Текст книги "Ночь, которая никогда не наступит (СИ)"
Автор книги: Мария Потоцкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)
– Эмилия, – услышала я сладкий голос королевы, – мы пришли уничтожить гнездо охотников.
– Не стоит утруждать себя, моя королева. Винсент застрелил своего отца Дуэйна. Ритуал, которым они вам грозили, не состоялся, как вы могли заметить. И более никогда не состоится.
Жуткое чувство, которое я испытала при виде отца, не отняло у меня полностью новое для меня ощущение легкости. Поэтому я могла позволить себе небольшую дерзость. Я сказала, что это был Винсент не чтобы потопить Одри. Про неё вампиры не знали. Они не могли установить слежку за домом охотников, потому что только сегодня днем узнали о них. Так с чего бы им было знать, что какая-то Одри, которая лишь однажды на открытие шоу пришла в футболке с солнцем, состоит в секте охотников? А Винсенту убийство главы охотников могло прибавить шансов к его мизерной вероятности выживания.
– Жаль, что охотник Дуэйн мертв, я бы поговорил с ним перед казнью, – раздался звонкий голос короля, – милая Эми, мне так жаль, но нам всё равно придется уничтожить всех охотников. Была бы моя воля, я бы не убил ни единого живого существа. Но я, как король, должен заботиться о своём народе. В конце концов, не мы это начали.
– Не вы?! Из-за вас они все мертвы! – крикнула я и резко направила свет телефона на короля. Он удивленно приподнял бровь, но не казался раздраженным из-за моего крика. Потом он опустил взгляд и разочарованно поцокал языком.
– Под словом «они», я так предполагаю, ты имела в виду не только Дуэйна, а скорее своих коллег по шоу. Посуди сама, бедняжку Бригитту убил вовсе не вампир, а человек. Генриха казнили мы, но ты сама понимаешь, что он не был случайной жертвой. Я ни за что бы не позволил его убить, если бы он не был виновен в смерти той прелестной девушки. Смертная казнь в нашей стране существует, мы лишь ускорили судебный процесс. Твои дорогие друзья Дебби и Рене убили мою замечательную подругу Патрисию. Ей было много сотен лет, она обладала ценнейшими знаниями, может быть, даже самыми значимыми в нашем городе. Твои друзья заслуживали смерти за её убийство, это был лишь наш ответный ход. Далее последовал взрыв, устроенный также людьми, в котором погиб талантливый медицинский брат Альфред, несколько первоклассных операторов, и чуть не погиб твой отец. Если бы Элиз не подоспела вовремя, и он бы был в числе людей, погибших по вине охотников. И, наконец, вы звоните нам и говорите, что сегодняшним днем вы уничтожите всех нас. Как хорошо, что у вас не вышло, потому что я рассудил, что погиб бы не только наш народ, но и ваш. Ритуал не совершился, но посмотри, что из этого уже вышло! В городе нет электричества и спутниковой связи! Представь больных, лежащих в реанимации, хирургов, нагнувшихся над раскрытыми брюшными полостями, водителей, несущихся по многолюдным улицам, людей, которым требуется вызвать помощь! А водоснабжение? А как люди будут обеспечивать себя, пока эти вспышки не прекратятся? Это миллиардные убытки для нашего королевства! Но главное, это сотни жизней людей!
Интонация короля то подскакивала вверх, то опускалась вниз с почти комедийным оттенком. Однако я понимала, что его волнует то, что он говорит. Вряд ли он переживал за смерть Дебби, Рене и Бригитты, большинство из нас так или иначе должны были умереть, но он переживал за судьбу города и, конечно же, за свой народ.
Тем не менее, я была возмущена его словами. Я могла бы тут же закричать ему в ответ, но я смогла остановить себя, руководствуясь тем, что я должна была попробовать нас вытащить. Я посчитала про себя до трех и глубоко выдохнула, прежде чем стала отвечать ему.
– Мой король, простите меня за то, что смею быть не согласной с вами, – он махнул рукой, позволяя мне продолжить, – Всего этого могло бы не произойти при других обстоятельствах. Дело не в том, что все мы встретились здесь в этом месте и в это время, суть не в самом шоу. Суть в нечеловеческих, простите за выражение, условиях, в которых проявились все наши самые жуткие звериные черты, где наша психика не выдерживала и мы теряли рассудок. Вы заставили нас соревноваться за свою жизнь с другими такими же людьми, живущими обычной жизнью, любящими свои семьи и ходящими каждый день на работу! Инстинкт самосохранения боролся с моральными принципами, которым был обучен каждый из нас, и которым мы следовали всю жизнь. Мысли о том, что мне придется подставлять других ради своей жизни, были самыми мерзкими и постыдными, что я когда-либо думала. Никто из нас не пытался бежать, потому что каждый знал, что это бесполезно. Загнанный зверь нападает, лишь поэтому это все и произошло. Я не могу даже полностью обвинить Генриха, а тем более, Дебби и Рене. Вы убиваете нас ради выживания, но и мы хотим жить. Безнаказанные убийства непременно приводят к появлению таких, как они. И они были лучшими среди всех людей! Лучше бы вы сразу нас убили!
Я уже не могла остановиться. Злость вскипала во мне с такой же легкостью, как радость от северного сияния. Будто бы Винсент, опрокинув меня над пропастью, снял все оковы, сдерживающие меня. Я даже топнула ногой от злости, как капризная девочка.
– И вы смотрели за нами. Наслаждались тем, как мы ломаемся. О, как вас это развлекало, не правда ли? В кино всё такое неестественное, и даже театр вам уже надоел. А тут, настоящие эмоции, которые вы потеряли способность чувствовать при первом глотке человеческой крови. Вы хотели, чтобы мы убивали и подставляли друг друга, для этого все и было задумано. Вам нравилось, и вам хотелось большего! Понравилось, когда убили одну из вас? О, может быть, капля печали и была, но разве это было не интересно, что какие-то люди способны убивать всемогущих вас? А как вам новость о секте? О том, что кто-то может дерзить королю? О том, что кто-то способен отключить во всем городе свет? Интересно, не правда ли? А что ещё могут эти смешные существа?
– Детка, пожалуйста.
Я не узнала папу по голосу, но поняла по словам, что это он. Я не собиралась останавливаться, но я сделала паузу, чтобы дать себе выдохнуть. Если бы я не видела очертаний вампиров, я могла бы представить, что стою на улице одна. Им не нужно было дышать или менять позу, потому что у них затекли ноги, они стояли совершенно беззвучно. Я не услышала и не увидела, как король оказался рядом со мной. Только когда он потянул ко мне руку, я осознала его присутствие. Он свернет мне шею за мои слова перед его народом и выпьет всю мою кровь. Король обнял меня.
– Дорогая, как мне жаль, что тебе пришлось всё это испытать. Как глупо я поступил, согласившись на это. Я думал, всем будет весело, и вам в том числе! Вы сможете почувствовать любовь и переживания всей страны, разве это – несчастье?
Я думала, что король сумасшедший. Он не свихнулся от стресса, как Генрих и Дуэйн, в самом ходе его мыслей было что-то неправильное, отличающее его от любого, кого я когда-либо знала или могла представить. Он не разыгрывал комедию, а верил в каждое свое слово. Наверное, даже вампиры считали его чокнутым. Но чем-то он сумел их обаять, раз он до сих пор был их королем, будучи не самым старшим среди них.
Король поцеловал меня в обе щеки по очереди.
– Я больше не позволю страдать ни одному из участников. Я отпущу вас всех, и вы продолжите жить своей прежней жизнью.
Я не верила в услышанное. Неужели все могло закончиться так просто, после моей не самой продуманной речи? Королю должны были говорить подобное. Или вампирам не приходило это в голову, а для людей он был слишком серьезным авторитетом, чтобы сказать ему хоть слово против?
Король отодвинулся от меня и пошел размеренным шагом в сторону дома, давая понять, что все решено. Я была бы готова простоять здесь вечность, пытаясь принять, что все кончено, если бы не Винсент и Одри.
– Король, а как же охотники?
– Я буду защищать свой народ, дорогая.
Он двинулся дальше, бесшумная толпа последовала за ним. Я не знала, что сделать, мне хотелось подарить Винсенту и Одри хотя бы ещё несколько минут жизни. Может быть, они смогут использовать их для того, чтобы сбежать.
– Подождите, мой король! – закричала я им вслед, – Вы когда-нибудь видели северное сияние? Посмотрите же ещё немного на небо, король! Кто знает, сколько оно продлится! Я уверена, подобного больше не повторится никогда в Киферу, в вашем городе! Как же оно чудесно, посмотрите!
Я наставила телефон с фонариком в их сторону, потому что по звукам не могла понять, среагировали они на меня или нет. Король обернулся ко мне, улыбнулся и подмигнул мне.
– А почему бы и нет? Друзья, кто-нибудь из вас когда-нибудь наблюдал полярное сияние? Я не слышу положительных ответов! Давайте же хотя бы несколько минут посмотрим в небо!
Я видела, как темные фигуры стали поднимать головы вверх. Вряд ли они так дословно слушались короля. Такое космическое явление не могло не вызывать интереса даже у чудовищ. Я видела, как кто-то поднес бинокль к лицу королевы. Я была уверенна, что она не отказалась бы сходить в обсерваторию. Интересно, вызывало ли у них страх сегодняшнее небо? Или большинство из них даже не понимало, что это явление образовано солнечным ветром, который сжег бы их, если бы не защита ночи.
Рядом со мной вдруг оказалась Шери. Она положила одну руку мне на плечо, а в другую, с телефоном в ней, вытянула вперед.
– Селфи со звездой на фоне полярного сияния!
Она сделала кадр и пошла к другим. Я ожидала, что ко мне подойдут папа или Йозеф, но они оба будто бы специально держались подальше от меня.
Смотреть в небо им наскучило раньше, чем мне на крыше. Король ничего им не приказывал, но в какой-то момент вампиры одновременно все исчезли за дверьми подъезда заветного дома.
Я не пошла за ними. Я легла на скамейку около подъезда и стала смотреть в небо. Как же красиво, думала я, в то время как убивали самых дорогих мне людей. Я вспомнила, как в первый день встретила Винсента, лежавшего на земле в траве, потому что Дебби и Рене не пускали его в дом. Мне стало стыдно, что я лежу на скамейке, и я перелегла на землю, по ощущениям, смяв чьи-то цветы.
Мне казалось, что никто не выходил из дома полчаса или больше, на часы я не смотрела. Я не поворачивала голову от неба всё это время, поэтому, может быть, кто-то всё-таки бесшумно выходил из подъезда. Потом я услышала чьи-то взволнованные голоса, но прежде чем я смогла прислушаться к их словам, надо мной нависла чья-то мужская фигура.
– Где они? Мы нашли три трупа, сотни спящих жителей дома, но, по нашим ощущениям, среди них не было ни одного охотника.
Ну, конечно же. Винсент же был из древнего рода охотников на вампиров, способных остановить планету. У них должны были быть пути к отступлению, если обнаружат их базу. Может быть, это был подземный проход, а, может быть, они так хорошо затерялись среди жителей дома. Кто знает, а вдруг их защитил бог Солнца?
– Понятия не имею, – честно ответила я. Я не смогла сдержать улыбку, в которой кроме моей радости отражалось и нескрываемое злорадство. Король сказал, что я буду жить, поэтому, что теперь может сделать мне Шон, казнивший Дебби, Рене и даже Софи?
Он постоял ещё какое-то время надо мной и вскоре скрылся. Больше никто не обращал на меня внимания. Вампиры недолго ходили вокруг дома, недовольно переговариваясь. Вскоре я не слышала более ни единого лишнего звука, кроме стрекота насекомых, которым не повезло оказаться в городе.
Я поднялась с земли и увидела, что на скамейке кто-то сидит. Мне не нужно было включать фонарь, чтобы понять, что это Йозеф.
– Прости, если напугал тебя, – грустно сказал он.
Я вспомнила, что наше знакомство начиналось примерно с такой же фразы, и мне тоже стало грустно.
– Я не испугалась тебя.
– Не хотел тебя отвлекать от созерцания неба. Ты очень вдохновленно про него говорила. Ты уже хочешь пойти домой?
Я не была уверена, что хочу, но кивнула. Потому что я ещё не определилась, куда теперь мне нужно идти.
– Твой папа попросил проводить тебя до дома. Он сказал, что только что стал вампиром, поэтому пока боится подходить к людям. Когда он поймет, как теперь ему управлять собой, он обязательно навестит тебя и твою маму.
Мне было жаль папу. Но и мне не хотелось видеть его, пока он не уверен, сможет ли контролировать себя. Мне эгоистично хотелось, чтобы при нашей встрече он попытался быть максимально похожим на человека.
Йозеф подал мне руку, помогая встать. Я не отпустила его ладонь, хотя от его прикосновений мне становилось до боли грустно. Мне хотелось дать ему ещё хотя бы чуточку тепла. Никто из нас не умел водить, поэтому мы сошлись на том, что пойдем пешком. Вдруг бы мы, такие неумелые водители, сбили бы ещё в темноте кошку или голубя. Однако Йозеф знал, как идти до моего дома, потому что он выяснял, где я живу. По его подсчётам нам должно понадобиться меньше часа, что не так много для такого большого города.
Мы шли молча, разделяя друг с другом грусть и конечность происходящего. Я думала, что Йозеф добрый, светлый и невероятно искренний. Что он вызывает у меня самые теплые чувства, которые имели романтический оттенок. Но я не любила его по-настоящему, чувства к нему меркнут даже перед моей дружбой с охотниками. Йозеф мог бы быть моей милой влюбленностью, моим очаровательным другом, но он не мог бы стать моим спутником жизни, тем более теперь. Я могла сказать, что я пережила многое, и более мне не хочется иметь ничего общего с вампирами. У меня это не выйдет в полной мере, мой папа стал вампиром, и я живу в государстве, построенном вампирами, но от этого мне никуда не скрыться. Даже если бы я испытывала к Йозефу сильнейшие чувства, я не хотела быть с ним. Возможно, он понимал это тоже, поэтому молчал.
Когда я стала узнавать очертания домов даже в темноте, я, наконец, заговорила.
– Йозеф, ты – самый добрый и человечный из всех, кого я когда-либо знала.
– Спасибо, это приятно.
Он отпустил мою руку, и я не стала пробовать прикоснуться к нему снова. Мы шли ещё какое-то время молча, прежде чем он заговорил сам.
– Я догадался, что ты хочешь сказать мне. Ты не хочешь встречаться со мной, потому что я -вампир. Я понимаю, это опасно. К тому же, я думаю, тебе не очень нравятся вампиры после шоу. Это ничего страшного, я сам думаю, что не хочу подвергать нас такой опасности. Тем более, даже если бы я тебя не убил, и мы встречались бы, ты бы потом состарилась и умерла в отличие от меня. А я бы за это время полюбил тебя по-настоящему, и мне было бы грустнее в десять раз, чем сейчас.
Значит, он тоже не полюбил меня по-настоящему. От этого стало чуточку легче. Я улыбнулась ему и погладила по плечу.
– Спасибо тебе за всё, Йозеф. Но это правда, после шоу мне не очень хочется общаться с вампирами, прости меня.
– Не извиняйся. Я бы не хотел, чтобы тебе было противно от меня, и мы бы будто превратились в семейную пару, которая прожила тридцать лет вместе и ненавидит друг друга просто за то, что они находятся рядом. И тебе спасибо. Ты тоже очень добрая и красивая.
Мы обнялись, и я не смогла сдержать молчаливые слезы. Все было правильно, но я все равно чувствовала себя предательницей. Йозеф похлопал меня по плечу, давая понять, что нам стоит прекратить обниматься.
– А вот как раз твой дом. Удачи тебе!
Я не успела пожелать ему удачи в ответ, он исчез. Я постояла ещё немного на месте, пытаясь рассмотреть его, но так никого и не увидела. Когда я обернулась, то обнаружила, что это действительно мой дом.
Ворота были открыты. Я осторожно зашла, вернув себе всю нерешительность, будто бы я снова заходила в королевский замок, а не в родной дом. На лестнице я увидела оранжевый огонек маминой сигареты.
– Мама!
– Эми, это ты! Представляешь, у нас выключили электричество, а я не могу найти ни свечей, ни фонарика.
– Я найду их, мама.
Я подбежала к ней и крепко обняла, уткнувшись в её запутанные волосы. Мама долго не отвечала мне, продолжая курить и стараясь не задеть меня сигаретой. А потом вдруг тоже крепко обняла, будто бы смогла вспомнить, откуда я вернулась, и сколько времени меня не было дома.
Эпилог.
Одри нашлась на следующий день у себя дома. Мне пришлось идти через весь город, чтобы убедиться в этом. Она пыталась оправиться после убийства человека, а также старалась сделать вид, что всё в порядке. Второе выходило у неё лучше. Ей больше не хотелось общаться со мной, и я её понимала. В конце концов, из-за того, что я попала на это шоу, Одри связалась с охотниками. Теперь моё лицо для неё будет неотрывно связано с дырой в виске Дуэйна.
Мне пришлось рассказать маме, что случилось с папой. Она восприняла это на удивление легко. Мама лично совершила уборку в подвале нашего дома, позвала своих подруг, чтобы те помогли ей поклеить обои и положить пол, и даже заказала новую мебель. Она ждала, когда папа сможет вернуться к нам и готовила для него новую комнату. Мне казалось, что это занятие даже воодушевило её, мама стала активнее. Через неделю, когда, наконец, наладили электричество, мама даже не стала включать телевизор, перед которым она проводила большую часть своего времени.
Однажды ночью я увидела папу. Он остановился перед нашим домом, а мама вышла на балкон. Они молча смотрели друг на друга, не шевелясь, будто очарованные. Потом папа ушел, он ещё не был готов. Я думала, неужели папа и правда продолжал любить маму, когда им заинтересовалась сама королева?
Да, телевидение появилось через неделю. Это не стало переживанием для меня, я теперь легко ко всему относилась. Я смотрела передачи про удивительные солнечные вспышки, которые не смогли предсказать астрономы, ужасалась последствиям для страны после недели без связи и электричества, жертв оказалась действительно много, как и говорил король, слушала и его выступления, в которых он выражал соболезнования и обещал восстановить жизнь города в кратчайшие сроки. Я верила, что король исполнит свои обещания. Про телешоу не было сказано ни слова, будто бы его никогда и не было.
Чуть позже появился интернет. За многочисленными фотографиями полярного сияния, историями о выживании в нефункциональном городе и удивительными теориями о гибели мира, мне попадались вопросы про шоу. Люди были удивлены, почему ничего больше не слышно об участниках, почему новости молчат, почему население не оповестили хотя бы о судьбах попавших в больницу. Однажды, когда я гуляла по улицам города, меня узнали прохожие несмотря на чёрные очки и капюшон и накинулись с фотоаппаратами и вопросами. Эти фотографии я увидела потом в интернете, так же как и подобные снимки Джанет, скрывавшейся за платком, Джулии, носившей широкополую шляпу и, спасибо Шери за это, Лени, спрятавшегося за кепкой. Оправилась ли Нина после тяжелых ранений, я так и не знала.
Однажды мне написал письмо на электронную почту Курт, на чью сестру я была так похожа. Он спрашивал, все ли у меня хорошо, и рассказал, что решил пересмотреть свои взгляды на жизнь, бросить институт и стать музыкантом. Я не знала, на кого он учился, но написала ему, что эта идея просто великолепна, и из него получится чудесный музыкант, на чём бы он ни играл. И, конечно же, у меня всё замечательно. Я соврала ему, что нашла работу, и собираюсь продолжить искать себя в научной сфере.
С другими участниками я не связывалась, но отчего-то мне казалось, что если бы мы случайно повстречались в автобусе, мы бы приложили все усилия, чтобы сделать вид, что не увидели друг друга.
Как-то одним утром, уже наполненным электрическим светом и горячей водой, мне пришло письмо в ужасном конверте с красными розами, посыпанными золотыми блестками. В нем лежали два билета в другую страну и два разрешения на выезд из Киферу, подписанных самим королем. Во втором документе получателем значился Винсент. В письме было небольшое приложение:
«Если я ошибся с компаньоном, прошу извинить меня и написать мне об этом, я выпишу разрешение на выезд для любого твоего спутника. Удачи!»
Король не ошибся в своём выборе. Всё это время я пыталась найти Винсента. Я гуляла вокруг его бывшего дома, заходила днём на территорию дворца и леса при нем, но нигде не могла его встретить. Однажды ночью я даже написала на асфальте баллончиком с краской страшноватую надпись «Я найду тебя», прямо напротив его подъезда. Я не думала, что он мёртв, или будто он не хочет видеть меня. Я была спокойна, потому что знала, что это лишь вопрос времени.
Как-то вечером я изображала из себя телезвезду, расположившись в шезлонге на балконе с ледяным мохито в руке. Иногда мне нравилось поиграть в Эми-с-телеэкрана. Я надела короткий сарафан с принтами в виде малины на нем, купленный специально для шоу, солнцезащитные очки в толстой оправе и накрасила губы толстым слоем клубничной помады. Я лежала и думала, какое бы мне принять положение, чтобы понравиться зрителям, и камера меня любила. Я складывала губы, будто бы посылала воздушный поцелуй, чтобы прикоснуться ртом к трубочке. Я была на волне своего успеха, когда вдруг что-то ударилось о мой стакан, разбив его в мелкие осколки и забрызгав меня липкой газировкой и ромом. Я стряхнула с юбки осколки и подобрала с пола камень, к которому были привязаны ниткой два смятых билета в театр.
Я вскочила с шезлонга и подбежала к краю балкона, под ним стоял Винсент.
– Прости, я хотел изобразить разрушение твоей размеренной жизни, наполненной лишь сожалениями и сомнениями, но не смог придумать ничего оригинальнее, чем испортить тебе платье.
Я издала неопределенный звук, который скорее можно было описать, как писк, и стала перебираться через перила балкона. Мне пришлось стоять на самом краю пола с наружной стороны перил и удерживаться скорее за счет того, что я вцепилась руками в балкон. Мне было приятно видеть, что Винсент удивлен.
– Я так и не полетала, Винсент! Ловишь?
Не дожидаясь его ответа, я отпустила руки. Мой полет был недолгим, но на мгновение я сумела почувствовать ту же свободу, что и на крыше. Я свалилась на Винсента, и он чудом не ударился об угол клумбы, падая вниз.
– Скажи, что ты ничего себе не сломал.
– Я ничего себе не сломал с большой вероятностью, но я всё равно чувствую себя мертвым внутри. Целуй меня.
Я поцеловала его в губы, не стараясь предать своему поцелую ни страсти, ни нежности. Я целовала его кое-как, потому что могла себе позволить ничего не изображать и не думать о своих и чужих чувствах. Я могла даже не думать о том, люблю ли я Винсента, или это совсем другие чувства. Я знала, что я могу просто делать, что хочу, потому что более я ничем не связана даже в своих мыслях.
– Я не пойду с тобой в театр, – сказала я, отстраняясь, – у меня есть билеты лучше. В другую страну. Там будет совсем все по-другому! Говорят, она даже на обратной стороне Земли. Поедем?
В этом была и прелесть Винсента, Дебби и Рене, они всегда делали то, что хотели, лишенные всяких предрассудков и границ. Я почувствовала руку Винсента на своем бедре под юбкой, в то время как второй рукой он вполне нежно убрал волосы с моего лица.
– Говорят, у нас самый либеральный король. Ты уверена, что хочешь поехать в другую страну, а не в театр?
– Чёрт с ним, не понравится там, поедем снова в другую страну. Или станешь королем сам, например. Неважно, мои вещи собраны, я готова.
Я поднялась на ноги и протянула Винсенту руку. Оказалось, я все-таки сумела разбить ему локоть своим прыжком.
– Отлично. Я возьму оружие и малиновый ликер.
Я видела, что Винсент изменился, что он еще не пережил их смерти. Но я обещала о нём позаботиться, и я знала, что у меня получится. В другой стране даже звезды будут расположены по-иному, поэтому, конечно же, и наши жизни изменятся так сильно, что мы оба вскоре забудем про День Любви, шоу и камеры, и даже про уничтожение мира.
