Текст книги "Ночь, которая никогда не наступит (СИ)"

Автор книги: Мария Потоцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Эй, может быть, пришлёте за мной машину? Мне нужно в лагерь ко всем остальным, чтобы продолжать участвовать в вашем дурацком телешоу!

Я разговаривала в пустом саду с цветком, как умалишенная. Ни цветок, ни камера не подали никаких знаков, что поняли меня, и я со злости пнула растение, свалив с него едва заметную камеру. Если я все ещё – телезвезда, то они простят мне мои капризы, если нет, то всё это не имеет смысла.

Я пошла по дороге, надеясь, что смогу вспомнить нужный поворот к лагерю. Но одинаковые зеленые кроны и кривые стволы понижали мою веру в успех. Пока я ехала на машине с Дуэйном, я была слишком увлечена его злой натурой, чтобы смотреть по сторонам. Поиск пути был последней моей проблемой, поэтому я решила положиться на интуицию и пока что просто идти вперед. Я хотела ещё раз попробовать позвонить Винсенту, а потом разбудить папу телефонным звонком, чтобы рассказать о встрече с королевой и его предстоящей судьбе, но связь не работала. Наверное, дело было в том, что я шла по лесу.

По моим ощущениям, я прошла около половины дороги, когда организаторы, наконец, решили удовлетворить мою потребность в транспорте. Рядом со мной остановился белый джип, и я сразу поняла, что Дуэйна в нём не будет.

Дверь мне открыл не менее крепкий мужчина. Кроме него в машине было ещё двое, подобных ему по комплекции. В нормальной жизни я бы ни за что добровольно не села с ними в машину, вид у них был такой, будто они вполне могли заставить меня сделать это и против воли.

– Мы отвезем вас в лагерь, – сказал тот, что открыл мне дверь, будто бы немного смущенно. Возможно, он прочитал по моему лицу мои мысли.

– А где Дуэйн?

– У него выходной.

Я кивнула и все-таки забралась в машину. По пути я попыталась разговорить их, но они отвечали мне кратко, не давая совершенно никакой информации. Вернее, отвечал мне лишь один из них.

Они не уехали после того, как высадили меня. Машина осталась стоять совсем рядом с лагерем, они даже не скрывались от обзора основных камер. Это вызывало во мне некоторое беспокойство. Кроме того, лагерь снова казался подозрительно пустым. Я бы могла предположить, что здесь вовсе никого нет, скоро и меня заберут, если бы не знала, что большинству участников моей команды свойственно запереться дома и ждать, когда все несчастья пройдут.

В первую очередь я забежала в наш дом и стала звать Винсента. Там было пусто, я проверила каждую комнату, заглянула в ванную и зачем-то под кровати. Мои вещи и одежда Рене были на месте, аккуратно разложены, где мы их и оставили, а вещи Винсента и Дебби хаотично разбросаны, там, куда они их и швырнули. Убедившись, что здесь совершенно точно нет людей, я решила поискать какое-то послание для себя, всё ещё мысленно играя с ними в шпионскую игру. Я перерыла все вещи Винсента, случайно наткнувшись на его обнажённые фотографии на коне и испачкавшись в пастели, разбросанной у него по сумке. Я не стала отмывать руки, потому что мне было приятно, что его вещь теперь со мной. В своей комнате записку я тоже не нашла. К Дебби и Рене я не стала подниматься, попытавшись обосновать это тем, что Винсент бы не оставил записку у них. Это было логическое объяснение, скрывающее то, что мне страшно попасть туда ещё раз.

Когда я снова вышла на улицу, то поняла, почему пустота и тишина показались мне особенно тягостными. Я была слишком озабочена поиском Винсента и не заметила, что Генриха нет. Около деревьев лежала веревка, как единственное упоминание о казни, которая могла произойти здесь. С одной стороны, это лишило меня жалкой картины обезвоженного и грязного Генриха, наверняка бы уже умолявшего меня освободить его, но, с другой стороны, теперь он может выстрелить мне в лицо, как сделал это с Бригиттой. С одной стороны его может ожидать справедливый суд, а с другой, будет ли он вообще?

От моих пессимистичных, ничего не меняющих размышлений меня отвлекла Фабьен. Она вышла на порог своего дома, одной рукой придерживая дверь, видимо, для того, чтобы быстро забежать обратно, если это понадобится, а другой рукой она зажала телефон, высоко подняв его над головой. Я пошла в её сторону, и она резко посмотрела на меня. В её глазах был испуг, будто бы я была прокаженной.

– Интернет не ловит. Связь тоже, – сказала Фабьен, и я различила ее старания говорить спокойно.

– И у меня. Это подозрительно. Ты не видела Винсента? Не могу его найти со вчерашнего вечера.

Фабьен покачала головой, в её глазах стало меньше страха, но больше тоски. Наверное, она понимала, что вряд ли кто-то мог просто потеряться.

– Генрих говорил правду про второй канал для вампиров? Где показали убийство той девушки? Ты должна знать, ты была у королевы и встречаешься с вампиром! – Фабьен то ли набралась смелости, то ли выражала ко мне свою неприязнь. В любом случае, она сказала это с большей страстью, чем говорила обычно. Я и забыла, что кто-то может до сих пор переживать эту драму.

Я кивнула ей. Фабьен хмыкнула, и на глазах у неё появились слёзы. Наверное, ей хотелось выговориться по этому поводу, но я была неприятна ей, поэтому она молчала.

– А где Генрих, кстати?

– Его забрали. Скоро и нас заберут. Мы будем готовиться к балу, – она говорила с отвращением, и я поняла, что она так же пытается отторгнуть происходящее, как и я.

– Точно, королева говорила про бал.

При упоминании королевы Фабьен скривилась. Скорее ей была противна не сама королева, а моя встреча с ней. Мы немного помолчали, и я решила уйти, когда это, наконец, стало бы приемлемо и вежливо. Фабьен явно вздохнула с облегчением, но перед моим уходом все-таки окликнула меня.

– Эй, хочешь таблеток, которые помогут уснуть? Нас предупредили, что перед балом лучше хорошо выспаться.

Я поблагодарила её и сказала, что мне это не нужно. Мы, наконец, разошлись, и я стала стучаться в другие дома. Никто не видел Винсента со вчерашнего вечера.

Я отправилась на кухню съесть хоть что-нибудь, и надеясь придумать запасной план. Стол по-прежнему был испачкан пятнами от черничного пирога. То ли все потеряли аппетит от страха, то ли настолько боялись обращать внимание на существование Генриха. Смотря на эти фиолетовые пятна, я тоже захотела забрать еду и поесть где-нибудь на улице, но я осталась за столом и, более того, вытерла их.

Связи по-прежнему не было, поэтому я решила переместиться в ещё более небезопасное место. Я подошла к машине охранников, и ко мне сразу вышел тот, который был относительно разговорчивым.

– Почему нет связи? Скоро будет происходить что-то страшное, и  вам нельзя допустить, чтобы участники успели об этом донести? – в моём голосе вдруг появилась несвойственная мне строгость. Я узнала отголоски воспитания моей бабушки, но, в отличие от неё, вряд ли я выглядела внушительно.

– Перебои на вышке.

– Отвезите меня во дворец.

Охранник кивнул и открыл передо мной заднюю дверь. Я уже мысленно продумывала остроумный грубый ответ, когда они откажутся меня везти, поэтому такая простота меня напугала.

Однако, несмотря на подозрительность ситуации, меня привезли именно к замку. На этот раз сад рядом с ним был куда оживленнее, садовники подстригали и рассаживали цветы, а туристы фотографировались на фоне фонтанов. С замиранием сердца я проследовала взглядом за детской экскурсионной группой.

Один из охранников вышел за мной и сказал, что проводит туда, где меня ждут. Это была бы утешительная фраза, если бы меня мог ждать кто-то приятный. По пути к дворцу я остановилась, узнав место, где сидели Дебби, Рене и Патрисия. Все лавочки вокруг были одинаковыми, но я была совершенно уверена, что это то самое место. Ночью я не узнала его в панике. Сегодня на этой скамейке сидели совсем маленькие мальчик и девочка. Он ел мороженое, а она играла с плюшевой игрушкой. Их мамы стояли рядом и разговаривали между собой, совсем не обращая внимания на то, какие их дети чудесные.

Охранник поторопил меня, но, оказалось, не из-за того, что он не мог постоять со мной ещё. Меня заметили, какая-то девушка показывала на меня пальцем, а кто-то другой закричал: «Эмилия Мур». Люди стали доставать телефоны, чтобы сфотографировать меня издалека, другие же направились прямо ко мне. Охранник попытался заставить меня идти быстрее, но я остановилась. Он легко мог бы принудить меня к этому силой, если бы вокруг нас не было столько камер.

– Я вовсе не против того, чтобы сфотографироваться со зрителями.

Что будет, если я сейчас начну кричать людям, что участников шоу убивают?

Я видела, что какие-то мужчины в форме бегут ко мне из дворца, но толпа уже собралась около меня. Один особо бойкий парень почти касался меня и показывал большой палец в окошко камеры его друга. Вдруг где-то неподалеку от нас включили громкую музыку, и я узнала в ней вступительную песню к телешоу. Она заполнила всю улицу, скрыв за собой все звуки. Даже если бы я хотела что-то сказать, никто бы меня не услышал.

Я нагнулась к этому активному парню и поцеловала его в щеку, вызвав у него бурю эмоций от его минуты славы в социальных сетях.

– Бригитта не в больнице, её убил Генрих. Дебби, Рене и Винсента уже убили или скоро убьют. Вам показывают неправду, пожалуйста, расскажи об этом, – громко зашептала я ему на ухо. Я не знала, услышал ли он меня, понял ли, но радостная улыбка тут же слезла с его лица. Охрана стала разгонять людей, работая  скорее своим грозным видом, чем физической силой, а мой конвоир довольно грубо дернул за меня плечо, поведя за собой во дворец. Я попыталась обернуться, чтобы посмотреть ещё раз на того парня, но не различила его среди толпы.

Дворец на этот раз оказался запертым, но нам довольно быстро открыл пожилой мужчина в парике, как я и представляла. Днём замок не выглядел пустым, я встретила уборщиц и работников телевизионной студии. Меня повели вниз, оказалось, что в другой части дворца есть не менее представительная узорная лестница, ведущая на нижний этаж. Я испугалась, что меня доставят к вампирам, для которых, наверняка, дворец продолжался вниз. Я непременно бы стала сопротивляться, если бы всё ещё не питала надежду, что меня могут отвести к моим друзьям. Внизу лестницы тоже стоял фонтан с длинноволосой девушкой, сидящей на спине то ли дельфина, то ли какой-то другой рыбы, в руках над головой она держала месяц. Сама скульптура была сделана из белого мрамора, однако дно фонтана было выстлано темно-синим камнем и создавало ощущение ночи. Напротив фонтана были толстые мощные двери, окрашенные в кремовый цвет и украшенные серебряным рисунком, в отличие от золотых вензелей верхней части дворца. Но охранники не повели меня туда, мы обогнули фонтан и оказались перед более скромной дверью, однако также не лишенной серебристых веток с виноградными лозами, проходящих по её раме. Дверь открывалась ключом, украшенным на обратном конце крыльями бабочки, будто бы он был взят из сказки.

Мы оказались в длинном коридоре, как и сама дверь чуть более скромном, чем остальной дворец. Но и здесь стояли огромные вазы с ручками, похожими на каменные локоны, на стенах висели светильники с ангелами, а под потолком шли извилистые карнизы с цветами.

– Дебби и Рене за одной из этих дверей? Да? Вы отведете меня к ним?

Про Винсента я не решалась спросить в одном предложении вместе с ними, будто бы кто-то мог поверить в его непричастность. Охранник мне ничего не сказал, а я всё повторяла, что меня нужно отвести именно к ним. Меня подвели к одной из дверей, закрытой снаружи на ключ, и, поняв, что это последний шанс найти Дебби и Рене, я стала звать их по именам. Но никто не отозвался мне, коридор был удивительно бесшумен, я слышала только, как поворачивается ключ в замке. Дверь открылась, и меня завели в хорошо освещенную полупустую комнату. Около небольшого столика с полукруглыми ножками стояла девушка и нарезала фрукты на серебряном подносе. На столе также был графин с какой-то жидкостью персикового цвета, в которой плавали листья мяты, бутылка минеральной воды, два стакана, тарелка с сыром, мясом и корзина с хлебом. Кроме этого в комнате стояла высокая просторная кровать, однако предназначенная скорее для одного человека, стул и зеркало в полный рост на подставке.

– Вас уже привели, – доброжелательно сказала женщина, повернувшись ко мне, – позавтракайте, и я бы советовала вам немного отдохнуть перед ночным балом.

– Где Дебби и Рене?

– Я принесла холодные закуски, но, может быть, вы хотели бы поесть что-то более существенное? Или вы желаете чай или кофе? Могу предложить на выбор также клубничный торт и черничный пирог.

– Скажите хотя бы, живы ли они?

– В обед вам принесут легкий овощной суп и горячее. Вы предпочитаете мясо или рыбу? Если вы хотите что-то определенное, может быть, наш повар ещё успеет приготовить именно то, что вы хотите.

– Прекратите! Пожалуйста, скажите мне хоть что-нибудь про них!

– Если вы не желаете ничего определенного, и вас все устраивает, я вернусь к вам в обед.

Девушка безлико улыбнулась мне, вытерла сок, натекший с фруктов, забрала нож и направилась к выходу. Если бы я схватила этот нож первая и приставила ей к горлу, она что-нибудь сказала бы мне? Может быть, она действительно ничего не знает. А если бы я забрала у неё ключ и вывела её вместе с собой, как заложницу, прислужники вампиров выбрали бы её жизнь и сказали бы мне правду?

– Подождите. На обед я хочу вареные артишоки, фаршированные ветчиной, устрицы в свекольном муссе, крем-суп из спаржи и чёрной трески, и, пожалуй, омара в грейпфрутовом соусе. Ах, да, десерт выберите сами, но только чтобы он был диетическим, и никаких ягод и йогуртов.

Пока я это говорила, девушка достала блокнот и стала записывать. Она вежливо улыбнулась мне без тени скепсиса или удивления.

– Хорошо, мы учтем ваши желания и постараемся удовлетворить ваши запросы, – сказала она и стала открывать дверь.

– Где они? Где Дебби и Рене? Вы их уже убили, да?!

Я кинулась к ней, но она ловко скрылась за дверью. Я попробовала потянуть ручку на себя, не дать ей закрыть дверь, но у меня не хватило сил. Возможно, ей помогла охрана снаружи. Я стала то стучать в дверь, то просить, чтобы мне открыли, а то требовать этого в грубейшей форме, но никто мне не отвечал. Телефон был по-прежнему со мной, но ни связи, ни интернета не было.

Отчаявшись, я сделала то, что от меня и ожидали. Выпила напиток из графина, который действительно оказался персиковым, съела сыр и виноград, насладившись чудесным сочетанием вкусов. Книг или телевизора в комнате не было, даже окон, в которые я могла бы посмотреть, не было. Единственным моим развлечением могло быть созерцание самой себя в зеркале. Я видела своё отражение краем глаза, когда ходила по комнате, но отчего-то мне не хотелось к нему подходить. Поэтому я выполнила все их планы на меня, легла на кровать, и, сама того не замечая, уснула.

13 глава.

Как только я открыла глаза, я тут же вскочила с кровати, в панике думая, что я всё проспала. Я не преувеличивала, это действительно оказалось так. На столе уже стоял мой обед, а я даже не проснулась, когда мне его принесли. Я попыталась найти часы, чтобы понять, сколько прошло времени, но их нигде не было, и даже мой телефон разрядился. Я подошла к двери и стала стучать в неё.

– Сколько сейчас времени? Откройте дверь! Мне нужно в туалет!

– Пообедайте, и мы вас отведем в ванную комнату. К тому времени вам уже придется собираться на бал.

Не было смысла спорить с ними, и я подошла к столу. Они действительно приготовили мне омара в соусе, в котором чувствовался грейпфрут. Другие мои запросы не были выполнены, однако мне сделали свекольный салат и порезали ветчину с овощами. На десерт снова были фрукты, однако никаких ягод среди них не было. Я немного поела и попыталась составить план, как я могу заставить их рассказать мне, что случилось с моими друзьями. Но чем больше я думала об этом, тем больше закипала во мне бессильная ярость. Она подтолкнула меня к нелепому хулиганству – я взяла почти нетронутый салат и вывалила его на белоснежные простыни. Потом с помощью мягчайшей подушки я стала размазывать салат по кровати. Через несколько минут почти вся постель покрылась свекольными пятнами. Салатницу я кинула в зеркало, и оно разлетелось на множество серебристых осколков, едва не задевших меня. Я стала думать, что здесь ещё можно испортить, но поняла, что моя ярость угасала, и способность думать трезво потихоньку стала возвращаться ко мне. Вряд ли моя инфантильная месть навредит хоть кому-то, кроме уборщиц, которые вряд ли причастны к происходящему.

Я перешагнула через осколки и постучалась в дверь.

– Я готова.

Никто не обратил внимания на моё хулиганство. Меня привели в ванную и дали полчаса на то, чтобы я могла привести себя в порядок. Та самая улыбчивая женщина в деловом костюме сказала, что меня ожидает чистая удобная пижама. Они хотят,  чтобы мне было комфортно, пока мне будут класть макияж и укладывать волосы к балу. Пока я принимаю ванну, она поставит мой телефон на зарядку и сделает мне кофе.

У меня была мысль проверить, будут ли они заставлять меня мыться, если я вдруг пожелаю выйти к балу потной и грязной. Однако это осталось лишь мыслью, и я с радостью приняла ванну.

После меня долго красили, ресницы стали огромными, как у звезды прошлого века, а губы – будто блестящими от влаги. У меня никогда не получалось добиться такого эффекта, и я какое-то время сидела перед зеркалом, поворачивая голову из стороны в сторону, наблюдая, как меняются блики. Волосы мне традиционно убрали наверх, оставив впереди пару завитых прядей, и засыпали всю прическу мелкими белыми цветами. Потом одели в пышное йогуртово-розовое платье, как настоящую принцессу, а руки, шею и уши покрыли белым золотом. Я прошлась, платье шуршало, но не путалось под ногами, мне это понравилось. Мне сказали, что я красивая, но нужно держать спину более прямо, и я держала.

Я вела себя смирно, потому что не думала, что стилисты, гримёры и парикмахеры что-то знают. Я лишь спросила, пригласили ли всех участников на бал, и будут ли там вампиры. Мне сказали, что это грандиозное событие, и придут все. Ещё я спросила, не могу ли я увидеться до бала с папой, мне ответили, что, конечно, могу, но у нас осталось так мало времени, а мой образ ещё не готов.

Когда, наконец, каждый лепесток на цветах, которыми меня украсили, лежал на своём месте, меня повели наверх. Я величественно прошлась по лестнице, как будто я была жительницей этого замка. Я даже спросила у охранника, где мой кавалер, но он мне не ответил.

– Ах, какая жалость, что вы столь неприветливы в общении с дамой, иначе бы я непременно попросила вас быть моим спутником.

Наверху я, наконец, увидела окна и поняла, что уже стемнело. Меня повели к бальному залу, но не через главный вход. Оказалось, в бальный зал вело множество путей. Когда передо мной уже открывали дверь, я увидела, что к соседнему входу подводят Эрику. Её волосы были распущенными, а платье куда более закрытым, чем моё, чтобы её тощее тело, изъеденное болезнью, тоже красиво смотрелось на балу.

Я приготовилась махать гостям ручкой, как это могла бы делать, наверное, королева Элиз, но, когда меня ввели в зал, никто не обратил на меня внимания. Зал показался мне ещё более огромным, чем в первый раз. Он был наполнен людьми и, наверное, вампирами, с первого взгляда я не смогла различить. Однако в середине оставалось место и для танцев. Среди гостей ходили люди с камерами, которых тоже одели, словно на бал, хотя их образы и не были достаточно продуманы. Я стала разглядывать толпу, пытаясь различить участников. Все они были разбросаны по залу, и я не смогла сразу найти большинство из них. В какой-то момент мне показалось, что в толпе я увидела рыжие волосы Дебби, но оказалось, что это другая девушка, непохожая на неё ни чем, кроме прически. Я хотела пройтись по залу, но не успела. Заиграла громкая триумфальная музыка, и в центре зала появился король Габриэль. Он был в удлиненном бархатном пиджаке фиолетового цвета, напоминающем халат, а на шее у него была повязана щегольская черная бабочка.

– Друзья! Вы бы знали, как я рад приветствовать вас в своём дворце! Добро пожаловать! – он говорил чрезмерно радостно, но мне показалось, что взгляд у него расфокусирован, будто бы он растерянно кого-то ищет в зале или вообще слабо представляет, где оказался. Мы все зааплодировали лишь одному приветствию.

– Мы целую неделю так сильно переживали за наших участников, отдавали за них свои голоса и любовь. Мы с лихвой заполнили дыры в их сердечках, пустующие без любви. Мы любили их всей страной, и наши участники, которым, казалось, не доставало привязанностей, раз они оказались в этом шоу, наконец-то с уверенностью смогут сказать, что они познали любовь. И вот, наконец, настал долгожданный день, когда мы готовы объявить победителя телешоу.

По залу прокатился гул, я и сама стала оглядываться в поисках того, с кем разделить своё удивление. Никто не предупреждал, что сегодня будет объявлен победитель. Может быть, шоу решили свернуть из-за уменьшающегося количества участников. У меня было дурное предчувствие, что на этом всё не закончится. Казалось бы, я должна была переживать, что это и есть конец, победителя объявят, а оставшихся участников отдадут на съедение вампирам. Но на самом деле неизвестность пугала ещё больше смерти.

Король оглядел зал, и его улыбка стала менее отчетливой. Я услышала голос Бена, который громко спросил, почему победителя объявляют сегодня. Король снова стал улыбаться.

– Так вот, продолжим. Кто же стал победителем сегодня? Кто стал любимцем страны? За кем мы смотрели с замиранием сердец у экранов своих телевизоров? Как волнительно, как волнительно! Зрители могут видеть на своих экранах, как же распределяются голоса в процентах.

Мы все завертели головами в поисках экранов, но телевизоров в зале не было. Если это был прямой эфир, то сейчас, наверное, телезрители видели ползущие вверх диаграммы с распределением голосов и наши взволнованные лица. Один из операторов чуть ли не залез на меня со своей камерой, поэтому моё выражение лица на экране должно было быть, как минимум, недовольное. Потом должны были остаться два или три лидера, и вот, ведущий произносит имя победителя, и все видят на экране его слезы счастья.

– Фабьен Кларк! Вот она, дорогие телезрители, победительница шоу! Поаплодируем же ей всей страной!

Король продолжил говорить, но я перестала его слушать. Мне, как и всем остальным, стало интересно посмотреть на Фабьен. Интересно, почему она? Я не завидовала, я была удивлена. Ведь странно, что в последний раз, когда я видела рейтинги, они были выше у меня, папы и Лени. Она тоже была популярна, но не так, как мы. Если мои параноидальные догадки верны, может, у Фабьен не самый высокий рейтинг, просто она не так интересна вампирам, и её готовы отпустить?

Шери, в сверкающем от блесток бальном платье, вытащила Фабьен в центр зала. Чёрные косы Фабьен были переплетены наверху в нечто, похожее на бантик, однако при этом она стала выглядеть будто бы взрослее. Может быть, дело было в открытых плечах и взрослом макияже. Она казалась растерянной, смотрела то на короля, то на Шери, а потом действительно расплакалась. Шери пыталась протянуть ей микрофон, но Фабьен не могла остановиться, закрыла лицо ладонями и только мотала головой на все предложения.

– Наша победительница никак не может справиться с эмоциями. Ещё бы, и я бы рыдала от счастья на её месте.

Шери обняла Фабьен, а потом надела на неё сверкающую диадему, и только тогда Фабьен, наконец, оторвала руки от лица и улыбнулась сквозь слезы.

– Спасибо, – сказала она и снова расплакалась. Прошло не так много времени, но каждый участник здорово подпортил свою нервную систему. Оператор рядом со мной попросил меня прокомментировать победу Фабьен.

– Я рада за неё. Правда, рада, – у меня вышло чересчур безэмоционально, но я не соврала. Я видела, что тем временем другие операторы снимают остальных участников. Все происходило в суматохе, вряд ли это был прямой эфир, потом будет монтироваться целый выпуск из наших ответов и реакций на её победу. Кто-то выкрикнул вопрос о том, что будет с остальными участниками, но ни король Габриэль, ни Шери не ответили на него.

Шери объявила, что родители, мужья и жены участников пришли поболеть за них в этот ответственный день, и вывела вперёд отца и мать Фабьен. Они тоже не могли справиться со своими эмоциями. Вокруг было много людей, но если бы здесь ещё были родственники каждого участника, не осталось бы места для танцев. Поэтому я даже не стала искать взглядом маму, организаторам заранее было известно, кому именно позволят стать победителем, поэтому привезли лишь родителей Фабьен.

Потом операторы сказали мне пробираться сквозь толпу людей, чтобы обнять и поздравить Фабьен. Я не торопилась, надеясь задержаться, чтобы спросить у кого-то из вампиров про Дебби и Рене. Я пропускала всех, но своей очереди так и не дождалась. Шери вдруг громко объявила в микрофон:

– Она идет!

Я на мгновение эгоцентрично подумала, будто Шери сказала про меня, но меня быстро разубедило то, что меня вместе с остальными стали уводить от центра зала. Даже Шери ушла, остались только король Габриэля и Фабьен. Мы все замерли, с трепетом смотря на двери. Каждый понимал, кто именно идёт, но отчего-то момент ожидания казался волнительным. Как будто бы она специально выжидала, чтобы пощекотать наши нервы. Даже король замер в предвкушении.

Двери, наконец, открылись, и мы увидели королеву Элиз. Мне показалось, будто бы от неё исходит свет, так она была прекрасна. Возможно, это действительно была подсветка, но, тем не менее, она являла собой великолепное зрелище. Сначала были видны контуры её тонкой талии и плеч, пышной юбки и высокой короны. Она остановилась в дверях, будто бы давая возможность рассмотреть её в таком ракурсе. Её голова держалась прямо, и сама она не была заинтересована в том, чтобы осмотреть зал. Потом она царственно, медленно и в тоже время решительно направилась к центру зала. Каждый взгляд был обращён к ней, и все поворачивали головы ей вслед. Верх её платья был нежно-розовым, почти как у меня, но чем ниже, тем темнее оно становилось. Подол уже был насыщенного багрового цвета и тянулся далеко за ней. Корсет был тонким и кружевным, низ же платья был выполнен даже нарочито грубовато. Прекрасная королева шла по бальному залу, и будто бы кровавый след тянулся у неё за спиной. Вчера, когда королева казалась скучающей и смешливой, она выглядела пугающей, но сегодня она была царственно страшна.

Она остановилась в центре, и я увидела, как дрожат у Фабьен плечи. Королева медленно поцеловала её сначала в одну щеку, потом в другую. Фабьен сжалась ещё больше, будто не зная, нужно падать перед ней на колени или нет.

– Поздравляю с победой.

Фабьен приподняла голову и закивала, не решаясь ответить. Но она поступила правильно, потому что королева не ждала ответа. Она медленно проследовала дальше и встала рядом с королем. Король поцеловал ей руку, и я заметила, как она едва кивнула головой в сторону Фабьен. Король тут же вышел вперед и заговорил в микрофон.

– Что ж, друзья, думаю, победительнице не терпится оказаться дома! Я думаю, мы с вами увидим её на экранах телевизоров ещё не раз, а пока что отпустим её к родным и близким. Любви и благополучия её дому!

Рядом с Фабьен оказались две девушки, одной из которых была Ирис, и они быстро повели её из зала под общие аплодисменты. Операторы оставили свои камеры у стен и тоже стали покидать дворец. Какие-то люди последовали за ними, возможно, это были организаторы шоу. Я увидела, что Жоэль, футболист из папиной команды, тоже попытался уйти, но фрейлины королевы его не пустили.

– Оставшиеся участники, дорогие, мы не забыли про вас, – король неловко рассмеялся, видимо, самостоятельно осознав, как устрашающе прозвучала его фраза, – Нет, нет, не бойтесь, прошу вас! Мы продолжаем шоу, будет ещё один победитель! Мы с королевой подумали и решили, что мы должны дать каждому из вас шанс получить ещё хотя бы немного любви.

Как я и ожидала, ничего не закончилось. Шоу должно продолжаться, только вряд ли его будут теперь показывать по телевидению. Интересно, понимали ли это остальные участники? Я должна была рассказать папе, что я знаю, и я стала искать его взглядом среди толпы. На папе был белый костюм и бабочка на фоне чёрной рубашки. Видимо, он решил хотя бы раз показать себя перед телезрителями, или же его просто заставили. Папа тоже смотрел на меня. Он медленно кивнул мне и едва улыбнулся, будто бы показывая, что всё хорошо, у нас ещё есть шанс выжить.

– Сегодня не будет никаких конкурсов, сегодня, дорогие друзья, мы с королевой, как хозяева этого вечера, приглашаем вас на бал!

Заиграла музыка, кажется, это был ритм вальса. В конце зала стояли музыканты, среди них я узнала хамоватого скрипача. Король поклонился королеве и протянул ей руку. Она тоже склонила голову перед ним, прежде чем приняла его приглашение. Вторую руку она с ожиданием вытянула в сторону, и одна из её фрейлин прицепила подол платья к браслету на руке королевы, будто бы теперь кровь стекала с её запястья. Король закружил её в танце. Никто не решался присоединиться к ним весь их первый танец. Сначала они двигались медленно, будто наслаждаясь друг другом, и давая такую возможность остальным. Потом они стали танцевать всё быстрее и прижиматься друг к другу всё ближе. Казалось, что музыка подстраивалась под их темп и разгорающуюся страсть. Последние мгновения танца уже не были доступны моему зрению, я видела лишь, как что-то проносится мимо. Музыка остановилась резко, и я снова различила короля и королеву в центре зала, стоящих на приемлемо близком расстоянии друг от друга. Они поклонились друг другу, и на следующий танец королеву пригласил незнакомый мне вампир, наверное, обладающий  немалым статусом, раз он осмелился танцевать с королевой сразу после короля. Шери тоже сначала вышла в центр и громко заявила, что хочет танцевать с человеком, но никто не решился пригласить вампирскую воспитанницу короля. Тогда она сама вытянула себе из толпы партнера, им оказался Лени, который неловко положил руки ей на талию, стараясь не смотреть в глаза. Я самодовольно отметила, что ни у кого из участников не было столько опыта общения с вампирами, сколько у меня, поэтому они боялись их сильнее. Разве что, кроме папы.

Мысли о связи папы и королевы отрезвили меня, и я перестала наблюдать за танцорами. Сейчас мне нужно было найти его, а потом Йозефа, чтобы тот помог мне разузнать о судьбах моих друзей. Я испугалась того, что Йозеф не достаточно высок в вампирской иерархии, и его не пустили на бал. Но стоило мне подумать о нём, и я увидела, как он вежливо пытается пройти мимо людей, направляясь ко мне. Я пошла ему навстречу, он уже протянул мне руку, но я не успела за неё схватиться. Передо мной оказался сам король.