Текст книги "Драгоценность черного дракона (СИ)"

Автор книги: Мария Вельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

В коридорах резиденции ирра было подозрительно пусто. Только гулкий звук собственных шагов раздается по коридорам. Мужчина отрастил на руке драконьи когти, оцарапав запястье и начертив на собственной коже несколько кровавых рун, впрочем, тут же истаявших. Так-то будет вернее. Он уже почти дошел на собственных покоев в старом крыле, когда его остановил неприметный человечек с нашивками Черной Стражи. Так вот, куда тянутся все хвосты. Логично, ничего не скажешь. Пост главы этой организации… весьма удобен.

– Вам необходимо проследовать за мной, мортэли, – и никакого презрения, ни капли страха. Только в равнодушных серых глазах, где-то в глубине таится издевка.

– И почему же? – спросил с интересом, чуть склонив голову вперед.

Посланник на мгновение замешкался, впрочем, тут же сориентировавшись.

– Таков приказ ирра, я не могу знать.

И никаких угроз и намеков на то, что применит силу. Само собой разумеется, что собачка побежит следом за ним. Бедняжка Азгар, интересно, хоть одно решение за последние столетия он принял самостоятельно? От неприятной острозубой усмешки провожатый неуловимо передернул плечами, отворачиваясь.

Шли они недолго – не прошло и десяти тактов, как показалась лестница, ведущая в закрытое старое крыло дворца. Насколько слышал Кинъярэ, оно давно не использовалось. Настолько давно, что про него все просто забыли ещё в те годы, когда он был относительно свободным. Не радует только одно – как он сам мог забыть об этом месте? Как будто здесь стоял отворот, и отворот настолько мощный, что, без позволения хозяина, сюда не то, что нельзя было зайти, но даже вспомнить, что это место существует.

И то, что его привели именно сюда, означает только одно – живым он им больше не нужен. И жалкие попытки сопротивления со стороны Азгара сломлены окончательно.

Простая дверь из темного дерева распахнулась без скрипа.

– Прошу, – сопровождающий кротко мотнул головой вперед, не проходя сам.

– Никогда здесь раньше не был… – заметил отстраненно.

Шаг. Сила песни все ещё кипела в нем, давая возможности, о которых он даже спустя столько веков и не подозревал. Словно ты спал с заткнутыми ушами – и вдруг заглушка исчезла, и ты проснулся, ощутив весь мир вокруг. Где-то вдалеке прогрохотал гром. Шаг через порог. И оглушающая, омерзительная тишина, сбивающая с ног. Снова заглушки, снова он оглох и ослеп, на мгновение потерявшись в пространстве. Вся немаленькая комната был обита ратканом – редкой тканью, которую выращивали в своих угодьях ублюдки Жизни. Эта ткань блокировала любое проявление магии Смерти, и неплохо понижала силу других стихий. В этой комнате мог пытаться колдовать только безумец – или адепт Жизни. Или…

– Добро пожаловать, раб. Сегодня мы наконец-то с тобой развлечемся…

Сильный удар почти сбил с ног. Он устоял, когда обрушился ещё один, и ещё… В кроваво-красных глазах стоящего у расчерченного жертвенника безумца не была ни капли рассудка. Или был, но изощренный, искаженный, затуманенный. По белой коже скользили змеями черные вены. Скалились мелкие острые зубы. В руках его извивалась темно-бордовая, словно вымоченная в крови плеть – жалкое подобие оружия альконов.

Кинъярэ почти не ощущал боли – только лютую ненависть к сошедшему с ума отступнику и злость на собственного отца.

Если он выживет… если он только выживет, то разорвет душу любому, осмелившемуся поделиться своей кровью с человеческим магом. А отец, словно сам свихнулся, и повторяет такую же ошибку с этим айтири…

– Я и не знал, что аристократы-человечки нынче склонны к таким развлечениям, – припав на одно колено, он оскалился, усмехаясь разбитыми губами.

Эта ночь будет долгой, но кто из них увидит рассвет?

 ***

Интерлюдия 6. Родная кровь.

Все отцы хотят, чтобы их дети осуществили то, что не удалось им самим.

Иоганн В. Гёте

Сердце медленно отстукивало такты, то и дело сбиваясь на суматошный ритм. Пальцы чуть дрогнули, сжимаясь. Теневые крылья закутали тело, но ему все равно было холодно, безумно холодно только от мысли о том, что тот, кому и он сам, и тысячи других существ, вверили свои жизни, может проиграть. Сайнар прикрыл глаза, выравнивая дыхание. Острые клыки уже не помещались во рту, он был в шаге от оборота. В высоком зеркале напротив отразилось исказившееся лицо и ярко блеснувшие ртутным серебром глаза – уже не человека – дракона. И дракон в нем требовал свободы и охоты. Охоты на чужие души. Драконы Смерти – это не только почти шестиметровые громадины с острым набором клыков и когтей… нет. Это ещё и совершенные орудия бесшумной смерти. Те, от чьего дыхания может замерзнуть целый город. Те, кто может своим пламенем уничтожить не плоть, а душу, а может и вернуть погибшего к жизни. Драконы Смерти – это её армия и её верные дети и вассалы, ненавидимые контролеры равновесия. Никогда драконы Смерти не нападают первыми на невинных, не творят зло во имя собственной прихоти и призрачного величия.

Когти на правой руке медленно шевельнулись, формируя темный сгусток, тут же обернувшийся небольшой змеей. Та растаяла в воздухе, скользя по коридорам и собирая информацию для своего хозяина.

Женщины альконов – другое. Да, они имели возможность оборачиваться драконами, да, они также собирали жатву из чужих душ, но обладали особой магией – магией ведающих. Они знали КАК лучше поступить, куда отправить для жатвы мужчин рода, кого пощадить, а кого покарать, как исцелить смертельно раненного и уничтожить врагов их народа. А ещё только среди них рождались Благословенные – те, кто мог лечить душу, не тело.

В комнату постучали. Мужчина встрепенулся, тут же поспешно прячась под мороком.

– Войдите, – крикнул негромко.

В дверь просочился невысокий гибкий юноша, чьи глаза мерцали золотом в полутьме. Оборотень?

– Маэ ис-ирр, ваш отец желает вас видеть.

Сначала он не понял. Не осознал до конца, измученный собственными мыслями и невозможностью повлиять на происходящее. И лишь спустя мгновение будто очнулся. Вскинулся, собираясь резко отказаться, и… произнес совсем другое.

– Веди.

Что-то внутри неумолимо отщелкивало последние минуты до той поры, когда вмешиваться уже станет поздно… Как ни странно, вели его вовсе не в кабинет, где ирр обычно работал, и даже не в его апартаменты, а в старую часть дворца. Ловушка? Но на сердце было спокойно. Дверь распахнулась широко, и его чуть подтолкнули вперед.

– Не волнуйтесь…

Как будто он волновался!

В комнате было светло, но пусто и довольно запущено. Старые темно-бордовые занавеси, высокий стол с кое-где отбитыми от древесины щепками и завитушками, два самых простых стула со спинкой, и полупустой шкаф. На одном из стульев и сидел ирр. Отцом он его не называл, кажется, даже в детстве.

Азгар выглядел не слишком хорошо. Сейчас, сбросив личину старика, он казался ровесником старших альконов – по внешнему виду, по крайней мере, но… Темные круги под глазами, запавший, почти затравленный взгляд, Словно иссушенная кожа, одна рука висит плетью, да и ногу он держит явно неловко.

Оборотень не ушел – прошел вперед, становясь за спиной ирра. На миг стало смешно – ему достаточно одного движения, чтобы их уничтожить. И не только их.

– Но ты не станешь бить по безоружному, сын. Я слишком хорошо тебя знаю, – хриплый, надтреснутый голос. Словно он и правда старик.

– И когда вы успели узнать меня так хорошо? Когда запечатывали мою силу? Или, быть может, когда приговаривали меня к медленной и мучительной смерти, лишая любой возможности влиять на происходящее? А, может, тогда, когда насиловали мою мать?!

Мужчина в кресле коснулся пальцами глаз, словно стараясь стряхнуть с себя эти обвинения вместе с дурнотой. На миг потускневшие темно-серые глаза налились силой, зло сверкнув.

– Я спасал твою жизнь, глупый мальчишка! Если бы я не приказал запечатать твои силы, чтобы ты выглядел обычным слабым полукровкой, но он тебя бы просто уничтожил… Также, как и твою мать, когда в ней отпала необходимость!

Длинные пальцы сжались в кулаки, казалось, ирр хочет кого-то ударить – и старается сдержаться.

– И кто же этот великий он?

Сердце сжалось. Нет, считать этого человека монстром было гораздо привычнее. Предатели бывшими не бывают. Предательство прощать нельзя.

– Тот, кто стоит за всем происходящим. Тот, кто уничтожал альконов и поработил их. Он давно уже сошел с ума. Для этого существа нет своих – только полезные для него люди и жертвы или рабы. Я не могу назвать его имя, потому что мне…

Он не договорил, сгорбившись как-то разом. А Сайнар смотрел на того, кого ненавидел всю свою сознательную жизнь и пытался подавить в себе острую вспышку жалости, потому что уже понял то, что было не договорено.

– Ты такой же раб, как и все мы. Только ты его ширма. А он где-то совсем близко, совсем рядом… Как же ты позволил делать все это с собой? С нами?!

– Я был молод, обижен и глуп. И заплатил сполна. Но я позвал тебя сюда не рассказывать сентиментальные истории из прошлого. Как бы то ни было – ты все ещё остаешься моим сыном.

– Я не единственный твой сын…

– Нет, – спокойный взгляд в ответ, – для меня единственный. Другого, – лицо ирра исказилась в мучительной гримасе, – у меня отныне нет.

– Что ты?..

– Он решил, что пора убить тебя. Я слишком долго терпел, слишком долго надеялся, что он не отравил разум твоего брата до конца. Все напрасно.

Был ли он чудовищем, его отец? Или он был великим ирром? Великим, пусть и совершающим чудовищные ошибки.

– Ты позвал меня сообщить это?

– Вовсе нет. Это не та новость, которая стоит твоего внимания, мой Драгоценный сын.

Ни малейшей издевки в голосе – только бесконечная усталость.

– Ваш… Кинъярэ…

– Ты знаешь его второе имя?

– Знаю, – невеселая улыбка, словно Азгар и сам этому не рад, – мы были когда-то друзьями, представь себе, – но времени нет на пустую болтовню.

Он медленно поднялся, припадая на ногу.

– Кто тебя так? И за что?

– За непослушание, – горький смешок. – Слушай меня внимательно, у меня не так много времени, сын.

Возражать сил не было, да и глупо. Каким глупым вдруг показалась его многолетняя бездумная ненависть! Он почти не помнил мать и так не познакомился толком с отцом…

– На Арса не обращай внимания, он моя тень и никогда не выдаст. Кин ошибается, и сильно, ему не справиться одному с… – мужчина замолчал, судорожно сглатывая и хватаясь за шею. – Если у тебя есть, кого взять с собой – бери – и, если не хочешь все потерять, мы должны успеть, – он бросил взгляд на окно, где уже стемнело, – им помочь.

Почему он поверил? Наверное, Сайнар и сам не смог бы толком объяснить. Судьба. Рок. Провидение.

Дьергрэ найти все-таки удалось, хоть и с трудом. Разноцветные глаза блестели ярко и совершенно безумно – палач сейчас явно не отличался здравым рассудком.

– Йер!

Он попытался дозваться, а потом просто резко дернул его за хвост, впиваясь взглядом в ошалевшие от такой наглости глаза и резко нажал на несколько точек на шее и спине – быстро и невесомо, как и показывал шеннэ на непредвиденные случаи, вроде нынешнего.

– Словом одного из Тринадцати, повелеваю равному, но младшему, идти за мной и выполнять мои приказы!

Здесь – как со зверем в клетке. Главное – не показывать страха. Беловолосый безумно оскалился в ответ, хищно напружинившись, а потом вдруг встряхнул головой, смотря уже совершенно ясными глазами.

– Спасибо, что вернул. Мне ещё рано к Госпоже, знаешь?! – шепнул с какой-то по-детски болезненной улыбкой.

– Пойдем, Йер. Наш Повелитель нуждается в нас.

В старом крыле было по-прежнему тихо. Больше звать кого-либо не было смысла – в столице никогда не было особо много альконов, а, если кто и оставался – это были лишь сломанные бессловесные игрушки.

Темные коридоры и ощущение напряжения, натянутой струны. Вдалеке грохотал гром, пару раз мелькнули ветвистые, рогатые молнии, щупальцами впивающиеся в землю. Азгар, несмотря на свое паршивое состояние, шел быстро и почти бесшумно. Он лишь покосился задумчиво на сосредоточенного Йера, фыркнул на его ненавидящий взгляд и ничего не сказал.

Тьма. Пустота. Пелена. Вот, как ощущался здесь дворец. Казалось, словно камни окрашены кровью и кровь самой земли течет сквозь них. Идти становилось тяжелее с каждым шагом. Что-то наваливалось, пригибало к земле, не давало вздохнуть. Азгар был бледен, как мел, и давно отпустил своего оборотня. Сай сам чувствовал, как пытается впиться в его ауру, раздирая её в клочья, неведомая сила. Только Йер, казалось, не замечал ничего. Его взгляд остекленел, становясь совершенно безумным, и он только тихо бормотал что-то себе под нос.

– Как же так… та сила… тогда проиграл, а сейчас за вас отомщу. Вы здесь ведь, я чувствую. Плачете-зовете, а папа не идет. Ничего, я приду. Скоро-скоро, обещаю! Я близко-близко, его кровь залогом станет, его душа…

Сайнар хотел было заставить того замолчать, от безумного шепота мурашки бежали по коже, но Азгар вскинул ладонь, останавливая.

– Он разумнее нас вместе взятых. Кто безумен, тот тоньше чувствует грань. Дьери чувствует того, кто лишил его семьи и поработил их души. Ты правильно сделал, что привел его сюда, он получит долгожданное освобождение.

Дикий разговор, дикая ночь. С чего он вообще так бездумно доверился этому… магу?!

– Потому что чувствуешь, что я прав. Драгоценным не справиться в этот раз без старого предателя, – короткий незлобный смешок – над самим собой.

Они подошли к стене, выложенной тонкой искусной мозаикой, да только неведомый мастер изобразил такое, отчего кровь в жилах стала льдом. Смерть. Смерть изощренная, беспощадная и бессмысленная. Муки живых, отдающих себя на алтарь тому, кто пожелал могущества.

– Он болен…

– Его отлично вылечит топор на голову. Средство, проверенное временем, – сухо откликнулся Сай, сглатывая. Ужин упрямо просился наружу. – Не пытайся оправдать безумца!

– Ему не нужны мои оправдания… – тихонько засмеялся маг, чьи серые глаза блеснули тем же больным отсветом.

Им всем уже давно пора лечиться, как сказала бы Риаррэ. Но в здравом уме этот узел не разрубишь.

Азгар подошел к фреске вплотную, чуть не обнюхивая, покачал головой, что-то тихо пробормотав под нос, и протянул запястье Сайнару.

– Режь. Лучше всего когтем.

Что ж, с этим как раз проблемы нет.

Темная, с синеватыми искрами кровь ирра пролилась на стену, вдруг растекаясь, словно против воли, в странном паучьем узоре. Стена пошла рябью, дрогнула – и рассеялась, образуя проход в темный пыльный коридор, в котором отчетливо виднелись свежие следы.

– Быстрее!

Вот теперь они все чуть не бежали. Вперед-вперед-вперед. Быстрее. Ещё быстрее. Пульс грохотал в висках, дракон внутри бесился и рычал, и откуда проснулась обжигающая ненависть. Он точно знал в этот момент одно – того, кто таится за этими стенами, надо уничтожить любой ценой.

Прошли часы, а, на самом деле – несколько секунд.

Время застыло, разбиваясь на маленькие осколки вечности и выталкивая их в иную реальность – пропахшую кровью, болью и потом.

На пылающем алыми отсветами жертвеннике лежал, запрокинув голову, мортэ Кинъярэ, Первый алькон. На бледных губах застыла, словно приклеенная, насмешливая улыбка, а в груди торчал кинжал, пылающий ядовито-зеленым светом Жизни.

Жертвоприношение состоялось.

Глава 19. Союзники

Война – это серия катастроф, ведущих к победе.

Жорж Клемансо

Она никогда не думала, что можно любить, задыхаясь от боли. Что можно обожать кого-то настолько сильно, что, когда его нет рядом, гаснет весь мир. Крылья медленно разрезали ставший вдруг густым воздух, когда сердце словно прошила острая игла. Раз за разом. Мгновение за мгновением. Яра сама не заметила, как выпустила из пасти залп призрачного пламени, которое тут же рассеялось в воздухе. Замахала отчаянно крыльями, чувствуя, что уходит штопором вниз.

Она кричала от ужаса, драконица – рычала от отчаянья и горя, словно кувыркаясь в пламенных искрах магии и заката над городом. Наверное, она бы разбилась, не справилась с собой. Даже почти наверняка… Все же альконы были куда меньших размеров, чем их мужчины, в драконьем обличье. И все же рассекать небо было так сладко… до этой секунды.

Сверху её накрыла огромная темная тень, распахнулись крылья-паруса, раздался тихий рык. Огромные лапы подхватили неожиданно бережно, почти ласково, а в голове тут же раздалось неодобрительное рычание:

– Глупышш-ка, что надумала? С-спустимся сейчас, – голос правителя Каринъярэ больше напоминал рокот. А ведь она так и не видела вживую его драконью ипостась… огромный! Больше, чем… – Кому сказал – успокоиться! – рыкнули недовольно.

Дракон осторожно шел на посадку, а там их уже встречали – высыпали все обитатели дворца, Гирьен даже прихватил с собою хрупкую и мелкую девчушку с небольшими рожками на голове – ту самую воришку. Налаживает отношения? Мысли текли медленно и вяло, словно неохотно. Она не хотела думать о том, что произошло. Не хотела верить, что…

Когти разжались, опуская её на камни площади, и дракон тут же обернулся высоким седым мужчиной, чей хвост зло хлестал по бокам, и только на дне выцветших до светло-сиреневого глаз таилось безумное беспокойство и… страх?

Гирьен тоже казался бледным почти до прозрачности, словно эффект уз сошел на нет. Девчушка рядом с ним была смущена, растеряна, но, тем не менее, жалась к Духу. Кейнар… тоже здесь? Только бывшего айтири и нет.

Ттмара подошла первая, ткнулась мордой в бок и обратилась девушкой, принимаясь поглаживать по морде.

– Ну давай, малышка. Dha tae merely! Оборачивайся. Ничего ещё не кончено!

Но они все были растеряны… это чувствовалось. И это пугало сильнее всего. Кажется, только бывший повелитель был почти спокоен. Теперь по его лицу нельзя было прочесть ничего.

– Успокойтесь, – бросил сухо и резко, – а вы, Риаррэ, не устаете меня поражать. Я полагал, что вы будете более уверены в своем Мастере и… – он осекся, словно хотел сказать что-то другое, но потом продолжил с запинкой, – избраннике. Он связал ваши жизни. Он и так достаточно многое вам доверил. Неужели вы полагаете, что его так просто убить? Ведь именно смерть вы ощутили?

Яра глубоко вдохнула, поправляя тунику. К счастью, теперь она уже умела оборачиваться в одежде. Ей не хотелось произносить эти слова, словно, скажи она – и они обретут материальность.

– Да, – бросила тихо, – именно её.

Трудно не обращать внимания на иглу, раскаленным прутом раз за разом пронзающую сердце и душу. Она задыхалась – и не могла никак очнуться и прийти в себя. Не могла поверить в то, что Кин мог умереть. Пусть во имя плана, пусть для того, чтобы уничтожить их врага. Йаррэ стиснула зубы. Тебе не привыкать быть сильной – или таковой казаться. Если она верит Мастеру – значит, должна сосредоточиться на том, что могут сделать они здесь, а не на том, что происходит сейчас далеко в столице иррейна.

Отбросила тяжелую косу за спину, чуть оскалила клыки, щелкнув хвостом по носу слишком близко подошедшей Ттмары.

– Но я прошу прощения за свою слабость. Сейчас для неё не место и не время. Хотя… мне несколько обидно, что меня в данный план не посвятили. Ведь вы о нем знали, мортэли?

Каринъяр коротко кивнул.

– В общих чертах. Но действительно только в общих. Насколько я знаю – основная часть ложится на плечи моего сына и Дьергрэ.

– Только этого психа им и не хватало…

– Он, разумеется, слегка не в себе, но зато великолепный воин, – возразили с усмешкой.

Неизвестно, до чего они бы договорились, но вдруг разом по городу прошла дрожь. Словно застонали, зашипели недовольно стены, взбрыкнула земля. Так, что они едва устояли на ногах. Девчушку… Истру… поймал Гирьен.

Она уже достаточно давно была настроена на столицу, чтобы ощутить угрозу Городу одновременно со вскинувшемся Гирьеном, который тут же перешел в нематериальное тело, растворившись в воздухе.

Истра, дернувшись, бросилась куда-то вглубь дворца, словно за ней гончие гнались, но никто и не подумал её останавливать. Кейнар задрал голову, вглядываясь в горизонт, засиявший белыми всполохами.

– Айтири, – бросил негромко.

– Нападение на все наши основные города идет одновременно, – раздался голос Гирьена, который словно звучал отовсюду.

– Большинство покинутых городов накрыты куполом, это просто отвлекающий маневр, им нет смысла снова пытаться туда пробиться, они пусты, – снова Кейнар.

– Но не все, – бывший Повелитель сжал зубы и произнес всего одно слово, – женщины…

Повисло грозовое молчание. Кинъярэ говорил о том, что женщины альконов – те, что ещё были живы и хотя бы боле-менее в здравом рассудке – потихоньку собирались в одном из их дальних городов, даже не городе, а небольшом поселении к востоку от бывшей столицы, но… это очень близко. И пусть она не сомневалась ни капли в том, что мужчины защитили их, как не защищали иные сокровища, но айтири великолепные маги. И все в них нацелено на уничтожение силы Смерти и её носителей.

– Что нам делать? – коротко озвучила общий вопрос, чуть кланяясь мортэ Каринъярэ.

– Собрать Круг. Неполный, но какой есть. В ином случае шансов у нас не будет. Слишком все вовремя. Слишком, чтобы думать о совпадении.

Теперь у неё не было время ныть и размышлять о том, что происходит с Рэем-Кином. Пустое. Есть дела поважнее. Например – выжить.

– Будет сделано – прошелестел ветер вокруг голосом Гирьена, и один за другим в центр площади стали распахиваться порталы, из которых выходили альконы. Один, второй, четвертый… восьмой. Серебристо-серые лица, туго забинтованные запястья, из-под которых сочится кровь, острые когти и чуть дергающиеся хвосты. Сначала они могли бы показаться близнецами, но… У одного рваный шрам на лице, второй заметно выше остальных, третий и вовсе – настоящая громадина, четвёртый счастливый обладатель только одного глаза… В общем, альконы, как альконы. Наверное, все женщины альконы для посторонних тоже на одно лицо.

Пришедшие рассыпались на группки, выясняя, что происходит. Изредка Яра замечала на себе чужие любопытные взгляды, но никто из Высших так и не подошел. Наконец где-то в замке хлопнула дверь и наружу вышел… Гирьен? В собственном теле? За руку младший брат шэннэ держал свою ка-али. Но совсем не так, как раньше – когда словно боялся, что та либо сбежит, либо что-нибудь сделает с собой. Нет, их пальцы были переплетены, а хвост Гира ласково щекотал кисточкой её щеку, отчего девушка разрумянилась, не сводя с него беззащитно-обожающего, тревожного взгляда. Неужели он внял-таки чужим советам и понял, что на ненависти далеко не уедешь? Или только притворялся ради того, чтобы получить свое тело?

Она заметила, как блеснули радостью глаза Владыки – тот был счастлив видеть младшего ребенка во плоти, ведь, насколько она поняла, тот стал духом ещё тогда, когда отец был с ними.

– Полагаю, все знают, зачем мы здесь собрались, – Кариньяр говорил негромко, но уверенно. Вдалеке снова сверкнул зеленый отсвет, заставляя невольно поежиться, – у нас есть только один шанс остановить происходящее. И, хотя наш круг, увы, неполон, но и теперь мы все ещё способны на многое. Да, нам не освободить сейчас Мать и Отца, но остановить айтири мы в старые времена могли бы и куда меньшим количеством. Кроме того… – мужчина поднял голову, глядя в темнеющие грозовые небеса, – Храм активен.

Несколько тихих слов, камешками разбегающимися по невидимой глади воды-заклятья – и вспыхивает в небесах синими огнями лестница, ведущая к знакомой величественной громаде, смотря на которую так хочется преклонить колени.

Пришедшие едва сдержали удивление. Интересно, почему? Хотя она и сама не помнила, чтобы Храм просыпался. Казалось, что-то успешно ускользает из воспоминаний, не давая на себе сосредоточиться. Казалось, она вот-вот вспомнит, но…

– Вы представите нам новые лица, мой шэннэ? – вкрадчиво спросил тот самый великан, чей рост так удивил её в самом начале.

Двигался он легко, словно был пушинкой, и удивительно зеленые глаза неотрывно смотрели то на неё, то на Ирту, словно что-то просчитывая. Из вновь прибывших именно он и казался самым опасным.

– Советник Лайтаир. Вы сможете удовлетворить свое любопытство чуть позже. Мортэли Риаррэ, Гардэ Реиннарэ.

Йаррэ коротко кивнула, приветствуя нового знакомого.

– Дайрэ Истра, мой Якорь и частица души, – без улыбки представил спутник Гирьен.

Ему было явно до сих непривычно и тяжело находиться полностью во плоти, соединив Душу и тело впервые за тысячи лет.

– Безмерно рад знакомству, – вкрадчиво шелестнул Советник.

Его правый рукав, кажется, намок от крови, но он не обращал на это внимания. Казалось, боль от подчиняющего браслета его совсем не беспокоит, будучи столь же привычной, как насморк у иного человека.

– Время! – Кейнарэ выглядел усталым, но вполне здоровым, хоть и несколько растерянным. Вероятно, он предпочел бы не отходить от друга – выживет ли бывший айтири и переродится или умрет – не могли бы, наверное, предсказать даже боги.

– Пусть Смерть покроет нас своим плащом.

– Пусть Отец закроет щитом своих детей, – шевельнулись губы ещё одного Высшего. На миг в темных тучах промелькнул серебристо-синий диск одной из лун, словно укутывая их в покрывало света.

– Он слышит тебя, – откликнулись голоса один за другим.

Небесная лестница дошла до самого низа, и вот уже нога бывшего правителя ступила на неё, словно пробуя – мираж ли перед ним или нет?

– Идем, – Кейнар каким-то образом оказался рядом с ней, предлагая руку.

Йаррэ качнула головой. Совсем уже отвыкла вот от таких вот простых жестов уважения. Одичала.

– Не бойтесь, – негромкое.

– Я не боюсь. Не так, как вы думаете. Единственное, чего я боюсь – что мы не успеем. Что случится худшее, что…

– Не бойтесь за него, – мягко, как ребенку втолковывает, – я могу осуждать Кина, я могу злиться на него, но я не могу не знать, как точно он все продумывает наперед. И не могу этим не восхищаться. Ради своей страны и своего народа он пожертвует всем. Собой, близкими, магией. Но он никогда не пожертвует той, которую так долго ждал. Он-алькон мог бы, возможно, но он-дракон – слишком жаден и эгоистичен, он будет бояться, что его сокровище приберут к рукам какие-нибудь мерзавцы. Он вернется к вам. Смерть для таких как мы – это только начало чего-то нового.

Он пытается её утешить. На сердце потеплело, вызывая слабую улыбку.

– Я верю, что он вернется, но вы слишком уверенно говорите о какой-то мифической привязанности мортэ Кинъярэ ко мне. С чего вы это взяли?

Снова этот странный взгляд. Задумчивый, чуточку насмешливый – словно он знает что-то, чего не знает она.

– Всему свое время, ириссэ, – Йаррэ дернулась. Это прозвище ассоциировалось до сих пор только с одним… альконом, исходило только из его уст, и она совсем забыла, что так вполне могут окрестить её и другие.

Крутая лестница кончилась как-то разом, открывая взору огромное здание, парящее в воздухе высоко над землей. Темно-синие кристаллы ярко светили, прогоняя мглу. Здесь не было ни сырости, ни ощущения, что они настолько высоко над землей, ни облаков. Только отчетливо уловимый теперь аромат лилий и асфодели, да… Она сощурилась, пытаясь вглядеться в высокие башни и переплетение галерей, лестниц и проходов. На душе вдруг стало ясно и светло, словно отец обнял крепко-крепко, как в далеком детстве, и эти объятия казались защитой от бед целого мира.

Она была здесь, но когда? Закричала где-то в далекой синеве птица. Захотелось остановиться, вдыхая легкими этот воздух, впитывая в себя это мгновение, штормовое спокойствие в глазу бури.

– Идем, – вырвал безжалостно из молчаливого любования голос Кейнара.

Все, кроме них, уже были внутри. Здесь, в огромном зале, чей свод терялся где-то в тенях и свете, было пусто и тихо. Неслышно пылало в подсвечниках белое пламя, ярко сияли темные кристаллы в стенах, впитывая разлитую здесь силу. На губы наползла улыбка – так легко вдруг стало на сердце! И она видела – другие тоже улыбались. Бродили счастливые и немного потерянные, касались пальцами стен, прижимались спиной к колоннам, жадно глотая воздух– или разлитую магию?

Тлен, серебро и пепел. Безмолвная песня смерти – но и жизни тоже. Неправильно делить мир на черное и белое, добрых и злых, тьму и свет. Все едино и неделимо. И именно здесь, стоя у алтаря, от которого тянуло теплом, глядя на статую, у ног которой лежали рассыпавшиеся маки, она поняла, что никогда не пожелала бы себе иного пути. Пусть тяжёлого, пусть наполненного испытаниями, болью и слезами. Но разве стала бы она иначе собой? Смогла бы сбросить налипшую шелуху?

Йаррэ преклонила колени перед статуей, смотря в глаза-сапфиры высокого мужчины, чьи драконьи крылья раскинулись полукругом над алтарем.

– Ты же все слышишь? Или вы? Хотя, не все ли равно, как к тебе обращаются? Мы же не называем на «вы» своих родителей, правда? Я верю, что ты не оставишь нас. Что поможешь. Что ты, наверное, даже знаешь, чем все закончится. Пусть он будет жить, прошу. Никакая цена не будет слишком большой за его жизнь!

– Даже твоя собственная? Или, быть может, твоей гончей? Мальчика Сайнара? Ещё не рожденных детей? Не предлагай мне то, чем не владеешь сама и то, чего не сможешь отдать.

Йаррэ дернулась, вскинулась, оглядываясь, и только спустя мгновение поняла, что никто из альконов на голос не отреагировал. Тот звучал лишь для неё.

– Забавное дитя. Думай иногда, что предлагаешь и кому. Что мне может быть нужно, кроме свободы и равновесия? Власть над миром? Месть? Ты мне не сможешь этого дать, а все, что я захочу, я легко возьму сам.

– А?..

Она даже не успела ничего сказать. В голове было гулко-гулко и пусто от осознания происходящего. Это Смерть говорит с ней. Воплощение-брат, но… брат или сестра, разве это важно – если они одно целое? Так странно слышать это, думая, что она раньше могла не верить… Нет… не так. Она верила. Старалась верить, ведь доказательства были повсюду, но до последнего не покидало ощущение какого-то обмана.

– Обмана нет, – шелестнул женский голос. – никакого обмана и быть не может. Вы наши дети. Вы наша боль.

– Не волнуйся о Рэе, Риаррэ. Он не пропадет. Его душу мы храним особо.

– Иди сюда, девочка, иди к алтарю.

Она сделала шаг даже не понимая толком, куда идет и что происходит.

Жар плиты под руками. Жар, идущий изнутри, жар собственной силы, смешанный с обжигающим холодом. В этот момент она не помнила ни об обещании попытаться рассказать Смерти о её супруге, ни о том, что её силы могут быстро закончиться, если она продолжит подпитывать алтарь. Она хотела только одного – чтобы только была возможность помочь им. Тем, кто так и не попросил прямо.

Она услышала, как раздался вдалеке чей-то вскрик. Как рядом с ней встал ещё один алькон. Второй, третий, пятый. Все, кто были в Храме, теперь стояли, вливая свою силу в алтарь.