Текст книги "Три года взаймы (СИ)"

Автор книги: Мария Акулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Я и забыл её тепло, и помню.

Она такая тонкая и изящная, что ещё сложнее поверить в беременность. Если бы не неуловимые повадки – как гладит что-то там, прислушивается, я бы сказал, что она совсем не изменилась.

Но думаю, что в реальности она изменилась на все сто.

– Это беременность разрушила все мои планы, Андрей. – Она не кричала, но голос хриплый. Видимо, внутренние диалоги тоже рвут певицам связки. – Уничтожила мечты. Мне тоже было сложно принять. Я никак не могла понять: откуда? Мы же каждый раз… Но сейчас я хочу только, чтобы он был здоров. И чтобы у нас получилось стать родителями. Я для этого постараюсь всё сделать…

Кивать было бы тупо. Я веду ладонью вдоль позвоночника и прошу:

– Давай заново, Лен.

Она подхватывает.

– Я беременна, Андрей. От тебя.

– Охуеть.

Смеется и плачет. Греет мою шею своим влажным дыханием.

– Не то слово. Я тоже в шоке. Но врач говорит, что ребенок здоров. Это самое главное.

– Ты права.

Мы замолкаем, но объятья не ослабевают.

Я напрягаюсь, потому что знаю, что будет дальше.

Откуда знаю – не знаю. Может быть, мы уже ближе, чем я себе придумал.

Она жмется доверчиво и дрожит. Я закрываю глаза и сглатываю.

Я так и не спрашивал. А она с самого начала очень хотела сказать.

– Это мальчик, Андрей. У тебя будет сын.

А наша жизнь никогда уже не будет прежней.

Глава 10

Лена

– Готова?

– Да.

Я волнуюсь, но Андрей подает мне руку и тут же скольжу пальцами по ладони.

Мы выходим из дома вместе. Муж открывает для меня дверь в своей машине. Сев и поблагодарив, несколько бесконечных секунд провожаю его взглядом, пока обходит капот.

У меня до сих пор редко получается смотреть Андрею в глаза, хотя после нашего разговора в спальне прошло несколько недель.

С одной стороны, с души упал камень, с другой… Мне кажется, я была слишком открытой.

За слезы стыдно. За то, как жалась и цеплялась. Кем я выгляжу в его глазах? Мне хочется, чтобы между нами было уважение. Но, подозреваю, сложно уважать девчушку, которая расклеивается по поводу и без.

Валерия, Аврора, да и все окружающие его женщины, думаю, совсем не такие. Эх…

Андрей садится на место водителя и выезжает с территории дома, который остался моим.

Сегодня я нарядилась и чувствую себя красивой. Но мы едем не на партийное мероприятие и даже не на светское.

Просто… Поужинать вдвоем.

Меня муж пригласил. Я не отказалась.

Когда Андрей приезжал ко мне на побережье – мы ни разу никуда не выходили. Хотелось ли мне? Ответить сложно. С одной стороны, наверное, да. С другой, я просто была очень рада его видеть и мне было всё равно, водит ли он меня по ресторанам.

Теперь водит. Как жену и мать будущего ребенка.

Наши отношения стали немного другими. Не скажешь, что лучше или хуже. Просто теперь мы знаем друг о друге больше. И, возможно, Андрею так же неловко в этой связи, как и мне.

Я несколько ночей не могла спать. Крутилась и думала.

Мы не пара. Но так получилось, что он – самый близкий мне человек. И моя благодарность за всё, что делает для нас с сыном, преображается в волнующие чувства. Для него – определенно лишние.

– Не холодно?

Медленно веду головой из стороны в сторону в ответ на проявление заботы.

Нет. Мне совсем не холодно. Как-то рядом с тобой я редко мерзну.

– Всё хорошо, спасибо.

Андрей кивает, не отвлекаясь от дороги.

Тишина не кажется напряженной. Не могу сказать, что горю желанием болтать, хотя это и странно с учетом того, что мы едем есть и беседовать.

Куда – не знаю. Андрей выбирал. А может быть его Аврора.

Всё чаще думаю, что я в депутатской команде самый бессмысленный член.

– Когда я приехал учиться… – Андрей начинает говорить, я замираю от неожиданности и стараюсь дышать тихо. Зачем? Не знаю. Чтобы не спугнуть? – Долго мерз. Вроде бы климат почти один и тот же. Но ощущения совсем другие.

Я понимаю, о чем он говорит. У меня тоже есть такое чувство. Градусы часто те же. Ну подумаешь, разница в два-три. Но у нас, возле моря, они совсем другие…

Киваю и покусываю кончик языка.

Я сегодня выгляжу так хорошо и сдержано, что не хочется взрываться болтливым глуповатым фейерверком. А взвешенные слова сразу же кажутся скучными.

– А откуда ты? – Вопрос приходит в голову внезапно. Я сама удивляюсь, что мы с ним уже ребенка ждем, а откуда он – я до сих пор не знаю.

Судя по тому, как поблескивают темные радужки, когда Андрей бросает на меня быстрый взгляд с легкой улыбкой, и он думает о том же. Столько раз сексом занимались, а поговорить всё как-то времени не находилось. Или потребности не было.

– Из Элинки.

Андрей признается, и у меня даже рот от удивления открывается. Я не сдерживаю смешок. Получаю в ответ обиженный взгляд, которому я совсем не верю.

Но это… Шок. Просто шок. Элинка – маленький поселочек вглубь континента. Без выхода к морю, а значит и туристических перспектив. Я бывала там раз или дважды. И у меня в голове не укладывается, что Андрей оттуда.

– Элинка же совсем крохотная! – Произношу громковато, Андрей улыбается и пожимает плечами.

– Было сложно, но я поместился. – Сначала шутит, а потом, краем глаза уловив мой укоризненный взгляд, отвечает уже серьезней: – Как ты понимаешь, где рождаться я не выбирал. Но да. Крохотная и умирающая.

– И ты заезжал туда, когда был у нас?

Андрей медлит с ответом, а мне очень-очень интересно. Я всё пытаюсь представить депутатский Мерседес на пыльных дорогах захудалого поселка, но получается плохо.

Это что-то из двух параллельных реальностей. Ему даже Меланфия наша не шла.

– Да. Заезжал, – Андрей признается, а машина тем временем щелкает поворотом: мы выезжаем на трассу. – Там похоронены мои бабушка и дедушка. На кладбище и заезжал.

В горле сохнет. Я пока не знаю, как смогу вернуться на могилы своих бабушки с дедушкой и мамы с папой. Смогу, конечно. Но когда?

И вроде бы дальнейшие расспросы неуместны, но мне хочется. Я же… Жена. Пусть и фиктивная.

– А твои родители…

Мои… Свекры, получается? Я только сейчас осознаю, что мы даже не знакомы.

– Они в Греции. Точнее в Греции моя мать и отчим. Отец пропал безвести, когда мать была еще беременна. Меня воспитывал друг отца.

Андрей подает информацию очень буднично и сдержано, но у меня от волнения ускоряется пульс.

Это… Об этом не писали там, где я пыталась о нем читать. Больше о том, где учился, где работал, просто море информации было о разводе с бывшей женой. А это…

– У вас хорошие отношения?

Андрей смотрит на меня, слегка приподняв брови. Видимо, не ожидал такой заинтересованности в своем происхождении. А мне всё интересно. И да, я нагло пользуюсь нашим потеплением.

Не обязательно трахаться дни и ночи, но быть близкими людьми нам всё же придется.

– Да. У нас нормальные отношения. Мы видимся редко. Я не любитель звонить. Они очень сложно переживали наш с Ксюшей развод. Может быть, когда родится ребенок, мама захочет его увидеть.

– Конечно.

Андрей немного приподнимает уголки губ, а я тру плечи, чувствуя даже через плотную ткань пальто мурашки.

Перед глазами рисуется сцена… Не представляю, как всё это переживу. Но переживу уж как-то. Общий ребенок – это уже на всю жизнь и объединяет он не людей, а семьи, даже если брак всего на три года.

Немного успокоившись, снова смотрю на Андрея исподтишка. Не знаю, что это, но меня подмывает продолжать вроде как затихший разговор.

– Они пытались мирить вас с… Ксюшей?

– Кто только не пытался… – Андрей отвечает обтекаемо и совершенно не конкретно. Потом всё же сжаливается: – У греков не принято разводиться. Ты сама это знаешь.

Киваю. Знаю, да.

И пусть мой выбор в этой жизни уже невелик, но факт того, что через три года я стану разведенной гречанкой – ни черта не радует. Это совсем не похоже на мои мечты. Совсем-совсем.

– Нас пытались вразумить. В основном меня.

– Я считаю, ты был прав. А её осуждаю.

Произношу твердо, и получаю новый удивленно-ожидающий взгляд. В ответ смотрю без смущения. Сама ловлю себя на том, что в глаза.

– Твою бывшую жену. Я считаю, что если вы разлюбили – можно поговорить. Измены – это низко.

Андрей несколько секунд смотрит на меня, а потом кивает, ничего не сказав.

Возвращается к дороге, чтобы домчать нас сначала до города, а потом и до ресторана.

***

Выбранное Андреем место выглядит роскошно. Мне снова хочется достать телефон и всё отщелкать Ваське, но при муже я тем более не стану.

Нас провожают к столику и, пока я изучаю меню, Андрей общается с официантом. Они вдвоем помогают мне определиться, не наседая и без насмешек.

Это греет, ведь мне правда сложно. Я половину позиций в меню не знаю. Да и вкусы сейчас такие изменчивые…

Вчера я терпеть не могла рыбу, сегодня умираю, как хочу тюлечки. Но тюлечки в меню нет. Приходится изворачиваться.

Пока готовят наш заказ, рассматриваю интерьер и даже немного окружающих нас людей.

Деньги, конечно, творят чудеса. Лена Шамли здесь выглядела бы смешно, а Лена Темирова – вписывается. За счет купленных мужем вещей. И за счет самого мужа, чью манеру я стараюсь перенимать.

Спокойствие. Неспешность. Рассудительность. Уверенность в себе.

Мальчишка из крохотной Элинки достиг депутатских высот. Это ли не знак, что и я тоже всего бы добилась? Просто… Чуть-чуть сложилось не так.

Нам приносят напитки и салаты.

Я пробую свой. И вроде бы в составе нет ничего особенного, но сочетание взрывается красочным фейерверком во рту.

– Это очень вкусно, – я настолько в восторге, что не смогла бы смолчать.

Андрей кивает:

– Здесь одна из лучших кухонь.

Теперь киваю уже я. На языке крутится: в мире? Пусть и понимаю, что нет, но по ощущениям в моменте – абсолютно. Лучше не бывает. Лучше я не ела.

– Но теперь я понимаю, почему моя еда не вызывает у тебя восторга. – Я шучу без задней мысли. Улыбаюсь без обиды. Как можно обижаться на правду?

Но Андрей реагирует не кривоватой усмешкой, а взглядом в глаза. Так цепляет, что я не могу отвести свои быстро.

– Я никогда не говорил, что твоя еда не вызывает восторга, Лена. Ты готовишь очень вкусно. И я люблю приезжать к тебе на ужины.

Сердце реагирует сумбурным трепыханием. Зашитый намек я считываю прекрасно.

За эти дни я ни разу не звала Андрея в гости. Перестала заваливать личку. Перестала маньячить на детской теме.

Вероятно, это всё действительно было слишком. Я перегнула.

Но если спросить меня, готова ли я снова к ужину за нашим длинным столом, я скорее скажу нет.

Мы возвращаемся к салатам и разговорам ни о чем.

После первого курса блюд нам выносят основные. Я уже наелась, но когда передо мной ставят утиную ножку с карамелизированной айвой, удержаться сложнее, чем рискнуть лопнуть.

Между вторым курсом и десертом, который в меня уже ну точно не войдет, Андрей кладет руки на стол и смотрит как-то подкожно.

Он не успевает ничего сказать, а я уже чувствую, что мы пришли не просто поесть.

– Всё невероятно вкусно, – спасаюсь невпопад брошенным признанием… И это не спасает.

Он кивает, но взгляд не отводит.

Дает мне секунды полторы, после чего спрашивает:

– Ты перестала слать мне ссылки на заказы. Почему?

Мой взгляд сам собой съезжает с мужского рта по шее и плечу куда-то в сторону и стекленеет. Я соврала бы, сказав, что произошедшее, как всегда, стекло с гуся-Лены водой.

Нет, конечно. Осадок остался. И выводы я кое-какие сделала.

В частности, мне ужасно стыдно за то, как легко распоряжалась его деньгами, ни секунды не думая, что он может так щедро помогать не своему ребенку.

Это жестко меня приземлило. Я не таю обиды, но и вести себя настолько же беспечно больше не могу.

Только и Андрею всё это говорить не стану.

Пожимаю плечами и натянув на лицо улыбку, возвращаюсь к глазам.

– Как-то ничего интересного не попадается, вот я и…

Развожу руками. А он не верит.

Не кривится и не поджимает губы. Но ждет.

– Если что-то покажется мне интересным – я обязательно пришлю.

– Пришли, пожалуйста.

Теперь замираю уже я. Пытаюсь считать в глазах: что ты хочешь, Андрей? Ты заглаживаешь вину передо мной? Тогда не надо. Или это… Это тебе помогает? Не раздражает, как раньше?

Я стабильна, но всё равно немного шатает.

Горло сжимается. Чтобы не выступила влага на глазах я тихонько прокашливаюсь.

– Хорошо.

Обещаю и пью воду.

Пробую десерт, но честно признаюсь, что не осилю.

В принесенный счет даже не думаю заглядывать. Давно пора было перестать, но я не могу не рассуждать суммами из прошлой жизни.

Теперь они другие на порядок и до моей тошноты.

После ужина мы забираем верхнюю одежду в гардеробной и выходим в осеннюю прохладу.

Андрей идет впереди и еле-еле перебирает пальцами опущенной мне навстречу руки. Я на миг цепенею, потому что уносит в тот же день, когда он делал так же, сидя у моих ног. Тогда между нами как будто рухнула стена. А потом смаргиваю и вкладываю свою руку в руку мужа.

Мне нравится, когда мы друг друга касаемся.

Садимся в машину. Дальше у нас по плану какой-то красивый концерт. Я не знаю, какой. Это всё Андрей придумал. Ну или Аврора.

Но пока мы едем в сторону концертного зала, Андрей дает мне телефон и просил:

– Билеты найди, пожалуйста.

– Где?

– С Авророй.

Киваю. Захожу в его Телеграм, чувствуя себя гиперответственной и взволнованной.

У него тут, наверное, куча гостайн. И не гос тоже.

Нахожу чат с его помощницей среди закрепленных. Открываю с вылетающим сердцем, потому что первый закрепленный чат у него с Леной Темировой. И это… Ни о чем не говорит, но для меня важно.

Пока ищу файл, стараясь не читать текст их переписки, но чувствую вибрацию.

Случайно тычу не туда и меня перебрасывает в чат, в котором только что пришло сообщение.

Это… Фото.

Серия очень необычных женских снимков.

Нет, они красивые. Особенно красивые на них ноги. Ровные. Длинные. В чулках, кружевная резинка которых выглядывает в вырезе платья-ночнушки. И платье красивое. И фигура красивая. И пусть лицо прикрыто массивным айфоном, я и его тоже узнаю. А ещё утонченные кисти и длинные пальцы. И чат подписан «Валерия Златова».

Прежде, чем я успеваю выйти, в него летит еще несколько кадров. Это не обнаженка, но… Черт, я же не дура. Я тоже немного играла в флирт.

«Поможешь выбрать?»

Я – точно не помогу.

Пытаясь справиться с непонятным и неприятным бурлением в груди, ерзаю на пассажирском сиденье. Нет смысла делать вид, что я тут ни при чем.

Поднимаю взгляд на Андрея и стараюсь не думать о лишнем. Он не мой. Мы просто вынужденно вместе.

– Нашла? – он спрашивает, лишая меня возможности лучше усмирить жуткую ревность. Смаргиваю – не помогает. Снова – и тоже нет.

Возвращаю ему телефон, стараясь хотя бы голос контролировать.

– Нет. Найди ты, пожалуйста. Меня случайно перебросило в другой чат. Тебе тут написали. Думаю… Тебе понравится.

Отдаю телефон и быстро увожу взгляд к окну.

Вроде бы не хочу смотреть, а сама с жадностью поглощаю в отражении тонированного стекла момент, когда Андрей опускает взгляд и листает чертовы фото.

Глава 11

Лена

Чего бы я точно не хотела, так это знать, с кем именно спит мой муж. Но, вероятно, для этого стоило бы вести себя осторожнее.

Концерт был великолепным. В красивом зале. С невероятным исполнением. Иногда я забывала из-за восторга дышать.

Когда мы с Андреем вышли – я от всей души благодарила в переписке Аврору за такую находку. Но внутри… Отделаться от липкого чувства ненужности в его жизни никак не могла.

Андрей не отвлекался на переписку. Не выходил. Никому не звонил.

Но когда отвез меня домой, а сам поехал в город, в моей груди саднило и ныло.

Это беспочвенно, но противно. Я просто не хочу знать. Просто не хочу.

Не хочу испытывать эмоций, которые не могу контролировать. Не хочу забивать голову вопросами, ответы на которые мне никто не обязан давать.

Я всё так же живу свою обособленную от Андрея жизнь и очень дозировано делюсь с ним новостями из жизни нашего будущего ребенка.

Отчаянно жду первых движений внутри. Мне то и дело хочется бросить в корзину фетальный допплер. Это такая штука, с помощью которой можно слушать сердцебиение ребенка в домашних условиях и в любую минуту. Просто берешь… И лечишь себя от одиночества.

Я очень хочу, но мне кажется, это сильно повысит тревожность. Пока найдешь. Пока нащупаешь… Умрешь три раза от страха.

Не знаю.

И посоветоваться не с кем.

Вася в восторге от светской стороны моей новой жизни. Когда мы созванивались утром, она поделилась со мной новостями с Побережья.

Оказывается, Жора женится. На сей раз – на дочери одного из греческих старост. Далеко не красавице и лишенной блестящего ума «перезрелой» по нашим меркам Афине. Но злорадства я не испытываю. Мне жалко девушку.

И куда сильнее впечатлила другая новость, которую Васька нашептала, хихикая. У кирие Петра появилась невеста. И это… Шок.

Я беременна от другого. Я живу свою другую жизнь, стараясь не думать о лишнем и не жалеть о невозможном. Но новость выбила из колеи.

Вроде бы понятно, что он не ждал бы меня ни три года, ни уж тем более с чужим сыном. Но знание о том, что у него есть серьезные отношения, расшатывает наравне со знанием об интрижке Андрея.

Я ревную всех ко всем. Каждого, ничего мне не обещавшего.

Проблема, видимо, во мне.

Сейчас мы с Андреем сидим на заднем сиденье другого Мерседеса, за рулем которого – тот же мужчина, который встретил меня с вокзала.

Водителя Андрея зовут Михаил. И я отлично помню его, а ещё тот вечер, когда ехала на три дня, а осталась на три года.

В салоне тихо. Каждый занимается своим.

Андрей переписывается с кем-то в своем телефоне. Я бесцельно листаю ленту неинтересных новостей и стараюсь не углубляться в утомительные мысли. Михаил везет нас в страховую. Это я попросила Андрея. Хочу разобраться, что именно нужно добавить в нашу с будущим ребенком страховку, сколько это будет стоить и как это сделать.

Наши с мужем отношения никак не поменялись после тех фотографий. Андрей не объяснялся и не оправдывался. Я даже не поняла – отвечал что-то Валерии или нет. Билеты нашел сам. На концерт меня сводил. Он молодец. А я…

Смотрю на него из-под полуопущенных ресниц и думаю… А если на секунду представить, что я тогда пошла не к нему, а к Петру? Как тогда сложилась бы моя история?

Лучше или…

Андрей щелкает кнопкой блокировки и поворачивает голову ко мне. Вздрагиваю. Он смотрит серьезно, а у меня против воли розовеют щеки. Конечно, мои мысли ему неизвестны, но перед сыном я оправдываюсь: «у тебя отличный папа. Это я такая… О себе думаю. Прости».

– Лен, у меня срочная встреча. Это плюс час. Подождешь?

Он мог бы даже не спрашивать. Но мне приятно. Киваю.

Конечно, подожду.

– Мы можем перенести, – предлагаю, демонстрируя готовность к еще большим уступкам. Хотя, на самом деле, я и сама не против всё отменить и спокойно поехать домой. Состояние сегодня какое-то… Нервное.

– Нет. Отменять не надо. Просто подожди, пожалуйста.

– Хорошо, я подожду.

Андрей кивает и обращается уже к водителю:

– Миш, давай Лену в квартиру завезем и съездим в Орион.

– Хорошо, Андрей Павлович.

Михаил соглашается тут же, а вот я неожиданно протестую.

Сначала внутри. Потом снаружи.

– Андрей…

Зову, он поворачивает голову и кивает подбородком. Мол, слушаю тебя.

– Давай я подожду в каком-то кафе. Или в машине, если Михаил не против.

Михаил улыбается, а мой муж хмурится. Ему или правда не понять или он делает вид, но я…

Я же понимаю, что он не хочет видеть меня у себя в квартире. Мой большой роскошный дом – это не только широкий жест, но ещё и желание сохранить свой мир в неприкосновенности. Меня туда не звали.

Он не поселил меня в гостевой спальне, которая там есть, и даже не снял квартиру в соседнем доме.

Между нами – километры. Потому что ему так удобно. Это он решает, когда приехать. Когда увидеться. И соглашаться ли на мои приглашения, за которыми вроде как уже соскучился.

А я не хочу снова нырять в воспоминания из того дня. Пусть случилось тогда одно из самых светлых событий – мы решили родить общего ребенка, – но сам день всё равно окрашен для меня в темные тона.

– Зачем, Лен? – Депутат Темиров спрашивает довольно спокойно, а я разгораюсь изнутри. Хочу ответить честно, но скашиваю взгляд на Михаила и вообще не знаю, как отвечать.

Водитель работает с Андреем давно. Уверена, знает очень-очень многое. Именно он забрал с перрона грязную тайну господина депутата (то есть, меня), но насколько открытой я могу быть при нем – непонятно.

– Чтобы не делать крюк.

– Не переживай, мы с Мишей не боимся делать крюк.

Мужчина за рулем улыбается и смотрит на меня быстро:

– Елена, вы не переживайте, мы с Андреем Павловичем всё успеем. А вы отдохнете.

Мне стоило бы улыбнуться в ответ, но я не могу. И чувствую себя гадко.

Прекращая сопротивление, отворачиваюсь к окну и всю дорогу до красивых одинаковых новых высоток сижу тихо.

Когда машина останавливается, из нее выходит Андрей, хлопнув водителя по плечу и сказав:

– Миш, сиди.

Муж, а не водитель открывает мне дверь и помогает выйти.

Я пытаюсь вытащить пальцы из теплой ладони, как можно быстрее, Андрей их придерживает.

Ищет взгляд и ловит, только поддев подбородок.

Со стороны мы может выглядим даже мило. А внутри я очень злюсь.

– Мне лучше было бы в кафе. – Ровно произношу Андрею в глаза. Он парирует настойчивым:

– В квартире есть кофемашина.

Сжимаю губы. Он смотрит на них. Убирает палец из-под подбородка и вкладывает мне в руку ключи.

– Шестнадцатый этаж, двести пятьдесят вторая квартира.

Удивительно, но я помню.

Захожу внутрь через стеклянные двери и не оглядываюсь.

Ладно. Хочешь, чтобы я ждала в твоей чертовой квартире? На здоровье. Мне всё равно.

Или почти.

Поднявшись, ловлю себя на том, что пальцы подрагивают. В грудной клетке тесно.

Самое ужасное, наверное, это снова напомнить себе, как отчаянно рыдала и как сильно не хотела. Я тоже сначала его не хотела.

Зайдя, стараюсь дышать осторожно, но это не мешает заполнять до отказа легкие слишком памятным сочетанием запахов. Всё пространство Андрея пахнет для меня одинаково. И всегда поднимает волоски на теле.

Телефон в руке вибрирует.

Я читаю с экрана сообщение от Андрея Темирова: «Не злись. Я приеду через час».

Не знаю, что ответить.

Наверное, надо руки помыть.

Иду в его ванную по памяти. Тут всё без изменений, только на темном камне рядом с раковиной поверх изящного мраморного узора не лежит два положительных теста.

Моргаю. Подталкиваю себя и тщательно мою руки с мылом.

За спиной с характерным шелестом падает темное банное полотенце. Я поднимаю его, чувствуя, что влажное. Сложно не представлять, что утром он здесь принимал душ. Сложно не втянуть через ноздри насыщенный запах мужского геля для душа.

Прохожусь по квартире, с одной стороны, делая это беззвучно и бесследно, с другой… Мне так интересно, как он живет.

Реально живет, а не приезжает погостевать.

Но рядом с любопытством во мне живет ещё и страх наткнуться на женские вещи.

Белье. Зубная щетка. Баночки в ванной. Всего этого нет. Но это же ни о чем не говорит, правда?

А Михаил знает, есть у шефа кто-то или нет?

Боже, Лена, прекрати.

Трясу головой и решаю, что подожду Андрея в гостиной.

Сев на диван, стараюсь не погружаться в воспоминания. Каждый человек имеет право ошибаться, не принимать, отрицать. Я тоже просто человек. Как и Андрей.

Мой взгляд почти сразу цепляется за большой фирменный пакет, ручки которого перевязаны черной шелковой лентой в тон.

Я не большой фешн-эксперт, но выведенное изящным курсивом название узнала. Мы со стилистом тоже выбирали там одежду. Она вся красивая. Качественная. Из натуральных материалов и за баснословные деньги.

Только я не помню там мужского ассортимента.

Я держусь честных двадцать минут. Больше – не получается.

Я не буду делать выводов и никого ни в чем обвинять.

Я просто хочу понимать.

Встав с дивана, подхожу и аккуратно развязываю ленту.

Внутри – шуршащая упаковочная бумага. Я развожу ее в сторону и вижу черную блестящую шелковую материю. Поддеваю бретельки и тяну платье вверх.

Узнаю всё. И силуэт. И кружево. Разрез, из-под которого может выглядывать резинка чулка.

Под беззвучный, но вылетающий сердечный ритм складываю платье обратно, делая вид, что не ненавижу себя за любопытство.

Это хороший подарок, Андрей.

Ты молодец. Очень внимательный.

И отлично понимаешь намеки.