Текст книги "Время побежденных"

Автор книги: Мария Галина

Соавторы: Максим Голицын
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

* * *
Берген
30 октября 2128 года
Полночь

– Ах ты, черт! – только и смог я выговорить.

Хенрик подтянул к себе какой-то ящик и уселся на него. Только теперь я увидел, что ему здорово досталось – плащ в грязи, лицо исцарапано, запястье правой руки перетянуто окровавленной тряпкой.

– Норвежский филиал, – сказал он устало. – Наши отделения разбросаны по всему миру. Вот уже три четверти века мы собираем данные о кадарах. Наблюдаем за ними. Готовимся. Ждем. Мы никогда им не доверяли. Но они вели себя очень осторожно. Их ни в чем нельзя было уличить. Нашу организацию еще в первые годы появления кадаров на Земле начал формировать Джек Лундгрен, тогдашний помощник генерального секретаря ООН – он был человек неглупый и в бесплатные пряники не верил. Легально он действовать тогда не мог, да, пожалуй, и не хотел.

– И вы хотите сказать, что все это время…

– Он поставил своей целью создать боеспособную организацию, которая могла бы постоянно наблюдать за кадарами. Мы пытались понять – что на самом деле им нужно от человечества? Почему они обосновались на Земле? Почему так настаивали на том, чтобы не просто иметь тут свои представительства, но участвовать в самой гуще событий – ведь на самом деле, вы уж извините, инспектор, Особый отдел с его кадарами-оперативниками – это же просто бред! Они же не могут появиться ни в одном мало-мальски неблагополучном районе – жители тут же поднимут бучу! Они до сих пор, как бы ни старались, не могут до конца освоить ни наши обычаи, ни наш язык – постоянно допускают такие промахи, что ни о каком удачном внедрении в среду просто речи быть не может! Вот мы и выдвинули теорию, что их оперативная работа – это просто маска. Прикрытие, которое они используют, чтобы наблюдать за нами, так сказать, изнутри. И, уверяю вас, если у них и имеется какая-то миссия на Земле, то состоит она вовсе не в спасении человечества.

– Может быть, все не так плохо, как вам кажется? – неуверенно возразила Сандра.

– Разве? А кто, по-вашему, охотился за этими бумагами, как не кадары? Они же готовы были раздобыть их любой ценой! Сначала они шли за нами по пятам. Мы вышли на Кармайкла – он оказался просто трепачом, ничего не смог сделать из того, что обещал, – они взяли его, попытались вытянуть все, что ему известно, а поскольку ему ничего известно не было, убили, чтобы замести следы. Причем, заметьте, он умер точно так же, как умер сто лет назад и сам Ионеску – это же их почерк! Они были уверены, что Олаф все же знает, где спрятаны бумаги, а возможно, просто хранит их у себя, потому что не понимает их ценности, и подослали к нему эту девушку из бара. Наконец они отчаялись настолько, что подослали к нему убийцу-кадара! А кто, вы думаете, напал на нашу базу в Башне Розенкранца? Их наемники, кто же еще!

Я вспомнил, что творилось в башне, и разозлился.

– Они, значит, во всем виноваты? А вы, получается, просто ангелы! А кто напустил на меня смертника-зомби? Кто продержал полдня Сандру в подвале? Кто меня шантажировал? Кто, в конце концов, убил Берланда? Кадары?

– Я уже говорил, мы – деловые люди! – отрезал Хенрик. – Это же террористическая организация, а не детский сад! За нами Интерпол охотится!

– Взрыв в аэропорту ваших рук дело? – поинтересовался я.

– Американского филиала, – пояснил Хенрик, – мы стремимся отрезать кадаров от Земли. И так они, по данным наших наблюдателей, окопались во всей Солнечной системе – орбитальная база, база на Луне, база на Марсе… Да если они решат бросить на нас все свои силы, в небе станет черно от их кораблей!

– Если бы они стремились завоевать нас, – возразила Сандра, – они бы давно уже это сделали.

– Кто знает? Может, еще немного времени – и им даже не придется нас завоевывать. Скандинавия – просто рай земной даже по сравнению с Западной Европой, а уж что делается на колоссальных пространствах России и в азиатских странах? А в Африке? А на Южноамериканском континенте? Да оттуда такие слухи доходят, что у лысых и то волосы дыбом встают!

Я вмешался:

– Ну и что вы думаете? Туги перережут всем глотки, человечество вымрет, а они спокойно придут на все готовенькое?

– Вот именно!

– И что они получат? Дикую, запущенную, отравленную радиацией планету?

– А откуда мы знаем, может, именно такие планеты им и подходят больше всего!

Я вздохнул.

– Это верно. Ну и что вы предлагаете? Отправить эти данные в Комиссию по контакту при ООН? Отдать журналистам? Проще говоря, обнародовать?

Хенрик на миг задумался.

– Хоть я и руковожу норвежской группой, надо мной есть свое начальство. Решать им. Потом – у нас на руках все-таки копии. Оригиналов нет. Единственное, что мы сумеем, – это спровоцировать скандал. Обычные люди и так кадаров терпеть не могут, их же просто забьют камнями на улицах, а потом что? А если они только и ждут чего-то в этом роде, чтобы под таким предлогом начать вооруженную оккупацию? И чего мы добьемся?

– Открытого столкновения по меньшей мере, – сказал я.

– И кто от него больше выиграет, от этого открытого столкновения? Да человечество и так вот-вот скатится обратно в каменный век, достаточно его лишь чуточку подтолкнуть.

– Тогда, – сказал я, – я не вижу никакого выхода.

– Единственный, кто вам может помочь, – вмешался Стамп, – это, разумеется, напарник Олафа – Карс. Он – один, кого удалось поймать с поличным. Да и бумаги забрал он. Кто знает, может, он еще не успел их уничтожить? Вот и поговорите с ним.

– Как ты с ним поговоришь? – уныло возразил я. – Он же смылся.

– Верно. Вопрос только – куда!

– Смешно ждать, что он вернется в управление как ни в чем не бывало, – сказал я. – Ему слишком много придется объяснять. Скорее всего он отправится в консульство кадаров в Осло, а оттуда – на одну из их стартовых площадок. Вернется к себе на базу, или куда там все они возвращаются…

– И на чем же он, интересно, доберется в Осло, – поинтересовался Стамп, – верхом на метле?

– Почему на метле, – раздраженно отозвался Хенрик. – У нас пока еще летают самолеты.

– Вот тут вы, ребята, и ошиблись, – хихикнул Стамп. – Вы бы хоть радио иногда для разнообразия слушали, что ли, раз уж газет не читаете! Не летают ваши самолеты! Во-первых, уже три дня бушует такая магнитная буря, что все вылеты по Северному полушарию отменили. Во-вторых, над Скандинавским полуостровом густой туман. И в-третьих, пилоты САС вот уже неделю как бастуют. Прибавки просят.

– Хватило бы и одной причины, – сухо сказал Хенрик.

– Так что не поедет он в аэропорт, – заключил Стамп. – Он-то в отличие от вас хорошо информирован. Не такой уж он идиот, чтобы болтаться в баре зала ожидания у всех на виду, пока на вас не найдет просветление и вы его там не возьмете тепленького.

Хенрик попытался достать сигарету из пачки, неловко действуя одной рукой.

– У них где-то здесь должна быть своя база, – сказал он наконец. – Была же у нас, пока ее не разбомбили. Он ведь не в одиночку действовал. Пока он болтался с Олафом, кто-то бегал по всему городу, нанимал убийц, торговался с боевиками. Платил им. Потом, откуда взялся тот, другой кадар – из воздуха, что ли, материализовался? Они же тут все на счету!

– Наконец-то! – воскликнул Стамп. – А я все ждал, кто из вас первым додумается!

– Ладно, – сказал я, – не пыли. Если ты такой умный, может, знаешь заодно, где его искать?

– А вдруг знаю?

– Врешь ты все, – устало ответил я. – Не можешь ты знать всего. И ты не знаешь. И никто не знает. Что они, дураки, что ли?

– Не дураки, – ответил Стамп, – но ведь и я не совсем дурак. Перед каждой своей акцией они вели радиопереговоры. На закрытой волне, опять же ни черта не понятно, но источник засечь можно. Он вот тут, – и он, точно фокусник, извлек неизвестно откуда сложенный вчетверо квадрат бумаги и бросил его на стол.

Я поднял его и развернул. Карта окрестностей Бергена с одиноким красным крестиком, нарисованным от руки.

– Бонтвейт! – воскликнул я. – Но это же просто затерянная в горах деревушка! Там сейчас никто не живет!

– Вот именно, – сказал Стамп, – и там есть заброшенная лыжная база. Дорога проходит неподалеку, судя по всему, она все еще в неплохом состоянии, а там – через перевал, и…

Взрыв, заглушенный стенами барака, прервал его на полуслове. Он был такой силы, что тончайшие, как волосок, щели в ставнях полыхнули адским огнем.

– Уходите! – закричал Стамп. – Они добрались сюда!

Стальная дверь, готовая, казалось, выдержать любой напор, дрогнула, а мониторы, мерцающие на противоположной стене, разом погасли.

Кресло Стампа развернулось и на невероятной скорости подкатило к пульту. Пальцы калеки судорожно вцепились в рубильник. Часть стены рядом с мониторами отъехала в сторону, открыв темный проем.

– Скорее! – вопил Стамп, перекрывая грохот взрывов. – Дискету! Берите дискету!

Хенрик, подбежав к компьютеру, выдернул из дисковода блестящий диск и спрятал его в карман. Я, покрепче обняв испуганную Сандру, обернулся к Стампу.

– А как же ты?

– Я попробую задержать их, – проорал в ответ Стамп. – Это уже не важно. Главное – спасайте дискету! Выведите этих ублюдков на чистую воду!

– Ты с ума сошел! – Хенрик нерешительно застыл на пороге потайного лаза.

– Не валяйте дурака! Уходите!

Дверь вновь содрогнулась, по комнате пополз желтоватый дым, и я почувствовал странный запах.

Больше медлить нельзя было – задержав дыхание, я подтолкнул Сандру вперед, в темную глотку потайного хода. Следом за нами, все еще нерешительно оглядываясь, нырнул Хенрик, и металлическая переборка, выдвинувшись из паза в потолке, с лязгом захлопнулась за нами. Узкий коридор внезапно осветился – на низком своде слабо мерцали точечные светильники. Идти приходилось пригнувшись. Я шел первым, сжимая в правой руке пистолет, а левой поддерживая шатавшуюся от усталости Сандру. Хенрик замыкал шествие. У нас за спиной, чуть приглушенный плотной металлической плитой, перекрывшей вход, царил ад – тот, что может привидеться грешнику в горячечном бреду раскаяния, – бушующее пламя, вопли и едкий желтый дым. Потом раздался еще один взрыв – такой мощный, что пол тоннеля дрогнул у нас под ногами, а балки, подпирающие своды, глухо затрещали. Лампочки у нас над головой и дальше, по всему ходу тоннеля, раз мигнув, погасли, и нас охватила тьма, такая плотная, что казалась физически ощутимой. Потом замерцал слабый свет – в руке у Хенрика вспыхнул огонек зажигалки. Сначала мне показалось, что я оглох от взрыва, но потом я понял, что вокруг действительно стоит тишина – абсолютная тишина, которая, наверное, спустится на землю после конца света. Что бы там ни творилось у нас за спиной, все уже было кончено.

Грохот и пламя так сбили меня с толку, что я потерял ощущение направления, несмотря на то что всегда гордился своим умением ориентироваться на местности. Мы брели во мраке по тоннелю – аварийному выходу, который оборудовал себе Стамп, точно хитрый лис, всегда имеющий в своей норе запасной лаз. Бедный хитрый лис! Никогда не думал, что буду так оплакивать его гибель!

Я все брел и брел, механически, ни о чем не думая, по узкой трубе, освещенной лишь смутным огоньком зажигалки Хенрика.

Наконец я уперся в тупик – массивную стальную плиту, перекрывавшую выход. Она выросла из тьмы так внезапно, что Сандра, шедшая за мной, уткнулась мне в спину.

– Посвети, – сказал я Хенрику, – тут где-то наверняка должен быть какой-нибудь рубильник.

Больше всего я боялся, что Стамп, со своей любовью ко всяким хитрым штучкам, оборудовал дверь каким-нибудь электронным замком, который наверняка отказал, – в таком случае мы оказались бы замурованными в этой трубе. Но дверь была оснащена старомодным тяжелым засовом. Едва я успел положить ладонь на массивную щеколду, как зажигалка Хенрика, жалобно замерцав, погасла, и мы оказались в полной темноте. Я нажал на засов, и он подался на удивление легко – Стамп содержал свою нору в идеальном порядке.

Дверь отворилась, и ночь, встретившая нас снаружи, показалась благословением по сравнению с той непроглядной тьмой, которая царила в стенах потайного хода. Мы выбрались на поверхность.

Потайной лаз Стампа выводил далеко за пределы порта – в мрачные заброшенные кварталы, где и днем-то разгуливать было рискованно. Однако я настолько привык к опасности, которая последние дни следовала за мной по пятам, что угрюмые дома, глядящие на меня своими слепыми окнами, и те показались надежной обителью по сравнению с тем адом, что мы оставили за спиной. Остальные тоже вылезли на поверхность следом за мной. Я навалился на тяжелую дверь, и она мягко захлопнулась. Тихо щелкнул замок – снаружи потайной ход закрывался автоматически.

– Без машины нам не обойтись, – сказал Хенрик, щурясь от бившего в лицо соленого ветра, – где вы оставили вашу, инспектор?

– За музеем, – ответил я, – не хотел ею пользоваться. Боялся, что вы прицепили на нее «жучок».

– Разумеется, прицепили, – сердито отозвался Хенрик, – а вы что думали?

Он устало вздохнул.

– Впрочем, теперь это уже не имеет значения. До нее долго добираться?

– Полчаса, не меньше.

– Пошли, – сказал он, – дел по горло.

– Я не могу идти в этих туфлях, – жалобно простонала Сандра.

Я обнял ее за плечи.

– Сандра, дорогая, тебе не нужно идти с нами. Я отведу тебя к Антону. Ты же видишь, что делается? Это становится очень опасным. А тебе и так досталось.

– Никуда ты ее не отведешь, – возразил Хенрик, – она поедет с нами. Она слишком много знает для того, чтобы спокойно разгуливать по городу.

– Я и сама никуда не пойду, – сердито возразила Сандра. – Я ведь сказала! Я тебя не оставлю, Олаф! Да еще наедине с этим типом. С вами то есть, – обернулась она к Хенрику.

– Да я его пальцем не трону, – раздраженно ответил Хенрик, – что я, идиот? Мне нужен не он, а его напарник. Вот с этого я шкуру сдеру.

Я наконец-то сумел сориентироваться – нам следовало повернуться спиной к заливу и двигаться в гору.

– Шевелитесь, – сказал я, – потом разберемся. А сейчас нам нужно найти машину.

…Машина стояла на том же месте, где я ее оставил. Я устало опустился на водительское сиденье. Похоже, мир сговорился, решив не давать мне выспаться, – а теплое нутро автомобильного салона так и манило вздремнуть хоть полчаса. Я взглянул на индикатор – топлива хватало лишь до ближайшей заправочной станции.

Я врубил мотор.

– Поехали. Нам нужно заправиться.

– Не вздумай ни с кем связываться, – в голосе Хенрика внезапно послышалась угроза, – мне с полицией дело иметь ни к чему.

– Не валяй дурака, – устало ответил я, – я тоже хочу с ним разобраться один на один. Ведь это как-никак мой напарник.

Заправочная станция встретила нас огненно-красной эмблемой, горящей в черном небе, и мне вспомнилось пламя, бушующее в логове Стампа.

Сонный парень, обслуживающий колонку, подошел к нам.

– Без глупостей, – сказал Хенрик, – учти, я с тебя глаз не спущу.

– Валяй, – отозвался я, – трудись. Сандра, детка, сходи в лавочку. Возьми нам сандвичи и кофе. Только побыстрее. Деньги-то у тебя есть?

Она покачала головой.

– Я где-то потеряла сумочку. Не помню где.

Я выгреб из карманов мелочь:

– Держи. Этого должно хватить.

– Ни с кем не разговаривай и держись подальше от телефона, да так, чтобы я тебя видел, – угрюмо пригрозил Хенрик.

– Да отцепись ты от нее!

Сандра вышла из машины и своей плавной походкой направилась внутрь стеклянной коробки заправочной станции. Я повернулся к Хенрику.

– Слушай, хватит к ней цепляться. Ничего она тебе не сделает.

– Я никому не доверяю, – сухо отрезал Хенрик, – и тебе в том числе.

– Лишь бы добраться до Карса, – я холодно взглянул на него, – а потом мы с тобой разберемся, если тебе так уж этого хочется.

Сандра вскоре вернулась, принесла термос с горячим кофе и сандвичи, и мы наскоро перекусили тут же в машине.

Потом я развернул карту, и мы вновь тронулись в путь. Бонтвейт располагался в часе езды отсюда, довольно далеко по местным меркам, когда даже до ближайшего города всего два часа пути.

Если бы не усталость, заставляющая меня напряженно сжимать руль и таращить слипающиеся глаза, я мог бы сказать, что доехали мы спокойно. Дорога была почти в порядке – лишь в одном месте пришлось перевалить через осыпь грунта, уже наполовину смытую многочисленными ливнями, а в другом, минуя крутой поворот, прижаться к самому краю обрыва из-за камнепада, перегородившего почти всю проезжую часть. Спутники мои все это время дремали, нагло предоставив мне самому бороться с трудностями. Уверен, впрочем, что Хенрик спал вполглаза и тут же проснулся бы, попробуй я предпринять что-нибудь не то. Но и он, однако, не сделал никакой попытки сменить меня у руля. Если бы мы ехали днем, окрестным пейзажем стоило бы полюбоваться – речкой, протекающей по дну ущелья, в бурной воде которой до сих пор играла форель; склонами, где темная зелень елей чередовалась с пятнами густого багрянца осенней листвы. Когда-то места эти были земным раем – несколько холодным и сыроватым, но полным величавой гармонии, как и положено настоящему раю. Теперь же всюду таилась непредсказуемая опасность, и мышцы моих рук, сжимающих руль, непроизвольно напрягались.

Наконец я остановил машину на крохотной площадке, где раньше окрестный люд устраивал пикники. Сам-то я не застал этого времени, но еще моя бабка вспоминала, как девочкой приезжала сюда вместе с родителями. На Иванов день тут расставляли складные столики, жгли костры и жарили мясо на железных решетках. Теперь тут было пусто, беленькие домики потемнели от старости, а кое-где и обрушились, дорожки заросли травой, и только ветер свистел в густом кустарнике, обступившем поляну.

Мы выбрались из автомобиля. К перевалу вела узкая тропинка, кое-где размытая дождями, но, в общем, проходимая. Если у кадаров тут и была какая-нибудь секретная база, то она должна располагаться на гребне горы – иначе для связи со своими им потребовалась бы слишком мощная радиостанция. Стамп был прав – другого подходящего места тут просто не было.

Небо на востоке чуть-чуть посветлело и приобрело зловещий зеленоватый оттенок, тучи разошлись – вернее, мы миновали пояс облачности, закрывавший низину, – и над головой сияли неправдоподобно яркие звезды, а над горизонтом, освещая безлесую верхушку горы, висел разбухший лунный диск. Просто не верилось, что там, на невероятной высоте, в ледяном безмолвии космоса расположилась база чуждых нам существ. Только теперь я задумался о том, что они могли и впрямь представлять угрозу для человечества – до сих пор я привык считать их пребывание на Земле чем-то само собой разумеющимся. Прежде для меня они были привычной частью обыденной жизни – вроде дозиметристов на рыбном рынке бергенской гавани. Теперь же я увидел их совсем в ином свете – коварные создания, обманом вкравшиеся к нам в доверие. Они предложили нам помощь против тех напастей, которые сами же и принесли с собой.

Колючие ветви кустарников смыкались над тропинкой, и приходилось раздвигать их руками. Мы шли молча, и даже Сандра ни разу не пожаловалась – а ей, бедняжке, приходилось хуже всех.

Наконец мы оказались в узкой лощине, ведущей к гребню горы, и я увидел в равнодушном сиянии звезд темный контур приземистого строения.

Это и была та самая лыжная база.

В одном из окон горел одинокий огонек.

В руке у Хенрика тускло блеснул пистолет.

– Вот они, голубчики, – сказал он хриплым шепотом.

Я положил руку на плечо девушки.

– Мы пойдем туда первыми. Если будет безопасно, я дам тебе знать. А ты затаись пока где-нибудь в укромном месте, ладно?

Она молча кивнула. Умница, сообразила, что сейчас не время отстаивать свою женскую независимость.

Мы медленно начали карабкаться вверх по склону. По сравнению с отвесной стеной той чертовой башни это восхождение казалось сущим пустяком. Молодая, тщательно прореженная поросль искусственных насаждений давно уже превратилась в могучие деревья, а нижние ветви мрачных елей иногда образовывали, переплетаясь между собой, густой шатер, надежно укрывавший нас от посторонних глаз, – и отлично, ведь кадары видят в темноте гораздо лучше людей.

Медленно, осторожно, по-прежнему прячась за стволы деревьев, мы подобрались вплотную к дому. Это было небольшое деревянное строение, добротное и прочное, и в отличие от окрестных домишек вовсе не выглядевшее запущенным. Окно на втором этаже по-прежнему светилось неярким светом, двор был расчищен от сорняков и валежника, а на чисто выметенном крыльце маячила неясная фигура. Это был часовой – не замечая нас, он медленно переступал с ноги на ногу, время от времени бросая равнодушный взгляд на окрестности.

– Часового беру на себя, – шепотом сказал Хенрик.

Не успел я возразить, как он, пригнувшись, неслышно скользнул вдоль стены, направляясь к веранде. Двигался он с такой выверенной легкостью, что я сразу понял – если что, разобраться с ним будет трудновато.

Я наблюдал.

Темная фигура вынырнула из тьмы, на миг слилась с фигурой часового на крыльце, и тот медленно осел на пол.

Хенрик махнул мне рукой. Я перескочил через перила веранды, стараясь двигаться так же бесшумно – неизвестно, сколько человек, а еще вернее, кадаров, было в доме, – и присоединился к нему.

Я думал, что он просто вырубил часового, но в руке у Хенрика сверкнуло лезвие ножа. Он вытер его о рукав, сложил нож и спрятал в карман.

– Зря ты…

– Это всего лишь кадар, – ответил он холодно.

Я перевернул тело. В широко раскрытых глазах кадара отразился лунный свет. Не слишком хорошо я распознаю их в лицо, но по крайней мере одно было ясно – это не Карс.

– Ладно… – я поднялся с колен. – Не очень орудуй пером-то.

Он пожал плечами.

– Одним больше, одним меньше…

– Один из них нам нужен живым. Ты уверен, что можешь узнать его да еще в темноте?

На миг он замялся.

– То-то же, – устало сказал я.

Чуть слышно скрипнула калитка, и я увидел стройную фигурку Сандры, облитую холодным светом луны.

Она поднялась по подъезной дороге.

Я махнул рукой, показывая, что путь свободен, и Сандра, осторожно ступая по потрескавшимся плитам дорожки, подошла к крыльцу. Я помог ей подняться по ступенькам.

– Господи! – негромко вскрикнула она, осмотревшись. – Вы опять кого-то убили.

– Хенрик говорит, что это всего лишь кадар, – холодно отозвался я.

Она пожала плечами.

– По крайней мере это не Карс?

– Да ладно вам, – пробормотал Хенрик, – если тебе так хочется, сам будешь скручивать им шеи. А я полюбуюсь.

– Держись за нами, – сказал я девушке.

Она молча кивнула.

Я приоткрыл дверь, ведущую в холл. Планировка таких гостиниц повсюду одна и та же – на первом этаже гостиная и служебные помещения, на втором – спальни и душевые. Судя по тому, что свет в окнах первого этажа не горел, единственный его обитатель уже лежал на крыльце в луже крови. Тем не менее мы продвигались с осторожностью, следуя вдоль стены пустого холла к ведущей наверх крутой лестнице. Наконец я нащупал рукой перила. Ступенька у меня под ногой тоненько скрипнула. Осторожно, затаив дыхание, я стал подниматься наверх. Остальные за мной. Меня грызла странная тоска, и я почти хотел, чтобы в той комнате с освещенным окном оказался не Карс, а кто-нибудь другой.

В коридоре мягкая ковровая дорожка глушила звук шагов. Добравшись до двери, из которой, пересекая коридор, падала полоска света, я, сделав предупредительный знак рукой, приник к щели. Там, внутри, находился один-единственный постоялец – кадар. Он возился у рации, водруженной на стол. Стоял он ко мне спиной, но я узнал его.

Пинком ноги я распахнул дверь.

– Привет, Карс, – сказал я, – что ж, теперь твоя очередь. Руки за голову.

Он медленно обернулся.

– Не ожидал, верно? – и я направил на него пистолет.

– Не знаю, Олаф, – медленно отозвался он, – пожалуй, что ожидал.

– Отойди от стола. Спокойно, не торопись…

– Сейчас я обработаю эту тварь, – Хенрик неслышно вынырнул у меня из-за спины.

– Нет, Хенрик, погоди… я сам…

– Лучше не мешай мне, инспектор, – сказал Хенрик сквозь зубы.

Вот черт! Не хватало мне еще драться с этим психом.

– Он твой напарник. Может, тебе и жаль его, как знать? А для меня он просто сволочь инопланетная. Я с ним быстро разберусь.

– Осторожно, Олаф, – сказал Карс, – он и тебя убьет.

Нужно отдать ему должное, соображал он быстро. Сразу попытался вбить клин между нами.

– Никого он не убьет, – раздался мягкий голос Сандры.

Я быстро обернулся, по-прежнему держа Карса под прицелом.

Сандра стояла вплотную к Хенрику, прижимая дуло пистолета к его затылку.

– Черт! – поразился я. – Откуда у тебя оружие?

– Подобрала там, внизу. Стой спокойно, Хенрик, иначе у вас дело и впрямь дойдет до драки, а выиграет от этого только вот он, – и она кивнула на Карса.

– Вы оба психи, – проворчал Хенрик, но не двинулся с места.

Я ногой придвинул стул и сел.

– Где бумаги? – обратился я к Карсу. – Ты же понимаешь, если сам не скажешь, мы тут все перевернем.

– Я их уничтожил, Олаф. Правда.

Я прищурился:

– И что же в них было?

Он удивился:

– Ты не знаешь? Я думал, Стамп…

– Ах, вот как! Значит, тебе известно о Стампе! Скажи, неужели тебе его совсем не жалко? Ни его, ни остальных погибших?

Глаза у Карса до половины затянуло мутной пленкой – третьим веком, как всегда у кадаров в моменты сильного душевного напряжения.

– Жалко, Олаф… Но что можно было поделать? От этих бумаг слишком многое зависит.

– Да что от них зависит, черт возьми?

– Благополучие всей планеты.

– Ах ты, сука! – прохрипел Хенрик и дернулся было по направлению к Карсу. Сандра ткнула ему в затылок дулом пистолета.

– Спокойно.

– Да ты только послушай, о чем эта тварь толкует! Благополучие всей планеты! Это же вы, ублюдки, устроили нам этот ад! А теперь имеете наглость утверждать, что действовали из добрых побуждений? Да я тебя по стенке размажу!

– Не горячись! – устало сказал я. – Послушай, Карс, ты и без меня знаешь, что прокололся. Там был еще компакт. Сейчас он в надежном месте. Уверяю тебя, все эти сведения все равно всплывут на поверхность, слишком уж далеко все зашло, да и вы засветились. Вы же такую бучу в городе подняли, что любой идиот из муниципалки с легкостью выяснит, кто за этим стоит. Не дури, выкладывай все как есть. Поговорим спокойно. Потом, может, и возможности такой не будет.

Я старался и вправду говорить спокойно, хотя больше всего сейчас мне хотелось схватить этого мерзавца за шиворот и вытрясти из него душу.

– Ты ведь отлично знаешь, что там, в этих бумагах. Даже если ты их действительно уничтожил, ты наверняка просмотрел их прежде, чем сжечь, или что ты там с ними сделал. Да и раньше ты знал, что в них содержится, хотя бы приблизительно, – иначе ваши не стали бы за ними так гоняться. Там расшифровки всех переговоров кадаров с орбитальной базой – и уж наверняка в них найдется что-то очень интересное. Мало того, Ионеску удалось доказать, что появление тугов связано с первым контактом, а возможно, и взрыв ракетной установки на Мексиканском нагорье – тоже ваших рук дело. Ну а теперь говори, зачем вам все это понадобилось?

Он покачал головой:

– Я не могу, Олаф!

– Не можешь? Отлично! Сейчас Хенрик по твоей же рации свяжется с управлением. Через полчаса прилетит вертолет. А дальше ты будешь объясняться уже не со мной. Я умываю руки.

И я для наглядности развалился в кресле как можно нахальнее.

Карс продолжал таращиться на меня – не столько испуганно, сколько удивленно.

– Слушай, – я окончательно вышел из терпения, – хватит валять дурака. Что ты уставился? Не хочешь отвечать – не надо. Нужно было сдать тебя в руки полиции с самого начала, а не разговаривать.

– У тебя нет никаких доказательств, – возразил Карс, – кто тебе поверит?

– Теперь поверят. И доказательства есть. Компакт-диск. Вот эта ваша база. И тот шабаш, что вы устроили в городе. Хватит?

Он подумал. Потом повернулся к Хенрику:

– Вы ведь из организации «Свободная Земля», верно? Хенрик Ларссен? У нас есть на вас кое-какие данные.

– Я в восторге, – мрачно отозвался Хенрик.

– Возьмите стул и сядьте. Мне не нравится, что вы все время на меня швыряетесь. Ладно. Я и сам думаю, что дело зашло слишком далеко. Возможно, мы ошибались с самого начала. Выработали неправильную стратегию. Если обещаете сидеть спокойно, я вам кое-что расскажу.

– Учти, он тянет время, – предупредил Хенрик.

– Ничего я не тяну. Но, если хотите, можете увести меня отсюда. Поговорим в месте, которое вы считаете безопасным. Если такие вообще остались.

– Хорошо, – наконец проговорил Хенрик. – Сядь туда, к стенке. И держи руки за головой. Я тебя знаю. А ты, Перелли, опусти пистолет. Мне уже надоело стоять столбом. Я согласен его выслушать.

Еще несколько минут ушло на то, чтобы все расселись по местам. Хенрик сел вполоборота к дверному проему, Карс – в противоположный угол, а Сандра устроилась рядом с рацией. При этом все подозрительно косились друг на друга, а я по-прежнему держал Карса на прицеле.

Наконец все слегка успокоились.

– Валяй, – сказал я, – выкладывай. И не крути больше, и так тошно.

– Я собираюсь совершить преступление, – уныло начал Карс.

– Ты и так уже совершил. Причем не одно, – напомнил я.

– Я не имею в виду ваши законы. Я собираюсь преступить наши. Собираюсь рассказать вам правду. Возьму всю ответственность под себя.

– На себя, – машинально поправил я.

– Что? Ладно, не важно. Вы думаете, что во всем виноваты мы, потому что связали наше появление со Смутным временем и всеми последующими бедами. Вы правы, но только отчасти.

– Что значит «отчасти»? – спросил я.

– Мы и вправду появились потому, что у вас тут начались неприятности. Но в самих неприятностях мы не виноваты.

– Ты мне мозги не крути! – вновь взорвался Хенрик. – А кто тогда виноват? Стоило Ионеску еще сто лет назад докопаться до правды, как вы его ухлопали. Что, не так?

– Мы и вправду его ухлопали, – охотно согласился Карс, – и еще кое-кого. Иначе все бы пошло пухом.

– Прахом…

– Да. Хреново бы, в общем, пошло. Нам бы велели убираться отсюда, миссии бы закрыли, сотрудничеству бы пришел конец – и что бы мы тогда делали?

– Отправились бы обратно, – сказал я сухо. – Домой. На свою планету.

Карс странно поглядел на меня.

– Вы еще не поняли? Нам некуда отправляться. Нет у нас никакой родной планеты.

– Что за чушь, – медленно сказал Хенрик.

– Погоди. Пусть он договорит.

– Мы – космические кочевники, – пояснил Карс, – по-вашему – бездомные бродяги. У нас только и есть, что база на Луне, на Марсе, да еще наш межзвездный корабль на внешней орбите.

– И сколько же там вас, кадаров, всего?

– Полторы тысячи. И еще полторы – на Земле. Маловато для могущественного народа, верно, Хенрик?

– Значит, вы собираетесь уничтожить все человечество, чтобы поселиться здесь, – мрачно пояснил Карсу Хенрик, – дождаться, пока оно вымрет, а потом спокойно тут обосноваться. Конечно! Вас слишком мало, чтобы вступать в открытую схватку.