Текст книги "Все источники бездны"

Автор книги: Мария Галина

Соавторы: Максим Голицын
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– А чем? – проныл мальчик. – Тут игрушек нет.

Он оглядел заставленную непонятными приборами комнату.

– А это у вас компьютер, да? Папа мне давал иногда поиграть на своем.

– Надо же, какой молодец, – рассеянно сказал врач. Он разливал кровь по крохотным пробиркам.

– А как он включается? А «Мортал комбат» у вас есть?

– Нет, – огрызнулся врач.

– А вот у Витьки был «Мортал комбат». Он его раз по морде. А тот…

– О Господи, – устало сказал врач.

– Ка-ак даст! – закончил мальчик.

– Комбат, – пробормотал врач, – мортал!

Он подошел к компьютеру и запустил «Windows».

– Вот, – сказал он, – в минера играть умеешь?

– Не-а, – сказал ребенок.

– Ну в каждой из этих клеточек может быть мина. Нужно угадать, где.

– А «Мортал комбат»? – с тупой настойчивостью спросил мальчик.

– Нет у меня «Мортал комбат»! – повторил врач. – Играй в эту. А то выключу.

– Ладно, – наконец согласился мальчик, – а на какие кнопки нажимать?

– Ты тупой, да? – Человек совсем вышел из терпения. – Вот, смотри.

Он схватил ребенка за хрупкую руку и начал тыкать его пальцами по клавишам.

– Сюда… и сюда…

* * *

Стас приехал быстро. Но к тому моменту она успела потерять всякое представление о времени. А потому, когда раздался торопливый звонок в дверь, даже удивилась. Но все же пошла в прихожую и открыла.

– Лиза! – Стас с тревогой поглядел на бледное, обращенное к нему лицо. – Что с тобой?

– Максимка пропал, – сказала она невыразительно.

– Погоди… Это как – пропал? Где?

– В Питере. Мама звонила. Полчаса назад. Или час… не помню. Его похитили. – Ее вновь затрясло. – Почему? Ну почему все это со мной происходит?

– Погоди, – нахмурился Стас, – а ты уверена, что он не заблудился? Или не решил убежать обратно в Москву? С мальчиками так бывает.

Она покачала головой.

– Дети во дворе говорят, что его затолкали в машину и увезли.

– Так… – сказал он, – дети, конечно, не заметили номера.

– Нет…

– И марку машины – тоже.

– Никто ничего не заметил, – сказала она.

– В милицию сообщили? – деловито спросил он.

– Да… мама позвонила. Они говорят – будем искать. Они говорят – обычно детей похищают с целью выкупа. Послушай, может, это те деньги…

– Погоди, – остановил он ее. – Деньги – это, конечно… но… послушай, Лиза, ведь страшное что-то вокруг тебя творится. Да ты и сама отлично знаешь. То ли мужик твой покойный во что-то вляпался, то ли еще что похуже… Ребенок им нужен, надо же…

– Мама говорит, в квартире сидит дежурный. Ждет звонка от похитителей.

– Ну-ну, – неопределенно сказал Стас.

Она стиснула руки.

– Мне нужно ехать, Стас. Немедленно.

– Погоди, – сказал он, – погоди, не горячись. Так… кроме мамы твоей, тебе никто не звонил?

– Нет… А кто мне мог звонить?

– Те же похитители, например. Или… – Он задумался.

– Кто еще?

– Да нет, это я так. Раз до сих пор с тобой никто не связался, значит, и не свяжутся, наверное. А чего им суетиться? Телефон у тебя прослушивается, как ты полагаешь?

Она кивнула.

– Так… Значит, мы ничего о самих похитителях не знаем. Ни об их целях, ни о чем…

Он задумался.

– Ну хорошо, а сам малый? Его ведь Максимка зовут, да? Расскажи-ка мне о нем поподробнее.

Она нетерпеливо пошевелилась.

– О Господи, Стас, сейчас не время. Ехать нужно.

– Нет-нет, погоди… это важно. Сколько ему сейчас? Семь? Он вообще что собой представляет?

– Мальчик как мальчик, – недоуменно сказала она.

Он не был самым обычным мальчиком, он был одним-единственным – ее сыном, и он был в опасности. Все остальное не имело значения.

– Он с людьми легко сходится? Охотно идет на контакт?

– Ну, были у него какие-то приятели… Тут, в Москве.

– А в Питере?

– Детишки во дворе. Он с ними и играл.

– Понятно. А если бы к нему подошел кто-то незнакомый?

Она покачала головой.

– Нет-нет. Я ему столько раз говорила…

– Понятно. А чем он увлекается? Футболом?

Она и так была на грани истерики, а тут ее остатки самообладания стремительно иссякали.

– Каким футболом? О чем ты говоришь? Да он с четырех лет как уселся за компьютер, так от него и не отходил. Они же все сумасшедшие теперь. Нам в прошлом году счет пришел на сто долларов – он в Интернет умудрился влезть, в какую-то закрытую ячейку. А Андрей еще…

Она всхлипнула.

– Погоди, – он досадливо поморщился. – Значит, Интернет… Это тот компьютер, что в задней комнате стоит?

Она молча кивнула.

– И он подключен к Интернету?

– Да, – ответила она неуверенно. – Кажется.

– И адрес у вас есть, электронный, верно? Муж-то твой наверняка переписывался с какими-нибудь учеными хмырями… Дорогой сэр, и все такое.

– Да. Но какое…

Он решительно поднялся.

– Пошли, – сказал он, – пошли проверим.

И направился в комнату. Она последовала за ним. Почему он занимается ерундой вместо того, чтобы сесть в машину и гнать по черной дороге в направлении Питера?

– Мало шансов, но все-таки… – бормотал он, вглядываясь в мерцающий экран. – Отлично… вошли. Давай-ка посмотрим, что там делается. Ну, это «дорогой сэр»… Это нам не надо. Это опять «доктору Панину»… Смотри-ка, сколько ему писем приходило. Это про конференцию какую-то… на фиг… Ага! Вот оно!

И он ткнул пальцем в какую-то короткую строку на экране.

– Я был прав, – сказал он.

Она, сама того не сознавая, судорожно вцепилась ему в плечо.

– Что это?

– В том месте, где его держат, – сказал он, – есть компьютер. И малый ухитрился до него добраться. Наверняка попросился поиграть в какой-нибудь «Дум» – его и пустили за машину. Из чего мы можем сделать два вывода – во-первых, это не маньяк-одиночка его взял. Не психопат, который мальцов потрошит. Солидный кто-то его взял. Серьезный. И до сих пор малый был жив, здоров и в своем уме. И держат его не строго.

– Ты знаешь, где он? – Ей казалось, что она кричит: на самом же деле спазм пережал ей гортань, и она говорила чуть слышно.

– Похоже, да. Под Питером, в Репино. Двухэтажный дом с башенкой. Через железнодорожный переезд и налево. Ну и малец!

Он изумленно покрутил головой.

Потом обернулся к ней.

– Послушай, вот теперь нам и правда нужно спешить. Если они сообразят, что к чему, его тут же перевезут в другое место… А может, и без того перевезут – опасно им все время его в одном и том же доме держать. Ты готова?

Она молча кивнула.

– Тогда поехали!

– На вокзал?

– Нет, – сказал он, – на тачке поедем. Своим ходом. Может, оно и не быстрее, зато удобнее. Тачка нам там понадобится. Мы сразу в Репино и двинем.

– Стас… – неуверенно сказала она, – а может, нужно в милицию сообщить?

Он решительно покачал головой.

– Вот уж не советую. Откуда мы знаем, кем твой телефон прослушивается? Потом… они дом оцепят, стрельбу откроют, наломают дров… Мы уж лучше сами. Потихоньку.

Спорить с ним она не решилась. Не приведи Господи, скажет «ну, поступай как знаешь!». И что ей тогда делать?

А потому она молча подхватила сумку и двинулась к выходу.

– Что там у тебя? – спросил он.

– Вещи… – сказала она тихо, – деньги.

– А-а… – протянул он, – может, ты и права. Скорее всего они не пригодятся, но чем черт не шутит… Ладно, поехали..

Машина вырвалась за Окружную и мчалась так, что сосны вдоль дороги слились в мерцающую линию. Весь путь от Москвы до Питера Лиза провела как во сне. Она съежилась на сиденье и погрузилась в такое оцепенение, что Стас несколько раз с беспокойством поглядывал на нее. Мелькание деревьев и телеграфных столбов действовало на Лизу гипнотически, а безумие последних двенадцати часов погрузило мозг в какое-то равнодушное отупение. Временами ей казалось, она перестает понимать, что происходит: почему вместо того, чтобы проснуться утром в собственной кровати, сварить себе кофе, а Максимке какао и собрать сонного мальчика в школу, она мчится по незнакомой дороге в чужом автомобиле. Стас тоже неожиданно показался ей незнакомцем, везущим ее непонятно куда.

Автомобиль, подпрыгнув на переезде, съехал на грунтовую дорогу и покатил медленнее. Теперь Лиза могла различать красноватые чешуйчатые стволы сосен, наморщенную водную гладь в просветах между ними, серых чаек, парящих в сером небе. По обе стороны дороги потянулись особняки: добротные кирпичные строения за массивными заборами. Место было престижное, но сейчас большая часть домов пустовала. Иногда роскошные виллы перемежались старыми дощатыми постройками, доживающими свой век в запущенных садах.

Стас остановил машину в тылу какого-то недостроенного дворца.

– Посиди здесь, – сказал он Лизе, деловито озираясь.

Но она покачала головой.

– Я с тобой.

Не дожидаясь его согласия, она вылезла из машины и с жадностью вдохнула сырой воздух.

Стас поглядел на нее, прикидывая что-то, потом сказал:

– Ладно. Только делай то, что я скажу, поняла?

– Поняла, – покорно ответила она.

Он огляделся.

– Если малый ничего не спутал, то скорее всего это вон тот. Видишь?

Двухэтажный дом с башенкой и причудливым жестяным подзором на коньке крыши выглядел добротно, но не слишком шикарно – ничего похожего на помпезные особняки «новых русских».

– Неужто этот? – недоверчиво спросила Лиза. Она представляла себе какую-то тюрьму, крепость… либо, на худой конец, один из элитных особняков. – Он же такой… – она запнулась, подыскивая нужное слово. – Такой… заурядный.

Расширенными глазами она вглядывалась в темные окна, словно надеясь увидеть, как мелькнет в одном из них знакомое лицо.

– Вот именно, – подтвердил Стас. – И не таращься ты так в ту сторону.

Он неожиданно обнял ее. Она, испуганная таким внезапным наскоком, попыталась отстраниться.

– Не дергайся, дуреха, – сказал он. – Мы – парочка влюбленных, которые забрели сюда поваляться на песочке, понятно? А теперь смотри: окна плотно задернуты – это первое, забор далеко не такой хлипкий, каким кажется, – это второе, ворота рассчитаны на въезд машины – это третье. Гараж скорее всего тут подземный. Нет, домик этот не так прост, как кажется. А теперь пошли отсюда.

Они вернулись к машине. Лиза думала, что Стас постарается подъехать поближе к дому, но он неожиданно дал задний ход и покатил прочь.

Она вцепилась ему в рукав.

– Ты куда?

– Не суетись, – сказал он сквозь зубы. – Сейчас с другой стороны заедем, остановимся.

Они и впрямь выехали с улицы и, покатив по ухабистой, но твердой почве, остановились у какой-то развалюхи.

– Домишко этот примерно напротив стоит, – объяснил он. – Так что пошли, поднимемся наверх.

Лиза удивленно поглядела на него.

– Зачем?

– Делай, что говорят, – отрезал он.

Они перелезли через хлипкий забор и вошли в запущенный сад. Еще ничего не цвело, но кусты сирени и бульденежи так разрослись, что полностью скрывали непрошеных гостей от посторонних глаз.

– Очень хорошо, – пробормотал Стас, окидывая ветхое строение одобрительным взглядом. – Пригнись.

Он и сам, пригнувшись, подошел к окну и, достав из кармана какой-то инструмент, аккуратно провел им вдоль стыка стекла с рамой.

Лиза наблюдала за ним. Неожиданные способности ее спутника продолжали ее удивлять, но сейчас ее тревожило только одно – сумеет ли он высадить стекло.

Стас проделывал все без суеты, но эффективно. Натянув перчатки, он аккуратно нажал на стекло, и оно скользнуло внутрь комнаты.

– Отлично, – вновь довольно сказал он, – полезли. Только осторожно, не порежься.

Рама была узкая, но им удалось протиснуться внутрь. Стас с Лизой оказались в пустой комнате, где пахло одновременно пылью и плесенью, – обычные запахи летнего жилья, покинутого на зиму.

– Видишь, – назидательно сказал ей Стас, – будь это хоромы какие-нибудь, они бы их на охрану поставили, а то и сторожа бы поселили. А тут красть нечего…

Они поднялись по скрипучей лестнице на верхний этаж – скорее что-то вроде чердака, где валялась куча всякого хлама: шезлонги, сломанная раскладушка, надувной матрас и прочая утварь.

Стас подошел к затянутому паутиной слуховому окну и достал из сумки полевой бинокль в кожаном футляре.

– Давай-ка посмотрим, что там делается, – пробормотал он, устраиваясь на матрасе. – Ага… так я и думал. Башенка-то не простая. Человечек на башенке сидит. Не так-то легко туда будет забраться. Ладно, подождем…

«Сейчас он откажется помогать мне», – с ужасом подумала Лиза.

Но он продолжал разглядывать фасад дома на– против.

– На окнах жалюзи. Тем, кто внутри сидит, видно, что снаружи делается, а нам – ни хрена. Один ряд окон, ну, да это ничего не значит, там и подземный этаж может быть.

Он обернулся к ней.

– Послушай, Лиза, сходила бы ты на кухню.

Может, там консервы какие-нибудь с лета остались. И воду закипяти. Кофе у меня в сумке возьми, растворимый. Может, нам тут долго придется сидеть.

Она не понимала, почему им придется долго сидеть на этом чердаке, когда инстинкт отчаянно подсказывал ей, что надо торопиться… Она не понимала, что эти люди делают там с Максимкой, но наверняка что-то страшное, что-то, что она и представить себе не может.

Но тем не менее она покорно порылась в сумке Стаса, где лежали непонятного назначения инструменты, и извлекла оттуда маленькую баночку кофе. Потом направилась вниз.

– К окнам только не подходи, – предупредил Стас. – И не зажигай печку. Лучше всего, если найдется электроплитка. Потом принесешь все сюда, наверх, поняла?

Она покорно кивнула.

В кухне было так же неприютно, как и во всем доме. Окна затянуло мутной пленкой пыли и паутины, в углу виднелась выеденная в половице крысами дыра. Буфет был старым, громоздким, как Ноев ковчег. Она открыла скрипучую дверцу: там в темной глубине стояла стопка тарелок и одинокая хрустальная рюмка. Зато в нижнем отделении нашлась банка салаки и изгрызенные мышами макароны. Только тут Лиза сообразила, что не ела со вчерашнего вечера.

Из крана потекла ржавая струйка воды, которая постепенно бледнела, дойдя до опаловой белизны. Лиза поставила кастрюлю с водой на электроплитку и, усевшись на полу, стала ждать, пока вода закипит. Может, подумала она, это все-таки вымогатели. Может, они уже связались с мамой, а она, Лиза, об этом еще не знает? А теперь деньги у нее, и связаться с ней никто не может… От этой мысли она похолодела. Почему Стас так медлит? Чего он ждет?

Наконец макароны сварились, кофе был разлит по тяжелым фаянсовым чашкам, и она, поставив на поднос посуду, потащила все на чердак. Там ничего не изменилось – Стас все так же лежал перед слуховым окном, не выпуская из рук бинокль. Услышав шаги, он стремительно обернулся, но, узнав ее, улыбнулся и кивнул.

– Отлично, – сказал он. – Ты сама-то поела?

– Да, – сказала она. – Внизу.

– Тогда последи за домом. Только из тени не вылезай, чтобы бинокль у тебя бликов не давал. А я поем пока. Неизвестно, когда следующий раз будет.

Она взяла у него бинокль. Дом напротив сразу приблизился, так, что взгляд выхватывал лишь отдельные детали – плотно зашторенные окна, тяжелую массивную дверь, подъездную дорожку, усыпанную гравием. На ней еще можно было разглядеть следы рубчатых протекторов.

– Там следы шин, на дорожке, – сказала она.

– Видел, – ответил Стас. – Но ее сейчас нет, этой машины.

– Откуда ты знаешь?

– Лужу видишь? У калитки.

Она кивнула.

– Глина там. Она плохо высыхает. И колея мокрая от нее тянется, а не к ней. Утром машина отъехала.

– Это что-то значит? – спросила она нерешительно.

– Это значит, что она еще вернется, – уверенно сказал Стас. – Вот этого-то мы и ждем.

– Зачем?

Он удивленно поглядел на нее.

– А ты что думала, мы с тобой проберемся в дом, всех положим, а мальца вытащим? Я тебе не терминатор какой-нибудь.

– Но ведь меня ты тогда вытащил?

– Там не ждали нападения. И охраны было поменьше. А тут они наверняка приняли меры, чтобы ничего подобного не повторилось.

– Ты думаешь, это те же самые люди?

Он пожал плечами.

– Не исключено.

О Господи! Она вспомнила прикосновение скользких резиновых ремней к запястьям, и ее передернуло. Неужто и Максимку… Пока они сидят тут, совсем рядом, таращатся в этот глупый бинокль и ничего не делают…

Она неуверенно сказала:

– Может, все-таки с милицией связаться, Стас? Телефоны тут на дачах наверняка есть.

– Валяй, – сказал он сквозь зубы. – Они спецназ пошлют, положат всех без разбору. Что с мальцом будет?

– Хорошо, – поспешно согласилась она, – делай, как знаешь.

– Ну и умница. – Он отставил пустую кружку и поднялся.

Она уже совсем собралась передать ему бинокль, как вдруг что-то изменилось. Длинная черная тень заслонила поле зрения. Автомобиль неспешно въехал во внезапно открывшиеся ворота и покатил по дорожке к крыльцу.

– Стас! – закричала она.

Он оттолкнул ее, одновременно хватаясь за бинокль.

Лиза нагнулась, высматривая поверх его плеча, – солидный человек в сопровождении шофера поднялся на крыльцо и пропал в темной глубине дома. Машина осталась стоять на дорожке.

– Раз тачку свою они не отогнали, недолго осталось… – пробормотал Стас.

Прошло минут десять, но никогда еще время для Лизы не тянулось так долго.

Наконец эти двое вновь появились на крыльце, а между ними…

Маленькая беззащитная фигурка.

– Максимка! – закричала она.

Ей захотелось кинуться вниз по лестнице им навстречу, и она, наверное, так бы и поступила, если бы Стас вовремя не схватил ее за плечо.

– Теперь все, – сказал он, торопливо сматывая ремешок бинокля, – поехали. Молись, Лизавета…

И он, схватив ее за руку, кинулся вниз по лестнице, направляясь к выбитому окну.

– Быстрее, – торопил он. – Шевелись! Теперь каждая минута на счету.

Лиза не заставила себя упрашивать.

* * *

Максимка прислушался. Точно – гул мотора. Он уже давно понял, что машины тут очень большая редкость. Обычно вокруг было тихо. Очень тихо. Этот доктор говорил, что так и должно быть в загородной больнице. Ну-ну…

На крыльцо уже поднимались. Он отчетливо слышал шаги. Доктор засуетился… Дверь отворилась, и на пороге появился все тот же дядька, что был тут позавчера. Максиму он не совсем нравился. Доктор, тот хоть притворялся что он добрый, а этот сразу как-то раздраженно вытаращился на них.

– Ну что? – спросил он доктора.

Тот пожал плечами.

– Ничего.

– Не ошибаешься?

– Да вы сами посмотрите – вот же он, перед вами.

Они явно говорили о нем, о Максиме, так, словно его и не было в комнате. Максиму это не понравилось.

– Ладно, – сказал тот дядька, – соберите его.

– Куда мы поедем? – тут же спросил Максим. – Домой?

– Да-да, – рассеянно ответил тот, – домой. К бабушке поедем.

Врач уже что-то набирал в шприц. Опять будет колоть, подумал Максим. Не то чтобы он боялся уколов… просто противно.

– Что это? – спросил он.

– Витамины, – ответил врач.

– Шевелись, – поторопил его дядька. «Он тут главный, – подумал Максим, – они все его слушаются».

– Давай, – врач обернулся к Максиму, и тот послушно закатал рукав.

* * *

Они выскочили на задворки и, проламывая кусты, кинулись к машине. Стас врубил зажигание, и темно-вишневый «Вольво» покатил вдоль забора.

– Мы их не догоним, – пробормотала Лиза.

– Не боись, – сквозь зубы сказал Стас, – догоним! Догоним и перегоним… как Америку.

«Вольво» держался параллельно с бесшумной черной тенью, мелькавшей в просветах между соснами.

– На развязку выедем, разберемся, – сказал Стас. – От тебя что требуется? Мальца хватай – и в машину. С остальными я сам управлюсь. Ремень застегни.

Она покорно защелкнула пряжку ремня безопасности.

«Вольво» обогнал неторопливо скользящую черную сигару и рванулся вперед. Наконец перед ними открылся поворот: уже не грунтовая дорога, а асфальтовая, выходящая на магистральное шоссе.

Стас выкрутил руль, машина свернула вправо и помчалась по гудрону, мягко подпрыгивая на ухабах. Они уже были у перекрестка с параллельной улицей, когда оттуда, мягко урча, начал выезжать черный автомобиль. Но Стас и не подумал сбрасывать скорость.

– Держись! – велел он.

Лиза заслонила лицо, выставив вперед локти. А потому она плохо разглядела, как вишневый «Вольво» на полной скорости врезался в черную машину.

Она лишь почувствовала это: отчаянный скрип тормозов, глухой удар. Ее бросило вперед, и она повисла на ремне, а потом услышала крик Стаса:

– Да выбирайся же!

Лиза торопливо начала отстегивать пряжку. Пальцы не слушались. Стас уже, хлопнув дверцей, выбежал из машины. «Вольво» стоял, уткнувшись в капот «Мерседеса», который от удара чуть развернуло вбок. Шофер «Мерседеса», который, видимо, заодно выполнял и обязанности телохранителя, тоже выбирался наружу, но он был слегка оглушен, и потому Стас успел несколько раз выстрелить в него из пистолета, который извлек неизвестно откуда со скоростью фокусника. Второй пассажир повис на ремнях, уткнувшись головой в стекло.

Лиза наконец справилась с ремнем и, кинувшись к «Мерседесу», стала отчаянно рвать на себя ручку задней дверцы. Та не поддавалась. Стас, отшвырнув тело шофера, рукояткой пистолета коротко ударил в висок пассажира и, перегнувшись через спинку сиденья, вытащил обмякшее маленькое тельце.

– Поехали! – коротко бросил он Лизе.

И, не дожидаясь ее реакции, побежал к машине.

Она поспешила за ним. Все произошло так быстро, что Лиза даже не успела осознать, что операция прошла удачно.

Оказавшись за рулем, он передал ей ребенка и дал задний ход.

– Ну, – пробормотал он сквозь зубы, – давай! Покажи, на что ты способен…

«Вольво» покорно попятился и, поурчав, выехал на шоссе.

– Бампер ни к черту, – заметил Стас, – и левая фара всмятку. Ничего, лишь бы бегал. Там разберемся. Что с малым?

Мальчик лежал у Лизы на руках, глаза его были закрыты. Она мягко потрясла его за плечо.

– Максимка! Максим…

Он слабо пошевелился, но глаз не открыл.

– Стас! – слабо сказала она. – С ним что-то не так…

– Может, ударился? – предположил Стас. – Хотя не должен был так уж сильно. Он-то на заднем сиденье был.

– Максим! – продолжала тормошить его Лиза.

Мальчик пошевелился, открыл глаза, поглядел на нее. Взгляд у него был сонный.

– Мама! – удивленно сказал он и вновь закрыл глаза.

Стас продолжал сосредоточенно гнать машину.

– Погляди, – сказал он, не поворачиваясь к ней, – нет ли следов укола на руке. Похоже, снотворное ему вкатили. Чтобы перевезти спокойно, а может, и замочить где-то по-тихому.

Она закатала рукав грязного свитера и вздрогнула, увидев багровое пятно на худеньком предплечье.

– Есть, – сказала она.

– Не давай ему спать, слышишь! Тормоши его. Уснет, мы его не откачаем…

– Стас… может, в больницу?

– Какая, к черту, больница! Да его там в два счета достанут. Увозить малого надо отсюда – увозить и прятать понадежнее.

– Маме нужно сказать…

– Потом расскажешь. Давай же, действуй! Ты что, хочешь, чтобы он заснул и не проснулся?

Она начала тормошить мальчика, трясти за плечи. Он безвольно лежал у нее на руках, подпрыгивая при каждом толчке. Наконец он вновь открыл глаза и посмотрел на нее. Взгляд у него был мутным, как у котенка.

– Мама, – вновь удивленно произнес он, – а куда мы едем?

– Домой, – ответила она, прижимая к себе худенькое тельце, – домой едем. Только не спи, слышишь!

Глаза у него вновь начали закрываться, но она отчаянно трясла ребенка, так, что голова у него моталась из стороны в сторону.

– Не спи! Не смей спать!

– Но мне хочется, – сонно ответил он.

– Нельзя. Расскажи мне лучше, где ты был…

– Они мне сказали, это какая-то больница, – слабо сказал мальчик. И рассудительно добавил: – Но я-то думаю, это враки. Таких больниц не бывает.

– А доктор там был? – продолжала теребить его она.

– Был. Он анализы делал. Ну, мам, я спать хочу.

– Нельзя тебе спать. Может, на воздух ему надо? – повернулась она к Стасу. – Может, его в машине укачивает?

– Отстань, – сказал он сквозь зубы. – Чем дальше мы отъедем, тем больше у нас шансов. Ведь у нас машина побита, любой гаишник остановить может. И что мы ему объяснять будем? Нам выбираться отсюда надо. Потихонечку, проселочными дорогами…

Он обернулся к мальчику, подпрыгивавшему на коленях у Лизы:

– Так что, ты говоришь, там с тобой делали, парень?

– Уколы всякие делали, – сонно проговорил мальчик, – кровь брали. Цепляли на голову такие штуки… А вы кто такой?

– Это мой знакомый, – вмешалась Лиза, почему-то почувствовав неловкость. – Он тебя спас, видишь?

– А что с папой?

Лиза вздрогнула. Для нее Андрей умер давным-давно, а прошлая жизнь казалась чередой плоских картинок – что-то вроде старой, затершейся, почти забытой киноленты.

– Папа уехал очень далеко, – сказала она неуверенно. Она не имела права обманывать мальчика, но после того, что ему пришлось испытать такое… как он воспримет известие о смерти отца?

Но мальчик вдруг деловито сказал:

– Я так думаю, папа умер.

В голосе его не слышалось сожаления, он просто констатировал факт.

Она вздрогнула.

– Почему ты так считаешь?

– Бабушка плакала.

«Надо же», – подумала Лиза.

– Она сказала тете Люсе, что тебе всегда по жизни не везло, – деловито сообщил мальчик, – и муж у тебя был никудышный, и работа паршивая.

Лиза поежилась, уловив в детском голосе интонации матери.

– Замолчи! – сказала она и вновь встряхнула ребенка, на этот раз так, что его сонные глаза широко открылись и он удивленно поглядел на нее.

– А он у тебя фрукт, – удивленно произнес Стас. – Но ты ему рот не затыкай – пусть себе болтает. По крайней мере, не заснет.

«Дети вообще иначе относятся к смерти, чем взрослые, – подумала Лиза. – Для них это что-то абстрактное. Иногда кажется, что они вообще не способны горевать по таким поводам. Может, это и нормально, что мальчик не слишком убивается».

– Как ты догадался отправить сообщение? – поинтересовался Стас, не отрывая взгляд от дороги.

Мальчик пожал худенькими плечиками.

– Они думают, все дети идиоты. Я сначала хотел до телефона добраться, но он телефон таскал в кармане – складной такой, маленький, а машина на столе стояла. Я попросился поиграть, пока он в ла-бо-ратории своей возился. Он и позволил.

– Понятно, – уважительно сказал Стас. – Ну ты и храбрый же парень!

– А чего бояться? – рассудительно сказал Максим. – Вот я помню, один раз мы с папой как-то в поход ходили, там еще тетя Варя была и дочка ее, и дядя Сережа… А на нас вдруг лиса ка-ак выбежит! Так дочка тети Вари ка-ак от нее побежит! Поскользнулась и упала в ручей… «Бешеная! – кричит. – Бешеная!» И руку себе ка-ак подвернет… А папа…

– Да ладно тебе, – неловко сказала Лиза, – дяде Стасу это неинтересно.

– Почему, – возразил Стас, – пусть себе болтает.

Но мальчик замолчал и с интересом припал к оконному стеклу.

Лиза думала, что они поедут в город, но, к ее удивлению, машина все катила и катила по неширокому шоссе, обсаженному по обе стороны чахлыми лесопосадками. Она продолжала автоматически встряхивать ребенка, но и ее саму убаюкало это монотонное движение.

– Куда мы едем? – спросила она.

– Назад, – сказал Стас, – в Москву.

– Но мама…

– Позвонишь маме с дороги. Нам от Питера желательно отъехать, и чем дальше, тем лучше. Ты вот говоришь, там у вас в доме мент сидит. А откуда ты знаешь, кто он такой на самом деле? Может, его как раз на такой вот случай подсадили? А потому ты маме позвонишь, скажешь, что малый с тобой, а ты в надежном месте. И ни слова больше. Ясно?

– Ясно, – покорно ответила она. – А где это надежное место?

– Есть один такой домик под Тверью. Отсидитесь там, пока шум не стихнет.

«А он стихнет?» – подумала Лиза, но ничего не сказала.

– Отдохнуть мне надо. Всю ночь гнал без остановки. Машину подлатать – фару поменять и бампер выправить. Да и тебе отдых требуется – ты бы видела, на кого сейчас похожа.

«Господи, – с тоской подумала Лиза, – это уже никогда не кончится. Бегать, прятаться от кого-то… Неужто из-за Андрея это все? Из-за того, что Павел ей рассказывал и журналист этот? Может, и они лгали? Может, вокруг нее существует какой-то странный сговор, а она никак не может докопаться до его сути? Мальчик им понадобился, гадам. Но почему только теперь? Почему раньше им никто не интересовался? Впрочем… санинспектор этот…» Если бы не смертельная усталость, может, она бы до чего-то додумалась. Но ее и саму клонило в сон, и лишь необходимость все время тормошить Максимку удерживала ее на грани действительности.

– Долго еще ехать? – спросила она, виновато подавив зевок. Стасу-то приходилось еще хуже, чем ей, – он сидел за рулем.

– Вечером приедем, – сказал Стас. – И сразу в малого надо будет побольше крепкого чаю влить. С сахаром. Верное средство.

– Зачем они его так?

– А если бы остановили их? Не везти же его связанного, с кляпом во рту. А так – дрыхнет себе малец, все в ажуре.

Постепенно пейзаж за окном автомобиля изменился: унылые чахлые посадки стали гуще, превратившись в настоящий лес, дорога стала хуже – их так трясло, что Максим окончательно проснулся и теперь с любопытством глядел в окно на улетающие назад деревья. Начинало темнеть. Верхушки сосен шумели под налетающими порывами ветра, а тьма вокруг прорезалась лишь единственной уцелевшей фарой Стасова «Вольво». Машин на дороге практически не было. Лишь один-единственный раз, точно доисторический ящер, прошлепал по дороге разбитый «КамАЗ».

Потом они свернули на проселочную дорогу – скорее даже колею, выбитую в грязи, и покатили по ней. Лес обступил их со всех сторон, словно замыкая кольцо.

– Где мы? – сонно спросила Лиза.

Казалось, состояние ребенка передалось ей, и теперь она отчаянно терла руками глаза, пытаясь прийти в себя. Но в глубине души она отлично понимала, что ничего у нее не выйдет, – слишком много потрясений она перенесла за последние дни. А теперь, когда все в порядке, когда мальчик рядом с ней и они в безопасности, когда впереди их ждет надежное укрытие, наступила реакция, и она ничего не могла с этим поделать.

– А куда мы все-таки едем? – спросила она просто так, чтобы не заснуть. – У тебя и правда домик в такой глуши?

– Ну, – отозвался Стас, – вообще-то это не совсем мой домик. Это домик одного моего друга. Он егерем в охотхозяйстве работает. Даже если его самого сейчас на месте нет, ключи он обычно для меня оставляет.

Он ободряюще улыбнулся ей.

– Вот уж там нас никто не найдет, будь спокойна.

– Я так устала, Стас, – сказала она тихо. – Мне иногда кажется, что я вообще больше не понимаю, что происходит.

– Да, – сказал он задумчиво, – разобраться не мешало бы. Ну, на сегодня отбой, а завтра мы посидим, подумаем, может, удастся что-нибудь выяснить. Ведь и у меня кое-какие связи имеются.

«А правда, – подумала она, – наверняка у Стаса свои каналы. Такие же темные, как его темное прошлое. Может, друзья по Афгану… или там… какие еще «горячие точки» есть?»

– Долго еще ехать? – спросила она. Хотелось встать, вдохнуть свежий лесной воздух, размять затекшие ноги…

– Да мы уже почти на месте, – ответил он.

Деревушка вынырнула из-за холма внезапно.

Она казалась жалкой горсточкой огоньков, небрежно брошенных посреди ночной тьмы.

– А я думала, егерь в лесу живет, – сказала она.

– А это что, по-твоему, не лес? – удивился Стас. – Тут, знаешь ли, сплошные леса. А это так, деревушка полузаброшенная. Две-три старушки, и все… Его дом крайний. Хотя отсюда он не виден, темно там.