Текст книги "Три года взаймы (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Он всё понимает. Он умный. И не рискнет врать.
Взвешивает даже свои опрометчивые решения. И мне важно, чтобы это было взвешенным.
– Хорошо, Лена. Я буду ебать тебя максимально ответственно.
Глава 15
Лена
Я тяну Андрея на себя и целую улыбающиеся губы. Смеешься надо мной? Да пожалуйста.
Зато я получу именно то, что хочу.
Да и улыбка быстро стирается у Андрея с лица. Я дразню его скольжением языка навстречу и шутника побеждает хищник.
Руки пробираются под полотенце и сжимают мои ягодицы наживую, поцелуем руководит он, а не я.
Андрей подает легкий импульс, я обнимаю его ногами и трепещу, когда разворачивается к кровати, на которой я планировала украдкой, со стыдом, в темноте и под одеялом попробовать что-то новое, но вместо этого возвращаюсь к старому и ни черта не забытому.
Опустив на покрывало, Андрей удерживает меня за затылок, трогая губы короткими поцелуями, и развязывает узел на груди.
Мне сложно объективно оценить, насколько сильно уже изменилось тело, но его взгляд нагревает кожу сильнее, чем струи воды из лейки душа.
Губы спускаются по моей шее, целуют ключицы и грудь.
Я сдаюсь окончательно. Запрокидываю голову, прогибаюсь навстречу и тихо стону сквозь попеременно прикушенные губы.
Краснею, с ума схожу, но запрещаю себе отказываться даже от крохи удовольствия.
Вернувшись взглядом к мужскому затылку и чувствуя скольжение языка на груди, дышу быстро. Кладу руку на волосы, Андрей поднимает взгляд.
Не знаю, что он видит у меня на лице, но улыбается. Подается вперед. Я падаю лопатками на кровать и отвечаю на откровенный поцелуй губы в губы.
Он пока что одет, но снова сверху. Горячий и приятно тяжелый.
Силой отдираю ладони от мужского затылка и начинаю сгонять с широких плеч плотную ткань пиджака. Дальше – пуговица за пуговицей расстегиваю рубашку, оголяя торс. Андрей помогает достать её полы из-под ремня и сбрасывает с запястий.
За связавшие нас общим ребенком четыре встречи мы занимались сексом по-разному. И полностью голые, и одетые. Бывало, он просто сдвигал мое белье и входил. Это происходило даже раньше, чем мы успевали поздороваться.
Но сейчас я четко знаю, чего хочу, поэтому дергаю ремень, расстегиваю и веду брюки с боксерами вниз.
Андрей всё понимает. Пара секунд и упругая головка члена уже давит на мой вход. Давит и не входит. А мы развязно целуемся.
Я не знаю, есть ли у него с собой презервативы и нужны ли они нам теперь. Не знаю и решать не хочу.
Не хочу спрашивать, был ли у него кто-то за время нашего брака. И насколько он уверен, что безопасен для нашего сына.
Я просто чувствую, как плоть скользит по складкам вверх и давит на клитор. От удовольствия расширяются глаза, а колени сами собой разъезжаются шире.
Я стону от наслаждения и удивления. Андрей, не отрывая взгляда от лица, его повторяет.
Ещё раз. И ещё. Заставляет начать подаваться бедрами навстречу.
– Так делала бы? – Он спрашивает, кивая назад. На коробку. Мои уши снова загораются. Только и ругаться с ним я не в состоянии. Желание почувствовать член в себе становится навязчивым.
Да. Член. А не один из вибрирующих агрегатов. Это обязательно говорить вслух? Разве же не очевидно?
– Андрей, за… – Договорить мешает яркая вспышка красочного удовольствия из-за неожиданного и такого долгожданного проникновения. Значит, он в себе уверен. И я тоже.
Цепляюсь за его плечи и пытаюсь навести ускользающую резкость. Смотрю в лицо, а оно расплывается. Он начинает двигаться во мне медленно и сконцентрировано.
А я глажу кожу. Плечи. Руки. Грудь.
Его лицо становится ближе – тянусь. Хочу поцеловать, но прежде он практически заталкивает мне в рот порцию легкой иронии:
– Что Андрей? Рот закрыть? Себе или тебе?
Я злюсь на него за разговорчивость и за то, что может контролировать себя лучше. Но вместо того, чтобы ответить острой репликой, сдаюсь. Трогаю губы, движением бедер прося ускориться…
– Ещё…
Он становится серьезным. Целует глубоко и немного ускоряется. Мне хорошо. Я сжимаю его предплечья и рвано дышу в мужские губы.
Уже сам спрашивает:
– Ещё?
А я киваю.
– Да. Да… Да…
Прогибаюсь, он втягивает кожу на моей шее и превращает наш секс в тот же, от которого мы с ума сходили. Я уверена: и он тоже сходил.
Возможно, не все дети рождаются от большой любви, но наш ребенок – это определенно результат взаимного непобедимого влечения. Настолько сильного, что…
Я теряю способность мыслить связно. Все мое существо концентрируется на движениях внутри, трении кожи об кожу. Скольжении губ по коже. Вязких поцелуях и глубоком мужском дыхании.
Мое тело напрягается. Удовольствие начинает растекаться по нему горячей волной и выгибает меня дугой.
Почувствовав мой оргазм, Андрей не тормозит и это… Да. Если бы остановился – я убила бы.
Меня качает на сладких волнах. В уголках глаз собираются слезы.
Я тяну лицо Андрея к себе. Толчки члена становятся резче и быстрее. Оглаживаю рельефные плечи и по ребрам съезжаю к лопаткам. Вдоль позвоночника. Как будто по канатам.
Между ног влажно и горячо. Мужская, направленная на меня, похоть разрастается до размера вселенной и взрывается, рождая новую галактику.
Мы правда за все это время ни разу не пренебрегли защитой. Это нас не спасло, но вот сейчас я чувствую, как Андрей каменеет, уткнувшись лбом мне в висок, а внутри – выплесками растекается его сперма.
Несколько шумных выдохов, и он расслабляется.
Целует в скулу. Ещё раз – в шею. Я, извернувшись, точно так же прижимаюсь к его щеке. Щетина покалывает губы, но я совсем не боюсь раздражения. Наоборот трусь нежной кожей о «наждачку» с удовольствием, давая новый повод улыбнуться.
Андрей скатывается и тянет меня за собой. Поверх наших тел ложится покрывало. Я бы сказала, что мне не холодно, но его забота трогает и любые замечания кажутся неуместными.
– Всё нормально?
Быстро киваю и вжимаюсь лбом в шею под подбородком. Губами трогаю солоноватую кожу. Облизываю их.
Он даже вкусный для меня. Это ребенок или я?
Дышу его запахом и с закрытыми глазами наслаждаюсь поглаживаниями.
Если сравнивать со снами – вживую ярче. И после настоящего секса хочется спать.
К моим волосам прижимаются губы. Ладонь ложится на затылок, пальцы путаются в прядях. Трусь носом о пряную кожу и все же упираюсь руками в мужские плечи, чтобы увидеть его глаза.
У меня даже дыхание перехватывает, потому что я читаю в них не сытость, а голод. Всё точно так же, как было до. Он хочет снова. И я, наверное, тоже хочу.
– Мне снова надо в душ. – Глазами договариваю: из-за тебя. Он читает. Я ловлю вспышку ни черта не сожаления.
Тебе понравилось в меня? Мне, если честно, тоже. Смущаюсь, часто моргаю и розовею.
Он давит в затылок, приближая, и целует.
– Пойдешь. – Обещает, но не отпускает. Я перескакиваю с одного зрачка на другой. И он тоже прицельно изучает мои глаза.
– Ты что-то чувствуешь… Новое? – Рискую выглядеть глупо, но мне правда любопытно. Андрей медленно ведет головой из стороны в сторону.
– Только ответственность.
Серьезный ответ сначала заставляя меня улыбнуться, ведь я-то имела в виду физиологические моменты, а потом у меня резко сжимается горло.
Мне хотелось бы вернуть нашу жизнь в тот же режим, в котором она развивалась: испытывать чистую легкость и радость. Концентрироваться на плотском. Но с его ребенком внутри это сложнее. Откуда ни возьмись накатывает сентиментальность.
Чтобы не выглядеть излишне ранимой, пытаюсь увести взгляд, но Андрей меня ловит. Поддев подбородок, медленно «ведет» навстречу к своим губам. Ждет, пока сама поцелую. А поцеловав – мне сложно сдержаться. Я трогаю и уголок. И подбородок.
Снова трусь.
– Я всё очень серьезно говорила. – Шепчу, не находя в себе сил справиться с ревностью даже сейчас, и чувствую, как крепкие руки подтягивают выше.
– Я воспринял серьезно.
– И поэтому никаких…
– Лен.
Ладно, всё.
Затыкаюсь.
Мы целуемся, а потом я снова оказываюсь на спине.
Глава 16
Лена
Голос Андрея приглушен из-за разделяющей нас двери, но я все равно слышу его довольно отчетливо.
Производимые его связками вибрации резонируют с вибрациями в моей груди. Его близость будоражит. Недоступность – натурально бесит.
Я знаю, что правильнее было бы заниматься своими делами и просто ждать, когда закончит, но мне невтерпёж.
Андрей приехал утром. Вроде бы ко мне, но по ощущениям – скорее работать. Поднялся в свой кабинет и… На языке крутится подслушанное у него же «запизделся». И пусть материться не хочется, но как же правильно звучит!
Я уверена, что он не мучает меня и не изгаляется, но всё равно с ума схожу от ожидания. А он заканчивает один разговор – переключается на другой. После второго третий. И так до бесконечности.
В его жизни – люди, люди, люди.
В моей – он и наш ребенок.
За дверью наступает новая пауза. Я торможу и даже дышать перестаю: так мне хочется понять, что он закончил. Заношу руку для серии ударов, но слышу:
– Да, Аврор, – и цежу ругательства сквозь зубы.
Да блядь же ж!
Отдайте его мне!
Сегодня суббота. Он ко мне приехал, что вы его трогаете?
Я люблю его Аврору. Она замечательная. Но сейчас злюсь даже на неё. На всех, блин, злюсь из списка его входящих.
После нашей с Андреем новой первой ночи прошло уже две недели. Тот секс не был импульсивным срывом, о котором мы пожалели. Во всяком случае, ни я, ни он ничего подобного не говорили. Скорее, это закономерное развитие наших неоднозначных отношений. Расширение сферы предоставляемых друг другу в эти три года услуг.
Сложно переживать близость с человеком, с которым было очень хорошо и не думать, насколько улучшают или ухудшают ваше состояние выставленные границы.
Я понимаю Андрея: он только развелся и сама мысль перепрыгнуть тут же в настоящий брак с малознакомой девицей, в котором будут обязательства, претензии, чувства, может как пугать, так и вызывать приступ тошноты. Но наш брак продолжает быть договорным. Мы не семья, но снова любовники.
Меня это устраивает. Его, кажется, тоже.
Иначе не приезжал бы. Иначе не целовал, не гладил, не хотел. Уходил бы ночевать к себе, а не оставался в моей спальне до утра. И утром тоже… Эх… Аж пальчики поджимаются.
Зря я сейчас обо всем этом думаю. Только сильнее разгораюсь, пока он ответственно трындит.
Андрей в доме уже три чертовых часа, а виделись мы мельком. Я успела мазнуть губами по его щеке и тут же отпустила на «один звонок, Лен».
Но звонок затянулся, а я почти сгорела от разросшегося до невыносимости желания.
Вставшие соски болезненно трутся о прозрачное кружево лифа сексуального пеньюара. Я переступаю босыми ногами по паркету.
Продолжаю прислушиваться и жду очередного «до связи», чтобы ворваться. Но Андрей трындит… И трындит… И трындит. И слушает… Слушает… Слушает…
Достал, господи.
Подрагивающими пальцами жму на дверную ручку, забив на свой благородный порыв постучаться.
Захожу в кабинет и вижу, что мой муж сидит на диване, вытянув длинные ноги. Сегодня он в темных джинсах и тонкой графитовой водолазке. На безымянном пальце правой руки наше с ним полуфиктивное кольцо.
Почему-то его вид возбуждает меня почти так же сильно, как любые мысли о сексе с ним.
Андрей поворачивает голову, продолжая свой разговор. Слегка поднимает брови. Мол, че приперлась?
Но я знаю, че приперлась. И что будет по-моему тоже знаю.
Обхожу диван и останавливаюсь перед мужем. Он провожает меня взглядом и больше не отрывается.
Думала, красивый шелковый халат, который купила специально на прошлой неделе, развяжет он. Но… Что поделать.
Господин депутат занят? Электорат его спасет.
Тяну за шелковую поясную ленту и сгоняю ткань с плеч. Длинный халат темного винного цвета скользит по телу и с шелестом падает к ногам. Переступаю. Опускаюсь к Андрею на бедра. Кладу руки на его плечи и нежно касаюсь губами уголка рта.
Еду по скуле до «свободного уха». Задеваю кожу и шепчу:
– Трахаться хочу.
Не могу сказать, что жду ответа. Прижавшись – оторваться уже не могу. Пальцы движутся по тонкому кашемиру и достигают голой кожи. Глажу её и трогаю мягкие волосы. Губами продолжаю касаться скулы. Шеи.
А он, говнюк такой, приобнимает меня за талию и… Держится.
– Да, Аврор. Согласен. – Слушает там что-то. Соглашается.
Я продолжаю ласкать его носом, губами, ерзать на бугрящейся ширинке.
Сейчас, на самом деле, у меня новая проблема – я слишком быстро кончаю. И если он будет тянуть, я кончу просто от контакта практически голой промежности с джинсой.
Но так кончать я не хочу.
Даю Темирову джентльменскую минуту, чтобы закончить разговор по собственной инициативе и нормально. Но он возможностью не пользуется.
Дальше – сам виноват.
Оторвавшись от ароматной кожи, сажусь на мужских коленях ровнее и сгоняю с плеч бретельки. Высвобождаю руки. Ткань собирается гармошкой на талии. Взгляд мужа фокусируется на моей груди.
Я в курсе, что Темиров её любит. Ареолы стали немного шире, чем были до беременности, но по-прежнему розовые. Мне и самой нравится рассматривать себя в зеркале, вспоминая его взгляды, прикосновения, поцелуи.
Сейчас я чувствую, как он глазами делает то, что часто делает губами и языком. Кладу его руку на одно из полушарий. А сама прогибаюсь, демонстрируя себя лучше. Медленно веду головой так, чтобы волосы красиво легли на спину и плечи.
Берусь за ремень и тяну, приближаясь к напряженно сомкнутым губам.
Приказываю в них:
– Трубку бросай. Сейчас же.
Ловко расстегнув ширинку, оттягиваю резинку боксеров и сжимаю член.
– Аврор, я перенаберу.
Андрей перебивает свою помощницу на полуслове. Мне стыдно перед ней, но, думаю, Аврора меня поняла бы.
Телефон летит сначала на подлокотник дивана, а оттуда соскальзывает на пол с грохотом.
Но мне даже не жалко. Я праздную свой триумф.
Андрей тоже не рвется проверять, разбился телефон или нет. Кажется, нам одинаково без разницы.
Он расслабляет губы, я целую его и вожу кулаком по обожаемому стволу.
Темировскому члену я готова признаваться в любви, столько удовольствия и счастья он мне дарит.
Часто думаю, что в плане генов, которые передадутся нашему сыну, мой организм сорвал настоящий джекпот. Андрею не отказать ни в красоте, ни в харизме, ни в уме, ни в мужественности.
Его ладони ложатся на мои лопатки и едут вниз вдоль позвоночника. Если Андрей и злился на меня за самоуправство, то уже оттаял. Охотно отвечает на поцелуй. Гладит ягодицы.
Прихватив тонкую полоску стрингов, натягивает, создавая болезненно-сладкий натиск на клиторе и это… Очень остро. И нечестно.
– Что по терпению, Лен?
По терпению задница.
Его во мне нет.
Я снимаю его ладонь с бедра и кладу себе на грудь. Андрей тут же её сжимает. Приподнимаюсь, стараясь не разрывать контакт губ, и, ничего не ответив, направляю налитый кровью член в себя.
В такой позе при проникновении сильнее распирает изнутри. А ещё власть в моих руках. Вторую руку Андрея я тоже поднимаю к груди. Без слов прошу: мни.
Он сжимает соски и выкручивает в разные стороны.
Думаю, и без слов понятно, как сильно я хочу. Внутри очень скользко и горячо. И мне, и ему.
Мы целуемся развязно, я постанываю и начинаю качаться. Сначала – не быстро. Наслаждаясь тем, как плавно накаляется атмосфера вокруг и ощущения в теле.
Скольжу руками по мужской груди. Когда этого становится мало, ныряю под ткань и ногтями впиваюсь в твердый живот.
Ему нравится. Это чувствуется по ответному пылу. Андрей визуально держится и позволяет мне править балом, но безучастным его никак не назовешь. Не дает разорвать поцелуй. Оставив грудь и спустив руки на бедра, сжимает их, ускоряя и насаживая на член глубже. И глубже… И глубже…
Я перестав себя сдерживать. Дыхание рвется.
Очень хочу кончить, но почему-то не выходит.
Низ живота тяжелеет до болезненного. Я сжимаюсь перенапряженной струной.
Пальцы Андрея ложатся на клитор и водят вперед-назад с нажимом.
Это прекрасно. Это именно то, что нужно.
Наши лица – на небольшом расстоянии. Но его цепкий пристальный взгляд внимательно изучает мою мимику. Подозреваю, на лице написана мука и желание. Если то, как сильно я его хочу, тешит самолюбие – я рада. Честно.
Двигаюсь вверх-вниз, упираясь в мужские плечи локтями.
Хожу по краю и никак не сорвусь. Хочу так сильно, что даже хнычу.
– Не получается?
Мотаю головой в ответ на вопрос.
– Я, давай?
Киваю.
Мужская рука ложится на спину. Секунда – и на спине лежу уже я. Андрей – сверху.
И как бы мне ни нравилось заниматься сексом, сидя на нем верхом, вот сейчас я расслабляюсь и сдаюсь.
В его бедрах больше силы. В жизни – больше опыта. Он лучше меня знает, как лучше мне.
Член раз за разом врывается в мое размякшее тело, извлекая влажные звуки и срывая с моих губ искренние стоны.
Дыхание Андрея тревожит раздраженную кожу на шее. Мне кажется, с тем, как много мы занимаемся сексом и целуемся, уже должно было наступить привыкание. Ну что в нем такого, вроде бы? Обычные движения. Просто удовольствие. Почти рутина.
Но нет. Я каждый раз изнемогаю и сгораю.
Сейчас тоже. Член движется мощным поршнем. Я долгожданно кончаю, оставляя борозды на мужской спине, которую пыталась гладить под водолазкой.
Сегодня мы с Андреем почти в унисон. Еще несколько движений и муж замирает на мне и во мне.
Как бы сильно я не любила свои оргазмы, его вызывают не меньший трепет. Это так классно, быть их причиной…
Я прижимаюсь к его шее губами, выражая благодарность хотя бы так, потому что речь ко мне ещё не вернулась.
Всё же глажу спину, пусть и запоздало.
Слышу выдох и улыбаюсь.
Спрашиваю, немного стыдясь того, что голос звучит хрипло:
– А ты точно скинул?
Так опозориться перед Авророй было бы ужасно. Но сейчас прочие чувства притуплены. Стыд так точно. Есть только мы и наш крайне удачный договор.
Андрей вздыхает ещё раз. Поправляет одежду. Садится. Я опять оказываюсь у него на бедрах. Мы вдвоем надеваем на мои плечи бретельки. Андрей почти целомудренно целует меня в плечо, а я чувствую, как по внутренней стороне бедра стекает горячее. Им же пахнет в комнате.
Он поднимает с пола халат и набрасывает.
– Красиво было? – Спрашиваю, потому что выбирала комплект для него. И мне важно знать, понравилось ли.
– Очень.
Улыбаюсь.
Мы замираем взглядами друг у друга на лицах. Я вязну в неповторимом умиротворении. Иногда думаю, что пусть гарантировать своему сыну крепкую семью не могу, но то, что происходит между нами с Андреем сейчас, наверняка на каком-то гормональном уровне влияет на него хорошо.
Намного лучше, чем было до.
Наш договор совершенствуется.
У нас хороший, сплоченный тандем. Мы умеем договариваться. Я начинаю, он дотрахивает.
Улыбаюсь своим мыслям все шире и шире. Когда Андрей легким кивком подбородка без слов спрашивает: "что?", прикусываю губы изнутри и мотаю головой. В жизни вслух не повторю.
– У тебя ещё много звонков? – Спрашиваю, чувствуя, как настроение взлетает до небес. У меня прямо крылья за спиной вырастают.
И по Андрею тоже видно, что он довольный. Гладит мои бедра. На языке крутится не обыденное "смотрит", а особенное "любуется". Бабочки взлетают изнутри.
– Да уже не принципиально.
Его ответ заставляет меня звонко рассмеяться. Дальше я тянусь к его лицу и покрываю щеки поцелуями.
Соскочив с колен, поднимаю телефон. Жив. Здоров. Не разбился. Звонок не идет.
Но уже есть парочка пропущенных. Когда успели? Мы не слышали.
«Щедро» возвращаю Темирову трубку. Он не утыкается в неё тут же. Мне… Приятно.
– Ты обедать будешь? – Интересуюсь, как самая настоящая жена.
– Буду.
Киваю.
– Тогда спускайся через двадцать минут.
– Хорошо, Лена.
Кивнув ещё раз, иду к двери, не забывая при этом покачивать бедрами.
Оглянувшись, ловлю взгляд. Греюсь.
Самое вкусное, как и положено, я оставила на десерт:
– Мне кажется, я чувствовала, как он толкается. Своими длинными-длинными ногами.
Красноречиво проезжаюсь по плотному джинсу, увожу взгляд и быстро выхожу.
И делай с этой информацией, что хочешь. Мне важно было сказать тебе.
Глава 17
Лена
Конечно, про толчки длинными-длинными ногами я преувеличивала. Я, честно говоря, даже не уверена, что действительно почувствовала, а не придумала движение внутри. Просто так хочется уже…
А вообще у нас с сыном сейчас шестнадцатая неделя, шевеление проявляется, говорят, ближе к двадцатой. Но Андрею мне захотелось сказать именно так. Я шаг за шагом всё меньше себе с ним запрещаю.
В тот приезд он провел со мной целых три дня. Потом уехал. Потом вернулся. Снова уехал – и снова вернулся.
Наш быт неизменен и прекрасен. Мы занимаемся сексом, разговариваем, шутим, ездим по делам и просто гулять.
Один раз я затащила Андрея в Оперу. Он к этому искусству ожидаемо равнодушен, но у меня в тот день сбылась мечта.
Было настолько красиво, что я еле сдержала слезы (а может быть всё дело не в красоте, а в моей сентиментальности), но справиться с чувствами было сложно. Я то и дело сжимала развернутую мне навстречу ладонь Андрея. Он посмеивался, конечно. Сдерживал зевоту. Но не возмущался.
Понравилось ли – я даже не спрашивала. Всю дорогу домой делилась своим восторгом. Потом… Снова жаркий секс, который нравится ему определенно больше. Да и мне, если честно. Сначала быстрый и жадный, потом – медленный и вдумчивый.
Совместная ночь. Раннее пробуждение и его отъезд по ни на секунду не отпускающим депутатским делам.
Следующие пять дней между нами существовала только прерывчатая переписка. Потом Андрей спросил: «в субботу вечером свободна?».
Я ответила: «конечно, да».
И вот суббота. Вечер.
Мы с Андреем на очередном мероприятии.
На сцене – тоже оперная певица. И её сольные партии звучат великолепно. Мне, правда, жалко, что многие гости слушают её не настолько внимательно, насколько звонкий голос того стоит. А вот у меня напрягаются от восторга связки. Где-то внутри я пою тихим-тихим дуэтом. Снаружи я идеально молчаливая Темировская жена.
Не знаю, как вела себя на подобных мероприятиях Ксения, но для себя я решила, что чем меньше внимания привлекаю – тем меньше проблем создам. Так что…
Сейчас мы с Андреем не рядом, но его взгляд я нахожу за секунду. Улыбаюсь застенчиво, а он кивком головы зовет назад.
Я отошла в уборную и за водой с лимоном. Раньше посчитала бы, что этот кивок – команда «к ноге», сейчас подобные мысли успешно вытраханы из моей головы. В груди тепло. Обижаться не на что. Возможно, это искреннее желание видеть меня рядом. Привычка. Тревога. Забота. О компаньоне, конечно же, но компаньоне хорошем.
Но прежде, чем вернуться, я хочу передохнуть в стороне, поэтому медленно пью, продолжая «путешествовать» взглядом по залу. Валерию Златову нахожу быстро. Уже не впервые за вечер. Я ее как бы контролирую. Она, возможно, контролирует меня.
Глупо было надеяться, что наш с Андреем обновленный договор удалит её из его окружения. Но мое отношение поменялось: её вид больше не треплет мне нервы так сильно. Я даже не могу сказать, что сильно волнуюсь.
Не знаю, как правильно обозначить это в договорном браке, мы с Андреем не называем запрет на альтернативные контакты верностью. Наш брак не зиждется на любви, но его слова мне достаточно. Других не будет. Я верю. Он тоже учится верить мне.
Я бы сказала, что увела Андрея у Валерии. Своего мужа у чужой жены. Звучит странно, но… От мыслей, что я сбила перспективную интрижку на взлете, не стыдно, а вполне себе гордо. Мы со Златовой пересекаемся взглядами и разлетаемся каждая в свою сторону. Я немного улыбаюсь и пью прохладную воду.
Видимо, тоже сука, раз такое тешит самолюбие.
Чувствую вибрацию телефона в усыпанной пайетками сумочке. Достаю мобильный и снова улыбаюсь, читая сообщение от Андрея:
«Почему застыла? Возвращайся»
Смотрю на него над экраном. А он смотрит в свой. Нетерпеливый.
Печатаю «Иду» и правда собираюсь вернуться.
Развернувшись к столу с закусками и напитками, хочу оставить стакан, но слышу покашливание и, резко повернув голову, встречаюсь взглядом с полузнакомым мне однопартийцем Темирова – Романом Бутовым.
Он улыбается так, что вроде бы и придраться не к чему, но мне не нравится его не слишком-то закамуфлированная ирония и намек на всезнание.
Я очень сомневаюсь, что он знает хотя бы в половину столько, сколько мой Андрей, но внутри всё равно неприятно ворочается.
Хочется слиться и сбежать, но это будет явным проявлением трусости и слабости, которые перед Романом проявлять не хочется так же сильно, как и перед Валерией. Все они тут… Сегодня друзья, а завтра враги, знающие твои слабости. Я так чувствую.
Кстати, сегодня он с новой пассией. Ни разу не повторился.
– Елена, добрый вечер, – выражает мне неправдоподобно и безосновательно много почтения, делая глубокий поклон. Я ответить тем же не могу. Лицемерие – не мой конек. Поэтому киваю и коротко улыбаюсь.
– Здравствуйте, Роман.
У него приподнимаются брови. А ещё он делает шаг ко мне. Лишний.
– Вы помните меня? – Мужчина спрашивает, делая вид, что польщен.
– Конечно. Я помню всех, с кем меня знакомил Андрей.
Роман улыбается шире и держит мой взгляд своим. Против воли по коже пробегается холодок. Возможно, где-то так же он обычно обольщает своих девиц, но для меня от него веет похотью, опасностью и непредсказуемостью. Он вроде бы добродушный, простой, но… Я предпочитаю таких, как Андрей. Или нет. Не так. Таких, как Петр.
– Андрей вроде бы не знакомил нас при первой встрече, – его намек на встречу в лавке на Побережье не назовешь безобидным. Чтобы не ляпнуть лишнего и не создать Андрею проблем, молчу.
Я не знаю, кто и насколько глубоко погружен в нашу историю. Андрей говорит, что всю правду знаем только мы. Если это так – наверное, для него это важно. Если он не доверяет Роману – я тоже не буду ему доверять.
Не дождавшись ответа, мужчина спускается взглядом вниз и задерживается на моем животе.
О моей беременности стало известно внезапно. Мы с Андреем ничего не анонсировали. Не делали намеков или официальных сообщений. Не организовывали гендер-пати. Просто пошли слухи. Когда спросили у Андрея – он не отрицал. Может быть источник слухов – Валерия, может быть кто-то увидел нас в детском магазине, а может быть всего лишь пришло наше время выходить из тени.
– Кстати, поздравляю вас, – Роман ещё раз кивает, вернувшись взглядом к моему лицу.
– Спасибо.
Благодарю ровно, но сдержаться не могу: прикрываю живот клатчем. С сыном мне намного сложнее, чем с собой. Он беззащитный. Мне постоянно хочется его оградить.
Сегодняшний вечер принес нам множество поздравлений. Я вроде бы давно свыклась с мыслью, что это произойдет, но за последние несколько часов ясно ощутила, что жизнь в ракушке загородного дома намного более уютная, чем публичное переживание беременности под прицелом очень разных глаз.
Неожиданно подавшийся вперед Роман сбивает меня с мысли. Он смотрит в глаза прямо и одновременно заговорщически:
– Лерку ты, конечно, сильно опрокинула… – Мы резко вдруг на ты. На этих словах меняется всё: и тон, и лексикон. А ещё ускоряется мой пульс. Я мельком смотрю туда, где стоял Андрей, но больше его не нахожу. Волнение пробегается холодком вдоль позвоночника.
– Не понимаю, о чем вы.
Роман улыбается. Тоже смотрит туда, где стоял Андрей, потом на меня.
– Да брось. Ты молодец. Отстояла свое. Хотя, с другой стороны, вдвоем они были бы сильными. Ближе к выборам может даже Михалыча сдвинули. Молодые. Прорывные. Мощные. У Лерки много личных связей. Андрюха креативный. Голова. Такая пара… Но это если не поубивали бы друг друга, конечно, – Роман смеется, но поддержать его веселье я не могу.
Зато убеждаюсь, что понимаю всё правильно: он только с виду безобидный и как бы немного дурачок. В реальности… Всё видит. Обо всем делает выводы. Правильные или нет – определяет уже по ходу обработки.
Вот сейчас обрабатывает меня. Шатает. Я должна устоять.
– Андрей не планирует сдвигать Виктора Михайловича. Он очень уважает и…
На мои слова Роман реагирует усмешкой, его взгляд поднимается над моим плечом. Дистанция между нами снова становится приличной. Я чувствую, как в поясницу впечатывается знакомая ладонь.
Вроде бы ничего плохого не происходило, но выдыхаю. Рядом с Андреем мне намного легче.
– Неужели боишься, что уведу твою красавицу-жену, Андрюш?
Ещё больше иронии по отношению ко мне бесит ирония, адресованная Андрею.
Я уверена на все сто, что ни черта он для Романа не Андрюша. Смотрю на коллегу мужа, не особенно скрывая недовольство. А его внимание поровну делится между нами с Андреем.
– Или боишься, что красавица-жена скажет что-то лишнее? Он запрещает вам общаться, Елена? Или Еленика? Как правильно? – Глаза Романа блестят азартом. Мне совсем не нравится, как он с нами играет. В словах малознакомого мне мужчины куча контекстов, о половине которых я могу только догадываться.
Но, по ощущениям, он запомнил каждое слово из того нашего с Андреем дурацкого разговора на Побережье, свидетелем которого стал. Если бы я тогда знала, как повернется жизнь, не подошла бы. Но жалеть поздно.
Андрей на его провокации не ведется. И я тоже не поведусь.
Сохраняя спокойствие, отпускаю клатч и заставляю тело расслабиться. Немного вздернув нос, накрываю кисть мужа ладонью и поглаживаю. Роман всё это видит. И отмечает, и как будто бы веселится.
Ты нам не веришь? Твое право.
– Елена. Меня зовут Елена. – И ты знаешь это ещё с Побережья.
Возможно, я даю слабину. Возможно, наоборот демонстрирую силу, но Роман смотрит мне в лицо долго и с мягкой улыбкой.
– Запомню. – Зачем-то обещает и переводит взгляд на Андрея. – С предстоящим пополнением вас, Темиров.
Мой муж пожимает протянутую руку. Наверное, это хорошо, хотя мне касаться Романа сейчас не хотелось бы. Контакт ладоней они рвут. Глаз – нет. Ответом Бутову служит прохладное:
– Спасибо. Мы тоже желаем тебе стабильности и степенности.
Андрей подкалывает в ответ ровным абсолютно нейтральным голосом. Роман хмыкает.
Вероятно, осознавая, что там ни черта не расшатает, а может быть зная, что слабое звено в нашем тандеме – я, опять останавливает взгляд на мне. В нем – смешинки. Подмигивает. Я против воли краснею. Черт.
Потом опять к Андрею.
– А когда младшего Темирова-то ждем? Это же сын будет, Андрей? У тебя иначе и быть не могло. Первый точно должен быть сын.
Я поджимаю губы. Андрей тоже не торопится отвечать.
Взгляд Романа возвращается ко мне. Он расплывается в лучезарной доброжелательной улыбке.
– Вы запоминающаяся, Елена. Настоящая гречанка. О таких статьи пишут. Я читал… – Мне сложно понять, о чем он. Но судя по тому, что у Андрея челюсти сжимаются, он понимает лучше. – В июле ждем, да?
Не дожидаясь ответа, Роман вдруг отвлекается и взмахивает кому-то рукой. Оставляет нас вдвоем. Я делаю маленький шаг назад и вжимаюсь Андрею в грудь. Не знаю, почему, но разволновалась. У него тоже сердце бьется быстро.
– Он долбоеб, не обращай внимания.
