Текст книги "Свора: Волчьей Тропой (СИ)"

Автор книги: Марк Адамов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 21

– Здравствуй, Боррос, – чужой голос отразился от сводов пещеры, освящённой ли россыпью светокамней.

– Здравствуй, Марадо, – ответил коренастый человек с пышной каштановой бородой.

Боррос сдвинул половинки плаща, явно укрывая что-то под заплатками. Беспокойный взгляд метался под каменистым наростам на стенах и потолке. Там же, в тени над их головами, змеились древние корни дерева, ставшего для местных каззитов священным.

– Ты кое-что украл у меня, Боррос, – напомнил Марадо. Он протянул залитую кровью перчатку и жестом поманил ворюгу. – Верни это мне.

– Не знаю, о чём ты, Марадо, – Боррос попятился. Его пухлое лицо зашлось алыми пятнами. – Но тебе бы съебаться, да поскорее.

Марадо нащупал подошвами плоский выступ и занял такую стойку, из которой смог бы ударить в любую из сторон, не запнувшись о каменную ступень.

– Просто верни филактерию, – потребовал он, протянув ладонь. – Ты даже не знаешь, что это, не сможешь её открыть.

– А мне… Мне и не надо! – Боррос округлил глаза и залился смехом безумца, поевшего неопознанных грибов под веткой. – Мне знаешь, сколько за неё заплатят? Знаешь, нет?! До-ху-я!

– Ничего тебе не заплатят, Боррос, – вздох Марадо прокатился по пещере и добрался до неосвещённых закутков, где не прекращалось едва различимое движение. – Потому что я заберу всё, что моё, и прихвачу чего побольше. За неудобства.

Вор рассмеялся ещё громче и хлопнул в ладоши с большого размаха. Тени пришли в движение, в глубине пещеры вспыхнули факелы. С десяток людей, облачённых в кожанки и старые кольчуги возник за спиной Борроса сжимающимся полумесяцем. Ножи, топоры, молоты с тяжёлыми головками – всё было готово к тому, чтобы наброситься на чужака и защитить воров из Олони.

– Я так и думал, что ты залезешь и сюда, – проговорил Боррос с оскалом. – Не стоило, Марадо. Мы за своих горой стоим.

Ему было плевать на этих долговязых лемийцев, их вспученные мускулы и жилы в покатых загорелых лбах, что бились пульсирующим гневом. Они не ровня ему – Хладу и чернённому клинку эти безымянные тени Олони не противопоставят ничего. Худшее, что могло случиться: Боррос бросится вглубь тоннелей, оттянет неизбежное возмездие.

– Давайте уже, – сказал Марадо с раздражением, пока Хлад расползался по конечностям.

Строй сельчан сомкнулся перед Борросом. Они вскинули оружие, ринулись в атаку. Тёмный клинок вспорхнул, готовый встретить недоумков.

Острая кромка срезала набалдашник молота, обратным движением рассекла перекосившееся лицо. Свистнуло топорище, готовое впиться между рёбер. Слишком медленно – Марадо оттокнулся левой ногой, принял весь вес правой. Сельчанин промахнулся и в ужасе округлил глаза, когда черный клинок взмыл над его головой.

Череп раскололся со смесью треска и влажного хлюпанья. Марадо отпихнул обмякшее тело ногой, тут же встретил выпад справа. Меч скрестился с топором, а краем глаза он видел, как сзади уже набегает молокосос с парой охотничьих ножей.

Марадо согнул колени. Пока правая нога держала весь его вес, правая с силой распрямилась. Получилось здорово: даже рёбра хрустнули под стальными набойками подошвы.

Рука с клинком распрямилась сама в тот же миг: даже смотреть не пришлось, как остриё прошивает горло сельчанина вместе с хребтом.

– Замри!

Голос – глубокий, отдающий весенним громом – разлетелся по пещере. Вдруг стало светло: вспыхнули один за другим врезанные в стены символы. Марадо ощутил силу, которая протянулась к нему от этих рун, сотканных из глубоких линий. Она сомкнулась на его ногах и запястьях тесными кандалами, обхватила живот, сдавила горло так сильно, что и вдохнуть нельзя было. Меч выскользнул из дрожащих пальцев и звякнул о камни.

– Замри! – повторил человек, и хватка магии стала сильнее.

Перелив теней скрывал его лицо. Марадо видел вытянутую фигуру, полы светлого плаща цвета сухой поросли, раскинутые крестом руки. Бессилие душило его, объединившись с кандалами мерцающих рун. Хлад вгрызся в грудину, требуя продолжения.

– Зря ты пришёл, – прошелестел Боррос из-за спин уцелевших сельчан, готовых обезглавить Марадо, едва вор закончит глумиться. – Это наша земля, это наши недра и наша сила. Смирись с этим.

Они этого не сделают. Им нельзя: убить его может лишь тот, кто подослал Борроса. Иначе – не откроется то, что сокрыто под плащом вора.

– Зря… – просипел Марадо, растянув губы в болезненной усмешке. – Зря ты не ушёл.

Он прикрыл глаза. Незримые линии протянулись от разума туда, где должна покоиться его душа. Пальцы коснулись Хлада, комка ледяных игл в груди, и Марадо воззвал к нему.

«Откройся, Хлад, – в ответ на призыв мороз захрустел заиндевевшими гранями. – Пурга.»

Буря выврвалась из-под кожи ослепительным заревом, видным одному лишь Марадо. Холодный порыв ударил по окружившим его бездарям, сковал их пальцы, ужалил ноги. Затаившийся рядом с Борросом колдун вздрогнул, когда иней проявился на его коже.

Кандалы магии поддались Хладу. Освобождённый Марадо вспорхнул над каменистым скатом пещеры и разрубил двух сельчан, что оказались на пути. И рыпнуться те не успели, прежде чем клинок вспорол их животы.

Строй смыкался с двух сторон в надежде закрыть брешь. Слишком медленно: и без того предсказуемые движения сковала Пурга, и теперь они казались Марадо всё равно что попытками станцевать под водой.

Колени мягко приняли его вес. Едва приземлившись, Марадо прокрутился на одной ноге. Бил не прицельно: скорее, надеялся отогнать настойчивых защитников Борроса. Ему не было дела до их жизней, но каждый стоил ему драгоценных мгновений, за которые вор ушёл бы дальше в тоннели под Рощей.

Дряблая плоть разошлась под клинком распоротым швом. Олончане прижали руки к животам в попытке запихнуть обратно хлынувшие через разрез внутренности. Марадо не дожидался пока они попадают.

Пурга несла его вглубь пещерной утробы, помогала лавировать между каменными выступами. Где-то за спиной остался колдун, скованный инеем. Впереди же шлёпали широкие подошвы Борроса. Всё ближе и ближе.

– Стоять!

Завеса Пурги истончилась. Марадо собрал остатки её энергии в один жгут, который накинул на Борроса. Вор взвизгнул, когда зябкие иглы пронзили колени, обожгли глаза. Задубевшее тело подвело его и завалилось вперёд.

– Дай-ка сюда, – Марадо потянул его за плечо и перевернул на спину.

– Кх-х, – только и смог сказать Боррос. Упал он на лицо, и от удара нижняя челюсть разломилась надвое. – Кх-х-х!

Марадо поморщился, уворачиваясь от брызг крови из разодранных губ. Он ударил Борроса в грудь и распрямил его руки, чтобы ничто не мешало рыскать под плащом вора. Улыбка сама вернулась на лицо, когда ладонь ощутила тяжесть находки.

Вытянутая, с острым кончиком – точно яйцо, отлитое из золота. Завитки неподвластных уму символов покрывали металл, а между ними пролегали глубокие бороздки. Марадо провёл по ним большим пальцем и ощутил биение магии такой же старой, как сами Земли, в толще золота.

Находка помещалась на ладони, и всё же оставалась такой же тяжёлой, как полный воды бурдюк. Тепло вдруг наполнило грудь, и даже отголоски Хлада в нём растворились, как последний весенний снег. Чувство было знакомым и неумолимо далёким одновременно: Марадо словно вернулся домой, пусть и оставался в глухом чреве пещеры.

– Имей в виду, Боррос, Маалит тебя очень крепко подставила, когда попросила украсть филактерию. Она отправила тебя на убой, – Марадо сел на вора, колени расставив по бокам от него, и занёс меч обратным хватом. – Можешь винить её, если будет легче.

Остриё ушло глубоко в его грудь. Красная пена раздулась пузырями в ноздрях и уголках губ. Её брызги окропили лицо Марадо – даже на глазах проявились багровые потёки.

Боррос ещё трясся в надежде увернуться от силков смерти, когда он поднялся. Из-за спины доносились голоса: это собранные вором тугодумы из Олони остервенело материли что Марадо, что обескровленного нанимателя. Но двинуться вслед не решался даже моложавый маг, избежавший чернённого клинка.

Слишком многих они уже потеряли в этой Роще.

***

Йору глотал ртом воздух, но всё не мог надышаться. Тонкое покрывало обратилось наковальней на его груди, а под градом ледяного пота пылали его лёгкие. В ушах ещё стоял звон стали, но он не в силах был заглушить стоны олончан, хруст их рёбер и влажные шлепки внутренностей о камни.

Стойкий вкус крови объял язык. Йору даже вытянул его между зубов провёл по кончику. Лишь вязкая слюна осталась на мозолистом пальце.

Хрип не унимался. Йору нащупал пол пальцами ног и, не обуваясь, бросился прочь из комнаты. Тёмным коридором он добрался до опустевшего питейного зала. Щеколда поддалась лишь с третьей попытки, и Йору вынырнул в объятья ночи.

Окруженное лесом, Марау дремало, как и положено в такое время: лишь одинокая собака захлёбывалась лаем где-то на задворках селения.

Йору уселся на верхнюю ступень крыльца и сдавил ладонью неприкрытую грудь. С каждым толчком сердце под ней билось всё размереннее.

– Ты чего? – прозвучал над ухом скрипучий женский голос.

– Висида, – сказал Йору поверх одышки. – И почему ты не спишь?

– Я первая спросила.

Коварантка расправила подол ночной рубашки, чтобы не садиться на остывшие доски, и разместилась рядом. Видать, торопилась за ним, раз даже посох не прихватила: обычно Висида даже спала в обнимку с этим деревянным шестом, покрытым рунами.

– Хуёвый сон приснился, – сознался Йору, пусть и не полностью.

– У нас и явь обычно хуёвая, – Висида пожала плечами. – Неудивительно, что и сны такие же.

Йору эту связь понимал, но всегда считал нечестным поступком со стороны Единства. Если уж явь становилась такой паршивой, хотя бы во сне он желал отдохнуть от крови и смрада смерти.

Но всё меньше ему казалось, что речь шла именно о сновидениях.

– Тебе тут ничего странного не мерещилось? – вдруг спросил он. Сам не знал, зачем: когда дремал Хлад, с ним зачастую ускользал и расчёт.

– Даже не знаю… – Висида натянула волнистую прядь между пальцами. – Лес из пыли, возникший из ниоткуда. Старик с лосиными рогами, который его создал… Нет, пожалуй, ничего такого. Всё совершенно, блядь, нормально.

Она засмеялась, Йору ответил тем же. В снах, посланных Марадо, было много скверного – но хуже всего было одиночество. Только он – и кровь его врагов.

– Я вижу странные вещи. Как будто сон, только ярче, – произнёс Йору. – Чем ближе к Олони – тем чаще.

– Что за вещи? – Висида насторожилась. Она наклонилась вперёд, чтобы пересечься с его опущенным взглядом.

– Много крови и смертей. Я будто ищу что-то важное, и плачу за эту такую цену, – Йору расставил пальцы и надавил на виски. – И ещё это поганое ощущение… Будто я во всём виноват, в каждой смерти.

Висида втянула губы и распрямила их с щелчком. Её взгляд устремился к плоским крышам Олони, над которыми едва проявлялся в лунном свете силуэт нагнанного леса.

– Ты был здесь раньше? В Олони, в Марау? – спросила она вдумчиво. Йору покачал головой. – Тогда как ты можешь быть виноват в том, что здесь происходило, даже будь оно взаправду?

– Земли полны чудес, – ответил Йору. – Я бы спросил Нотонира…

– И получил бы в ответ очередную притчу о мальчике, который искал вино, а нашёл воду, – с издёвкой перебила коварантка. – О том, как он не оценил её важности и сморил жаждой всю деревню. Открой разум, пощупай душу – вот это всё, да?

Улыбка растянула его рот и тут же переросла в смех. Такого не было давно.

– Да, пожалуй, ты права, – сказал Йору. – Но Нотонира стоит слушать. И слушаться. Помнишь, я сказал, когда ты…

– Нет, когда ты пялился на мой зад, – поправила Висида насмешливо.

– С чего мне на него пялиться? – Йору отвёл взгляд. – Знаешь, сколько я задниц за тридцать с лишним лет повидал?

– Об этом Арачи расскажешь, когда оклемается. Он такие истории любит.

Висида осторожно, будто не желая уколоться, положила ладонь на его плечо. И тут же опёрлась на него всем весом – лишь для того, чтобы удобно было встать.

– Оклемается, – горько протянул Йору. Он старался не вспоминать о том, как истощён был живогор, да ещё и в такой важный момент. – Надеюсь.

– Вот именно, – голос Висиды затвердел. – Нам с тобой надо быть свежими, пока Арачи херово. Завтра большой день. Убьём Хозяина – будет нам и награда, и время пораскисать из-за плохих снов. Договорились?

– Так точно, – с усмешкой отрапортовал Йору.

День и впрямь предстоял важный. Именно этим утром они с Нотониром условились собрать все крупицы сведений о лесе воедино. Всё для того, чтобы тем же днём выступить к Олони и тылу Рощи. Всё для того, чтобы ударить по Хозяину, зная, чему противостоят.

Глава 22

– Оф-фень надеюс-с, што фсе вы выс-спались, – Нотонир с упоением жевал ломоть хлеба, не прерывая разговор.

Единственную на всю комнату тумбу он превратил в трапезный стол у своей кровати, разложив хлеб и остатки солонины вокруг миски с горячей похлёбкой.

– Ну, не знаю, – ожидаемо затянул обиженный условиями Горго. – Я на полу спал, было жёстко и холодно, и тараканы по мне ползали!

Клеп почесал свежий укус на сгибе руки. Кроватей было семь – как и членов Своры – и её наличие вовсе не значило, что шестиногие гости не нагрянут под покрывало.

– Прости, дружище, – Арачи потряс остатками рябчика на кости. – В следующий раз я пойду на пол, да. Похер же, что мне плохо, а ребятам ещё Хозяина Корней выгонять, чтоб его понос прошиб.

– Арачи, не говори про понос за завтраком, – потребовала Висида. Сестра уложила посох посреди кровати и старательно начищала и без того блестящее дерево.

– И следующего раза не будет, – добавил Йору с суровым взглядом исподлобья. – До Равноденствия – пара дней, так что нужно выходить сегодня, чтобы зайти в Рощу.

Клеп растянул губы и промычал в сомнениях. Все взгляды устремились к нему.

– Точно ли надо бить в этот день? – спросил он осторожно, щупая почву каждым словом.

– В Равноденствие Хозяин откроет Рощу, – напомнил Йору. – Значит, все селения ринутся туда. В толпе будет легко затеряться и подобраться ближе.

– И всё же… – Клеп задумался над тем, в какие слова облечь мысль. – Не думаю, что…

Висида фыркнула и отложила тряпку:

– Мой брат пытается сказать, что лучше ударить позже. И я с ним согласна: если стечётся много каззитов, Хозяин может ждать подвоха. Он будет настороже, а мы пока – не в лучшей форме.

– А те, кто придёт на празднование, могут погибнуть, если начнётся бой, – добавил Клеп. Йору встретил его слова болезненной гримасой, будто они задели особо тонкую струну глубоко под кожей. – Не говоря уж о том, что если Роща породила Хозяина Корней, то в ней он может быть сильнее. Лучше выманить Хозяина за реку! Что, если мы не готовы биться с ним на его территории?

Йору застыл в сомнениях, и лишь его взгляд перебрался на Нотонира. Колдун звучно проглотил остатки хлеба, отряхнул руки и поднялся из-за тумбы:

– Готовы мы и не будем. Все устали от прошлых сражений, Став Души ускользает от твоей сестры, а Арачи нужно обескровить ещё пару таких же ребят, как ты, чтобы вернуть былую силу. Лаг Бо… – Нотонир посмотрел на ульпийца, скрестившего ноги на полу, и усмехнулся. – Вот он, пожалуй, готов.

– Готов! – подтвердил Лаг Бо с таким глубоким кивком, что вышло похоже на поклон в пол.

– Но этого мало, – продолжил колдун Своры. – И это никогда не изменится. Всегда можно быть лучше, сильнее и подготовленнее.

Скрипнула кровать в дальней части комнаты: это Тална приподнялась на локтях и скривила веснушки на всё ещё бледном лице.

– Поэтому нужно переться волчьей тропой в самое логово? – сыпуче спросила левентийка.

– Волчья тропа зачастую короче прочих. За то нам и платят, что мы идём ею, пока другие мочат панталоны, – Нотонир очертил круг руками. Сноп блестящих искр собрался в фигуру, напоминающую раскидистое дерево. – В Роще Хозяин будет сильнее – и в этом его слабость. Настороже он будет там, где слабеет его сила, а вот в логове… Он не ждёт, что кто-то бросит ему вызов в месте, где крепчает сама сила, что породила его.

Клеп промычал вновь, но куда тише. В этот раз взглядов остальных хотелось избежать. Нотонир был из тех, кто учил сыновей плавать, бросая их в штормящее море среди скал – не новость. И всё же зря он ухватился за мнимую спешку с Равноденствием, пока Арачи и Тална едва окрепли.

– Итак, друзья мои… И господин Горго, – Нотонир пошевелил пальцами и полоски магии расползлись по комнате. Одна из них подхватила обугленный олений венец из тайника Млерта. – Мы знаем, что посланники Хозяина являлись в Марау задолго до того, как возник лес. Один из них, по словам старейшин, носил такой венец.

Колдун поманил корону жестом, и та подвисла у его лица.

– Уточню, – Висида вскинула руку. – Значит, в бою ты силы бережёшь, а сейчас колдуешь, чтобы покрасоваться, так?

Нотонир ответил жеманной улыбкой и хитрым прищуром:

– Пусть будет так, Висида, – он взмахнул ладонью, и теперь журнал Клепа выпорхнул из раскрытой сумки. – Венец мы нашли в старом гроте под домом Млерта, среди человечьих костей и золы. А также – рун древних галати.

Росчерки символов, выведенные Клепом в журнале, зашлись розовым светом, а их отпечаток проявился в воздухе, только куда крупнее.

– Спуск в грот охранял пепельный страж, – добавил Йору с куда меньшим восторгом в голосе. Вожак Своры порылся в рюкзаке и извлёк истерзанный гобелен, на котором ещё виднелись рога вокруг дыры, где раньше была голова Хозяина. – Связанный вот с этим изображением. – он покосился на колдуна. – Нотонир?

Тот кивнул и заставил гобелен подвиснуть в воздухе рядом с венцом.

– За сим следует, что старина Млерт и призвал Хозяина Корней в Долину, – заключил Нотонир с придыханием. – Он умудрился подыграть и каззитам, и Марау, чтобы в спокойствии собрать всё, что нужно для ритуала.

Висида сдавила губы и замычала: верный признак сомнений в её мыслях.

– И откуда, по-твоему, он привёл Хозяина?

Клеп уловил взгляд Нотонира. Вспомнились и слова, прозвучавшие из толщи прошлого, пока они изучали спальню Млерта. Клепсандар остался уверен, что когда-то пропавший маг и впрямь произнёс их, пока перебирал имена для Хозяина.

– Млерт придумал его сам, – озвучил он ту догадку, от которой в уме раздался радостный щелчок. – Это не настоящий дух леса, хоть и похож.

– Похож, и впрямь. С одной загвоздочкой, как мы любим, – Нотонир выпятил нижнюю губу и покивал. Похоже, остался доволен. – Обычно духи зарождаются и крепчают в старых лесах, пропитавшихся кровью, магией и самой памятью. Здесь же всё случилось всё наоборот…

– Лес возник вокруг Хозяина, – закончил Йору.

Нотонир вздохнул: видимо, надеялся озвучить эту особенность сам. Вожак смиренно улыбнулся и сделал шаг назад, чтобы колдун занял сцену, подобно бродячему поэту на ярмарке.

– Деревья сотканы не из пыли, но из пепла, – зловещим голосом протянул Нотонир. – Как и волки, как и прочие твари, что напали на нас. Пепельный страж… Знаете, где ещё много пепла?

– В костре, – предположил Лаг Бо и развёл руками. – Ну, с чего-то же надо начать догадки!

– В котелке, если готовила Висида, – Арачи издал короткий смешок. Он уже давно покончил с перепёлками и теперь с грустью разглядывал поднос, где остались одни косточки толщиной с половину его мизинца.

– Эй, это ещё за что? – сестра вспорхнула над кроватью и упёрла кулаки в бока. – Ты сам и углей поешь, лишь бы живот набить.

– Прости, Тална велела в шутках поупражняться, – живогор откинулся на подушку.

Тална с шумом выпустила воздух через раздувшиеся ноздри:

– Ничего я тебе велела!

– Ты сказала, девкам такое нравится!

Нотонир покашлял:

– Возможно, это и так, но немолодым товарищам, которые очень хотят поскорее разобраться с общим делом, всё же – не очень.

– Так, я тебя впечатлять и не собирался, Нотонир.

Йору напряг всё лицо, поднял руки над головой и звонко хлопнул. В воцарившейся тишине прозвучал его холодный, усталый голос:

– Его много в Роще, где древиане сжигают мёртвых и посыпают пеплом корни, – Йору вздохнул. – И сжигали ещё чаще, когда Млерт уговорил старосту Олони казнить людей даже за мелкие проступки.

Клеп раскачивался на пятках, обхватив локти. Застыла у кровати Висида, хмыкнул в раздумьях Арачи, пока Тална ещё сопела на соседней койке. Нотонир обвёл комнату вздёрнутым носом и кивнул:

– Старое священное место, которое хранит пылинки тысяч душ. Да… Это подходящая колыбель для такой силы.

– Там мы его и убьём, – решил Йору. – И разберёмся с тем, кто его породил.

Горго встал с пола и подошёл к нему:

– Вопрос, Йору. Могу я не идти в эту колыбель?

– Ты боец на загляденье, – ответил вместо него Нотонир. – Но будет полезнее, если ты вернёшься в Ставку и предупредишь Сюзерена о том, что может случиться в Равноденствие. Даже если мы победим, лес может взбрыкнуть напоследок, так что пусть подготовит людей.

«И своих големов,» – хотелось добавить Клепу с издёвкой. Но Йору запретил будоражить верного слугу Сюзерена, пока сумы с наградой не переберутся из казны Ставки в мешки Своры. А жаль.

– А что насчёт тех, кто ещё может служить Хозяину? – заговорила Тална. – Тот Всадник Крови?

Она закусила губу и поднялась. Шагать получалось уверенно, пусть Клеп и видел, как тлели в ней остатки боли. Нотонир встретил её холодным серым взглядом.

– Мы уже выяснили, что Хозяину он не служит. Побеспокоимся о нём, когда покончим с лесом, – отрезал он. – Сейчас важнее пепельные стражи и мужики из Олони. Вот они могут запротивиться, когда мы выступим против их нового Хозяина.

Протяжный скрип возвестил о том, что с кровати поднялся Арачи. Всё ещё бледнее обычного, живогор смерил гордым взглядом свой молот, приставленный к стене:

– Ха, проблем с ними не будет! У нас будет то, чего точно нет у Хозяина.

– Любовь и дружба? – Лаг Бо с любопытством вытянул шею.

– Только не это, – застонала Висида, уткнувшись лицом в ладони.

– Какой там? – Арачи рассмеялся и гулко ударил себя кулаком в грудь. – У нас буду я. Будет самый меткий пиздюк с островов Ульпии, коварантская девчонка с посохом, который расшибает черепа, и её умнющий брат. Ещё – хитрый колдун и лучший вожак, каких поискать.

Смущённые лица по очереди расплылись в череде улыбок, сколь бы Свора ни старалась держаться невозмутимо. Один лишь Клеп таращился на Арачи с намёком, и живогор этот взгляд уловил.

– Ты, Тална, тоже много чего умеешь, наверное, – сказал он левентийке.

– Я умею выживать, – ответила та с горечью.

– И это – хороший навык, – поспешил вклиниться Нотонир – Здесь, в Лемии – пожалуй, самый главный из всех.