго – может, успокоится.

Они поднялись на палубу и закрыли крышку люка. Солнце уже садилось, вдали виднелся берег Крымии – черные зубцы скал на фоне багрового неба. По морской глади скользили меркнущие солнечные отблески. Попутный ветер нес корабль на север.

– По-моему, надо выправить курс, – сказал д'Аверк. – Похоже, мы слегка отклонились к северу.

Хоукмун рассеянно кивнул. Сдвинув маску на затылок, француз уверенно взялся за штурвал.

– На ночь придется встать на якорь, – сказал Оладан. – А утром войдем в гавань.

Хоукмун промолчал. В его воспаленном мозгу метались тревожные мысли. Усталость, накопившаяся в нем за последние несколько суток, валила с ног, а страх за Иссельду грозил свести с ума.

Той же ночью в свете фонарей, подвешенных к потолку трюма, они рассматривали лицо своего пленника.

Фонари покачивались, бросая тени на переборки и на кучи награбленного добра. Где-то возилась крыса, но никто не обращал на это внимания.

Опустившись на колени возле связанного человека, Хоукмун дотронулся до его лица. Глаза тотчас открылись. Во взгляде, которым пленник окинул каюту, больше не было безумия. Он казался слегка удивленным.

– Как тебя зовут? – спросил Хоукмун.

– Кориантум из Керчи. Вы кто? И где это я?

– Тебе бы следовало это знать, – сказал Оладан. – Ты на своем корабле. Разве не помнишь, как вместе со своими друзьями ты напал на наше судно? Как мы сражались, а потом бежали, и ты гнался за нами вплавь?

– Я помню, как ставили парус, – недоуменно ответил Кориантум. – И все. – Он попытался сесть. – Почему я связан?

– Потому что ты опасен, – весело ответил д'Аверк. – Ты сошел с ума.

Кориантум рассмеялся – но то был смех совершенно нормального человека.

– Я сумасшедший? Что за чушь?!

Хоукмун, Оладан и д'Аверк удивленно переглянулись. Пленник ничем не напоминал безумца, который недавно пытался их убить. Внезапно Хоукмуна осенило:

– А что-нибудь еще ты помнишь? Самое последнее?

– Последнее? К нам обратился капитан.

– И что он вам сказал?

– Предложил участвовать в обряде… Выпить какого-то особого напитка. Больше ничего не помню.

– Какой парус был на вашем корабле? – спросил Хоукмун.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю