Текст книги "Зулкибар (Книги 5-7) (СИ)"

Автор книги: Марина Добрынина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 49 страниц)

   Она была согласна.

   Касанья рук и губ,

   Его характер властный,

   Все нравилось ей в нем

   И трепетала дева.

   Он думал лишь о том,

   Что вновь сходил налево.

   Его ждала жена,

   прелестная маркиза,

   как прежде влюблена

   в него и то, что снизу,

   ну и в его глаза,

   еще, конечно, тоже.

   Она была бы за,

   но с ней он так не может.

   Маркиза, это, интересно, кто? С маленькой буквы, стало быть, не имя. Возможно, титул или профессия. Или национальность. К чему гадать? Понять бы, зачем он здесь. Может быть, речь должна идти о каком-то конкретном государстве или даже мире?

   – Кот, просыпайся, есть будешь?

   – Муррр.

   – Не мурр, ты рыбу какую будешь – сырую, вареную или жареную на углях?

   "Сырую"

   – Ну и хорошо. Мне меньше готовить.

   не может он стонать,

   быть слабым непристойно.

   Приходится играть,

   Что он – мужчина-воин.

   Он сильный и большой,

   А хочется отдаться

   Под ласковой рукой

   Рычать, стонать, метаться.

   М-да, героя этого стихотворения впору пожалеть. Или великий и ужасный Кардагол писал о себе? Вот уж вряд ли. Отдаться ему хочется... Юморист.

   Я уже отчаялся определить в этих строках хоть какой-то смысл. Одна надежда на Аргвара – возможно, он понимает, о чем идет речь. Впрочем, не исключаю и проявления особого извращенного чувства юмора у сочинителя опуса.

   Забыть о всех делах,

   Долгах и прочей мути.

   Вот это здорово. Это я по себе понимаю. Забыть обо всем – редкая роскошь. Хорошо мне, хорошо. Почему Кот считает, что это место – неправильное?

   Пожалуй, на сегодня хватит. Пора спать.

   Кот устраивается в ногах, и я в сон проваливаюсь моментально. И снится мне блистательная айлиде. Только не такая, какой я увидел ее в серале. Она сейчас кажется совсем юной и беззащитной. Улыбается, что-то напевает. А потом подходит ко мне вплотную, кладет руки мне на плечи, а я отчего-то пошевелиться не могу. И тут она шепчет: "берегись, Ларрен, судьбу сломаешь, берегись, кровь у твоих ног". А дальше я уже не помню, что было.

   Просыпаюсь в дурном настроении. Какая кровь? Почему у ног? По колено в крови, что ли? Так это не обо мне. Сроду особой кровожадностью не отличался. Людей убивать приходилось, конечно. А также прочих разумных. Но только по необходимости. И, конечно же, удовольствия это не доставило. Ни разу. Судьбу сломаешь... Наверное, у нас с Элиникой разные представления о судьбе. На мой-то взгляд, моя и так переломана, да все никак зажить не может.

   Чушь. И вообще, почему я так серьезно отнесся к этому сну? Пифий в роду у меня не было, да и каннабис на меня не действует. Вот серьезно, никакого эффекта. Ни веселья, ни пророчеств.

   Завтракаю вчерашней рыбой. Меня от нее уже тошнит. Сажусь за стол, открываю книгу.

   Пускай в чужих руках,

   Что не меняет сути.

   Когда бы пред женой

   Мог быть самим собою

   Смирился бы с судьбой

   Других не беспокоил

   Желанием своим

   Расслабиться, открыться.

   Он был женой любим,

   И так, как многим снится.

   Но все же про покой

   Пока он лишь мечтает.

   А потому он с той,

   Кого и сам не знает.

   И это все? Смотрю на текст и ничего не понимаю. А в чем фокус? Что я должен сделать? Прочитать это стихотворение над артефактом?

   Тщательно изучаю листок с шифром. Нет, других знаков на нем не наблюдается. Так что, я закончил свою работу?

   Аргвар не заставляет себя долго ждать.

   Сижу на берегу, камушки в воду бросаю. Кот рядом мурлычет.

   – Ну что, закончил?

   – Закончил, – отвечаю, не поворачивая голову в сторону морского божества.

   – Что нужно делать?

   – Не знаю.

   – Ларик, – неожиданно взрывается он, – ты что-то обнаглел! Встань, когда с тобой разговаривают!

   – Зачем?

   Смотрю на него снизу вверх, и мне не страшно. Ну, бог, ну могущественный. Ну, убьет он меня. Так в третий раз уже. Я привык. А то, что он меня домогается, так это игры все, не имеющие под собой ничего, кроме желания вывести меня из равновесия. Ему не стоило давать мне эти дни покоя – я изменился.

   Аргвар, уловив, видимо, мое настроение, вздыхает и присаживается рядом.

   – Что там написано?

   – Стишок. Про какого-то господина, который хочет, но не может.

   – И все?

   – И все. Ты выходы с острова закрыл?

   – Я. Кто еще мог?

   Пожимаю плечами. Действительно, кто? Сидим, на море любуемся. Оно сегодня спокойное и безжизненное какое-то.

   – Ну что же, – вздыхает Аргвар, – пойдем, покажешь, что получилось.

   Минут через десять он уже изучает плоды моих трудов.

   – М-да... – произносит задумчиво. – Кардагол – затейник...

   – Вы с ним знакомы?

   – Заочно. А тебе-то, какое дело?

   – Никакого. Что теперь?

   – А теперь я тебя с твоей живностью перекину в Зулкибар. Артефакт, насколько я помню, в комнатах Лина?

   – Должен быть там.

   – Вот там и поэкспериментируешь со своим шифром. Учти, Ларрен, наш договор до сих пор в силе. Ты получишь обещанное, только если артефакт заработает. Понял меня?

   – Да.

   Только вот хочу ли я это обещанное? Нет, хочу, конечно. Я же пятнадцать лет к этому шел. Обидно было бы все бросить тогда, когда цель почти достигнута. Да и Аргвар не позволит.

   – Не нравится мне твое настроение, мальчик! – вдруг раздраженно восклицает он. – Ты не забыл, надеюсь, с кем ты работаешь?

   – Нет.

   – Вот и отлично. Я к дворцовым воротам тебя перекину.

   И моргнуть не успеваю, как оказываюсь в Зулкибаре. Ну что же, я на финишной прямой.

   Лин

   – Ну что, зайчики, заждались?

   Кардагол объявился на второй день под вечер, поприветствовал нас все тем же веселым безумным рыком и швырнул на кровать нечто завернутое в ковер, пояснив:

   – Классика жанра. Шактистанских потаскух частенько в ковер заворачивают, прежде чем умыкнуть.

   Ковер яростно замычал и дернулся. Шеоннель неодобрительно повел ухом, уловив от него (точнее от того, что в него завернуто) какие-то эмоции. А Кардагол эффектным жестом распаковал сверток и галантно осведомился:

   – Эрраде, не желаешь лично провести допрос этой красавицы?

   – Ты бы еще в реверансе передо мной присел, и я бы умер от счастья, – пробурчал я, разглядывая содержимое коврового свертка. Красивая, слегка потрепанная дама, без определенных возрастных признаков. Она невозмутимо села и принялась поправлять одежды и сбившуюся прическу, не обращая на нас никакого внимания. Этакая демонстрация королевского спокойствия.

   – Это и есть мать султана? – на всякий случай уточнил я. Глупо, конечно. Понятно, что это она. Не девочку же облегченного поведения Кардагол приволок? Все-таки не тот момент, чтобы предаться радостям группового секса, да еще в таком составе.

   – Айлидэ Элиника, к нашим услугам, – представил ее Кардагол и с ухмылкой добавил, – надеюсь.

   – Не надейся, – холодно отозвалась айлидэ, закончив приводить в порядок прическу. – Я не к вашим услугам.

   – А я наивный кирвалионский мальчик и полон надежд, – парировал Кардагол.

   Если бы он при этом еще придурковатую мордаху состряпал, в стиле моей матери, то я бы вообще не сходя с места, помер от смеха. Но вот только вряд ли подобное поведение Повелителя времени будет способствовать желанию айлидэ вести конструктивный диалог.

   Я решил вмешаться. Ну, там пару комплиментов отвесить, фруктами даму угостить, поговорить по душам. Тем более что поухаживать за такой красавицей одно удовольствие. Да на нее даже просто смотреть – уже радость... хм... с чего бы вдруг? Приманка на ней что ли стоит? Я пару раз моргнул и даже головой потряс.

   – Что гривой трясешь? – насмешливо осведомился Кардагол, – никогда пифий не видел, зайчик?

   – Кого? – офигел я.

   – Да пифия она, – профырчал Повелитель времени и обратился к айлидэ, – и как же тебя в гарем занесло? Вы же на Крионе все поголовно девы непорочные и все такое.

   – А дочерей своих мы, по-твоему, в капусте находим? – сварливо огрызнулась Элиника, утратив царственный вид и тот неуловимый налет очарования, из-за которого мы с Шеоном так ею залюбовались.

   – Нет, вам их аист приносит, – ехидно откликнулся Кардагол и уточнил, – в виде всяких иноземных алкашей. Что в лице изменилась, девочка? Или не в курсе, что твои сестры (или как вы там друг друга называете в своем бабьем царстве?) вот уже несколько лет нарадоваться не могут на своего иномирского гостя Семена, которого им Мерлин, этот алкаш старый, приволок?

   – Что... что ты такое говоришь! – возмущенно воскликнула Элиника. – Как ты смеешь такую ересь произносить?

   – А что такое? Правда глаза колет? – участливо осведомился Повелитель времени. – Как думаешь, Эли, много Семен вам уже маленьких пифий наделал? Наследственность-то у него ого-го какая! От такого как раз всякие блаженные с видениями и прочими неприятностями родиться могут. А я-то все гадал, как вы, девочки, ген, отвечающий за дар предсказания, умудряетесь передавать из поколения в поколение бесперебойно. Оказывается вот в чем дело – побольше алкоголиков и наркоманов в генофонд и в итоге целый остров блаженных потаскух-травокурок.

   – Да как ты смеешь! – Элиника окончательно разозлилась и рявкнула, – за своим генофондом следи, урод! В твоей семейке виновник предстоящих несчастий родился!

   – Ну, надо же! – наигранно умилился Кардагол, – и кто же это? Неужели, мой любимчик Лин?

   – Если бы мы знали точно, то не стали бы...

   Элиника резко замолчала.

   – Что не стали бы, красавица? – нежненько так промурлыкал Кардагол и, видя, что айлидэ молчит, обратился ко мне, – зайчик, позови дедушку, пусть он на эту тетю Сферу правды повесит, и будет нам счастье.

   – Представляю, сколько секретов она нам поведает, – оживился я и сделал вид, что собираюсь телепортироваться за Мерлином.

   – Не надо Сферу правды.

   Кажется, с перепугу к Элинике вернулся весь ее царственный лоск, и она заморозилась в лучших традициях моего отца.

   – Саффа на Крионе. Я вам все расскажу. Все, что вам нужно знать.

   Ну и рассказала она. Такое рассказала, что я даже не знаю, как на это реагировать.

   Оказывается, не так давно, несколько лет назад, у пифий случилось массовое видение. Все они, бедняжки, видели одно и то же – пришествие ужасного черного мага, который ввергнет мир в пучину хаоса и страданий. Короче говоря, классический пример пророчества конца света. Виновником всего этого безобразия станет кто-то из рода Повелителя времени. Пифии насторожились и принялись внимательно следить за нашим родом, за Эрраде то есть. А уж когда вышло так, что мы Кардагола с Киром из Нижнего мира вытащили, эти крионские травокурки еще больше всполошились, провели серию ритуалов, вызывающих видения определенного рода и вычислили, что виновником будет кто-то из младших Эрраде. То есть получается – либо я, либо Ларрен. Ну, еще Кир в эту категорию более-менее подходил, хотя он вряд ли – он же не маг, а без магии такие дела, как способствование концу света, обычно не делаются. Одним словом эти любительницы каннабиса сосредоточили свое внимание на мне и Ларрене. До сегодняшнего дня они не были уверены, кто из нас тот, о ком говорится в пророчестве, но сегодня Элинике было видение, из которого стало понятно, что главное действующее лицо – это Ларрен. Элиника решила самолично отправиться на Крион, чтобы поделиться новостью с коллегами, проявила неосторожность, и вот итог – Кардагол ее сцапал.

   Судя по ухмылке Кардагола, я понял, что сцапал бы он ее в любом случае, даже если бы она была осторожна как никогда, потому что Кардагол наш знает султанский дворец как свою ладонь. Ха! Прекрасная Роксуанта. Хотел бы я на это посмотреть... хотя нет, наверно, все-таки не хотел бы. Мне хватило одного его выхода "из-за печки" в дамском облике.

   – А Саффа тут при чем? – поинтересовался я.

   – Пифии готовы принести официальные извинения, – огорошила Элиника, – это была большая ошибка с нашей стороны. Мы предположили, что ребенок, которого носит Озерная ведьма, и есть тот могущественный темный маг, из-за которого в будущем случится много несчастий. Это было логично и очевидно, каким образом этому поспособствовал один из потомков Повелителя времени.

   Я что-то не понял... нет ну то есть я все понял. Но... Нет, растудыть твою в тудыть, ничего я не понял! Я только и мог, что открывать рот, как рыба без воды, но так и не издал ни звука. Не каждый день мне такие новости сообщают, да еще вот так. Как пыльным мешком по голове.

   – Мы ошиблись, ваш ребенок не является тем магом, – поспешила успокоить Элиника, видимо решив, что в этом причина полного офигевания, написанного на моей физиономии. – Это выяснилось, когда Саффа уже была на острове. Мы решили задержать ее, чтобы Вы, княжич, сосредоточили свое внимание на поисках невесты и отвлеклись от других дел. Мы же подозревали, что виновником исполнения главного пророчества можете быть Вы и не могли рисковать. Но вы с друзьями слишком рьяно взялись за поиски Саффы. Как я позже узнала, вы даже умудрились пропихнуть в гарем моего сына шпиона. Я попробовала направить вас по ложному следу, подослав убийцу, нанятого якобы по поручению Кирея. Этот Кирей давно у меня под ногами путается, и мне было бы удобно, если бы вы уделили ему побольше внимания. Навести на себя иллюзию его доверенного слуги, было несложно, так же, как и "случайно" показать эту личину наемнику. За шутку с некромантской ловушкой прошу прощения, я была уверена, что вы не пострадаете.

   – Это Вы, уважаемая, моим родителям скажете, когда они увидят, во что их подвал превратился, – пробормотал я, ощущая себя полным идиотом и понимая, что я что-то не то говорю. То есть не на то реагирую.

   – Кстати, превращение Ларрена – хорошая работа, Кардагол, – игнорируя мое бормотание, обратилась Элиника к Повелителю времени, – даже я не сразу поняла, что эта девица вовсе не девица. Когда я разглядела, кто именно прячется за личиной, я посоветовала сыну проверить девушку. Его решение казнить шпиона было несколько неожиданным, но не шло вразрез с нашими планами. Ведь таким образом устранялся один из предполагаемых виновников исполнения пророчества. Я на всякий случай послала своих воинов следить за Лином и Шеоннелем, чтобы в случае, если они решат спасти Ларрена, им помешали. Откуда мне было знать, что мой сын решил приставить к парням охрану, чтобы две такие важные персоны случайно не пострадали на территории Шактистана. Думаю, вы, молодые люди, изрядно повеселились, когда охрана вмешалась.

   – Да уж, безумно, – прошипел я и, наконец, сказал то, что уже давно следовало сказать. Хотя прозвучало как-то глупо и немного испуганно, – Саффа, правда, ждет ребенка?

   – Вы не знали? – Элиника смерила меня удивленным взглядом, – я думала, маг Вашего уровня видит такие вещи.

   – Да зачем мне было проверять Саффу, если я точно знаю, что она всегда предохраняется... кхм... или не всегда?

   – Расслабься, зайчик! – посмеиваясь, изрек Кардагол и с размаху хлопнул меня по спине. Ну, если он думает, что сломанный позвоночник поспособствует моему расслаблению, то да, конечно, я сейчас расслаблюсь.

   – Ну, вашу мать, – пробормотал я.

   – Лин, ты не рад? – неодобрительно так проговорил Шеоннель.

   – Не рад? Нет, я ни хрена не рад узнать об этом от какой-то посторонней тетки, а не от самой Саффы, плюс к тому же я бы все-таки хотел сначала жениться, а потом детей заводить.

   – Дети – это не всегда предсказуемо, – заметил Шеоннель.

   – Мы своих детей и их пол планируем заранее, – подала голос айлидэ, – если бы волшебницы не задирали нос и спросили у нас, то давно бы уже могли контролировать рождаемость.

   – Кому нужна такая селекция? – фыркнул Кардагол, – это вы, дурочки, на ней помешаны, потому что вам подавай исключительно девочек и обязательно с даром предвидения.

   – Поэтому наш род чист, и в нем не бывает сбоев в виде рождения слабых магов или детей, вовсе лишенных магического дара, – холодно изрекла Элиника, одарив Кардагола многозначительным взглядом, в котором ясно читалось, что ее слова это явный намек на Кира, который магического дара напрочь лишен.

   – Рождение у магов детей, лишенных дара, это естественный ход вещей, дорогая, – промурлыкал Повелитель времени, – ты ведь и сама знаешь – если где-то убыло, значит, где-то прибыло. Среди нас не редкость появление сильных волшебников, от рождения наделенных большим магическим даром. А у вас, Эли, если мне память не изменяет, вот уже лет двести как появляются только посредственности, которые без кучи ритуалов даже погоду как следует предсказать не могут.

   Айлидэ сделала глубокий вздох, кажется, собираясь основательно возразить. Они что собрались здесь диспут устроить на тему селекции и рождаемости? Ну, уж нет! Это они пусть как-нибудь в другой раз и без меня, а я хочу свою невесту! Немедленно!

   – Мы на Крион отправляемся или как? – подал я голос, так и не дав Элинике сказать ни слова.

   – На Крион! Да кто вас туда пустит? – выдохнула она.

   – Ты нас туда проводишь, – ласково так проговорил Кардагол, – а если тебе недосуг, то мы попросим Мерлина. Он, наверное, заскучал уже без своего дружка Семена и будет не против его навестить.

   Судя по тому, как и без того бледная от природы Элиника побледнела еще больше, она себе представила, что могут натворить два алкоголика на ее родине, особенно учитывая, что один из них архимаг, а второй мастер подбивать этого самого архимага совершать всяческие магические глупости.

   – Мне нужно посоветоваться с коллегами, – после недолгого молчания решила она.

   – Так советуйся, – легко согласился Кардагол, – мы за тобой присмотрим. А то мало ли что.

   Айлидэ одарила его неодобрительным взглядом, извлекла из мешочка на поясе сигару и многозначительно посмотрела на меня. Ну и что ей нужно-то?

   – Эли, мальчик в шоке и не понимает, что ты намекаешь на то, что даме нужно дать огонька, – объяснил Кардагол, дал Элинике прикурить и обратился ко мне, – не нервничай, Лин, дети – это цветы.

   – Которые растут на могилах своих родителей, – машинально брякнул я одно из любимых маминых изречений.

   Тут Шеон наш вдруг ожил, вскочил с кресла и зло так мне прошипел:

   – Я не ожидал, Лин, что ты так будешь реагировать!

   – А как я, по-твоему, должен реагировать? Как? – разозлился я, – по-твоему, я должен радоваться, что моя беременная невеста находится на острове, среди этих травокурок, волнуется и вообще... может быть, она сама меня хотела этой новостью обрадовать, а я вот так при таких дурацких обстоятельствах все узнаю и не от нее.

   – Иногда ты меня поражаешь своей сентиментальностью, зайчик, – посмеиваясь, проворчал Кардагол, – это ты точно по материнской линии отхватил.

   Я в ответ, конечно же, огрызнулся. Он тоже молчать не стал. Ну и понеслось.

Глава 18

   Ларрен

   Мог бы, собственно, и не выгружать меня перед парадным входом. Я не гордый, воспользовался бы и одним из черных, благо внешний вид у меня сейчас не слишком презентабельный. Но, выбирать не приходится. В конце концов, я – родственник князя, а потому негоже мне по задворкам бегать.

   Гордо, спокойно, как будто, так и надо, вхожу во дворец. Аргвара не видно, но это не значит, что его рядом нет. Уж я бы на его месте свое сокровище без присмотра не оставлял. Нет, безусловно, сокровище – это не я.

   Лестницу выбираю левую, так ближе к покоям Лина. Очень надеюсь, что к нему не забредал кто-то из чрезвычайно любопытных родственников и не утащил артефакт куда-нибудь к себе. Впрочем, сделать это могли разве что Терин с Киром. Да автор вещицы – Кардагол. Всем остальным эта зеленая чашка просто бы в руки не далась. Недаром же даже Аргвар смотреть на нее смотрит, а трогать побаивается.

   Ладно, посмотрим и мы.

   Надо ж такому случиться, что именно тогда, когда я почти приблизился к осуществлению мечты, между мною и ею материализуется Горнорыл. Он спускается мне навстречу. На лице – печать задумчивости. За плечами – топор. Остальной облик без изменений. Видит меня и прямо-таки лучиться начинает от счастья. Замираю. В отличие от него, я не вооружен. Да и одежды-то на мне рубашка, штаны какие-то да опорки странной конструкции. Извините, не сам выбирал. Аргвар постарался. Но не облегающие трико – и на том спасибо.

   – Ах, ты, заррраза! – радостно восклицает гном, – это ж я только с Вальдором помирился, и ты тут!

   Отвешиваю поклон.

   – И вам здравствуйте, дядька Горнорыл.

   – Да какой я тебе дядька, мелочь ты пузатая?!

   – Ну, насчет мелочи пузатой это Вы сильно погорячились. Или у Вас проблема с зеркалами?

   И злость на меня такая накатывает радостная. Ну, думаю, давай. Сейчас я ничем не связан. Ни долгом, ни печатью. Давай, гном, и мы посмотрим, кто сильнее – ты или я.

   Горнорыл аккуратно вынимает топор. Жду.

   – Вы что, – интересуюсь, – зарубить меня решили, дядька Горнорыл? Вам может, удобнее будет, если я на колени встану и голову наклоню. А?

   – Ах ты...

   Далее следует ряд непечатных выражений, но цели я своей добился. Гном ставит топор у стены. Я разворачиваюсь и сбегаю с лестницы. Мне здесь неудобно. Он, конечно же, за мной, с воплями:

   – Стой, трусливый мальчишка!

   Не так уж я и молод.

   Горнорыл сегодня без доспехов. Но одеяние на нем парадное – расшитое золотом, украшенное камнями. Тяжелое, одним словом. Оно, да и комплекция его, конечно, делают гнома неповоротливым. Однако я знаю, что кулаки его – как молоты. Успел в свое время почувствовать. Если он по мне попадет, не факт, что устою на ногах. А вообще драться с ним весело. Но неудобно. Причем обоим. Он по физиономии моей попасть не может, хотя очень хочет. А я так вообще не знаю, куда бить. Разве что ногами.

   Мы быстренько обзаводимся зрителями в лице стражников, а также лениво прогуливавшихся до сего момента придворных дам. Разнять нас с Горнорыдом не спешат. Оно и понятно. Дворцовая жизнь – она скучная, по большому счету. Разве может плетение интриг сравниться со зрелищем, когда два представителя разумных пытаются пустить друг другу кровь?

   Я потихоньку выматываю гнома, не позволяя тому приблизиться ко мне вплотную. Он злится. А мне просто весело. Он очень злится, и уже плохо себя контролирует. Однако злость делает его отчаяннее и быстрее. В итоге он достает меня ударом в живот. Однако удивляю себя сам и мало того, что остаюсь на ногах, но еще и отпрыгиваю в сторону, успев дать Горнорылу смачненькую такую плюху в челюсть.

   Гном трясет головой и продолжает наступление. Чувствую, что я разогрелся, а вот у него реакция уже замедляется. Стар наш дядька Горнорыл. Не по нему уже такие упражнения. Или он и в самом деле считал, что я полжизни провел на руководящих должностях, и у меня мышцы уже атрофировались? Ну, нет, практика у меня была хорошая. И с учителями везло. А как тебе ребром ладони по основанию шеи? Не нравится? А кулаком в переносицу? Тоже? Да неужели?

   Вскоре наша драка превращается уже в избиение. Гном вяло отмахивается от меня, пытаясь не столько достать, сколько помешать мне ломать ему кости. Да не так уж просто их сломать!

   – Сдаешься, дядька Горнорыл? – интересуюсь я, предоставляя гному передышку.

   Тот отрицательно мотает головой.

   – Сдавайся, – предлагаю, – убью ведь. Голыми руками убью.

   – Нет... – хрипит он.

   Ах, нет? Продолжим! Наконец, не знаю, сколько прошло времени, гном падает на пол с грохотом. Останавливаюсь рядом с ним. Лежит, глаза вытаращил. Но дышит.

   – Не прощаюсь, – говорю, после чего разворачиваюсь и иду вверх по лестнице. У меня еще есть незавершенные дела.

   Лин

   Айлидэ, пока мы огрызались, успела приговорить всю сигару и застыла. Впала в транс, как пояснил Кардагол. Ну, транс так транс, ему виднее, мы с Шеоном в отличие от него дел с пифиями не имели и по мне так, что транс этот, что обычные кайфушечки, случающиеся после раскуривания каннабиса – все одно.

   Я как раз придумал, как бы еще пообиднее поддеть Кардагола и уже даже рот открыл, как Элиника шумно вздохнула, обвела нас мутным взглядом, загробным голосом изрекла: "На Крион вам хода нет" – и вырубилась.

   Я уже возмутиться хотел, но тут мне на руки свалилась Саффа. В буквальном смысле этого слова – откуда-то сверху. Оригинальные шутки у этих пифий.

   – Привет, Саффочка, скучала? – бодренько осведомился я у офигевшей волшебницы, чмокнул ее в щеку и поудобнее устроил у себя на коленях.

   – Ээээ, – глубокомысленно изрекла Саффа, тряхнула головой и, наконец, возмутилась, как следует, – какая наглость! Они опоили меня какой-то гадостью! Я, как зомби, несколько дней по храму гуляла и почти ничего не соображала! Да я... я их остров недоделанный потоплю на фиг!

   – Саффа, ведьма ты моя озерная, остынь, тебе нельзя нервничать, – напомнил я.

   – С каких это пор? – озадачилась Саффа. – Что на тебя нашло, Эрраде? И, кстати, да, я скучала.

   Судя по саффиному недоумению, пифии не потрудились поставить ее в известность о ее положении, а сама она не знает, потому что срок еще маленький, а специально ей в голову не пришло проверять. Я на всякий случай сам посмотрел, убедился, что Элиника мне тут шутки не шутила, и призадумался. Ну и как это будет выглядеть, если я сообщу Саффе, что она беременна? Немножечко как-то не того, нетрадиционно. Может быть, раз такое дело, и девочка моя не в курсе, стоит пока деликатно промолчать? Видимо, та же мысль пришла в голову и Кардаголу с Шеоннелем, потому что они тоже ни словом не заикнулись насчет саффиного положения. А может быть, они просто не успели ничего сказать. Ведь сначала мы с Саффой целовались, и мешать нам было опасно для жизни, а потом Элиника вновь пришла в себя. Я бы на это внимания не обратил, я же Саффу целовал, но Кардагол вдруг, как ненормальный, заорал:

   – Внимание! Пифию штырит! Сейчас пророчество выдаст!

   Нет, ну я понимаю, что пророчащая пифия это не просто так и не каждому в жизни посчастливится подобное услышать, а тем более увидеть. Но зачем же так орать? Саффа бедная от неожиданности чуть на пол не свалилась. Я наградил Кардагола не обещающим ничего хорошего взглядом, но решил отложить разборки на потом. Как бы там ни было, а на пифию, которую, как выразился Карадагол "штырит", мне было интересно взглянуть.

   Элиника сидела на кровати с прямой спиной, будто заледенела, лицо тоже застывшее какое-то, только глаза живут, так сказать, своей жизнью – зрачки расширенные, взгляд мечется во все стороны. А потом она заговорила:

   – Сила, созданная для обуздания Силы, разбужена непризнанным бастардом. Дракон склонит голову и покорится.

   Мы недоуменно переглянулись. На физиономии Кардагола отразилось волнение. Ну да, единственный дракон в этом мире, это его Ллиу. Есть повод для беспокойства.

   Элиника обмякла и завалилась на бок, простонав:

   – Остановите его! Остановите Ларрена, иначе нашему миру конец!

   Кардагол выругался и телепортировался. Надо полагать, домой к дракоше своей. Не выдержали нервишки у родственничка. Впрочем, у меня бы тоже не выдержали, если бы речь о Саффе шла.

   – Где нам искать Ларрена? – обратился я к Элинике, но она не ответила, кажется, сознание потеряла. Ну вот, сейчас придется время тратить, эту айлидэ обморочную в чувства приводить и допрос ей учинять на тему местонахождения Ларрена, которого она так просит остановить.

   "Быстрее, в Альпердолион! Артефакт! Ллиу!"

   Кошка, выскочившая не понятно откуда, прокричала это и снова исчезла. Мы, не задумываясь, телепортировались в Альпердолион. Черт с ним, с Ларреном, когда у Ллиувердан неприятности с каким-то артефактом. Стоп! Артефакт? Ладно, я об этом потом подумаю.

   Прямо во дворец я не рискнул перемещаться, мало ли что там, да и Кардагол мог с перепугу защиту переустановить. Шеоннель видимо о том же подумал, поэтому мы все трое появились у ворот, изрядно удивив и, возможно, даже повеселив охрану. Еще бы! Стоим мы все такие заполошенные, а я еще и с Саффой на руках, которая впрочем, тут же стукнула меня кулаком по плечу и прошипела:

   – Отпусти!

   В другое время я бы мож подурачился, сказал что-нибудь вроде того, что готов носить ее на руках вечно, но сейчас не до шуток было, и я отпустил.

   – Во дворец, быстро! – распорядился на редкость суровый и решительный Шеоннель, жестом открывая кованные ворота.

   Ларрен

   Вхожу в покои Лина. Ну, надо же, тут кто-то убрался в его отсутствие. Вечно у этого мальчишки беспорядок. И где у нас артефакт? Ага, ну конечно, зачем нам прятать такую ценность? Мы же можем просто бросить его на столике у кровати. Вот она чаша, стоит, ждет своего часа. Достаю из-за пазухи лист со стихотворением. Присаживаюсь на кровать, ставлю артефакт перед собой. И что мне прикажете сейчас делать? Прикрываю листом чашу. Эффекта нет. Ставлю чашу на лист. Аналогично. Впрочем, он же на кровь был завязан. Ну, это сейчас не проблема. Костяшки пальцев у меня сбиты. Мажу кровью лист и артефакт, прикладываю их друг другу и понимаю, что да, фокус удался, потому что два эти предмета вспыхивают. Лист отлетает в сторону. Бросаю на него взгляд и вижу, что текст поменялся. Стало быть, я получил новые инструкции. Все тот же почерк.

   "Здравствуй. Поскольку я понятия не имею, кто нашел артефакт, на всякий случай считаю своим долгом заявить. Кардагол, если это ты, то есть я, положи эту штуку на место, а еще лучше спрячь так, чтобы и ты ее не нашел. Глупости все это. Не нужна она тебе такая. Да, знаю-знаю, порой она выводит из себя. Но ведь за это ты ее и любишь? Неправда ли? У тебя уже был приступ дури, когда ты это создал. Не нужно было. К счастью, ума хватило не воспользоваться, а то я не знаю, как бы ты потом выкручивался. А потому повторяю – не надо.

   Если ты – не я, родственничек, тогда слушай. Не знаю, зачем тебе эта вещь. Драконы давно ушли из этого мира, да, боюсь, и из других тоже. А конкретно эту вещь я создал в приступе ярости для отдельно взятой женщины. Ну да, моя любимая – дракон. Нечему удивляться.

   И все равно я готов предположить, что вдруг они у вас здесь появились, а сам я почил (ну могло же такое случиться?), и потому у тебя возникла острая необходимость приручить дракона. И тебе артефакт жизненно необходим. Извини, кстати, что все время называю это артефактом. Имени я ему так и не придумал. Так вот, эта штука лишает дракона воли и полностью его подчиняет. Учти, я понятия не имею, как отменить действие артефакта. Я как-то этой целью не задавался, да и не уверен в том, что получится. Боюсь, его действие необратимо. Есть там парочка-другая особых ингредиентов.

   Так вот, чтобы его задействовать, тебе достаточно капнуть в чашу каплю крови. Да, кровь следует использовать трижды – при поисках, расшифровке и, собственно, активации. И, надеюсь, не нужно повторять то, что кровь должна принадлежать мне или моему родственнику. Так вот, а потом дракон в облике человека должен окунуть в чашу руку. Любую. Хоть правую, хоть левую. Впрочем, думаю, с ногой тоже получится. А далее следует произнести: (имя дракона) повинуйся (имя того, кому следует повиноваться) во веки веков. Ну и делать это все тоже должен будешь ты или кто-то, близкий тебе по крови.