Текст книги "Солдат номер пять (ЛП)"

Автор книги: Майк Кобурн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 10
Пункт постоянной дислокации 1-го полка Специальной Авиадесантной Службы Новой Зеландии, военная база Папакура, 1985 г

Интенсивный режим цикла боевой подготовки САС стал, пожалуй, лучшим эликсиром для меня в то время. Возможность с головой погрузиться в процесс подготовки отвлекла меня от мыслей о смерти отца. Мне повезло, что в это же время курс проходили несколько моих хороших друзей из Сингапура: Пит, Экс, Дэйв и большой Хоки, – все они сплотились и в этот трудный период поддержали меня, в основном благодаря хорошим сессиям популярной музыки.

Поскольку мои навыки по связи и медицине уже практически устарели, я повторно прошел эти курсы вместе со своими товарищами, будущими спецназовцами. Самым сложным для меня оказался курс тактики малых подразделений, называемый по-другому «патрулирование», который стал камнем преткновения при моей первой попытке. На этом курсе изучались основные навыки патруля САС в составе четырех человек, составляющего основу сабельного (боевого) эскадрона.

Курс патрулирования требовал больших умственных и физических усилий, и чаще всего именно он оказывался самым показательным фактором, определяющим процент отсева курсантов после самого отбора. Курс обучения патрулированию охватывал широкий круг вопросов, включая навыки, порядок и способы патрулирования, организацию и порядок работы на наблюдательном пункте, навыки действий при встрече с противником, организация засад, устройство мин-ловушки, проведение ближней разведки целей и многое другое. Все это завершалось контрольным упражнением, которое призвано было проверить как отдельного человека, так и весь патруль во всех приобретенных навыках.

На этот раз я был полон решимости не оступиться и, вооружившись сингапурским опытом, был уверен, что повторного разочарования не будет. Так оно и оказалось, и в конце курса обучения я получил блестящий отчет, который развеял последние остатки сомнений, терзавших меня. Я не только оправдал себя, но и система проявила веру в мои способности, разрешив мне вернуться, и я полностью оправдал это решение.

Патрулирование – это еще и курс, который по-настоящему скрепляет курсантов курса подготовки, заставляя их полагаться друг на друга, доверять своим товарищам и верить им. За эти недели сформировалось почти непобедимое чувство товарищества; завязались дружеские отношения, которые останутся на всю жизнь. Четверо из этого набора потом успешно поступили на службу в 22-й полк САС Великобритании.

После курса патрулирования мы приступили к ужасному «боевому выживанию». Я уже проходил этот курс во время своей первой подготовки, сбросив при этом не менее стоуна веса,[34]34
  Чуть больше шести килограмм.


[Закрыть] так что давление на меня в какой-то степени спало. Первые две учебные недели курс я проходил, но когда дело дошло до финального упражнения, меня, слава Богу, пощадили.

Боевое выживание – это именно то, что следует из его названия. Поскольку патрулю САС чаще всего приходится действовать на значительном расстоянии в тылу противника, шансы попасть в плен в случае обнаружения чрезвычайно высоки. Целью этого курса было научить спецназовцев искусству выживания во враждебной окружающей среде, предполагая самый худший сценарий: что они потеряли все свое снаряжение, находятся в бегах от врага, и живут за счет земли.

Для этого на курсе преподаются различные навыки, позволяющие максимально увеличить шансы на выживание: ориентирование по небесным светилам, распознавание фауны и флоры, искусство охоты и установки ловушек, организация встреч с агентами, изготовление импровизированной одежды и укрытий, уклонение и уход от выслеживания людьми и собаками, и, наконец, сопротивление допросам. Последняя неделя этого курса чрезвычайно интересна, когда бывшие военнопленные рассказывают о своем пережитом опыте, а настоящие следователи приходят и читают лекции о методологии своей профессии.

Курс этом в целом довольно приятный и, безусловно, информативный, вплоть до контрольного упражнения, которое является тяжелейшей задачей. Сценарий упражнения имеет многократно испытанный и проверенный формат. Кандидатов собирают, завязывают им глаза и везут на грузовиках в заранее оговоренное место: обычно это безлюдная пустошь армейского полигона Вайуру. По прибытии, уже в составе патрулей, их высаживают в ночной темноте, выдают импровизированную карту для уклонения и побега, сообщают место и время встречи с первым агентом, а затем велят убираться восвояси. Теперь патруль принимает облик четырех беглецов из лагеря для военнопленных, которые пытаются избежать захвата, живя за счет земли и проходя через серию встреч с агентами; в то же время «охотники», в распоряжении которых имеются значительные силы и средства, как на земле, так и в воздухе, пытаются их поймать.

Этот курс всегда проводится в середине зимы и обеспечивает то, что вы будете холодными, мокрыми, голодными и несчастными на всем протяжении своего пути. Особенно деморализует, когда на месте встречи с агентом вам в холодные онемевшие руки суют пакетик с пайком на ближайшие 24 часа. При ближайшем рассмотрении в нем оказывается по паре ломтиков хлеба, две-три картофелины и кусок сырой требухи – очень аппетитно.

Если вас не поймали раньше, курсанты передвигаются от агента к агенту в течение примерно недели, после чего их намеренно отлавливают и подвергают изнурительному допросу. Имя, звание, личный номер и дата рождения – вот примерно общий объем информации, которую вам разрешено разглашать; если вы скажете больше, вам выдадут «волчий билет».

Спустя 30 с лишним часов, сидя в комнате для допросов, с ваших глаз внезапно снимают повязку, и перед вами стоит офицер-инструктор с повязкой судьи на руке и говорит: «Конец упражнению». Это один из самых запоминающихся моментов в вашей жизни. С благодарностью принимается горячая чашка до безобразия сладкого чая, и вас ведут в комнату, где достаточно еды, чтобы накормить целую армию. Наконец-то вы можете осмелиться подумать: «Слава Богу, все закончилось!». Один за другим проходят другие курсанты, все с ошеломленно-облегченным выражением лица. А потом вы начинаете говорить, и вдруг оказывается, что все не так уж и плохо.

На следующий день после обеда весь курс собирается в баре вместе с остальными военнослужащего группы. Без всяких притворств и церемоний командир вызывает каждого из успешных кандидатов вперед, чтобы вручить ему знаменитый бежевый берет с прикрепленным к нему крылатым кинжалом. Достаточно сказать, что пиво льется до глубокой ночи. Вспоминая тот вечер, когда я получил свой берет, я никогда бы не подумал, что через пять лет четверо из этих гордых, только что получивших значок спецназовцев завершат свою службу в новозеландской САС и сделают все заново в стране, находящейся за 20 000 километров от нас.

Однако на церемонии награждения в Новой Зеландии цикл боевой подготовки не заканчивается. В отличие от своих более известных британских коллег, в САС продолжается обучение другим боевым навыкам, таким как минно-подрывное дело, альпинизм, амфибийное дело, ведение специальных боевых действий (иначе называемое контртеррористической подготовкой) и курс парашютно-десантной подготовки для тех, кто ее еще не прошел.

Именно на курсе альпинизма я впервые попробовал, что такое «жизнь на краю» в составе САС. Начальный этап курса скалолазания проходил в Лей, идиллическом месте в нескольких часах езды к северу от Окленда. Поначалу мне показалось, что это довольно пугающе. Идея карабкаться вверх по отвесной скале с веревкой, прикрепленной к маленьким проволочным клиньям в качестве единственного средства безопасности, поначалу не казалась мне забавной. Однако по мере того как шли дни, а моя уверенность росла, я начал получать от этого все больше удовольствия.

Начали мы с «боулдеринга» – лазанья по огромным отколовшимся кускам, разбросанных у подножия скал, отрабатывая приемы и технику, необходимые для успешного преодоления этих самих скал. Вскоре последовали восхождения, постепенно увеличивающиеся по сложности и продолжительности. Однако, как и во всех других случаях в САС, именно тогда, когда вам кажется, что вы попали в хорошую ситуацию, они начинают вводить военный элемент. Внезапно я обнаружил себя привязанным к веревке, в кромешной ночной тьме, взбирающимся на 50-метровый утес, таща за собой «берген» и винтовку. Добро пожаловать в реальный мир.

Тем не менее, мне удалось пережить этот этап целым и невредимым. Далее нам предстояло перейти собственно к альпинизму и арктическому выживанию, базовая подготовка по которому также проходила в Лей. Для подготовки альпинистов, разумеется, нужны горы, поэтому курс был отправлен южнее, на расположенный на высоком центральном плато Северного острова, 2797-метровый, периодически действующий вулкан Руапеху, который доминирует над своими меньшими и менее известными вулканическими сестрами – Тонгариро и Нгаурухоэ.

На горнолыжном курорте мы выглядели жалкой кучкой людей, одетых в мешанину из белых и зеленых камуфляжных цветов, с «бергенами» в руках, пробиравшихся к вершине мимо полчищ модных лыжных фанатов со всеми их наборами «Гуччи». Именно на этом этапе боевой подготовки в наш лексикон вошла поговорка «Не играйся с горами». Каждый, кто проводил время в горах, будь то катание на лыжах или скалолазание, знает, насколько изменчивой, опасной и непредсказуемой может быть альпийская погода.

Мы прошли примерно две трети расстояния до нашего приюта, когда разразилась буря. Казалось, не было никаких предупредительных признаков: в одну минуту ясное голубое небо, а в следующую – сплошная белая мгла. В течение нескольких минут на нас обрушился ветер, несущий со скоростью 100 километров в час поднятый снег и лед. Вам сильно везло, если вы могли видеть больше метра перед собой. Свирепость бури была такова, что единственный способ выстоять – повернуться спиной к вихрю и пригнуться; у стоящей фигуры противостоять натиску не было шансов.

Наши инструкторы очень быстро поняли, что ситуация плачевная. Их было всего трое, и они присматривали за четырнадцатью начинающими альпинистами, большинство из которых никогда раньше в горах не были, не говоря уже о том, чтобы столкнуться с такими условиями. Хотя до вершины и безопасного горного приюта оставалось всего несколько сотен метров, найти его в такую погоду не представлялось возможным, – как и безопасно спуститься с горы при оставшемся дневном свете. Инструкторы быстро посовещались и решили, что единственным вариантом остается оставаться на месте и попытаться переждать бурю.

Теперь в нас летели ледяные пули, которые становились все больше и больше. Фил, один из инструкторов, подошел к Питу, Бомберу и мне, прокричав нам сквозь рев ветра.

– Мы остаемся на месте! Доставайте лопаты и копайте снежную пещеру!

Несколько дней назад в безопасных и уютных стенах учебного класса нам рассказывали, как оборудовать снежные пещеры, но применять эти знания на практике в таких условиях – значит довести практическое применение урока до крайности. Я принялся возиться с зажимами на своем «бергене». Урок первый: держите лопату снаружи рюкзака – клипсы оказались прочно вморожены в уплотненный лед. Бомберу удалось достать свою лопату, и я одолжил ее, и бил свой «берген» до тех пор, пока не отколол лед, и не достал затем свою.

Первым делом нужно было вкопать рюкзаки, потому что ветер к этому времени был настолько сильным, что начинал сдувать со склона оставленные без присмотра «бергены». Когда с этим было покончено, мы начали копать снег, начиная с траншеи, которая должна была быть около двух метров глубиной и полтора метра длиной, под прямым углом к направлению преобладающего ветра. На рытье траншеи ушла целая вечность, и то, что примерно через десять минут работы лопатами наши руки начали терять чувствительность, нам абсолютно не помогало. Пришлось снять перчатки, чтобы засунуть замерзшие пальцы в подмышки и согреть их. Как только тепло восстанавливалось и чувствительность возвращалась, боль становилась мучительной, но единственной альтернативой этому была ветро-холодовая травма, такая как обморожение или еще что похуже.

Бомбер, бывший стрелок и бодибилдер, рост которого достигал всего 5 футов 6 дюймов,[35]35
  168 см.


[Закрыть] и то на каблуках, орудовал лопатой как берсеркер – настолько, что в спешке он выронил лопату, и это был последний раз, когда мы ее видели – она кувыркнулась в снегу, снесенная ветром, и исчезла в ночи.

Мы втроем чередовали работу: двое копали, а один пытался выстроить снежную стену против наступающего на нас натиска, но без особого успеха. Как только траншея была готова, началась собственно работа по раскопке пещеры. Это и в обычных условиях достаточно сложно сделать, не говоря уже о таких условиях, как были сейчас. Нам пришлось прорыть вход под прямым углом к траншее, а затем вырыть саму пещеру. Работать сейчас, когда не было ветра, снега и льда, оказалось намного легче.

Инструкторы постоянно переходили от группы к группе, проверяя правильность конструкции и соблюдение мер предосторожности против обморожения, переохлаждения и т. п. «Всегда следите друг за другом», – таков был их напутственный совет.

К трем часам утра все группы благополучно зарылись под землю, и передышка от бури была просто райской. Однако теперь, как никогда, мы должны были быть начеку – если не оборудовать вентиляционное отверстие, в снежной пещере легко скапливается угарный газ. Сделать такое отверстие позволяло проталкивание лыжной палки через крышу, но нужно было следить за тем, чтобы оно оставалось чистым; поэтому один человек постоянно бодрствовал.

Несмотря на передышку от непрекращающегося ветра, внутри было все еще отчаянно холодно; в попытке согреться на наши тела накатывали сильные приступы дрожи. Ни у кого из нас не было арктического снаряжения, необходимого для длительного бодрствования в таких условиях; мы были экипированы для неспешного отдыха в горном приюте. Замысел горной подготовки заключался в том, чтобы тренироваться на снегу и льду на протяжении дня и возвращаться в относительную роскошь горного домика при первых признаках неблагоприятной погоды.

Хотя мы освободили достаточно места, чтобы улечься втроем, отдыхать все равно приходилось по очереди, хотя о полноценном сне в таких условиях и речи не шло. Мы дежурили по два часа, заваривая чай, поддерживая вентиляцию в крыше и выход из пещеры, но самое главное – присматривая за двумя другими своими товарищами, пытавшимися заснуть.

К девяти утра метель все еще не утихла, и предстояло принять еще одно важное решение. Оставаться ли нам на месте, пока буря окончательно не утихнет, или рискнуть спуститься с горы при свете дня, опасаясь ухудшения физического состояния? Наши инструкторы выбрали последнее, и уже через час мы отправились в обратный путь. Оглядываясь назад, можно сказать, что это решение, несомненно, оказалось спасительным. Лучше было предпринять попытку, пока все были еще достаточно сильны, чем сидеть и ждать.

Оказаться обратно в эпицентре этого шторма было, по меньшей мере, кошмаром. Пробыв несколько часов вне его яростных порывов, я добровольно вернул себя в его лапы, и ситуация стала казаться еще хуже.

Все начали медленно спускаться с горы, видимость перед собой составляла всего несколько метров. Мы шли цепочкой, постоянно наблюдая за теми, кто идет впереди и сзади, и медленно, но верно снижались, постепенно вырываясь из лап снежной бури, пока наконец, словно оазиса в пустыне, не достигли безлюдного убежища лыжной трассы и нашего базового лагеря.

Из всех опасных мероприятий, в которых я участвовал, именно этот случай мне особенно запомнился по многим причинам. Во-первых, мы были еще неподготовленными новичками, и благодаря вере в своих инструкторов, собственные возможности и своих товарищей мы выжили в испытании, которое могло иметь гораздо более серьезные последствия. Уроки, полученные на суровом опыте, не забываются никогда, и на той горе я получил много уроков. Однако самым печальным из них стала судьба другой экспедиции, отправившейся на ту же гору пару лет спустя.

Группа из девяти солдат, двое из которых были инструкторами, отправилась в поход к приюту на вершине, чтобы пройти курс обучения, но попала в снежную бурю. Один из инструкторов сумел найти дорогу к горноспасательному центру и поднял тревогу. Из-за ужасных условий группу не могли найти в течение трех дней, а когда спасатели добрались до них, то обнаружили, что двое из них погибли, а оставшиеся в живых пострадали от переохлаждения и обморожения. И по сей день я знаю, что нам исключительно повезло, что нас не постигла подобная участь.

* * *

После окончания рождественского отпуска меня направили на службу в авидесантный отряд эскадрона «B». В Специальной Авиадесантной Службе Новой Зеландии всего два эскадрона, которые несут службу по принципу ротации: один год в «зеленой роли», относящейся к более традиционным сферам деятельности САС – вывод в тыл противника и патрулирование, и один год в «черной роли», включающей в себя группу по борьбе с терроризмом. Эскадрон «B» находился в процессе принятия на себя ответственности за контртеррористическую деятельность, и те из нас, кто недавно вошел в его состав, сразу же включились в программу боевой подготовки.

На снайперском курсе, проводимом на этапе подготовки к ведению специальных боевых действий, я стал лучшим, опередив Пита. К его большому раздражению, такой же подвиг я повторил четыре года спустя на снайперском курсе в 22-м полку САС, – и, естественно, я никогда не напоминал ему об этом факте.

Вики, такой же бывший выпускник гимназии MAGS, как и я, был снайпером номер один, к которому меня назначили напарником, и именно под его руководством мне предстояло научиться многим снайперским хитростям. Когда речь заходит о борьбе с терроризмом, снайперы получают лучшее из двух миров, – они тренируются как в своей основной роли, так и во второстепенной роли «штурмовиков».

Между двумя этими группами всегда было много раздоров и соперничества: снайперов звали «Джулиями» – потому что позывной снайперской группы был «Джульет», а также из-за того, что их задача казалась проще. Штурмовики, с другой стороны, имели честь быть известными как «Орехи», потому что для того, чтобы пролезть через окно и поразить цель в нескольких метрах, требовался мозг размером с орех. Однако за всем этим скрывалось взаимное профессиональное уважение, которое делало эскадрон почти похожей на большую семью.

Командиры обеих групп в то время являли собой совершенную противоположность друг другу. Броццо, командир штурмовой группы, был одним из моих инструкторов на курсе боевой подготовки и недавно был переведен обратно в эскадрон «B» после завершения своей командировки в учебное подразделение. Ростом около 5 футов 10 дюймов и весом 13 с лишним стоунов,[36]36
  178 см и 83 кг.


[Закрыть] Броццо был скрупулезным профессионалом, прирожденным лидером, вдохновлявшим окружающих, помешанным на физической подготовке. Агрессивный и очень амбициозный, он также взял на себя роль инструктора по рукопашному бою – роль, которой он особенно наслаждался, обычно в ущерб остальным. Будь то работа, регби или выпивка, вы могли быть уверены, что он будет в гуще событий.

Фил, командир снайперской группы, был настолько расслаблен, что почти спал. Жилистый и высокий, он только что вернулся в группу после добровольного отсутствия в течение нескольких лет, проведенных в составе поддерживаемых ЮАР вооруженных сил Намибии, действовавших против ангольских повстанцев-террористов.[37]37
  На момент описываемых событий Намибии еще не было (ее независимость была провозглашена в 1990 году), тем более не существовало вооруженных сил этой страны. Почти наверняка новозеландец служил в одном из подразделений вооруженных сил ЮАР.


[Закрыть] Вооруженный этим опытом и множеством новых идей, он за время своего командования изменил подготовку снайперской группы, внедрив множество приемов, приобретенных за годы действительной службы. Закаленный годами охоты на террористов в африканском буше, он был уверен, что единственное, что может поднять его кровяное давление, – это мысль о том, что ему придется заниматься физической подготовкой, или о том, что бар закроется раньше, чем он успеет заказать еще одну кружку пива. Одним из его любимых приемов было держать на расстоянии вытянутой руки головную мишень, а затем по радиосвязи вызвать снайперов, чтобы они проверили на ней пристрелку на 100 метров.

Первые три месяца нашего пребывания в контртеррористической группе были очень напряженными: все необходимые навыки отрабатывались и применялись до тех пор, пока не становились привычными. Для снайперской группы три дня из обычной пятидневной недели обычно отводились на снайперскую подготовку, включавшую, как правило, стрельбу по движущимся целям на дистанции до 600 метров. Оставшиеся два дня отводились на штурмовую подготовку и все связанные с ней навыки: скоростной спуск по тросовым системам, ближний огневой бой в помещениях, взрывной способ проникновения и многое другое. Кроме того, не реже одного раза в месяц (неизменно в пятницу во второй половине дня) вся группа «упражнялась» в сценарии захвата заложников, вводя как можно больше элементов и неожиданных вводных, максимально проверяя каждого бойца, группу и командира.

Для молодого спецназовца с неутолимым аппетитом к обучению и подготовке это были захватывающие времена. Хотя мне и понравилось служить в пехоте, это и близко не могло сравниться с реалистичными и уникальными тренировками, которые проходили в САС. Именно это и побудило меня вступить в ее ряды.