Текст книги "Все источники бездны"

Автор книги: Мария Галина

Соавторы: Максим Голицын
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Это ничего, – тихо сказала Лиза.

«Будь он потяжелее, я бы за последние два дня просто надорвалась бы», – подумала она. В приемной у Губарева Максимка начал засыпать, и почти всю дорогу к Варваре ей пришлось нести его на руках.

– Я ему молока согрею. Погляди, его уже ноги не носят…

– Чего ты хочешь, – устало отозвалась Лиза, – такая тяжелая дорога.

Она присела у стола, стащила с себя куртку и поняла, что больше не в силах даже пошевелиться.

Варвара хлопотала около них, отпаивая ее горячим чаем, а Максимку – молоком, потом отнесла вновь задремавшего мальчика в детскую, а Лизу отвела в ванную и заставила умыться.

– Да что все-таки стряслось? – Похоже, Лизины объяснения ее не удовлетворили.

– Потом, – с трудом выговорила Лиза, – я посплю, ладно?

Под любопытным взглядом Варвары она на подгибающихся ногах подбрела к дивану, повалилась на него и сразу уснула. Ей даже кошмары не снились.

Когда Лиза наконец открыла глаза, в окна бил тусклый серый свет, и она никак не могла понять, вечер сейчас или уже утро.

– Ну ты и спишь, мать! – сказала Варвара. Она накрывала на стол.

– Который час?

– Полдесятого.

– Полдесятого чего?

– Утра, конечно, – ответила Варька. – Ты вчера как свалилась, так и продрыхла, как убитый камень. Даже постель не постелила. Я и не стала тебя будить. Вид у тебя, знаешь, еще тот…

– А Генка где? Он не очень рассердился, когда нас увидел?

Генка был Варвариным мужем – тихий, малорослый, он казался бесцветным на фоне шумной Варвары.

– Да он вас и не увидел, – успокоила Варька, – я его еще два дня назад на шабашку отправила. Мужик он или нет? А раз мужик, должен семью кормить, верно? Лялька на каникулы со своим курсом поехала – Прагу смотреть. Так что ты не волнуйся, никого вы не стесните.

– А Максимка где?

– С Танькой играет. В гоблинов каких-то. Вот странные у них теперь игры! Мы-то все больше в лото играли, в двенадцать палочек… Он у тебя бродит во сне, знаешь?

– Вроде не водилось за ним этого, – удивилась Лиза.

«Правда, – подумала она, – после того, что на него свалилось… Еще спасибо, что он не начал писаться».

– Встал, вышел в коридор и стоит там… молча. Я говорю: «Максим, ты чего?» А он смотрит мимо меня, взгляд такой странный, знаешь… ты бы его врачу показала.

– Покажу, – кивнула Лиза. А сама подумала: «Да я ни одного врача ни к нему, ни к себе на десять метров не подпущу».

– Ладно, – сказала Варвара, – давай чай пить. Не дрейфь, все утрясется.

– А малышня?

– Они в кухне позавтракали. Так что посидим спокойно. Ты мне заодно все и расскажешь.

– Да рассказывать, собственно, нечего, – осторожно сказала Лиза.

Не очень-то ей хотелось тешить любопытство Варвары, но какую-то более или менее правдоподобную историю рассказать надо. Иначе та Бог знает что навоображает. Хотя… хуже, чем оно есть на самом деле, кажется, уже невозможно. Но надо же как-то объяснить, почему она домой не хочет возвращаться… почему они приехали в таком жутком виде. Все-таки лучше сказать полуправду, чем явную ложь.

– Понимаешь… – сказала она, размешивая сахар в кофе, – не хотелось мне об этом говорить, но… у Андрюши неприятности были. Помнишь, ты еще говорила, что он никаких грантов не получал… Не знаю я, как он эти деньги зарабатывал, но после его смерти стали звонить какие-то типы, угрожать… Вот я и побоялась Максимку домой везти.

– Ты бы все-таки в милицию обратилась.

– Да обращалась я! А что толку?

– А почему малого в Питере не оставила? Все-таки спокойней.

«Сейчас», – про себя ответила Лиза.

– Мама болеет. Ох, надо же ей позвонить!

«Она там, наверное, с ума сходит», – подумалось Лизе.

– Варька, – сказала она умоляюще, – я в Питер звякну, ладно? А то мама волнуется.

– Ладно, – великодушно сказала Варвара, – только недолго…

Лиза кинулась к телефону и набрала знакомый номер.

– Мама! сказала она, услышав прерывистые всхлипывания. – Это я… да… Максимка со мной. Не волнуйся. Все в порядке… ну, не могла я раньше… нет, сам ушел… мама, я не могу сейчас разговаривать… Нет, пусть делают, что хотят… Нет, не дома… Ну все, ну не надо… пока.

Она поспешно бросила трубку, даже спиной чувствуя любопытный взгляд Варвары:

– Ушел? Откуда ушел? – спросила она.

– Пошел погулять и заблудился, – объяснила Лиза. – Еле отыскали его, дурачка.

Что-то странное у тебя творится, – недоверчиво сказала Варвара. – Ох, Лизавета, влипла ты в какую-то темную историю… почему…

Дикий крик, раздавшийся из детской, прервал ее на полуслове.

Лиза, отбросив стул, кинулась туда вслед за Варварой. Максимка спокойно перебирал какие-то пластиковые фигурки чудовищного вида, а Варькина Татьяна всхлипывала, забившись в угол.

– Что ты ей сделал, ты, бандит? – Лиза встряхнула его за плечо. – Ударил? Девочку?

Мальчик мрачно покосился на нее и ничего не ответил.

– Он меня не ударил, – всхлипывала Танька в Варвариных объятиях, – он на меня посмотрел! Мне стало так страшно…

– Ну, не ударил, так чего плакать, – миролюбиво сказала Варвара, – а ты, Макс, не пугай ее. Найдите себе какую-нибудь другую игру. Ну все, успокойся. Пошли отсюда, сами разберутся.

– Я не хочу с ним оставаться, – рыдала Танька, – я боюсь…

– Все это от игр этих дурацких, – сокрушенно сказала Варвара Лизе, выходя из комнаты… – Ну почему мы не боялись? В зоопарк играли, в доктора… А тут – стоит только посмотреть на эти пластиковые рожи. Алиенсы какие-то, гоблины, трансформеры… тьфу ты! И в школе они только про них и говорят – коллекционируют, меняются. Генка давно уже хочет компьютер домой принести, я ему запрещаю. С компьютером она и вовсе рехнется. Все они так.

– Ага, – машинально ответила Лиза.

Выходя, она оглянулась. Максимка по-прежнему спокойно сидел на полу, вертя в пальцах какую-то фигурку.

– Пусть себе, – сказала Варвара, – сначала поссорятся, потом помирятся. Давай-ка, расскажи лучше, что ты делать собираешься?

– Завтра с утра заеду на работу. Заберу вызов. Потом в посольство. Не знаешь, когда там принимают?

– Понятия не имею. Это ты по заграницам намылилась. А уж Андрюшка сколько ездил…

– Лучше бы он не ездил никуда, – тихо сказала Лиза, – лучше бы…

Из детской вновь раздался вопль – горький, отчаянный.

– Ну ты погляди, что творится! – с досадой воскликнула Варвара, решительно направляясь к источнику звука.

Девочка кинулась ей навстречу, уткнулась в живот.

– Я боюсь, – рыдала она. – Я не хочу оставаться с ним в одной комнате.

Максим молчал. Когда Лиза подбежала к нему, он поднял глаза, и ей показалось, что легкая усмешка скользнула по его лицу.

– Что ты с ней опять сделал? – Лизе вдруг стало страшно. Это был какой-то бесформенный страх, казалось, он окружал ее со всех сторон.

– Что он у тебя, свихнулся? – Варвара настороженно оглядела дочку. Но та лишь всхлипывала и прятала лицо. – Что вообще происходит, Лизавета?

Лиза растерянно поглядела на нее. Она не знала, что происходит, но какой-то обособленный тихий голос в глубине сознания упрямо подсказывал ей, что надо делать.

Она пошла в прихожую и стала натягивать куртку.

– Извини, Варька. Пойдем мы.

– С ума сошла. – Варвара загородила ей дорогу. – Ты погляди, что на улице творится!

За окном лил тяжелый, нескончаемый дождь. Там, за его завесой, автомобили и случайные прохожие казались бледными, размытыми тенями.

Но Лиза подхватила сумку, сняла с крюка Максимкину куртку и решительно двинулась в комнату.

– Да погоди ты! – Варька так дернула за ремень сумки, что тот порвался. Сумка упала на пол, и пачки денег рассыпались по паркету.

– Лизка, – Варвара так и застыла, вытаращив глаза, – откуда такие деньги? Ты что, ограбила кого-нибудь? Убила?

Нервы у Лизы не выдержали.

– Это Андрюшкины деньги, – устало сказала она. – Я не стала бы из-за… – и, заметив на лице Варвары тяжелое, липкое любопытство, упала на колени и толкнула пачки к ней. – Бери! Ради Бога, бери все! Только молчи…

– Да ты что, Лизавета! – Варвара тоже опустилась на колени и обняла ее за плечи. – Ты, похоже, совсем свихнулась. Ну, успокойся… Не знаю, что там у тебя стряслось, но все уладится… рано или поздно. Нельзя тебе сейчас уходить… куда ты пойдешь? В таком состоянии… Придумаем что-нибудь. А малого мы сейчас в спальню отведем – пусть один посидит…

– Не знаю, – растерянно проговорила Лиза. – Мне почему-то кажется…

Резкий звонок в дверь прервал ее на полуслове.

– Кто там? – встрепенулась Варвара.

– Милиция, – раздался голос за дверью, – откройте.

Избегая смотреть на Лизу, Варвара отперла дверь.

«Вот, значит, как», – отрешенно подумала Лиза.

За дверью стояли двое в форме.

– Вы – гражданка Панина? – спросил один из них. – Пройдемте.

Почему-то она испытала облегчение – словно все наконец-то кончилось и ей не надо больше скрываться, не надо бояться. Все, что могло случиться, уже случилось.

– Хорошо, – сказала она. – Я готова.

«Наверное, нашли Стаса. Но откуда они узнали, что я здесь?»

И вновь взглянула на Варьку. Та стояла, по-прежнему отводя глаза.

«Значит, она, – подумала Лиза. Она не испытывала ни ненависти, ни отвращения – только ужасную усталость. – Видимо, заглянула в сумку еще ночью, пока я спала».

Она шагнула к тем двоим.

– Мальчик здесь? – спросил один из них Варвару.

Та молча кивнула.

Он прошел в комнату и вышел, ведя за руку Максимку. Тот спокойно шел рядом. Лицо его ничего не выражало.

– Господи, – встрепенулась Лиза, – он-то тут при чем?

– Собирайтесь, – повторил милиционер.

Они прошли мимо неподвижно стоящей Варвары и разбросанных на полу пухлых пачек, даже не взглянув на них.

Лифт вызывать не стали – спустились по лестнице, и стена дождя обрушилась на них.

Машина стояла у подъезда. Обычная черная машина. Шофер дремал за рулем. Увидев их, он встрепенулся, включил мотор.

– Поехали, – сказал один из милиционеров, вталкивая Лизу в кабину.

И машина поплыла по улице, точно черная лодка, раздвигая потоки воды.

Она ожидала, что ее вновь повезут в то же самое отделение милиции, где она была вчера утром, но, к ее удивлению, машина выехала на Калужское шоссе и помчалась по направлению к Окружной.

– Куда мы едем? – спросила Лиза. Недоброе предчувствие шевельнулось в ней.

Сидевший рядом с ней человек не ответил.

Она беспомощно оглянулась и вдруг кинулась на шофера, пытаясь оторвать его руки от руля. Конвойный ударил ее – несильно, но достаточно, чтобы она откинулась на сиденье.

– Тихо сидеть, – сказал он.

Она вновь отчаянно дернулась, и тут ей в бок уперся ствол пистолета.

Мимо мелькали рощи, затянутые стоячей водой, размытые в пелене дождя огоньки, козырек пустой автобусной остановки…

Наконец машина свернула и покатила по мокрому асфальту к какой-то низкой постройке за глухим забором. Железные ворота отворились, и автомобиль въехал внутрь. Пистолет вновь уперся в бок Лизе.

– Выходи, – сказал сопровождающий.

Она вышла.

Второй сопровождающий выбрался следом, держа за локти Максимку.

Внутри за оградой был густой сосновый лес, и даже сейчас, в дождь, чувствовался острый свежий запах, исходящий от мокрой хвои. Постройки, затерявшиеся среди зелени, казались бы каким-то санаторием или домом отдыха – низкие белые корпуса, сияющие новенькой штукатуркой, – если бы не отсутствие террас и балконов, без которых не обходится ни один дом отдыха. Окон на новеньких фасадах тоже почти не было.

Они пошли по дорожке в свете фар, который превращал льющиеся с небес потоки в струи жидкого огня. Входная дверь бесшумно распахнулась им навстречу, хотя Лиза не видела ни одного встречающего. Они вошли в темный проем, и в нем тут же зажегся свет – унылый больничный коридор, в который выходило несколько одинаковых дверей. Лиза обернулась, пытаясь освободиться от хватки конвойного, но тот с легкостью завел ей руку за спину, и колени у нее подогнулись от внезапной дурноты и слабости.

Подталкивая Максимку, сопровождающий открыл одну из дверей и завел туда мальчика.

– Пустите его! – отчаянно закричала Лиза, выйдя наконец из оцепенения. – Пустите! Да что вам всем от нас нужно?

Но двери уже закрылись, и она со своим спутником осталась в пустом коридоре.

– Пройдемте, – сказал тот по-прежнему официальным тоном.

Все еще удерживая за вывернутый локоть, он слегка подтолкнул Лизу по направлению к еще одной двери. Свободной рукой достал из кармана ключ – из тех, которыми пользуются проводники железнодорожных вагонов и врачи в психбольницах, – и отворил двери. Перед Лизой предстала пустая унылая комната с застеленной кроватью и единственным окном, которое располагалось где-то под потолком.

Без всякого усилия сопровождающий втолкнул ее в комнату, но, стоило ему выпустить ее локоть, как она тут же упала на колени. Ноги отказывались служить ей.

Конвойный сделал шаг назад, переступая порог, и дверь за ним захлопнулась.

* * *

Вот уже несколько часов Павел болтался вокруг собственного дома. Он и сам не знал, чего он, собственно, ждет, на что рассчитывает – обнаружить у себя на квартире засаду или, наоборот, не обнаружить ее. Он напряженно всматривался в быстро темнеющий сумрак за окнами, но в квартире ничто не менялось. Ни луча фонарика, ни огонька сигареты.

«Наверняка засада», – подумал Павел.

Но какая-то часть его рассудка упорно отказывалась в это верить. Он уже несколько раз звонил сам себе и напряженно ожидал, что за этим последует… никакой реакции. Внутри тоже никто не реагировал – трубку не поднимали. Он так устал, что хотел только одного – оказаться где-нибудь, где можно будет лечь и хорошенько выспаться. А заодно и привести в порядок спутанные мысли – события последних недель казались ему нереальными, точно он не слишком внимательно просмотрел какое-то путаное кино. Чтобы выработать хоть какой-то план действий, нужно было полностью поверить в происходящее, но именно это разум и отказывался делать.

Наконец он решился. Осторожно вошел в подъезд и вызвал лифт. Убедившись, что в кабине никого нет, он быстро захлопнул дверцы и нажал на кнопку верхнего этажа, кинув на всякий случай быстрый взгляд в холл. Но там было пусто. Оказавшись наверху, он осторожно огляделся и начал спускаться вниз по лестнице, каждую секунду ожидая наткнуться на какого-нибудь соглядатая. Никого… словно и не было ничего.

Он потоптался у двери своей квартиры, прислушиваясь. За дверью было тихо. В глазок снаружи ничего нельзя было рассмотреть – разве что абсолютную тьму, царившую внутри. Он вставил ключ и осторожно повернул его в замке. Дверь подалась, и он оказался в темной прихожей, откуда не доносилось ни единого звука. Павел устало прислонился к стене и, переведя дыхание, привычно потянул руку к выключателю. И застыл на месте: в комнате неожиданно раздался слабый шорох. Чуть слышный словно кто-то невидимый нетерпеливо шевельнулся.

– Не зажигайте света, – раздался спокойный голос.

«Вот зараза!» – пронеслось в голове у Павла. Все-таки нарвался.

– Не двигайтесь, – сказал он, стараясь говорить как можно уверенней, – застрелю.

– Ну что вы за чушь порете, Лукин, – укоризненно сказал голос, – нет у вас никакого пистолета. Я же вижу.

– Что вы там можете видеть, – отозвался Павел. На него вдруг нахлынула смертельная усталость.

«Бесполезно, – подумал он, – все бесполезно…»

– Например, вижу, что вы меня испугались, – сказал незнакомец, – а зря. Если бы я хотел убить вас, я бы давно уже это сделал.

И Павел понял, что он говорит правду.

– Проходите, – сказал незнакомец. – Садитесь.

Павел его почти не видел – черный силуэт на фоне черного окна.

– Так я и думал, что вы все-таки вернетесь домой, – сказал его невидимый собеседник. – Куда же вам еще деваться?

– Почему в темноте? – Павел медлил, не решаясь войти в комнату.

– Мало ли… вдруг кто-то поглядывает на эти окна снаружи…

– Кто-нибудь еще? – переспросил Павел. – А вы?

– Я – незваный гость, – сказал незнакомец.

– Тогда тем, кого вы боитесь, разумней было бы караулить меня тут, в квартире, – сказал Павел. – Посадили бы дежурного…

– Правильно. Он тут и сидел, – согласился незнакомец.

– А сейчас? – насторожился Павел.

– Сейчас не сидит.

– Вы его убили! – Павел представил себе валяющееся где-нибудь в углу остывающее тело.

– Вот уж нет, – возразил незнакомец. – Это… негигиенично. Я связал его и ввел ему снотворное. Пусть поспит. Правда, я думаю, что они должны сменяться, так что, если он не сдаст вахту вовремя, его хватятся. Так что у меня не много времени.

Почему-то Павел успокоился. Слишком уж все происходящее было нереальным, чтобы испугаться по-настоящему. Он нащупал знакомое кресло, сел поудобнее и с наслаждением вытянул ноги.

– Ладно, – сказал он, – чего вы от меня хотите?

* * *

Кровать так и осталась стоять с несмятым покрывалом – Лиза сидела, забившись в угол, и не отводила взгляда от двери. Время шло, серый свет за окном сменился сумерками, но в комнате ничего не менялось. Потом сами собой вспыхнули лампы дневного света под потолком. Приятней от этого комната не сделалась – напротив, лампы безжалостно высветили каждую трещину в штукатурке, каждую выбоину потертого линолеума, еще больше подчеркнув казенный неуют, царивший вокруг. Входная дверь была по-прежнему заперта. Никакой дверной ручки на ней не было – просто гладкая поверхность. Еще одна дверь вела в крохотную душевую – самую обычную, если не считать того, что в ней не было никакого, даже крохотного зеркала, вообще никакого стекла. Стаканчик для зубной щетки и тот был пластиковый.

Смотреть на голые стены было противно, и Лиза закрыла глаза. Она ничего не чувствовала, ни страха, ни даже отчаяния – ничего, кроме смертельной усталости. Если бы не тревога за Максимку, она бы так и заснула тут, свернувшись в клубочек на холодном полу.

Варька их предала – неужто из-за денег? Не важно. Важно то, что во всем мире не осталось ни одного человека, который бы пришел им на помощь. Она уже понимала, что все события последних недель связаны. Но как? Преследователям, кем бы они ни были, Лиза была не нужна. Им нужен был Максимка. Зачем? Борис тогда говорил что-то странное… Она выслушала его, но не поверила, отказалась поверить, но, должно быть, это правда. Они все – и Стас тоже – все охотились за мальчиком. Словно он был каким-то редким зверьком… Что они собираются с ним делать?

Снаружи послышалась какая-то возня. Потом дверь распахнулась, и вошел человек с подносом, уставленным тарелками. За его спиной Лиза заметила настороженную фигуру часового. Ее охраняли, точно какого-нибудь преступника международного класса.

От двери Лизу, сидящую в углу, было не видно, но человек с подносом решительными шагами направился к ней. Должно быть, за ней все время наблюдали – при помощи телекамер, вмонтированных в потолок.

Он наклонился, поставил поднос рядом с ней.

– Во всяком случае, мы не собираемся морить вас голодом, – заметил он.

– Кто вы такие? – Лиза поглядела на него устало, без всякого выражения. – Что вам от нас нужно?

– Мы не хотим вам ничего плохого, уверяю вас, – сказал человек, – просто хотим вас на некоторое время изолировать, Елизавета Дмитриевна.

– Изолировать… – Это звучало так, словно они с Максимкой были какие-то заразные больные. – Почему? Мы же не представляем никакой опасности.

– Вот как раз в этом, – сказал человек, – я и не уверен. Послушайте, Елизавета Дмитриевна, вы хотя бы отдаете себе отчет, что в последнее время вокруг вас погибает слишком много народу?

– Это из-за Андрея. – Она не спрашивала, скорее утверждала.

– Частично, – согласился человек. – Но дело не только в нем. Случайно получилось так, что вы оказались в самом центре событий, на пересечении интересов многих людей. Мы все время наблюдали за вами, но несколько раз кое-кому удалось обвести нас вокруг пальца. Вот мы и решили, что безопаснее будет, если вы какое-то время побудете у нас. А то это ж просто детектив какой-то: то вас врачи-садисты похищают, то ребенка вашего; то в убийстве вас обвиняют, то, извиняюсь, с потрохами в Англию продали…

– Вы решили, – спросила Лиза, напряженно всматриваясь в неприметное благожелательное лицо. – Кто это «вы»?

– Компетентные органы, – отрезал посетитель. И повторил, встретив ее напряженный взгляд: – Уверяю вас, тут вам ничего не угрожает. Вот если бы вы остались дома…

– И долго вы нас собираетесь тут держать? – устало спросила Лиза.

– Ну, – не слишком уверенно отозвался тот, – какое-то время подержим.

– Зачем? Что с нами не так?

– Возможно, с вами все в полном порядке, Елизавета Дмитриевна.

– Возможно? – насторожилась Лиза.

– Вот как раз это, – сказал посетитель, – мы и собираемся выяснить. Нужно проделать кое-какие исследования…

Лиза вскочила и сделала шаг по направлению к посетителю с такой решимостью, что тот невольно отступил.

– Какие исследования? Чего вы все от нас добиваетесь? Где мой ребенок?

– Да тут он, тут, – успокаивающе проговорил ее собеседник, – в безопасности.

– Почему вы его от меня прячете? Что с ним не так?

Она запнулась, натолкнувшись на замкнутый, холодный взгляд посетителя.

– Почему вы молчите? – тихо спросила она.

– Елизавета Дмитриевна, – терпеливо, но твердо сказал тот, – не нужно. Успокойтесь. Просто… мы приняли некоторые меры предосторожности. Как только мы убедимся, что все в порядке, мы постараемся уладить дело самым наилучшим образом.

– Что – «в порядке»?

Ее собеседник, казалось, колебался, внимательно наблюдая за ее лицом. Потом сказал:

– Возможно, ваш мальчик представляет собой редкое генетическое отклонение. До сих пор оно никак не проявляло себя, но, если это случится, нам очень важно знать, как именно оно себя проявит. А потому…

– Мой Максим? – перебила Лиза. – Что за ерунда! Он же совершенно обычный мальчик.

К концу фразы ее голос звучал совсем не так уверенно.

– Вы ничего не замечали? – настаивал собеседник, продолжая внимательно глядеть на нее. – Может, он в последнее время вел себя… немного странно? Нет? А вот дочка вашей приятельницы рассказывает очень интересные вещи…

Лиза провела рукой по лицу.

– Дети… – сказала она, – любят выдумывать всякие ужасы.

– Разумеется, – охотно согласился посетитель.

Он благожелательно кивнул и повернулся, направляясь к двери.

– Вы очень устали, – сказал он. – Я бы посоветовал вам поспать. Завтра вам тоже придется пройти через кое-какие обследования…

– Вы что, – тоскливо спросила Лиза, – с ума все посходили?

– Возможно, вы тоже не совсем обычный человек, Елизавета Дмитриевна, – мягко сказал посетитель. – Это вам никогда не приходило в голову?

И дверь бесшумно отворилась, выпуская его.