Текст книги "Все источники бездны"

Автор книги: Мария Галина

Соавторы: Максим Голицын
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Павел схватил Лизу за руку и потянул к двери.

– Некогда объяснять, – торопливо проговорил он, – пошли отсюда.

Она, по-прежнему удерживая Максимку, бросилась к выходу.

Неожиданно, словно сами собой, зажглись освещающие коридор тусклые лампы. Лиза увидела лицо Павла – бледное, напряженное.

– Куда же мы пойдем? – спросила она, задыхаясь. – Что происходит?

– После объясню. – Он быстро окинул их взглядом. – Что с мальчиком?

Она поглядела на Максимку, который двигался за ними как-то слишком покорно.

Ребенок молчал. В мутном свете ей показалось, что лицо его на миг изменилось, словно по нему прошлась невидимая рука, смазывая детские черты, и на Лизу глянула глухая черная пустота.

Только теперь, оказавшись в коридоре, она услышала странный, вибрирующий гул, который, казалось, сотрясал здание до самого основания.

– Черт… Вертолеты, – заорал Павел, стараясь перекричать грохот, – да они целую эскадрилью вызвали.

Он устало привалился к стене. Лиза взглянула в глубь коридора, отыскивая спутника Павла, но коридор был пуст.

– Ничего не выйдет. – Павлу приходилось кричать. – Боюсь, нам не выбраться.

Гул усилился. Она слышала, как по крыше у них над головой прогрохотали чьи-то шаги.

– Нужно сообщить властям, – прокричала она.

– Что? – Он недоуменно поглядел на нее. – Да ведь это и есть власти.

Он, в свою очередь, окинул взглядом пустой коридор.

– Где этот сукин сын? – пробормотал он. – Куда он делся?

– Может… – неуверенно сказала она, – нам запереться где-нибудь?

– Не выйдет. – Он устало провел рукой по лицу. – Они живо нас выкурят. Пойдем, надо найти его.

– Кого? – недоуменно спросила Лиза. Здание тряслось и стонало, словно вытряхивая из нее остатки самообладания. Видя, что она застыла в нерешительности, Павел нетерпеливо подтолкнул ее, и она послушно двинулась вперед.

Но тут же остановилась.

Поперек коридора лежало мертвое тело, почему-то почерневшее и обугленное, как головешка.

– Это вы его? – в ужасе спросила она.

– Нет. – Он наклонился, зачем-то потрогал плечо упавшего, которое тут же рассыпалось сухим пеплом. – Не представляю, как…

И тут, даже сквозь надрывный гул огромных машин, Лиза отчетливо услышала странный, тихий звук.

Мальчик хихикнул.

– Пошли скорее, – торопил Павел.

Они пробежали еще несколько метров по на правлению к холлу. Лиза со страхом ожидала, что это в общем-то немаленькое помещение будет заполнено суетящимися, встревоженными людьми. Но холл был пуст. Лишь в глубине его, в полумраке маячила одинокая темная фигура.

– Вот он. – В голосе Павла, казалось, послышалось облегчение.

«На что он надеется?» – подумала Лиза. И вдруг замерла, непроизвольно отшатнувшись: кошмар продолжался.

– О Господи! – Она схватила Павла за руку. – Там же Андрей!

– Это не Андрей, – прокричал в ответ Павел. – Это…

– Какого черта вы там возились, Лукин? – сказал призрак, выступая из тьмы.

Тут только Лиза поняла, что он вовсе не был похож на Андрея. «И что только не померещится со страху!» – подумала она. Но странное ощущение нереальности происходящего снова навалилось на нее.

– Слышали, что там делается? – спросил у незнакомца Павел.

– И видел, – ответил тот. – Они поставили на крыше снайперов и оцепили здание.

– Нам отсюда не выбраться, – безнадежно заметил Павел.

– Если попробовать подогнать машину…

– Да они положат нас на пороге!

Неизвестный, казалось, не слышал его – он в упор разглядывал ребенка.

– Что с мальчиком?

Лиза автоматически прижала к себе Максимку – ощущение было странным, словно она держала в руках огромную, ростом с семилетнего ребенка, тряпичную куклу.

– Максим! – окликнула она.

Он даже не повернул головы.

– Павел… – ее начала бить дрожь, – я не знаю… что творится?

– Похоже, Лукин, – спокойно заметил их новый спутник, и его негромкий голос был слышен во внезапно наступившей тишине, – мы с вами опоздали.

– Опоздали? – Павел шагнул к нему. – Вы хотите сказать, что не сможете нас отсюда вытащить? Какого черта…

Тот медленно покачал головой.

– Дело вовсе не в этом.

Только тут Лиза поняла, что в полумраке она отчетливо видит силуэт сына – крохотная фигурка начала светиться бледным молочным светом. Она затрясла головой, пытаясь отогнать морок.

Нет… показалось.

Павел отпустил ее и подбежал к зарешеченному окну. Сквозь прутья было видно, как между стволов мелькают фигуры в пятнистых комбинезонах.

Он отпрянул от окна и покачал головой.

– Ничего не выйдет.

Их спутник на миг задумался.

– Ладно, – сказал он, – пошли. Может, еще не все потеряно.

– Куда? – Павел недоверчиво поглядел на него.

– Вернемся назад. Есть один вариант.

Они вновь ринулись через холл обратно в коридор. Лиза передвигалась с трудом – словно ноги отказались ей повиноваться. Но она по– прежнему тащила за собой Максимку, который за все это время так и не проронил ни слова.

Павел подошел к ней и обнял за плечи.

Мимо мелькали какие-то пустые комнаты, распахнутая дверь в просторное помещение лаборатории. Под ногами у них захрустело разбитое стекло. На полу в центре комнаты лежала кучка черного пепла, очертаниями напоминающая человеческую фигуру.

– Что это? – Павел обернулся к их спутнику. – Почему никого нет? Что с ними стряслось?

Тот, в свою очередь, поглядел на него.

– А вы еще не догадались, Лукин?

Ответить Павел не успел: снаружи раздался глухой взрыв, и здание содрогнулось. Потом все стихло.

Спутник их, казалось, не обратил на это внимания. Он стоял посредине коридора, напряженно озираясь по сторонам.

«Господи, неужто еще можно хоть что-то сделать?» – удивлялся Павел.

Двери по обеим сторонам коридора кончились. Вокруг было бы совсем темно, если бы не слабый красноватый отблеск. Свет, исходивший от одинокой тусклой лампочки над дверью в торце коридора, падал на табличку с надписью «Бомбоубежище».

Дверь была закрыта на массивную щеколду с висячим замком. Павел не успел как следует разглядеть его, но их спутник уже ударил локтем по стеклу противопожарного стенда и, схватив ломик, выворотил дужку замка. Он даже не притворялся, что это стоит ему каких-нибудь усилий. Дверь распахнулась, открыв черный провал убежища. Наблюдатель шагнул туда первым и быстрым движением повернул рубильник, осветив пустое помещение: низкий потолок, бетонные стены, расчерченные подтеками сырости.

– Похоже тут автономное освещение, – заметил он.

– Нам надо лезть туда? – Павлу было не по себе. – Мы окажемся в ловушке.

– Такие убежища обычно имеют запасный выход.

Павел обернулся к Лизе. Она стояла, прислонившись к стене, по-прежнему прижимая к себе ребенка. В полумраке он плохо различал выражение ее лица.

– Ты… как? – неловко спросил он.

– Мне все равно, – сказала она тихо. Казалось, в ней надломился какой-то стержень, и она держалась прямо лишь по привычке.

– Да шевелитесь же, – раздраженно бросил их спутник. – Они уже наверняка в холле.

Павел подошел к Лизе.

– Пойдем, – мягко сказал он.

Она послушно сделала шаг вперед, и они оказались на ступеньках ведущей в подвал лестницы. Наблюдатель захлопнул тяжелую бронированную дверь и налег на колесо замка.

– Им придется потрудиться, чтобы проникнуть сюда, – заметил он. – Ладно, пошли. Поглядим, что внизу делается.

Он вновь кинул быстрый взгляд на мальчика, и Павлу почудилось, что в холодных серых глазах что-то мелькнуло.

«Страх? – подумал Павел. – Неужели он боится?»

Но тот больше ничего не сказал – лишь застыл на миг, словно к чему-то прислушиваясь.

Лиза судорожно схватила Павла за руку.

– Пойдем, – повторил он. И неуверенно добавил: – Может, все обойдется.

И они двинулись вниз по ступенькам.

Внутри, несмотря на работающее освещение, царил полумрак. В замкнутом помещении воняло затхлой сыростью. Стоило тяжелой двери захлопнуться, как все звуки снаружи исчезли, и их охватила тишина, нарушаемая лишь шумом шагов и еле слышным монотонным гулом – система вентиляции заработала одновременно с освещением.

Лиза огляделась: у стенок громоздились баллоны и какие-то бесформенные предметы, в которых она узнала сваленные в кучу зачехленные противогазы, а сами стены были увешаны траченными сыростью, но все еще яркими плакатами с изображением ядерного взрыва. Их спутник прошел вперед и, деловито озираясь, направился в глубь помещения. Лиза не последовала за ним – она устало опустилась на скамью: в центре комнаты был целый ряд таких скамеек, точно в сельском кинотеатре.

Только сейчас, после горячки побега, она смогла внимательно рассмотреть сына. Он стоял рядом, и в полумраке было видно, что лицо у него бледное и невыразительное, а глаза закрыты.

– Максим! – окликнула она, тронув его за плечо.

Точно в ответ по телу ребенка пробежала волна дрожи, и он вновь замер, бессмысленно глядя внутрь себя.

Она в ужасе подняла голову и натолкнулась на внимательный взгляд Павла.

– Павел? – Ее трясло гак, что начали болеть сведенные судорогой мышцы. – Что с ним? Что с ним сделали?

Он неловко покачал головой.

– Никто ничего с ним не делал, Лиза. Он просто… ну, просто меняется.

– Меняется? – Она вскочила со скамьи. – Что это значит?

– Не знаю. – Павел, казалось, с трудом подыскивал нужные слова. – Понимаешь… он ведь сын Андрея… они говорят, что это был эксперимент…

– Какой эксперимент? О чем ты?

– Ты думаешь, кто вообще такой был твой Андрей? И вот этот, с нами, – кто это?

– О Господи, – тоскливо сказала Лиза, – откуда я знаю?

– Они вообще не из наших. Они – из какого– то другого мира.

– Что за ерунда! – разозлилась Лиза. – Я не верю.

– Я тоже сначала не поверил. Но это правда, Лиза. Иначе… разве с нами приключилось бы все это?

Лиза, сама того не замечая, схватила Павла за лацканы куртки и изо всех сил встряхнула его.

– Мой сын! Кто он такой?

– Я не знаю, Лиза, – тихо сказал Павел. – Похоже… Никто не знает.

Рядом бесшумно возник Наблюдатель.

– Я нашел запасный выход, – сказал он. – Не знаю, куда он ведет, но стоит попробовать.

– Пойдем, – обратился Павел к Лизе, мягко отрывая ее руку от своей куртки, – пойдем. Нужно спешить.

– Куда? – Казалось, остатки воли покинули ее. – Зачем? Нам некуда больше идти.

– Не говори так, – Павел старался, чтобы голос его звучал уверенно, – после того шума, что тут поднялся… им больше не удастся сохранять тайну. Когда люди узнают обо всем, вас больше не посмеют тронуть.

Наблюдатель с сомнением покачал головой, но ничего не возразил…

Открывшаяся дверь вела в темный глухой коридор, но, когда они вошли внутрь, Павел ощутил на лице слабый ток воздуха – работали вентиляторы. Тем не менее ему было не по себе – точно спускаешься в преисподнюю. Он обернулся и встретился взглядом с Лизой – ее глаза были расширены от ужаса.

– Ничего, – сказал он тихо, – все будет в порядке.

Переступив порог и захлопнув за собой дверь, они обнаружили, что в тоннеле с низким потолком и бетонными стенами не так уж темно – через каждые несколько метров на стенах тускло горели люминесцентные светильники, заливая движущиеся фигуры холодным светом.

– Куда он ведет? – обратился Павел к Наблюдателю.

Тот покачал головой.

– Не знаю.

Павел и сам потерял представление о времени и пространстве – казалось, с тех пор, как он переступил порог своей квартиры, где поджидал его Наблюдатель, прошла целая вечность.

Тоннель оказался неожиданно длинным; мало того, по бокам обнаружились какие-то двери, ведущие, видимо, в сложную систему коммуникаций, расположенную под лабораторным комплексом.

– Да тут сам черт ногу сломит, – пробормотал Павел. – Нам прямо? – обернулся он к Наблюдателю.

– Кажется, – растерянно ответил тот.

Тут только Павел заметил, что с их спутником творится что-то неладное; его прежде бесшумная упругая походка стала неуверенной, точно он передвигался с закрытыми глазами.

– Вам плохо? – спросил Павел.

– Ничего, – ответил тот сквозь зубы, – идите.

И, глядя на него, Павел неожиданно вспомнил того, давешнего, который напал на него в лесу, – в нынешних движениях Наблюдателя было что-то очень похожее.

«Этого еще не хватало», – подумал он.

Он тревожно взглянул на Лизу, но она, казалось, ничего не заметила. Она неотрывно смотрела на сына, и в этом взгляде Павел прочел безнадежность и тоску.

Дверь, окованная металлом, возникла из мрака неожиданно. Она была массивнее остальных.

Павел остановился перед ней.

– Сюда? – спросил он Наблюдателя.

– Да, – ответил тот, но в голосе его не чувствовалось былой уверенности. Неожиданно он пошатнулся и привалился к стене – словно его невероятная жизнеспособность разом иссякла.

Замок тут был точно такой же, как запор на двери в убежище, – массивное колесо. Павел налег на него – тот не поддавался.

Он обернулся к Наблюдателю:

– Заело.

– Попробуйте сами еще раз, Лукин, – тихо ответил тот, – я не могу.

– Господи! – Павел с тревогой обернулся к спутнику. Особой симпатии к нему он не испытывал, но сейчас, когда он смотрел в слепые, остановившиеся глаза, его охватила тревога. – Да что с вами?

– Это не важно, Лукин, – по-прежнему тихо ответил тот, – теперь это действительно не так важно.

Павел в отчаянии налег на штурвал, повиснув на нем всем телом, но тот прочно застрял в гнезде.

– Лиза! – в отчаянии воскликнул он.

Лиза, точно опомнившись, тоже налегла на колесо замка, но ее слабых сил хватило лишь на то, чтобы повернуть штурвал на несколько миллиметров. Она устало прислонилась к стене рядом с Наблюдателем. Павел тоже отодвинулся от двери и подул на горящие ладони.

– Нужно поискать другой выход, – сказал он. Неожиданно он осознал, что ответственность полностью легла на его плечи, и ему стало не по себе.

– Какой выход?! – Лиза еле удерживалась от рыданий. – Выхода нет! Быть не может!

Неожиданно колесо замка дрогнуло и само собой медленно повернулось. На пол посыпались чешуйки ржавчины.

– О Боже! – пробормотал Павел.

Он обернулся к своим спутникам, но те молчали – Лиза стояла, отвернувшись к стене, а Наблюдатель застыл в каком-то странном ступоре. За его спиной неясной тенью виднелась крохотная фигурка мальчика.

Так же медленно, неохотно дверь отворилась, и в образовавшийся проем хлынул серый сумеречный свет. Там, снаружи, равномерно шумел дождь и пахло мокрой землей, молодой листвой, жизнью.

– Что ж, – сказал Павел, – пошли!

Оказалось, что выход из тоннеля расположился на задворках института, снаружи, за белым бетонным забором, обтянутым поверху колючей проволокой. Даже отсюда видно было, как над плоской крышей громоздится нелепый силуэт вертолета, похожий на доисторическое насекомое.

За чахлой рощей пролегало шоссе, по которому, фыркая в потоках дождя, проносились редкие автомобили.

Павел оглянулся на Лизу. Она стояла неподвижно, дождь стекал у нее по лицу, но она, казалось, не замечала этого. Рядом с ней застыла крохотная фигурка – мальчик присел на корточки, обхватив колени руками.

Он вновь огляделся в поисках Наблюдателя, но того нигде не было.

– Вот черт! – пробормотал Павел. – Погодите немного, я сейчас.

И нырнул обратно, в черный зев тоннеля.

Даже при том, что мир снаружи тонул в потоках дождя, в тоннеле было гораздо темнее, и прошло какое-то время, прежде чем глаза Павла приспособились к полумраку. А потому он не сразу увидел Наблюдателя. Тот сидел, привалившись к стене. Услышав шаги, он медленно повернул голову и слепыми глазами уставился на Павла.

– Это вы, Лукин? – тихо спросил он. – Я ничего не вижу.

Павел склонился над ним.

– Пошли отсюда. Я помогу.

Тот покачал головой.

– Бесполезно. И нерешительно добавил: – Посидите со мной. Это не займет много времени.

– Почему?…

– У меня… у всех нас… ограниченный срок жизни. Так с самого начала… было предусмотрено. Иначе… нас было бы очень трудно контролировать… даже нашим.

Он не задыхался – Павел вообще не мог различить привычных дыхательных движений, но говорил с трудом, запинаясь и часто останавливаясь.

Он сжал Наблюдателю запястье, пытаясь нащупать пульс, но, к своему удивлению, не смог его найти. И вдруг услышал странный тихий звук – Наблюдатель смеялся.

– Вы что, и вправду думали… все необязательные функции сдают первыми. Ведь это просто маскировка, Лукин.

– Кто вы такой? – тихо спросил Павел.

Тот чуть заметно пожал плечами.

– Эмиссар… если хотите. На это у наших умения еще хватило – раз уж сами сунуться сюда не могут – создать нас и запустить на Землю… и позволить нам тут умереть. Они даже принять нас обратно побоялись.

– Они? Кто – они?

Тот, казалось, не расслышал.

– Вы думали, они похожи на вас? Вы думали, они вообще на что-то похожи? Что их мир на что-то похож? Они там такое наделали, такое натворили, что и сами превратились черт знает во что. А теперь все – все, кто остался, – сидят там в камере перехода и ждут… ждут, когда их выродки наберутся здесь такой силы, что откроют им новое «окно»… уже навсегда… да еще и испохабят здесь все так, что вам, людям, и жить-то тут станет невозможно… а им – в самый раз. Это же стервятники, упыри… Сколько миров они разрушили. А ваши-то идиоты – как они перед нами, «представителями высшей цивилизации», заискивали… из кожи вон лезли.

– Их выродки? – переспросил Павел. – Дети? Разве… это не ваши дети?

– Наши? Не смешите, Лукин. Это их отродья. Бедные бабы под гипнозом, не помнят – как их доставляли туда, в камеру перехода, как обрабатывали… Только не получилось ничего… один брак, отходы… Вот только…

Он с неожиданной силой схватил Павла за руку.

– Этот ребенок, Лукин, этот последний ребенок… Они и сами не знают, что получили. Может, он и вправду способен вновь открыть им «окно» да еще устроить здесь что-то такое, что обеспечит им привычную среду, – так, что они попрут сюда… те, кто еще способен двигаться. Я обязан охранять его, я всего лишь исполнитель… я не могу иначе. А то бы прикончил его сам, своими собственными руками, пока он не… А может… может, этот ребенок – ваша последняя надежда, Лукин, единственное оружие против них. Кто знает, на что он вообще способен?

Он выпустил руку Павла и устало откинулся к стене.

– Моя программа выполнена. Остальное меня не касается. Дальше… вам решать, Лукин. Всем вам.

– Послушайте… – растерянно сказал Павел, – а что… что же нам теперь делать?

Но тот молчал. Павел нерешительно дотронулся до его плеча, и от этого слабого прикосновения Наблюдатель начал мягко клониться набок и наконец упал на холодный бетонный пол убежища.

С минуту Павел молча смотрел на неподвижное тело, потом отвернулся и вновь двинулся к выходу из убежища. Снаружи уже почти стемнело. Дождь лил уже сплошной стеной, и он с трудом различил в стеклянистой мгле две неясные человеческие фигуры.

Он не столько увидел, сколько почувствовал, что Лиза вопросительно взглянула на него.

– Ну вот и все, – сказал он.

– А он?

– Умер… – неохотно ответил Павел.

– А… он кто был на самом деле? – тихонько спросила Лиза.

– Черт его знает, – устало ответил Павел. – Послушай…

Он запнулся, отчаянно подыскивая нужные слова. Теперь он – единственный из живущих на Земле – знает обо всем. И он должен ей рассказать. Что муж ее и отец ее ребенка на самом деле вовсе не был ни мужем ей, ни отцом ее ребенка. Вообще не был человеком. Что сама она – объект циничной сделки, какого-то потустороннего эксперимента; что ребенок ее – вовсе не человек или, точнее, не совсем человек, а Бог знает кто, монстр какой-то. Столько лет все ее обманывали, столько лет вокруг нее были не люди, а оборотни. Хотя бы сейчас он обязан рассказать ей правду.

Всю правду.

Он поднял голову и увидел ее глаза – она смотрела на него внимательно и спокойно, чуть-чуть грустно, и он понял, что ему нет нужды говорить ей все это.

Она знает.

– И что же дальше? – мягко спросила Лиза.

Он покачал головой.

– Не знаю. Просто… пошли отсюда.

– Когда они поймут, что мы все-таки смогли выбраться…

– Они больше ничего тебе не сделают. Никто больше ничего тебе не сделает. Потому что…

Его слова прервал дальний гул – гигантская стрекоза поднялась над крышей института и зависла в воздухе. Павел почти физически ощущал, как под прозрачным колпаком бесстрастные глаза пилота обшаривают окружающее пространство.

– Ну, просто не посмеют, – сказал он уже менее уверенно.

Обтекаемое тело начало медленно разворачиваться в воздухе, и Павел понял, что оно летит к ним. Следом за первой из-за деревьев выплыло еще несколько машин.

– Бежим! – крикнул он. И тут же осознал, что бежать, собственно, некуда. Где-то внутри Окружной раскинулся огромный равнодушный город; но здесь, за подернутыми весенней дымкой деревьями, лежало залитое дождем пространство, где негде было укрыться – разве что попытаться остановить проносящийся мимо автомобиль и мчаться по шоссе, которое в конце концов приведет в еще один такой же город; а за этим замкнутым безвыходным миром лежит другой, чуждый мир, залитый мертвенным зеленоватым светом, и странные существа молча сидят в загадочной камере перехода.

Сидят и ждут.

Он в отчаянии прикрыл глаза, а когда открыл их, что-то изменилось. Вокруг царила полная тишина – лишь слышно было, как струи дождя с тихим шорохом уходят в землю. Вертолетов не было. Они не упали, не взорвались в воздухе – просто исчезли, точно так же, как и приземистый куб института. На горизонте виднелись лишь пологие холмы и дальняя роща, которая постепенно переходила в другой лес, погуще, а совсем далеко, на западе, тучи разошлись, и в небе сверкало золотистое воздушное окно, расчерченное уходящими лучами солнца.

– Ну, вот и все, – тихо сказал Павел.

И увидел, что тщедушная фигурка пошевелилась. Мальчик переводил взгляд блестящих темных глаз с него на Лизу. Вид у него был такой, словно он только что проснулся и теперь не очень понимает, где находится.

Лиза обняла его, прижала к себе.

– Мама, – обратился он к ней, – я хочу домой.

Павел подошел и положил руку ему на плечо.

– Все в порядке, парень, – сказал он. – Мы уже возвращаемся.