Текст книги "Смертельный рейв (СИ)"

Автор книги: Мартин Уиллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

«Для полного счастья мне не хватало бы только знакомства с девушкой, встреченной около магазина, где работает Хьюи», – мысленно добавил парень.

– Возможно, однажды он одумается и поймёт, что его сын нашёл для себя более подходящее предназначение, – предположил Вик.

– Звучит фантастически, – усмехнулся Дэвид.

– Между прочим, иногда и в жизни случаются удивительные вещи, – назидательно произнёс друг.

– Не в моём случае.

Звонок оповестил их об окончании перемены, и они поспешили вернуться каждый в свой класс.

* * *

Вечером отец увлечённо рассказывал матери о деле нового подзащитного, так что Дэвиду посчастливилось избежать каких-либо вопросов. Он разделался с ужином и поспешил уйти в свою комнату. В последние два дня у него не оставалось никаких сил не только на чтение дополнительной литературы для поступления в колледж, но и на выполнение обычного домашнего задания. Подросток пытался что-то сделать, но переутомлённый недосыпанием мозг требовал отдыха. Буквы расплывались перед глазами, а простейшие формулировки приобретали вид китайской грамоты.

Дэвид уже несколько раз перечитывал одно и то же предложение, но от этого оно не становилось понятнее. В итоге он закрыл учебник и опустил на него голову. Так продолжаться не может. Следует либо отказаться от идеи приобрести электронный музыкальный инструмент, либо серьёзно поговорить с отцом и сказать ему, что его сын желает отдать предпочтение карьере музыканта, нежели «надёжному будущему», в котором он будет вынужден всю жизнь заниматься ненавистной адвокатской деятельностью.

«Ты псих! – выразил мнение внутренний голос. – Хочешь покончить с собой весьма изысканным способом? Что ж, валяй! Заяви отцу о том, что не собираешься никуда поступать, и посмотрим, как он выбьет из тебя всю дурь».

Но отступать уже было слишком поздно. Если Дэвид бросит работу, ему придётся потерять всю сумму, внесённую в качестве задатка. Нет, он должен продолжать борьбу за право обладать музыкальным инструментом с поэтическим названием Roland Juno-106. Ни за что нельзя сдаваться!

На какое-то время парня охватило воодушевление, и он получил небольшой заряд бодрости. Состояние сонливости отступило, позволив подростку сделать уроки. Он лёг в начале десятого и почти мгновенно отключился от внешнего мира до тех самых пор, пока будильник не оповестил его о необходимости просыпаться и собираться на работу.

– Ну, что, так ничего и не рассказал отцу? – поинтересовался водитель у Дэвида, когда они загрузились и выехали по очередному маршруту.

– Если он узнает, то от меня мокрого места не останется, – горько усмехнулся подросток.

– Так уж и не останется? Подумаешь, прочитает несколько нотаций, а там пройдёт неделя-другая, он и забудет. То ли дело у меня был отец. Скор на расправу. Чуть что, так сразу хватал в руки ремень и хлестал без разбора. На теле вот такие красные рубцы оставались. Приходилось носить длинный рукав, чтобы в школе не расспрашивали, откуда они берутся.

– А разве он не боялся, что может вас покалечить?

– Покуда он пребывал в пьяном виде, у него никаких страхов не существовало. Потом протрезвеет, увидит, что натворил, буркнет что-то себе под нос, и будь здоров. А ты говоришь. По крайней мере, бить он тебя точно не станет.

Собеседник был прав, потому что Редмонд никогда не отличался буйным нравом, но у Дэвида появилось странное предчувствие: если отцу станет известно о работе сына, то непременно произойдёт какая-нибудь трагедия. Неизвестно откуда взявшаяся мысль могла показаться абсурдной, только у парня появилась твёрдая уверенность в том, что интуиция его не подводит. Ещё никогда неприятное ощущение не охватывало подростка столь сильно.

– Ты чего? – встревожился водитель, заметив перемену в лице пассажира.

– Не знаю, – покачал головой Дэвид.

– Может быть, немного приоткрыть окно?

– Нет, спасибо, сейчас пройдёт.

– Да, парень, тяжело твоему организму справляться с такими нагрузками. Бросал бы ты ко всем чертям это занятие, пока окончательно не подорвал себе здоровье.

– Ну, вот, уже прошло, – Дэвиду ни за что не хотелось бы, чтобы к нему относились, как к чахлому «папенькиному сыну», который не привык к суровым тяготам жизни.

– Ты не стесняйся говорить, если тебе действительно плохо, потому что в этом нет ничего постыдного. В молодости кажется, что тебе всё по плечу, в то время как у каждого есть собственный предел возможностей. Только спустя годы я начинаю понимать, что многие подростковые проблемы возникают именно из-за боязни прослыть слабаком. Лучше допустить ошибку, нанести себе вред, свернуть с правильного пути, но только не относиться к их числу. А знаешь, порой слабость путают с нежеланием следовать ложным ориентирам.

Я помню одного мальчишку из нашего класса. После школы он никогда не гулял, а спешил домой, чтобы приступить к чтению очередной книги. Мы постоянно дразнили его Книжным Червём и не давали прохода своими насмешками. Зато теперь он работает в университете, стал уважаемым человеком, а многие из тех, кто над ним потешался, занимаются самой непритязательной работой. Перед тобой живое тому подтверждение.

Дэвид внимательно выслушал собеседника, но признаваться в том, что и впрямь неважно себя чувствует, не стал. Ему удалось справиться с охватившей его тревогой, после чего он отработал положенные часы и вернулся домой.

Едва подросток оказался в коридоре, как из гостиной раздался телефонный звонок. Парень поспешно скинул с себя обувь и бросился в комнату, чтобы снять трубку.

– Алло, – тихо произнёс он, прикрывая рот рукой, чтобы никого не разбудить.

Никто не ответил.

– Алло, – чуть громче обратился к неизвестному собеседнику Дэвид.

Короткие гудки возвестили о том, что соединение прервано. На всякий случай он подождал ещё несколько минут на тот случай, если звонок повторится, но пластмассовый аппарат больше не подавал никаких признаков жизни.

«Кто бы это мог быть?» – подумал Дэвид, а потом пришёл к самому очевидному выводу. Наверняка кто-то ошибся номером.

* * *

– Привет, Дэвид, – первой заговорила Клер, стоя в школьном коридоре.

– Привет, – подросток собирался пройти мимо, когда одноклассница заговорила вновь.

– Интересно, почему у тебя с утра такой испуганный голос?

Парень остановился, пытаясь сообразить, в чём кроется смысл её слов.

– Не делай вид, что не понимаешь, о чём я, – на лице девушки появилась многозначительная улыбка.

– Голос как голос, – отозвался Дэвид.

– Наверное, проблема всё-таки в моём телефоне?

– Подожди, так, значит, это ты звонила мне сегодня?

– Мне не спалось, вот я и решила поговорить с тобой, ведь ты же тоже вроде бы стал плохо спать в последнее время, да? Но на линии, по всей видимости, были какие-то неполадки. По-моему, ты меня не слышал, поэтому мне пришлось положить трубку.

Клер откровенно издевалась над ним. Он успел услышать звук её дыхания, прежде чем она разорвала соединение, но тогда не придал этому особого значения.

– Что тебе от меня нужно? – как бы Дэвиду хотелось, чтобы девушка прекратила улыбаться. Если бы он был в силах, то с удовольствием сорвал бы с её лица эту противную маску.

– Я же говорю, что мне не спалось…

– Клер, зачем ты меня преследуешь? – перебил её подросток.

– Просто хотела узнать, чем ты занимаешься. Судя по всему, когда я набрала твой номер, ты уже не спал, верно?

– Это тебя не касается.

– Мне показалось, или ты боялся, что я разбужу кого-нибудь из твоих домашних?

– Оставь меня в покое и больше никогда сюда не звони.

– Возможно, завтра меня опять будет мучить бессонница, – весело предположила одноклассница.

Не требовалось большой смекалки, чтобы догадаться: она нашла ещё одно уязвимое место Дэвида и теперь не отступит до тех пор, пока не доставит ему куда более серьёзных проблем, чем сообщение его отцу об участии в школьном концерте. И вновь у подростка возникло неизвестно откуда взявшееся предчувствие неотвратимой беды.

– Скажи, Дэвид, ты втайне от родителей бегаешь по утрам на свидания? – предприняла очередной штурм Клер.

– Если я отвечу, обещаешь навсегда забыть обо мне?

– Мне будет сложно сделать то, о чём ты просишь, но я постараюсь, так уж и быть.

Между прочим, Вик и Ричи советовали ему придумать историю с другой девчонкой задолго до происшествия на пустыре. Давным-давно следовало дать однокласснице понять, что его сердце занято. Возможно, этим он спас бы себя от излишних притязаний с её стороны.

– Да, ты меня раскусила, – произнёс парень.

– Серьёзно? И кто же она? – медленно сползла улыбка с лица назойливой собеседницы.

– Она самая прекрасная девушка на свете, – по сути, Дэвид даже не лгал. Он всего лишь начал описывать незнакомку, с которой столкнулся в дверях магазина музыкальных записей. – Возможно, она даже не человек, а ангел, перебравшийся жить с небес на землю. А помнишь сочинённую мной мелодию? К сожалению, ребятам пришлось исполнять её на школьном празднике уже без меня по известным тебе причинам. Так вот, я сочинил её специально для своей девушки.

– И сколько ты с ней встречаешься? – не смогла сдержать дрожи в голосе Клер.

– Почти две недели, но у меня такое ощущение, что мы знаем друг друга всю жизнь.

– Что ж, будьте счастливы, – если бы Дэвид не знал родного языка, то по той интонации, с какой прозвучало пожелание из уст одноклассницы, счёл бы его зловещим проклятием.

* * *

Подросток долго лежал и боролся со сном, дожидаясь, когда уснут родители. Возможно, Клер снова взбредёт в голову дурацкая идея звонить в шесть утра, и чтобы из-за этого не обнаружилось отсутствие Дэвида, ему придётся отключить оба телефона от линии, а утром, после возращения с работы, включить их обратно. С гостиной особых проблем возникнуть не должно, но вот второй аппарат находится в родительской спальне, и придётся пробираться туда с особой аккуратностью, чтобы не быть застигнутым врасплох, иначе мучительных объяснений с отцом не избежать.

Поединок с усталостью получился изнурительным, и парню пришлось приложить все усилия, чтобы не поддаться соблазну закрыть глаза и отчалить от берега реальности и пуститься по стремительному течению реки ночных грёз. Время подбиралось к полуночи, а отец до сих пор продолжал сидеть в кабинете, разбирая какие-то бумаги.

«Если через десять минут он не выключит свет, я сдамся», – подумал Дэвид.

Чтобы немного скоротать ожидание, он вытащил плейер и стал слушать музыку, но от этого спать захотелось ещё больше. Несколько раз подросток вздрагивал, потому что сознание, балансируя на шаткой опоре бодрствования, вот-вот грозило соскользнуть в темноту.

Наконец, раздались отцовские шаги. Редмонд старался вести себя тихо, но его всё равно было слышно. Он сходил в туалет и вернулся в кабинет. К счастью, всего лишь для того, чтобы собрать документы и выключить настольную лампу. Ещё одно передвижение, и в доме наступила мёртвая тишина.

Спустя три песни самый младший член семьи остановил на плейере воспроизведение, осторожно приоткрыл дверь своей комнаты и прислушался. Ни единого звука. Он проскользнул вдоль стены к первой цели. После нехитрой манипуляции объект остался обезвреженным. Теперь предстояло проделать самую сложную часть операции. В комнате родителей было тихо, но это вовсе не значило, что они уже уснули. Телефон располагался на небольшой тумбочке рядом с двуспальной кроватью, поэтому Дэвиду требовалось проявить крайнюю аккуратность, чтобы никого не потревожить.

Дэвид поднёс руку к двери и слегка тронул её. Она подалась вперёд, но тут же отозвалась тонким скрипом. Возможно, днём этого никто бы и не услышал, но сейчас звук показался оглушительным. Сердце парня подпрыгнуло, и он замер на месте, стараясь даже не дышать.

Кто-то тихо заговорил.

– Дорогой, ты ещё не спишь? – шёпот принадлежал матери.

– Почти заснул, – невнятно пробормотал в ответ отец. – Ты что-нибудь хотела?

– Я волнуюсь за Дэвида.

– В чём дело?

– Мне кажется, тебе следовало бы дать ему небольшую передышку. Он совершенно измотан, и даже спать стал ложиться раньше обычного. Всё-таки выпускной класс, а тут ещё эта подготовка к поступлению.

– Тяжело в учении, легко в бою, – сослался на старую пословицу Редмонд. – В его возрасте я вообще вынужден был работать и учиться одновременно.

– Я знаю, дорогой, но ведь он твой сын. Может быть, ты уже объявишь ему об окончании домашнего ареста?

– Две недели ещё не прошло.

– Разве цель наказания заключается не в том, чтобы нарушитель осознал свою вину? Как по мне, так Дэвид прекрасно всё понял.

– Давай обсудим это завтра?

– Хорошо. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Маргарет.

Больше никто ничего не говорил. Выждав несколько минут, подросток повторил попытку бесшумного проникновения на запретную территорию. К его радости, петли сработали как надо. Путь ко второму телефону оказался открытым.

Подобравшись на четвереньках к прикроватной тумбочке, Дэвид остановился. Незаметно для себя он перестал дышать, чтобы не нарушать покой ни единым лишним звуком. Отец с матерью находились совсем рядом, и если бы кто-то из них неожиданно включил светильник над кроватью, взору открылась бы примечательная картина того, как сын тянется к шнуру телефона. Последовал щелчок пластмассового зажима. Из-за натянутых до предела нервов Дэвиду показалось, что в комнате грянул выстрел настоящего пистолета, который наверняка разбудит родителей, но они продолжали спать.

Парень выбрался в коридор и с прежней предосторожностью прикрыл дверь.

Когда он вернулся в кровать и проверил время, то ужаснулся: до подъёма на работу оставалось менее трёх часов.

* * *

Казалось, что нарастающий звук будильника услышали даже на соседних континентах, когда Дэвид с трудом продрал глаза и полез рукой под подушку, чтобы нащупать кнопку выключения сигнала. Голова кружилась, наполнившись гулом, словно комната превратилась в турбину реактивного самолёта. Единственным желанием в эту минуту был сон. Спать до обеда, разве что-то сравнится с подобным удовольствием? Парень свесил ноги с кровати и тупо уставился в стену. Сегодня его мозг напоминал старый ламповый телевизор, который долго прогревается, прежде чем на кинескопе появится изображение.

«А может, ну его к чёрту, этот синтезатор?» – предложил не самое оригинальное решение внутренний голос.

«Обратной дороги нет», – с какой-то обречённостью подумал подросток.

К нему вернулось неприятное предчувствие. Вероятнее всего, оно не имело под собой никакой почвы и возникло из-за недосыпания, но от этого Дэвиду не становилось спокойнее. Он кое-как собрался и поспешно вышел из дома, а невнятная угроза продолжала витать в воздухе. Тени от фонарных столбов выглядели зловеще, как будто в них притаились обитатели ада, вроде тех, что были показаны в фильме «Привидение» с Патриком Суэйзи и Дэми Мур в главных ролях. Вспомнив сцену, в которой демоны с жуткими криками уносят душу убийцы во тьму, Дэвид невольно прибавил шаг.

– Спишь на ходу? – обратился к нему водитель, когда они отгрузили очередную партию газет и журналов, и парень занял пассажирское место.

– Ничего, справлюсь, – отозвался тот, подавляя желание широко зевнуть.

– Поздно лёг спать? – догадался мужчина.

– Можно сказать, что и не ложился.

– Это плохо. Сон для организма, как бензин для машины. Чтобы ехать, необходимо вовремя заправлять бак.

– Знаю, но другого выбора у меня не было.

– Кажется, понимаю, – в глазах водителя промелькнули озорные искорки. – Ходил на свидание?

– Нет, да и девушки у меня пока нет.

– Вот как? У такого парня – и нет девушки? Неужели никто не нравится?

– Нравится, – произнёс Дэвид с грустью.

– А ты ей?

– Я встретил её совершенно случайно, но упустил момент и не познакомился.

– Непростая ситуация, но такова жизнь. В ней по-всякому бывает. Многие чудаки утверждают, что сами творят свою судьбу, а я придерживаюсь другого мнения. Миром управляют случайности, а со случайностями, как известно, не поспоришь. Это как игра в кости, только более грандиозных масштабов. Вот так-то.

– Миром управляют случайности, – задумчиво повторил Дэвид.

– Они самые, – кивнул человек за рулём.

* * *

После работы Дэвид едва разминулся в коридоре с отцом, который, по всей видимости, спешил попасть в туалет, поэтому и не заметил притаившегося за дверью сына. Пока Редмонд справлял нужду, подросток проскользнул в свою комнату, поспешно разделся и лёг в кровать на тот случай, если отцу взбредёт в голову на обратном пути заглянуть к нему.

До второго будильника оставалось чуть больше часа, и парень счёл возможным немного вздремнуть перед завтраком. Его сознание, подобно пассажиру сумасшедшего аттракциона, стремительно унеслось в тоннель крепкого сна, так что вместо сигнала к подъёму он услышал голос матери.

– Дэвид, пора вставать! – она растолкала его за плечо. – Просыпайся, а то опоздаешь в школу!

На процедуру умывания он потратил гораздо больше времени, чем обычно, чтобы привести себя в чувство с помощью холодной воды. Далее в ход вступила кружка крепкого кофе. Мать пристально следила за тем, как он подносит её ко рту дрожащими пальцами.

– Что? – заметил на себе материнский взгляд подросток.

– Меня беспокоит твоё состояние, – сказала она.

– Всё нормально, – сын попытался совладать с предательскими симптомами натруженных рук.

– Может быть, тебе нужно показаться врачу?

– Ерунда, мам!

– Нет, не ерунда. У тебя налицо все признаки переутомления. И мне кажется, что дело здесь вовсе не в уроках физкультуры.

Подростку показалось, что у него в горле перекрыли какой-то кран, и он начинает задыхаться. Неужели мать обо всём догадалась?

– Ты слишком много занимаешься, – произнесла Маргарет, и у него тут же отлегло от сердца. – Тебе требуется хороший отдых, иначе у тебя произойдёт нервное истощение.

– Тяжело в учении, легко в бою, – улыбнувшись, ответил Дэвид.

– Твой отец говорит точно так же, но это не повод истязать себя до полного изнеможения. Во всём нужно соблюдать меру. Я попробую побеседовать с отцом по поводу твоего наказания. Возможно, он согласится его отменить.

– Спасибо, мам.

Покончив с завтраком, он собрался в школу.

– А ты разве не едешь на работу? – спросил подросток у матери, видя, что она до сих пор одета по-домашнему.

– Нет, сегодня мне придётся ждать мастера из телефонной компании. С утра отец хотел сделать важный звонок, но выяснилось, что оба аппарата не работают.

Лишь теперь Дэвид вспомнил о том, что не подключил их обратно.

– Можно мне на них взглянуть? – как можно небрежнее предложил он.

Маргарет пожала плечами в знак того, что не уверена, удастся ли ему выявить причину неисправности. Вооружившись для вида отвёрткой, парень незаметно подключил телефоны к линии, после чего вернулся и сообщил о том, что все проблемы устранены.

– Дэвид, какой же ты умница! – обрадовалась мать, приложив трубку к уху и услышав непрерывный звук зуммера. – Сейчас же позвоню мастеру, отменю его визит и извинюсь за причинённые неудобства.

– Ладно, тогда я пошёл, – подросток взял школьную сумку и вышел из дома.

* * *

Первое, что бросилось Дэвиду в глаза, это то, как Клер на него смотрит. Не прямо, с чувством собственного превосходства, а украдкой, с немым вопросом во взгляде. Если сегодня ранним утром она вновь звонила, чтобы досадить ему, то её ожидал неприятный сюрприз: линия была занята. И сколько бы попыток ей ни позволило её терпение, ответом однокласснице всё равно послужили бы короткие гудки.

«Ты меня плохо знаешь, Дэвид. Рано или поздно я всё равно узнаю правду», – вот что она сказала ему недавно. Судя по всему, Клер действительно готова проявить завидную настойчивость в достижении определённых целей. Вопрос в том, насколько далеко она может зайти.

Он вспомнил её язвительное «Удачи, Дэвид», когда она сообщила его отцу о выступлении сына на школьном концерте. Теперь ставки значительно возросли. Одно дело – исполнение песен на сцене перед учениками, но тайная работа ради приобретения музыкального инструмента – совсем другое. Всё равно что нарушить все десять библейских заповедей одним махом.

И вновь сердцу в груди сделалось тесно из-за неприятного предвкушения чего-то ужасного. Оно уже совсем близко. Дэвид буквально балансирует на краю пропасти, и любое неловкое движение может нарушить шаткое равновесие, чтобы опрокинуть его вниз. Что же его так беспокоит? Наверное, излишняя заинтересованность Клер его личной жизнью. Она подозревает, что он её обманул, но не может найти внятного объяснения некоторым фактам, не может состыковать их между собой, чтобы получить цельную картину. А если потянуть за имеющуюся у неё в руках нить чуть сильнее, то она без труда распутает весь клубок, и тогда ей ничего не будет стоить стереть Дэвида в порошок.

Дэвиду представилась шахматная партия, в которой его король практически загнан в угол, и очередной ход соперника ставит главную фигуру под удар. У него остаётся не так много вариантов, чтобы спасти игру. Одно неверное движение, и соперник объявит шах и мат. Он, а точнее, она, так и ждёт, когда парень допустит досадную оплошность, и тогда использует против него своё преимущественное положение.

* * *

За ужином отец объявил сыну о досрочном освобождении из-под домашнего ареста. Возможно, причиной такого расположения послужило сложное дело, которое Редмонд с блеском выиграл сегодня в суде. Ему пришлось защищать интересы клиента, которого обвинили в крупном мошенничестве, но адвокату удалось разобраться во всех хитросплетениях ложных показаний и вывести истинных виновников на чистую воду. Случай и впрямь вышел интересный, если бы рассказчик не обезличил его многочисленными юридическими терминами, в которых он описал ситуацию.

– Я возвращаю тебе ключи от машины, – торжественно произнёс Редмонд, словно ему удалось добиться у судьи помилования для осуждённого на смертную казнь преступника.

– Спасибо, папа, – Дэвид поспешно спрятал их в карман, как будто боялся, что отец может передумать.

– Надеюсь, ты усвоил урок?

– Да, папа.

– Больше никакой музыки? – миролюбиво улыбнулся родитель.

– Никакой музыки, – Дэвиду сделалось не по себе, словно его только что заставили отречься от существования свято чтимого бога.

– Вот и хорошо. Твоя мама сказала, что в последнее время ты слишком много занимался, поэтому тебе требуется небольшая передышка. Наверное, она права, так что ты можешь на время отложить подготовку к поступлению в колледж.

– Я вовсе не чувствую себя уставшим, – постарался изобразить непреодолимую тягу к будущей профессии подросток.

– Мне нравится твой энтузиазм, но иногда нужно беспокоиться и о здоровье, – нетрудно было догадаться, что Редмонд всего лишь повторяет слова Маргарет. Вероятно, нынешней отменой наказания Дэвид должен быть обязанным именно ей. Иногда в разговоре с отцом она умела приводить веские доводы, чтобы заставить мужа принять то или иное решение.

В тот же вечер Дэвид обнаружил, что отец забрал из машины все аудиокассеты. В их числе оказались и те, которые парень записывал самостоятельно, подбирая наиболее понравившиеся песни, пойманные в радиоэфире или взятые напрокат у друзей. Требовать пропажу у отца обратно не имело смысла, ведь он сам дал за столом обещание – отныне никакой музыки. Дэвиду показалось, что вместе с магнитными плёнками отец отнял у него частицу его собственной души.

* * *

Очередной короткий сон. Очередное трудное пробуждение. Очередные два часа, проведённые в грузовике, развозящем журналы и газеты. Очередное возвращение домой перед очередным днём учёбы в школе. И совсем неожиданная встреча с отцом.

Дэвид, как обычно, аккуратно прикрыл входную дверь на замок, разулся, снял куртку и хотел миновать гостиную, когда увидел сидящего в кресле Редмонда.

– Папа, что ты здесь делаешь? – вздрогнул подросток.

– Точно такой же вопрос я хотел задать и тебе, – серьёзно произнёс мужчина.

– Я… – парень вспомнил, что этой ночью так и не выключил телефоны, надеясь, что Клер перестанет его беспокоить. – Я всё тебе объясню.

– Попытайся, пожалуйста, – во взгляде отца сквозило ничем не прикрытое раздражение. Дэвид отчётливо представил, как Редмонда будит телефонный звонок, и знакомый информатор сообщает, чтобы тот поинтересовался, где в данный момент находится его сын. Ясное дело, отец пребывает в полной уверенности, что подросток спит, но всё-таки, несмотря на ранний час, отправляется в комнату Дэвида и обнаруживает, что кровать пуста.

Что же ответить? Вышел подышать свежим воздухом? Полюбоваться предрассветным небом?

– Я начинаю терять терпение, – оборвал молчание Редмонд. В самый неподходящий момент Дэвид обратил внимание на взлохмаченные после сна волосы отца, отчего на губах подростка заиграла лёгкая улыбка, и ему пришлось прикусить губу, чтобы наружу не вырвался нервный смешок.

– Тебе действительно весело?

– Нет, пап. Прости.

– Я бы на твоём месте так не радовался, Дэвид. Ответь мне на один элементарный вопрос: где ты был?

– На улице.

– Упражняться в остроумии будешь в следующий раз, а теперь я хочу знать правду.

Внезапно Дэвида охватило странное желание рассказать всё как есть: и про работу, и про синтезатор, и про отношение к юридическому факультету, а потом будь что будет.

– Я хочу стать музыкантом! – выпалил он, ощущая в груди невероятную злобу по отношению к отцу. Внутри как будто прорвало какую-то плотину, которая слишком долго держалась под напором внутренних эмоций. – Ты никогда не прислушивался к моему мнению, но тебе пора понять, что я никогда – слышишь, никогда! – не надену на себя галстук адвоката. Мне нужен синтезатор, и я устроился на работу, чтобы купить его! Мне плевать, что ты об этом думаешь, потому что ты не можешь распоряжаться моей судьбой по своему образу и подобию!

– Ты всё сказал? А теперь отдай мне ключи от машины и иди в комнату, – протянул ладонь отец.

– Нет, – твёрдо возразил подросток.

– Что? – брови Редмонда слегка приподнялись от изумления, а рука так и осталась висеть в воздухе.

– С меня хватит! – парень бросился к выходу, попутно сорвав с вешалки недавно снятую куртку.

– Дэвид, вернись!

Дверь громко хлопнула, а через несколько мгновений раздался звук стремительно отъезжающей от дома машины.

* * *

Он мчался вперёд, словно вслед за ним расходилась земля, обнажая смертельный жар преисподней. Голос разума пытался его одёрнуть и заставить вернуться, пока не стало слишком поздно, но Дэвид не останавливался, утопив педаль акселератора почти до предела. На первом же перекрёстке молодой водитель свернул в сторону загородного шоссе. Прочь отсюда, чтобы больше никогда не возвращаться в дом, где его не понимали.

Подросток включил радио и услышал позапрошлогодний хит группы London beat «Я полон мыслей о тебе». Его сознания достиг только основной рефрен песни, и он невольно начал шевелить губами, повторяя слова исполнителя. Он снова думал о незнакомой девушке.

«Миром управляют случайности», – сказал ему водитель грузовика по доставке свежей прессы, и оказался прав, потому что встреча с девушкой направила жизнь Дэвида в совершенно иное русло. Парень купил альбом The Prodigy, исполнил на школьном концерте «Out of space», увлёкся музыкой рейва, принял решение купить Roland Juno-106, устроился на работу, чтобы заработать денег, на чём и попался, после чего сбежал из дома.

Сбежал из дома. Впервые мысль сформировалась в голове с такой рельефностью и отчётливостью, что Дэвиду даже стало страшно. Что он собирается делать дальше? Средств к существованию у него практически нет, за исключением той мелочи, которая лежит в кармане куртки. Но возвращаться домой после сцены в гостиной – это форменное самоубийство. Он наговорил отцу много лишнего, и теперь новая встреча лицом к лицу может грозить катастрофическими последствиями.

Между тем, стрелка уровня топлива в баке склонилась влево, и над нею требовательно замигала лампочка «Пустой», как будто весь мир ополчился против Дэвида. Он остановился возле ближайшей заправки, пересчитал деньги, после чего залил два галлона^[4] бензина и купил холодный сэндвич.

Куда ехать дальше? Перед ним раскинулись север и юг, запад и восток, сулящие одинаково безрадостные перспективы нелёгкого существования без родительской поддержки. К тому же, бак на три четверти заполнен воздухом. Музыканты неоднократно воспевали романтику бродячей жизни, но финансовую сторону подобных путешествий они всегда обходили стороной. Дэвид почувствовал, как его охватывает настоящая паника. Поддавшись эмоциональному порыву, он наделал серьёзных глупостей, так что теперь ему не представлялось возможным найти достойное решение проблемы. Впрочем, стоя на месте, он ничего бы не изменил, поэтому подросток кое-как съел половину сэндвича (на самом деле с настоящим сэндвичем его несъедобный сородич, пожалуй, не имел ничего общего) и завёл двигатель.

Дорога разворачивались, подобно движущейся навстречу конвейерной ленте с нанесённой на неё разметкой. Колёса накручивали последние мили до места неизбежной трагедии.

Рэй

Сознание Рэя, подобно джинну из волшебной лампы, оказалось заточённым в тесном пространстве черепной коробки, изолированной от внешнего мира всеми органами чувств. Подросток пребывал в безмолвном мраке, словно его поместили в камеру сенсорной депривации. Он даже не догадывался, какая борьба развернулась за его жизнь там, снаружи, над телом с ослабленным пульсом и непрестанно опускающимся давлением. Теперь он как будто отстранился от физической оболочки, утратив связь между тем, что обычно видел в зеркале, и между тем, кто воспринимал это отражение как собственное «я».

В памяти возникали смутные обрывки – даже не визуальные образы, а фрагменты звуков, – но он никак не мог за них ухватиться. Среди всех прочих выделялся один, оглушительно-резкий, вызывающий неприятные ассоциации. Впрочем, идентифицировать его почему-то не удавалось. Вероятно, в голове срабатывал сложный механизм, и в определённый момент нейронные цепи обрывались, отсекая нужную информацию. В результате определённых мысленных усилий сформировалась причинно-следственная связь: звук (очень громкий) – ощущение (пронзительная боль) – запах (меди или чего-то подобного). Затем несколько вспышек, схожих с подъёмом на поверхность, среди которых удавалось различить отдельные голоса.

…осторожнее…

…кажется, он ещё дышит…

…в реанимацию…

Но находиться на глубине было гораздо комфортнее, потому что у поверхности возникали весьма болезненные ощущения. Глубина дарила покой и безмятежность. Укутавшись в неё, как в тёплое одеяло, Рэй (впрочем, имя для него ничего не значило) пребывал в пограничном состоянии между бытием и смертью.

Его хотели вытащить наружу, чтобы он мучился, поэтому ему приходилось нырять ещё глубже, где привычные понятия распадались на бессмысленные элементы. Теперь сознание превратилось в крохотную трепещущую искорку – в маленького светлячка, запертого в пустой комнате без окон и дверей. Здесь существовал только ужасающий звук, напоминающий о чём-то плохом. Так застревает между соседними дорожками виниловой пластинки игла проигрывателя, снова и снова соскакивая назад и воспроизводя один и тот же музыкальный отрывок. Хлопок – щелчок – хлопок – щелчок – пугающая бесконечность.