Текст книги "Три года взаймы (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Киваю, прикрывая ненадолго глаза и чувствуя губы на волосах.
Потом всё же не справляюсь и украдкой слежу за Романом. Он такой же нарочито радостный, как и в общении с нами, только уже с другими людьми. Улыбается. Смотрит с энтузиазмом. Взмахивает руками. Отыгрывает великолепно.
И я почти его не боюсь, просто… Наш с Андреем сын родится не в июле, а в мае.
Глава 18
Лена
Когда мы занимаемся сексом, я растворяюсь в Андрее целиком и мне всё равно: договорной у нас брак или настоящий. Что было до. Что будет после.
Я глажу горячую бархатистую кожу, чувствуя символизирующие его власть и мою податливость толчки члена внутри.
Тянусь за губами – получаю свой откровенны сладкий поцелуй.
Позволяю себе не сдерживать стоны, когда очень хочется. Впиваюсь ногтями, когда приближаюсь к пику.
Наша одежда беспорядочно сброшена по дороге к кровати.
Вечер вроде бы был рядовым и рутинным, но мы оба испытали перенапряжение. И оба с радостью нырнули в самую приятную часть нашего договора, чтобы его сбросить.
Я чувствую приближение оргазма кончиками пальцев, но Андрей не дает ухватиться крепко. Выходит, сбивая дыхание. Я теряюсь в пространстве и вижу только свои маяки – мужские наполненные страстью глаза. От степени его желания штормит. Низ живота скручивает не из-за стимуляции нужных точек, а из-за того, как сильно мне нравится быть для него настолько желанной.
Андрей тянет меня вверх и разворачивает. В нашей прошлой легкомысленной жизни так было часто. Для него – понятно. Для меня – интуитивно, на интересе и доверии. В новой – всё же больше классики и предсказуемости. Заботы, что ли? Но не сегодня. Чтобы не упасть – цепляюсь за спинку кровати. Мужские руки сжимают ноющую болью и желанием чувствовать его везде грудь. В мою спину вжимается горячее как печка тело и Андрей снова входит влажным по влажному.
Дыхание обжигает шею. От удовольствия на загривке поднимаются волоски. Я упираюсь локтями в мягкую спинку и считаю толчки. Грубовато и требовательно спускаю одну из ладоней мужа вниз и прошу там тоже трогать.
Проникновения становятся глубже и резче. Вслед за губами я чувствую на шее зубы.
Это настолько прекрасно и по-звериному правильно, что я сдаюсь. Падаю на кровать, чувствуя, как оргазм топит волна за волной. Андрею нужно больше времени, но под аккомпанемент моих неконтролируемых вскриков он тоже кончает.
В спальне повисает тишина, которую я только сейчас способна заметить. На ее фоне отчетливо слышны наши дыхания и легкий писк в ушах.
Хочется лечь и умереть. А может быть просто заснуть. Андрей выходит из меня с задержкой и опускается сзади на колени. Я оглядываюсь.
Проезжаюсь собственническим взглядом по безупречному телу. Все еще стоячий член блестит моей смазкой. Широкая грудная клетка вздымается в затянувшейся попытке выровнять дыхание. Руки, наверное, ещё помнят, как стискивали мои бедра до отметин, подавая их навстречу проникновениям. Потому что я до сих пор чувствую пальцы на коже.
Поднимаюсь по плоскому животу, груди и шее до губ. Мои припухли. А он улыбается. Стреляю взглядом в глаза и улыбаюсь в ответ.
– Ты любишь сзади.
Он даже не спрашивает. Скорее объясняет мне меня. Я не спорю.
– Ты тоже.
– Я тоже.
Андрей хочет встать, но я перехватываю его за кисть. Тяну на постель. Он поддается и полусадится, подставив подушку под голову, а я кладу свою ему на плечо и забрасываю ногу.
Мы ещё многого друг о друге не знаем. И в сексе тоже.
Любит ли Андрей после полежать? Или лучше его отпускать? А что, если я очень люблю после секса лежать с ним? Чувствовать запах и текстуру покрытой испариной кожи. Смаковать ощущения и купаться в удовольствии?
– Что сделает Роман, если захочет нас разоблачить?
Пусть Андрей сказал, что Роман – безобидный, в голове (хочу я того или нет) рисуются не лучшие сценарии.
Не получив ответ сходу, запрокидываю голову и вижу направленный вдаль взгляд. Может быть он и вопрос-то не слышал, но повторить не успеваю.
Он опускает глаза ко мне. Хмыкает.
– Ты знаешь, как бьет по самолюбию, когда после секса женщина не поет оды члену, а спрашивает о делах?
Не хочешь говорить. Я поняла.
Я подыграю.
Начинаю улыбаться. Широко и хищно. Андрей следом.
Не думала, что его член нуждается в одах. Но ладно. Сжимаю ствол у основания и делаю несколько движений вверх-вниз. Вроде просто в шутку, но по реакции не сложно сделать вывод, что и не в шутку тоже можно. Накрываю ладонью головку и массажными движениями ласкаю самые чувствительные точки у ее основания.
– У тебя лучший член из всех, которые я знаю.
– А знаешь ты один. Комплимент на тройку.
Смеюсь и одергиваю руку, но Андрей не дает сбежать. Возвращает ладонь на место и задает темп движений по нему. Убедившись, что сама справлюсь, поддевает подбородок, тянет губы к губам. Целует нежно. Я смягчаюсь:
– Ладно. Я думаю, если бы знала больше одного, твой всё равно был бы в топе.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Мы долго целуемся, я лениво ласкаю Андрея. Мы снова ближе к сексу, чем к разговору, который (и сама не знаю) нужен мне или нет. Стараюсь справиться с тревогой, но поцелуй прерывает Андрей.
Снова откидывается на подушку и смотрит на меня, забросив мою ладонь себе на грудь.
– Ты не должна его бояться. Это точно. Что он говорил?
– Ничего особенного. Намекал на встречу в туристической лавке. – О словах Романа про Валерию сознательно молчу.
Причин целая куча. Одна из главных: а вдруг Роман прав и вдвоем им было бы лучше?
Внутри меня протест и ревность. Я оправдываю себя тем, что нося ребенка тоже имею право ревновать, но посвящать Андрея в свои мысли не рискну. И очень надеюсь, что он не читает ничего такого по глазам.
Смотрит мне в лицо и поглаживает, убаюкивая встревоженную бдительность.
Разговаривать не хочет, а информацию получить – да. Готов ли выжать всё – не знаю. Мне кажется, он и сам не знает.
После паузы, заполненной его изучающим взглядом, Андрей смаргивает и дает мне еще одну маленькую дозу:
– Рома не опасный, но любит дать понять, что держит всех за яйца.
– И тебя он тоже держит?
Подыграю, но ещё раз попытаюсь… Тщетно.
Темиров улыбается.
Дорисовывать упаднические сценарии не приходится. Они ладно строятся в голове сами. Я почти не сомневаюсь, что история о моем залете по срокам совпадающем с прошлым браком Андрея может больно ударить по не безупречной репутации депутата-Темирова. Сейчас мы милая пара, которая решила не откладывать детей на потом. А тогда… Слова Ксении могут заиграть в новых красках.
Но и на Андрея вываливать все это сейчас кажется неуместным. Во мне много вопросов. А вот в его глазах я читаю, что он больше настроен не говорить. Возможно, говорить он настроен не со мной.
– Не принимай близко к сердцу.
Киваю в ответ на совет, стараясь не обижаться.
– Ты не хочешь, чтобы я с ними общалась? – Имею в виду всех тех, с кем деятельность Андрея плотно переплетена. Меньше любых своих обид меня пугает возможность ему навредить.
– По возможности, держи дистанцию.
Снова киваю и подаюсь к нему, когда давит на затылок.
С настоящего мужа я бы стребовала еще миллион и один ответ, но с Андрея не могу.
По нему видно, что глубоко погружать меня в подробности своей настоящей жизни он по-прежнему не хочет.
Но Лена Шамли привычно выбирает не дуться, а жить.
Задушевные разговоры мне никто не обещал. А еще раз раствориться в нем я совсем не против.
Глава 19
Лена
Я хотела бы отключить тревогу по щелчку. Вроде бы ну что такого? Явно испытывающий к моему мужу зависть человек показательно намекнул, что держит нас… За яйца. Это, как минимум, не моя проблема. По нашему с Андреем Темировым договору за его политическую карьеру отвечает он, я просто не врежу. Живу свою вполне неплохую жизнь за его счет и вынашиваю нашего с ним ребенка. Но всегда есть «но».
Я не могу быть совсем безразличной к его делам, как хотел бы Андрей.
А ещё довольно часто возвращаюсь мыслями к тому вечеру и запоздало трепещу из-за слов и действий, на которые не обратила должного внимания.
Андрей впервые спросил: правда чувствуешь, как пинается?
Возможно, чтобы отвлечь мое внимание от Романа. Но в этом искать подвох я не хочу. Как не хочу стыдиться, что взахлеб описывала свои ощущения. Из меня снова потекли откровения. Я изливала свои чувства глаза в глаза.
Еще недавно считала, что перед ним не откроюсь, но открылась по первому же зову… И не умерла.
Я не предлагала прижать ладонь к животу. Ощущать извне там пока нечего. Но его внимание и готовность понемногу слышать… Это делает меня счастливой до дрожи. Мне очень важно, чтобы Андрей полюбил нашего сына. Чтобы он не просто смирился, а его захотел. Как хочу его я.
Мои одинаковые дни перестают казаться бесцветными. С тем, как внутри растет ребенок, я обретаю силы и уверенность.
Мне вроде бы понятно, что провести время до родов в бездействии – это не стыдно и не плохо. Андрей не раз говорил, что дурацких трудовых подвигов не ждет. Возобновляться на вокальном нет смысла. До сессии на экономической заочке еще два месяца.
Мои вялые попытки придумать себе хобби заканчиваются одинаково ничем.
Но возможное «хобби» находит меня само.
Я в жизни не думала, что мне придется заниматься хотя бы чем-то в статусе жены депутата, тем более, чем-то с этим статусом связанным, но вышло именно так.
С одной стороны, Андрей не звал меня, да я и не хочу особенно лезть глубоко в его политическую жизнь. В конце концов, мы друг с другом не навсегда, а на три года. В политике он задержится явно подольше.
Но это всё – между нами. Другие об этом не знают. А мне позвонила Ирина, жена Виктора Михайловича. Вполне доброжелательная, хоть и очевидно властная женщина, которой очень просто как взять меня в оборот так и… Раздавить.
Когда я осознала, с кем говорю, поджилки затряслись, но от меня там больше требовалось слушать и соглашаться или нет.
Оказывается, Ирина курирует работу благотворительного фонда, который под эгидой политической партии наших с ней мужей делает хорошие дела. И Ирина была бы рада предложить мне присоединиться, если я хочу.
Хочу ли – я сходу не поняла. С одной стороны, подзастывшая от бездействия кровь взбурлила эйфорией, с другой… Ну это правда страшно.
Я уверена, что без ведома Андрея со мной не связались бы, но решение всё равно за мной.
Меня тянет к нему и к его деятельности. Я немного подслушиваю его разговоры, когда он дома. Понимаю не всё, но как же это интересно! Читаю книги. Бывает, включаю эфиры вечерних политических шоу, на которых его приглашают.
Увлекаюсь… Увлекаюсь… Увлекаюсь. Что-то начинаю понимать. В чем-то только пытаюсь ориентироваться.
Может быть глупо, но фантазирую, как однажды удивлю его своими нехилыми знаниями.
Почему-то не думаю, что Ксения интересовалась его деятельность, партией, планами. А я, пусть договорная, но обуздать этот интерес не могу.
Я поблагодарила Ирину от всей души и попросила время, чтобы подумать. Думала о многом. В частности, какую роль в деятельности фонда играет Валерия Златова, вопросы о которой не приветствуются так же, как о Романе. Я девочка умная. Всё поняла.
Изучила сайт и соцсети. Оказалось, что фонд работает с целым рядом направлений. Одно из которых – помощь талантливым детям. Фотографии из этого раздела затронули сразу множество струн в моей душе.
Если бы кто-то приехал на Побережье в мои двенадцать, заметил и предложил помочь – моя жизнь сложилась бы иначе. Я уже сияла бы.
А ещё я тоже скоро стану мамой. И пусть еще не родила, но уже чувствую, что любую стену лбом расшибу, чтобы мой ребенок достиг заслуженного успеха. И скольким мамам смогла бы помочь?
Моя инициативность несколько последних месяцев существовала в режиме анабиоза. Но у секса с Андреем есть поразительный эффект – он сподвигает и придает сил.
Когда я спросила у мужа, не будет ли он против, чтобы я связалась с фондом, там даже не пахло удивлением. Он не кривился и не отговаривал, чем только подтвердил для меня, что все происходит с его ведома. Возможно под его контролем. И так даже лучше.
Но в его глазах я хочу быть решительной, поэтому не заваливаю ни метаниями, ни сомнениями, не прошу сделать выбор за меня.
Алгоритм дальнейших действий понятен мне без слов: «свяжись с Авророй. Она во всем поможет».
И вот я сижу за нашим (а может моим) длинным обеденным столом, который сегодня вечером накрыт на одного. В доме пусто и я не вру себе, что без него не скучаю. Скучаю очень. Хочу видеть чаще, чем он приезжает, но у Темирова дела.
И мне тоже стоит обрести свои.
Набравшись духу, я захожу в чат с его помощницей и пишу: «Добрый вечер, Аврора. Извините, что беспокою. Андрей сказал, что я могу обратиться к вам с вопросами относительно благотворительного фонда партии».
Дальше – беру паузу и перечитываю. Мне достаточно будет короткого телефонного звонка в свободное время. Я не беспомощная. Сама справляюсь. У Авроры – бесконечные авралы и рабочий угар. Дергать ее – нет оснований.
Но в то же время… Поколебавшись немного, я покусываю нижнюю губу и все же печатаю: «Давайте встретимся. У вас будет время завтра?».
Отправляю и слежу, как галочки быстро становятся зелеными.
Мне прилетает дружелюбное: «Конечно, давайте завтра».
Улыбаюсь невпопад и смотрю на место, где, бывает, за ужином напротив сидит Андрей.
Представить себе его в эту секунду не составляет большого труда.
Ты не хочешь посвящать меня в подробности и я понимаю тебя довольно хорошо, но договорная жена депутата тоже должна быть хитрой.
Все нужное я узнаю сама. И не только о фонде.
Глава 20
Лена
Я жду Аврору в той же кофейне, где мы однажды уже ждали вдвоем Андрея с затянувшегося заседания комитета.
Если я хотя бы немного разбираюсь в людях, нам с помощницей Андрея сложно не будет. Но это не значит, что я совсем уж спокойна.
Вроде бы не делаю ничего плохого (почти), а всё равно поглядываю с трепетом на стены высотного здания, в котором, возможно, находится не только помощница депутата Темирова, но и сам депутат.
Интересно, чем занят. С кем-то общается? Ушел на заседание или сидит в кабинете? Валерия где-то рядом или нет?
Пожалуй, последний вопрос я вознесла бы в категорию главных. И в этом кроется то самое "почти".
Как бы хорошо мне ни было с Андреем внутри моего обособленного от его деятельности мира, она всё равно существует снаружи.
Я хочу расставить для себя все точки над И.
Если это возможно сделать без Андрея – прекрасно.
Аврора выбегает из-за стеклянной двери и переходит улицу в неположенном месте так же, как когда-то сделал Андрей.
Красивая и уверенная в себе помощница депутата Темирова быстрым шагом подходит к двери кондитерской "Ла крема де ла крема" и дергает ее за ручку, заставляя звенеть колокольчик.
Приходится прижимать ягодицы к креслу, чтобы не подняться и не пойти навстречу. Сложно одновременно совмещать в себе простушку из Меланфии Лену Шамли и беременную жену солидного депутата Елену Темирову. Сложно убедить себя, что кто-то из окружающих людей лично мне хотя бы что-то должен. Никто и ничего. Это факт.
И Аврора тоже не должна. Пусть Андрей и платит девушке зарплату, но её готовность встретиться – это одолжение лично мне, за которое я благодарна.
Помощница Андрея снимает пальто и вешает рядом с моим, не дожидаясь помощи официанта. Сев напротив, обмахивает себя руками и улыбается. А мой мандраж преображается в эйфорию и азарт.
– Добрый день, Елена. Извините, что задержалась. Комитет немного затянулся. – Я киваю, а сердце ускоряется. Значит, Андрей там. – Андрей Павлович просил вас не уезжать.
Уголки моих губ дергаются вверх, а ладони вот сейчас отчаянно мокнут.
– У него еще одна встреча в Комитетах и он за вами спустится.
– Хорошо, спасибо, Аврора. – Значит, наше время ограничено. И я должна использовать его на максимум.
Пробежавшись взглядом по помещению ещё раз, я торможу на лице девушки напротив, то ли придумывая, то ли подмечая блеск в её глазах. И то ли угадывая, то ли опять же придумывая дружелюбие.
Вряд ли уместно говорить, что мы рады друг друга видеть, но… По ощущениям – да.
Начало разговора откладывает подошедший официант. Аврора заказывает себе кофе. По моему настоянию – ещё и десерт.
Я понятия не имею, как жены депутатов обязаны общаться с их помощницами, но смотря на Аврору хочу… Как с подругой. Она для меня теплая. Такая же, как Андрей.
Нравится и ничего не могу с собой поделать.
Аврора мило улыбается:
– Чем я могу вам помочь, Елена?
– Во-первых, мне легче было бы перейти на ты. И я… Лена.
На лице Авроры не отображается ни удивления, ни иронии. А мне правда так проще. Я не считаю, что стоит носить вещи не по плечу. Высокомерие – это не мое.
Помощница Андрея улыбается шире и в то же время застенчиво. На поблескивающим легким перламутром щеках проступает румянец. Её смущение придает мне сил. Она очевидно хорошая. Ко мне расположена. И я так.
– Хорошо. Лена.
Теперь улыбаюсь уже я.
А ещё осознаю, что, предложив ей встретиться, не только себя приблизила к ответам на важные вопросы, но и Авроре дала в руки возможность задать свои и сделать свои выводы. Она же не дурочка и не слепая. Знает о нас с Андреем немало противоречивого. Догадаться кое о чем может. А может и спросить.
Если захочет.
Я у нее – захочу.
– Поздравляю, Лена… – Она произносит, соскальзывая взглядом по моему туловищу туда, где за столом не виден живот. Он и без стола не очень виден, но объяснять очевидные вещи мне не надо. И поздравление ее не кажется натянутым или даже лишним.
Улыбаюсь и киваю.
Снова ловлю взгляд у себя на лице и теплые слова:
– Я рада за Андрея Павловича. Он очень хороший человек. Большой профессионал. Светлая голова. И дети наверняка раскроют его ещё лучше.
У меня дыхание перехватывает от вроде бы обычных слов. Становится дико приятно, что это я помогу Андрею стать ещё лучше. Это я сделаю его жизнь ещё более полной. Свою тоже, конечно. Нашу с ним как-то язык не поворачивается сказать.
– Спасибо, Аврора.
Девушка кивает и сама же переходит к официально главному:
– Чем именно я должна помочь с фондом? Есть какие-то вопросы или сомнения? Или начнем издалека?
Аврора терпеливо ждет реакции, а я снова изучаю ее черты. Она даже не представляет, насколько издалека мне хочется начать.
Вдох-выдох, Лена. Всё постепенно.
В лоб нельзя даже если очень-очень хочется.
Прокашлявшись, я немного двигаюсь на своем кресле и делаю глоток ароматного чая.
– Мне предложили поучаствовать в его деятельности. И я хочу. Но в то же время я не хочу навредить Андрею. Боюсь выставить его на посмешище. Опозорить…
Искренность начинается с готовности делиться страхами и слабостями. Я делаю это без особенных сомнений.
Вижу, что глаза Авроры снова поблескивают. Это очень напоминает манеру Андрея. Они настолько синхронизированы, что даже похожи. Любят друг друга. По-настоящему. Как люди любят других людей.
– Вы можете не волноваться, Лена.
– Ты.
– Ой, да. Прости.
– Ты можешь не волноваться. Я не слышала еще ни одного стоящего замечания в твой адрес от людей, чье мнение что-то значит.
Я замираю и слово за словом перевариваю каждое произнесенное Авророй. Волнуюсь еще сильнее. А она все яснее улыбается. Мне кажется, я правильно ловлю контексты. От меня многие не в восторге, но важные люди претензий не имеют. А кто важные? Неужели Роман и Валерия не среди них?
– Если тебе лично звонила Ирина Марьяновна, это очень почетно. Она точно советовалась и с Виктором Михайловичем, и с Андреем Павловичем. С бухты-барахты не стала бы. Это хороший знак. И для тебя, и для Андрея. – После паузы Аврора добавляет: – Павловича. – А мне жутко любопытно, они обычно на вы или на ты. Более обыденно или официально. Мне всё интересно. Всё-всё-всё.
В груди такое чувство, будто меня похвалили на родительском собрании. Очень приятно и в то же время неловко. И что дальше говорить – пока не знаю. Аврора продолжает сама:
– Фонд курирует непосредственно Ирина Марьяновна и две другие женщины – профессиональные менеджеры. Он занимается…
– Я видела на сайте, спасибо. – Перебиваю, мы с Авророй снова друг другу улыбаемся. Мне хочется больше не о деятельности говорить, а о людях.
Собрав все силы в кулак, прокашливаюсь, делаю голос тверже и подаюсь вперед. Назвалась женой, Лена Шамли, веди себя соответственно, будь добра. Учись добиваться нужного быстро.
– Меня больше всего волнуют люди. Не хочу попасть в чью-то ловушку и навредить Андрею. Мне важно понимать, кто из его окружения заслуживает доверия, а кто нет. С кем безопасно общаться, а от кого лучше держаться подальше. Тогда ты помогла мне обратить внимание на Валерию…
Аврора даже не подозревает, думаю, но у меня сердце работает навылет. Я очень-очень волнуюсь. А она расплывается в улыбке. В глазах пляшут бесята. И мне это нравится.
– Она забрала с нашего комитета все свои дерьмовые законопроекты.
Я имела в виду совсем не это и непосредственно к Валерии думала подойти позже, но услышав самодовольные слова, ловлю шок. Опешив, хлопаю глазами.
Аврора же оглядывает окружающие нас пустующие столы, даже им не доверяет, но взмахивает рукой и тоже подается ближе.
– Она сняла все свое дерьмо и теперь перерегистрирует так, чтобы попасть в другие комитеты. Не к Андрею Павловичу.
Мой шок продолжает ограничивать меня в возможности ответить что-то внятное. Я только глазами хлопаю.
– Златова долго ждала, что он пропустит хотя бы один. Висла. Уговаривала. Давила. Хотела… Думаю… Не только этого…
Как же ты права, Аврора! Как же ты права!
Отвечаю глазами, но мои губы сомкнуты. Я – одно сплошное ухо. И депутатская жена, хранящая самое важное в тайне на двоих с Андреем.
– В итоге у нее "лопнуло терпение" и все превратилось в огромный скандал.
Сердце обрывается и летит вниз. Топит вина, потому что я никогда не хотела ему навредить. А скандал – это ужас.
– Из-за законопроектов? – Уточняю, зная, что бессмысленно. Конечно, нет.
– Из-за… Всего. – Я без слов убеждаюсь, что Аврора умная и видит намного больше, чем ей говорят. Вряд ли она знает о нашем браке что-то сильно личное от Андрея, но подвох чувствует. Или чувствовала, а теперь… Теперь мы выглядит слишком убедительно. Я беременна. Мы спим. Проводим вдвоем много времени. Что ещё объединяет настоящие семьи? У нас есть всё кроме любви и обещания бесконечности. Но об этом мне думать нельзя.
– Расскажи мне, пожалуйста, всё.
Аврора кивает.
– Мне кажется, всё началось, когда он не пришел на ее День рождения. – Измученное сердце устало кувыркаться, но разве кто-то его спрашивает? – Андрей прислал Златовой подарок, но сам не приехал. Говорят, она была кислая и злая. – Он выбрал меня. – И потом на закрытом заседании фракции… – Аврора продолжает, я хмурюсь. Что такое фракция я знаю (как и прочие слова из своей деятельности, которые Андрей часто употребляет), это все избранные депутаты от их партии. Они собираются и решают вместе, как будут голосовать. Но это я торможу и обдумываю, а Аврора – нет. Продолжает засыпать меня информацией. – Златова попросила Виктора Михайловича повлиять на Темирова. Вроде же однопартийцы, а ее проекты никак не пройдут комитет. Андрей напрямую сказал, что по её инициативам есть вопросы. Можно доработать вместе. Мы готовы. Но в этом виде он их не пропустит. Ну и началось… Она орала, как бешеная…
Я представляю и по плечам бегут мурашки. Перед глазами картинки. В грудной клетке тесно. Я почему-то сейчас ужасно горжусь Андреем, а еще не могу назвать свои чувства к нему никак иначе кроме как влюбленность. Просто любовники и просто родители могут же друг друга просто по-человечески любить? Как Аврора. Так и я.
Но все равно хмурюсь и тру лоб. Выставив вперед руку, торможу Аврору на очередном глубоком вдохе. Прежде, чем продолжим, хочу разобраться:
– Подожди, а что значит «закрытое заседание»?
– Только депутаты. Без помощников и приглашенных. Когда обсудить нужно самые чувствительные темы.
– Но если заседание было закрытое, откуда ты знаешь всё это?
Возникает пауза. Уже Аврора смотрит на меня, опешив. Дальше ерзает. Андрей не рассказал бы. Может быть другие депутаты через своих помощников. А может…
Аврора нервно теребит браслет на тонкой кисти и медленно краснеет. Я все понимаю.
Господи, как у них там все сложно-то!
– Ты что, с кем-то из них в отношениях?
– У меня везде есть уши. И глаза.
– С кем, Аврора?
Молчит и кусает губы.
– Андрей знает? – Мотает головой и уточняет:
– Я не хочу портить их отношения. – По искренней ранимости взгляда я делаю вывод, что доверяю. Спонтанно хочется её обнять. Еле держусь.
– Так кто это? – Ещё раз переспрашиваю мягко. Если и сейчас не скажет: настаивать не буду, но она вздыхает и застенчиво отвечает:
– С Игорем.
Я перебираю в голове имена и лица знакомых мне депутатов и нахожу нужное. Игорь – это коллега Андрея, который занимается вопросами энергетики. Ему под сорок. Он вдовец. Выглядит хмурым, отстраненным и для кого-то сверх-молчаливым. А мне нравится. Авроре тоже.
Я с улыбкой искренне шепчу:
– Он хороший…
И по реакции вижу: плачу за ее честность неплохой монетой.
– Я не знаю, скажем ли мы кому-то. И вообще будет из этого что-то или нет. Пока нам хорошо…
Я подаюсь через стол и сжимаю пальцами ее предплечье.
– Я тебя понимаю. Нам с Андреем тоже сначала было просто хорошо…
Между нами – пауза и куча раскрытых секретов. Ранимые улыбки. Вдруг обретенные сходства. Есть волнение, но нет страха, потому что в главном мы одинаковые. Очень ценим Андрея.
Сморгнув, Аврора возвращается к нашей теме:
– Она шантажировала всех. Требовала исключить Андрея из фракции или грозилась, что уйдет сама. А на ней завязана часть финансирования, это очень серьезная угроза. Но никто никого не исключил. Виктор Михайлович не первый год в политике. Умеет разруливать. Да и Златова… Все давно знали, что она зарвалась и своими истериками делает только хуже.
Я киваю, продолжаю слушать, а взгляд сам собой спускается на экран мобильного. Там горит сообщение от Андрея.
Пока его помощница посвящает меня совсем не в деятельность фонда, он просит:
«Когда закончите – дождись».
