Текст книги "Драгоценность черного дракона (СИ)"

Автор книги: Мария Вельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Она понимала, что блефует. Играет, пытаясь хоть чем-то его зацепить. Впрочем, он тоже это прекрасно понимал, только сощурил глаза, медленно проводя когтями по плотному покрывалу.

– Может, скажешь уже прямо? Такое ощущение, что ты боишься собственных слов.

Стало отчего-то стыдно.

– С вашей помощью ирр и гончие вышли на меня? – резко спросила, чуть прикусывая в старой привычке губу.

– С моей… хм, – чуть склонил голову, насмешливо глядя. Казалось, мужчина не был ни удивлен, ни раздосадован, – я им никак не помогал, – и, в ответ на злой взгляд, – учись ставить правильные вопросы. Однако, раз уж каким-то образом этот факт всплыл, я бы не хотел, чтобы между нами было данное непонимание, – тонкие губы тронуло подобие улыбки. – Но этот разговор мы будем вести не здесь.

Кинъярэ качнул головой в сторону одной из дверей – из спальни их выходило сразу несколько.

– Не стоит тревожить больного по пустякам.

– Чем же болен Его Светлость?

– Если ты полагаешь, что я приложил к этому руку, то – нет, – они оказались в небольшом, но прекрасно обставленном кабинете. Большой удобный стол, мягкое кресло, зашторенные окна и множество полок с книгами. Приглушенные цвета, и… какой-то странный аромат, забивающий ноздри, слишком… знакомый? – вижу, что уже почувствовала. Так чем здесь пахнет?

Йаррэ прикрыла глаза, сделав ещё один глубокий вдох. Сжала губы, стараясь не думать. Ответ сам найдется.

– Смертью, – откликнулась тихо, разом растеряв боевой пыл, – здесь пахнет смертью.

– Верно. Сайнар уже умирал. Сильные маги, тем более полукровки альконов, не живут долго с заблокированными каналами.

Заблокированный канал? Полукровка?!

– Позже! А теперь сядь и поговорим.

От властного приказа в кресло её буквально внесло. Сам мужчина прислонился к стене, скинув плащ, и отсюда было прекрасно видно, как длинный хвост обвивается вокруг его ноги, сворачиваясь кольцами.

– Значит, ты обвиняешь меня в том, что это из-за меня ты попалась гончей?

– Я пока вас ни в чем не обвиняла. Только лишь хотела проверить кое-какие факты.

– А теперь внятно объясни, на чем основаны твои выводы.

Она рассказала. Четко, спокойно. Внятно. Вот только обида и растерянность успели перекипеть, и теперь возникли ещё большие вопросы по поводу произошедшего разговора. Слишком уж вовремя. Как по нотам. Именно о том, что она хотела услышать больше всего. Да и кто бы это вообще мог быть?

– О, вижу, ты начинаешь, наконец, думать головой, а не иным органом, моя Драгоценная! – она пыталась разглядеть в нем насмешку – но видела только усталость.

– Полагаете, это была подстава?

– Йер, иди проверь наших новых шутников, – бросил негромко, а её новый знакомый уже испарился.

Дайрэ Амондо снова вернулся к прерванному разговору.

– Без сомнения это подстава, причем сделанная специально для глупеньких любопытных магичек. Хотя правда в их словах и была, – и смотрит насмешливо, словно ждет реакцию.

Сказать? Промолчать?

– Я бы хотела знать, о чем идет речь, мой господин, – голос звучал глухо. Йаррэ бездумно откинулась на спинку кресла. Недосказанность. Интриги. Странный флирт. Все это довольно бессмысленно. Зачем вообще все это? И зачем это длить, за это цепляться?

Прохладные руки резко легли на плечи.

– Я действительно искал наживку для гончих. Мне нужно было дитя нашего народа, но не запятнанное рабством и чуждыми клятвами, – он опустился на корточки рядом с её кресло. Сумасшедше близко. Прохладное дыхание опаляет пальцы, – я готов на все ради своего народа, мой драгоценный цветочек, – и снова ни капли издевки в ярко-мерцающих глазах, – если нужно – я убью любого, умру сам, лишь бы мой народ жил. И это правильно. Я правитель, я не могу позволить себе слабость. – Три зрачка пульсируют, то сжимаясь в ниточку, то резко расширяясь, но голос алькона спокоен.

Он говорит с абсолютной, непререкаемой уверенностью существа, для которого в жизни есть только один-единственный путь. И, несмотря на весь ужас его слов, Йаррэ завидует. Хотела бы она иметь такую же цель в жизни. Не чувствовать свою бесполезность.

– Значит, вы готовы были меня подставить и сломать… но ради чего? Какой из меня вышел бы толк? – надо заканчивать с этим. Голова наливалась тяжестью, пульсируя, а тело немело от усталости. Кажется, выкрутасы странного дара не прошли зря.

– Сломать? Нет… я бы не позволил, мой цветок. Что же касается всего остального… истинный алькон рождается из боли и гнева – иного пути у полукровок нет, даже захоти я все переработать, – и странно-горькая улыбка на чужих губах. – А, что касается толка… Твоя кровь и силы могли бы помочь нам открыть Врата и вернуть Мать, – что ж, честный ответ.

А она на что же рассчитывала? Значит, снова смерть? Во имя благополучия пока все ещё чужой для неё расы?

– Полагаю, говорить вы мне об этом не собирались. Сами бы все устроили лучшим образом, – знакомый ледяной ком поднялся изнутри, замораживая чувства. Так гораздо спокойнее.

– Возможно. А, быть может, и нет. Я бы и сам умер, если бы это помогло, – он и не собирался ничего отрицать. Но и подтверждать полностью не спешил. А потому, когда Кинъярэ резко поднялся, увлекая её за собой, ближе к себе, почти в объятия – Йаррэ просто не успела помешать.

– Но забудь обо всем, что было до того, Яра. Я не стану просить прощения и извиняться, но теперь я никогда трону тебя. Я ведь не зря твердил, что в тебе теперь моя кровь.

«– Она его родственница?

– Нет, конечно, – в голосе возмущение и брезгливость, – девочке и повезло, и не повезло. Будь он родной крови – он бы сделать такое не посмел, его собственная сила бы покарала».

– Так… я ваша родственница?

Неужели он так глупо подставился? Ведь сам давал ей кровь.

– Упаси Мать. Ты просто моя. Ты вошла в мой род, но по крови мы не родные.

И почему ей кажется, что он снова что-то утаивает?

Ком внутри чуть дрогнул. Кто-то хорошо все продумал. Кто-то понадеялся на то, что она или спровоцирует алькона, или сотворит ещё что-нибудь, что выведет её из этой дикой игры окончательно. Вот только не знал, что в ней течет его кровь, да и они не незрелые юнцы оба, и спокойно поговорить все ещё способны. Хотя, пока кровь предков пробуждается, играя в жилах, сдержать себя, тьма побери, очень сложно!

Хвост рядом рассек воздух.

Резко грохнула дверь, открывая взгляду взъерошенного и окровавленного знакомца.

Миг – и перед ней снова властный жестокий Владыка.

– Мой господин, я нашел… но один из говоривших мертв, и так, что нам его не допросить. А ещё… – разноцветные глаза, казалось, были затуманены, – кажется, меня почти спровоцировали. И сейчасссс… я хочу поохотиться, – безумная улыбка на бледных губах.

Это было последней осмысленной фразой вошедшего. Через мгновение перед ними уже скалился обезумивший монстр, жаждущий крови.

Глава 8. Гардэ и Клинок

В каждой юной женщине прячется чудовище из самых страшных твоих кошмаров. Не стоит об этом забывать…

Размышления потенциального смертника

Иногда для того, чтобы принять решение, хватает одного мгновения. Испугалась ли она? Нет. Дико, странно, но меньше всего на свете сейчас Йаррэ думала о том, что обросший чешуей сумасшедший знакомец причинит ей вред. Она боялась не его, она боялась ЗА него.

Ей хватило одного раза взглянуть на чужую искалеченную страданиями душу, чтобы почувствовать ответственность за его жизнь. Он должен жить. Должен выжить. И плевать на любые подставы. Она уже хотела было шагнуть навстречу ощетинившемуся в боевом облике алькону, как вдруг почувствовала, что что-то крепко обвивает её талию, не давая шевельнуться. Что-то. Чей-то наглый чешуйчатый хвост, который сейчас предупреждающе сжался, не давая двинуться с места. Недовольный рык от двери. Чьи-то крики, доносящиеся издалека. И странное, захватывающе завораживающее чувство единения с мужчиной, который стоял за её спиной.

– Встань за мной, – отрывистый приказ.

И нет ничего правильнее, чем скользнуть за его спину, прикрывая глаза. Его фигура мягко светится призрачно-голубоватым пламенем, а от неё к нему отходит тонкий синий луч – словно соединяя, от сердца к сердцу. Сейчас некогда пугаться и терзаться вопросами. Он острый клинок, направленный на врага, она – его часть, его пара, его гардэ – рукоять. Пока она рядом – никто не сможет его победить, а боевое безумие не завладеет им. Она – его равновесие и точка опоры.

– Молчи, чтобы не случилось. И не смей от меня отходить.

Высверк магии. Яркий, трепещущий, ледяной. И призрачный огонь кидается на оскалившуюся фигуру, обнимая её, языки ласкают жесткую чешую, касаются искаженного лица – а потом она медленно вплетает в чужое заклятье свою силу – белоснежные ниточки, смешанные с фиолетовыми искрами.

Фигура в магическом огне дрожит, отчаянно рыча, а потом вдруг резко выставляет когти, взвиваясь вверх – за его спиной такие же призрачные, как это пламя, крылья. Кинъярэ срывается так быстро, что сначала она просто не замечает, что рядом уже никого нет. А, когда понимает, – кидается закрыть дверь. Пусть это для них почти не преграда, но, если выберутся отсюда случайно – беды не миновать.

Невидимые взгляду движения, высверки магии – это в тесном-то пространстве. А ведь там, за ними – спальня с наследником. Не дай тьма он пострадает сейчас… Да ещё от рук алькона. Кто-то очень сильно хочет подписать им смертный приговор. Им всем.

Отлетевшая щепка ударила в щеку, оцарапав, и это легкая боль словно заставила пробудиться, встряхнуться, выходя из ступора. Их связь была также сильна и прочна. Сияющая невидимая нить, что прочнее цепей.

– От сердца к сердцу, из пепла в пепел, по камню и дереву, по крови первородной, спаси утопающего, пощади умирающего, воскреси душу падшую, отгони врага нашего. Смертью заклинаю, Мать воспеваю, силу направляю… – она едва успела вжаться в стену за шкафом, чтобы не получить удар чужой энергетической плети.

Драгоценнейший не успевал – чтобы спасти своего подчиненного. Отчаявшись, он решит его убить. Похоже, уже решил. Но эта кровь не должна была пролиться – Йаррэ знала точно. Руки дрожали от усилий, от силы, что копилась внутри и проступала на кончиках когтей.

Она прикрыла глаза. Заставить себя выйти пусть и из-за такого хлипкого убежища – страшно. Думать о том – для чего, больше не было сил. Иногда бывают моменты, когда приходится преодолевать себя. Даже, когда смертельно страшно. Даже, когда перед глазами все плывет и ноги отказываются идти.

С потолка сыплются крошки. Дверь и окна дрожат от магических воздействий, а стены уже покрылись трещинами. Больше нельзя тянуть. Рыки. Вспышки чужой силы. Оскаленные клыки и длинные острые когти. Альконы – совершенные орудия убийства.

Сила скопилась на кончиках пальцев, требуя выхода.

Шаг. Вскинуть руки. Как же мучительно страшно. С рук срывается почти невесомое прозрачное облако, пылью рассыпаясь в сторону дерущихся. И в этот миг все затихает. Замирает. Исчезают все звуки. Колени подламываются – и она падает. Только не на пол – а в чужие объятья. Крепкие руки её Клинка придерживают мягко за плечи, а хвост снова подхватывает, обвивая талию и не давая упасть.

– Ты не должна была так рисковать, Риаррэ.

– Я должна была позволить вам его убить?

– А он тебе так дорог? Ты даже не знаешь, кто он, ириссэ, – алькон кивает в сторону лежащего навзничь противника, который уже сменил боевую ипостась на обычную.

– Мне не нужно его знать, что понять – убить его будет для вас очень больно, – она вскинула голову – и тут же столкнулась взглядом с дайрэ Амондо. Тот держал её на весу легко – словно не девушка, а пушинка. На виске билась синяя жилка, выдавая напряжение мужчины.

– Ты слишком хорошо стала меня понимать. И слишком быстро.

Её медленно опустили на пол.

– Стоять можешь?

Йаррэ коротко кивнула, беспокойно шаря взглядом по помещению, которое сейчас больше напоминало полигон для военных испытаний.

– Тогда попытайся сделать так, чтобы было совершенно непонятно, что здесь могло произойти то, что произошло. Я схожу к телам.

– А?.. – она кивком указала на лежащего без сознания второго алькона.

– Дьергрэ скоро оправится от твоего воздействия. Как полагаешь, снять чужую сеть удалось?

Она и не знала ни о какой сети. Как же дышать тяжело – так и хочется свернуться клубочком где-нибудь в темном уголке, но – нельзя. Раз её Клинок просит – она должна ему помочь.

По невидимой связи пришла волна одобрения – и чужой силы, которая взбодрила, вливаясь в кровь.

– Думаю если что-то осталось – то совсем немного, – ответила уверенно. Вы сможете легко это снять чуть позже, кидаться он больше не будет.

И – странное дело – он поверил. Кивнул, как будто её слова имели вес.

– Тогда прибери здесь все. Скоро у нас будут гости, – недобрый оскал на бледном лице смотрелся устрашающе.

Миг – и Мастер растворился в потоках энергии, чувствуя себя на удивление вольготно, а Яра принялась прибираться, стараясь отогнать прочь неприятные мысли и слабость. Все-таки чужая сила – не своя.

Медленно ткались иллюзии, выравнивая скошенные углы, отколотые барельефы, разбитые стекла шкафов. Тонкой струйкой текла энергия, не мешая размышлениям.

Гардэ и Клинок. Предок только упоминал об этой связке у альконов. Найти своего Гардэ для Клинка – большая удача. Он прикроет спину, уравновесит силу, отведет безумие, не даст сорваться в пропасть собственной магии. Но найти того, кто пойдет на эту связь, того, кто тебе подходит – почти невозможно. О том, как эта связь образуется и какие обязательства накладывает – предок не сказал. Вильнул, как прожженый дипломат, в сторону.

Иллюзии медленно укрыли последнюю часть кабинета, вторая направленная волна силы уничтожила весь мусор – и пришлось заняться жертвой обстоятельств.

Когда дверь практически пинком распахнули – все уже было готово. Вторая дверь в покои наследника искусно скрыта и замаскирована. Первая – ведущая в коридор, прикрыта – но не закрыта на замок. Зачем смущать дорогих гостей?

Процессия и правда была впечатляющая – компанию из трех гончих и нескольких стражников возглавлял высокий темноволосый мужчина. Волосы забраны в хвост, холодные серые глаза смотрят презрительно и колко, сухощавая фигура и широкая мантия, не скрывающая военную выправку. На миг сердце кольнула иголка страха – но в своей магии она сейчас была уверена, как никогда. По венам снова бежал странный огонь, вызывающий желание то ли подерзить то ли пошалить. Но никак не пугаться.

А вот и Мастер пожаловал – Кинъярэ Амондо зашел последним. На лице – недовольство и скука, вот только она видела, как катались желваки на бледно-серых скулах, как неестественно ярко блестели глаза и чуть щерились клыки. А ещё она видела, как тяжело висят длинные рукава темно-синего одеяния, словно они были все в воде. Или в крови?!

При виде ухмыляющегося Аррона хотелось не расплыться томной лужицей, а врезать ему жестко под дых, опрокидывая на пол так, чтобы не встал.

Боль-усталость-бешенство-ненависть-странная почти теплая признательность – чужие чувства навалились разом, заставляя коротко вздохнуть, сжимая зубы. К счастью, переодеться она тоже успела – и даже не в иллюзии. Темные брюки, светло-серая рубашка и лиловый камзол с длинными разрезами по бокам. Вполне прилично. На груди вышит знакомый герб альконов – ворон с веточкой асфодели.

Поклон – четкий и выверенный. Не время метаться и бояться.

– Высокие дайры, чем могу быть полезна?

Ну и что же вы мне скажете?

Отвечает надменный темноволосый дайр, пока остальная компания рассредоточивается по кабинету.

– Таррэ, у нас есть ряд вопросов. Мы дадим вам кристалл истины – мужчина протянул ей продолговато синий камешек, блеснувший искрой в глубине, – а вы ответите на ваши вопросы. Вы не являетесь благонадежным гражданином иррейна, чтобы верить вам на слово, посему советую отвечать только правду.

Так изящно оскорбить со всех сторон – это надо уметь! Не является. Расцарапать бы вам рожу, господа, до крови, так, чтобы не зажило – когти-то теперь ядовитые. Но – нельзя-с. Терпение. Или терпимость? А нет, за терпимостью им лучше в другое место обращаться.

– Не имею честь знать Ваше имя, дайрэ?.. – и с удовольствием не буду иметь её и дальше. А то, если эту несчастную изгвазданную честь столько иметь…

Какое удивление на лицах. Важная персона? Она прячет дрожь за спокойной улыбкой, она не смотрит в сторону Аррона, который поедает её глазами, как будто уже раздел и осуществил все свои фантазии. Она думает только о Дьергрэ, который крепко спит под иллюзией в спальне старшего наследника, и тихо молится всем богам, чтобы никто из тех двоих не проснулся в самый неподходящий момент.

– Иландер Скоури, девица.

Скоури? Видимо, это должно было ей что-то сказать, вон какая фи… то есть выражение лица снулое.

– Я следователь особого департамента, обладающий полномочиями вести это дело.

– Какое дело, дайрэ? – глазки вскинуть, взмахнуть ресничками. И вид такой – невинно-скорбный, растерянно-испуганный.

Она ведь милая, такая хорошая и нежная. Скромная несчастная и потерянная девица, мало на что способная.

– Во дворце ирра произошло убийство, тайрэ. – Ах, она уже тайрэ! – Есть подозрение, что к этому непосредственно причастны рабы ирра.

Рабы. Её ощутимо передернуло от этого слова, и зародившаяся было симпатия к следователю растаяла на корню. Забылась. Решила, что альконы всемогущи, а ведь это не так. Вон как шарят в кабинете – её иллюзии дрожат. А Аррон принюхивается к пространству стены, где находилась скрытая дверь.

– Ты забываешься, ищейка, – резкий голос Мастера скрежетнул рядом. Снова покрытые синей дымкой глаза смотрели зло и требовательно, – девчонка под моей защитой.

– Твоя защита ничего не стоит, покоренный, – и было в этой ответной улыбке что-то… злое? Торжествующее? А, быть может, наоборот – сочувствующее? Что-то, что позволяло подумать – эти двое знакомы куда больше, чем показывают.

– Все, что ты имеешь, тварь, лишь милость ирра, – вдруг раздался ещё один голос.

Из-за спин стражей выступил он – высокий, слишком тонкий и бледный, весь состоящий из каких-то болезненных углов.

– А, Илинар, скайши, так и знал, что без тебя не обошлось, пес, – лениво бросил дайрэ Амондо.

Скайши? Нечистая кровь?

Напряжение сгустилось так, что, казалось, они друг на друга бросятся. А потом бледный гость достал что-то из кармана, издевательски хмыкнул, смотря на алькона, и медленно, словно демонстративно сжал прибор в руке. Миг – и стоявший на ногах хищник рухнул, как подкошенный.

Каких чудовищных усилий ей стоило сдержать отчаянный крик, рвущийся с губ, удержать маску безразличия и легкого удивления на лице. Она не может выдать своего отношения. Но она запомнит, обязательно запомнит всех, кто сейчас смотрит – и ухмыляется. Запомнит того стража, который легонько пнул лежащего навзничь Кинъярэ. Запомнит, как тот прокусывает клыками себе губы, чтобы не стонать. Как из-под руки на пол льется тонкая струйка прозрачно-голубой крови.

Наверное, в этот момент она сделала свой самый важный выбор.

– Мои люди все здесь обыщут – и поговорим. Выйдем в соседнюю комнату.

К чести Иландера – он не злорадствовал ни капли. Напротив – в потемневших глазах читалось легкое сожаление. Однако, Илинару он не возразил. Не посмел? Не хотел? Слишком мало она пока знала об этих существах, чтобы спрогнозировать их поведение.

Как ни странно, они оказались в крыле альконов. Значит, она ошиблась. У Мастера Кинъярэ был портал из их крыла прямо в апартаменты принца. За мужчину было тревожно, но… сейчас она ничем ему не могла помочь – только послать искорку дара, укутывая его эфемерным теплом.

Следователь расположился в небольшой полупустой комнате у стола, однако, предложив ей присесть на стул напротив, и началось…

– Замечала ли она странности в поведении наставника?

Да легче сказать, когда их не было.

– Был ли он лично знаком с управляющим дворцовой прислугой уважаемым Аргом Даири?

– Питал ли он к нему неприязнь?

– Был ли у него повод заставить управляющего замолчать?

– Что он делал в третий час пополудни?

Приходилось изворачиваться ужом, хотя на некоторые вопросы она честно отвечала чистосердечным «нет». А потом не выдержала – решилась перебить.

– Как он умер, дайрэ?

– Что? – казалось, следователь на мгновение растерялся.

– Как умер управляющий?

– У него остановилось сердце, – тот отчего-то ответил сразу, только смотрел слишком задумчиво.

– Полагаете, его остановила сила Смерти? Но разве альконам не запрещено её применять иначе, чем по приказу? Разве им не запрещено убивать? Да и, насколько я поняла за время общения с ними, они НЕ могут убить так, как вы описываете. Оборвать нить чужой жизни, пойдя против воли своей прародительницы…

– Я смотрю, вы многое о них уже узнали, – серые глаза Иландера смотрели в упор, – и ни разу мне не солгали, хоть и кое-что не договорили… любопытно…

На этом их содержательный «разговор», больше похожий на блиц-допрос сошел на нет. Только напоследок мужчина обернулся и негромко заметил.

– Это очень неумело сфабрикованная подстава, тайрэ. Но её цель в ином.

И ушел, не сказав ни слова. А она так и мялась у порога, не решаясь зайти в соседнюю комнату и снова ощущая странный, охватывающий все тело жар. Даже глаза зудели и чесались. Простудилась?

За дверью раздались быстрые шаги. Она дернулась сначала, а потом качнула головой, зло куснув губы. Нет, так просто не сдастся. Нельзя все время бегать от него – когда-нибудь придется поговорить. Вернее, ей-то это без надобности, а вот чье-то уязвленное самолюбие рвется наружу.

В распахнутую дверь зашел Винтера. Все так же хорош собой. Каштановые волосы до плеч, высокий, прекрасно сложенная фигура, острый взгляд из-под длинных пушистых ресниц и чуть полные губы. Обманчиво лощеный мерзавец. Только бы он не догадался, что ещё она вспомнила после странной инициации альконов. Знак под сердцем запульсировал, сжимаясь – словно реагировал на какое-то воздействие.

– Что-то ты неласкова со мной, девочка. А ведь стоит быть внимательней с тем, от кого зависит твоя судьба. Или ты полагаешь, что шавка-алькон может тебя защитить?

Его серо-зеленые глаза сейчас казались блеклыми, болотистыми. Накатило отвращение. Вот он совсем близко – щекочет дыханием щеку, смотрит в глаза и чего-то ждет. Может быть, того, что подействует его ломающий душу приворот? Но это было с другой девочкой. Та глупая девочка Арьяна уже давно мертва, а для Риаррэ он – враг, недостойный ни разговора, ни уважения. Сердце не бьется быстрее.

– Мне кажется, что вы слишком много на себя берете, гончая ирра, – её голос ровен и спокоен, лишен эмоций.

Он – ничто. Но, увы, пока опасное для неё.

– Отчего же? – не дождался. Бесится. Сошлись на переносице брови, зло блеснули глаза с вертикальным зрачком. Глаза в глаза.

– Я больше не в вашей власти. Моя жизнь в руках алькона Реиннарэ Амондо, которому меня отдал Высокий Суд.

– Он – лишь раб. Имущество короны, – выплевывает.

И это она когда-то любила? Теряла голову? Собиралась замуж?

– Он – тот, с кем считаются даже его враги. А вот о вас такого сказать не могу.

Дерзит? Нарывается? Но ей надоело бояться.

Чужая рука больно хватает за подбородок, сжимая. Его губы резко касаются её собственных, чужой язык разжимает рот, проталкиваюсь внутрь и вызывая приступ тошноты. Она может его оттолкнуть. Может ударить магией – но ведь он только этого и ждет. Повода обвинить снова. От чужих рук, пытающихся сорвать верхний камзол, мутит. Она резко впивается заострившимися зубами в его губу – а потом со всей дури бьет ногой в область паха.

Противник рычит что-то, сгибаясь пополам.

– Ты начинаешь меня раздражать, псина, – от внешне спокойного, даже ледяного голоса веет жутью.

Йаррэ отскакивает, спешно оправляя камзол. Он зол и блокирует связь, не давая себя поддержать или оправдаться. За что она чувствует себя такой виноватой?

– Маленькая тварь, – красивое лицо Аррона перекошено от гнева. Он с трудом разгибается. Чувствительно попала? Жаль, совсем не отбила.

Хуже, что она чувствует другое – от него веет чем-то поистине мерзким. Такой запах бывает, наверное, на скотобойне. Насилие и смерть. Мучительная смерть. Она бы не успела увернуться от чужого резкого выпада, вот только алькон быстрее – и рука напавшего зажата в его пальцах, как в тисках.

Раздается хруст костей и тихий стон.

– Пошел вон. И не ной, к утру зарастешь. Я не желаю тебя видеть в этом крыле, ищейка, но можешь рискнуть, если хочешь, чтобы однажды у тебя сломалось что-то другое.

Ненависть в чужих глазах можно рукой потрогать. Когда так смотрят – хотят убивать. Жестоко и мучительно. Она приобрела опасного врага, но… внутри что-то ворочается и, неожиданно, раздается тихий рык, вызывающий дрожь. Ликование от возможности свести счеты с сильным соперником. На миг краски вокруг снова меняются – и через неё смотрит на мир совсем иная сущность.

Дверь захлопывается – и на талии смыкаются руки с острыми когтями. Голову осторожно поворачивают – и она сталкивается взглядом с лиловыми глазами Зверя. По лицу алькона ползет черная чешуя – а потом он резко оседает на пол, оставляя за собой на её одежде кровавый след, и чуть не заставляя сердце остановиться.

– Мой Мастер!..