Текст книги "Погребённые заживо"

Автор книги: Марк Биллингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Глава девятнадцатая

Поэтому люди и останавливаются, чтобы поглазеть на аварии: лужи крови и груды покореженного металла вокруг возбуждают, но при этом чужая беда не причиняет собственно никаких неудобств. Почти наверняка примерно поэтому же было так весело наблюдать, как старшие офицеры орут друг на друга.

Как и предсказывал Хигнетт, разразился скандал, и только вызывало удивление, что Грэм Хулихэн заставил себя так долго ждать, прежде чем спустился и начал давить своими внушительными габаритами.

– Я пошел вам навстречу, когда со мной связался детектив Торн. Я оказался более чем просто полезен. И, в отличие от остальных, показал пример, блин, общепринятой вежливости.

– Не стоит разбрасываться оскорблениями.

– Почему же это? Вы явно не понимаете, как работают каналы информации.

Торн решил не вмешиваться – просто стоял в углу кабинета Бригстока и наблюдал. В любой момент дело могло дойти до рукоприкладства.

– Я узнал об этом в баре, – орал Хулихэн, – когда ваш главный суперинтендант встретился там по работе с моим. И случайно обронил эту новость за бокалом джина с тоником.

Торн представил себе, как Тревор Джезмонд с одной подвернутой брючиной, схватив бокал, обсуждает профессиональные вопросы под бряцание кубиков льда.

– Послушайте, – начал Хигнетт, – сегодня мы, безусловно, собирались связаться с вами. Но тут на рассвете навалилось это убийство, и на первый план вышли другие дела.

Это прозвучало довольно убедительно. Бригсток подхватил эстафету:

– Как бы там ни было, мы арестовали Фристоуна чуть больше двенадцати часов назад.

– И у нас были веские причины полагать, что в ходе допроса он мог пролить свет на похищение ребенка и двойное убийство. Поэтому…

– Мы вовсе не хотели, чтобы все выглядело так, как будто мы стараемся скрыть факт его ареста.

Бригсток и Хигнетт правильно сделали, когда выступили единым фронтом. Особенно Торна поразила позиция Хигнетта. В сложившихся обстоятельствах суперинтенданта отдела по расследованию похищений можно было простить за все ужимки и прыжки, за то, что он куда-то тыкал пальцем и велел немедленно передать Гранта Фристоуна в руки коллег.

– Почему мне никто даже не позвонил, когда его арестовали? – спросил Хулихэн. – Хотя бы просто из вежливости.

Бригсток и Хигнетт переглянулись, каждый старался придумать правдоподобную отговорку.

Это все произошло ближе к концу утренней планерки, которая, естественно, была посвящена трупу, обнаруженному в Шепардз-буш. Как всегда, первые двадцать четыре часа имели решающее значение, поэтому все силы были брошены на расследование убийства Кэтлин Бристоу. Хотя ни у кого не вызывало сомнений, что это лучшая возможность продвинуться в расследовании основного дела, само похищение не было упомянуто.

От внимания Торна не ускользнул тот факт, что со временем имя Люка Маллена стало упоминаться все реже и реже. Были еще убийства, которые предстояло раскрыть, – он прекрасно это понимал; другие точки зрения, которые также могли дать результат. Но Торн понимал – это не единственная причина.

Когда появился Грэм Хулихэн, совещание было сорвано, горячий спор быстро достиг точки кипения, пока сержант из соседнего отдела, подобно разгневанному хозяину пивной, который выпроваживает пьяных из своего заведения, не сопроводил их всех в кабинет Бригстока.

– Вам следует знать, что у меня есть документ, наделяющий меня полномочиями забрать Фристоуна с собой в Льюишем.

Льюишем, Саттон, Эрлсфилд – все три места «убойного отдела» Южного округа были расположены на другой стороне реки.

Хулихэн протянул руку к портфелю и через секунду плюхнул приказ на письменный стол Бригстока.

– Первое, что сделал сегодня утром мой босс, – подписал его у самого Уокера.

Со своего места Торну казалось, что Хигнетт и Бригсток не могут толком решить, то ли разозлиться, то ли задрожать от страха. Клайв Уокер был начальником «убойного отдела» Главного управления. Он один из немногих мог обращаться с Тревором Джезмондом как с подчиненным.

– Что ж, не будем терять времени, – подытожил Хулихэн. – У вас остались еще причины полагать, что Фристоун может помочь в ваших расследованиях?

Не было никакого смысла притворяться, что таковые причины остались. Фристоуна уже допросили сегодня утром, он заявил, что сладко спал в квартире сестры, когда некто придушил подушкой Кэтлин Бристоу. Как они и предполагали, Джейн Фристоун подтвердила слова брата, и хотя ее трудно было назвать свидетельницей, чьи показания стоили доверия, опровергнуть такое алиби было нелегко.

Да и Торн не видел ни малейшей причины, зачем нужно было бы даже пытаться это сделать. Он знал, что Фристоун имеет к убийству Кэтлин Бристоу отношения не больше, чем к убийству Аманды Тиккел и Конрада Аллена. И еще меньше отношения он имеет к похищению Люка Маллена. Он вспомнил тот момент, когда они с Портер вчера утром «взяли» в парке Фристоуна. Разумеется, он не светился от счастья – с чего бы ему светиться? Но он определенно не был похож на человека, которого арестовывают за убийство, совершенное несколько часов назад.

Последовавшее нерешительное молчание показалось Хулихэну ответом, на который он рассчитывал.

– Что ж, тогда давайте поторапливаться. – Он постучал пальцем по крышке портфеля. – Нам необходимо оформить кучу документов.

Торн почувствовал, как сделал шаг вперед, потом услышал свой голос:

– Для человека, который так высоко ценит вежливость, я думаю, простое «спасибо» было бы уместно. – Бригсток бросил на Торна разгневанный взгляд, но тот пер напролом, мысленно давая себе зарок подкорректировать собственное определение «вмешаться в разговор». – Признаю, может, мы и не все сделали, как вам бы хотелось, но факт остается фактом – мы оказали вам громадную услугу.

Хулихэн прижал свой портфель к груди, скрестил на нем руки и ждал, что еще выдаст Торн.

– Что касается Гранта Фристоуна – это вы его проворонили или отказались от его поисков, посчитав дело не стоящим усилий. Кто-то раз в год, по привычке, механически пишет отчет, но, насколько я заметил, вы не очень-то утруждаетесь. То, что вы хотите присвоить все заслуги себе, обижает нас. Может, мы и не так обходительны, как следовало бы, но я все равно считаю, что вы должны быть нам чертовски благодарны.

Кровь прилила к лицу Хулихэна. Хотя он определенно не собирался отвечать на выпады Торна, стало ясно, что последний нажил себе врагов в «убойном отделе» Южного округа.

После того как Хулихэн первым отвел взгляд, проиграв нелепую детскую игру в «гляделки», он повернулся к Бригстоку и Хигнетту.

– Не думайте, что я забираю Фристоуна далеко, – сказал он. – Через денек-другой он предстанет перед судом, а пока будет находиться в камере предварительного заключения. Так что если у вас возникнет необходимость с ним поговорить, это будет сделать очень легко.

Вот крику было, когда Хулихэн ушел! Но недолго. Хигнетт еще раз сдержал свое обещание не злорадствовать и лишь сказал:

– Я же предупреждал.

У них оставались более важные вопросы для обсуждения.

– Я получил предварительные результаты вскрытия от Фила Хендрикса, – сообщил Бригсток. Он взял со стола лист бумаги и прочитал: – Асфиксия в результате удушения, ясно… три сломанных ребра… сломанный нос. Фил полагает, что в этих местах он всем своим весом давил на подушку…

Пару секунд он смотрел под ноги, на стены, на небо, которое все никак не могло решить, быть ли дождю.

– Ты продолжаешь считать, что он что-то искал? – спросил Хигнетт.

– Скорее всего, – ответил Торн. – Портер позже внимательно осмотрит ящики ее шкафа. Пока, я думаю, она еще какое-то время пробудет в морге.

– Что бы он ни искал, это что-то было явно ему крайне необходимо, – Бригсток последний раз взглянул на заключение экспертов. – Возможно, его вспугнули.

– Надеюсь, не слишком, – заметил Хигнетт.

Торн понимал, о чем говорил Хигнетт, – о той ужасающей возможности, которую было глупо игнорировать. Он заметил, уже в который раз, что предположение было высказано без упоминания имени мальчика.

* * *

В «кабинете особо важных дел» царило практически такое же оживление, как и вчера. Но сегодня меньше занимались пустой болтовней. Сотрудники энергично переходили от стола к столу, от телефона к факсимильному аппарату. Со времени обнаружения трупа Кэтлин Бристоу не прошло и двенадцати часов, но Торн прекрасно знал, что, если не раскрыть преступление по «горячим следам», убийца может скрыться. Он обменялся парой слов с Энди Стоуном и двумя сотрудниками из отдела по расследованию похищений, потом пообщался с сержантом Самиром Каримом, занимающим должность секретаря. Торну Карим нравился – полный, общительный восточный малый с копной преждевременно седеющих волос и сильным лондонским акцентом. Но улыбка, которую обычно было тяжело стереть с его лица, нынче была менее заметна.

– Все, блин, пропало, – признался он.

Торн кивнул, не обратив особого внимания на слова Карима.

Дейв Холланд казался таким же озабоченным, как и остальные, но круги под глазами выдавали в нем человека, который не спал всю ночь.

– Следы мочи в снегу, – сказал он. – Я знаю, но оставленные отверстия немного больше, чем оставляешь ты.

Торн бросил взгляд на экран компьютера, за которым сидел Холланд: интернет-страничка района Бромли, где указывались различные телефонные номера и электронные адреса.

– Тут даются контактные телефоны круглосуточной службы, – сказал Холланд, – очень полезные, если лопнула труба или кто-то выбрасывает мусор в неположенном месте. Но в остальном толку от них мало. Я переговорил с парочкой соседей, но это тоже ничего не дало. Что касается записей, которые, возможно, хранила Кэтлин Бристоу, я считаю, нужно дождаться завтрашнего утра, чтобы побеседовать с кем-то из социальной службы, кто имеет доступ к делам. Даже в этом случае не уверен, что это будет пятиминутным дельцем.

– Свяжись с членами комитета, которые с ней работали, – сказал Торн. – Ропером и остальными…

Холланд покинул сайт и быстро вошел в информационную систему регистрации преступлений. Эта система постоянно обновлялась, каждая деталь преступления вносилась в журнал, и указывались все сотрудники, занимавшиеся тем или иным делом. Он ввел номер дела, затем нажал «поиск», нашел имена и контактные телефоны членов МКОБ по Гранту Фристоуну:

«Ропер, Уоррен, Ларднер, Стринджер, Бристоу».

Холланд постучал пальцем по экрану:

– В прошлый раз мне так и не удалось выйти на Стринджер.

– Попытайся еще раз, – подбодрил его Торн.

– Ладно. Интересно, как они отреагируют на новость о Кэтлин Бристоу? Может, кто-то из них подтвердит, что у нее были документы.

– Ропер считал, что так оно и было, – заметил Торн. – Но я попросил тебя об этом совсем подругой причине.

Он посмотрел на список на экране компьютера, на курсор, мигающий возле последней фамилии.

– Поскольку мы все еще не можем сказать с уверенностью, почему убили Кэтлин Бристоу, не лишним будет удостовериться, что все остальные члены этого комитета живы-здоровы.

* * *

Торн находился на заднем дворе, когда наконец вывели заключенного. Он облокотился о фургон, который должен был отвезти Фристоуна в Южный округ, и разговаривал с одним из констеблей, присланных конвоировать заключенного, о недавней игре «Сперз» – «Кристал Палас».

Хулихэн молча прошел мимо Торна и забрался в припаркованный рядом неприметный БМВ, чтобы сопровождать фургон в Льюишем.

Сам Фристоун был явно расположен к разговорам.

– Что, черт возьми, происходит?

– Время ответить за Сару Хенли, Грант.

– Я ее не убивал.

– Так им и говори, – посоветовал Торн.

– Ты, чертов умник…

Фристоун был в наручниках, два полицейских по бокам целенаправленно вели его к открытым дверцам в задней части фургона.

Торн неторопливо пошел за ними:

– Я передам Тони Маллену привет от тебя.

– Вы должны были привезти его сюда, – сказал Фристоун.

– Не понимаю – зачем? – ответил Торн. – Он не имеет никакого отношения к делу Хенли.

– Я видел его.

– Что? – Торн ускорил шаг. – Когда это ты его видел?

Но Фристоуна уже усаживали на скамью между двумя конвоирами. Он обернулся и посмотрел на Торна, но тому не хватило времени, чтобы понять выражение его лица, – двери фургона захлопнулись. Болельщик «Кристал Палас» пожал плечами в знак извинения и пошел к водительскому месту.

Когда фургон тронулся, Торн отступил назад. Хулихэн завел двигатель своего БМВ несколько нервозно, вероятно, в надежде выпустить смертельную дозу углекислого газа в лицо Торну.

Когда Торн на обратном пути в здание вновь проходил через клетку, он увидел Дэнни Донована, который замешкался у наблюдательной площадки. Констебль в форме вел под руку молодую женщину. Приблизившись, Торн заметил, что Донован пытается заговорить с женщиной, потом, прежде чем ее увели в камеру, сунул ей что-то в руку.

– Задержали дела, Дэнни?

– Похоже, не могу расстаться с этим местом.

– Теперь о Фристоуне позаботятся другие. Те, у кого есть диплом. – Торн протянул руку. Подождал, пока Донован передаст ему одну из визитных карточек, которые он сжимал в кулаке. – Навязываешь свои услуги? Ну ты и нахал!

– А в чем проблема?

– Твоя проблема в том, что ты наткнулся на меня. И что это, – он поднял вверх тоненькую, сделанную на дешевой бумаге визитную карточку, – меня просто бесит.

– Ну и флаг тебе в руки!

– Пошел вон!..

Торн направился к выходу, расставив руки и тесня Донована по направлению к металлической двери.

– Ты, видно, хочешь скоренько выйти из игры, Торн, – Донован, полуобернувшись, сделал шаг в клетку, как будто собираясь уйти. – Ты свихнулся на работе.

Торн быстро шагнул к Доновану и прижал его к прутьям решетки.

– Тебе явно пора убираться. И если в следующий раз, когда здесь появишься, я хоть краем глаза замечу, что ты угощаешься чужим чаем, – пригрозил он, – упеку тебя за кражу.

Донован дождался, пока Торн ослабит хватку, и попятился назад.

– Жизнь идет своим чередом. Возможно, к тому времени ты будешь рад любому исходу.

Когда бывший полицейский решил пройти мимо Торна, тот вытянул обе руки и с силой толкнул его. Донован с грохотом ударился о металл, решетка слегка согнулась. Мужчина уронил на пол все свои визитные карточки, когда, вытянув руки, пытался удержать равновесие.

Из «предвариловки» раздался оклик, но Торн прокричал в ответ, что все в порядке. Донован присел и постарался собрать карточки, но Торн оказался проворнее. Тяжело дыша, он отбросил руку адвоката, схватил как можно больше визитных карточек и выбросил их. Те веером разлетелись по заднему двору.

На пороге появились двое патрульных в форме. Несколько секунд они наблюдали за происходящим, потом обступили двух мужчин, возившихся на полу.

* * *

Сердце Торна продолжало бешено колотиться, когда Китсон обнаружила его в одном из кабинетов уголовного розыска на втором этаже.

– Ты не получал моего сообщения? – спросила она.

Торн одним глотком выпил чай. Еще не было двенадцати, и он размышлял над тем, не слишком ли рано для обеда.

– Извини, не утро, а дурдом!

– Я слышала.

– По правде говоря, выезд на место убийства – это цветочки, – признался Торн. – Ягодки были, когда мы вернулись в участок.

Китсон сегодня надела новые туфли, поэтому с радостью сбросила их, когда присела рядом с Торном. Начала через колготки растирать натертые пятки и большие пальцы ног.

– Слушай, я достала распечатку телефонных звонков Адриана Фаррелла.

– Что-то нашла?

– Пока нет. Но там есть много интересных номеров, поэтому думаю, нам повезет. И знаешь, тут вот какое дело. Помнишь, я говорила, что буду искать связь Адриана с Люком Малленом…

– И что?

– В мобильном Фаррелла – ничего, но когда я проверила домашний – всплыл номер Малленов. И звонили не один раз.

Сердце Торна забилось еще сильнее.

– Почему же в мобильном ничего нет? Я думал, что дети никогда не выпускают из рук эти дурацкие телефоны, шлют бесконечные текстовые сообщения и тому подобное.

– У него есть мобильный, верно, но у него также есть телефон в спальне. Я думаю, он просто пытался сэкономить деньги. Он может пользоваться домашним телефоном прямо из своей комнаты и звонить, когда захочет. А счет за телефон оплатят родители.

– Что ты имела в виду, когда сказала «не один раз»?

– За последние три недели перед похищением Люка звонили раз шесть. Раньше – еще больше.

Торн откинулся за спинку стула, пытаясь переварить полученную от Китсон информацию.

– Когда Дейв беседовал с ребятами возле школы, Фаррелл заявил, что они с Люком Малленом были едва знакомы. Он знал, что парень пропал, и это все. Так было дело?

– Так. Но не мне тебе рассказывать, что он отъявленный лгун!

– Подожди. А мы уверены, что звонил именно Адриан? Может, миссис Фаррелл и миссис Маллен – члены родительского комитета или что-нибудь наподобие того.

Китсон отрицательно покачала головой:

– Я спросила у его матери, родители едва знали друг друга. Перебросились парой фраз за чашечкой кофе на школьном концерте, здоровались, встречаясь у ворот школы, – не более того.

– Ладно…

Мозги Торна, затуманенные усталостью и голодом, прокручивали разные возможные версии, как сушильный барабан, доживающий свои последние денечки. Может ли похищение Люка Маллена быть связано с Фарреллом или его друзьями? Неужели мальчишку похитили потому, что ему было кое-что о них известно? Если дело обстоит именно так, тогда зачем присылать видеокассету родителям Люка? И какое, черт, это имеет отношение к убийству Кэтлин Бристоу?

– К тому же разговаривали достаточно долго, – продолжала Китсон. – Минут по десять, пятнадцать.

– А что говорит Фаррелл?

– Я с ним еще об этом не беседовала. Я думала, может, ты захочешь пойти со мной и сам спросить?

Торн пробормотал «конечно», а мысли, между тем, продолжали путаться в его голове.

– И еще одно, – сказала Китсон, как будто это была запоздалая мысль, не относящаяся к делу. – Если, когда мы будем беседовать с Фарреллом, тебе удастся выжать из него имена сообщников, которые помогали ему убивать Амина Латифа, – с меня шанди. [33]33
  Шанди – смесь пива или портера (черного пива) с лимонадом или безалкогольным имбирным пивом.


[Закрыть]

Они посмеялись, еще посидели. Растирая натертые ноги, грея руки о бумажные стаканчики с чаем – как любая другая пара сослуживцев, вышедших на перерыв. Переводили дух.

Торн чувствовал, что подобная возможность может представиться им нескоро. В предыдущих расследованиях бывали моменты, когда появлялось такое чувство, что он напал на след. И рано или поздно доберется до преступника.

Сейчас было совсем иначе.

Он ощущал какую-то тягостную обреченность. Под ложечкой был противный холодок. Предчувствие неизбежного конца. Вопрос состоял не в том, чтобы приблизиться, и даже не в том, чтобы догнать преступников.

Торн просто чувствовал – их время на исходе.

* * *

Он не хотел причинять боль мальчишке.

Хотя это не оправдывало того, что он ранил его. Он знал, что его слова как пощечины, как удары поддых. Но он искренне не хотел этого. Разумеется, все было намного сложнее… и намного проще. Он хотел сделать больно другому человеку. Тому, кто должен был увидеть, как сильно страдает любимый ребенок. Им будет в тысячу раз больнее.

Это заставит их задуматься, не так ли? Заставит их посмотреть на вещи по-другому.

Этот план был так прост, но с тех пор как он стал осуществлять его, чувствовалось, что он теряет контроль над ситуацией. Сейчас он и сам не знал, сработает ли все так, как он задумал. Все вышло из-под контроля. Он вышел из-под контроля.

Но, по крайней мере, он зашел не так далеко, чтобы не отдавать себе отчет в происходящем. Он отдавал. Он столько раз это видел собственными глазами: виновники автомобильных катастроф, которые разрушают жизни, – свою собственную и всех вокруг себя. Никчемные неудачники и невезучие идиоты, чьи слезы были неподдельными, от чьих страданий в комнате становилось нечем дышать, но которые так и не могли осознать, что это не умаляет их вины.

«Я никому не хотел причинить боль…»

Он прекрасно знал, что совершил ужасные вещи. Что благие намерения не стоят ничего, если твои руки в крови, а из подвала доносится шум. И что он не имеет ни малейшего понятия, чем это все закончится.

В противоположном конце поля звонили колокола.

Он сидел и размышлял над тем, чтобы придумать некий вариант развязки самостоятельно. Если он просто откроет дверь и уйдет, события будут развиваться довольно быстро. Мальчишка побежит на звон колоколов, к тому месту, где есть телефон, и все закончится.

Но это был сущий вздор, потому что слишком много всего произошло, чтобы вот так просто закончиться. Сделанного не воротишь. Но было приятно осознавать, что не только он платит по счетам.

Когда звон колоколов наконец стих, он опять услышал всхлипы. Они раздавались из-под пола: икающие, безысходные рыдания, надрывавшие душу.

Он закрыл глаза, старясь забыть о том, какой он глупец, до тех пор, пока сам не поверил, что всхлипы, которые он слышит, – просто звук воды и ржавых труб.