Текст книги "Солдат номер пять (ЛП)"

Автор книги: Майк Кобурн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Я находился в пяти метрах от ближайших иракцев, когда моя отчаянная попытка обрести свободу была окончательно пресечена, и самое ужасное было в том, что я чувствовал себя совершенно беспомощным, чтобы это предотвратить.

Из одного из окопов вылез иракский солдат и подошел к канаве. Затем он спрыгнул в нее и начал идти вдоль нее, болтая при этом со всеми своими товарищами, вероятно, чтобы они его не подстрелили. Осознание того, что должно было произойти, пришло ко мне в тот момент, когда он впервые ступил в траншею.

Лежа там и не имея ничего, чем можно было бы защититься, кроме ножа, я был уверен, что мое время вышло. Нас всех проинструктировали, что иракцы не будут брать пленных, и в моей голове промелькнули рассказы о солдатах САС, чьи отрезанные головы вывешивали на пиках во время кампании в Дофаре. Почти как в замедленной съемке я начал подниматься на ноги, крепко сжимая нож в правой руке, готовясь броситься на приближавшегося ко мне солдата, но это уже был жест отчаяния.

Он заметил мое движение примерно с двух метров и в испуге отпрыгнул назад. Сжимая в руках АК-47, солдат бешено закричал своим товарищам, одновременно разряжая оружие в мою сторону. Двое его друзей присоединились к нему, сделав то же самое несколько секунд спустя. Это был конец пути.

ЧАСТЬ II
ЗОВ ОРУЖИЯ

ГЛАВА 9
Ранние дни

Я родился в районе Грей Линн, в Окленде, Новая Зеландия, второго мая 1964 года. Усыновленный при рождении, я стал первым ребенком в семье британцев-эмигрантов из среднего класса, оба из которых служили офицерами в армии.

После Второй мировой войны в Австралию и Новую Зеландию хлынул поток иммигрантов из Великобритании, и оба моих родителя оказались частью этой волны. Мой отец, уроженец лондонского района Вест-Хэм, эмигрировал в Новую Зеландию сразу после демобилизации. Бывший штурман бомбардировочной авиации, он откликнулся на призыв Королевских ВВС Новой Зеландии (RNZAF), которые в то время испытывали острую нехватку квалифицированных штурманов. Посетив Верховную комиссию Новой Зеландии в Лондоне, заполнив соответствующие бланки и пройдя строгий медицинский осмотр, он просто ждал, пока после процедуры проверки не получит «добро», и уже через несколько недель оказался в самолете на полностью оплаченном рейсе (любезно предоставленном RNZAF), и вылетел в Новую Зеландию. Первое, что узнала его семья в Великобритании об эмиграции в Новую Зеландию, было письмо, которое он отправил своему брату примерно два года спустя. Больше вернуться в Великобританию моему отцу не довелось.

Сначала он был направлен на авиабазу Хобсонвилл, расположенную в получасе езды на северо-запад от центра Окленда, где в то время базировались летающие лодки «Сандерленд».

Моя мать родилась в шотландском Джонстоне, и была старшей из двух детей. Ее родители-англичане, оба учителя, решили покинуть разоренную войной Британию ради лучшей жизни в доминионах. Первоначальным пунктом назначения они выбрали Канаду, но, не найдя в Лондоне канадского представительства, они наткнулись на его новозеландский аналог. Остальное – уже история. Моей маме было 15 лет, когда она вместе с братом и родителями сошла с корабля «Капитан Кук» в Веллингтоне.

В 18 лет она начала свое обучение на медсестру в госпитале Веллингтона, а по окончании курсов в звании лейтенанта поступила в армейский корпус медсестер и была направлена на авиабазу Венуапаи, расположенную прямо за углом от Хобсонвилля. Таким образом, мои родители познакомились в армии и поженились в 1962 году.

Поскольку в то время моя мать делала успешную карьеру, вместе с отцом они решили, что, хотя они и хотят детей, но на том этапе предпочтут усыновить ребенка, чем потерять работу на какое-то время. Однако мое усыновление прошло не слишком гладко. Поскольку мои родители в то время жили на Фиджи, а отец служил в эскадрилье летающих лодок «Сандерленд», дислоцированной там, власти не хотели разрешать мне покидать страну в столь юном возрасте.

Шесть недель бесплодных переговоров с органами здравоохранения не привели ни к каким сдвигам в этом вопросе. В конце концов, моей матери это надоело, и она обратилась за помощью к своему другу, который по стечению обстоятельств оказался местным членом парламента. После этого ситуация разрешилась очень быстро, и в мгновение ока я уже летел на Фиджи, где провел следующие 18 месяцев своей жизни.

По возвращении в Новую Зеландию моя семья переехала в Западный Окленд и в конце концов поселилась в районе Те Атату Саут, являвшийся пригородом, особенно удобным для того, чтобы добираться и в центр Окленда, и в район Венуапаи. Дополнительным бонусом было то, что он находился в месте, откуда можно было легко добраться до прекрасных пляжей восточного и западного побережья северного Окленда и удивительных природных зарослей хребта Уайтакер. Что еще более важно, в получасе езды от дома находился Эден-парк, где играла оклендская команда по регби.

Говорят, что жизнь в Новой Зеландии – это как возвращение на десять лет назад по сравнению с Великобританией, но, по правде говоря, различия гораздо глубже. Новозеландский образ жизни – это нечто уникальное для «Страны длинного белого облака», что невозможно оценить, пока не поживешь за границей.

После нашего возвращения в Новую Зеландию мой отец вернулся в Венуапаи, а мама начала карьеру медсестры в гражданском секторе. Где-то между ночными сменами, работой по дому и обязанностями жены она успевала воспитывать еще троих детей, все девочки, и все они были не такими уж непоседливыми, как я. Через пару лет мой отец тоже вышел на гражданку, так как его служба подошла к концу, и он был уволен из ВВС. На свою пенсию он смог купить скромный угловой книжный магазин неподалеку от нашего дома в Те Атату, которым управлял много лет до выхода на пенсию.

К тому времени, как я закончил начальную школу, мои родители решили, что меня нужно готовить к бóльшим свершениям. Мои успехи в учебе оказались весьма неожиданными, и не в последнюю очередь для меня самого, и после долгих размышлений было решено, что я должен учиться в гимназии для мальчиков, поскольку, по идее, такая обстановка будет способствовать развитию моих академических способностей.

Гимназия Mount Albert Grammar School (MAGS) сыграла огромную роль в становлении моей личности, привив мне великое чувство традиций, патриотизма и преданности своей стране – качества, которые помогали мне на протяжении всей моей военной карьеры. Именно здесь зародились первые зачатки романтических представлений молодого парня о воинской службе и героической защите своей страны от какой-либо национальной или международной угрозы.

Каждый год, в дни, предшествующие «Дню АНЗАКа»,[31]31
  Национальный праздник Австралии и Новой Зеландии, первоначально отмечавшийся ежегодно 25 апреля как день памяти павших воинов Австралийско-новозеландского армейского корпуса в Галлиполийской операции 1915 года. Сегодня считается днем памяти всех австралийцев и новозеландцев, погибших во всех войнах и военных конфликтах с участием этих двух стран.


[Закрыть] главный зал украшали фотографии бывших учеников MAGS, которые отдали свои жизни в двух мировых войнах, защищая наш образ жизни. Я бродил по залу – огромному внушительному помещению со сводчатым потолком – и смотрел на молодых людей с цветущими лицами, каждый из которых принес себя в жертву. Даже в моем юном возрасте это было очень трогательно.

В старших классах у меня проявилась любовь и склонность к истории, особенно европейских стран. С помощью очень толковых и увлеченных учителей я добился успехов в изучении этого предмета, который увлекал меня на протяжении всех школьных лет и завершил тем, что получил в аттестате оценку с отличием как лучший ученик по историческим предметам.

Однако даже самые благие планы мышей и людей зачастую не сбываются, и, как может подтвердить любой родитель, эти судьбоносные и тревожные подростковые годы, через которые должны пройти дети на пути к своей взрослой жизни, несут в себе множество благих намерений. В последние годы моего обучения в MAGS мои родители разошлись, и я немного потерял берега. Я перешел на сторону «мальчиков в ботинках» – скинхедов в Doc Martens, и с соответствующим отношением к окружающим[32]32
  Англ. boot boy. Собирательное название футбольных ультрас и фанатов, а также хулиганов, скинхедов и прочих представителей молодежных уличных группировок. Doc Martens – бренд обуви, созданный в Англии и носимый преимущественно представителями панк-культуры и скинхедами.


[Закрыть] – все это совпало с резким падением моей успеваемости в гимназии.

Моя мать и сестры переехали в Веллингтон, куда должен был последовать и я, но мне не хотелось туда переезжать. Как это часто бывает в таком возрасте, с отцом мы не ладили, поэтому оставаться с ним тоже было не лучшей идеей. Последним и предпочтительным вариантом, по моему мнению, было остановиться у друзей нашей семьи, Майка и Кайе Трубухович.

Итак, в семью Трубуховичей вошел 17-летний мальчик-скинхед, жестко настроенный на то, чтобы обвинить весь мир во всем, что пошло не так в его жизни. Но благодаря терпению и более чем настойчивости им удалось направить меня по верному пути, удержать на прямой дороге и добиться того, чтобы на другой стороне появился вполне вменяемый и достойный уважения молодой человек.

* * *

Мое обучение в MAGS продолжалось до седьмого класса, и в конце 1981 года я оказался на одном из многочисленных жизненных перекрестков в своей жизни – с треском провалив свои школьные экзамены, я все-таки получил право на получение аттестата о среднем образовании и поступление в университет. Я был в растерянности, не зная, в какую сторону повернуть, и в конце концов, решил дать себе передышку, поступив в следующем году на комбинированную программу бакалавриата и магистратуры в Оклендский университет.

Следующие несколько месяцев, посещая лекции по политологии, шекспировскому английскому и другим не менее увлекательным предметам, я обманывал себя, утверждая, что это то, чем мне хочется заниматься, но в глубине души я всегда знал, что это просто способ скоротать время. Единственная проблема заключалась в том, ради чего?

В апреле 1982 года аргентинские вооруженные силы вторглись на малоизвестную группу островов в Южной Атлантике, удерживаемых Великобританией, заявив, что они являются суверенной территорией Аргентины. Я внимательно следил за событиями Фолклендской войны и был очарован героикой, связанной с такими названиями, как Гус-Грин и Уайрлесс Ридж. Об этих событиях слагали легенды, и это был, возможно, звездный час Британии, последняя великая колониальная война. Спустя годы я ощущал великую честь в том, что мне довелось служить рядом с людьми, которые могли по праву заявить, что были там и «делали дело».

К тому времени, когда наступил июнь, и Фолкленды были успешно возвращены под контроль Великобритании, идея пойти в армию прочно засела в моей голове, поэтому я явился в вербовочный пункт на Куин-стрит в Окленде. Поскольку на тот момент я был студентом университета, меня направили на комиссию по комплектованию офицерскими кадрами. Через несколько недель меня вместе с десятками других рекрутов отправили на семь дней в Бёрнхем (недалеко от Крайстчёрча) на сдачу экзаменов в офицерском совете, призванного выявить потенциальных кандидатов в офицеры для дальнейшего обучения и карьеры в армии.

Хотя этот курс мне очень понравился, я его не прошел, и все мои надежды были развеяны. Тем не менее, я получил небольшое представление об армейской жизни, и она мне понравилась.

* * *

В начале 1980-х годов 1-й эскадрон новозеландской Специальной Авиадесантной Службы находился в тисках кризиса комплектования. Строгий и сложный режим, установленный для отбора солдат, желающих вступить в ряды САС, оказался слишком большим препятствием для ограниченного числа претендентов, которые прибывали туда для прохождения службы. Поэтому тогдашний командир части и его помощники разработали план по расширению базы потенциальных кандидатов за счет их набора непосредственно с гражданки.

Эта идея была не новой. На самом деле, когда новозеландская САС была сформирована в 1955 году для участия в Малайской кампании, по всей стране была проведена большая кампания по набору подходящего личного состава. Тогда это сработало успешно, так почему бы не сработать этому и сейчас? Итак, была развернута полномасштабная рекламная кампания, призывавшая всех желающих в возрасте от 20 до 35 лет подавать заявления о вступлении в Специальную Авиадесантную Службу.

Бумаги подало порядка 320 человек. К сентябрю их число сократилось до дюжины людей, которая затем отправилась на трехмесячные учебные сборы перед собственно отбором; пятеро из них в 1984 году прошли обычный курс отбора в САС. Одним из этих пятерых оказался и я, и в свои девятнадцать лет стал самым молодым кандидатом, прошедшим отбор. Мне сделали поблажку по возрасту, так как в случае успешного прохождения отборочного курса, на торжественной церемонии зачисления в состав части мне должно было исполниться 20 лет.

Трехнедельный отбор в новозеландскую САС показался мне одним из самых изнурительных в моей жизни, и несомненно, более тяжелым, чем отборочный курс 22-го полка САС Великобритании.

Если в британском отборе упор делался на длительные тяжелые пешие марши (марш-броски), то новозеландский отборочный курс того времени (сейчас его формат более схож с британским) включал элементы лишения сна и пищи, а также физическое и психологическое давление.

Однако, несмотря на все это, курс показался мне весьма увлекательным и, несомненно, авантюрным, и по истечении трех недель я оказался в числе тех кандидатов, которые остались в живых (на самом деле выжили все гражданские кандидаты).

В течение последующих трех месяцев те из нас, кому удалось пройти всю дистанцию, проходили специальную подготовку в различных областях, имеющих ключевое значение для базовой подготовки бойца САС. Связь, медицина, тактика спецназа, выживание и уклонение от попадания в плен – все эти навыки преподавались в рамках первого этапа цикла боевой подготовки. По его окончании кандидаты зачислялись в часть, отчислялись или, – если они не соответствовали установленным требованиям, но имели потенциал, – им предоставлялась возможность перейти на службу в пехоту. Последняя награда досталась и мне.

Я отчетливо помню, как предстал перед офицером по боевой подготовке. Ветеран Вьетнама и солдат с 20-летним стажем, капитан Билл был тем человеком, которому хотел подражать любой начинающий молодой солдат САС. Он вызывал такое уважение, что я и по сей день считаю его одним из главных авторитетов в своей армейской карьере. Стоять перед ним и слушать, что меня отправляют совершенствовать базовые пехотные навыки, оказалось совершенно деморализующим опытом.

В то время уход из части стал для меня огромным ударом, но в ретроспективе я понимаю, что капитан Билл и инструкторский состав оказали мне огромную услугу. У меня определенно не было ни зрелости, ни достаточной пехотной подготовки, чтобы достичь требуемых стандартов, а у САС не было ни времени, ни людей, чтобы помочь мне наверстать упущенное.

Из пяти первоначальных гражданских кандидатов один был отчислен за драку до завершения курса подготовки, двое решили перейти в территориальное подразделение САС; из оставшихся только один, здоровяк Кен, продолжил службу и через три года перешел в 22-й полк САС, где сделал очень успешную карьеру. И наконец, что не менее важно, меня на год отправили в пехоту.

Я с завистью попрощался с теми, кто получил заслуженные знаки отличия спецназовца, сел на самолет в Крайстчёрч и приготовился войти в состав 1-го батальона Королевского новозеландского пехотного полка (RNZIR).

* * *

Новозеландскую армию нельзя назвать одной из самых больших, хорошо оснащенных или высокооплачиваемых военных организаций в мире, но она, без сомнения, является одной из наиболее профессионально подготовленных и высокомотивированных. В частности, Королевский новозеландский пехотный полк, состоящий всего из двух регулярных пехотных батальонов, имеет гордую и почетную историю, а его солдаты пользуются заслуженным уважением во всем мире.

Расположенный среди бескрайних просторов Кентерберийских равнин на Южном острове Новой Зеландии, Бёрнхем стал домом для боевого пехотного батальона, а его родственное подразделение, дислоцированное в Сингапуре, получило название учебного пехотного батальона. По прибытии туда я был направлен в складскую роту, куда определялись все новички, и сразу же окунулся в суровые будни пехотинца.

После напряженного и требовательного режима обучения в САС «зеленая армия» стала для меня полнейшим шоком. Я также оказался в некотором роде загадкой для своих пехотных инструкторов, командиров отделений и взводных сержантов, многие из которых в прошлом пытались пройти отбор в САС, зачастую безуспешно. У них появился солдат, который отлично разбирался в тактике ведения ближнего боя малыми группами, был хорошо подготовлен по вооружению, связи и медицине, но при этом имел крайне смутное представление о пехотной тактике и боевых порядках, не мог маршировать или выполнять строевые упражнения, чтобы спасти свою службу. Ситуация была довольно нелепой.

Должен сказать, что мои инструкторы прекрасно справились с этим делом и без всякой злобы или недоброжелательности интегрировали меня в роту, взвод и отделение настолько хорошо, что уже через несколько недель никто и не догадался бы, что я служил где-то еще. Спустя три месяца я выпустился из учебки вместе с ноябрьским набором, и занял свое место среди остальных пехотинцев во 2-м батальоне 1-го Королевского новозеландского пехотного полка.

Примерно через шесть месяцев после прибытия в батальон я оказался перед довольно серьёзной дилеммой. Все знали, что через несколько месяцев мне предстояло вернуться в САС, но командир моей роты предоставил мне возможность пройти двухгодичную службу в Сингапуре. Я решил этот вопрос, позвонив капитану Биллу, поскольку опасался, что, отправившись в командировку, я потеряю право вернуться в Специальную Авиадесантную Службу без прохождения еще одного отборочного курса. Его ответ послужил для меня стимулом: «Тащи туда свою задницу, и увидимся через два года». Три недели спустя я уже сидел в самолете, летящем в Сингапур.

Сингапур, 1985 г.

Когда я вышел из самолета в международном аэропорту Чанги, меня чуть не сбила с ног гнетущая влажность. Уже через несколько минут после прибытия и выхода из терминала я промок насквозь от пота, а моя шикарная зеленая униформа превратилась в мокрое месиво.

Поскольку я впервые оказался за границей начиная с двухлетнего возраста, мне, как и большинству новичков, все это казалось захватывающим приключением.

После прохождения таможенных и иммиграционных формальностей нас проводили в зону ожидания за пределами терминала, предназначенную, очевидно, для прибытия организованных групп и т. п., а затем подняли на борт знаменитых, выкрашенных в белый цвет автобусов, ласково называемых «белыми слонами», которые и доставили нас в пункт дислокации.

В казармах Дьепп, расположенных на северной оконечности острова, размещался 1-й батальон Королевского новозеландского пехотного полка – единственное иностранное подразделение, оставшееся в Сингапуре после ухода британцев в 1971 году. Батальон получил известность в регионе, прежде всего, во время «чрезвычайных ситуаций» в Малайе и на Борнео, а затем во время Вьетнамской войны; на самом деле, большинство старших унтер-офицеров, служивших в батальоне, носили на груди ленты за войну во Вьетнаме.

Сам Сингапур оказался мечтой молодого солдата, – экзотическим, хорошо оплачиваемым местом службы, где упорно трудились и много отдыхали. Это было главное учебное заведение новозеландской армии, занимавшее почетное место среди всех воинских частей Новой Зеландии.

Первая неделя в Сингапуре прошла в подготовке к вводному курсу по ведению боевых действий на данном театре военных действий, – курс, который ласково называют курсом ТИК.[33]33
  Англ. Theatre indoctrination course (TIC).


[Закрыть] Этот курс должен был пройти каждый, кто прибывал в батальон, будь то в первый раз или в десятый. Его задача состояла в ознакомлении и акклиматизации тех, кто недавно прибыл в Сингапур и Малайзию, с чудесами джунглей Юго-Восточной Азии.

Через пять дней мы покинули лагерь Дьепп и направились в штат Джохор на юге Малайзии. Переход между Сингапуром и Малайзией чаще всего осуществляется по дамбе – длинному мосту, соединяющему островное государство с Малайским полуостровом. Одним из первых приветственных знаков, которые мы увидели возле зоны таможенного контроля, было огромное изображение висящего скелета с надписями «наркоторговля» и «смерть» на малайском и английском языках. Больше ничего говорить было не нужно.

Сразу же после пересечения дамбы вы понимали, что попали в другую страну. Контраст между режущей глаз роскошью Сингапура и разросшейся нищетой Джохор-Бахру вряд ли мог быть более разительным.

Курс ТИК стал в своем роде уникальным опытом и, безусловно, достиг всех своих целей. На протяжении 23 дней мы проходили интенсивную подготовку – от ориентирования и патрулирования в джунглях до полевой гигиены и стерилизации воды. Ни один камень не оставался незамеченным, ни один час не пропадал даром в стремлении вырастить солдата, способного эффективно действовать в джунглях. Первоначальные опасения и страх перед всеми жуткими гадами, которые могут причинить вам вред в тропиках, по мере увеличения нагрузки быстро исчезали.

Была одна история, которую пересказывали много раз. Первые пару ночей в джунглях для организации лагеря вы расчищали участок размером с вертолетную площадку, но спустя несколько дней тренировок вы навсегда от этого излечивались, и в итоге просто спали там, где остановились, совершенно обессиленные и не думая о том, что может оказаться под вами.

Итак, спустя 23 дня мы вышли из-под деревьев значительно похудевшими, воняющими до небес и, конечно, гораздо более мудрыми в вопросах выбранной профессии. Вернувшись в лагерь Дьепп, мы разошлись по своим ротам и снова погрузились в батальонную жизнь.

* * *

Молодой одинокий солдат жил в Сингапуре жизнью, которую я никогда раньше не мог себе представить, и которая, безусловно, была завидной. Смесь разнообразных азиатских культур, объединенных в полузападном стиле, опьяняла и притягивала. Потрясающая ночная жизнь с ночными барами и клубами (что было совершенно неизвестно в Новой Зеландии в то время), возможность посещать зарубежные страны практически по своему желанию в сочетании с беспрецедентным товариществом позволили двухлетней сингапурской командировке пролететь незаметно.

Во время службы в 1-м Королевском новозеландском пехотном полку я успел послужить и в штабной роте, и в роте «А», мне посчастливилось принять участие в различных представительных учениях, таких как гонконгские минометные стрельбы, стрелковые соревнования в Брунее и турнир по регби-7 в Малайзии. Только когда наступил срок моего возвращения в Новую Зеландию и в ряды САС, я в полной мере осознал, насколько более компетентным и уверенным в себе я стал.

Помню, как за два дня до отъезда в Новую Зеландию я плюхнулся на землю. Заснув в пересыльном бараке вместе с остальными солдатами своего взвода, я был разбужен командиром лагерного караула.

– Майк, Майк, – произнес он, одновременно тряся меня за плечи. Я уставился на него мутными от сна глазами и взглянул на часы. Было 03:30 утра.

– Что? – Это все, что я смог вымолвить в этот нечестивый час.

– Мне звонили из штаба сухопутных войск в Окленде. Мне очень жаль, но твой отец только что умер.

Это было сказано очень прямолинейно, но полагаю, что другого простого способа передать такую трагическую новость не существует. Знаю, что мне бы точно не хотелось этого делать.

Через пять часов я уже летел домой рейсом «Air New Zealand», все еще не веря, что это могло случиться. Я не видел и не разговаривал с отцом с момента своего отъезда в Сингапур, единственной формой общения между нами была пара писем, и то, что он умер за два дня до моего возвращения, стало жестоким ударом.

Думаю, что по-настоящему это осозналось только после похорон. Пока не увидишь тело, лежащее в гробу, все кажется каким-то нереальным. Мой отец всегда был очень замкнутым человеком, после развода жил один, никогда никому не доверял и уж тем более не хотел рассчитывать на чью-то помощь. В день своей смерти он дошел до местной станции скорой помощи, расположенной в 15 минутах езды от дома, и сказал: «Кажется, у меня только что случился сердечный приступ». Через шесть часов в больнице у него развился обширный инфаркт, и он скончался.

Через неделю после возвращения в Новую Зеландию я возобновил свою подготовку в САС, но у моего отца уже не было возможности увидеть, как я служу.