Текст книги "Три года взаймы (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Глава 26
Лена
Мы с Андреем проводим время у бассейна. Шезлонгов достаточно, но мы пользуемся тем, что вокруг нет людей, и занимаем один.
Тело горит. Кожа – одна сплошная чувствительная точка. Моя спина уперта в твердую грудь, а руки мужа то и дело где-то есть… На бердах. Животе. Невзначай задевают грудь сквозь влажную ткань купальника. Губы щекочут – то щеку, то за ухом. То касаются плеча.
Я пытаюсь показать Темирову выбранные на "Пинтересте" чертежи росписи будущей детской. А он пытается невзначай свести меня с ума.
Я поясницей чувствую его возбуждение. Но мужу хорошо – можно прикрыться мной. А мне чем?
– Мне очень нравится идея сделать объемную карту мира с рисованными животными по континентам. Мне кажется, когда он встанет и начнет ходить – будет изучать с удовольствием.
– Ага, – губы Андрея ползут по моей шее. Моя дрожь настолько очевидна, что даже злюсь.
Не знаю, слушает он или нет. Через неделю спрошу – скорее всего не вспомнит. Но на него злиться не могу. Слишком и сама его хочу.
Мы в гостинице уже неделю. Хосе к нам больше не подходил. Я потратила несколько часов на размышления, насколько я вообще честна с собой и насколько не хочу чего-то подобного, но к однозначному выводу всё же не пришла.
Видимо, в нашей модели семьи однозначные выводы – непозволительная роскошь.
Но я рада, что вопрос снят. Вполне допускаю, к нам подходить мужчине запретил непосредственно Андрей. Если так – он в своем праве. А я… В его власти.
– Ты не слушаешь, – шепчу, чувствуя, что выдержки во мне всё меньше. Андрей высыпается и в нем больше сил. Эти силы он направляет на меня.
Церемония нам не светит, но свои красивые фотографии и впечатления я точно получила. Два последних дня мы посвятили экскурсиям. Были на незабываемо прекрасном острове Саона. Обедали в атмосферном заведении рыбацкой деревушки. Мне иногда кажется, скоро морепродукты полезут из ушей, но я продолжаю ответственно их в себя заталкивать.
Ещё мы встречали закат на яхте. Говорить, что с Андреем случилась моя первая яхта – уже даже язык не поворачивается. Как будто кто-то обещал мне вторую. Как будто всё это – прелюдия перед настоящей жизнью.
Но ни черта. Я чувствую, что жизнь – она сейчас.
Секса у нас… Очень много.
Он был утром. Сейчас, уверена, мы вернемся в номер и снова. Откуда в Андрее столько желания и сил, не знаю. Но во мне он их тоже находит.
– Ты хочешь рассадить по стене жирафов, бабуинов и слонов. Что именно я не услышал?
Произносящие ласковую колкость губы тревожат волоски на шее сзади. Я улыбаюсь. Сдаваясь, поворачиваю голову и подставляю Андрею свои.
Зарываюсь пальцами в отросшие и ставшие более жесткими из-за соленой воды темные волосы и мы целуемся. Я бы делала это бесконечно, но Андрей откладывает свой телефон из моих рук, подталкивает, чтобы подвинулась. Встает первым и подает руку.
На носочках следую за ним в бассейн.
Он ныряет с бортика, а я спускаюсь по лестнице. Под внимательным взглядом проплываю из угла до угла и обратно. Как настоящая сеньора.
Ну и всё. Достаточно. Наплавалась. Дальше – снова ласки, но уже прикрытые водой. И более… М-м-м… Наглые.
Андрей сам забрасывает мои ноги себе на бедра. Тянется лицом к лицу. Я оглядываюсь по сторонам. Вокруг по-прежнему никого нет. Но как-то… Всё равно неловко.
– Тут камеры, – тихо напоминаю. Но Андрею плевать.
– Я трахать тебя не буду. Не бойся.
Я и не боюсь. Вдоль позвоночника скользят пальцы с нажимом.
Ладно. Расслабляюсь.
Позволяю глубокий поцелуй, который прерывается, когда вижу вышедших к шезлонгам людей.
Отталкиваюсь от Андрея и с брызгами убегаю.
По тому, как догоняет, понятно, что старается не очень. Да и действительно… Мы же оба знаем, что никуда не убегу.
Муж выходит из воды первым. Надевает халат и устраивается на шезлонге с телефоном. Как только утыкается в него – сразу хмурый и деловой. А мне больше нравится, когда расслабленный. Когда со мной.
Но я даю ему возможность отдыхать так, как хочет.
Гребу размеренно, смотрю на переливающееся бирюзой и лазурью море.
Мы чередуем: утром соленая вода, после обеда – пресная. Продолжаем загорать и отъедать бока.
Вчера вечером мы ужинали в новом ресторане. Всё было настолько прекрасно, что от счастья кружилась голова без единой капли алкоголя.
Среди гостей были греки. Они громко говорили. Танцевали. Пели. Я присоединилась. Андрей смотрел.
Чувствовала себя… Как дома. Отвечала в меру сил. Когда пела – наслаждалась одновременно недоумением на лицах и восторгом. Отпустила себя. Получила огромное удовольствие.
Сейчас вспоминаю – и мурашки бегут. Мне и стыдно, и как же я всё это люблю!
Накупавшись до посиневших губ, возвращаюсь к Андрею. Вокруг уже люди и куда логичней было бы занять соседний шезлонг, но муж тянет к себе.
Хорошо, как скажешь.
Устраиваюсь в объятьях.
Между нашими телами – махровые халаты. Вроде бы это должно бы снизить напряжение, но меня наоборот одновременно размаривает, усыпляет и возбуждает сочетание нежных ласк, теплого ветерка и щекочущего лодыжки солнышка.
Не помню, когда мне было так хорошо.
Почти засыпаю, в пол уха слушая, как Темиров разговаривает с кем-то по мобильному. Он уже давно не выходит из номера или на балкон и не просит меня.
Может быть все его разговоры сейчас – отпускные. «Безопасные». Может быть он не верит, что я способна что-то запомнить и навредить – осознанно или нет. Может быть больше доверяет. Этот, вроде бы самый логичный вариант, я оставляю напоследок. И сильно на него не ставлю.
Мне не изменяли. Я не знаю, как такое переживается. Долго ли. Сложно ли.
– Лен, ты спишь, – губы мужа прижимаются к виску. Я могу только промычать в ответ:
– М-мгм-м.
После чего чувствую выдох и улыбку.
– Идем в номер.
Вздыхаю. Даже не сразу, а где-то на полпути открываю глаза. Андрей все это время ведет меня за руку. Не страшно ни навернуться, ни упасть.
Просыпаюсь окончательно, когда заходим вдвоем в лифт. Едем вверх – осознаю, что вряд ли так уж посплю…
Реакции организма не списать на ребенка. Я четко различаю, когда со мной взаимодействует он, а когда я просто хочу Андрея. Сейчас он смотрит мне в глаза через отражение в зеркальной поверхности створки. Я не корчу из себя скромницу.
Выставляю вперед ногу, полы халата разъезжаются, обнажая коленку и бедро. Напрягая икру и покачиваю, чувствуя, как кожу лижут языки пламени.
Андрей выходит первым. Прикладывает магнитную карту к замку нашей двери.
Пускает внутрь. Но до спальни или даже душа я не дохожу.
Прихватив за запястье, Андрей разворачивает и тянет обратно на себя.
Только сейчас за его спиной громко хлопает дверь. Не сбегу. Но и не хотела.
Он кладет мою ладонь себе на плавки. Толкается языком мне в рот и сдергивает мой халат. Расстегивает верх купальника и бросает просто на пол.
По влажной груди бегут мурашки. Контраст холода и его горячих ладоней оказывается неподражаемым. И очень возбудительным.
Я вожу по члену через ткань. Андрей, оторвавшись от рта, жмет мой лоб своим. Глазами прожигает. Всё получит. До капли выпьет. Хочет. Остальное его не ебет.
– Здесь, в душе или спальне?
Варианта «спать» нет.
– В спальне.
Кивает.
Разворачивает и подталкивает.
Я падаю на кровать локтями вперед. По ногам сползают плавки. Андрей грубовато проверяет между ног. Там я готова. Разворачивает. Под ягодицы подкладывает подушку. Так моя поза – максимально открыта. Пошла. И… Красива. Он стоит надо мной на коленях.
Водит кулаком по члену. А я кусаю губы, как сильно хочу.
Удерживает за бедра и вводит. Я прогибаюсь и стону. Пытаюсь найти опору – и нахожу ее в мягкой спинке гостиничной кровати. Сначала вжимаюсь основаниями ладоней, потом впиваюсь ногтями. Кусаю губы. Сквозь них прорываются стоны.
Его движения сейчас быстрые, сильные и абсолютно контролируемые. Когда рискую посмотреть вверх – кажется, что схожу с ума.
Он возвышается над моим телом вытесанной из камня идеальной смуглой фигурой. Хочется трогать. Целовать. Ласкать.
Андрей ловит взгляд и топит в своей страсти.
Перехватив щиколотки, забрасывает мои ноги себе на плечи, делая погружения еще более глубокими и яркими, а потом сводит их, запуская у меня под веками фейерверки.
Мне кажется, ещё ни разу я не чувствовала его движения в себе так плотно.
Откидываюсь и отдаюсь полностью.
Кончаю громко, ни на секунду не преувеличивая свое удовольствие, и давая ему разрешение делать с телом всё, что хочет.
И он хочет. Он делает. Имеет. Метит. Заставляет скулить. Просить. Снова кончать.
Сумасшествие длится не меньше получаса, которые кажутся бесконечными.
Когда Андрей опускается рядом – я перепачкана его спермой и совсем без сил.
Забыв о любом стеснении, прижимаюсь к боку. Дрожу от переизбытка чувств. Пытаюсь выровнять дыхание.
Расхрабрившись – поднимаю голову и смотрю в лицо.
Он, поймав взгляд, спрашивает нелогично спокойно:
– Что?
А я как будто онемела. Или отупела. Слов во мне нет. Это сначала. Потом…
Слишком много чувств. Не могу не сказать.
Тихо признаюсь:
– Мне с тобой хорошо, – имея в виду, скорее всего, что-то большее.
Андрей в ответ улыбается. Трогает губами кончик моего носа. Так, будто это не он вытрахивал из меня душу парой минут ранее.
– Со мной или в пятизвездочном отеле?
Я знаю, что шутит. Не могу ни обижаться, ни пугаться, ни накручивать себя. Воспринимаю всерьез. Пытаюсь понять… Но понимаю одно:
– Я сейчас заплачу.
Слезы правда подступают.
– Потому что кончила или обидел?
Андрей спрашивает всё так же спокойно. Я снова думаю. Не знаю. Потому что… Влюбилась?
– Не понимаю, – а вот это уже вслух.
Влага правда выступает на глазах. Андрей с выдохом тянет меня ближе. Обнимает и несколько раз целует.
– Тогда потому, что кончила. Но если обидел – извини. Я не хотел.
– Я знаю.
– Спи. – Снова целует в кончик носа. Мы обнимаемся крепко-крепко. Так мы не спим, но…
– Ага.
Знаю, что надо не спать, а в душ. Смыть воду и сперму. Пот и порок.
Как бы там ни было, я девочка из консервативного рода. Трахаться безудержно для меня несвойственно, а гигиена – превыше всего. Но это не значит, что я из-за этого менее счастлива.
Сейчас – максимально.
Думаю об этом и проваливаюсь.
Глава 27
Лена
А просыпаюсь, испытывая зверский голод.
Вокруг темно. Мы с Андреем всё так же сплетены телами. Он спит. А я… По ощущениям, немного схожу с ума.
Господи, что мы творим?
Выбравшись из плотного хвата, спускаю ноги на пол. Замотавшись в халат, хватаю со стола меню и дрожащими от нетерпения пальцами несколько раз пролистываю его, так как сходу вникнуть в названия блюд под ночником не получается.
Набирая рецепцию, молюсь, чтобы кухню ещё не была закрыта. Мы пропустили ужин, а до завтрака я просто не доживу.
Мне везет.
Заказываю, забив на стыд, на пятерых. Принести обещают через двадцать минут. Я трачу их на то, что стою под душем.
Вроде бы что такого в сексе, да? Сейчас я смело могу говорить, что он в моей жизни довольно разнообразный, и неважно, что с одним мужчиной, но почему-то именно сегодняшний становится пиком… Чего-то. Слишком. Это всё слишком.
Немного придя в себя, вытираюсь, сушу волосы и беру свежий халат. А вернувшись в спальню, с кресла, подобрав под себя ноги, смотрю на спящего Андрея.
Он сейчас безобидный, но кожа под халатом всё равно становится гусиной. Я ярко ощущаю его власть над собой. Он ни разу меня не ломал, не подчинял, не давил. Но я не рассматриваю для себя сопротивление, потому что… Что?
Когда в дверь негромко стучатся – спешу навстречу.
Забираю тележку, сую парнише двадцать долларов чая. По его глазам видно – это много, я и сама это понимаю, но сложно переоценить степень моего счастья при виде еды.
Расставляю всё на столике и только потом пытаюсь разбудить мужа.
– Андрей… Андрей… Анд… Рюш, – прокатываю на языке, трогая его за плечо. Он всё равно не слышит. А я… Господи, Лена. Не делай этого. Умоляю, не делай. Сморгнув, зову настойчивей: – Андрей…
Он просыпается с резким выдохом. Поднимает голову над подушкой и, морщась, пытается сориентироваться в полумраке.
– Который час?
– Почти полночь. Мы ужин проспали. Я заказала еду.
Кивает и падает лицом обратно на подушку. Я борюсь с желанием прижаться губами к мужской спине. Он сейчас трогательный. Милый. Улыбку сдержать не могу.
Но не настаиваю. Сама подхожу к столу и приступаю. Мне очень-очень-очень вкусно. Не знаю, чем бужу Андрея окончательно – своими блаженными вздохами или звоном приборов, но проходит минут десять и он тоже сползает с кровати. Уверена, мы выглядим одинаково: всклокоченными, растерянными, голодными.
Я протягиваю мужу вилку, он садится за стол прямо в боксерах.
Всегда ест предельно аккуратно и неспешно. Я… Замечала. Но сегодня, как и я, зверски голодный. Жует, издавая тихие-тихие, но очевидно неконтролируемые звуки наслаждения.
Смотреть на Андрея сейчас – даже большее удовольствие, чем сама еда.
Но за ловлю ворон я плачу с лихвой. Андрей, быстро сметя всё, что стояло вокруг, тянет на себя и мою полупустую тарелку. Я наелась, но провожаю её взглядом с тяжким вздохом.
– Я молодец? – Спрашиваю, облизывая вилку.
Андрей выставляет вверх большой палец.
– Охуенная.
Улыбаюсь шире.
– Вкуснее, чем я готовлю?
Мотает головой.
– Просто я пиздец голодный.
Всё ещё не до конца пришедший в себя после сна Андрей дарит мне незабываемое, пусть и очень бытовое, воспоминание с пометкой "счастье".
Когда вся еда съедена – идет в душ, а я собираю посуду обратно на тележку и оставляю в коридоре.
Дальше выбираю нам фильм, так как спать мы одинаково больше не хотим. Долго листаю каталог, пока не торможу на комедии, которую когда-то смотрела с большим удовольствием.
Андрей выходит из душа и я сходу понимаю – он снова в строю. Пахнет не нашим сексом, а отдушкой гостиничного геля. Волосы влажные. Взгляд трезвый.
Устраиваемся на кровати в "безопасную" обнимку. Я включаю, чувствуя, как губы вжимаются мне в макушку.
– Наелась? – Андрей спрашивает запоздало.
– Ага.
Откладываю пульт и пытаюсь вникнуть в сюжет.
Фильм правда хороший. Смешной и красочный. Но Андрей уделяет ему всего двадцать минут своего времени, и внимание снова на мне.
Мне хватит. Мне совершенно точно достаточно. Но черт…
Дважды я сбрасываю с бедра мужские пальцы. На третий… Он соскальзывает на внутреннюю сторону и пробирается выше – сдаюсь.
Картинка плывет быстро. Поверх отменных шуток и классной актерской игры ложится мое ускорившееся дыхание и пожар между ног.
Не знаю, как он это делает, но доводит меня до сумасшествия рукой, а сам смотрит на экран до последнего.
Последнее – это когда кончаю.
Тогда уже на меня.
Я запрокидываю голову на его плече – тянется и целует. Успокаивает, гладя там, где только что умело стимулировал.
Дает мне гладить себя за затылок и целовать так, как я хочу – без спешки и не отрываясь друг от друга. Только если расчет был на то, что я так быстрее усну и фильм не придется досматривать, он не сработал.
Мой взгляд с экрана сползает на узел мужского халата. Я даю себе на раздумья не больше минуту.
Хочу? Не хочу? Хочу, конечно. Хоть и достаточно.
Клацаю на пульте паузу, заставляя актеров застыть. Встав на колени, развязываю халат на Андрее. Его очевидное возбуждение не смущает ни мужа, ни меня.
Перебрасываю ногу и сажусь верхом, но спиной.
Спускаю свой халат с плеч и отбрасываю. Оглядываюсь.
– Включить?
Молчит. И смотрит так, что я уверена: меня он хочет больше, чем смотреть.
Приподнявшись, направляю в себя член. Начинаю двигаться на нем. Почти сразу чувствую, как по ягодицам вверх ползут ладони. Андрей гладит спину обманчиво ласково. Не пытается изменить темп моих покачиваний. Ни о чем не просит.
А во мне просыпается немножечко поэт. Я начинаю двигаться в новой амплитуде. Просто интересно, что это даст. Получается очень хорошо.
Закусываю губу. Упираюсь ладонями в мужские колени.
Андрей садится ровнее и тянет ближе. Я падаю спиной на грудь. Его ладони до боли сжимают мою грудь. Смотрю вниз и с ума схожу от этого проявления страсти.
– Продолжай, Лен.
Он просит, целуя в шею. Я пытаюсь двигаться, забросив ладонь назад и зарываясь в мужские волосы.
Не ускоряюсь, но наслаждаюсь каждым движением. Андрей тоже.
Развожу свои колени шире, когда Андрей спускается пальцами по животу и стимулирует снаружи, а другой рукой придерживает под подбородком.
Воздух со свистом выходит из его легких. Я начинаю ощущать встречные толчки бедрами.
Он до легкой боли жмет на подбородок. Я не знаю, хочет этого или нет, но я чувствую, что сама хочу. Андрей трогает указательным пальцем губы – целую. Толкается одной фалангой – обхватываю зубами и небольно сжимаю.
Член внутри дергается, становясь ещё толще. Я всё это чувствую.
Я многое понимаю.
Обхватываю нежно губами и тяну глубже.
Он толкает.
Скольжу кончиком языка до основания и начинаю посасывать в темпе с движениями снизу.
Рву какой-то джекпот. Не знаю, для себя или для него. Но мне… Очень нравится чувствовать его везде.
– Блядь, да.
Андрею тоже.
Всего пара движений и внутри меня растекается горячее. Он достает из моего рта палец, сжимает подбородок и поворачивает к себе. Целует глубоко, продолжая оставаться внутри.
Дальше – взгляд глаза в глаза. Рваный. С перескоком от зрачка к зрачку. Бешеный. И совсем не страшно.
Я улыбаюсь, Андрей снова меня целует.
Кончаю уже без движений. Он просто внутри. Ласкает клитор и доводит до пика, заставляя плотно сжимать свой член.
Падаем.
Просто на подушку или в бездну – не знаю.
Андрей смотрит в потолок, а я не могу оторваться от него.
Поворачивает голову – снова хочу плакать. Изнутри до боли сжимаю зубами щеку.
Тебе понравилось. Я знаю, тебе дико понравилось.
Он набрасывает на меня одеяло. Я укутываюсь им по шею. Мне надо немного передохнуть. Закрыться. Понять.
Себя Андрей не накрывает, но тоже поворачивается на бок так, что мы лежим лицом к лицу.
Пустая голова продуцирует скорее всего не самый мудрый текст. Но… Так уже и будет. Я шепчу:
– Мы слишком много занимаемся сексом.
– Ребенку это плохо? – Андрей спрашивает без пауз, а я почему-то медлю с ответом.
Хотя нет. Не почему-то. Я знаю, почему.
Мотаю головой и повторяю:
– Нет. Просто мы занимаемся сексом слишком много. – Как для людей, которые ничего друг к другу не чувствуют.
Глава 28
Лена
Двух недель нам оказалось мало.
Андрей продлил отпуск ещё на пять дней. Украл у себя и подарил мне.
Депутат Темиров собирался провести их, готовясь к открытию весенней парламентской сессии. Но в итоге мы проспали их в обнимку в Доминикане. Не посещали божественно красивые уголки острова и не купались в воде температуры парного молока, а глупо, лениво, бессмысленно… И вдвоем.
Мы спали, ели. Молчали и иногда болтали.
Это было прекрасно.
Мое первое в жизни путешествие закончилось длинным утомительным перелетом. Из аэропорта нас забрал Михаил.
Но если у меня после самолета была возможность прийти в себя, то у Андрея – нет.
Мы заехали в его квартиру. Андрей принял душ, побрился, переоделся в костюм и дальше – прямо в заседание. Не выспавшись и борясь с дичайшим джетлагом.
Мне было больно за него и стыдно, потому что в отличие от мужа я вернулась домой и тут же легла спать, но ни о минуте, проведенной вдвоем, я не жалею.
Дальше… Жизнь понемногу возвращается на круги своя.
Я разобрала чемодан. Вручила Михаилу и Авроре привезенные подарки.
Водителю Андрея мы купили ром и набор сигар. Авроре – кофе, конфеты и маленький подарок лично от меня.
Я начала собирать ожерелья из найденных на пляже ракушек ещё в самолете, когда фильмы надоели, а спать не получалось. Андрей не возражал. Даже следил за процессом с интересом.
Одно ожерелье я оставила себе, второе подарила его помощнице. Судя по глазам Авроры – ей правда понравилось, чему я очень рада.
Мое тело дома уже больше двух недель, а ум до сих пор возвращается на остров. Сознательно или нет, но Андрей перевернул этой поездкой мой мир.
Я многое для себя поняла. Во многом себе же призналась. Прежде, чем признаться ему, мне нужно в голове всё сложить окончательно.
Но сухой остаток в том, что я по уши влюблена в своего фиктивного мужа. Я больше не лью слезы из-за загубленной мечты и потерянных лет. Я хочу с ним большего. Мне мало три года. Мне совсем не нужен финал.
С Андреем за эти дни мы виделись всего раз и то случайно.
Он пока не приезжал ко мне. Я понимаю, что занят.
То, что он подарил мне три недели вместо двух, стоило ему недешево. И я даже не о деньгах, а о том, что эти дни он украл у своего бесценного депутатства. Своих встреч и контактов. У тех вещей, которые составляют его насыщенную жизнь.
Сложно не видеть в этом большее, чем уступка фиктивной жене.
После Доминиканы в принципе сложно воспринимать нас фиктивными всерьез.
Мы с Андреем списываемся и созваниваемся. Я по голосу слышу, что он загружен. Не забывает – и на том спасибо.
Спрашивает о сыне. И обо мне, конечно.
Много обо мне.
В тот единственные раз мы встретились в офисе его партии. На Новый год благотворительный фонд устраивал добрую, на мой вкус, акцию с подарками детям, лишенным родительского попечения. Смелости съездить в детский дом на вручение во мне не нашлось. Возможно, потому что я сама – такой ребенок, пусть и жила у дяди, а не в детском доме. Но в организации, сборе спонсоров и покупке самих подарков принимала непосредственное участие. Поэтому на финальную встречу с подведением итогов я, конечно же, пришла.
А уже после нее – заряженная новыми силами и идеями, в холле увидела мужа.
Описать свои реакции на него сложно. Сердце быстрее. Глаза шире. Под коленками слабость. Что-то похожее я испытывала при первой встрече. И потом. И потом. И потом.
Каждый раз.
Как давно я безнадежно в него влюблена?
Андрей говорил с коллегой, но то ли почувствовал меня, то ли заметил. Повернул голову. Мы встретились взглядами и я осознала, что впервые за эти дни так вкусно и полно дышу.
Мы обменялись буквально парой слов. Поцелуем в губы и незаметной лаской полусплетенных пальцев.
Его тихое: "все хорошо?", и мое ответное: "да, а у тебя?".
Дальше мы с Михаилом поехали в клинику. Андрей вернулся к своей работе.
И снова: её у мужа масса, а я жду его дома.
Сегодня мой день должен был пройти так же рутинно, но изюминку в него добавило утреннее просматривание новостей.
Наша с Андреем поездка в Доминикану не остается без внимания. В светских хрониках и нескольких ручных изданиях "всплывают" фото, на которых мы с Темировым лежим на шезлонге у бассейна. Я даже помню этот момент. Он обнимает меня сзади, а я с его телефона показываю понравившиеся росписи стены для детской.
Руки Андрея на животе, который он гладит. На одном из фото – целует меня в шею. На втором – прижимается губами к щеке. На третьем – улыбается. Что было дальше я тоже отлично помню. Бросает в жар.
Кто-то следил за тем, как мы отдыхаем, обнимаемся и целуемся в бассейне. И это было бы мерзко, но внутри меня преобладает необъяснимое воодушевление из-за того, как мы смотримся со стороны.
В комментариях много обвинений, что мы жируем за народные деньги. Это не так, мне обидно, но в бой за нашу с Андреем честь не бросаюсь. Зато отмечаю лайками несколько добрых замечаний о том, что мы красивая пара. Нам желают счастья. Ребенку – здоровья.
И пусть сам факт слежки я осуждаю, но сохраняю фотографии неизвестного мне папарацци на телефон. А в голове то и дело крутится: мы правда так сильно похожи на влюбленных друг в друга, а не договорных?
Отношения по переписке с Василикой сошли на нет. Я хотела бы отправить ожерелье из ракушек и ей тоже, но несколько раз за эти недели заходила в наш диалог и не могла даже слова из себя выдавить. Оттуда веет обидой.
Мне кажется, сейчас я больше раздражаю подругу, чем радую.
Зато я часто захожу в диалог с Андреем и не чувствую ничего, кроме трепета. Пролистываю его и перечитываю. Там вроде бы ничего особенного, а греет.
Шальные мысли заявиться к нему в квартиру отбрасываю, хоть и хочется.
Каждый вечер жду. Каждый день и каждое утро.
Увидев, что рядом с его именем загорается надпись «В сети» и сама вспыхиваю.
Это ничего не значит. Он может зайти и выйти. Появиться и пропасть.
За эти дни я ни разу не звонила первой. Не хотела врываться в важные дела. Но сегодня не выдерживаю.
Жму на телефон, пока не передумала. На часах уже восемь вечера, он точно не на заседании. Вдруг сможет со мной поговорить?
Три гудка – берет. Я счастлива и растерянна одновременно.
– Привет, Лен, – его голос звучит как родной. Я профессионально разбираю его на полутона. В нем – тепло, ласка, усталость. Нет раздражения. Легкую хрипотцу я приписываю намеку на «соскучился».
– Привет. Не отвлекаю?
– Нет. Еду на вечерний эфир. – Немного колет ревность. Покусываю нижнюю губу. Почему на эфир, а не ко мне? – У тебя всё хорошо?
– Да. А где будет эфир?
Андрей хмыкает.
– Раньше ты у Авроры спрашивала. – Депутат Темиров разоблачает мое сталкерское увлечение. Я правда всегда узнавала у Авроры, на каком ютуб-канале и где по телевизору выступает мой муж. Но сегодня решила спросить у него.
– Аврора загружена. А ты вроде бы свободен.
Хмыкает опять. Я слышу, как меняет позу. Очень четко визуализирую себе темный салон Мерседеса, на котором нас с Андреем по очереди возит Михаил. И немного скучаю по поездкам в другой машине. Только вдвоем. Не обязательно даже по Побережью.
– Я тоже загружен. – Хочу прочитать между строк недоговоренное: иначе приехал бы.
С губ рвется: оцени, насколько соскучился, от одного до десяти. Я – на тысячу. Но сдерживаюсь.
– Ты обещал, что с января будет полегче.
Ловлю его на слове, а Андрей в ответ смеется.
– Теперь с июля.
– Вот черт.
В июле нашему сыну будет два месяца. Помнишь?
Вряд ли нам там так уж станет легче.
В трубке – пауза. Я не знаю, сколько ещё времени у нас есть, но скидывать чертовски не хочу. Судорожно ищу темы.
Нахожу дурацкую.
– Ты видел, что о нас пишут?
Представляю себе, как кривится.
– Забей, Лен.
– Я почти. Но фото хорошие.
Улыбается. После паузы шутит, наверное:
– Зря от церемонии отказалась. Дала бы Хосе дважды заработать. Он с радостью слил бы и те фото тоже.
– Думаешь, это он?
– Без разницы, кто, Лен. Шучу просто.
Значит, просто шутишь. Хорошо.
– Как малой? – Когда инициативу в разговоре перехватывает Андрей, я утопаю в нежности. Особенно, если спрашивает о сыне.
– Всё хорошо. Пинается. – И тоже по тебе скучает.
Со вздохом не сдерживаюсь, вожу указательным пальцем по узору на покрывале и немного тише спрашиваю:
– А ты скоро приедешь, Андрей?
Задумчивая пауза вместо быстрого ответа одновременно и дарит надежду, и лишает ее. Возможно, мне не надо наглеть. Но увидеться с ним мельком – для меня совсем мало.
Зазывать мужа очередным ужином язык не поворачивается. Мне кажется, пора быть честной. Я не накормить его хочу (хотя и это тоже), а видеть. Чувствовать. Трогать. Вдыхать. Ластиться. Делиться. Любить, блин.
Разрыв между моим вопросом и ответом всё больше и больше. В груди немного ноет. Почему так сложно, Андрей? Почему нет?
Он глубоко вздыхает и прокашливается:
– Я постараюсь не затягивать, Лен.
Жмурюсь, не давая разочарованию разбить настроение вдребезги.
Без четких дат. Без обещаний. По-прежнему просто когда-то.
– Береги себя и сына, хорошо?
– Да.
Андрей говорит что-то Михаилу и мы скомканно прощаемся. Приехал. А я…
Он где-то там заходит на канал. Оставляет верхнюю одежду. Его гримируют. Настраивают свет. В ответственной депутатской голове уже – аналитика, критика, визия. Переключился. А у меня – он. Он. И он.
Пишу: «Ты не сказал, где тебя смотреть», без особенной надежды.
Но он читает быстро.
А отвечает на другой вопрос.
«Я постараюсь послезавтра»
Может быть не так уж и переключился.
