Текст книги "Нагаш бессмертный"

Автор книги: Майк Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Алкадиззар нахмурился:

– Когда?

– Когда пробьет час. Когда огненный символ появится в ночном небе, жди в лесах к северу от города, и Ламия окажется в твоих руках.

– Я… – Разум Алкадиззара кипел от тысячи вопросов.

Но прежде чем он успел задать их, Офирия исчезла так же тихо, как и появилась.

Внутри палатки стало темно. Оставшись в одиночестве, Алкадиззар сжал порезанную руку.

– Буду ждать. Клянусь всеми богами.

Глава пятнадцатая

Корона Нагаша

Нагашиззар, 105-й год Джафа Ужасного (– 1222-й год по имперскому летоисчислению)

В сердце горы находился большой зал в виде правильного восьмиугольника диаметром сто двадцать восемь футов, вырезанный в камне исключительно с помощью магии. Вершина головокружительного арочного потолка возвышалась на сто двадцать восемь футов от плоского каменного пола, над восьмиугольной ямой диаметром шестнадцать футов. Каждый дюйм в этом зале – стены, пол и потолок – украшали тысячи строк рун. Все они наполнялись пылью горящего камня, из-за чего пульсировали четкими магическими узорами. Некоторые руны вбирали в себя магические энергии любого ритуала, проходившего в этом помещении. Другие руны, выложенные концентрическими узорами по полу и рядом с единственным дверным проемом комнаты, составляли сложные заклинания, созданные для защиты от беспокойных мертвых духов. Из всех высоких башен и наполненных тенями подземелий Нагашиззара это место потребовало для своего создания больше всего времени. Двадцать с лишним лет безустанных исследований и сложных заклинаний наконец позволили достичь поставленной когда-то цели.

В дальнем конце зала, напротив арки дверного проема, находился высокий трон, вырезанный в камне. Словно сталагмит он вырос из пола, а по четырем его углам стояли приземистые каменные столбы, покрытые толстым слоем бронзы, исписанной рунами. Куски горящего камня, размером с кулак, лежащие на каждом столбе, излучали пульсирующий зеленоватый туман, который обволакивал ужасный скелет, восседавший на троне.

Нагаша принесли сюда в золотом паланкине сразу же, как только создание этой комнаты подошло к концу, и с тех пор он не сходил с трона. Его разрушенные кости сплели вместе с помощью магии и серебряной проволоки, но, несмотря на это, его связь с физическим миром постепенно истончалась. Он не мог восстановиться от урона, нанесенного Акатой во время битвы в четвертой шахте; сломанные кости так и не срослись, сколько бы магической силы ни применял Нагаш. Но еще больше вреда ему нанес невыносимый жар от проклятого зеленого огня крысолюдей. Если бы огненный шар ударил прямо в него, Нагаш вряд ли бы выжил, но и так жар от этого взрыва каким-то образом лишил его скелет умения сохранять энергию горящего камня. Теперь сила постоянно вытекала из его костей. Сначала Нагашу приходилось каждый день потреблять больше абн-и-хат, чтобы просто выжить; а теперь ему требовались новые порции буквально каждую минуту – иначе его скелет распадется.

Потерпев поражение в четвертой шахте, несмотря на огромные потери, враг все же восстановил свои позиции в восьмой шахте. Нагаш не обладал достаточными силами, чтобы выбить крыс оттуда, и в первые годы после сражения готовился к неизбежной контратаке, но по неизвестным причинам противник так и не напал на него. Скавены продолжали держать оборону, благодаря чему он вел войну на истощение и медленно пробивался через эту защиту. В течение тридцати пяти лет его воины достигли последней из захваченных врагом шахт, но дальше Нагаш продвинуться не сумел. У него остались лишь тысяча скелетов и пара военных механизмов, а на создание новых ему не хватало силы. Несмотря на явную слабость противника, он сомневался, что сможет победить, и каждый день ждал, что крысолюди получат подкрепление и его судьба будет решена.

Как это не претило ему, единственным выходом из ситуации стали переговоры. Он собрал у вражеских баррикад для устрашения всех воинов до последнего, позволив противнику хорошенько рассмотреть их, а затем отправил Брагадха предложить его условия. Сама мысль об общении с крысолюдьми как с равными казалась поражением, но Нагаш намеревался хотя бы получить выгоду от обмена. Эти животные капитулировали сразу же, даже не догадываясь, в насколько удручающем состоянии находился некромант. Нагаш решил, что несколько десятилетий торговли с крысами – это небольшая плата за постоянный поток сырья и рабов, которые помогут ему заново построить Нагашиззар и восстановить разоренную армию. С местью скавенам придется подождать. В конечном счете Нагаш может снова обратить свое внимание к Неехаре и надлежащему возмездию.

Горящий взгляд некроманта блуждал по большому залу. Брагадх, Дьярид и Тестус стояли на своих местах по периметру ритуального круга из пульсирующих рун на краю глубокой ямы в центре. Их гудящее пение разносило по залу первое из пяти больших заклинаний, которым научил их Нагаш. Ритуальное пение подпитывала энергия сотен фунтов абн-и-хат, которым тщательно выложили стенки внутри ямы. Колонна магического огня вырастала из ее глубин, пульсируя в воздухе над ямой, будто жар из большой кузницы.

Позади шипящей колонны огня Нагаш видел бледные расплывчатые фигуры, парящие рядом с дверью в зал. Привидения из прошлого скитались там много лет, наблюдая за ним и ожидая его гибели. «Есть ли среди них Неферем? – думал он. – Или его брат Тхутеп, или этот проклятый жрец?» Он надеялся на это. Он хотел, чтобы они видели, как он добивается своего.

Нагаш изучал рычащее пламя. Он ощущал жар и потоки силы внутри него. Гораздо выше, над поверхностью Великой горы, ярко горела полная зеленая луна. Удовлетворенный, он обратил свое внимание к бессмертным.

– Все готово, – сказал он им. – Подойдите к котлу.

На полу у подножия трона стоял большой каменный котел. Отлитый с помощью магии, весом много тонн, он был инкрустирован плотной полосой магических рун, которые соответствовали второму великому заклинанию. В тишине бессмертные отошли от пламени и приблизились к двум низким широким столам по бокам трона Нагаша. Они взяли с них плоские восьмиугольные пластинки из чистого абн-и-хат и бережно поместили их в котел. Пластинки располагались в особом порядке, при этом руны, вырезанные на поверхности, формировали сложный символ, который Нагаш создавал много лет.

Когда пластинки горящего камня оказались на месте, бессмертные наполнили котел слитками свинца и серебристо-серого металла, неизвестного человечеству. По прочности он превосходил бронзу, а тайны обработки этого металла не знал даже Нагаш. Скавены называли его громрил и рассказывали, что за высокую цену купили его где-то далеко на севере. Он сразу же понял, насколько ценен этот металл.

Когда последний слиток громрила положили в котел, бессмертные заняли свои места вокруг каменного сосуда и по команде Нагаша начали петь второе большое заклинание. Сила трещала в воздухе между ними, пока наконец с оглушительным звуком разламывающегося камня котел не пришел в движение. Сначала он полз но полу, а затем медленно поднялся в воздух. Брагадх, Дьярид и Тестус воздели и распростерли руки, а затем направили парящий сосуд к яме, из которой вырывался столб дыма.

Тяжелая работа. Огромный котел, перемещаемый волей начинающих колдунов, двигался с утомительно малой скоростью. Наконец, через несколько часов, сосуд перевалил через край ямы и упал в рычащий столб неестественного пламени. Котел подскакивал, как пробка, над магическими потоками, легко подпрыгивая вверх, пока не начал парить почти в десяти футах над полом. Языки пламени облизывали грубую поверхность котла и заглядывали за его края. Медленно, но верно руны, вырезанные на его поверхности, начали светиться с возрастающей интенсивностью.

Второй ритуал подошел к концу; начинался третий. В этот раз обряд совершал Нагаш, в то время как бессмертные держали котел в сердце пламени. Скоро от сосуда начало исходить бурное свечение со множеством оттенков – внутри него смешивались элементы.

Примеси развеивались с шипящим бурлением ядовитого пара, пока Нагаш направлял свою волю на содержимое котла. Туман вокруг трона быстро рассеялся – его поглотил мощный ритуал.

Нагаш держал котел в огне несколько часов. Когда он наконец решил, что расплавленный металл готов, то приказал бессмертным принести литейные формы.

Брагадх, Дьярид и Тестус вернулись к длинным столам рядом с троном Нагаша. Каждый из них поднял тяжелый обсидиановый блок и с трудом понес обратно к рычащему пламени. Всего бессмертные сделали по четыре захода, пока на краю сверкающей ямы не появились двенадцать форм.

Теперь трое бессмертных передвигались с большим трудом. Их древняя броня разве что не плавилась от близости к горну. Темные волосы Брагадха сгорели, а его кожа приняла цвет ломкого пергамента. Северяне вернулись на свои места вокруг ямы, и началось четвертое заклинание.

И снова бессмертные обратились к своей магии, чтобы привести в движение парящий котел. По указанию Нагаша сосуд извлекли из огня. Брагадх, Дьярид и Тестус неуклюже ходили вокруг ямы, с трех сторон контролируя движение сосуда. С трудом удерживая большой котел, Нагаш и бессмертные поднесли его к первой форме. Светящийся металл густой волной навис над краем, а затем тонкой струей влился в нее. Воздух с воем измученного духа вышел из формы, изгнанный бурлящим металлом и потоками неконтролируемой магии. Тестус и Дьярид споткнулись, почувствовав мощную волну; их броня распадалась хлопьями, а плоть под ней в мгновение почернела. Двое бессмертных от боли отшатнулись, но Нагаш пригвоздил их к месту. Начатый обряд всегда нужно доводить до конца.

Когда наполнилась первая форма, Нагаш перешел к следующей. Один за другим они заполнили все блоки, и трое северян каждый раз терпели боль от безжалостного жара и необузданной магии. У них отслаивалась кожа и разъедались кости, но некромант не отступался. Он велел им вернуть котел к огню, а затем приказал начать пятое заклинание.

Дьярид и Тестус, невзирая на боль, захромали к первой форме, пока Брагадх, как щенок со сломанными ногами, ковылял к столу справа от Нагаша. Обугленными руками он схватил древко каменного молота, а затем с трудом вернулся к своим сородичам.

Начиналась самая трудная часть. Все еще концентрируясь на обряде и держа бессмертных на местах, Нагаш обратился к своему раздробленному телу. Через мгновение его фаланги задергались, а затем с глухим скрипящим звуком задрожали его локти и колени. Некромант медленно встал на ноги, и многолетняя пыль посыпалась из его суставов.

Выверяя каждый шаг, Нагаш осторожно спустился с трона. Необузданная магия обвивала его костяной остов, создавая вокруг него мертвенно-бледное сияние. Когда он приблизился к первой форме, Брагадх взял молот в свои разломанные руки и изо всех сил ударил по первому каменному блоку. Сдерживаемая энергия вырвалась из камня, оставляя светящиеся шрамы на предплечьях Брагадха, но северянин снова поднял молот.

После третьего удара форма раскололась. Две каменных половины с грохотом упали на пол; в одной покоилась раскаленная докрасна грудная пластина из черного металла. Нагаш взглянул на Дьярида, и северянин взялся за броню голыми дрожащими руками. Когда он крепко схватился за нее, мертвая плоть зашипела. Затем Дьярид развернулся и возложил пластину на грудь Нагаша. Вскоре раскололась вторая форма, и Тестус высвободил задний щиток. Когда две пластины слились в единую броню, их скрепила молния зеленого света. Никогда в свою бытность смертным Нагаш не чувствовал такую боль, как от этого жара, но все равно продолжал командовать бессмертными.

Работа длилась много часов. На скелет Нагаша накладывали один кусок металла за другим, сплавляя их вместе, чтобы смастерить прочную броню, подобную которой не создавала человеческая рука. Когда металл охладился, поверхность стала грубой и черной как ночь. И, несмотря на искусную и мудреную работу, сама броня выглядела уродливо. Как и все остальное в Нагашиззаре, это творение изготовлялось не для ублажения глаза, а для совсем другой цели.

Когда фрагменты брони сомкнулись вокруг него, Нагаш сразу же почувствовал изменение. Постоянная утечка силы из его костей замедлилась… а потом совсем прекратилась. Необузданная энергия, содержавшаяся в символах, которые испещряли зал, направилась к нему, погружаясь в броню и оставаясь там навсегда. Его силы увеличивались с каждой секундой.

Наконец последние фрагменты брони оказались на ногах Нагаша. Тяжелый каменный молот упал на пол зала с гулким стуком. Ослабленное тело Брагадха качалось на костлявых ногах. Напряжение от великого обряда почти уничтожило бессмертного и его сородичей, от чего они превратились в жалкие беспомощные существа. Их лица – или то, что от них осталось, – выражали неописуемые страдания. Повинуясь воле Нагаша, они собрались перед ним.

Некромант поднял свои закрытые броней руки, чтобы изучить их, смакуя силу, которая пульсировала под темным металлом подобно живой крови. Открытым остался только череп Нагаша; казалось, он парит над его плечами, весь в языках холодного магического пламени.

– Вы славно поработали, – сказал Нагаш измученным бессмертным. – Лучше, чем я ожидал. Но теперь от вас мне нет никакой пользы.

Некромант вытянул руки и одной мыслью лишил бессмертных их силы. Через мгновение оставшаяся на них плоть высохла, кости разрушились, а души отправились в обитель мертвых. Они покинули мир смертных с ужасными душераздирающими воплями, которые вызвали у Нагаша лишь жестокий смех.

– Идите и скажите Неферем, что ей не дождаться мести, – сказал он истерзанным призракам. – Я Нагаш, Вечный Царь! Смерть не властна надо мной!

Когда они исчезли, некромант обернул свой взгляд ко двери в зал. Надоедливых духов он не заметил. Нагаш поклялся, что однажды заставит их страдать. Однажды, когда ему будет принадлежать весь мир, он призовет их из Мертвых земель и сделает своими вечными рабами.

Он некоторое время смаковал мысль об этом моменте, затем прошел по сваленным в кучи костям своих бывших командующих, направился к котлу и поднял каменный молот с пола.

Оставалось сделать лишь одно.

У края горна Нагаш вытянул вперед открытую руку. Огромный котел, колыхавшийся в языках пламени, послушно поплыл к нему. Большая гора пылающего камня, который послужил топливом для обряда, почти закончилась; теперь котел плыл гораздо ниже. Внутри оставалось немного магической руды, которая бурлила в глубинах. Нагаш вытащил котел из огня и поставил его на пол с оглушающим грохотом. Из котла извергался яростный зеленый пар. Когда котел немного охладился, некромант принялся читать шестое заклинание, гораздо более объемное и сложное, чем предыдущие. Жидкий металл закружился в ответ на заклинание и начал принимать очертания, повинуясь командам Нагаша.

Через полчаса металл достаточно остыл и теперь представлял собой круглый диск, размером с небольшой щит. Нагаш продолжал вливать в него магическую энергию, пока не получил желаемую форму и расположение всех составляющих. Он создавал внутреннюю структуру, похожую на ту, что много веков назад сотворил в Черной пирамиде, но намного изощреннее и лучше.

Довольный тем, что у него получилось, Нагаш запустил левую руку в котел. Докрасна раскаленный металл легко отошел от гладкой поверхности камня. Некромант повертел слиток в форме диска в руках и сотворил быстрое заклинание.

Пыль и пепел поднялись с пола, окружив его, и тут же быстро разлетелись в стороны под порывами воющего ветра. Тяжелые облака бурлили над головой Нагаша, так близко, что он мог к ним прикоснуться. Великая крепость распростерлась под ним плотным средоточием башен, кузниц, стен и редутов. К западу беспокойно колыхалось ядовитое море, опаленное ужасными заклинаниями.

Нагаш направил взгляд к небесам, к призрачному сгустку зеленого света, пробивавшемуся через тучи. Он поднял диск дымящегося металла над головой как подношение и произнес слова силы, которые создали крутящийся туннель сквозь облака. Угрюмая луна раскрылась во всей своей ужасающей красе, затмевая лицо Неру и сверкая, как зеленый глаз злобного бога.

В нескольких шагах от него, озаряемая призрачным светом, находилась примитивная бронзовая наковальня. Под леденящим душу лунным светом Нагаш положил диск на наковальню и поднял каменный молот. Когда слова седьмого и самого мощного заклинания этой ночи прозвенели в его мозгу, он начал бить молотом по раскаленному металлу.

Каждый звенящий удар отдавался в камнях Нагашиззара, расходясь по горе и темным глубинам шахт, струился через землю, как удары сердца через тело, достигая самых дальних каменных склепов и изрытых червями могил. Высохшие кости задрожали, стряхивая многовековую пыль, гниющие веки затрепыхались, слепые глаза задвигались в глазницах в поисках источника этих жутких звуков. В пустыне стаи шакалов забыли о своей падали и наполнили воздух холодящим кровь воем.

Медленно, но верно сверкающий металл сгибался под волей некроманта. Нагашу было трудно, поскольку он не умел ковать, но чтобы этот предмет выполнил свою цель, некромант должен был собственными руками выковать его. Ковка имела в обряде такое же важное значение, как и само заклинание.

Расплющив диск, Нагаш начал вливать в него не только магическую силу, но и воспоминания. От своей бытности жрецом в Кхемри до ниспровержения Тхутепа и до жестокого правления всей Неехарой. Он наполнил его своей страстью к Неферем и отвращением ко всем богам когда-то Благословенной Земли; воспоминаниями об убийствах людей в Махраке и яростью после предательства ламийской армии. А больше всего он добавил жажды мести и желания поработить все человечество.

Молот без устали обрушивался на наковальню, а его удары усиливались ненавистью Нагаша ко всему живому. Корона не обладала красотой или изяществом, в ней билась темная вечная цель: набросить мрак на весь мир и царствовать над страной мертвых.

Выкованная темной магией и наполненная некромантической энергией Нагаша, корона преумножала его силы в тысячи раз. Она стала не только символом, но и мощнейшим инструментом, который мог обречь на гибель великие города Неехары.

Зеленая луна неспешно плыла по небу, ко времени последнего удара облака скучились на западе, а на востоке уже занималась заря.

Каменный молот обуглился до черноты и покрылся сотней трещин. Когда Нагаш отбросил его в сторону, молот ударился о плиты и с треском раскололся.

Нагаш, Вечный владыка Нагашиззара и Хозяин Пустых Земель, взял в руки безобразную зазубренную корону, повернулся на восток и с вызовом поднял ее к небу.

Он возложил темную корону себе на голову. Тьма легла на Великую гору, подобно погребальному савану.

Глава шестнадцатая

Рев из пустошей

Ламия, Город Зари, 105-й год Джафа Ужасного (–1222 год по имперскому летоисчислению)

Все жители Неехары, даже малые дети, которые мало знают о богах и их дарах, слышали легенду о Неру, благодетельной жене Птра, и его ревнивой наложнице Сахмет. Легенда гласит, что, когда Великий Отец Птра правил на небесах, его жена Неру ухаживала за садом загробного мира и приветствовала души умерших, которые заслужили свое место в этом саду. Здесь ее посещали многочисленные дочери, а охранял отряд сфинксов, но, когда Птра завершал свои ежедневные труды и по краю света уходил на запад, она покидала сад и оберегала своих любимых детей по ночам от диких чудовищ и духов из пустошей. И каждую ночь Зеленая Ведьма Сахмет следовала за ней, мстительно наблюдая за детьми богов и строя планы свергнуть любимую жену Птра. Чаще всего Неру побеждала, но однажды коварная Сахмет одержала верх и заняла место Неру на небе. Когда это произошло, вся земля задрожала в страхе, а существа из тьмы и глубоких подземелий восстали, чтобы обрушить свою злобу на человечество.

Никогда раньше за всю историю человечества Сахмет не смещала Неру в год Джафа, бога мертвых. Последствия, думал В’соран, могут стать судьбоносными.

Из-за своего вероломного характера Сахмет не следовала какому-то предсказуемому маршруту на небе. Многие жрецы пытались разгадать его, особенно представители погребального культа Сеттры, которые посвящали всю свою жизнь воскрешению душ умерших. Из их числа только Нагаш вплотную приблизился к предсказанию ее маршрута, опираясь на труды своих предшественников-жрецов и применяя сверхсложные формулы, о существовании которых те и не подозревали. В своих книгах Нагаш описывал наблюдения, с помощью которых рассчитал затмение во время сто пятого года Джафа.

Как и предрекал Вечный Царь, роковая ночь наступила.

В’соран начал готовиться к ритуалу за много месяцев до нужного срока. Он изучал, совершенствовал и вырисовывал магические символы на полу святилища смесью из ртути и молотых человеческих костей. Достав древний череп проклятого царя Тхутепа, он провел над ним множество ритуалов, чтобы подготовить к своим заклинаниям. Его рабы прочесывали верфи и трущобы в поисках беспризорных детей, которые погибали в ту же ночь от жертвенного ножа некроманта. Их жизненные энергии кипели в дряхлых венах В’сорана, поддерживая в нем силы для предстоящего ритуала.

В течение последних нескольких дней он почувствовал увеличивающееся напряжение в воздухе, будто нарастающий ветер перед свирепой летней бурей. Каждый вечер маршрут Сахмет приближался к предполагаемому пути Неру. В’соран внимательно изучал его, ссохшимися губами изображая зловещую улыбку, радуясь, что небесная мозаика наконец-то складывается перед его глазами как должно.

Этот день подходил идеально. В’сорана просто не могла постигнуть неудача. Когда сила Сахмет снимет преграду между мирами живых и мертвых, он призовет дух Нагаша.

Начинать ритуал следовало на закате, когда Зеленая Ведьма только появлялась на горизонте. В древней библиотеке находилась дюжина рабов, облаченных в синечерные робы, а на их груди мелом были вырисованы таинственные символы силы. На жаровнях из отполированной кости тлели благовония. Когда воздух заметно задрожал, В’соран начал первый из семи ритуалов защиты, подготавливая святилище к грядущему вихрю.

Подготовительные обряды заняли много часов, пока Сахмет преследовала жену Птра на небесах. За стенами храма жители города заперлись в домах, молясь своим старым богам о защите и предчувствуя приближение чего-то ужасного. Торговые корабли, стоявшие на якоре у пристани, жертвовали темным водам золото и серебро; даже городская стража не патрулировала улицы, а спряталась в безопасности бараков. Дозорные считали, что любой глупец, который не обратит внимания на предостерегающие знаки и выйдет из дома этой ночью, заслуживает свой жребий.

К полуночи Неру достигла зенита, а Сахмет ползла за ней, будто ассасин, да так близко, что могла прикоснуться. В скалистых землях к югу от города лаяли и выли шакалы, а на северо-западе появились какие-то странные потусторонние лучи света, кружившие и мерцавшие на горизонте. А потом Зеленая Ведьма заграбастала свою добычу, затушив свет Неру своим собственным, и облила землю тошнотворным зеленым сиянием.

Глубоко внутри храма в безоконном святилище поднялся порывистый ветер, листая страницы книг Нагаша. Насыщенный благовониями воздух будто забурлил.

А потом послышался слабый звенящий звук, похожий на зловещий колокол. В’соран удовлетворенно вздохнул, и из горла его вырвался хрип. Он поспешил к кафедре, которая стояла перед призывным кругом. Его рабы шуршащей походкой поспешили за ним, подчиняясь воле В’сорана и формируя полукруг с противоположной стороны. Некромант мягко положил руки на страницы древней книги.

Еще один подобный колоколу сигнал прозвенел в воздухе, так же громко, как удар молота о наковальню. В’соран поднял руки вверх.

– Я слышу тебя, – выдохнул он. – Повелитель Мертвых, я слышу тебя. Явись!

В’соран начал петь первое подготовленное заклинание, направляя свои энергии на пожелтевший череп Тхутепа в центре призывного круга. Медлить нельзя, ибо затмение продлится только до рассвета, а великий ритуал требует много часов.

Слова заклинания легко изливались из губ В’сорана. Похищенные жизненные силы перетекали из его тела в череп проклятого царя, и некромант чувствовал, как расширяется сознание, выходя за пределы стен святилища в темные земли мертвых. В разгар ритуала воздух продолжал дрожать от тяжелых ударов, каждый из которых был громче предыдущего.

Физический мир потускнел, перед колдуном простиралась тусклая сумеречная равнина, озаренная слабым сероватым свечением. Воздух внутри святилища в одно мгновение стал холодным и сырым. Дыхание поющих рабов создавало призрачные завитки пара. Искрящийся иней сверкал на каменном полу где-то за пределами призывного круга.

Время потеряло свой смысл. Постепенно заклинание подходило к концу, и, когда разум В'сорана привык к новому восприятию, он заметил на равнине огромное число каких-то размытых фигур. В наполненной эхом тишине между ударами некроманту показалось, будто он услышал слабые звуки – отчаянные крики потерянных, моливших об освобождении.

Сразу же В’соран почувствовал, что балансирует на краю обрыва. Сумеречная равнина манила его, угрожая вырвать душу из дряхлого тела. Но некромант подготовился к этому. Он быстро начал читать второе заклинание, которое создало временную преграду между мирами в границе ритуального круга.

Удары молота раздавались все чаще. Только заканчивались вибрации от одного удара, как начинался другой, как-то странно сдавливая душу В’сорана. Колдун не мог понять сущность этого давления, но не останавливался. Он продолжал творить второе заклинание, погружаясь в резервы похищенной жизненной силы.

Раздался грохот. Бессмертный не сразу понял, является ли этот звук физическим, или потусторонним. Продолжая петь, он повернул голову и с большим усилием разглядел, что Ушоран неуклюже оперся об один из тяжелых деревянных столов, сбросив кипу свитков и обитых кожей книг на пол. После этого по воздуху прошелся еще один звенящий удар, и В’соран увидел, как лицо аристократа исказилось в гримасе почти детского ужаса.

Губы Ушорана зашевелились. В’соран не слышал его голоса за воплями мертвых, но мог прочитать по губам: «Этот звук! Что это такое?» В’соран немного удивился. Как мог Ушоран почувствовать происходящее? На мгновение он почти потерял контроль над вторым заклинанием. Некромант быстро выбросил мысли об Ушоране из головы и снова сосредоточился на призывном круге.

Бум! Бум!! Бум!!! Колдуна буквально сносило этими звенящими ударами. Его кости будто налились свинцом. Некромант удвоил усилия, выкрикивая слова заклинания. Перед ним начал вырисовываться барьер.

Потустороннее давление усиливалось. В’соран ощущал, как его кости гнутся под этим давлением. С большим трудом он завершил второе заклинание и перешел к третьему. Его дух отреагировал на магические команды и, повинуясь его воле, отделился от тела и приблизился к появившемуся барьеру. Потерянные вопили все громче, чуть не лишая его рассудка.

БУМ!

Бессмертный толкал свой дух вперед, приближаясь к обрыву. Он чувствовал пустоту по ту сторону и, впервые за многие годы, ощутил страх. Вот что ждало его, если смертное тело погибнет. Эта мысль холодком пробежала по позвоночнику. Но он не отвернулся.

БУМ!

У барьера мощь безжизненных земель усилилась десятикратно. В’соран изо всех сил противостоял ужасному притяжению. Запасы сил истощались; еще немного, и ритуал начнет пожирать его физическое тело, пока не останется ничего от оболочки, удерживающей его душу. Потом он станет одним из потерянных, заточенных на целую вечность на бесконечной равнине.

БУМ!

В’соран едва держался. Он собрал последние силы и пересек барьер, попав в мир мертвых.

Духи потерянных сразу почувствовали его присутствие. Они моментально повернулись к нему, хватаясь за его душу, будто утопающие за соломинку.

Сотни сотен тянут его вниз…

В’соран сопротивлялся, как мог.

– Нагаш! Вечный Царь! Хозяин жизни и смерти! Услышь меня! Я, В’соран, призываю тебя!

Его призыв эхом разошелся в пустоте. Духи, окружившие его, сначала отскочили, услышав имя Узурпатора, но потом ринулись к нему, желая совершить возмездие. Их холодящие душу завывания теперь окрасились злобой.

– Явись! Приказываю тебе!

БУМ!

Последний удар получился каким-то странным, похожим на треск разламывающегося камня. А потом в воздухе появилась некая огромная сущность, и мир мертвых задрожал. Духи ретировались с испуганными воплями.

Потратив почти все свои силы, В’соран пытался отойти от барьера – но его что-то притягивало, какая-то воля, в тысячу раз сильнее его воли. Сумеречная равнина исчезла, а вместо нее возникло видение древней, извергающей дым горы, расколотые склоны которой плавали в проклятом зеленоватом тумане. На вершине горы возвышалась огромная крепость, на самой высокой башне которой стоял гигант, облаченный в броню, сверкающую ледяным магическим светом. Гигант сжимал в руках покореженную металлическую корону, а когда он повернул лицо к небу, В’соран увидел лишь ухмыляющийся череп. Глубокие глазницы горели злобным огнем, презрительно оглядывая В’сорана. Бессмертный вгляделся в эти глубины и увидел в них гибель человечества.

В’соран корчился, подобно насекомому, в хватке Нагаша и кричал от ужаса. Потом на бессмертного обрушился оглушительный удар, повергнув его в забытье.

В’соран лежал на спине, в его ушах еще звучало эхо затухающего грома прошедшей бури, а наполненный благовониями воздух трещал от ослабевающей энергии великого ритуала. Пытаясь восстановить дыхание и успокоить тонкие, как пергамент, дрожащие веки, некромант попробовал сесть, но холодная рука сжала его горло и грубо впечатала в каменный пол.

От сильного удара колдун чуть снова не потерял сознание. Когда к нему вернулось зрение, он увидел перед собой разъяренное лицо Нефераты. Брызги крови испачкали ее тонкие руки и переднюю часть запыленного платья. Вокруг лежали обломки тяжелой деревянной кафедры, сокрушенной ужасающим ударом царицы.

– В’соран, – сказала она низким рычащим голосом. – Ты выживший из ума старик. Что ты наделал?

Некромант извивался, как змея, в хватке Нефераты. Он вспомнил мощное заклинание, которое могло превратить кости царицы в порошок и рассыпать его по всей комнате, но ему не хватило бы сил сотворить его. Ритуал поглотил каждую частицу его бережно накопленных сил, оставив безоружным перед гневом Нефераты. Но вместо страха эта мысль наполнила бессмертного яростью.

В’соран ощерился.

– Ты тоже почувствовала это, верно? – прохрипел он. Его узкая грудь затряслась от жуткого, сипящего смеха. – Ты почувствовала это своими костями, как и я. Хозяин постучался в дверь!