Текст книги "Смертельный рейв (СИ)"

Автор книги: Мартин Уиллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

– Счастливого Рождества! – произнёс пасынок, протягивая коробку купленных по пути конфет. – Можно войти?

– Зачем ты пришёл? – прошипел, как змея, Далтон.

– Хочу присоединиться к празднику.

– Что ты задумал на этот раз?

– Ничего, – пожал плечами парень. – Всего лишь хочу вас поздравить.

– Кто там? – раздался из глубины дома приглушённый голос матери.

– Тебе лучше уйти, – пальцы Далтона вцепились в дверь, как будто он собирался вырвать её вместе с петлями.

– Мне показалось, или мама интересуется, кто к вам пожаловал?

– Не твоё дело, – со злобой отчеканил каждое слово толстый мужчина.

– Это миссис Ричардз? – Карлин приблизилась к двери и увидела Рэя. – Сынок, это ты, наконец-то! Как мы рады тебя видеть!

– Я пытался уговорить его остаться, но, к сожалению, он очень торопится, и ему пора уходить, – повернулся к ней Далтон.

– Пожалуй, я немного задержусь, – возразил подросток, перехватив полный ненависти взгляд отчима.

– Я сейчас поставлю ещё один столовый прибор! – мать обняла сына. – Проходи, не стой на холоде!

Они втроём разместились за круглым столом.

– В последнее время тебя почти никто не видел в городе, и я стала тревожиться, – первой нарушила молчание Карлин, приступив к подростку с расспросами.

– Я уезжал по кое-каким делам, – краем глаза Рэй заметил выражение лица Далтона. Словно ему врезали по яйцам, но он пытается не подавать виду.

– Не сиди с пустой тарелкой. Давай я тебе чего-нибудь положу, – мать принялась хлопотать вокруг парня. – Далтон, а ты чего ждёшь?

– Я уже сыт, – отозвался тот.

«Или кто-то своим присутствием испортил Сраной Жопе аппетит», – подумал гость не без удовольствия.

– Чем ты сейчас занимаешься? – поинтересовалась Карлин, обращаясь к Рэю.

– Работаю по ночным сменам.

– Очень тяжело?

– Ничего, справляюсь. Далтон же справляется, – пасынок многозначительно посмотрел на отчима и улыбнулся, хотя истинный смысл улыбки был понятен только им двоим.

– Ты кушай, кушай, а то я отвлекаю тебя своей болтовнёй.

– Ты так вкусно готовишь, что Далтону никогда не удастся сбросить лишний вес, – сделал едкое замечание в адрес толстяка подросток.

– Я уже неоднократно предлагала ему записаться на приём к диетологу, но он отказался. Ты же знаешь, что он всегда отшучивается: хорошего человека должно быть много.

– Верно, хорошего – много, – парень сделал акцент на втором слове, намекая на заблуждение говнюка по поводу его принадлежности к данной категории людей.

До сих пор разговор выглядел, как война двух соседних государств, выпускающих бомбы где-то поблизости с территорией противника, чтобы деморализовать его, но не решающихся наносить прямые опустошающие удары. Теперь же Рэй прицелился на первый малонаселённый пункт отчима и запустил ракету класса «Пора нервничать, Толстая Задница».

– А как твои дела? – обратился он к Далтону. – Я слышал, недавно ты перенёс тяжёлую простуду?

– Ты бы видел, в каких условиях на этом складе вынуждены работать охранники, – заговорила Карлин, видя замешательство супруга. – Неудивительно, что его там просквозило.

– Могу себе представить, – со значением кивнул парень. Он уловил короткое движение: рука Далтона стиснула вилку.

– К тому же, там не так уж безопасно, – добавил Рэй. – Мало ли кому взбредёт в голову забраться внутрь? Верно, Далтон? Но тебе не нужно беспокоиться, мам, потому что у него есть пистолет, и он разберётся с любым, кто полезет на рожон.

Казалось, что ещё мгновение – и толстяка разорвёт от бешенства.

– Кстати, всегда хотел спросить, а тебе приходилось в кого-нибудь стрелять? – не остановился на достигнутом пасынок.

– Нет, – с трудом выдавил из себя мужчина.

– Что ты, Рэй, – всплеснула руками мать. – Кому понадобится туда лезть?

– Среди нынешней молодёжи часто попадаются «недостойные» экземпляры, – да-да, Рэй ввернул словечко из лексикона Далтона, частенько характеризовавшее его собственное поведение, когда он жил с отчимом под общей крышей.

– Пожалуй, вы тут сидите, а я пойду спать, – отодвинул от себя тарелку Далтон.

– Предлагаю тост за моего приёмного отца! – поспешно поднял наполненный бокал подросток. – За человека, который честно исполняет свой трудовой долг, вопреки всем трудностям!

Раздался нестройный хрустальный звон.

– Пока ты не ушёл отдыхать, могу ли я попросить тебя занять мне немного денег? – обратился с просьбой к приподнявшемуся из-за стола отчиму Рэй.

– К сожалению, не могу, – едва сдерживая самообладание, ответил тот.

– Я отдам. Обещаю.

– Далтон, ты же откладывал сто фунтов, – напомнила Карлин.

«Похоже, те самые, которые он мне уже отдал, – издевательски подумал гость, – в чём, разумеется, жирная сволочь признаваться не станет».

– Точно, – без особого энтузиазма произнёс отчим. – Сейчас принесу.

«Значит, сукин сын соврал матери о размере заначки и держит у себя за пазухой более крупную сумму», – догадался подросток.

– Рэй, – оставшись наедине с сыном, мать положила тёплую ладонь поверх его руки.

– Да?

– Может быть, ты не хочешь говорить при Далтоне?

– О чём?

– О своих проблемах. Ты долго не звонил. У тебя серьёзные неприятности?

«Ты права, мама, – мысленно произнёс парень. – И ответ на твой вопрос только что вышел из столовой».

– Не беспокойся, – он посмотрел на её тонкие пальцы. Они всегда выдают истинный возраст женщины. Даже если она выглядит гораздо моложе, по ним всегда можно безошибочно определить, сколько ей лет. На пальцах Карлин запечатлелись годы нелёгкой жизни: сначала потеря любимого мужа, потом – отчаянная борьба за выживание на скромную зарплату, позже – ошибка по имени Далтон и уход Рэя из дома.

– Я виновата в том, что позволила тебе уйти.

– Перестань. Ты здесь ни при чём.

– Он никогда не был полноценной заменой твоему отцу, – мать украдкой вытерла нависшую слезу, но Рэй всё равно заметил.

– Тебе его тоже не хватает?

– Иногда я вспоминаю о нём, о тех днях, когда мы были вместе…

– А что, если нам уехать в другой город и начать новую жизнь?

– Поздно. Прожив много лет в клетке, уже невозможно покинуть её.

Из соседней комнаты донеслись тяжёлые шаги отчима.

– Держи, – толстяк небрежно протянул подростку свёрнутую пятидесятифунтовую купюру.

– Премного благодарен, – Рэй убрал деньги в карман.

– Ты ещё посидишь с нами? – поинтересовалась Карлин у Далтона.

– Нет, я пойду спать.

– Пожалуй, мне тоже пора, – сказал гость.

– Не забывай звонить, – напоследок попросила его мать.

* * *

– Как всё прошло? – сразу же приступила с расспросами Виолет, едва Рэй переступил порог её съёмной квартиры.

– У матери возникли некоторые подозрения, но она ничего не знает. Я сказал, что работаю в ночное время, – подросток снял куртку и повесил на крючок в тесной прихожей.

– Я же говорила тебе, что праздничный визит сработает.

– Только не с Далтоном.

– Отчим о чём-то догадался?

– Нет, он всего лишь пытался уничтожить меня своим ненавидящим взглядом. Даже не знаю, как ему удалось удержаться от того, чтобы не наброситься на меня.

– За что он так к тебе относится?

– Наверное, за то, что я всегда был для него неудобным напоминанием о счастливом прошлом моей матери. Хотя она никогда не говорила об этом открыто, он всегда понимал, что будет оставаться «номером вторым». Всё окончательно разладилось, когда я однажды вслух объявил его «не-отцом». Ему хотелось принимать непосредственное участие в моём воспитании, и, как правило, оно сводилось к бесконечным ограничениям. Только жирный ублюдок не учёл одного маленького обстоятельства: чем сильнее действие, вызывающее неприятие, тем усерднее противодействие. Он говорил, как мне следует себя вести, а я делал всё наоборот, чтобы позлить его.

– Ты вообразил, что твоя жизнь – это машина, которая должна сворачивать в противоположную от указателей сторону?

– В каком-то смысле, – утвердительно кивнул Рэй.

– И ты собирался сделать хуже тому, кто установил на дороге такие направляющие знаки? Мне кажется, в проигрыше остаётся только водитель, управляющий машиной, потому что он серьёзно рискует заехать в глухое местечко и заблудиться.

– Хочешь сказать, мне бы следовало беспрекословно выполнять требования Толстой Задницы?

– Тебе бы следовало беспокоиться о благополучии своего будущего, а не о желании позлить отчима.

– Я больше не желаю говорить о нём. Особенно сейчас, в рождественскую ночь, – парень обнял девушку, ощутив в руках приятное тепло, и поцеловал её.

– Нужно всего лишь отбросить прошлое и больше никогда на него не оглядываться, – почему-то шёпотом произнесла она. – Вдвоём это сделать гораздо легче. Может быть, попробуем?

– Отличная идея, достойная счастливого Рождества!

* * *

Для родителей Руди нынешнее Рождество не принесло ничего, кроме горя. В то время как другие люди отмечали праздник в семейном кругу с надеждами на лучшее, чета Монморенси пребывала в трауре. Сообщение о смерти сына прозвучало для них, как гром среди ясного неба. Сначала отец студента подумал, что кто-то ошибся номером, и страшная новость предназначена кому-то другому, но, как выяснилось, телефонный звонок был адресован именно им. Голос на другом конце линии выразил соболезнования и коротко описал суть случившегося, попросив прибыть на опознание.

У Мистера Монморенси не укладывалось в голове, как такое могло произойти. Да, иногда Руди любил повеселиться, отчего приходилось улаживать кое-какие конфликты, но чтобы он напился до беспамятства и сжёг собственную квартиру?.. До последнего момента родители молодого человека цеплялись за нелепую версию о том, что их сын оставил ключи своим друзьям, а сам провёл ту ночь в другом месте. Почему бы и нет? Но иллюзии со звоном разлетелись на мелкие осколки, когда человек в белом халате подвёл мужчину и женщину к металлическому шкафу покойницкой и продемонстрировал обуглившийся труп, в котором угадывались смутные черты любимого чада. Мать едва не упала, лишившись чувств, но сотрудник морга вовремя её подхватил, а отец отвернулся и согнулся пополам, вывалив на пол часть переваренного обеда.

– Сэр, вы можете присесть, – мистер Монморенси не услышал обращения. Весь мир зашатался перед его глазами. Он решился посмотреть на останки сына ещё раз, и почему-то задержал взгляд на запёкшихся губах, из-под которых просматривался оскал мертвеца. Более всего тот походил на мумию, облитую смолой.

Любимого Руди больше нет. Родителям даже не удастся похоронить его как следует.

«В крематории просто обязаны дать скидку за половину выполненной работы» – вот как это выглядело.

Пока персонал возился с его женой, чтобы привести её в сознание, мистер Монморенси стоял рядом с обезображенным телом, чувствуя опустошённость не только в желудке, но и в душе, не обращая внимания на блевотину, попавшую на ботинки. Ему под нос сунули кусок горелого мяса и уверяют, что перед ним Руди. Какие же они идиоты! Руди выглядел совсем иначе. У него была улыбка отца, крепкое телосложение и сильные руки. Его мальчик был настоящим красавцем, а не жутким манекеном из адского пекла.

– Прошу вас, сэр, – похоже, к мужчине обратились уже не в первый раз. – Я очень сожалею, но вам нужно идти.

– Это не мой сын!

– Простите?

– Я требую тщательной экспертизы, потому что это не мой сын! – повторил мистер Монморенси.

– То есть вы хотите сказать…

– Докажите мне, что он – это действительно он!

– Хорошо, сэр, если вы так настаиваете.

– Да, я настаиваю! Я требую безоговорочной точности результатов и готов заплатить любую сумму!

– Нам понадобится время.

– Тогда почему вы всё ещё здесь? Немедленно приступайте!

* * *

Ассистент втолкнул каталку с телом, накрытым простынёй, в секционный зал. Пожилой врач (хотя характер его деятельности не позволил ему вылечить за всю практику ни одного человека) оторвался от чтения медицинского журнала и посмотрел на вновь прибывшего.

– Кто там? – он отложил издание раскрытыми страницами книзу.

– Парень вроде бы погиб в пожаре в результате злоупотребления алкоголем, – ассистент протянул сопроводительные документы, словно накладную на испорченный товар. – Отец требует установления личности.

– Руди Монморенси, – прочитал человек в халате. – Посмотрим, что с ним приключилось. – Он откинул простыню в сторону, и его взору открылась неприятная картина. – Ну, что ж, пора раскрыть его богатый внутренний мир.

Врач вернулся к столу, чтобы взять резиновые перчатки, маску и записывающее устройство, после чего выбрал металлический инструмент. Он надиктовал точную дату и время начала проведения аутопсии и с хрустом совершил первый надрез.

– Вот дерьмо! – выругался ассистент.

– Дерьмо – это то, чем набита прямая кишка, – невозмутимо поправил его седой мужчина.

– От этого звука у меня прямо-таки мурашки пробежали по коже.

– А чего ты ожидал от термического ожога четвёртой степени при стопроцентном поражении тела? У него даже волос не осталось, – врач выполнил Y-образное рассечение повреждённых тканей.

– Что это? – ассистент указал на внутреннее повреждение органов брюшной полости.

– Интересно, – задумчиво произнёс человек в халате. – Смерть настигла этого парня раньше, чем его охватило пламя. Судя по всему, рана нанесена колющим предметом.

– Значит, его зарезали?

– Кто-то пытался замести следы преступления.

* * *

– Я знал, что мой сын не мог погибнуть так глупо, – произнёс мистер Монморенси, выслушав вердикт судебно-медицинской экспертизы. Специалисты подтвердили, что тело принадлежит Руди, но умер он не от пожара, а от руки неизвестного убийцы. По данному факту полиция возбудила уголовное дело.

– Но кому понадобилось его убивать? – разразилась слезами супруга мистера Монморенси. – Ведь он не сделал никому ничего плохого!

– Я найду того, кто виновен в этом, – стиснув кулаки, процедил сквозь зубы мужчина. – И не пожалею никаких средств, чтобы грязная крыса, посмевшая отнять у меня моего мальчика, заплатила за всё сполна.

Ему почему-то вспомнился поздний звонок незнакомца.

«Я друг Руди», – представился тогда молодой человек. Друг, который не знал адреса студента. В ту ночь отец сам продиктовал ему номер сына.

«Я отыщу тебя, – клятвенно прошептал мистер Монморенси. – Чего бы мне это ни стоило».

Дэвид

Он проснулся, задыхаясь и жадно хватая ртом воздух, словно долгое время пробыл под водой. Первым делом ему захотелось убедиться, что его руки чисты. Дэвид взглянул на ладони – перевёл взгляд сначала на одну, затем – на другую, и обратно. Никакой крови, хотя у него сохранилось стойкое ощущение тёплой и липкой влаги на пальцах. Минувшей ночью подростку довелось стать свидетелем настоящего преступления. Парень на другой стороне ментального телеграфа зарезал человека. Но перед убийством он сказал кое-что важное.

«Руди Монморенси. Этот подонок изнасиловал её».

Дэвиду тяжело было слышать, что девушка подверглась подобному испытанию. Неужели привязанный к кровати студент и впрямь однажды сделал то, за что поплатился жизнью? Судя по решительности, с какой действовал Рэй, он и впрямь говорил правду.

– Ты в порядке? – заметила за завтраком отсутствующий вид сына Маргарет.

– Да, кажется, я немного задумался, – опомнился Дэвид.

– О чём же, если не секрет?

– Да так, мелочь, – поспешил избавиться от лишних вопросов подросток, отделавшись искусственной улыбкой.

– Наверное, у тебя на уме та самая девочка, о которой ты упомянул во время прямого эфира? – высказала вслух своё предположение мать. Как это ни удивительно, но со времени выступления сына на радио она обратилась к данной теме впервые, что вполне можно было бы отнести к числу её рекордов выдержки в личном зачёте.

– С чего ты взяла? – с максимально возможным равнодушием ответил сын, хотя сердце у него в груди так и подпрыгнуло. Дэвид даже забеспокоился, а не начал ли он размышлять о Виолет вслух?

– Ты рассказывал о ней с такой нежностью.

– Понимаешь, это был умелый драматургический ход, – вспомнил определение Паркера Джерретта для обмана слушателей подросток. – Режиссёр специально предложил внести в мою биографию вымышленную встречу с девушкой в магазине, чтобы история обрела композиционную целостность. – Всё-таки иногда школьные предметы приносят определённую пользу. Особенно теория литературы.

– Значит, ты заставил людей поверить в ложь? – в тоне Маргарет прозвучало разочарование.

– Не в ложь, а в красивую сказку. Слушатели любят сопереживать, и я с помощью наставлений Роберта Кенны нарисовал в их воображении определённую ситуацию, способную вызвать эмоциональный отклик, – в этот момент Дэвид ненавидел себя. Ему никогда не нравилось врать родителям, но у него не оставалось другого выхода.

– И никакой девушки нет?

Подросток отрицательно покачал головой, ещё раз мысленно извинившись перед матерью за очередную неправду.

* * *

Эксперимент по внедрению в рейв-трек электрогитарного звучания показался Дэвиду достаточно удачным. Он последовал примеру более опытных молодых музыкантов и использовал в композиции несколько сэмплов, взятых из других записей. В основном это были различные голоса, изменённые практически до неузнаваемости с помощью увеличения высоты тона, что придавало из без того живой мелодии особую весёлость. Она получила характерное название «Перегрузка».

– Отличная работа! – одобрительно кивнул Вик, когда Дэвид привёз в гараж записанную на аудиокассету копию и воспроизвёл её на магнитофоне. – Ты стал неплохо управляться со всеми этими электронными штуками.

– Мне тоже нравится, – сидя в удобном старом кресле, отозвался Ричи. Он закинул ноги на старый нерабочий телевизор и рассеянно перелистывал прошлогодний выпуск газеты, взятый из стопки скопившейся макулатуры, в основном рассматривая фотографии и картинки. Его привлёк анонс фильма Джеймса Кэмерона «Терминатор 2: Судный день», в котором говорилось о небывалом для 1991 года уровне визуальных эффектов. Кино и впрямь получилось стоящее, и друзья ходили в кинотеатр целых три раза, чтобы снова и снова увидеть Т-1000, состоящего из жидкого металла. Чего только стоил момент, когда он просачивался сквозь решётку в психиатрической клинике, чтобы убить Сару Коннор.

– Пожалуй, в будущем году на прилавке у Хьюи появится твой дебютный альбом, – сделал прогноз Вик.

– Роберт Кенна сказал, что окажет мне содействие в издании сингла, – сообщил подросток, и друзья чуть не задохнулись от восторга.

– Ты не шутишь? – Ричи с шелестом смял газету и отбросил её в сторону. – Настоящий сингл на CD, продающийся во всех магазинах звукозаписи?

– Если программный директор не шутит, то не шучу и я.

– Полный отпад! – Вик вскочил с места, словно по всем средствам связи только что объявили экстренную эвакуацию. – Ричи, ты понимаешь, что это значит?

– Отлично понимаю, – с видом заговорщика кивнул тот.

– Может быть, объясните, какие планы созрели в ваших зловещих умах?

– Значит, так, – начал вслух размышлять Вик, разделяя воздух на части указательным пальцем на манер учителя, объясняющего классу очередную тему из учебника. – Мы подкатываем к девчонкам и между делом спрашиваем, нравится ли им та самая хитовая композиция, которую постоянно крутят в эфире. Они, конечно же, отвечают согласием, и тут мы – бах! – сообщаем им, что знаем её автора! – При слове «бах» Вик звонко хлопнул в ладоши.

– По-моему, вы торопите события, – выразил вслух сомнение Дэвид.

– Подожди, не перебивай! – мечтательно произнёс друг. – Они просят у нас получить твой автограф, а мы говорим, что у тебя очень мало времени, чтобы раздавать автографы направо и налево, но мы попытаемся что-нибудь придумать. Главное, дать им понять, что подобные вещи потребуют от нас значительных усилий, и они наверняка захотят оправдать наши старания совместным походом в ближайший кинотеатр. Потом мы купим билеты на дальний ряд…

– Держи карман шире! – усмехнулся подросток. – Ещё предстоит много работы, прежде чем издательство согласится принять мою музыку. Если вообще согласится.

– Ну, вот, на самом интересном месте, – разочарованно развёл руки в стороны Ричи.

– Между прочим, в твоих руках судьба наших знакомств с многочисленными почитательницами твоего таланта. Чувствуешь, какая ответственность ложится на твои плечи?

– Вик, ты неисправим.

– Когда речь идёт о перспективе дружбы с кучей классных девчонок, я не могу действовать иначе!

– Не подведи нас, Дэвид! Мы верим в тебя! – проскандировал Ричи.

– И это мои лучшие друзья, – подросток изобразил полный горечи вздох.

– К сожалению, твоё сердце уже занято мифической незнакомкой, – нашёл для себя оправдание Вик. – Иначе самые аппетитные цыпочки доставались бы тебе. Честное слово!

* * *

По дороге домой подросток включил радио, чтобы послушать какую-нибудь музыку, но вместо этого наткнулся на выпуск новостей. Он уже собирался переключиться на другую станцию, когда до его сознания дошёл страшный смысл того, что говорил диктор.

«Таким образом, жертвами данного пожара стали девять человек. Среди них есть ребёнок. Одиннадцать жителей дома госпитализированы с сильными ожогами, а ещё четверо с менее значительными травмами направлены в ближайшую больницу для осмотра. Как полагают специалисты, источником пожара послужила квартира, в которой проживал молодой человек по имени Руди Монморенси. По предварительным данным, причиной возгорания стало неосторожное обращение с огнём в результате алкогольного опьянения».

Сомнения развеялись окончательно. Сны Дэвида реальны, а это значит, что он стал свидетелем настоящего убийства. Судя по всему, Рэй – парень на другой стороне ментального телеграфа – решил замести следы и совершил поджог. Подросток свернул на обочину и остановился, чтобы привести мысли в порядок. Он не смог предотвратить преступление, хотя и пытался.

«Руди Монморенси. Этот подонок изнасиловал её», – вновь всплыли в памяти слова Рэя. В ту ночь они вывели подростка из равновесия, и он утратил баланс, оказавшись изгнанным из чужой головы. Но не слишком ли высока цена за месть? Девять погибших.

«Если бы я вовремя перехватил контроль, ничего этого не случилось бы», – сокрушённо подумал Дэвид, сжав пальцами руль до такой степени, что костяшки его пальцев побелели от чрезмерного усилия. Рэй оказался хитрее. Он улучил мгновение и нанёс связанному студенту смертельный удар.

Новостной блок сменился песней в исполнении Тома Кокрейна «Жизнь – это автострада». Да, иногда жизнь может стать куда более запутанной дорогой, петляющей среди самых потаённых мест человеческой души, состоящей не только из мостов любви и шоссе счастья, но порой уводящей и в мрачные тоннели ненависти, заканчивающиеся бессмысленными тупиками отчаяния.

«Я должен сообщить в полицию», – пришёл к выводу подросток.

«Представь, как это будет выглядеть со стороны, – на пассажирском сиденье появился воображаемый попутчик в облике джокера с неизменной улыбкой от уха до уха. – Привет, ребята, я тут проходил мимо и решил поведать вам захватывающую историю одного убийства. Откуда мне стало о нём известно? Не поверите, но я находился в голове убийцы».

«Тебя не существует, – мысленно обратился к собеседнику Дэвид. – Ты всего лишь плод моего воображения».

«Может быть, и так, но, во-первых, для обычной выдумки я неплохо разбираюсь в некоторых вещах».

«А во-вторых?»

«Ты разговариваешь со мной, – шут дурашливо тряхнул головой, извлекая звон из бубенцов, прикреплённых к колпаку. – К тому же, недавно я пообщался с Рэем, и мне стало известно кое-что такое, чего ты не знаешь».

«Он тоже может тебя видеть?» – удивился подросток.

«Лишь когда я этого захочу».

«Выходит, ты являешься связующим звеном между нами двоими?»

«Ага, один аппендикс на двоих, но только в башке», – джокер навёл указательный палец себе на лоб и рассмеялся.

«И что же тебе стало известно?»

«Что будет с вами троими».

«С нами троими?»

«С тобой, Рэем и Виолет, – выдуманный собеседник начертил в воздухе треугольник, и из него высыпалась игральная колода. – Карты уже выбраны».

«О чём ты говоришь?»

«Я всё знаю!» – шут хохотнул и растворился в воздухе, оставив Дэвида в замешательстве.

* * *

Обычно подросток подготавливал подарки к Рождеству для всех членов семьи задолго до наступления праздника, чтобы быть уверенным в том, что в последний момент он не столкнётся с проблемой выбора. В этом же году всё пошло по непредвиденному сценарию, и только теперь, когда у него осталось совсем немного времени, Дэвид поспешно отправился на «рождественскую охоту». Мать чаще всего получала от сына какой-нибудь парфюмерный сюрприз, а отец – очередную офисную принадлежность, вроде делового блокнота в кожаной обложке или канцелярского набора. Сам же парень принимал от Маргарет тёплые вещи, а от Редмонда – книги. Но в канун нынешнего Рождества ему уже сделали дорогостоящий – и впервые по-настоящему классный – подарок в виде компьютера для работы со звуком, так что от родителей он уже ничего не ждал.

Судя по всему, обстоятельства помешали своевременно позаботиться о родных не только ему, но и подавляющему большинству жителей города, потому что в магазинах выстроились огромные очереди из тех, кто не желал оставлять домочадцев без материального подтверждения своих тёплых чувств. Если полмесяца назад Дэвид мог бы подробно ознакомиться с ассортиментом ароматов в стеклянных флаконах, то сейчас ему оставалось лишь озвучить название приобретаемого товара, иначе толпа покупателей оттеснила бы его в сторону, чтобы он не задерживал других. В итоге подросток приобрёл двух котов в мешке, не зная, насколько понравятся и пригодятся матери и отцу их подарки.

Напоследок он заглянул к Хьюи. Здесь тоже было достаточно покупателей, но они, по крайней мере, теснились не возле кассы, а блуждали между стеллажами, потому что музыка – это не духи на чужой вкус.

– Дэвид! – первым окликнул его продавец. – У меня есть для тебя оглушительная новость!

– Какая же?

– Помнишь ту девушку, которой ты интересовался?

– Ещё спрашиваешь! Я не забываю о ней ни на мгновение. А что?

– Она недавно приходила сюда!

– Не самый удачный розыгрыш, Хьюи.

– Это не розыгрыш.

– Ты, наверное, с кем-то её спутал.

– Ошибки быть не может. Это она. Ты же знаешь, что у меня отличная память на лица.

– Ты узнал, где она живёт? – с надеждой посмотрел на собеседника подросток, ощутив участившееся сердцебиение. – Скажи, узнал?

– Извини, старик, – виновато пожал плечами продавец.

– Хочешь сказать, что ты упустил её?

– Она пришла, чтобы купить запись «Кислотной королевы», представляешь? А когда я попросил у неё номер телефона или адрес и сказал, что знаю автора данной композиции, она мне не поверила.

– Хьюи, ты хоть сам представляешь, как это выглядело со стороны? – хлопнул себя ладонью по лбу Дэвид.

– Как?

– Как будто ты хотел её закадрить!

– Но я не собирался… – начал оправдываться парень за стойкой.

– По-твоему, она должна была поверить в столь невероятное совпадение?

– Совпадение действительно невероятное, – озадаченно потёр рукой затылок Хьюи. – Я как-то об этом не подумал.

– Когда это случилось?

– Несколько дней назад. По крайней мере, существует возможность, что она заглянет сюда снова, – хотя после её пожелания обратиться Хьюи к психиатру вряд ли эта девушка стала бы ещё когда-нибудь заходить в его магазин. Но он счёл, что будет лучше вообще не упоминать о данном факте.

– Ты упустил такой шанс, – расстроился Дэвид.

– Между прочим, кое-кто не воспользовался точно таким же шансом в прошлый раз, – напомнил продавец. – Так что хватит во всём винить меня.

– Извини, я не хотел тебя обидеть.

– А я и не обиделся.

* * *

«Она всё-таки услышала моё выступление по радио, и ей понравился сочинённый мной трек», – подумал Дэвид, даже не догадываясь о том, что его губы расползлись в широкую улыбку.

Но тогда почему Виолет не позвонила на линию прямого эфира? Разве она не поняла, что речь идёт именно о ней? Впрочем, с чего он взял, что девушка его помнит? Случайное столкновение в магазине – это не такое уж и важное событие в жизни, особенно если оно произошло больше трёх месяцев назад. Ему следовало бы обратиться к девушке во время трансляции «Подземки» по имени, но тогда его ещё одолевали сомнения в реальности ментальных прыжков в чужие сны, и он не мог сказать с полной уверенностью, что незнакомку действительно зовут Виолет.

Тем не менее, она хотела приобрести запись «Кислотной королевы». Данная мысль невероятно взволновала Дэвида.

К сожалению, Хьюи не удалось раздобыть координат, по которым Дэвид отыскал бы её. И причиной тому послужило, как оказалось, невероятное совпадение.

«По своей сути вся наша жизнь – это череда вот таких невероятных совпадений», – пришла в голову подростку очевидная идея. – Мы ходим по запутанному лабиринту и наугад берёмся за ручки дверей. Одни из них поворачиваются, другие – нет, и никто не может сказать в точности, каким именно маршрутом нам следовало бы пробираться через него. Здесь нет ни одного указателя, ни одной предупреждающей таблички, так что каждый идёт вперёд или возвращается назад лишь на свой страх и риск».

* * *

– Этот праздник даёт нам возможность собраться вместе в тесном семейном кругу, оторвавшись от повседневных забот, и вспомнить всё, что происходило в уходящем году, – провозгласил первый тост Редмонд. – Но нынешнее Рождество – это исключение из правил.

Повисла недолгая пауза – излюбленный адвокатский приём отца Дэвида, призванный дать слушателям возможность оценить значимость произнесённых слов.

– Иногда наша жизнь коренным образом меняется по независящим от нас обстоятельствам, – снова тишина, стимулирующая работу мысли каждого, кто находится за столом. – Я говорю о происшествии, которое чуть не отняло у меня сына.

– Редмонд, – вздохнула мать.

– Подожди, я должен сказать, – жестом прервал он жену. – Порой человек становится слишком самонадеянным. Ему кажется, что судьба полностью покоряется его воле, но это не так. Я вбил себе в голову, что Дэвид обязательно станет адвокатом и не желал ничего слышать о том, чтобы он занимался музыкой, – мужчина повернулся к подростку. – Но ты доказал мне, что твоё увлечение – это не юношеская блажь, а серьёзное дело. Я горжусь тобой, парень! Счастливого Рождества!

– Спасибо, папа! Счастливого Рождества! – отозвался тот.

– Счастливого Рождества! – присоединилась к ним Маргарет.

Столовая огласилась хрустальным звоном бокалов.

После праздничного ужина по старой семейной традиции они переместились в комнату, чтобы смотреть по телевизору старые фильмы. Ничто так не навевает особого рождественского настроения, как милые, порой наивные и смешные в своей нелепости картины с актёрами, чьи громкие имена постепенно сошли с уст, но по-прежнему остались в памяти в качестве талантливо исполненных ими ролей. Большинство кинолент, снятых ещё на чёрно-белую плёнку, стали для множества зрителей неотъемлемой частью рождественских чудес.