Текст книги "Солдат номер пять (ЛП)"

Автор книги: Майк Кобурн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Их нежелание признать эти документы привело к новым судебным слушаниям, пока, наконец, спустя несколько месяцев после первоначального запроса, эти документы не всплыли на поверхность. Первым из этих документов было письмо тогдашнего командира Специальной Лодочной Службы (СБС) на имя Директора Сил специального назначения от 8 ноября 1996 года, в котором, среди прочего, поднимались вопросы о соблюдении контракта о конфиденциальности в спецназе. Эскадрон Специальной Лодочной Службы входит в состав сил специального назначения Великобритании, и ее сотрудникам также было предписано подписать такой же контракт на тех же условиях, что и сотрудникам САС. В письме от тогдашнего командира этой службы, на которое ссылались во время судебного разбирательства, в частности, говорилось следующее:

Существует глубокое общее недоверие к цели контракта… Этому мнению придает вес отказ МО выдать пояснительную записку, чтобы можно было обратиться за независимой юридической консультацией до подписания контракта. Меня беспокоит вероятность того, что МО может быть обвинено в принуждении военнослужащих к подписанию контракта, или в возникновении ответственности за «конструктивное увольнение»[72]72
  Увольнение «по собственному желанию» под давлением работодателя.


[Закрыть] тех людей, которые потеряли деньги…

Во втором документе – в резюме презентации, проведенной для сотрудников САС на Стирлинг Лэйнс в середине декабря 1998 года человеком, ответственным за первоначальную оценку ущерба, нанесенного моей книгой, – говорилось следующее:

Как и у полковника [22-го полка САС], у меня нет никаких претензий к тому, что рассказывает об опыте «Браво Два Ноль» Киви [Кобурн]; этот аспект вопроса действительно не имеет значения.

Интересно, однако, что этот документ также раскрывает еще одну причину введения в британских силах специального назначения контрактов о конфиденциальности. Эта практика имела мало общего с почти параноидальным взглядом МО на национальную безопасность, а больше касалась максимизации возможностей сил спецназа Великобритании в условиях растущей конкуренции со стороны других ведомств; т. е. с коммерческой точки зрения секретность эффективно защищала лидерство САС на ее рыночных позициях.

Присутствовавших на суде представителей МО больше всего обеспокоила линия перекрестного допроса Уоррена по этому вопросу, приводимая ниже в протоколе судебного заседания:

В: По вашему мнению, в данном случае речь идет об обеспечении выполнения контракта с целью гарантировать профессиональную пригодность Полка, опередить конкурентов в Великобритании и защитить свою клиентскую базу…

О: Да, причина, по которой я не решаюсь ответить на этот вопрос, заключается в придании этому рыночной окраски…

В: Эти ваши слова в вашем кратком документе…

О: Какие слова?

В: Профпригодность, клиентская база, защита рынка, конкуренция…

О: Да.

Как будто этого было недостаточно, юристы МО также оспаривали право Уоррена и меня увеличивать нашу юридическую команду, чтобы помочь в решении сложных, новаторских юридических вопросов.

С каждым новым членом, которого Уоррен пытался привлечь, нужно было подавать новое заявление в суд. От этих людей требовались обязательства о неразглашении информации, и все это способствовало созданию иллюзорного «покрывала национальной безопасности», которое министерство обороны пыталось накинуть на весь процесс.

Команда юристов росла, несмотря на эти трудности. Многие люди, как юристы, так и не юристы, отдавали свое время и моральную поддержку за небольшое или нулевое финансовое вознаграждение, ради дела, которое не было их собственным, но которое, по их мнению, было достойно их участия. Получить их совет, консультацию, личное время и усилия действительно было для меня заслуживающим уважения особенным опытом, и никогда не хватит никаких слов, чтобы выразить мою благодарность. Среди этих людей были доцент Пол Ришуорт и его коллега профессор Джули Макстон, оба из Оклендской школы права; Грант Иллингворт, барристер, работавший вместе с Уорреном в качестве адвоката защиты; Рейнор Эшер, королевский адвокат и Питер Твист, барристер, которые оба помогли, потратив время на поиск справочной информации для судебного процесса. Этим и многим другим, особенно сотрудникам адвокатского бюро «Южный крест», я бесконечно благодарен.

* * *

Наконец, спустя два года после того, как министерство обороны получило мою рукопись, состоялся суд. В течение двух недель британское правительство безуспешно пыталось одурачить прессу, окутать суд завесой национальной безопасности и, что не менее важно, подорвать мой авторитет.

Паранойя министерства обороны по поводу безопасности своего дела и судебного процесса в целом вылилась в такие явления, как экраны, скрывавшие свидетелей от публики; изменение голоса, чтобы скрыть их личности от телезрителей; телохранители; скрытные перемещения и выборочное чтение вслух «секретных материалов». Все это, вероятно, принесло МО больше вреда, чем пользы. Уоррен определенно считал это контрпродуктивным, и это мнение подтверждала пресса, освещавшая процесс. Уоррен настоял на том, чтобы наши свидетели, в том числе и я, давали показания открыто, чтобы их видели все, с единственной оговоркой: не скрывать имен и не «пикселизировать» записи с камер. Когда ты вооружен правдой, скрывать нечего. Эта процедура сработала нам на руку.

Во многом благодаря компетентности и мастерству Уоррена и Гранта, а также плохой работе свидетелей МО на перекрестном допросе, окончательный результат оказался в нашу пользу.

На министерского политтехнолога свалилось столько дурной славы, что, по словам одного британского журналиста (который отправился в Новую Зеландию для освещения процесса), «в итоге он просто закрутился».[73]73
  Игра слов. Человек, ответственный за публичное поведение, политтехнолог, на английском языке называется spin doctor, а глагол «крутиться» звучит как spinning.


[Закрыть]

Судья Салмон установил, что я подписал контракт под принуждением и неправомерным влиянием, без юридической консультации, и что контракт является недействительным. Несмотря на попытки юристов МО оспорить и дискредитировать меня в ходе процесса, мои показания были приняты судьей; и я, и моя вера в свою команду юристов, особенно в Уоррена, были оправданы успешным результатом.

Вторая причина иска министерства обороны, а именно предполагаемое нарушение конфиденциальности, была отклонена. Это решение было особенно приятным, учитывая, что в течение 18 месяцев, предшествовавших судебному разбирательству, Уоррен утверждал в суде, что конфиденциальные материалы в значительной степени являются общественным достоянием. Список министерства обороны из 23 конфиденциальных материалов за это время сократился до 15, затем до 12, а во время самого процесса – до 9, все из которых судья первой инстанции, судья Салмон, признал общественным достоянием и постановил внести в текст лишь незначительные технические изменения. Министерство обороны никогда не оспаривало этот аспект.

Вряд ли найдется много тех, кто не согласен с концепцией конфиденциальности в ее надлежащем виде и в нужном месте, но контракт министерства обороны и способ его реализации – это не тот путь, которым следует идти к ее обеспечению.

Однако это оказалось далеко не так, поскольку вскоре после оглашения решения Высокого суда министерство заявило о своем намерении подать апелляцию, хотя прошло много месяцев, прежде чем это стало возможным.

* * *

В середине 2001 года состоялось рассмотрение апелляции министерства обороны в Апелляционном суде Новой Зеландии в Веллингтоне. Изначально суд собирался рассматривать апелляцию в составе пяти судей, но потом выяснилось, что одним из членов коллегии является отец одного из адвокатов МО. Неудивительно, что мои юристы выразили официальный протест Апелляционному суду в связи с таким составом коллегии, что привело не только к отзыву соответствующего судьи, но и к сокращению коллегии с пяти до трех человек.

В течение трехдневного слушания адвокаты МО пытались убедить суд в юридической правоте и возможности принудительного исполнения их договора о конфиденциальности, а также в абсолютной необходимости судебного запрета. Мы, разумеется, утверждали обратное.

Однако с самого начала у меня сложилось впечатление, что суд не слишком благосклонно отнесся к решению судьи Салмона, и по окончании слушаний я возвращался в Окленд, немного ошеломленный тем, как именно суд обосновал очевидную враждебность к нашим доводам.

Тем не менее мы были уверены, что, как только судьи получат возможность полностью изучить все документы из Высокого суда, правота нашего дела вновь будет доказана. Для того чтобы вынести решение, противоречащее первоначальному постановлению, Апелляционному суду пришлось бы существенно пересмотреть все факты, а такое очень тяжело сделать и случается редко. Недели превратились в месяцы, а на горизонте не было и намека на судебное решение. Хотя в деле было несколько запутанных моментов, можно было предположить, что три месяца – вполне подходящий срок, чтобы ожидать решения суда.

* * *

За неделю до истечения шестимесячного срока нам сообщили, что решение будет опубликовано на следующий день. После этой новости Уоррену позвонил один из адвокатов противоположной стороны, и в ходе последовавшей дискуссии прозвучал комментарий о том, что мы проиграем спор по вопросу контракта, но, вероятно, добьемся успеха относительно свободы выражения мнения (закрепленной в новозеландском Билле о правах) и получим разрешение на публикацию.

Конечно, когда Сью, Уоррен и я сидели за компьютером и читали присланное по электронной почте решение суда, предсказание предыдущего вечера оказалось удивительно точным. Апелляционный суд согласился с мнением министерства обороны: если контракт был действительным и охватывал всю информацию, полученную в ходе работы в спецназе, то он также включал в себя информацию, уже ставшую публичной, и, следовательно, если контракт признан обоснованным, мне должны были запретить публиковать книгу, независимо от информации, ставшей «общественным достоянием».

То, что Апелляционный суд сумел восстановить договор в силе, когда судья Высокого суда, который имел возможность заслушать всех свидетелей в течение двух недель, и решительно отверг договор как недействительный, вызвало у меня недоумение.

Эта книга не является площадкой для того, чтобы углубляться в странные комментарии, которыми было пронизано решение Апелляционного суда, – хотя в противоречивом заявлении, не согласующемся с остальными комментариями к судебному вердикту относительно контракта с британскими силами специального назначения и его реализации, главным автором было сделано следующее заявление:

…не может быть никаких сомнений… что на Кобурна оказывалось значительное моральное и материальное давление, чтобы он подписал контракт. Я не хочу показаться излишне критичным к событиям, которые происходили в рамках служебной дисциплины, однако очевидно, что давление на Кобурна усугублялось тем фактом, что ему было сказано, что он не может пользоваться никакими советами со стороны, в частности, рекомендациями юристов по поводу того, должен ли он подписывать контракт и каковы его права в целом. В гражданской ситуации лишение стороны предлагаемого контракта такой возможности выглядело бы весьма предосудительным… Таким образом, остается лишь ситуация принуждения, в которой оказался Кобурн, и его неспособность получить независимый совет после того, как он полностью осознал сферу действия контракта.

Хотя суд и согласился с тем, что эти факторы присутствуют, он не согласился с тем, что их достаточно для признания недействительным договора, заключенного в армии. Однако это дело рассматривалось на основе английского общего, а не военного, права и можно было бы предположить, что военный контекст не должен был влиять на обычную практику заключения договоров. И все же, несмотря на все это, Апелляционный суд согласился с тем, что судебный запрет на публикацию книги «Солдат номер пять» был неоправданным, опираясь в основном на наши аргументы в защиту свободы слова.

Что касается министерства обороны, то их реакция на этот вердикт была, мягко говоря, иной. До этого момента МО выбрасывало на дело миллионы фунтов стерлингов и использовало различные обструкционные махинации, но когда три года спустя местные СМИ в Лондоне задали вопрос о решении Апелляционного суда Новой Зеландии отказать в судебном запрете на публикацию книги, представитель министерства обороны просто заявил, что: «Он [Кобурн] имеет право на свое мнение».

Однако, поддержав договор о конфиденциальности, суд создал новый набор юридических проблем, которые сделали публикацию интересным испытанием, несмотря на решение суда отказать в судебном запрете. Это может привести к дальнейшим юридическим осложнениям. Помимо этого, я обжаловал решение суда по многим пунктам в следующей инстанции – Тайном совете в Лондоне.

Подача апелляции в Тайный совет регулируется строгими правилами, и Уоррену пришлось убедить генерального прокурора Новой Зеландии в том, что такая апелляция оправдана на основании исключительных юридических вопросов, имеющих общественное значение. Этот успех был завоеван с большим трудом, поскольку противодействие МО привело к тому, что Уоррену пришлось еще раз отстаивать свою позицию на слушаниях.

В 2002 году огонь разгорелся вновь, причем с неожиданной стороны. После большого общественного резонанса, вызванного процессом в Высоком суде, продюсеры «Панорамы» – передачи, выходящей в эфире BBC, – обратились к Мэлу и ко мне с предложением сделать разоблачительный материал о «Браво Два Ноль», чтобы подчеркнуть интриги и несоответствия, которые окружали этот эпизод. По мере того, как в BBC начали копаться в глубинах этой истории, – что само по себе оказалось выдающимся журналистским подвигом, – стали всплывать странные и противоречивые факты, причем настолько, что угол зрения программы изменился с рассказа «правдивой» истории на раскрытие очевидного предательства. Журналисты «Панорамы» обнаружили выписку из оперативного дела патруля «Браво Два Ноль», которая в обычных условиях была бы засекречена. Эта выписка, выдержки из которой в итоге были преданы огласке на телевидении, неопровержимо доказывала, что командование САС получало призывы патруля о помощи, но предпочло их проигнорировать.

Я и другие военнослужащие патруля давно подозревали об этом, но до этого случая никогда не были абсолютно уверены, поскольку офицеры САС, в то время отвечавшие за это, утверждали, что наши радиопередачи были искаженными и неразборчивыми. Комментарий министерства обороны по поводу публикации расшифровки выписки из оперативного дела «Панорамой» сводился к следующему: «Похоже, она подлинная».

Еще одним откровением, которое, – учитывая, что конфликт в Персидском заливе вошел в учебники истории, – как правило, оставалось незамеченным, было то, что одно из условий, оговоренных командованием сил спецназа в ходе переговоров с генералом Шварцкопфом до того, как спецназу был дан «зеленый свет» на прибытие в зону боевых действий, заключалось в том, что САС/СБС развертывались автономно и были предоставлены сами себе: британские военные решили не делиться этим со своими бойцами. Этот факт в какой-то мере объясняет нежелание командования САС запросить помощь у американцев, когда она была крайне необходима.

Эти факты не только ранее не озвучивались, но и становились еще более неприятными от осознания того, что патруль с самого начала выполнения своей боевой задачи был введен в заблуждение, особенно в части оказания помощи на месте на тот случай, если бы она нам понадобилась. Это, несомненно, добавило весомости мнению о том, что патруль являлся расходным материалом. Министерство обороны отказалось давать какие-либо существенные комментарии к материалу «Панорамы», как не предложив альтернативной точки зрения, так и не приложив невероятных – учитывая их неустанную борьбу за подавление моих издательских усилий – попыток предотвратить его выход. Возможно, к этому времени они немного выдохлись!

В конце концов, полуофициальный ответ на вопросы, заданные командой «Панорамы», пришлось давать одному из бывших командиров САС Питеру Рэтклиффу. Ему было разрешено опубликовать свою книгу о Специальной Авиадесантной Службе, которая появилась на прилавках за четыре дня до начала моего судебного процесса. Контракт о конфиденциальности он не подписывал, однако служил в САС, когда в 1996 году они были введены. Тот факт, что ему не пришлось подписывать контракт, так и не был удовлетворительно объяснен свидетелями из министерства обороны в суде. В эфире «Панорамы» было сказано, что его мнение, хотя и отражает позицию истеблишмента, не охватывает всей истории.

И вот в феврале 2003 года наступил заключительный акт в этой многолетней юридической битве, колесо совершило полный оборот. Мы оказались перед Тайным советом, расположенным напротив самой резиденции премьер-министра на Даунинг-стрит, 10.

Министерство обороны явилось на слушания с настоящим батальоном юристов и наблюдателей, забив зал до отказа. Как и в Апелляционном суде, мои аргументы Их Светлостям представлял королевский адвокат Рейнор Эшер вместе с Уорреном. Хотя все они получали вознаграждение через Агентство юридических услуг, работа Рейнора вновь оказалась неоценимой, и мы с Уорреном высоко ценим его бескорыстную поддержку. Кроме того, Пол Ришворт и Рик Бигвуд с юридического факультета Оклендского университета безвозмездно потратили свое время на помощь в подготовке обширных письменных юридических материалов, которые должны были быть представлены на слушаниях.

Похоже, что их английские светлости больше всего были обеспокоены тем, что дело такой важности с участием генерального прокурора Англии и Уэльса и вызовом, брошенным британскому правительству, рассматривалось в новозеландской судебной системе, а не в английских судах, игнорируя тот факт, что именно британское правительство в суде первой инстанции решило пойти по этому пути.

В самом решении Их Светлости заявили, что их «беспокоит» тот факт, что мне не была предоставлена юридическая консультация относительно положений контракта, хотя я и просил ее в то время. Однако они не стали говорить, что считают, что в тот момент я находился под «неправомерным влиянием» или действовал «под принуждением», хотя и признали, что я, как и Апелляционный суд, действовал под серьезным давлением.

Тайный совет большинством голосов – четыре против одного – счел нужным согласиться с Апелляционным судом Новой Зеландии и поддержать его вердикт. Лорд Скотт, несогласный с решением большинства Совета, категорически не согласился с другими лордами, заявив, что он согласен с фактическими выводами судьи Высокого суда.

* * *

Теперь, пять лет спустя, мы снова подошли к моменту представления книги «Солдат номер пять» широкой общественности, а юридическая путаница в отношении публикации была прояснена на Тайном совете. Однако нелепость всего этого заключается в том, что министерство обороны имело возможность ограничить раскрытие информации о «Браво Два Ноль» с самого начала, используя Закон о государственной тайне, но предпочло этого не делать.

Одним из положительных результатов всего этого судебного процесса стало признание министерством обороны того факта, что Винса Филлипса не нужно было очернять, как это было сделано в некоторых предыдущих публикациях. В начале 2003 года, еще до начала слушаний в Тайном совете, семья Филлипсов наконец-то получила официальное признание этого факта от министра обороны. Почему они решили официально признать это спустя столько времени, можно только предполагать, но, безусловно, это должно было произойти за много лет до этого.

Я остаюсь убежденным сторонником САС, прослужив десять лет своей жизни в двух разных армиях в качестве солдата этого специализированного подразделения. Очень важно, чтобы военнослужащие Специальной Авиадесантной Службы полностью доверяли друг другу и командованию всех степеней. Это важная часть этики подразделения, которая позволяет ему так эффективно действовать по всему миру.

Когда такое доверие нарушается, это расценивается как предательство, и не случайно сторонние наблюдатели, расследующие события того времени, теперь склонны представлять случай с «Браво Два Ноль» именно в таком свете.

Я, как и другие сотрудники САС, решительно возражал в то время, когда достоянием общественности стали различные публикации, включая фильмы, а Министерство обороны не предпринимало практически никаких действий, чтобы остановить их. Как теперь становится ясно из этой книги и юридических шагов, которые я предпринял, чтобы отстоять свое право на изложение истины, раскрытие информации сильно повлияло на меня. Я не жалею о содеянном и сделал бы все снова, окажись я сегодня в таком же положении.

Хотя со времени первой войны в Персидском заливе прошло уже более десяти лет, я по-прежнему считаю, что принципы, за которые я сражался, актуальны и сегодня. Я пошел на войну и чуть не погиб за те самые свободы, которые британское правительство всеми силами старается подавить, и это самое печальное обвинение из всех.

* * *

И наконец, семьям Боба, Винса и Стива, – ведь именно этим должна закончиться книга, и именно мое желание рассказать правдивую историю «Браво Два Ноль» привело в движение этот шар, – я могу сказать следующее: вы можете высоко поднять голову, зная, что ваши близкие доказали, что они были мужественными людьми, и были солдатами, которыми я гордился, что служил рядом с ними. Эти три человека заплатили за свою преданность самую высокую цену; отдав свои жизни, чтобы другие могли обрести свободу, которой они сами уже никогда не смогут насладиться.

Мы их не забудем.