Текст книги "Все источники бездны"

Автор книги: Мария Галина

Соавторы: Максим Голицын
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Варвара кивнула.

– Я посажу его в такси, – сказала она. – А Ленке позвоню, пусть его встретит.

– Деньги-то есть?

– У него возьму. Он же не на свои пил.

Она грубовато встряхнула Сергея за плечо.

– Пошли-пошли. Расселся…

Дверь хлопнула, и Лиза осталась одна. Она машинально прошлась по квартире, придвинула стул к столу, убрала сложенную скатерть в ящик комода.

Вокруг было тихо. Очень тихо. За окном, точно вода в омуте, стояла непроницаемая апрельская ночь, и лишь далеко через улицу смутно горели фонари на автостоянке.

Какое-то время она простояла так, упершись ладонями в подоконник и глядя на улицу, потом вздохнула, погасила свет и, не раздеваясь, прилегла на диван.

Сон сморил ее сразу – глубокий и черный, точно угольная яма.

Потом, к середине ночи, ее одолели кошмары. Лизе снилось, что кто-то медленно прошел по комнате и, подойдя к окну, остановился – черный силуэт на черном фоне.

– Андрей, – позвала она, – это ты?

Но, как это часто бывает во сне, не смогла даже приподнять голову. Она делала отчаянные усилия, чтобы сесть на постели или броситься навстречу черной фигуре, но тело отказывалось повиноваться.

Тем не менее человек у окна обернулся на ее зов, и она увидела, что у него нет лица. Гладкая темная поверхность, на которой там, где положено быть глазам, смутно мерцают два зеленоватых огонька. Черная фигура медленно направилась к кровати, и в глубине души у Лизы появилась странная уверенность, что это действительно Андрей. Или то, во что он превратился.

«Да это оборотень», – поняла она. Теперь уже она не пыталась броситься навстречу приближающемуся силуэту, а хотела только одного – исчезнуть, сделаться маленькой-маленькой, совсем незаметной.

А черная фигура все приближалась – медленно и неумолимо.

Задыхаясь, Лиза сделала еще одну попытку приподняться. Мышцы свело судорогой, резкой болью – и она проснулась, вскинувшись, села, жадно хватая ртом воздух.

В соседней комнате послышался тихий шорох.

Ее мышцы вновь непроизвольно напряглись.

«Я все еще сплю, – мелькнуло у нее в голове. – Просто перешла из одного сна в другой».

Сидя на диване, Лиза продолжала прислушиваться, но в комнате, где Андрей оборудовал себе кабинет, было тихо.

Потом шорох раздался вновь.

Тихий, почти неслышный.

Она осторожно повернулась – дверь была закрыта, и из-под нее сквозь щель пробивалось призрачное мерцающее сияние. Лизе потребовалось несколько секунд, чтобы определить его источник – вполне материальный. Это работал компьютер.

Неожиданно странная уверенность охватила ее.

«Это Андрей там, в комнате».

Она встала и босиком на цыпочках направилась к двери. Бесшумно положив ладонь на ручку, она рывком потянула ее на себя.

В углу комнаты действительно мягко мерцал экран компьютера. Частично заслоняя его, над клавиатурой склонилась черная фигура. Человек из ее сна. Экран обрисовывал голову и плечи, остальное терялось в тени. Лиза пошевелилась, чуть заметно, но он почувствовал и резко обернулся.

Лица у него не было.

«Все-таки это сон», – подумала она, и тут черный человек стремительным и гибким движением подвинулся на нее. Затянутая в перчатку рука ухватила ее за плечо – плавно, но с такой силой, что Лиза почувствовала, как под железной хваткой заныли кости. Потом неуловимое движение отбросило ее к стенке. Она ударилась спиной о дверной косяк и медленно сползла на пол. В глазах у нее на миг потемнело; когда багровый туман рассеялся, в комнате уже никого не было – лишь щелкнула, закрываясь, входная дверь.

Она с трудом поднялась на ноги. Плечо болело так отчаянно, что заставляло отбросить всякую мысль о том, что это происходило во сне. Экран компьютера по-прежнему мерцал, и на нем издевательски прорисовывался уютный пейзаж – дом со светящимися окошками, дерево, луна, на фоне которой, как напоминание об ином, страшном мире, медленно проплывала, взмахивая крыльями, огромная летучая мышь… Она подошла к машине и выключила ее. Комната погрузилась во мрак, и от этого стало еще хуже. Тут только ее захлестнула липкая волна страха.

Она не помнила, как добралась до постели, но, должно быть, все-таки добралась, потому что очнулась на диване в гостиной. В окно сквозь задернутые шторы бил холодный утренний свет. Все вчерашние события перемешались – в голове у нее царила полная неразбериха.

«Ну и страшный же мне сон снился», – подумала она, и тут же плечо отозвалось ноющей болью. Она спустила ноги на пол и, шлепая босиком по холодному полу, подошла к зеркалу в прихожей. В туманной глубине отобразилась бледная женская фигура. Усталое лицо, синие круги под глазами… Она спустила рукав помятого вязаного платья. Под бретелькой лифчика, врезавшейся в нежную кожу, обозначились черные пятна.

– Нет… – тихо сказала она самой себе, – этого не может быть. Это был всего лишь сон. Кошмар.

Но синяки никуда не исчезли. Лизу передернуло от озноба – точно резкий порыв ветра прошелся по тесной прихожей. И, словно в ответ ему, из гостиной отчаянно грянул телефон.

Лиза поднесла к лицу трубку с такой осторожностью, словно та могла взорваться у нее в руке.

– Простите, – сказал женский голос в трубке, – это вас с почты беспокоят. С телеграфа. Это вы телеграмму отправляли?

– Да, – сказала она.

– Ее не смогли доставить. По этому адресу такие не проживают. Да и адреса такого там нет.

– Нет же, – сказала Лиза, – этого быть не может. Вы, наверное, когда отправляли, адрес неправильно записали.

– Свердловская область, поселок Красногвардейский, Пушкинская, 75?

– Да…

– Женщина, – обиженно сказал голос в трубке. – Мы адреса не путаем. Поселок такой там есть. И улица есть. А последний номер дома – 50. Нету там дома номер семьдесят пять. Нету, и все тут. Вы сами проверьте, может, у вас записано неправильно.

– Хорошо, – послушно сказала Лиза, – я проверю.

Но в трубке уже раздались короткие гудки.

Адреса она в точности не помнила. Отправляла телеграмму не она, а Варвара, поэтому мало ли что. Записной книжки в сумочке не обнаружилось – скорее всего та либо так и осталась у Варвары, либо Лиза сама впопыхах ее куда-то засунула – где теперь сыщешь?

«Найду книжку, отправлю телеграмму еще раз, – подумала она, – сама пойду на почту и отправлю. Что теперь толку торопиться – на похороны-то они все равно опоздали».

Лиза еще какое-то время бесцельно послонялась по квартире, поискала записную книжку, так и не нашла ее, вновь прилегла на диван, но сон не шел. Она встала и начала переодеваться, собираясь на работу. Потомственный астрофизик оказался прав – дома она сидеть не могла.

На работе все было как всегда – унылые казенные комнаты, шкафы, доверху набитые пухлыми отчетами, кипы бумаг на столах. Она рассеянно переложила с места на место стопку бланков… дома было паршиво, но работать она тоже не могла. Не получалось сосредоточиться.

Вошла Крутицкая.

– Лизочка, – сказала она преувеличенно-ласково, – тебя шеф хочет видеть.

Лиза пожала плечами.

– Ладно, – сказала она, вставая из-за стола.

Кабинет шефа приникал к их лаборатории. Задернутые зеленые шторы создавали в комнате полумрак и придавали малопривлекательному лицу шефа трупный оттенок, делая того похожим на очень разговорчивого зомби. Это впечатление усиливалось благодаря огромным дымчатым очкам, которые мертвенно отсвечивали в свете тусклой лампы.

– Лизанька, – сказал он скорбным тоном интригана, – присаживайтесь, дорогая, присаживайтесь.

«Отец родной», – злобно подумала Лиза.

– Как похороны? – сочувственно продолжал он. – Удачно прошли?

– Это в каком же смысле, Валерьян Валерьянович? – сухо поинтересовалась Лиза.

– Да, – шеф поскреб лоб, – пожалуй, я что– то не то сказал. Одним словом, Лизанька, примите мои соболезнования. А мы тут постараемся по возможности облегчить вам жизнь. Если хотите отдохнуть пару недель, пожалуйста!

– Ничего мне, Валерьян Валерьянович, не нужно, – устало сказала Лиза.

– А у меня есть для вас приятная новость, Лизанька, – задумчиво сказал шеф, глядя на нее в упор, – очень приятная.

– Да ну… – вежливо отозвалась Лиза.

Господи, промелькнуло у нее в голове, до чего же он все-таки странный.

– Вот! – сказал шеф. – Поглядите!

И помахал в воздухе порядком помятой и скрученной в трубочку факсограммой.

Лиза взяла бумажку, развернула ее…

– Ну-ну, Лизанька, читайте! – великодушно позволил шеф.

– Лондонское королевское географическое общество, – прочла Лиза. – Институт по охране окружающей среды. Приглашает двух человек… Сроком до полугода…

– У вас есть все шансы поехать в Лондон, – объяснил шеф на тот случай, если она все-таки окажется совсем уж бестолковой. – Англия, знаете ли.

Биг Бен, парламент… Королева, Лизанька! Может, мы саму королеву увидим!

– Какая королева? Какой Лондон? – устало спросила Лиза. – К чему он мне? Мне ничего не нужно.

Шеф посмотрел на нее как на ненормальную. Видимо, он предполагал, что любой человек живет на белом свете только ради того, чтобы увидеть Лондон. «Увидеть Лондон и умереть, – вспомнила Лиза название какого-то фильма. – А может, Париж…» Ей было все равно.

– Подумайте, Лизанька, подумайте, – ласково проворковал шеф. – А я слышал, вы уходить собрались. Как же мы без вас? Вы же такой блестящий специалист! Тут, кстати, у меня наконец появилась возможность дать вам старшего.

«Что это на него нашло? – недоумевала Лиза. – Неужели в нем все-таки есть что-то человеческое? Он, впрочем, из тех, кто всяких несчастненьких и неудачников собирает вокруг себя и прикармливает. Может, я уже дошла до этой степени падения?»

– Пишите заявление, Лизанька. На мое имя. Прошу зачислить меня, и так далее… А насчет Лондона все-таки подумайте. И Максимку с собой заберете – все маме вашей облегчение.

«И какая сука его информирует?» – думала Лиза. Иногда ей казалось, что его вообще никто не информирует, а он добывает сведения каким-то мистическим образом. Недаром ходили слухи о его тесной, почти интимной связи с бывшим КГБ. Впрочем, скорее всего он сам эти слухи и распускал, чтобы больше боялись. И фамилия у него была подходящая – Вышинский. Старинный род. Знатный.

– Ладно, – сказала она, вставая, – я занесу заявление.

– И еще, Лизанька, – задумчиво сказал шеф, – я хочу вам только хорошего. И всегда могу помочь хотя бы советом. Поэтому, если вы будете меня информировать о всяческих изменениях в вашей жизни…

– Каких изменениях? – вытаращилась Лиза.

– Непредвиденных, – неопределенно пояснил шеф.

– Что за чушь, – холодно сказала Лиза.

– Я же понимаю, Лизанька, – заторопился шеф, – я же вам сочувствую. Да что я! Мы все вам сочувствуем! Разве я хочу вам плохого? Мы же все здесь как одна семья!

– Спасибо, – без выражения произнесла Лиза, – большое спасибо!

Она вышла из кабинета, на ходу недоуменно пожимая плечами.

– Лизка, – грубовато сказала Катюша, – а тебе Варвара звонила. Велела спуститься к ним, в правое крыло.

– Ладно, – вздохнула Лиза, – сейчас спущусь.

– Ты хоть немного поспала? На тебе лица нет.

Лица нет… у Лизы что-то вновь тревожно шевельнулось в душе.

– Кошмар какой-то мне снился, – тихо сказала она. – Страшный кошмар.

– А то хочешь, я у тебя заночую?

– Нет, что ты… – торопливо запротестовала Лиза, – не надо. Ты не беспокойся, я справлюсь.

И она пошла вниз, по крутой лестнице, стертой ногами сотен трудолюбивых сотрудников.

Варвара встретила ее у двери лаборатории. В руке она держала дымящуюся кружку.

– Кофе хошь? – спросила она с налету.

– Хочу, – автоматически ответила Лиза. – Паршиво мне, Варька. Ты чего звала?

– Андрюхин стол разбираем. Отчет его нам требуется. Ну, заодно всякие личные вещи. Мы их в пакет сложили. Ты погляди, может, там нужное что.

Лиза молча кивнула.

– Да, и еще, – Варвара протянула ей конверт. – Ты держи-держи. Тут всего миллион двести.

– Спасибо, – сказала Лиза. Она машинально попыталась спрятать конверт в карман, но карманов на платье не было, и она так и продолжала держать конверт в руке.

– Вот, – продолжала Варвара, – все здесь, – и она протянула Лизе объемистый пластиковый пакет.

– Ага… – Лиза опустила конверт с деньгами в пакет, и он, прошуршав, улегся на дно.

– А вот и кофе.

Варвара склонилась над старомодной электроплиткой.

Лиза с благодарностью приняла обжигающий руки пластиковый стаканчик.

– Плохо выглядишь, – с грубоватой прямотой сказала Варвара.

– … Лица нет, – машинально проговорила Лиза.

Та похлопала ее по плечу.

– Ну, не настолько уж. Есть у тебя лицо. И весьма симпатичное. Погоди, вот придешь в себя, мы с тобой еще так развернемся!

Дверь отворилась, и в комнату вошел Кудимов – невысокий мужчина с бледной, невыразительной физиономией. Лиза его знала только по фамилии – они с Андреем были соавторами доклада на какой-то конференции, что ли…

– Елизавета, – он нерешительно взглянул на нее, – простите, не знаю, как по батюшке.

– Можно просто Лиза, – сказала она.

– Примите наши соболезнования. – Он явно чувствовал себя неловко. – Мы все очень ценили Андрея. Очень. Он был блестящим ученым, знаете ли.

«Все они так говорят, – подумала Лиза, – как будто это – единственное, что имеет значение».

– Если нужна моя помощь, – продолжал Кудимов застенчиво (Лиза ему нравилась), – то я с радостью. На дачу, скажем, вещи перевезти. Вы ведь собираетесь на лето на дачу переехать?

«Да они все тут с ума посходили!» – отрешенно подумала Лиза.

А вслух сказала:

– Какая дача? Нет у нас никакой дачи. И не было никогда. Откуда?

– Как? – в свою очередь удивился Кудимов. – По Ярославской дороге. Я же, когда к теще ездил, встретил тогда Андрюшу на вокзале – он сказал, что едет на дачу.

– У нас нет дачи, – терпеливо повторила Лиза.

Варвара за ее спиной многозначительно кашлянула, и Кудимов вдруг замолк. Лицо у него было растерянное. Чтобы скрыть смущение, он снял очки и начал их протирать. Потом пробормотал какое– то неразборчивое извинение и быстро, почти бегом, вышел из комнаты.

Лиза обернулась к Варваре.

– Варька, – сказала она твердо, – что, черт возьми, происходит?

– Ты о чем? – глядя ей прямо в глаза, спросила Варвара.

– Ты не крути, – не отступалась Лиза, – я же вижу. Какой Ярославский вокзал? Какая дача? Почему он тогда на Профсоюзной оказался? Деньги, в конце концов, откуда?

Варвара молча смотрела на нее.

– Лизавета, – сказала она наконец, – я на твоем месте не задавала бы так много вопросов.

– Это еще почему? Чей это муж все-таки?

– Был… – многозначительно добавила Варвара.

– На что ты намекаешь? Ты что-то знаешь? Знаешь и не хочешь мне сказать?

– Да что ты ко мне прицепилась в самом деле? – неожиданно заорала Варвара басом. – Ты прямо шизофреничка какая-то! Все подозреваешь кого-то! Я к ней, как к человеку, а она…

Лиза даже отступила перед таким неожиданным натиском.

– Опомнись! Ты чего? Что тут такого? Если я спросила…

Варвара пришла в себя с не меньшей скоростью.

– Да я ничего, Лизавета. Просто достала ты меня. И ты меня прости. Андрюшу не вернешь. И незачем себя растравлять. Что там было, чего не было…

Все еще недоумевая, Лиза поднялась наверх, сжимая в руке пластиковый пакет со скудным скарбом мужа. Войдя в свою лабораторию и усевшись за стол, она вытряхнула содержимое пакета на столешницу. Образовалась небольшая кучка всяческого хлама: расческа, готовальня, потрепанный русско-английский разговорник, блокнот, калькулятор, записная книжка. Ее Лиза и взяла, листая в поисках адреса Андрюшиной родни, – все-таки надо выяснить, что там стряслось с этой проклятой телеграммой.

Но никакого, хоть отдаленно похожего адреса в записной книжке не было. Теперь, повнимательней вглядевшись в густо исписанные страницы, Лиза поняла, что эта книжка отличалась от той, что испарилась из их квартиры неведомо куда: да, тут были адреса, телефоны и дни рождения их общих знакомых (Андрей был очень внимательным другом), но, помимо них, постоянно попадались и какие-то другие записи: инициалы, напротив которых стояли телефонные номера. И все. Лиза насчитала восемь таких номеров. Положив книжку перед собой, она какое-то время неподвижно просидела, подперев голову рукой и глядя в пространство, потом, встряхнувшись, вновь углубилась в поиски, хотя и сама бы не смогла объяснить, что именно она ищет в этих нехитрых вещах, предназначение которых теряет всякий смысл с уходом их владельца. Разговорник она не стала листать, а поступила проще – подняла корешком вверх и встряхнула. Из него выпал какой-то плотный глянцевый листок и, медленно кружась, осел на стол. Это была фотография, вернее, ее косо срезанная часть. Лиза глядела на раскинувшуюся на кровати обнаженную женщину: стройное тело выгибалось в чувственной истоме, нога с высоким Подъемом и нежными лепестками пальцев свешивалась с постели, подчеркивая изгиб бедра; крепкая грудь свидетельствовала о молодости, здоровье и цветущей красоте. Должно быть, и лицо женщины по красоте не уступало телу… но фотография была косо обрезана ножницами, и Лизе оставалось только гадать, видела ли она эту торжествующую плоть где-нибудь при иных обстоятельствах, или они, две молодые женщины, ничего не зная друг о друге, так и обитали в двух никогда не соприкасающихся мирах.

Такие фотографии обычно не надписывают на память.

Или надписывают?

Она повернула глянцевый квадратик незапятнанной стороной.

Там, на обороте, не было никакой дарственной надписи.

Зато было кое-что другое.

Цифры.

«219. К-1718», – было выведено там аккуратным почерком Андрея.

На этот раз даже не телефон.

Лиза таращилась на черные цифры на издевательски-девственном фоне, но в голову ничего не приходило. Словно все события последних дней вообще отняли у нее способность логически мыслить.

Номер машины? Нет.

Лотерейный билет? Глупости.

«Сейчас у меня разорвется голова», – отрешенно подумала она.

Лиза в рассеянности поднесла руку к телефонной трубке и, поколебавшись, набрала один из безымянных телефонных номеров. Никого… Пропустив шесть гудков, она положила трубку и, после мгновенного замешательства, набрала еще один номер, второй в списке.

– Да? – отозвался в трубке женский голос.

Голос был молодой, и в сознании у Лизы он почему-то связался с обезглавленной фотографией у нее на столе.

Она уже импульсивно дернула рукой, чтобы бросить трубку, но вдруг, неожиданно для себя, произнесла:

– Простите, можно Андрея?

– Андрея? А он… а его… тут такой не проживает, – отозвался голос, и в нем Лизе послышались нотки растерянности.

– Простите, – вновь повторила она, – я, вероятно, ошиблась номером.

И положила трубку.

Звонить по остальным номерам было ни к чему – она была больше чем уверена, что вновь услышит нечто в этом роде… фальшь в молодом женском голосе.

Она вновь застыла в неподвижности, глядя в окно, где в каменном мешке институтского двора выбросило почки упрямое дерево. Чем-то оно было для Лизы очень важным – может, тем, что дружелюбно заглядывало в комнату, сколько она себя тут помнила? Тем, что каждое лето вновь зеленело вопреки окружающему неприютному миру? Или тем, что каждый раз представало в новом облике?

За ее спиной хлопнула дверь, и в комнату решительным мужским шагом вошла Катюша.

– Монстр на месте? – деловито спросила она.

– Вроде да, – отозвалась Лиза, – но что-то он сегодня тихий.

– Может, он уже помер? – жизнерадостно предположила Катюша. – Вот было бы кстати. И на вокзал этот поганый тащиться не придется.

– Какой вокзал?

– Да Петрович тут ехал с метеостанции и оставил в камере хранения сумку, чтобы не тащить все сразу. А в сумке бутыль со спиртом. А горючие вещества в камере хранить не разрешают. Вот Петрович и подбил шефа, чтобы тот меня послал ее из камеры выручать. А то его сразу загребут, говорит. У него вид подозрительный. Его и так всегда менты останавливают.

– Такая карма, – машинально отозвалась Лиза.

Петрович мог пробить кулаком стенку, но хилого шефа при этом боялся панически.

– А то, если монстр уже копыта откинул, я домой поеду. Пусть хоть весь вокзал взорвется, мне– то что? Черт, Петрович забыл мне номер камеры сказать, придурок. Код сказал, а номер – нет.

– Номер… – тихо повторила Лиза.

– Лизка, ты чего?

– Точно – номер. И код. И Ярославский вокзал.

Она вскочила и торопливо начала натягивать пальто, не попадая в рукава.

– Ты куда? – удивилась Катюша.

– Мне нужно идти.

Она подскочила к столу и, сгребя весь хлам в одну кучу, ссыпала его обратно в пакет. Прижав пакет к груди, она выбежала из комнаты, не сказав больше ни слова ошеломленной Катюше.

До «Комсомольской» было всего ничего. Когда она вышла из метро на площадь трех вокзалов, пошел дождь. Мостовая тускло отсвечивала в лучах фар проносившихся мимо автомобилей, фонари на площади мерцали сквозь водяную завесу, точно маленькие полупрозрачные привидения, а люди, снующие туда-сюда, казались и вовсе бесплотными.

Вокзал всегда нагонял на Лизу тоску. Тут, на распутье, шла какая-то подозрительная жизнь, словно благополучный мир, окружавший ее, обернулся своей мрачной изнанкой. Размалеванные проститутки, бомжи, карманники, нищие всех мастей и калибров… Беспризорные детишки – и кое-кто из них младше ее Максимки.

В камере хранения было малолюдно. Ряды ячеек, скрывающих чьи-то чужие тайны, застыли в неподвижном молчании – почти все закрыты, и лишь некоторые бесстыдно выставляют на обозрение пустое нутро. Она прошла по проходу, сжимая в ладони жетон и стараясь держаться как можно естественней. Однако, похоже, беспокоилась она зря – никому не было дела до бледной молодой женщины в черном пальто, беспокойно вглядывающейся в номера ячеек. Наконец она добрела до двухсотых номеров и, отыскав нужный, остановилась. Если камера окажется открытой, значит, все не так страшно. Ей просто что-то померещилось. Глупости, дурацкое совпадение.

Но камера была закрыта.

Она оглянулась – в проходе никого. С той стороны, за двойным рядом ячеек, слышались чьи-то голоса, но раз ей отсюда никого не видно, то и ее оттуда заметить нельзя.

Опустив жетон в щель, она дрожащими пальцами набрала шифр. И вновь ее подсознательное ожидание обманулось – шифр сработал. Раздался тихий щелчок, и камера отворилась.

Она осторожно заглянула в щель – сама не отдавая себе отчета, что именно ожидала найти в запертой ячейке. Но там стояла самая обычная черная кожаная сумка – потертая, массивная и явно не пустая.

Она достала сумку и торопливым шагом пошла по проходу между рядами ячеек, направляясь к выходу.

Оказавшись снаружи, Лиза огляделась.

Народу много, но все заняты своими заботами. Никому нет до нее дела. Отлично.

Подхватив груз, она направилась в зал ожидания.

Он был не то чтобы переполнен, но все скамейки оказались заняты. Лиза прислонилась к массивной колонне и с замирающим сердцем дернула «молнию» замка.

«А вдруг там бомба? – от этой мысли она похолодела. – Или… или еще хуже».

Она вдруг отчетливо представила себе, как пальцы ее натыкаются на осклизлый круглый предмет, как из тьмы сумки на нее таращатся мутные белесые глаза…

Но там было что-то плотное, аккуратно упакованное в тугие пачки. И не глаза трупа – из сумки на нее с зеленоватого прямоугольника смотрел американский президент Бенджамин Франклин. Он был в тесной компании своих двойников – соскучиться он не мог.

«Матерь Божия, – Лизу охватила паника, – сколько же там всего денег?»

Пальцы ее скользнули по плотно упакованным пачкам. И внизу, на самом дне, натолкнулись на что-то еще. Холодное, гладкое.

Смертоносный холод металла, игрушка для мужчин.

Она отдернула руку, точно ненароком дотронулась до чешуйчатого тела ядовитой змеи, и тяжело прислонилась к колонне.

– Вам плохо? – услышала она.

Перед ней стоял патрульный – ладно пригнанная серая форма, кобура, рация, дубинка… Он был очень молод, совсем мальчик, но у Лизы от страха потемнело в глазах.

– Нет-нет, спасибо, – сказала она, неловко прижимая к груди сумку, – все в порядке. Просто голова закружилась.

И, выдавив слабую улыбку, неверными шагами побрела к выходу на площадь, крепко сжимая сумку.

Ей казалось, что все видят ее насквозь, читают ее мысли, отлично знают, что там внутри, – не может быть, чтобы никто не заметил, не уловил ее страха…

Но ее никто не остановил.

* * *

Андрей вернулся поздно. Она уже успела дважды разогреть обед, а Максимка заснул, так и не дождавшись отца.

Шел снег, и Андрей долго топтался в прихожей, отряхивая пальто. За окнами замер зимний город, особенно молчаливый, как это всегда бывает во время снегопада.

– Почему так поздно?

Она поцеловала его в холодную щеку.

– Очень интересное явление, – пояснил он, – выброс в газово-пылевой туманности. Такое редко удается наблюдать.

– А до нас он не достанет? – поинтересовалась она.

Он усмехнулся.

– Это далеко. И очень давно. Мы ведь все время имеем дело с тем, чего уже нет. Такая уж у нас работа.

– Лучше бы ты видел то, что есть, – сердито сказала она, – ребенок растет, считай, без отца. То протуберанец какой-то, то комета…

– Он что, уже пошел по дурной дорожке? – с интересом спросил муж.

– Господь с тобой! Да он от компьютера не отходит. Прямо прирос. Есть хочешь?

– Ага, – кивнул муж, – только я в комнату возьму, ладно? Включи телик, поглядим, что в мире делается.

– Да ничего там не делается! – сказала она с досадой (только пришел, и сразу этот проклятый телевизор. «Ящик» ему интересней, чем родная жена!) и вдруг вспомнила.

– Ой! Там какой-то тип выступал. Знаешь, в этой программе, где все время про привидения рассказывают… Говорит, американцы какую-то «летающую тарелку» сбили. Или нет, не сбили, а она сама упала…

– Да про это уже пятьдесят лет как говорят, – возразил муж, – сколько можно?

– Нет, это новая.

– Новая посуда?

– Ну да, «тарелка». Кто-то ее к себе забрал. НАСА, что ли. И теперь изучает. А тот репортер пробрался к месту падения и сделал снимки. Или нет, это не он сделал снимки, а… да, какой-то фермер! И отослал снимки этому репортеру, а тот их напечатал в газете. По телевизору показали! Представляешь?

– Нет, – сухо ответил муж.

– Там тела. Трупы. Но, знаешь, что самое удивительное, – инопланетяне эти с большими головами, маленькие, глаза такие – ну, как обычно…

– Простые скромные инопланетяне? Как же, сотни раз встречались.

– Да ладно тебе… Но там, в «тарелке», среди них были люди. Совсем обычные люди. И тоже мертвые. Спрашивается, а они туда как попали?

– В гости зашли, – предположил Андрей.

– Ты серьезно можешь?

– Серьезно, Лизка, не могу. Это вы, дилетанты, в «летающие тарелки» верите. А мы – специалисты. Мы точно знаем, что их быть не может. Сама посуди. Расстояния в космосе огромные. Скорости маленькие. Мы вот сегодня эту штуку наблюдали, так она, знаешь, когда взорвалась? Больше миллиона лет назад! Ну откуда им взяться, твоим зеленым человечкам? Тем более что жизнь вообще, знаешь ли, штука уникальная. А уж разумная жизнь – тем более.

– Они могут тут жить, – неожиданно предположила Лиза. – Потихоньку.

– Где, в центре земли?

– Да ну тебя! Может, они маскируются.

– Под кого? Под крокодила Гену?

Лиза фыркнула.

– Ну ладно, – сжалился Андрей. – Значит, этот малый говорит, что НАСА их под себя подгребло. А там что на это отвечают?

– Они говорят, что ничего такого не было. Просто ВВС испытывали какой-то самолет с манекенами. На вибрацию. А он и упал.

– Вот видишь, Лизка. Там-то умные люди сидят. Они себя одурачить не дадут. Эх, ты, темнота легковерная.

Он обнял ее, и они больше не разговаривали.

* * *

Добравшись до дома и судорожно захлопнув за собой дверь, Лиза какое-то время стояла, прислонясь к стене в прихожей, и пыталась отдышаться. Только когда дрожь утихла, а сердце стало биться ровнее, она сняла пальто и прошла в комнату. Задернув шторы, Лиза вывалила на пол содержимое сумки. Пачки денег легли неопрятной пирамидой; пистолет отсвечивал грозным металлическим блеском. Она пыталась сообразить, сколько же тут денег, – труда это вроде не составляло, поскольку упаковки были стандартные, но она все равно несколько раз сосчитывала по-разному, пока наконец результат дважды не сошелся на ста тысячах. Сто тысяч долларов! Для Лизы это были огромные деньги – сумма казалась настолько большой, что ее масштаб как-то не осознавался. Мелькнула лишь в голове издевательская мысль о том миллионе рублей, который сложили для нее в конверт сердобольные сотрудники. А этого могло хватить и на памятник, и на уплату всех долгов, и на хорошую школу для Максимки, и на то, чтобы летом его отправить в Англию – язык подучить. Черт! Голова у нее шла кругом.

И потом еще одна мысль, вызывавшая странное тоскливое ощущение.

Откуда все-таки деньги?

Сам ли Андрей положил их в ячейку камеры хранения на Ярославском вокзале? И за что он их получил? За какие-то услуги? Торговую сделку? Ладно, если бы он и вправду занимался бизнесом – тогда бы все было понятно: и деньги, и нелепая смерть. И она была бы подсознательно к этому готова. Такие знают, на что идут. И жены их знают. Ходят по косметическим салонам, по всяческим презентациям, по казино – и знают. И тратят бешеные деньги на ненужные тряпки; и ездят в Париж на выходные – чтобы забыться, чтобы ни о чем не думать.

Но у них-то все было иначе!

Андрей был толковым специалистом, хорошим ученым, но этим нынче денег не заработаешь. И жили они скромно, и цену деньгам знали. Не бедствовали, но и не шиковали.

А тут – такие деньги!

И не найдется ли кто-то, кто заявится к ней, чтобы с полным правом потребовать обратно то, что ей не принадлежит?

Поколебавшись немного, она вновь положила пистолет на дно сумки, сложила туда же зеленоватые пачки и закинула все это на антресоли, завалив каким-то хламом: старым Андрюшиным рюкзаком, спальником, Максимкиными лыжными ботинками.

Потом какое-то время неподвижно сидела в кресле, уставясь в одну точку.

И наконец решилась.

Подошла к телефону и набрала номер.

– Да? – Голос у друга Сереги в трубке был сонный. Ну ничего, сейчас она его обрадует.

– Ты уже дома? Хорошо.

– Что хорошо?

– А то, что я сейчас к тебе подъеду.

И, не дав ему времени возразить, бросила трубку.

Потом вновь натянула пальто и выскочила на улицу, в синие апрельские сумерки.

Машины, проносившиеся мимо, обдавали ее Дождем брызг, но она ничего не замечала. В вагоне метро хватало свободных мест, но Лиза осталась стоять – словно так она могла заставить поезд двигаться быстрее. Пересадку сделала механически, даже не заметив того, и удивилась, обнаружив себя на «Южной». В пространстве между домами свистел ветер, но она, рассеянно подняв воротник пальто, побежала к знакомому дому наперерез через пустырь – друг есть друг, и они с Андреем не раз бывали тут вместе.

Дверь открыла Лена, жена Сергея – бесцветная женщина, недолюбливавшая ни Андрея (который, как она полагала, дурно влиял на Сережу), ни Лизу – потому что она была ярче и красивее. Раньше, пока Андрей был жив, она эту неприязнь скрывала, зная странные заморочки сильного пола насчет святости мужской дружбы. Сейчас притворяться ей нужды не было. Она даже не сделала скидки на то, что похороны, собственно, были только вчера.