Текст книги "Нагаш бессмертный"

Автор книги: Майк Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

Незадолго до часа мертвых Ушоран пересекал тихую дворцовую площадь, направляясь к храму. В такой поздний час мало кто из смертных мог оказаться поблизости, поэтому он незамеченным прошел вдоль северной стены громадного строения, пока не достиг скрытого входа, искусно вырезанного в камне. Тяжелые двери так плотно прилегали к проему, что между ними и стеной не вошел бы и волосок. Навалившись всем телом, он бесшумно открыл дверь внутрь и шагнул в темный узкий проход, вырезанный в камне.

Ушоран знал о по крайней мере шести тайных входах и выходах из храма; только сама Неферата могла знать о наличии еще каких-то. Он прошел по коридору до лестницы, спустился в подземный этаж; переходы здесь связывали между собой склады, спальни и залы для медитации, которые использовали адепты культа. Бессмертный быстро и уверенно шел по темным коридорам, руководствуясь сверхъестественными чувствами и знанием, выработанным за два столетия прогулок по храму.

Наконец, несколько минут спустя, он распахнул еще одну скрытую дверь, которая вела в большое внутреннее святилище, представлявшее собой лабиринт комнат, в прошлом – самых богатых спален Женского дворца. Именно отсюда правила Неферата, отдавая приказы Бессмертного Суда через последующие поколения цариц Ламии, которые принадлежали ей и подчинялись ей с рождения. Но это не единственный секрет, который скрывали стены святилища, – и, по мнению Ушорана, далеко не самый ужасный.

В бывшем дворце находилось много библиотек: небольшие тихие комнатки с шикарными коврами на полу, обставленные бесчисленными полками с книгами самых разных жанров. Но не эти книги искал Ушоран. Нужный ему трактат находился в изолированной части старого дворца, далеко от коридоров, заполненных жрицами и адептами храма. Стены укрепляли плиты темного тяжелого гранита, на которых виднелись тайные письмена, призванные отгонять даже самых целеустремленных незваных гостей. Дверь тоже выточили из камня, и ни один смертный не смог бы даже приоткрыть ее. Ее покрывали мощные руны, но в последние пятьдесят лет от этих знаков веяло холодом и бессилием. Владыка Масок остановился на секунду, чтобы придать лицу вежливое, нейтральное выражение, к которому привыкли соратники по заговору, а затем прикоснулся к двери и тихо открыл ее.

Как и всегда, тускло освещенное помещение наполнял едкий дым, который погружал стены и потолок во тьму. В комнате тесно расположились рабочие столы и стойки для чтения, на которых аккуратными столбиками лежали листы пергамента и бесценные тома разных размеров, обшитые кожей. За прошедшие полвека здесь появились некоторые сравнительно новые книги, а другим насчитывалось много столетий.

Войдя, Ушоран заметил стопку таких томов на ближнем столике. Когда-то их обертывала бледная кожа, но за много веков обложки покорежились и потемнели, став красновато-черными. Края износились от времени и не слишком аккуратного обращения; в свое время они путешествовали с армиями, за них сражались, будто за несметные сокровища. Толстые страницы тоже огрубели и посерели от старости, но Ушоран не сомневался, что, если бы он осмелился перевернуть одну из них, записи и диаграммы по-прежнему можно было бы прочитать без труда, несмотря на столько минувших лет. Когда-то эти книги принадлежали самому Нагашу, но послу войны их похитили из Черной Пирамиды недалеко от руин Кхемри. Некоторым томам насчитывалось не меньше пятисот лет, но они прекрасно сохранились, в то время как другие книги обратились бы в пыль.

Жуткую фигуру В’сорана освещала тусклая свеча, пока он вышагивал по периметру сложного магического круга, выложенного серебряной пылью на голом каменном полу. В’соран выглядел отвратительно – он походил больше на плохо мумифицированный труп, чем на живого, дышащего человека. Остатки плоти растаяли, из-за чего серая кожа, похожая на пергамент, плотно обтянула тугие сухожилия и острые кости. Бессмертный передвигался странной угловатой походкой, почти как наук, а его лысая голова качалась из стороны в сторону, вырисовывая невидимые арки, пока он оглядывал работу своих рабов. По правде говоря, этот круг больше походил на сложный набор строчек магических рун, каждая из которых ложилась точно куда надо, занимая должное место среди остальных. Это стало кульминацией полувековых исследований, проведенных самым проницательным колдовским разумом в Неехаре. Ушоран надеялся, что результат не заставит себя долго ждать.

Когда Владыка Масок вошел в комнату, В’соран поднял голову. Его тонкие губы облепили зубы, выделяя острые клыки, из иссохшей глотки вырывалось хриплое дыхание.

– Вы так и не собираетесь научиться стучать в дверь, милорд?

– Не думаю, что мне это нужно, – холодно улыбнулся Ушоран. – Ведь Неферата никогда этого не делает.

– Неферата, – фыркнул В’соран. – Сейчас она думает только о своем юном принце. Полагаю, она уже забыла об этой библиотеке.

– Будем на это надеяться. Ведь мы оба знаем, что она сделает, если ей станет известно, чем ты занимался здесь последние пятьдесят лет.

В’соран насмешливо свистнул, но Ушоран уловил тень тревоги в глубоко посаженных глазах бессмертного. Некромантия оставалась запрещенной, даже когда заговорщиков возглавлял Ламашиззар, но Неферата пошла еще дальше и заперла самые опасные тома Нагаша в отдельном подвале где-то во внутреннем святилище. В’соран долго пытался обойти ее запреты. Ему удалось убедить ее открыть библиотеку сугубо для изучения ритуалов вызова и общения с духами – и, вообще-то, он говорил ей правду. Если бы она знала, кого В’соран хотел вызвать из владений неприкаянной смерти, на него обрушился бы ее несдерживаемый гнев.

Ушоран знал, что тот делал здесь, с самого начала. В’соран никогда не скрывал свои устремления. Но вместо того, чтобы предать начинающего некроманта, Ушоран стал его союзником, какими бы опасностями это не грозило. Они сильно рисковали, но он не сомневался, что одержимость Нефераты Алкадиззаром в конечном счете приведет ее к краху. Им требовался какой-то рычаг воздействия, чтобы убедить ее отказаться от своей нелепой идеи. В крайнем же случае им понадобятся силы, чтобы вытеснить ее и завладеть Ламией самим.

Взгляд В’сорана упал на деревянный ящичек, который Ушоран держал под мышкой. Он сощурил бледные глаза.

– Это оно самое?

Владыка Масок сделал шаг вперед и поставил ящичек на один из столов.

– Это я и хотел у тебя узнать.

В’соран прошел через заваленную хламом комнату, обходя столы и стойки своей странной паучьей походкой. Когда он сдвинул защелку и открыл крышку ящичка, его жуткое лицо засияло грозным предвкушением.

Ушоран сложил руки.

– Я надеялся, что он принесет больше, – сказал Владыка Масок. – Этого хватит?

Из горла В’сорана донесся слабый скрежет. Ушоран не сразу понял, что бессмертный тихо смеялся.

– О да, – прошептал В’соран, погружая в ящичек шишковатые когтистые руки. – Этого хватит.

Он вынул оттуда человеческий череп, все еще покрытый ошметками желтой плоти и спутанными черными волосами. Вместо глаз зияли черные впадины, нос, губы и уши, изъеденные голодными могильными жуками, сгнили. Челюсть раскрылась, будто замерла посреди мучительного крика; туго натянутые жилы выступали из-под тонкой кожи.

Похоронен заживо, подумал Ушоран, вспоминая слова вора. Эта мысль обдала его холодом.

– Это он? – спросил Ушоран.

В’соран кивнул.

– Тхутеп, последний истинный царь Кхемри, – уверенно сказал он. – И брат Нагаша Узурпатора.

– Почему ты так уверен?

– Потому что его смерть отпечатана здесь. – В’соран провел когтем по черепу Тхутепа, от лба до подбородка. – Мучения, которые он вынес в гробнице, оставили след на плоти и костях раньше, чем Тхутеп отправился во владения смерти.

Он отвернулся от стола, держа в руках череп царя, и сделал жест рукой. В то же мгновение худая фигура в робе выплыла из тени рядом с кругом, неся короткую стойку из бронзы. Ушоран смотрел, как В’соран забрал стойку из рук раба и аккуратно поставил в призывающий круг. Начинающий некромант поставил стойку в центре круга и возложил на нее череп. Ушоран ошеломленно наблюдал за происходящим.

– Ты хочешь призвать его прямо сейчас?

– Почему нет? – В’соран снова сделал жест, и двое рабов поставили тяжелый деревянный пюпитр в нескольких футах от края призывающего круга. – Время подходящее, и положение лун благоволит нам.

– Ну, не знаю. – Владыка Масок с сомнением разглядывал символы. – Ты уверен, что защита достаточно крепка?

– Насколько мне известно, да, – ответил В’соран.

Он открыл тяжелый том, лежавший на стойке, и начал бегло просматривать старые страницы.

Ушоран боролся с желанием ретироваться поближе к двери. Ведь именно к этому они шли все последние десятилетия. Если им удастся призвать дух, то они смогут наконец-то противостоять Неферате.

– Но что, если… а вдруг что-нибудь случится…

Начинающий некромант взглянул на Ушорана:

– Вы хотите уйти?

Ушоран задумался, но самодовольная нотка в голосе В’сорана добавила ему смелости.

– Конечно, нет, – холодно ответил он. Он скрестил руки на груди и сделал глубокий вдох. – Продолжай. Взывай к нему. Посмотрим, что он нам скажет.

В’соран улыбнулся, и его щеки сморщились.

– Как пожелаете, – сказал он.

С тихим безумным смехом он заглянул в том, широко расставил руки-кости, сделал долгий свистящий вдох и начал взывать к духам.

Магические слова легко слетали с иссохшего языка В’сорана, а его голос стал таким громким, что колдовские призывы эхом отражались от стен. Сначала Ушоран пытался вторить ему, но его разум едва ли был в состоянии сформировать нужные слова. Ему казалось, что секунды текут необычайно медленно, а потом бессмертный и вовсе потерял ощущение времени.

В комнате начала падать температура. Внутри стало прохладно, будто они находились посреди ночной пустыни. Неизвестно откуда взявшиеся порывы ветра играли с листами пергамента на столе рядом с Ушораном, и внезапно он понял, что голос В’сорана больше не отражается от стен темной комнаты.

В какой-то момент потухли все свечи. Комнату тускло освещал только бледный мерцающий голубой луч, который висел в воздухе над кричащим черепом Тхутепа. Сосредоточившись на луче, Ушоран услышал слабое шипение, исходящее из круга, будто в нем расположилось гнездо змей. Но чем дольше он прислушивался, тем яснее понимал, что это не шипение, а шепот. Множество голосов, молодых и старых; некоторые из них настойчивые, другие напуганные. Некоторые злые. Очень злые.

Над морем этих голосов раздался крик В’сорана:

– Явись! Нагаш, сын Хетепа, я призываю тебя! Нагаш, жрец культа Сеттры, я призываю тебя! Нагаш, Узурпатор Кхемри, я призываю тебя! Внемли моему голосу и явись!

Имя Нагаша обратило хор духов в мучительные завывания. Листы пергамента взлетели в воздух; поднялся холодный ветер, обдувая лицо Ушорана. Огромная стопка книг зашаталась, а затем с грохотом упала на пол.

– Внемли моему голосу! – кричал В’соран. – Кровью твоего брата Тхутепа, повелеваю! Явись!

Столб света начал колыхаться. Из него донеслись высокие крики. Голоса отчаянно выли, изрыгали проклятия, а может, молили о пощаде.

Одного из рабов В’сорана отбросило от круга, будто соломенную куклу; он отлетел больше чем на десять футов и с глухим стуком врезался в один из деревянных столов.

В’соран протянул руку к мерцающему столбу света, будто хотел схватить его.

– Ты должен подчиниться! – кричал он. – Покажись!

Ветер крепчал, пока не превратился в голодный львиный рык. Голоса мертвых тоже становились громче, и он даже мог различить их по отдельности, ведь каждый хотел быть услышанным.

Ушоран заметил, как вокруг черепа Тхутепа начал виться дымок. Волосы и кожа почернели, будто их обдало огнем, хотя в комнате стоял холод, словно в глубинах бездны. Столб света стал ярче, а очертания – четче. Ушоран почувствовал, как ему сдавило грудь – сначала не сильно, но с каждой секундой давление усиливалось, пока ему не показалось, что за него хватаются дюжины рук. Чем отчетливее становилось это ощущение, тем настойчивее они тянулись к нему, будто сами призраки наконец-то нащупали его твердую плоть.

Раздался мучительный вопль – сначала Ушоран подумал, что закричал он сам, но потом понял, что звук исходил от В’сорана. Начинающий некромант сжал кулаки и выплеснул поток яростных слов, после чего столб света стал выше и тоньше. Ушоран чувствовал, как невидимые руки отчаянно тянут его за одежды и в конце концов разрывают их, но в этот момент столб исчез с громовым треском.

Тьма поглотила комнату. Ушоран слышал, как В’соран бормочет какие-то заклинания, а потом раздался резкий звук раскалывающегося дерева.

Когда рабы снова зажгли свечи, В’соран склонился, чтобы поднять с пола книгу Нагаша. Тяжелая стойка для чтения разлетелась на щепки; осколки дерева торчали из ладони В’сорана, но бессмертный этого, кажется, не замечал.

Ушоран разгладил свои измятые одежды. Он не сразу заметил, что в некоторых местах они оказались порваны. По его позвоночнику пробежал холодок.

– Что случилось? – спросил он.

В’соран внимательно осмотрел древнюю книгу – не повреждена ли она? – и отложил в сторону. Бессмертный осторожно вступил в круг и поднял череп Тхутепа.

– Я держал дверь открытой так долго, как только мог, – рассеянно сказал он, изучая наводящий страх артефакт. – Еще немного, и мы бы потеряли череп. Вокруг него собралось невероятное количество энергии.

– Я не об этом, – сказал Ушоран. – Что пошло не так? Почему у тебя не получилось?

Бессмертный ответил не сразу:

– Не знаю.

– Ты же сказал, что…

– Я помню, что я сказал! – огрызнулся В’соран. Он повернул к Ушораиу свою злобную ссохшуюся маску лица. – Череп – это лучшее, что может связать нас с Нагашем. Он не мог не сработать! Этот обряд еще никогда меня не подводил. Никогда!

В темноте засуетились молчаливые рабы и принялись восстанавливать библиотеку, разрушенную бурей. Ушоран рассеянно наблюдал за ними, пытаясь заставить работать свой потрясенный разум.

– Если с обрядом все в порядке, то что могло пойти не так?

В’соран медленно покачал головой:

– Непредвиденная сложность. Это… временная заминка. Ничего более. Он еще некоторое время разглядывал череп, а затем аккуратно вложил его в руки ожидающего раба. – Мне нужно это обдумать, – наконец сказал он. – Возможно, дело в колебаниях третьего перечисления…

Голос бессмертного стих, когда он повернулся к призывающему кругу. Изучая плотные строки ритуальных символов, он постукивал когтистой рукой по острому подбородку. В’соран вновь работал, поэтому, по всей видимости, совершенно забыл об Ушоране.

Это устраивало Владыку Масок. Он тихо выскользнул из библиотеки и закрыл за собой тяжелую каменную дверь. Близился рассвет, а у него еще осталось одно незаконченное дело.

Расхититель гробниц обладал острым умом и осторожностью, но оставался предсказуемым. Его запах вел из квартала Путешественников в квартал Красного Шелка, к городской пристани. Примерно за час до рассвета многие игорные дома и бордели закрывали свои двери. Множество пьяниц валялись на грязных улицах, сваленные с ног вином или корнем лотоса, а может, и тем и другим. Скучающие воины из городской стражи проверяли каждое бесчувственное тело; если среди них оказывались явные представители благородных семейств Ламии, их поднимали из сточных канав и несли домой, а других быстро обыскивали, забирали все ценное и оставляли на месте. Несколько небольших групп моряков с обветренными лицами шли за стражниками в поисках людей покрепче, которых они могли бы посадить за весла на торговых судах.

Ушоран разбежался и прыгнул с края крыши игорного дома, легко перелетел через узкий проулок и мягко приземлился на соседний бордель. Он на секунду замер, прячась в глубокой тени, и вдохнул теплый ночной воздух.

Он проследовал за запахом вора до дальнего конца крыши, стараясь не высовываться и передвигаясь на корточках, будто тропическая обезьяна. Как же хорошо снова выйти на охоту, думал он, ощущая голой кожей легкий соленый бриз. Ему казалось нелепым, что, несмотря на нынешнее положение, теперь ему реже удавалось удовлетворить свои аппетиты, нежели в бытность смертным.

Ушоран хотел сполна насладиться следующими несколькими минутами. Неудавшаяся попытка призвать дух Узурпатора сильно беспокоила его. Вместе с В’сораном они играли в опасную игру, которая могла угрожать Ламии так же, как одержимость Нефераты Алкадиззаром, но что еще им оставалось?

Он склонился над парапетом и выглянул за его край. Комнаты с этой стороны дома выходили на широкую гавань и серое море. Ушоран замер, поворачивая голову из стороны в сторону, пока не уловил запах добычи. Одним плавным движением он положил широкую когтистую руку на парапет и перемахнул через край, с удовольствием ощущая себя в воздухе, в тридцати футах над землей, и словно кошка ловко приземлился на широкий козырек окна прямо под крышей.

Окно в спальню оставили открытым, чтобы впустить прохладный морской бриз. Ушоран быстро оглядел слабо освещенную комнату. В воздухе еще витали голубые клубы курений и дыма от лотоса. Три фигуры сплелись на шелковых простынях низкой широкой кровати.

Тихо залезая на кровать, Ушоран провел языком по кривым зубам. В один миг он нашел кошель с монетами, который отдал вору всего несколько часов назад. Он взвесил кошель в руке и улыбнулся, а потом аккуратно положил его рядом с дверью.

Оставшихся там монет с лихвой хватит на уборку беспорядка, который он собирался устроить.

Глава пятая

Судьбоносные перемены

Нагашиззар, 99-й год Асаф Прекрасной (–1295 год по имперскому летоисчислению)

С самой высокой башни крепости можно было увидеть огни, которые сверкали, будто рубиновое ожерелье, украшая вершины северного берега Кристального моря. По темным тропам, пересекавшим ступенчатый склон горы, шли сотни ягхуров, наполняя ночной воздух жуткими стенаниями, горюя о бедствиях, которые обрушились на их убогие жилища.

Тестус скрестил руки, изучая отдаленные огни.

– Я насчитал шесть костров, – мрачно сказал он. Под лунным светом его кожа казалась бледной как мел, а когда-то темные глаза приняли цвет восточного нефрита. Пряди черных волос варвара колыхались на ветру с моря, а сам он стоял неподвижно, будто статуя.

– Судя по их расположению, огню преданы самые большие поселения ягхуров.

Нагаш стоял рядом с Тестусом наверху узкой башни, защитившись от морского бриза тяжелым плащом с капюшоном. Он злобно сжал кулаки, от чего древняя плоть затрещала. Некромант смутно ощутил, как жилы на его правой руке лопнули; напряжением воли он приказал силе залечить их. За последние несколько лет он так привык восстанавливаться, что научился делать это бессознательно. Послышался звук натяжения, и его пальцы сжались. Постаревшая плоть разрушалась, и длины его жил уже не хватало для полноценных движений. Эта мысль только еще сильнее разозлила Нагаша.

– Отправить десять отрядов пехоты! – прорычал он. – Согнать проклятых крысолюдей к поверхности земли и уничтожить их!

Позади Нагаша, из тени дверного проема башни донесся бесстрастный ответ Брагадха.

– Отправьте ягхуров, если хотите гоняться за крысолюдьми, – сказал он. – В конце концов, это ведь их грязные норы горят.

Нагаш повернулся к военачальнику, свирепо сверкая глазами. Слова силы поднялись к бесплотным губам, готовые создать заклятие, которое бы сожгло варвара, будто моль в пламени свечи. Ярость некроманта ощущалась в воздухе, исходя от его тела ледяными волнами, но Брагадх оставался невозмутим. Он стоял, руки по швам, вид у него был холодный и сердитый. Рядом стоял Дьярид с безучастным лицом, но тело его так напряглось, будто он готовился броситься между Брагадхом и некромантом, принимая на себя его гнев.

– Ты забываешься, Брагадх, – прошипел Нагаш. – Хуже того, ты забываешь о своих клятвах, данных мне.

Угроза в его голосе, будто нож, нацелилась на военачальника. Но тот стоял, словно не понимая нависшую над ним опасность.

– Не сомневайтесь, хозяин, я ничего не забыл, – ответил он. – Я прекрасно помню, что поклялся подчиняться вам. А вы, в свою очередь, поклялись защитить крепости наших людей на холмах. И посмотрите, что с ними стало.

Крепости северян на холмах были разрушены пять лет назад, вскоре после неудачного контрнаступления Нагаша на крысолюдей. За одну ночь враг напал на четыре самых крупных поселения варваров, врываясь в их дома и убивая всех мужчин, женщин и детей, попадавшихся на пути. Небольшие гарнизоны не могли справиться с жестокими налетами, а без колдуньи они никак не могли предвидеть время и место следующей атаки. Большинство остальных поселений подверглось нападениям следующей ночью и ночью после нее. К тому времени как гонец принес в Нагашиззар эти новости, около дюжины крепостей на холмах сровнялись с землей. Брагадх и его соплеменники обезумели от гнева. Они молили Нагаша, чтобы он разрешил им отправиться на Север и защитить своих людей; хотя многие из варваров вот уже несколько десятилетий не видели родину, чувство чести принуждало их к действиям. Нагаш наотрез отказал. Нагашиззар не мог обойтись без отрядов варваров они защищали шахты, которые еще оставались под контролем.

Вместо этого некромант уединился в своем тронном зале и начал работать над великим и ужасным ритуалом. Одно только нанесение магических символов заняло несколько дней – пылью абн-и-хат он нарисовал большой круг и сотни сложных рун. Еще больше пыли Нагаш проглотил, пока вся его иссохшая плоть не пропиталась ею. Потом, в час мертвых, он вошел в большой круг и начал читать заклинания.

Однажды давным-давно он напомнил Брагадху и его варварам о том, что их родные земли хранят в себе множество костей их предков. Любое восстание крепостей на холмах будет легко подавлено карательной армией, которую он поднимет из могильников их прародителей. Теперь Нагаш призывал кости древних северян не наказать крепости на холмах, а защитить их от смерти. По всей территории варваров сотни сотен воинов-скелетов восставали из могил по приказу Нагаша и шли к холмам, которые когда-то служили им домом.

Когда из туннелей вышла следующая волна вражеских налетчиков, ее сразу же встретили древние мертвецы с мечами и топорами. Несколько выживших крысолюдей с жалобным писком вернулись восвояси, чтобы следующей же ночью прийти обратно с подкреплением.

Раз за разом они терпели поражения, но не сдавались. Налеты стали внезапнее, распространяясь на более обширные территории; иногда они причиняли больше урона, иногда меньше. И всегда скавены уходили с огромными потерями, но нападения не прекращались. Они продолжались месяцы, а потом годы, пока Нагаш постепенно не понял цель вражеской стратегии. Хотя крысолюди терпели поражение почти в каждой битве, они вынуждали его держать в северных землях большие гарнизоны. Чтобы противостоять небольшим налетам, ему приходилось поднимать тысячи мертвецов, быстро растрачивая огромные количества энергии. А тем временем непрерывные сражения в туннелях под Нагашиззаром не прекращались, отнимая у него силу и требуя дополнительного внимания.

Через пять лет противостояние стало еще более свирепым. Хуже того, среди варварских отрядов оно посеяло семена раздора. Нагаш видел, что Брагадх с каждым годом становился все мрачнее; из-за постоянных набегов на крепости на холмах новые рекруты почти не прибывали. Теперь крысолюди настолько осмелели, что ударили в сердце ягхуров. Враг стягивал вокруг мощной крепости петлю, отвоевывая один мучительный дюйм за другим.

Нагаш не заметил, как его изуродованная рука протянулась к Брагадху. Искрящееся пламя жадно затрещало в изогнутых пальцах, наращивая силу с каждой секундой. Брагадх даже не дрогнул; презрительным взглядом он фактически призывал на себя гнев некроманта.

Может, Брагадх именно этого и хочет, подумал Нагаш. Враг, несомненно, тоже этого жаждет. Невозможно предугадать, как смерть Брагадха повлияет на оставшуюся армию варваров. Северяне уже поклонялись Брагадху, будто богу; если его уничтожить, варвары поднимут мятеж. И хотя Нагаш не сомневался, что ему удастся подавить восстание, на это ему придется потратить огромное число воинов, которые гораздо больше нужны в туннелях, а крысолюди, конечно же, этим воспользуются.

Нагаш с усилием подавил свой гнев. Он медленно сжал руку в кулак и смирил еле сдерживаемую энергию.

– Придет день, – проскрипел некромант, – и ты пожалеешь о своих словах. А сейчас просто повинуйся.

И Нагаш сковал волю двух варваров. Брагадх и Дьярид замерли, ощутив, что некромант притронулся к их душам с помощью своей силы от живительного эликсира.

– Я повелеваю вами, – прошипел Нагаш. – Сейчас и целую вечность. И я приказываю вам повести своих воинов вперед.

Тело Брагадха задрожало в попытке вырваться из хватки Нагаша. С его тесно сомкнутых губ сорвался низкий мучительный стон. Но как он ни сопротивлялся, его усилия ничего не принесли. Военачальник задрожал еще сильнее, его тело согнулось, будто пальма под ревущим штормом.

Когда Брагадх заглянул в глаза своей смерти, из тени за дверным проемом выплыла тонкая фигура. Костяные амулеты мягко звякнули, и Аката встала между военачальником и Нагашем.

– Этим ничего не решишь, – сказала она некроманту. Ее голос нес пустоту и холод, а уверенный взгляд и прямая осанка подчеркивали непокорность ведьмы. – Только если вы не решили сыграть на руку врагу.

Сердце Нагаша снова взорвалось гневом. Он выбросил вперед левую руку, схватив ведьму за горло. Ему представилось, как эта женщина летит с высоты башни вниз.

– Как ты смеешь так говорить со мной?! – прошипел он.

Древняя плоть на тыльной стороне ладони некроманта треснула и отслоилась от костлявых пальцев, сжавших шею Акаты. Он чувствовал, как ее тело напряглось, но мрачный пронизывающий взгляд оставался непоколебимым.

– Я делаю то, что должна, – еле слышно ответила ведьма. – Бессмысленно отправлять воинов. Если налетчики приходят снова и снова, то наверняка они приготовили для вас засаду. – Аката сделала мучительный вдох. – Эти крысы… они стали умнее, – с трудом произнесла она. – Они… принуждают вас… тратить силу на… пустые действия. Не нужно… отвечать им. Вам… не хватает… сил.

Ее слова только разозлили Нагаша. Со злобным рыком он призвал еще больше силы и будто пушинку перетащил Акату к краю зубчатой стены. Позади некроманта Брагадх издал сдавленный протестующий крик.

С руки Нагаша снова отлетели почерневшие лоскуты кожи, превращаясь в слабо светящуюся пыль. Мышцы и сухожилия его руки походили на рвущиеся веревки из сушеной кожи. Все кости в его запястье и руке угрожающе смещались, готовые вот-вот разорваться от напряжения. Не раздумывая, он направил еще силы в нужные кости – и в это мимолетное мгновение концентрации понял, что ведьма права. Понимали это крысолюди или нет, они толкали его к погибели.

Нагаш отпустил Акату. Ведьма без сил опустилась на пол, опираясь о зубчатую стену. Она взглянула на некроманта снизу вверх из-под спутавшихся волос.

Некромант с ненавистью смотрел на ведьму. Ее правота только усугубила желание уничтожить ее. Он лелеял мысль о том, чтобы силой внушить ей приказ броситься с башни. Конечно, она бы сопротивлялась, но от этого казнь стала бы еще слаще. Но стоило ли ее уничтожение сил, которые он потеряет из-за этого?

Нагаш навис над Брагадхом и его помощником.

– Отправь приказ своим отрядам, – сказал он военачальнику. – Все воины в туннелях должны выйти на поверхность и ждать моей команды.

Брагадх настороженно взглянул на некроманта.

– Что вы задумали, хозяин? – спросил он.

– То, чего не ожидают эти проклятые крысолюди, – ответил Нагаш.

Бледный полумесяц низко висел в небе на западе, косо разливая свое свечение по полю битвы. Иикрит слышал рычание и гортанный лай хищников, которые крались где-то вдалеке. Как и все скавены, он прекрасно видел в темноте и поэтому осматривал ряд болезненно-желтых деревьев из своего укрытия, надеясь как можно раньше заметить первые признаки приближения чудовищ.

Атака на зловонные гнезда хищников разворачивалась по плану. В отличие от кампании против варварских крепостей на Севере, Иикрит не собирался проникать в грязные норы этих монстров. Вместо этого его отряды, в которые входили все лазутчики-ассасины и полдюжины избранных стай крыс, вылезли из туннелей у подножия каждого холма и быстро окружили их.

Когда-то эти холмы по всему периметру защищали деревянные ограды, но за несколько веков без должного ремонта и восстановления они превратились в еле узнаваемые руины. В указанное время костяные свистки издали едва слышный сигнал, и отряды крыс принялись карабкаться по широким пологим холмам. Нападавшие быстро и тихо расправились с горсткой хищников на вершине холма, после чего скавены рассредоточились и нашли входы в вонючие норы чудовищ. Разведчики принесли тяжелые фляги с маслом и вылили их в туннели. К тому времени как в темноте раздались первые тревожные крики, крысолюди уже приготовили горящие факелы.

За десятилетия упорных сражений скавены поняли, как сильно хищники ненавидели огонь и боялись факелов. Масло занялось огнем с глухим голодным рыком; теперь им оставалось только поджидать выживших у выходов из туннелей и быстро добивать их.

В жестоком и беспощадном сражении никто не хотел сдаваться; хищники обезумели от боли и жажды крови, а скавены всей душой боялись и ненавидели их. Чудовища лезли из туннелей поодиночке или вопящими стаями, многие заживо горели в желтом пламени, а воины Иикрита приканчивали их копьями и клинкам и. Спустя пять лет свирепых налетов на варварские племена солдаты Иикрита превратились в бесстрашных и стойких бойцов – и сам он, к своему удивлению, мало чем от них отличался. Благодаря трижды проклятому лорду Велски у него не оставалось другого выбора.

Официально Велски не обладал властью над экспедиционными войсками – или же в этом он убеждал лорда Хиирка и главарей многих кланов. У Иикрита остались его звание и титул; Велски со своим огромным войском элитных воинов попросту наблюдал за ходом кампании, давал советы и при необходимости мог обеспечить помощь. Именно Велски посоветовал Иикриту отвлечь варваров и хищников, пока он с сумасшедшим Квикволом будет обсуждать дальнейшую стратегию в комфортных покоях Иикрита.

Даже сейчас, пять лет спустя, Иикрит не совсем понимал цель приезда Велски. Ясно, что он и лорд Квиквол давно работали вместе, во всяком случае, в том объеме, в котором Серым Провидцам разрешалось работать с кем-то за пределами своего тайного братства. Но с какой целью? Военачальник не знал этого. По крайней мере, пока.

В дальнем краю болотистой поляны послышался шелест высокой травы. Иикрит напрягся, опустив лапу на рукоятку меча, лежавшего на земле рядом с ним. Хищники выскочили из леса на четырех лапах и со сверкающими глазами ринулись туда, где их ждали скавены.