Текст книги "Зулкибар (Книги 5-7) (СИ)"
Автор книги: Марина Добрынина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 49 страниц)
Я в ответ пообещал, что долг свой непременно исполню, но чуть позже и заверил ее в том, что "держаться от нее подальше" – чуть ли не самая большая мечта в моей жизни. Кажется, последнее высказывание супруге не очень понравилось, но главное, ведь, суть, а она ее устраивала. Также я выторговал право проживать в своем доме, куда и удалился немедленно.
А вот потом я ушел в запой. В первый раз в жизни. Я очень мало помню о том периоде времени. Но, надо сказать, жилище мое почти не пострадало, ведь пьющий маг – стихийное бедствие. А так я всего лишь оплел дом с фундамента до крыши колючими цепкими растениями с ярко-фиолетовыми цветами. Даже не знаю, как называются. Тем более уж не могу предположить, из каких глубин подсознания я выдернул подобное представление о красоте, да и зачем вообще мне это понадобилось. Да и фиолетовый мне никогда не нравился.
Катерина
– Кать, ну Кааааать! Ну, даааай!
Вот ведь брат мой... Ну не ребенок же, вчера двадцать один исполнился, но это совершенно не мешает ему ныть и канючить. Знаю, что родители его балуют, и не одобряю этого. Уже не мальчик, княжич, пусть и не наследный, маг, причем с неплохим потенциалом – а все туда же – прыгает рядом и подвывает. Я люблю брата, но порою кажется, что я любила бы его немного больше, будь он чуточку сдержаннее, что ли.
Терин пытается выпросить у меня Повелителя порталов. Понятия не имею, для чего он ему вдруг понадобился, но отдавать артефакт не собираюсь. Терин – далеко не тот человек, которому можно доверить самое ценное. Даже хоть что-нибудь хотя бы немножко ценное ему доверить нельзя. Ни-ни.
Особенно Повелитель. Я помню, как три года назад он случайно попал в мир драконов и привел оттуда дочь Аргвара – этот ужас в ночи – Верлиозию. Вспоминать об этом не хочется. Совсем. Хотя тогда я впервые проявила себя как боевой маг, а об этом я давно втайне мечтала, все равно не хочется. Неприятно.
– Каааатя! Не будь такой стервой! Даааай!
Я – стерва? Не исключено. Может быть, я и стерва, но я из той породы стерв, что предпочитают видеть своих ближайших родственников в нерасчлененном виде. Я лучше сама с братом что-нибудь сделаю нехорошее, если он срочно не перестанет ныть. Можно подумать, мне без него забот не хватает.
Терин прыгает вокруг, как щенок охотничьей собаки – игривый и до безобразия бестолковый, даром, что вчера это чучело стало совершеннолетним, и теперь, после отмены запрета, наложенного князем, теоретически, получило право использовать Повелителя. Не дам. Ни за что.
– Катерина, тебе что жалко? – рявкает вдруг Терин, уставясь на меня своими разноцветными глазами. Да пусть смотрит, на меня не действует. К бабушке привыкла. Та тоже так делает – глаза расширит и глядит пристально, не понимает будто, что у меня на этот ее фирменный взгляд давным-давно иммунитет выработался. Такой же, как у деда, у Терина-старшего. Вот устала я, в самом деле, так их именовать – старший и младший. Не понимаю, что за блажь была у родителей – сына в честь деда назвать? Неужели на свете мало имен? Назвали бы его... Бубликом хотя бы. А что? Похож.
– Кать, ну харэ уже над любимым братом издеваться.
Ага, "любимый брат" перешел на откровенное подвывание. Это выглядит забавно. Не выдерживаю.
– Кто тебе сказал, что ты любимый? – осведомляюсь я.
– Ладно, не любимый, – легко сдается он, – но ведь единственный же! Ты должна любить меня, беречь и всячески баловать.
– Вот насчет баловать я что-то сомневаюсь.
– Катя, если ты дашь мне артефакт, я уговорю Веру дать тебе почитать "Драконью магию", – сообщает братец, и морда у него при этом становится ну такая лукавая, что я не выдерживаю, и тихонечко хихикаю. Впрочем, Терин делает вид, что этого не замечает. Есть у моего "любимого брата" замечательная черта – он не обижается. Впрочем, он и врать не любит. Умеет, но редко это проделывает, так что его идея о том, что он может достать мне "Драконью магию" – книгу, за которой я давно охочусь – вполне может быть реализована ко взаимному удовольствию.
– А ты уверен, что она даст? – спрашиваю я.
– Ну, если я хорошо попрошу, то, думаю, даст, – этаким преувеличенно уверенным тоном, который существенно снижает мое желание помогать, произносит брат.
– Она дракон, – напоминаю я на всякий случай. А то вдруг он забыл о том, что эта... зараза... Верлиозия не отличается особой логичностью поведения.
– Да-да, я в курсе! – с видом радостного идиота заверяет он.
– Драконы ничего не делают просто так.
– Почему? Аргвар вот делает.
Да неужели?
– И что же это такое он сделал для тебя просто так? – интересуюсь я. И в самом деле интересно, что?
– Для меня? Ну... – Терин задумался, видимо, пытаясь вспомнить, а может, ну кто его знает, и выдумать, что же такого хорошего сделал для него отец Верлиозии.
– Для меня Аргвар ничего не делал, а для нашей Дуси – да. Ну, ты же помнишь, три года назад он ее омолодил, – наконец сообщает Терин.
– Да ну? – удивляюсь я, – а то он это сделал бесплатно. Он хотел, насколько я помню, что бы она его с Адрианой помирила.
Адриана... Подружка моя. Вспоминаю Адриану, и на душе вдруг опять становится тошно, и всякое желание препираться с Терином пропадает.
– Ладно, пусть не считается, – соглашается брат, – но все равно Вера даст мне эту книгу просто так, если я ее попрошу.
– Она тебя обманет, – отвечаю, скорее на автомате, чем из действительного желания поспорить.
– С какого перепугу? – удивляется он, – зачем бы ей это было нужно?
– Она дракон, – повторяю я и протягиваю ему Повелителя порталов. Медальон качается на цепочке, и на секунду сердце схватывает дурное предчувствие. Одергиваю себя. Предчувствия никогда не были фамильной особенностью. С чего бы им появиться у меня. Наверное, мне просто не хочется расставаться с артефактом. Привыкла.
– Ты самая лучшая сестра во всех мирах! – восклицает Терин, ладно хоть целоваться не лезет. Вместо этого он хватает Повелителя, быстро открывает портал и исчезает, пока я не передумала.
И не собираюсь я передумывать. Взял, и ладно. И читать я тоже больше не собираюсь. И вообще, настроение вдруг испортилось дальше некуда.
В последнее время я постоянно не в духе, и для этого есть причины, которые я сейчас изложу.
Я достигла потолка, и жизни больше нечем меня порадовать. Я архимаг, впору гордиться и я горжусь, только вот сердце щемит от того, что дальше архимага мне прыгать, увы, некуда. Дед, сколько бы ни грозился отдать мне пост Главы совета, уйдет на покой лет так через триста и то, если ему вдруг это все надоест. Когда я смогу править... о, княжеством Эрраде – никогда. Будем рассуждать здраво – после князя Терина, который умирать не собирается, наследует мой отец, считающий, что он практически еще и не начал жить. А я так... где-то в хвосте. Наследная княжна. Смех, да и только.
Иными словами, желать мне больше нечего, а пожалеть остается только себя. Что мне делать? Чем себя занять? Ну ладно, допустим, Терин раздобудет обещанную книгу. И что? Я ее изучу. И что дальше? Сколько можно разгадывать задачки, которые я сама себе и загадываю? Сколько мне заниматься баловством?
И ладно бы, я могла, как настоящая женщина, утешиться воспитанием потомства, так ведь и потомства нет и не предвидится. Нет-нет, никого нет рядом со мной. Подруга была, Адриана, так и та сбежала в иной мир с драконом. И сколько бы она ни говорила мне о том, что дружба наша на века, я-то знаю – да, на века. Только века эти будут пустыми и безрадостными.
Кирос, вечно мне напоминают Кироса. Да я ведь и печаль по поводу его гибели изобразить не могу. Да жаль, да, друг. Друг и не больше! Мы спорили с ним, мы дискутировали, и это были лучшие часы в моей жизни, одни из лучших. И я любила его, конечно. Его ум, его взгляд, взмах его рук, когда он волновался. Я любила его, как любят хорошую книгу, не как мужчину! Что делать? Что делать...
Риан же не смог стать для меня даже другом. Как можно считать близким человека, который ловит каждое твое слово, который по щелчку пальцами стремится исполнить каждое твое желание. Который, как бы он ни старался, не может стать для меня большим, чем мальчик на побегушках.
В общем, во всем виновата Адриана.
Если бы моя лучшая подруга не сбежала к драконам, мне было бы, кому пожаловаться на жизнь, и не сидела бы я сейчас одна с кувшином (да, и кто мне что скажет?!) гномьей водки на столе, и не грызла бы ноготь на большом пальце левой руки. Всегда его грызу, когда настроение ниже некуда... Заучка, зубрила, наследница... А кто еще? Да никто! Дочь, сестра, внучка... Вот и все мои определения. Разве достаточно этого для жизни? Разве этого я хотела?
Глава 2
Верлиозия
Сегодня ощущаю себя злом как никогда раньше. Я Зло с большой буквы! Хочется кого-нибудь убить. Нет. Не кого-нибудь. Аргвара. Или «маменьку» мою новоиспеченную. В случившемся есть и ее вина. Она меня спровоцировала. Я не хотела обучаться бою на мечах. Мне это не интересно. Но Адриана настаивала, и Аргвар, как всегда, пошел у нее на поводу.
– Деточка, учиться полезно, так что меч в зубы и вперед, – промурлыкал он, многозначительно выплетая "поводок".
– Сдохни! – от души пожелала я, но пришлось послушаться.
Не понимаю, принцесса не видит, что мне это не нравится, или ей просто все равно, что я чувствую? Кажется, она искренне считает, что размахивание мечом не может не приводить в восторг.
– Давай шевелись, ящерица дохлая! – это было самое нежное, что я от нее услышала во время тренировки.
Я устала. Устала сдерживаться, устала слушать ее, устала слушаться Аргвара. К своему удивлению понимаю, что скучаю по тем дням, когда здесь появляется Ллиувердан. Она учит меня действительно интересным и нужным вещам, при этом не оскорбляя. Начинаю жалеть, что натворила дел в том мире и потеряла право остаться под опекой матери. Думаю, она бы мне в этом не отказала, если бы я попросила.
От мыслей о Ллиувердан отвлек удар меча по заду. Плашмя – не смертельно и не очень больно, но обидно. Мое терпение лопнуло. Контроль был утрачен. Я соскользнула в драконью ипостась, с ревом распахнула крылья и нависла над принцессой, оскалив пасть.
Аргвар, который наблюдал за нашей тренировкой, среагировал мгновенно – вцепился клыками в мой загривок, потрепал изрядно, заставил принять человеческий облик и переместил нас в мою комнату. Странно, что Адриану не прихватил, чтобы продемонстрировать ей, как мне сейчас достанется. И мне досталось. Еще как. Аргвар высказал все, что думает обо мне и даже больше. Наверно, будь я более чувствительная, расплакалась бы от обиды, но я давно научилась улыбаться в таких случаях. Вот и улыбалась, слушая о том, какая я бездарная, неблагодарная и наверняка правы были те, кто называл меня безумной.
– Твое место в дурдоме. Жаль, что нет таких заведений для свихнувшихся драконов, – прошипел в заключение Аргвар и набросил на меня то, что тщательно выплетал во время произнесения своей обличительной речи. Защититься от этого было нереально. Я пыталась, но безрезультатно. Заклинание Аргвара оплело меня и намертво вросло в ауру.
– Что ты сделал, папочка? Усовершенствованный поводок? – спросила я, не сдерживая ласковую улыбку.
– Ты не только сумасшедшая, ты еще и необразованная, – поддел Аргвар и потрудился объяснить, – я блокировал твою магическую силу и способность принимать драконий облик.
– Ты не мог! Ты...
– Ты несовершеннолетняя, – перебил Аргвар, – пока ты находишься под моей опекой, я имею право и возможность принимать такие меры. Тебе это только на пользу пойдет. Побудешь в шкуре среднестатистического человеческого мага, может быть, мозги на место встанут.
– Ненавижу тебя! Убирайся! – я позорно сорвалась на истеричный визг.
– Будешь буйствовать, я блокирую твою физическую силу до уровня человеческой, – предупредил Аргвар, перед тем, как исчезнуть.
Я сделала глубокий вздох и застыла на месте. Нужно успокоиться. Это не навсегда. Он не сможет вечно перекрывать мою магию. Рано или поздно он одумается и вернет все на свои места. Или я дождусь Ллиувердан, и она снимет блок.
Я почти успокоилась, почти убедила себя, что все не так страшно, когда открылся портал, и в мои объятия свалился Терин. Как вовремя! Обнимаю своего котеночка, мурлычу:
– Какой сюрприз.
– Да, опять я не вышел из портала, а вывалился. Как в старые добрые времена, – отзывается он, а я делаю вид, что не замечаю, как его шаловливые руки оглаживают мои бедра и поясницу.
Впрочем, надолго котеночка не хватило, как только я почуяла, что мальчик возбужден, он запечатлел на моей щеке братский поцелуй и отошел на приличное расстояние. Я понимающе усмехнулась, предложила ему вина и задала закономерный вопрос:
– Что нового?
Котенок начал жизнерадостно мурлыкать обо всякой ерунде вроде бала, организованного его крикливой бабкой в честь очередной годовщины своего брака. Как будто меня это интересует!
– Котеночек, – перебила я.
– А? Что? Тебе не интересно? Прости, давай я тебе расскажу, как отец с Иксионом сцепился. Представь себе драка человека и кентавра. Я думал, Икс папу по стенам размажет, но тот как всегда не сдержался, атакующим по нему влупил, ну и влетело ему от мамы, а он...
– Терин!
Он замолчал и изумленно вытаращился на меня. Да я редко называю его по имени, а еще реже говорю с ним таким тоном. Но ничего не могу с собой поделать, потому что начинаю злиться. Мне не нравится его поведение. Оно неправильное. Не такое, как я привыкла за три года нашего знакомства. Он как будто боится.
– Что такое, Верочка, солнце мое? – мурлыкнул котенок, – тебе не интересно? Скажи, про что хочешь услышать и я...
– Ты что-то скрываешь от меня, сладенький, – проворковала я.
– Ты ошибаешься, я ничего...
Врет! Я не дала ему договорить, ухватила за воротник, выдернула из кресла и плавно, чтобы не ушибся, опустила его спиной на стол.
– Блин, Вера, ну я же...
Я провела языком по его губам, чтобы заставить замолчать. Меня очень и очень огорчает, когда он боится, но еще больше мне не нравится, когда он пытается лукавить. Наклоняюсь над ним, почти ложусь на него, коленом раздвинув его ноги и прижимаясь всем телом. Он очень плохо себя ведет и заслужил...
– Веррра! – рычит котенок и его руки начинают жить своей жизнью – шарят по моему телу, дыхание учащается. Все как обычно.
– Что от меня скрывает мой котенок? – проурчала я и недвусмысленно потерлась об него. – Ты скажешь или мне самой посмотреть?
Мальчик вспомнил, кто перед ним, перестал меня лапать, в его разноцветных глазах отразилось все, что он думает о моих методах выпытывать правду.
– Это не опасно, – напомнила я.
– Я знаю, – с упреком глядя на меня, отозвался он, – если ты не забыла, я доверяю тебе настолько, что позволил однажды заглянуть в меня.
– Это был жест доверия? – не удержавшись, поддела я, – а я думала, тебе просто стало любопытно, почему Ларрен так ненавидит эту процедуру.
– Да, так и было. Но если бы я тебе не доверял, то никогда не позволил бы. Я не настолько глуп, чтобы рисковать жизнью ради удовлетворения любопытства. Это отвратительная процедура, мне не понравилось, что мои мозги вывернули наизнанку и перетряхнули, как содержимое собственных карманов. Слезь с меня, пожалуйста.
– Ты этого не хочешь, – заметила я и игриво прикусила его за кончик уха.
– Вера, отпусти мое ухо, – стараясь говорить ровным голосом, попросил котенок, – а еще лучше будет, если ты отойдешь от меня, потому что то, что я тебе скажу...
Я отпустила его ухо, но отходить не стала, поудобнее устроилась на нем, заглянула в глаза и предложила:
– Говори, котенок.
– Ларрен женился.
Дульсинея
Я тихонько похихикивала, глядя в зеркало. И развеселило меня не мое отражение, потому что его и вовсе не было. Передо мной на столе стояло не простое зеркало, а волшебное. Новое изобретение одного юного гения из магической школы. Да, я последние пару лет, таким образом, развлекаюсь – устраиваю конкурсы среди учеников старших классов на лучшее изобретение. Победитель получает нехилую денежную премию из учрежденного мной фонда помощи начинающим волшебникам.
Вот это самое зеркальце и было очередным изобретением. Одна умненькая девочка, ученица выпускного класса, придумала, как воплотить сказку в быль. Да, в кирвалионских народных сказках часто встречается такой артефакт – волшебное зеркальце, показывающее все, что волшебник пожелает увидеть. Да только это абсолютно сказочная вещичка. Была. Пока вот эта умная девочка не появилась на горизонте. Уж не знаю, из чего она эту штуку сделала... точнее, знаю. Она говорила, но я толком ее объяснения не поняла. Вроде бы из серебра и каких-то эльфийских камушков с заковыристым названием, плюс на каждой стадии изготовления изделие окуналось в настой из корешков Каннабиса и при этом производились определенные магические действия.
Ладно, процесс не важен. Важно то, что эта штука работала, и я с удовольствием подглядывала за Катериной и Терином. Внучок мой любимый завывал, строя из себя самого несчастного человека во всех мирах. Повелителя порталов хотел. Катька стояла на своем и не сдавалась. Терин был настойчив.
Вот зуб даю – мальчик собрался навестить свою подружайку – Лизку эту недобитую, то есть дракониху Верлиозию. Не понимаю, как с этой бешеной девочкой можно дружить и что у них с Терином общего? Но ведь – дружат! Вот уже три года Терин умудряется мотаться в гости к драконихе при помощи Ллиувердан. Эта чудачка решила быть хорошей мамочкой – навещает Верлиозию раз в месяц, и Терин за ней увязывается. Возвращается довольный как щенок о двух хвостах и весь такой загадочный. Если бы я не знала, могла бы подумать, что у них с драконихой не дружба, а нечто большее. Любовь, например. Да только какая от этой Лизки любовь? Она же без царя в голове. То есть, проще говоря, ненормальная и любить не умеет. Хотя вот Ллиу уверена, что ее дочурка в Ларрена влюблена нереальною любовью и каждый раз, отправляясь с Терином в мир драконов, зовет с собой Ларика. Да только Ларику это на фиг не надо – с Верлиозией встречаться. Она ему в свое время достаточно кровушки попортила, могу понять, почему он ее видеть не хочет. А теперь ему эта встреча тем более не нужна – женился он. Я, да и прочие родственники, на этой свадьбе не были. Не потому что не любим Ларрена, а потому что женился он на шактистанской принцессе, а у них там свои традиции и приглашение родственников жениха не предусмотрено. Даже мой Терин, который этот брак устраивал, на бракосочетании не присутствовал. Он мне через несколько дней после этого события говорил, что с Ларреном виделся и тот вполне счастлив. У него с молодой женой все хорошо складывается, несмотря на то, что брак политический.
Представляю, как "радостно" отреагировала на новость и свадьбе Ларрена Ллиувердан. Ее же отсутствие у него интереса видеться с Верлиозией возмущало, как не знаю что. Она даже как-то раз высказала сомнения в его умственных способностях. Мол, каким нужно быть дураком, чтобы не испытывать интереса к такому замечательному дракону как Верлиозия?
Хотя сама-то Ллиу больший интерес испытывает вовсе не к дочери своей, а к Адриане. Ну, еще бы! Ведь наша принцесса редкого таланта человек. Такие рождаются раз в шесть тысяч лет и называются "победителями драконов", потому что обладают физической силой равной драконьей. Теперь-то мне хотя бы понятно, почему тридцать три года назад, когда Иоханна была беременна, Ллиувердан настояла на том, чтобы ребенка (то есть не рожденную тогда еще принцессу Адриану) отдали ей на воспитание. Это же логично – "победитель драконов", воспитанный драконом, не станет убивать тех самых драконов, как ему по призванию положено. К сожалению или к счастью обстоятельства сложились так, что Ллиувердан воспитанием Дрины заняться не смогла. Ну и в итоге, что выросло, то выросло – идеальная жена для Аргвара. Исключительно его наша принцесса теперь и "побеждает" к их обоюдному удовольствию.
Ллиу мне однажды проговорилась, что ей интереснее природу принцессы изучать, чем заниматься обучением Верлиозии. Вот и правильно, что интересного может быть в попытках превратить это чудовище в адекватное разумное существо? Вот папенька ее, Аргвар то есть, просто прелесть. Особенно когда расшалится и начинает Вальдору глазки строить. А Вальдорчик наш таких шуток не понимает и начинает очень забавно психовать. Хотя подозреваю, что он не столько психует, сколько смущается. Очень смешно за ним в такие моменты наблюдать. Нужно будет как-нибудь Аргвара попросить зажать Валя в темном уголке, без свидетелей, а самой понаблюдать через зеркало, как мыш мой будет себя вести с "влюбленным" драконом один на один. При свидетелях-то это одно, а когда вокруг ни души и такое вот происходит... одним словом, хочу увидеть, как Вальдор паникует.
Пока я строила коварные планы в отношении Вальдора, Терин сумел уговорить Катерину и скрылся в портале вместе с артефактом. А внученька моя загрустила – села в кресло, мрачно уставилась на кувшин (не иначе как там вино зулкибарское), и принялась грызть ноготь. Вот, между прочим, это не комильфо – такая красивая девушка и ногти грызет как дурочка последняя.
Ну, я тапком махнула и переместилась прямо к ней. Она не вздрогнула и даже взгляд на меня не скосила, только мрачно буркнула:
– Бабушка, Вас стучаться не научили?
Я тихонько скрипнула зубами. Опять бабушка! Ну, вот сколько можно-то? Ну, какая я бабушка? После того как Аргвар надо мной поработал, мне больше тридцати не дашь, а она "бабушка". Ох, получит у меня когда-нибудь внучка моя по самое не балуй! Допросится, увидит ба... тьфу! Дульсинею в гневе.
– Внученька, а тебя я вижу, не научили, что ногти грызть неприлично.
Катерина изволила, наконец, посмотреть в мою сторону.
– С каких это пор тебя беспокоят мои ногти?
– С таких, что только дурак не знает, что когда ты так делаешь, это означает, что ты чем-то расстроена. Что в кувшине? – я сунула в вышеназванный сосуд нос, фыркнула и поддела, – а Вы, внученька, алкоголичка у меня, оказывается. Одна что ли пьешь? Или с Рианом? Где кстати это забитое чудо природы? Обожаю смотреть в его влюбленные глазки.
– В какие? – Кажется, Катерину мои слова озадачили и возмутили. – Княгиня, Вы полагаете, что мальчик в Вас влюблен?
– Ой, вот только не нужно мне выкать, все равно на Теринчика моего не похоже, – съехидничала я. – А влюбленными глазками мальчик на тебя смотрит, а не на меня. Ой, Катенька, а ты не замечала, что ли? Прелесть-то какая! Он уже три года рядом с тобой вздыхает, а ты не знаешь. Я в шоке! Честно признаться, Кать, я думала ты его потому при себе и держишь, что...
– Дуся, тебе сто лет скоро исполнится, а рассуждаешь ты... как не знаю кто! – возмущенно зашипела Катерина.
– Ну, прости меня, неразумную старушку, – хихикнула я и полюбопытствовала, – а зачем же ты мальчишку приветила, если не...
– Вот лучше помолчи! – Катенька моя, кажется, была готова лопнуть от праведного гнева, но все же снизошла до объяснений, – Риан – маг, правда слабенький очень. Жестовик. В магической школе ему делать нечего с таким минимумом силы, а помощник из него отличный. Тем более, он сам просился на эту должность и я не нашла причин ему отказывать. Ну что смотришь? Мне помощник нужен, серьезный и преданный, а не эти оболтусы – вчерашние выпускники школы магии, которые не столько работать со мной хотят, сколько пытаются идеи присваивать и... и вообще!
– Пристают с...
– Дуся, сколько времени прошло, как дед уехал? – перебила Катерина.
– Хм, – я закатила глаза и сделала вид что подсчитываю.
Брюнет моей мечты свинтил к дриадам, договариваться об обмене магическим опытом. Почему без меня? Да потому, что дриады эти недобитые пригласили в свой лес одного Терина. Прямо-таки в ультимативной форме заявили – желаем видеть у себя в гостях князя Эрраде без сопровождения. Так что я уже две недели одна скучаю. И, честно говоря, скучать устала. Ну, я так Катьке и сказала. А она гениальный вывод сделала:
– Знаешь, бабушка, понятно, почему у тебя голова забита непонятно какими мыслями!
– Кать, ты сейчас о чем? – озадачилась я.
– О Риане! И о якобы пристающих ко мне с непристойностями молодых магах! – рявкнула Катерина. – И не надо делать вид, что ты ничего не понимаешь!
– Кать, а что плохого в том, что я подумала, будто ты держишь Риана при себе, потому что тебе льстит его влюбленность? Ну, или, не знаю, забавляет тебя это, может быть? А что касается молодых магов, так дослушать надо было, – обижено проворчала я. – Я же хотела сказать: Пристают с вопросами, от работы отвлекают. Ты же самый молодой архимаг в истории, я бы на их месте любопытствовала со всей дури.
Катерина с минуту помолчала, сделала глубокий вздох и проворчала:
– Прости, Дусь, нервная я что-то сегодня.
– Так может, водочки? – предложила я, кивнув на кувшин.
Катерина задумчиво посмотрела на меня. Потом на кувшин и как-то обреченно вздохнула.
– Нет, ну, если не хочешь, не надо! Что я зверь что ли – родную внучку спаивать?
Катерина
Среди моих родственников есть, по крайней мере, один хронический алкоголик. Несмотря на то, что Мерлин-старший утверждает в последние годы, что он и капли в рот не берет, я-то знаю, что порой он при молчаливом попустительстве Миларки устраивает себе праздник пития. Удаляется в пещеру и уже там, тихо, сам с собою, употребляет гномью водку. Примерно с неделю, а потом трезвеет и возвращается домой свеженький и пахнущий цветами и травами. Я это знаю, поскольку как-то, по долгу службы, а точнее, по поручению деда, проследила за одним из наших старейших магов. Терина беспокоили эти странные отлучки Мерлина. Теперь не беспокоят. Не исключено, что даже радуют, поскольку в эти дни действующий Глава совета гарантированно защищен от посещений экс-Главы совета с его рекомендациями по вопросу управления магическим сообществом.
Я это все к чему? К тому, что наследственность у меня не очень хороша в этом плане, и пить бы мне вообще не следовало. Разве что сильно разбавленное вино по большим праздникам.
С другой стороны, глупо делать вид, будто я не слышу и не понимаю, кем меня считают мои знакомые – сухарем, заучкой, безумно правильной старой девой, которой кроме научных исследований и порадовать себя нечем. По правде говоря, действительно, нечем. Так почему бы мне сейчас не позволить себе расслабиться? Хотя бы немного. Водку я, конечно, не хочу, и вообще не понимаю, зачем я переместила сюда этот кувшин, а вот вина немного выпью. Как говорят в Шактистане, кровь виноградной лозы радует сердце и ум. А радости-то мне сейчас и не хватает.
Пока я размышляю, бабушка умудряется телепортировать литровую запыленную бутыль и большую серебряную стопку. В бутыли вино, не иначе как честно украденное из погребов короля Вальдора. Бабушке всегда нравилось именно зулкибарское, хотя, на мой взгляд, у нас с Эрраде виноград не хуже.
– А я вот выпью, – бормочет Дульсинея, наливая себе водки, – потому что Теринчик мой, гад этакий, бросил меня на произвол судьбы, а внучку хлебом не корми, дай покобениться.
Молча открываю бутылку, наполняю вином бокал, поднимаю его вверх, говорю:
– Не чокаясь!
– А что вдруг? – удивляется Дуся, – кто-то умер?
– Пока нет.
– Пока... Это обнадеживает. А ты что такая вся в печали? Поделись с бабулей.
Аж вздрагиваю, да так, что вино проливается на подол. Впрочем, не страшно, платье у меня темное. Даже очищающее сейчас применять не хочется – такой у меня упадок сил и общая мерзостность состояния. Само высохнет.
Дуся сидит и довольно ухмыляется.
– Спасибо, – отвечаю, – бабушка, я как-нибудь сама.
– А в лоб хочешь?
– За что?
– За бабушку!
– Но ты же...
– Мне – можно! И ты пей, внученька, пей, не напрягайся. Хочешь, колбаски для тебя утащу? Или сырчику какого-нибудь?
– Нет.
Минут через пятнадцать начинаю ощущать во всем организме странную какую-то расслабленность и такое, понимаете, ощущение, будто душа открылась. Странное, признаться, ощущение после двух бокалов вина, нетипичное. Ой, какое нетипичное!
Легкий перебор пальцами – элементарное заклинание – всего-то определить составляющие напитка, и правда сразу выходит наружу.
– Как ты умудрилась? – спрашиваю у Дуси, к этому моменту уже вольготно развалившейся в кресле. Вольготно в ее понимании – это поперек, когда голова на одном подлокотнике, а ноги на другом, причем распущенные волосы практически лежат на полу. Очень неприличная поза.
– Ты о чем?
– Водку мне в вино подлить, как ты умудрилась?
– А... Это... ловкость рук и никакого мошенничества. А до тебя долго доходило.
– Я от тебя такого не ожидала!
– Честно, что ли? А должна бы. Зато подействовало.
– Да, – вздыхаю, опуская голову на руку, – подействовало, конечно. Что мне еще остается в жизни – только спиться, тем более что даже родная бабушка готова мне в этом помочь.
Дульсинея косится на меня левым глазом, теребит бриллиантовую бусинку на тапке, и кувшин тут же медленно приподнимается над столом, и водка из него льется уже и в ее рюмку и в мой бокал. А я и не возражаю. Какая разница?
Дальнейшее помню отрывками. Сначала я рыдала, уткнувшись носом в хрупкое бабушкино плечо. Потом я, кажется, пела. Не помню, что, но точно пела, потому что, придя в себя, хрипела как... да даже сравнить, в общем-то, не с кем. Потом бабушка решила показать мне зеркало, которое соорудила Лавиния Неру, одна из выпускниц школы магии. Я там тоже порой семинары провожу, помню эту девчонку. Талантливая, но на редкость неусидчивая особа. И, главное, склонная к рискованным экспериментам. А здесь на удивление, вполне приличное такое всевидящее око получилось. Это только Дуся считает, что подобное раньше не делали. У нас в музее Совета есть нечто похожее, могла бы и у мужа спросить.
Когда мы смотрели в зеркало, на Дусю вдруг накатил приступ ностальгии. Ей захотелось увидеть "родимый город". А потому она долго взмахивала тапком перед зеркалом и причитала, как она соскучилась по Омску за последние шестьдесят лет. Око, конечно же, ничего изобразить не смогло, и тогда мы, обе расстроенные (я, видимо, за компанию), отправились гулять, кажется, по парку. И именно в парке за скульптурой, олицетворяющей мудрость и мощь совета (мраморный грифон) мы и увидели это нечто.
