Текст книги "Зулкибар (Книги 5-7) (СИ)"
Автор книги: Марина Добрынина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 49 страниц)
– Ой, некогда мне, Васильич, – кокетливо помахивая ресничками, пролепетала я.
– И даже полчасика не уделишь старому другу?
Васильич старательно изобразил огорчение, протягивая мне деньги. Вот интересно, когда это он успел стать мне другом?
– Так времени в обрез, жениха искать нужно, а пока одни старики да пидорасы попадаются, – пробубнила я, пряча полученный должок в сумочку и одаривая бухгалтера улыбкой святой невинности.
Васильича я оставила в легком апофигее. Наверно он еще долго размышлял, к какой категории я причислила его персону.
Не рискуя более показываться на крыльце, где Аллочка продолжала шумно радовать коллег свежими фотами младенца Петюнечки, я завернула в туалет и оттуда телепортировалась в ближайший магазин, где стоит терминал для оплаты всякой хрени, в том числе и Интернета. А потом я отправилась домой, где меня ждала новоиспеченная сетевая маньячка Катерина.
Глава 7
Катерина
Дуся вернулась счастливой и тут же сообщила, что я могу войти в сеть. Вовремя. К тому моменту монстрики успели мне уже надоесть, тем более, что с живыми, ой, оживленными, обычно гораздо интереснее. А эти чрезвычайно предсказуемы.
Дрожащими от нетерпения пальцами стучу по кнопкам. Ага, целая куча сообщений.
Первое от Клайва.
"Привет, о цветок моего сердца, тебе любовник нужен?"
Вот даже и не знаю, что ответить. Наверное, нужен, но я как-то не привыкла к настолько откровенным предложениям. Не буду пока отвечать. Подумаю.
Вовчик.
"Я очинь хароший паринь. Очинумный и верный. Давай познокомимся".
Я в сомнении. В Эрраде достаточно много неграмотных людей, но Дуся рассказывала как-то, что в этом мире и в этой части света умение читать и писать является обязательным. Может быть, имеются какие-то исключения?
– Дуусь!
Из кухни выплывает Дульсинея с сигаретой в зубах.
– Прикинь, Кать, – заявляет она, – я привыкла к гномьему табаку. Мне теперь этот Беломорканал вообще не в кайф. Ты что хотела-то?
– Посмотри, этот заслуживает внимания?
– Этот? Нафиг!
– Почему?
– Катя, не смеши меня. Он двух слов связать не может. Ты же заскучаешь.
– Ты уверена?
– А то ж!
Дуся склоняется перед экраном, быстро щелкает пальцами по клавиатуре.
– Вот! – наконец заявляет она, – посмотри, здесь и фота есть. Глянь, какой симпатяга.
Белое солнце. Это имя у него такое. Пишет о том, что рад был бы встретиться. На изображении молодой человек примерно моего возраста – привлекательное открытое лицо, русые волосы, несколько неуверенная улыбка. Под фотографией указан только рост – достаточно высокий. Я люблю высоких мужчин.
– Давай, Катька, назначай стрелку! – командует Дуся, удаляясь обратно на кухню.
– Где? – кричу я.
– У торгового центра. Который центральный.
Послушно пишу:
"Я согласна. Давай встретимся возле центрального торгового центра в 19.00".
И тут же бегу одеваться. Времени осталось немного.
Через час, опоздав, как велела Дуся, ровно на десять минут, я, накрашенная и принаряженная, на трясущихся ногах следую к центральному выходу из Центрального. Такая вот тавтология получилась. Дуся неподалеку изображает из себя случайно гуляющую особу. На всякий случай.
Перед уходом я получила от Белого солнца еще одно сообщение. Он написал, как я его должна узнать. Он будет с цветами. Немного странно. Я полагала, что узнаю его и так – ведь я видела его фотографию. Но ему, наверное, виднее. А может быть, здесь так принято.
И вот я на площади перед магазином. Оглядываюсь в поисках цветов и высокого мужчины, сжимающего их в руках. Ага! Вон он. Наверное...
Медленно приближаюсь. Я вижу цветы. Вернее, цветок – крупный, лохматый, желтого цвета. Огромное просто соцветие на длиннющей ножке. А вот что находится за цветком – видно плохо.
– Здравствуй, – говорю, – я Катя.
Из-за цветка выглядывает узкая худая физиономия мужчины лет тридцати – тридцати пяти. Три палевых волоска прилипли к потному лбу. Тонкие губы изображают нечто вроде улыбки. Ничего похожего на фотографию, наверное, снимок получился... очень удачным...
– Привет, – говорит Белое солнце, – это тебе.
И протягивает мне цветок. Растерянно беру это желтое приторно пахнущее чудовище, украдкой кошусь, пытаясь обнаружить где-нибудь поблизости Дусю. Ага, вон она. Стоит у фонтана с сигаретой в зубах.
– Спасибо, – отвечаю, отчетливо понимая, что хочу домой. Нет-нет. Никаких романов мне не нужно. Домой, пусть даже и не в Эрраде.
– Меня Васек зовут, – доверительно сообщает Белое солнце, – а тебя?
– Катя, – отвечаю растерянно
– Серьезно?
– Да, я Катя.
– Очень странно.
– Почему?
– А с тобой все в порядке?
Гляжу недоуменно в его бледно-голубые глаза и медленно проговариваю:
– Вроде, да. А что?
– Ты свое имя написала реальное.
– А нельзя?
– Почему нельзя? – удивляется Васек и разводит руки в сторону. С трудом отрываю взгляд от его худых узловатых пальцев, смотрю в глаза.
– Я – реальный пацан, – продолжает Белое солнце с нажимом в голосе, – И девчонка мне нужна реальная.
– Пацан...
– Ну, куда пойдем? Поклубимся? Или ко мне?
– Что?
– Ну что? Ты такая... я такой... что время терять?
Бросаю в сторону Дуси полный отчаяния взгляд, вижу, как она медленно гасит сигарету и направляется ко мне. Очень медленно направляется.
И тут слышу:
– Девушка, а не Вы вчера были в "Князе Багратионе"?
Поворачиваю голову в сторону звука и обнаруживаю перед собою невысокого полноватого мужчину лет сорока. Он глядит на меня, улыбаясь, и во взгляде его отчетливо видны проблески интеллекта.
Дульсинея
Ну, уржаться просто, какое «белое солнце» внученьке моей привалило! С целой хризантемой в количестве одна штука и к тому же похожее на хорька, вставшего на задние лапки. Прелесть просто, какой экземпляр!
Стою, любуюсь, как Катька с этим белым хорьком общается. Фонтанчик журчит, воробушки чирикают. Красота. Делаю вид, что не замечаю умоляющих взглядов внученьки своей. Пусть помучается.
Правда, надолго меня не хватило, очередной полный тоски взгляд Катерины и я сдалась. Отбросила папиросу и отправилась спасать ее от "солнца" этого с цветуёчком. Только вот меня какой-то кривоногий колобок опередил. Интересно, что ему от Катьки моей надо? Я ускорила шаг. Подоспела как раз к тому моменту, как белый хорек восторженно, практически по-бабьи, взвизгнул:
– Вы! Я Вас узнал! Вы Романовский, директор двадцать пятого канала! Вас в воскресенье в новостях показывали!
Колобок одарил хорька дежурной улыбкой и обратился к Катерине:
– Ваш друг?
– Я ее парень! – вмешался хорек, но под взглядом Катьки стушевался и поправился, – почти.
Не знаю, что надо этому директору канала и что сделает Катька с хорьком за такие заявления, но без меня тут точно не справятся.
– Вы, уважаемый, собственно, что хотите от моей вн... кхм... сестры? – вежливо спросила я.
– Я вас обеих хочу.
Вот это заявление! У меня даже слов не нашлось. Только и могла, что глаза на этого нахала таращить. А он, засранец такой, выдержав театральную паузу, продолжил:
– Видеть на своем канале в шоу "Чародеи".
– Что это за штука? – без особого интереса спросила я.
– Шоу экстрасенсов на ТНТ видели?
– Не смотрю подобную хрень, – задрав нос, поведала я.
– Если говорите, что это хрень, значит, представление о сути передачи имеете, – сделал вывод колобок и подарил нам сияющую улыбку. – Так вот "Чародеи" это почти то же самое, только в масштабах Омской области.
– Ну и при чем тут мы?
– Я вас вчера в "Князе Багратионе" видел.
– А мы Вас не видели, – наивно захлопав ресницами, поделилась я.
– Я видел, что Вы сделали, – это он Катьке сказал, понизив голос.
Хорек аж поближе подался, чтобы расслышать.
– Так, слышь ты, белое нечто! – не выдержала я, – хватит отираться здесь, не видишь что ли – тебе не рады. Впредь умнее будешь и выложишь неотфотошопленное фото. Тоже мне, красавец эльф нашелся. Солнце он, блин белое. Хорек ты облезлый!
Вот, правда, не хотела я этого! Я совсем забыла, что тапок мой в сумочке лежит, а сумочку я в руках держу. Давно со мной таких казусов не приключалось – колдовство по неосторожности. В свое оправдание могу сказать, что обычно тапок я за поясом ношу, а не в сумочке, потому мне даже в голову не пришло, что что-то случится, если я во время своего монолога буду сумочкой в сторону этого бедняги махать. Ну, вот и домахалась. Был человек, стал хорек. Облезлый и до смерти напуганный. Такой напуганный, что с разбегу взлетел на плечо колобка и прижался к нему, как к родному.
– Великолепно!
Ничего себе реакция у директора местного канала! Я ожидала как минимум вопля: "не верю, это фокус!" либо тихого обморока, а тут, пожалуйста, тебе – полный восторг. С каких это пор мир, в котором я родилась, так изменился, что люди подобным образом реагируют на магию?
– Дуся, что ты натворила? – прошипела Катерина, которая до сих пор скромненько молчала, потому что явно не понимала, о чем ведет речь колобок. А вот превращение ее несостоявшегося ухажера в хорька было ей очень даже понятно. Даже еще боле понятно, чем мне.
– Ты к кому привязку сделала? Ты хоть соображаешь, что ты натворила?
– А я что? Я ничего, – состроив невинную физиономию, заверила я.
– Девочки, не ругайтесь! – вклинился между нами колобок, – я из вас звезд сделаю. Все что вам надо, это принять участие в моем шоу, а потом...
– Нас это не интересует, – перебила я и схватила Катьку за руку, – пошли отсюда быстрее!
– Нет, подожди. Мне интересно, – уперлась моя бестолковая внученька и воззрилась на колобка, – рассказывайте. А ты, Дуся, пока подумай, каким образом будешь уговаривать Верлиозию поцеловать этого бедного мальчика, чтобы вернуть ему человеческий облик.
– Ха! Да Лизка его скорее сожрет, чем поцелует.
– Как интересно. Верлиозия – это ваша коллега? – опять влез колобок, – я могу с ней познакомиться?
– Нет! – в один голос рявкнули мы.
Не хватало еще здесь этой бешеной драконихи для полного счастья.
– Так что Вы там говорили про шоу, господин... – Катька сделала паузу и вопросительно воззрилась на колобка.
– Романовский. Алексей Дмитриевич, – подсказал он и вдохновенно начал расписывать радости участия в его балагане местного масштаба, в котором люди с экстрасенсорными способностями выступают в качестве клоунов. Ну, а как еще это назвать? Ни один уважающий себя маг не станет колдовать на потеху толпе.
Катерина
Не ожидала того, что Дуся начнет колдовать на публике. Впрочем, Белому солнцу Ваську так даже лучше. Редкий случай, когда внешний облик полностью соответствует внутреннему содержанию.
Между тем, то, что сообщил господин Романовский, меня заинтересовало. Очень интересно было бы познакомиться со здешними коллегами, обменяться с ними опытом. Но не бегать же мне по площади с вопросом – а вы, случайно, не маг? Здесь же нам с Дусей представляется замечательная возможность окунуться с местную магическую среду.
Судя по выражению лица Дульсинеи, она, напротив, не в восторге от этой идеи. Надеюсь, мне удастся ее переубедить.
– Я рассчитываю на то, что вы примите участие в шоу, – произносит Алексей Дмитриевич, нежно поглаживая скукожившегося у него на плече Васька.
– Вот уж..., – начинает было Дуся, но я ее прерываю словами:
– Если мы согласимся, где Вас искать и когда?
В ответ Романовский протягивает мне визитную карточку и объясняет, что найти я его могу завтра в телекомпании, и он очень-очень будет нас ждать, и даже на проходной заранее наши имена оставит, чтобы нам пропуска выписали сразу.
– А как вас зовут, кстати? – интересуется он.
– Катерина и Дульсинея, – отвечаю, улыбаясь.
– И...
– Дульсинея Абрамовна Тамбовская, – хмуро ворчит Дуся, глядя на меня недобрым разноцветным взглядом, – а она Катерина Эрраде, хм, Катерина Мерлиновна Эрраде.
Романовский удивленно поднимает брови.
– Серьезно? Так и зовут? Это не творческий псевдоним?
– Нет, – бурчит Дуся, – у нас, потомственных колдунов, у всех имена такие. С подвывертом. Вам что, паспорт показать?
– А покажите!
– А хрен тебе. Дома он лежит. И вообще, некогда нам, пошли мы.
На этой лирической ноте мы с Дусей разворачиваемся и идем на автобусную остановку, и уже оттуда под бабушкино бормотание про склероз телепортируемся в квартиру.
Дома я прилагаю все усилия к тому, чтобы убедить ее принять участие в шоу.
– Ты не знаешь, куда лезешь! – кричит Дульсинея, – Это сборище шарлатанов! Какой, нафиг, опыт!
– Дуся, ну не могут же все быть шарлатанами, – бормочу я.
– Могут!
– Дусенька, ну мне же так интересно. Неужели я должна все время, пока Ллиувердан о нас не вспомнит, проводить дома в интернете или встречаться с хорьками?
– Нет! В смысле, да!
– Ну, Дуся же, ну это должно быть весело. Даже если практически все там шарлатаны, это будет интересно посмотреть – как они обманывают.
Я делаю умоляющее лицо, и, то ли это, то ли моя последняя фраза заставляют бабушку задуматься.
Через чашку кофе и две сигареты она изрекает:
– Ладно, сходим завтра посмотрим, что там такое. Но если мне не понравится, сразу телепаем домой. Понятно?
Я с готовностью киваю. Главное дело сделано – я ее туда практически затащила. А уж если моя неугомонная бабуля унюхает своим длинным носом что-то интересненькое, мне еще самой нужно будет потрудиться, чтобы ее из этого интересненького вытащить.
Следующие полчаса мы с Дусей при помощи интернета, тапка и нецензурных выражений делаем мне справку об освобождении из мест заключения. Необходимость изготовления именно этого документа бабушка пояснила тем, что с паспортом мы можем что-нибудь напортачить, а такая справка встречается гораздо реже (во всяком случае, в телерадиокомпании), и так сразу сказать, что она поддельная, вряд ли кто сможет. А им для шоу так даже интереснее будет – колдунья-зечка.
Процесс изготовления документа меня настолько занимает, что я не успеваю и слова молвить о том, что мы с ней можем пройти в любое место, наложив на что угодно кратковременную иллюзию.
На следующее утро, часиков так в десять, мы уже у входа в телекомпанию "Терра". Она занимает часть жилого многоэтажного здания. Только вход отдельный – высокие такие раздвижные двери, возле которых курят несколько человек.
Немного боязно. Все же, это не просто новый для меня опыт – это вообще нечто из ряда вон выходящее.
– Не дрейфь, – бормочет Дуся, – сама напросилась.
– Я не дрейфю.
– А то я не вижу! Пошли уже, экстрасенсиха ты моя недоделанная!
После чего она решительным шагом направляется в сторону "Терры".
Романовский не обманул – нас, действительно, ожидали. Пожилой охранник повертел мою справку в руках и молча выписал пропуск.
Дрожь в коленях усилилась. Если бы не Дуся, которая подталкивала меня в спину острым кулачком, я бы, наверное, развернулась и сбежала домой. И опыт мне не нужен.
Десять минут блужданий по коридорам, и мы, наконец, получаем возможность лицезреть Романовского. Сегодня он не очень напоминает встретившегося нам вчера толстячка – он собран, деловит, говорит отрывисто. Дарит нам скоротечную улыбку и велит пройти по коридору направо к куаферу.
– Это кто? – шепотом спрашиваю я у Дуси.
– Это чтоб ты была покрасивше, – так же шепотом отвечает она.
Вхожу в комнату, узкую, две стены которой обклеены зеркалами – немного криво, слегка неаккуратно, но все равно впечатляет.
Маленькая белокурая коротко остриженная девочка с надменным лицом усаживает меня в кресло и тут же безапелляционно заявляет:
– Вы будете брюнеткой!
– Почему брюнеткой? – растерянно спрашиваю я.
– Катерина Эрраде не может быть рыжей! Этому имени такой цвет не подходит. Вы непременно должны быть выкрашены в черный цвет.
Я недоуменно кошусь на присевшую неподалеку на стульчик Дусю – та делает вид, что ничего не видит, ничего не слышит. Листает что-то.
– Не хочу, – лепечу я, за что получаю полный негодования взгляд куафера. Я вижу его в зеркале.
– Вы что, не понимаете, куда Вы пришли?! Это – телевидение. И если я говорю, что Вы будете брюнеткой, значит, Вы будете брюнеткой! – с напором произносит она.
– Соглашайся, Катя, – ехидно произносит Дульсинея, – это же такой опыт.
Неуверенно киваю. Спустя час на меня из зеркала смотрит малознакомая дама – она, кажется, старше меня лет на пять, у нее черные, остриженные до плеч прямые волосы, белая кожа, красные губы и неестественно большие зеленые глаза.
– Супер! – заявляет куафер, сдергивая с меня покрывало.
– Ага, – добавляет Дуся, – Клеопатра Матвеевна!
Я медленно поднимаюсь с кресла, в которое тут же усаживают Дусю. К моему сожалению, ее лишь причесывают, слегка подкрашивают глаза и брови. В общем, коренных изменений не происходит.
– Вас ждут! – говорит блондинка, указывая рукой в сторону двери. Ну ладно.
По дороге нас с Дусей перехватывают и отводят в какую-то комнату. Там на пороге нас встречает странноватый молодой человек. Он ростом примерно с меня, стройный, молодой. У него чистое гладкое лицо, основной особенностью которого является рот. Короткая верхняя губа приподнята, и из под нее выглядывают ровные, крупные, неестественно белые зубы.
На юноше надет темный строгий костюм, из-под которого как-то странно и кокетливо выглядывает маечка в тонкую полосочку. На шее у него длинный, ворсистый, ярко-оранжевый шарф.
– Я – Валерий Золотников, – надменно произносит молодой человек, – Вы, конечно же, меня знаете. Я буду вести это шоу.
– Кате...
– Ах, оставьте! Мы успеем еще друг другу надоесть!
Он удаляется, взмахнув шарфом на прощание, а мы с Дусей получаем возможность, наконец, познакомиться с другими участниками предстоящего шоу. Их трое.
Первая – высокая рыжевато-каштановая девица, при взгляде на которую у меня закладываются некоторые сомнения по поводу того, зачем понадобилось менять мой цвет волос. Она сидит на кресле, закинув ногу на ногу. Ноги у нее, надо сказать, длинные и ровные. Одета она в голубой сарафанчик, длина которого позволяет увидеть и оценить вышеозначенные ноги целиком во всех подробностях.
Второй – пожилой дяденька с длинной белой бородой, в очках. Он сухенький такой, невысок ростом. На нем мешковатые грязно-синие штаны, белая длинная сорочка, подпоясанная красной лентой. На ногах сапоги. В правой руке он сжимает какую-то деревянную изогнутую штуку непонятного назначения. Все время покашливает.
Третий – юноша лет двадцати. Он высокий, очень худой, у него неестественно белые волосы до лопаток и рыжая редкая щетина на подбородке. Парень одет в джинсы, кроссовки (мне Дуся вчера полвечера объясняла, как называются некоторые местные предметы одежды, так что я теперь почти специалист в этом вопросе) и белую рубашку. Когда он поворачивается к нам спиной, на ней обнаруживаются неизвестные мне буквы. Они переливаются.
– О! – говорит девица тусклым голосом, – еще две идиотки приперлись. Я – Анна. Ну и это, вы в курсе, короче, я типа победю. Это – дед Иван и Владик Чудо Светлое, он же Владос. У него разряд по карате, во всяком случае, он так сказал. А вы кто, тетери?
Дульсинея
– Кать, кажется, эта девочка нарывается на грубость, – ласково пропела я и многозначительно помахала сумочкой. Случай с хорьком научил меня не забывать, где находится мой тапок.
Катька, поняв смысл моего многозначительного жеста, конечно же, не упустила возможности ехидно намекнуть:
– Ты хочешь уговаривать эту бешеную дракониху не одного, а двух хорьков целовать?
– А это не проблема, – фыркнула я, – попрошу Терина с ней побеседовать. Его она послушает.
– Эй, я, кажется, вам вопрос задала! – возмутилась Анна, – и не нужно тут перед нами комедию ломать. Мы еще не на шоу.
– Да у нас, блин, вся жизнь как шоу, – заверила я и одарила "победительницу" придурковатым взглядом, – что там за вопрос был?
– Вы кто, тетери? – по слогам повторила Анна.
– Ну вот, Кать, она опять, – обратилась я к внучке, – мож пусть уже два хорька будет?
– Прекрати! – прошипела Катерина и повернулась к Анне.
Что она такого собиралась ей сказать, никто так и не узнал, потому что в этот момент дверь распахнулась, будто ее с ноги пнули, и в помещение ворвалось новое действующее лицо – бледное и черноволосое, в черном плаще, полы которого эффектно взметнулись, когда он, в два шага преодолев расстояние от двери до окна, развернулся ко всем присутствующим лицом и прошипел при этом:
– Придушу скотину! – за этим заявлением последовала пауза и вопрос, – Золотников всегда такой козел? Всем доброе утро.
– Наконец-то нас заметили! – ехидно изрекла Анна и добавила. – Сам ты козел.
Девушку наградили снисходительным взглядом и огорошили просьбой:
– Деточка, сделай мне кофе.
– Что? – взвизгнула Анна. – ты... ты что себе позволяешь?
– А ты разве не девочка на побегушках? – удивился брюнет, в задумчивости запуская в волосы пальцы, унизанные серебряными перстнями. – Ну, или как тут у вас на телевидении называют этих, которые "подай-принеси"?
– Ну что ты, это ж наша звезда и будущая победительница, – ехидненько поведала я, – как ты мог сразу не догадаться?
– У нее дара нет, вот я и подумал, что она тут не для красоты сидит.
– Ты... да ты... да у тебя, – кажется, Анна готова была взорваться.
– Молчи!
Одно слово и тяжелый взгляд, и Анна замолчала на полуслове, только глаза таращила и беспомощно открывала рот. То, как он это сделал, было похоже на магию Саффы – что-то темное, неклассическое и иномирское.
– Круто! – прокомментировала Катерина. – Дуся, это даже более эффективно, чем твое заклинание убирающее рот. Как Вы это сделали?
– Кать, он может видеть магический дар или я что-то не так поняла? – пролепетала я, пребывая в полном офигении. А что еще, по-вашему, я должна была ощущать, встретив в этом мире темного мага? К тому же такой силы, что аж не передать словами? Мне вот интересно, мальчик сам понимает, какой мощью обладает или действует, так сказать, на ощупь? Вряд ли тут имеются квалифицированные преподаватели, которые объяснили бы ему что и как.
– А вы разве не видите? – удивился парень и, наконец, додумался представиться, – Я Аркадий.
– Я Дульсинея, а это моя сестра Катерина. Онемевшую дуру зовут Анна. Хм, мальчики, простите, я забыла ваши имена.
– Дед Иван, – представился седобородый дедулька.
– Владос, – гордо изрек обесцвеченный аж до синевы "вроде бы каратист".
– Дедушка, на Вас порча, Вы в курсе? – вежливо поинтересовался Аркадий, – Владос...
– Я в курсе! – поспешно перебил блондин.
– Ты всегда так сходу людей огорошиваешь? – полюбопытствовала я.
– Вам больше лет, чем кажется... намного больше, – брови экстрасенса удивленно поползли вверх. – Девяносто? Не может быть!
Аркадий растерянно запустил пятерню в волосы, поморщился, зацепив прядь перстнем, и пробормотал:
– Не надо было вчера эту дрянь пробовать.
– Все в порядке. Не волнуйтесь.
Ой, вот если бы не видела своими глазами, что это моя внучка сказала, в жизни бы не поверила, что это она! С каких это интересно пор Катенька моя стала такой добренькой и взялась успокаивать готичных мальчиков? Ну да, внешность у мальчика такая явно готичненькая – бледнен, черноволос, ногти черным лаком покрашены, цацки эти со всякими мистическими знаками. На груди вот, к примеру, на черном шнурке кадуцей висит. Это симпатичная штучка считается ключом между жизнью и смертью... или светом и тьмой? Не помню точно. Еще это вроде бы жезл древнегреческого бога Гермеса. Одним словом, красивая безделушка, только в нашем с Катькой мире она ничегошеньки не значит, потому что нет у нас такого бога. Может быть, в этом мире он и существует. После всего, что со мной за последние шестьдесят лет приключилось, я уже ничему не удивлюсь.
Катерина подошла к Аркадию, привычным жестом передвинув поближе два кресла. Ну, то есть она магией это сделала, чем вызвала бурное мычание у все еще немой Анны и завистливые взгляды дедульки и блондина. Аркадий особых эмоций не высказал, продолжая пребывать в переживаниях насчет моего возраста. Бедняга наверняка думает, что его дар дал сбой, и он увидел не то, что есть на самом деле.
Буркнув что-то в знак благодарности, Аркадий опустился в кресло. Катерина устроилась напротив него и с нездоровым блеском в глазах начала допрос:
– Расскажите, каким образом Вы видите присутствие магического дара? И как Вы заставили замолчать эту девушку?
Блеск был нездоровый в том смысле, что Катюша моя в очередной раз включила любознательного архимага-заучку.
– Ну вот, опять ты за свое! – возмутилась я. – Кать, мы сюда развлекаться пришли, а ты...
– Это ты развлекаешься, а я пришла за новым опытом, – напомнила Катерина.
– Ваш натуральный цвет волос намного приятнее, – брякнул Аркадий, прищурился, внимательно разглядывая Катерину, и неуверенно добавил, – Вы здесь чужая. Другая страна? Или... нет, это невозможно!
Мы с Катериной переглянулись. Этот мальчик видит такие вещи, которые не каждый опытный маг разглядеть может. Но при этом язык у него как помело, и все что видит, чудо это тут же вываливает на ничего не подозревающего собеседника. Интересно как часто ему за это морду били?
– Ни разу, – Аркадий виновато улыбнулся. – Простите. Иногда я слышу чужие мысли. Это само получается. Ума не приложу, как это контролировать.
– Его бы с Шеоннелем познакомить, – заметила Катерина, обращаясь ко мне.
Ну да, Шеоннельчик у нас большой специалист в области эмпатии и телепатии. Хоть сам телепатом не является, но эмпат очень сильный и за последние тридцать лет далеко продвинулся в этой области.
– Шеоннель наш друг, – пояснила я.
Аркадий посмотрел на меня, глаза его удивленно расширились, и он со стоном откинулся на спинку кресла.
– Больше никогда не буду пить этот долбанный чай на травках и грибах! У меня галлюцинации!
– Какого рода? – заинтересовалась Катерина.
– Дульсинея говорит про вашего друга, а я вижу эльфа! Эльфов не существует!
– Конечно, нет, – заверила я.
– В этом мире, – добавила Катерина, видимо, решив свести с ума бедного готенка.
– Шеоннель полуэльф, – из вредности добила я.
– Мммм, – глубокомысленно изрек Аркадий и прикрыл глаза ладонью.
– Хороший сценарий. Интригующий, – оценил Владос наш диалог и сочувственно поинтересовался у страдающего в кресле гота, – голова болит? Могу полечить.
– Можешь-можешь, – заверил Аркадий, – только ничего у меня не болит.
– Ты нервничаешь, сынок, – авторитетно заявил дед Иван, до этого глубокомысленно притворявшийся немым, – нехорошо это. А про порчу я знаю. Не снимается зараза. Чего я только не пробовал.
– А у Вас и не получится. – Аркадий убрал ладонь с лица и оглядел деда. – Сил у Вас для этого маловато. Да и Вы к тому же белый маг, а порча черномагическая. Обидели Вы кого-то дедушка?
– Было дело, – дед отвел взгляд и сварливо пояснил, – ну не мог я на ней жениться! Не мог! Не любил я ее.
– Ой, какие злые бабы пошли, – посочувствовала я. – Кать, поможем дедушке?
– Узор у заклинания какой-то странный, не могу понять, где заключительный узел, – пробормотала Катерина, впившись взглядом в смутившегося от такого внимания деда. – Смотри, Дусь, на сердце, будто ледяная сеть. Если бы я не была уверена, то подумала бы, что тут мама поработала.
– Ага, я видела что-то похожее, когда Саффа на Лина приворот накладывала. Очень красивенький узорчик был, только немного другой и...
– Мама на отца? О чем ты!? – возмутилась Катерина.
– Надо лучше знать историю своей семьи! Это они так экспериментировали по обоюдному согласию, – пояснила я и, не удержавшись, добавила, – не удивлюсь, если как раз тогда они тебя, такое чудище и зануду, зачали.
– Дамы, не ссорьтесь, – подал голос Аркадий, поднялся с кресла и подошел к деду Ивану. – Смотрите, тут все просто делается. Порча на сердце завязана. Оно остановится, если объект кого-нибудь полюбит. Я сам так делал однажды. Чтобы это убрать, нужно потянуть вот здесь. Тогда сеть распутается без нежелательных последствий. Вот, все готово.
Не знаю, как он там и за что потянул – не успела разглядеть, а дед уже ойкнул, и сеть с его сердца пропала.
– Великолепно! – одобрила Катерина, – Вас нужно с моей мамой познакомить. Вы похоже работаете. Неклассическая магия. Иномирская.
– А мама у Вас кто? – Осторожно спросил Аркадий и покосился на меня.
– Я не мама. Я бабушка, – поведала я, решив, что если уж Катька такая безобразно честная и практически в открытую призналась, что мы из другого мира, то почему бы и мне не нести правду-матку в массы?
– Мама у меня Озерная ведьма.
Вот меня таки умиляет честность моей внучки. Что на нее нашло? Ну, хоть бы соображала, где находится и что говорит. Приворожил ее, что ли, этот гот черномагический?
– Мерлин, – тут же выдал ассоциацию Владос.
– Наверняка опять напился, – пробормотала я, вспомнив деда.
– Эскалибур, – продемонстрировал свои познания в легендах дед Иван.
– Валяется где-то в сокровищнице магического совета, – отрапортовала я и предупредила, – кто про мою невестку хоть слово плохое скажет, будет всю жизнь по углам тараканом щемиться!
– Об Озерной ведьме в легендах мало информации, – деликатно заметил Аркадий.
– А ты вон Катьку спроси, – ехидно посоветовала я, – она у нас сегодня честная, все тебе расскажет. И что нужно и что не нужно.
– Что здесь, вашу мать, происходит? – визг Анны раздался внезапно.
– Тааак, мое терпение лопнуло! – прошипела я, взмахнув сумочкой, в которой прятался мой магический предмет.
– Что у Вас там, Дульсинея? Что-то очень мощное. Вы бы поосторожнее с этой вещью.
Вмешательство Аркадия остановило меня от необдуманных действий. Нет, ну, правда, зачем нам еще один хорек с привязкой на поцелуй Верлиозии? У нас и так тут проблема образовалась в виде слишком глазастого готенка с языком как помело. Вот когда-нибудь его пришибут за то, что слишком много болтает о том, что видит.
– Я умру в шестьдесят два года от рака легких, – доложил Аркадий, видимо прочитав мои мысли, и уточнил, – то есть умру, если не перейду на другой табак. Только не могу понять, на какой.
– Методом тыка определишься. До шестидесяти двух лет тебе еще далеко, – утешила я.
– Ну, как вы тут, мои дорогие? – с таким жизнерадостным возгласом в помещение влетел Романовский, сияя как медный грош.
