Текст книги "Зулкибар (Книги 5-7) (СИ)"

Автор книги: Марина Добрынина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 49 страниц)

   Шеоннель накладывает на Лина и на себя иллюзию. Легкую, как поясняет он. Просто делает глаза Лина голубыми (оба), а волосы – темно-русыми. Сам же тоже становится достаточно непримечательным шатеном эльфийской наружности.

   Через час мы в Шактистане. В каком-то проулке. Я сразу чувствую запах – влажности, гниющих фруктов, пыли.

   Лин берет меня за руку. Первая мысль – одернуть, но я душу ее в зародыше. Я же сейчас невольница, не более того. Мое дело – подчиняться.

   Некоторое время идем между близко стоящими домами, вернее, между их глухими стенами. Окон нет. Растительности – тоже. Под ногами – высохшая красная земля.

   Выходим к рынку. Слышно его издалека. Такой специфичный разноголосый шум. Не только говорящие на разных языках разумные, но и лошади, ослы, птицы – все вносят свой вклад в разноголосицу. Впрочем, все рынки звучат похоже.

   Идем медленно. Впереди мы с Лином, чуть позади – грустно опустивший уши Шеоннель. Мы договорились заранее, что он изображает из себя слугу Лина, а потому нечего ему радоваться жизни, пусть тащит себе дорожный мешок и молчит.

   Пытаемся обойти рынок по периметру.

   – Нам нужна гостиница! – ору я. А иначе свою мысль просто не донести. Не услышат.

   – Знаю! – отвечает княжич. Надо же, сейчас он сам на себя не похож – деловой, собранный, – я выяснил у Андизара. Остановиться лучше в "Розе пустыни". Приличный, но относительно недорогой трактир. Должен быть где-то недалеко.

   Спрашивать, где это, опасаемся. Мы и так привлекаем много внимания. Иностранец в сопровождении невольницы и эльфа. Думаю, вырядись Лин каким-нибудь жителем Шактистана, было бы проще, но увы, никто из нас не знает язык.

   Побродив по рынку часа так с полтора, наконец, неожиданно, выходим на эту самую "Розу". Вывеска написана на трех языках – шактистанском, зулкибарском и эльфийском. Ну, и для тех, видимо, кто читать не умеет вовсе, над дверью прикреплена табличка с изображением уродливого красного цветочка на желтом фоне.

   Проходим внутрь. Нас приветствует любопытный на вид разумный. Он, вроде бы, на шактистанца похож – такой же невысокий и темноволосый, но уши у него явно заостренные, эльфийские, и по-зулкибарски он говорит без акцента. Видимо, не такая уж закрытая страна – этот Шактистан, раз в ней встречаются подобные экземпляры.

   Одет он в халат длиной до щиколоток, а на голове тряпка повязана. Вроде бы белая, но на нее нашито множество разноцветных лоскутов. От этого голова встречающего похожа на разукрашенную ребенком капусту.

   – Комнату снять? – интересуется полукровка.

   – Да, – важно произносит Лин, – мне и моей невольнице. А также слуге.

   Шеоннель почтительно кланяется. Голова его опущена, как и подобает вышколенной прислуге. Бедняга принц!

   Я, изображая из себя невольницу, стою, не шевелясь, на шаг позади княжича.

   Несколько нервирует мысль о том, что едва ли наброшенное на меня покрывало способно скрыть формы, которыми меня наградил Кардагол. Вон, у этого, со странным головным убором, слюна на пол так и капает. Право слово, лучше бы меня в мешок упаковали!

   – Меня Хайят зовут, – поясняет наш встречающий, умудряясь одновременно глядеть на княжича и облизываться в строну "прекрасной Лорелеи", – могу предложить Вам, господин, комнату на втором этаже. Прекрасный вид на сад, широкий диван. И, в качестве приятного дополнения, ежедневные букеты цветов в номер.

   – Беру! – высокомерно бросает княжич, – а что для моего слуги?

   – А для него у нас тоже найдется помещение.

   – Мне нужно, чтобы он постоянно был рядом!

   – Всенепременно.

   – Пойдет! Проводите нас, уважаемый!

   Лин, задрав нос к потолку, шествует вперед, я семеню следом. Шеон топает чуть позади меня, тяжело и громко вздыхая. Кажется, он переигрывает.

   Комната, в которую нас поселили, и в самом деле, неплоха. Хайят, получив в качестве чаевых серебряную монету (на мой взгляд, это было слишком уже щедро), удаляется в сопровождении нашего полуэльфа. Могу оглядеться.

   Помещение достаточно просторное, было бы светлое, если бы не темно-красные, украшенные геометрическими узорами, ковры на стенах. Здесь немного пахнет затхлостью, из чего делаю вывод, что оно не особо часто используется. Видимо, слишком дорого для прибывающих. Ну да княжич у нас маг, если денег не хватит, знает, откуда их телепортировать.

   На тумбе у стола стоит обещанный букет каких-то чахлых желтых цветочков. Запах у них тоже как-то не очень, кислятиной отдает. Помимо тумбы в комнате имеется платяной шкаф со шторкой вместо двери (ага, было бы, что туда еще вешать) и, конечно же, низкая и достаточно широкая, чтобы на ней без помех могли разместиться два человека, лежанка.

   Часть комнаты закрыта ширмой, за которой обнаруживаются лохань с чуть теплой водой и ночная ваза.

   Лин плюхается на лежанку и тут же вскрикивает:

   – Ох, что ж она жесткая-то такая?!

   Я же, наконец, могу снять с себя покрывало. Оно меня слегка нервирует – изображение, как в дымке, трудно сфокусировать взгляд, и оттого мне повсюду мерещится угроза.

   – Мне не нравится, как ты ходишь! – вдруг заявляет Лин, – ты как-то плохо задом вертишь!

   – Я сейчас чей-то зад... – тихо проговариваю я, но закончить мысль княжич мне не дает, он вдруг начинает смеяться, и, как мне кажется, с какой-то истеричной ноткой в голосе.

   Лин

   Ларрен такая очаровашка, когда злится. А эта его угроза... одном словом – я валяюсь!

   – Что за планы у тебя на мой зад, сладенькая? – прожравшись, поинтересовался я.

   Лар одарил меня таким взглядом, что я бы, наверно, даже испугался... если бы на его месте кто-нибудь другой был. Ну, или если б он хотя бы в своем настоящем облике был, а не в девичьем.

   – Расслабься... хи-хи... Лорелея, – посоветовал я.

   – Лин, прекращай, это не смешно, – буркнул Ларрен.

   – Не смешно, – согласился я, – не смешно, что такая красотка ходит, как мужик. Давай, потренируйся, попробуй попой повилять.

   Я поудобнее устроился на диване и приготовился смотреть, как моя краса неописуемая будет дефилировать по помещению. Однако краса явно была не расположена к подобному представлению и одарила меня зверским взглядом.

   – Нет-нет! Наложницы так не смотрят! – воскликнул я. – Ты же султана на фиг отпугнешь, если так на него глянешь. Попробуй посмотреть нежненько. Давай, Лар, у тебя получится! Посмотри на меня так, будто я блондин твоей мечты.

   От этого моего заявления мордашка красотки злобно исказилась. Это нелюбовь к блондинам? Или персонально ко мне?

   – Я сейчас на тебя так нежненько посмотрю, что мало не покажется, – пригрозил Ларрен и, сжав кулаки, шагнул ко мне.

   – Побьешь? – округлив глаза, испуганно спросил я и сжался на диване, всем своим видом демонстрируя тихий ужас. – Ларик, так нечестно, у меня на тебя рука не поднимется сдачи дать, ты же дама!

   – Сам ты дама! – прошипел Ларрен.

   – Нет, дама у нас ты, – возразил я. – Хватит, Лар, я не шучу, у тебя походка неправильная и смотришь ты как озверевшая воительница, а не нежная невольница. Нам это не нужно. Ты должен быть прекрасной и кроткой девой. Лучшей в мире наложницей, которая знает наизусть "тысяча и одну позу".

   Лар открыл рот, явно собираясь рассказать мне, в какой из этих самых поз он меня сейчас отымеет, если я не заткнусь, но тут в дверь постучали, и он благоразумно промолчал.

   – Войдите, – пригласил я.

   – Вы здесь ссоритесь? – спросил мой "слуга" Шеоннель, проскользнув в комнату. – Лин, ты Ларрена дразнишь?

   – Я всего лишь пытаюсь сделать из него женщину, – оправдался я. Полуэльф как-то странно на меня посмотрел. – Эй, ты это о чем подумал сейчас?

   – Ни о чем, – едва заметно усмехаясь, заверил Шеоннель.

   – Ему моя походка не нравится, – наябедничал Ларрен.

   – Лин прав, – к разочарованию Лара, Шеон поддержал меня. – Я погулял тут немного. Послушал, посмотрел. Нам повезло – очередные торги состоятся завтра. Аукцион рабов проводится несколько раз в неделю, в торговом доме господина Нарула. Это у рынка, тут неподалеку. Султан посещает почти каждый аукцион. Ходят слухи, что недавно он остыл к своей любимой наложнице и завтра будет обязательно, чтобы выбрать новую девушку для своего гарема. Нам нужно сегодня записаться и показать товар. Но сначала надо что-то сделать с походкой Ларрена.

   – Вот и я ему о том же! – вдохновенно воскликнул я, – я ему советую попой активнее вилять, а он злится и зверем смотрит. Вот скажи, Шеон, разве может кроткая наложница смотреть зверем?

   – Не может, – согласился со мной полуэльф.

   – Будем учить, – вынес я приговор, и мы с Шеоннелем сурово уставились на заметно приунывшего Ларрена. Ну, понятно, с нами двумя не поспоришь.

   Весь следующий час мы учили нашу красавицу правильно ходить. Красавица послушно выполняла команды, бледнела от злости и даже краснела иногда. Ну да, я наверно перегнул с шуточками. Особенно когда в заключение ляпнул:

   – Молодец, Лорелея, у меня даже почти встал на тебя.

   А Лар возьми и ляпни возмущенно:

   – Почему это почти?

   – Вот если бы я не знал, что на самом деле ты не девица, то встал бы совсем, – серьезно объяснил я.

   Лар не выдержал, зарычал и набросился на меня с кулаками. К счастью, до меня он так и не добрался, был перехвачен Шеоннелем. Полуэльф нашу красу ненаглядную бережно за талию обнял, прижал к себе, в попытке успокоить, получил локтем в бок, ойкнул и отпустил. Ларрен отскочил от него подальше, одарил нас обоих свирепым взглядом и прошипел:

   – Еще одна шутка и я откажусь продолжать это!

   – Все-все, мы молчим! – торжественно заверил я. – Приводи себя в порядок, и отправляемся на площадь. Шеон, во сколько там все начинается?

   – Через час. Я пойду, запишу нас и буду там ждать.

   Ларрен

   Да, мальчишки меня довели. Со смирением у меня всегда были проблемы, готов это признать, да-да. Не могу я воспринимать эту ситуацию, как должное! И сейчас мое состояние постоянно колеблется от тихого бешенства до громкого озверения.

   Эти два юных болвана явно не понимают, что я чувствую в этой дурацкой ситуации. А мне противно. Нет, не забавно, не весело. Мне просто ужасно! Им не нравится моя походка! А они задумывались хоть когда-нибудь, что у женщин центр тяжести другой? А я-то привык к своему! Мое тело было сильным, тренированным, послушным, а, главное, предсказуемым. А сейчас я получил это и представления не имею, как заставить его нормально двигаться!

   Еще и взгляд их мой не устраивает. Нет, я должен таять от умиления! Особенно учитывая то, что эти двое просто не в состоянии вовремя заткнуться.

   Только моя угроза отказаться принимать участие в этом балагане заставляет Лина немного притихнуть, а полуэльфа – заняться полезным делом – записать нас на продажу меня. А звучит-то как по-дурацки...

   Записываться нужно в здании, расположенном у южных рядов рынка – длинном, с явно нетипичной для здешних мест скатной крышей.

   Шеоннель нас встречает у дверей и быстро проговаривает:

   – Давайте уже, скоро наша очередь подойдет.

   Входим в коридор. Узкий, с лавками вдоль стен. На них располагаются невольницы и их хозяева. Вонь стоит неимоверная. Пахнет потом, грязным телом и духами.

   – Быстрее! – проговаривает Шеон, идя вперед широким уверенным шагом. Хорошо ему. А я вот в юбке путаюсь.

   Полуэльф толкает одну из дверей, и вот мы втроем оказываемся в другом помещении – почти пустом. За круглым столом, неустойчиво стоящем на одинокой толстой ножке сидит усталый пожилой человек в традиционной для Шактистана одежде (сапоги, длинная рубаха, темные собранные в мелкие складочки штаны, жилет, маленькая круглая шапочка на голове) и что-то пишет в потрепанном толстом журнале.

   – Показывайте, – бросает он по-зулкибарски, не поднимая на нас взгляд.

   – Прошу прощения, уважаемый, – надменно произносит Лин, – что именно мы должны Вам показывать?

   Человек поднимает глаза – красные и слезящиеся. Еще бы, здесь пахнет не лучше, чем в коридоре. Не уверен, что к такому можно привыкнуть.

   – Товар, – терпеливо поясняет он.

   Княжич театральным каким-то жестом сдергивает с меня покрывало. Стою, пытаюсь улыбаться.

   – Иллюзия? – интересуется шактистанец.

   Шеоннель опускает глаза и розовеет, а Лин начинает возмущаться, как-то неестественно взмахивая руками:

   – Как можно?! Натуральная красота! Лорелея, повернись!

   Проклиная княжича, Аргвара и собственную дурость, медленно поворачиваюсь вокруг своей оси.

   – Ну, это мы посмотрим, натуральная или нет, – проговаривает шактистанец, опуская глаза на бумагу и что-то на ней черкая, – документы о собственности на нее где?

   Лин начинает растерянно хлопать глазами, и тут в разговор вступает Шеоннель:

   – Посмотрите внимательнее, уважаемый, девица вне закона. Ее собственником является любой изловивший ее. Вы же знаете.

   Шактистанец поднимает на меня глаза, вглядывается с интересом, после чего задает сакраментальный вопрос:

   – А она девственница?

   На это даже Шеон не знает, что ответить. А я так вообще ресницами хлопаю, благо они у меня теперь длинные. Девственница ли я? Если в плане того, познал ли я прелести плотской любви вообще – безусловно, нет. Однако, если принять во внимание то, что ни один мужчина не воспользовался моим свеженьким девичьим телом, то конечно, да, я девственница. Похоже, аналогичные мысли посещают дурную голову и моего "хозяина".

   – Девочка еще! – уверенно заявляет он.

   – Ну-ну, – отзывается шактистанец. – проверим.

   Пока я отгоняю непрошенные видения способов проверки и вообще пытаюсь вспомнить, как дышать, приемщик добавляет:

   – Условия выставления на аукцион вам известны? Если нас все устроит, мы забираем двадцать пять процентов от стоимости сделки, плюс еще дополнительные расходы.

   – Какие такие расходы?! – возмущается Лин.

   Ах, этот собачий выкормыш на мне еще и нажиться вздумал?! Я княжича имею ввиду.

   – Дополнительные, – спокойно проговаривает шактистанец, – а сейчас мне необходимы качественные характеристики товара. Откуда она?

   – Из Эрраде, – бодро отвечает княжич.

   – Возраст?

   – Восемнадцать.

   – Старовата... Происхождение.

   Лин задумывается, а я стою, ругаю себя почем зря. Идиот! Придурок! Осел! Почему мы не обговорили это ранее? Зачем мы сунулись сюда без подготовки? Ну ладно эти два малолетних балбеса, но я-то почему? Мне что, здешнее яркое солнце голову напекло?! Или изменив пол, я лишился и разума?

   – Она незаконнорожденная дочь одного из лордов, – тихо произносит Лин, бросая на меня виноватый взгляд.

   Шактистанец тоже на меня косится. На сей раз с интересом.

   – Благородная? Хм, это неплохо. А что умеет?

   Тут глаза Лина принимают отчетливо квадратную форму, но княжич быстро приходит в себя:

   – У моей невольницы прелестный голос, позвольте ей самой рассказать о себе.

   Шактистанец фыркает. Воспринимаю это как знак согласия и по возможности мягко проговариваю:

   – Я играю на бахтейне и...

   А вот что сказать в качестве "и..." затрудняюсь. То, что я почти любому могу объяснить, что он не прав, что кулаками, что мечом? Что у меня богатый опыт по изъятию утаиваемого? Или что я недолго побыл наместником Арвалии? Или что редко, кому удается обыграть меня в кости? Могу про образование свое упомянуть, будь оно неладно. Какие у меня еще могут быть достоинства, могущие заинтересовать покупателя?

   – Лорелея очень скромна, – вдруг добавляет Лин Эрраде, – она прекрасно поет.

   Ага, неприличные частушки про эльфов. Их я исполняю просто замечательно. С чувством и толком. Особенно когда пьян.

   – Ну, пусть споет! – тут же заявляет шактистанец, откидываясь назад.

   – Без бахтейна не могу, – бормочу я.

   Вот едва ли они его здесь найдут! Семиструнный бахтейн и в Эрраде-то редкость!

   – А ты так!

   Так... ну ладно, сами напросились

   мне ушастый говорил,

   что я некрасивая

   просто он перекурил

   морда, блин, спесивая

   ой-ёй-йё, ой-ёй-ёй,

   начинаю бой с травой

   Далее петь не решаюсь. Но и этого хватает для того, чтобы Шеоннель в очередной раз залился краской, Лин застыл, а шактистанец начал хрюкать.

   – Скажи мне, деточка, – продолжая улыбаться, интересуется он, – а откуда на тебе печать "вне закона"?

   – Дядя поставил! – выпаливаю я. И это правда.

   – За что?

   А вот эта история у меня заготовлена. И я немедленно выдаю слезливую сказку о злобном дяде-чародее, который после смерти моей мамы решил, что я могу претендовать на часть наследства отца, который меня почти признал. И чтобы этого не случилось, подговорил еще более злобного мага Таурисара, чтобы на меня наложили печать собственности, а потом, когда дядю замучили угрызения совести, он с подачи того же Таурисара исправил печать на "вне закона" и велел мне убираться. А потом я скиталась... скиталась... И эти вот меня изловили.

   После этой трогательной истории шактистанец отчего-то спрашивает у меня лишь одно:

   – И после этого ты все еще девственна?

   – Везло, – угрюмо буркаю я.

   После чего в воздухе повисает напряженная пауза.

   – Хорошо, – наконец говорит приемщик, обращаясь уже к Лину, – сейчас придет маг, осмотрит товар, после чего поговорим о цене.

   Так, дышать нужно спокойно. Сильно сомневаюсь, что здесь найдется маг уровня Кардагола. Но все может быть. Все может быть...

   Открывается дверь позади шактистанца и в комнату входит эльф. Да, эльф. Как бы он там не прятал свои длинные уши под чалмой, черты лица, пусть даже сейчас и загорелого, скрыть не удается.

   Он бросает взгляд на Лина, немного дольше рассматривает Шеоннеля, который коротко ему кланяется, приветствуя соплеменника, после чего поворачивается ко мне. Минуты две маг пристально меня разглядывает и произносит по-эльфийски низким и хриплым, нетипичным каким-то для ушастых голосом:

   – Иллюзии на девочке нет.

   Облегченно выдыхаю. И тут же добавляет:

   – Только вот... Она – волшебница. Но... очень слабенькая.

   Ну, слава всем богам, что я очень слабенькая, хм, волшебница!

   – Как ты используешь магию, прелестное дитя? – интересуется эльф, на сей раз на моем языке, заглядывая мне в лицо. Пытаюсь улыбнуться как можно обворожительнее. По крайней мере, надеюсь, что это выглядит именно так, а не как оскал моего Кота, когда я его дергаю за хвост в воспитательных целях.

   – Я знаю лишь очищающее, господин. Мама говорила, что ничего большего девушке уметь и не нужно, – произношу я.

   – Какая умная мама, – бормочет эльф, – все чисто. Я свободен?

   – Пока да, – заявляет шактистанец.

   Эльф удаляется. Приемщик некоторое время разглядывает Лина, после чего, как бы нехотя, произносит:

   – Пожалуй, я мог бы взять Ваш товар на реализацию, только...

   – Что только? – нетерпеливо восклицает княжич.

   – Старовата она...

   – Зато играет на этом, как его, на фигне какой-то музыкальной!

   – И не сказать, чтобы очень красива...

   – Что?! Да ты посмотри, она просто прелестна! Она сногсшибательна!

   Так, к этому нужно еще привыкнуть. Я – прелестна. Я – прелестна... Я – сногсшибательна. Было бы чем сшибать...

   – Она не очень хорошо поет.

   – У нее есть чувство юмора.

   – Она – маг.

   – Да! Вот именно! Она – маг! Не думаю, что у вас маги-рабыни на дороге так и валяются!

   Шеоннель в торговле участия не принимает, а Лин вот так распалился, будто всю жизнь только об этом и мечтал – продать меня в гарем, да подороже.

   – Хорошо, – вроде как, сдаваясь, произносит приемщик, – три руми.

   Лин аж подпрыгивает на месте.

   – Сколько?!

   – Это стартовая цена.

   – Три руми?!!! Вы с ума сошли, уважаемый, посмотрите на нее еще раз. Если Вы выставите ее за три руми, покупатели решат, что это бросовый товар.

   – Ну, пять.

   – Пять?! Да за пять руми я не смогу купить себе и осла!

   – Вы преувеличиваете, уважаемый. Осла Вы можете приобрести и за полтора руми.

   – Это будет фиговый осел!!!!

   – Что значит – фиговый?

   – Плохой! Я не езжу на плохих ослах!

   Очень любопытно, а Лин ослов-то вообще видел когда-нибудь? И когда это он успел узнать, что и сколько здесь стоит? И вообще, отдал бы меня уже, не торгуясь. Чувствую себя умственно неполноценным. Что самое неприятное, судя по всему, это ощущение меня нескоро покинет.

   – Семь руми! – выкрикивает шактистанец. – И если я не смогу ее продать сегодня, Вы возместите мне все убытки!

   После чего он бьет ладонями по столу.

   – Семь с половиной, – бормочет княжич.

   – Семь!!!

   – Ну ладно, семь так семь. Но это только стартовая, я правильно понял?

   – Да!

   – Угу, ладненько, аукцион, я так понял, завтра с утра?

   – После восхода.

   – Отличненько, мы тогда пошли.

   Лин хватает меня за руку. Приемщик поднимается с места и сразу становится видно, что он невысок ростом и пузат.

   – Товар оставьте, – велит шактистанец.

   – Как оставьте? – недоумевает Лин.

   – Товар остается здесь. Сделка совершена.

   Ошарашенный княжич выпускает мою руку из своей, шактистанец падает обратно на табурет.

   – Сложно с вами, с иноземцами, – сетует он, – нам же нужно ее подготовить, привести в товарный вид.

   – Какой товарный вид?! – кричит Лин.

   – Она у Вас волосатая!

   Я? Машинально хватаюсь рукой за подбородок.

   – У нее на руках – волосы! – добавляет приемщик.

   Где? Вот эти три белые волосинки?!

   Шактистанец машет рукой и брезгливо как-то произносит:

   – Все, идите отсюда, – ничего с девицей вашей не случиться. Я обещаю.

   Лин послушно поворачивается к выходу, но Шеоннель тихо интересуется:

   – А бумагу?

   – Какую бумагу?

   – Подтверждающую, что Вы приняли ее у нас. Причем не больную.

   Шактистанец тяжело вздыхает, берет один из лежащих на столе листочков, рисует на нем несколько закорючек, после чего передает бумагу полуэльфу.

   А я остаюсь стоять. Стою и с тяжелым сердцем наблюдаю за тем, как выходят из комнаты Лин и Шеоннель. Я, конечно, мужчина. Молодой, здоровый, сильный мужчина. Как бы я при этом ни выглядел. Но на душе сейчас противно и тоскливо, как будто меня и в самом деле продали.

Глава 9

   Лин

   С легендой нашей красотки вышло как-то не очень. Ну, спишем все на то, что Таурисар – распространенное среди магов имя, и никто не подумает на нашего Тау, который в данный момент в аквариуме у Валя плавает, а до этого по иным мирам путешествовал и никак не мог юных девственниц печатями награждать. Про нашего-то всем известно, где и как он провел последние пару десятков лет, потому что менестрели не дремлют, и историю приключений нашей семейки распространяют так быстро, что мы проконтролировать не успеваем. Одним словом, если в магическом сообществе Таурисар один, то нам грозит немедленное разоблачение. И почему бы Ларрену не придумать этому коварному магу какое-нибудь другое имя?

   Но поскольку бурной реакции и воплей "обманщица!" не последовало, я сделал вывод, что имя Таурисар достаточно распространенное.

   А потом еще эльф этот был. Я честно признаться слегка испугался, когда ушастый начал нас пристально разглядывать. В том, что он не разоблачит Лара, превращенного Кардаголом и не разглядит наложенную им же маскировку уровня наших магических сил я был уверен, а вот шеоннелева иллюзия... Нет я не сомневаюсь, что наш ушастый силен в этом деле, но он не архимаг и найдется немало волшебников покруче. Но нам повезло. То ли Шеон так мощно колданул, то ли эльф-маг не так крут, как хочет казаться. А может быть, он просто не стал утруждать себя внимательным изучением работорговцев, бросив все силы на изучение товара.

   А потом нас самым наглым образом выставили вон. Не через ту дверь, в которую мы пришли, а через другую, что вела сразу на улицу. В какой-то тихий переулок. Я насторожился. Вдруг нас тут засада поджидает? А что, вполне такое может быть – товар мы оставили и на фига с нами делиться? Проще ведь где-нибудь тихонечко прикопать, а потом сказать, что так и было.

   – Здесь нет засады, – шепнул Шеоннель.

   Нет, я когда-нибудь точно стукну этого эмпата ушастого! Ну он, конечно, молодец, что прослушал окрестности, но меня-то зачем было "читать" без спроса?

   – Прогуляемся пешком до гостиницы, – предложил Шеоннель.

   Я скрипнул зубами и молча последовал за ним.

   Настроение у меня было не особо радужное, но испортил мне его, само собой, не Шеон со своей несанкционированной эмпатией, а Ларрен. Точнее отсутствие Ларрена.

   Когда выяснилось, что товар мы должны оставить, я чуть было не послал в неведомые дали всю нашу затею и не телепортировался вместе с Ларреном куда подальше. Но вовремя опомнился – ведь мы это делаем не просто так. Нам нужно Саффу искать! Да и Ларрен вряд ли мне спасибо скажет, если после всех перенесенных им издевательств я вдруг сверну операцию. Пожалуй, он даже морду мне набить может. Я заухмылялся представив, как хрупкая Лорелея пытается дать мне в глаз. Шеоннель с подозрением покосился на меня и поинтересовался:

   – По какому поводу веселье?

   – Да вот, радуюсь, что ушастый иллюзию твою не разглядел, – соврал я и уже без всякого вранья поинтересовался, – он плохой маг или ты так крут? И не надо делать круглые глаза, я не смотрел уровень его магической силы, боялся, что он заметит, что я его прощупываю. У нас с эльфами магия хоть и похожа, но все-таки разница есть. Вдруг бы я что-то не так сделал.

   – Лин, он хороший маг.

   – Ага! Это намек, что ты крутой иллюзионист, – констатировал я и задал новый вопрос, – кто тебя учил? Или ты у нас самородок самоучка?

   – Киль Аринэль.

   – Кто такой этот киль? – заинтересовался я.

   – Мамин отец.

   – Твой дед что ли?

   – Он не признал меня официально и не считается моим дедом, – объяснил Шеоннель.

   Я недоуменно фыркнул. Что за странные тварюшки эти эльфы? У них, кажется, вообще чувство родства не развито. Наверно, такие уникумы, как Шеоннель и его сводная сестренка – большая редкость. А может быть, вообще единственные из эльфийского народа с такой "странной" наклонностью, как любовь к кровным родственникам. Или все-таки нет?

   – Получается, дед... то есть Аринэль этот тебя не признал, но магии все же обучал?

   – Не то чтобы обучал. Ему было скучно, а тут я подвернулся, – Шеоннель нервно дернул ухом и уточнил, – когда киль Аринэль меня к себе пригласил, я сначала удивился, а потом почувствовал, что он просто от скуки заинтересовался. Я, тогда как раз понимать начал, что могу не только жестами, но и словами заклинания плести. Киль Аринэль словесник, ему стало любопытно, вот он и решил развлечься – научить меня чему-нибудь. Сам он в целительстве специализируется, но лечить у меня не очень хорошо получалось. Я думал, киль Аринэль поиграет со мной и бросит, но он, заметив, что я с иллюзией хорошо работаю как словесник, в течение трех лет приглашал лучших в этой области специалистов, чтобы они обучали меня всему, что знают сами.

   – А потом ему надоело, да?

   – Нет, потом мы с мамой отправились в Зулкибар.

   – Понятно, – буркнул я, не зная, что еще сказать. Все-таки семейные ценности эльфов для меня темный лес. Дед не признает внука, но нанимает ему лучших учителей, заметив, что у этого непризнанного внука талант. Странный перец – этот киль Аринэль.

   – И ты его с тех пор не видел? – полюбопытствовал я.

   – Он меня не звал. Хотя мог бы, – равнодушно отвечал Шеоннель и тронул меня за локоть, – давай зайдем в это кафе. Здесь лучшее мороженое в столице.

   – Откуда знаешь?

   – Я же гулял, пока ты в номере над Ларом издевался, – напомнил Шеоннель.

   – Вот как раз таки до твоего появление я над ним не особо-то и издевался, – возразил я и "неохотно" согласился, – так и быть пойдем в это твое кафе. Хотя я мороженое не очень люблю.

   – Шоколадное и кофейное ты любишь, – возразил полуэльф.

   – Это тебе твой невъе... кхм... несравненный дар эмпата подсказал? – прошипел я, – слушай, Шеон, ты уже достал...

   – Мне Дульсинея сказала, – перебил Шеоннель.

   Я плюнул и выругался сквозь зубы. Как я мог забыть, что это чудо ушастое является лучшим другом моей матушки? Вы только не подумайте ничего такого. Шеон ей как сын... да уж, можно сказать, что этот вот принц зулкибарский вроде как мой запасной брат. Будто мне настоящего брата – двоюродного, в лице Ларрена мало. Интересно, как он там?

   Ларрен

   Вновь открывается дверь, за которой незадолго до этого скрылся проверявший меня на иллюзию эльф. Задумываюсь – видимо Шеоннель и в самом деле мастер. Допустим, на мне иллюзии нет, но ведь парни подправляли свою внешность. Или Шеон – выдающийся маг, или эльф в чалме решил об увиденном не докладывать. Ладно, возьмем на вооружение первую версию. Вторую я пока все равно проверить не могу.

   В дверь входит мужчина, хм, наверное. У него странное гладкое лицо, округлые плечи и походка какая-то излишне плавная. Евнух? Я слышал о таком, вернее, читал.

   Он что-то говорит мне по-шактистански. Уж извините, чего не понимаю, того не понимаю.

   – Иди с ним, девочка, – переводит приемщик, не отрывая глаз от бумаг.

   Ладно, я – девушка послушная, во всяком случае, пока что. Вроде тряпку надевать на лицо меня никто не заставляет, а потому делаю вид, что я о ней забыл.

   А дальше начинается кошмар.

   Сначала меня толкают в какую-то комнату, буквально набитую различными девицами. Все более или менее привлекательные, некоторые – прямо скажем, красавицы. Ведут они себя по-разному. Кто-то сидит, сжавшись, кто-то подвывает. Кто-то взахлеб пытается рассказывать окружающим историю своей несчастной жизни. Бедные девочки, но кто бы их слушал! Я точно не собираюсь. Мне, вернее несравненной Лорелее, и так проблем хватает по уши.

   С трудом нахожу себе место и спокойно так, удобненько усаживаюсь. Потом, правда, вспоминаю, что приличной девушке не стоит сидеть, расставив ноги и облокотившись о колени, и с трудом сворачиваюсь в компактный клубочек. Во всяком случае, я стараюсь!

   Где-то минут через сорок, но могу и ошибаться, поскольку от шума и запахов просто дурею, меня за руку вытягивают из толпы и ведут куда-то. На сей раз моя провожатая – женщина лет так сорока. Причем, судя по ее внешности, явно откуда-то из наших мест. Впрочем, разговаривать она со мной не хочет, как и я с ней.

   Молчит, пока мы не приходим в купальню. Там, в небольшом бассейне уже располагаются штук восемь обнаженных девиц разной комплекции. Их моют другие девушки, сидящие на бортиках.

   Весьма-весьма примечательное зрелище. Которое отчего-то совершенно меня не волнует. И это отсутствие волнения беспокоит. То ли я настолько выбит из колеи, что не способен воспринимать женщин как женщин, то ли мое новое тело устроено подобным образом. А это пугает, поскольку приводит к выводу о том, что оно способно заинтересоваться представителем противоположного на данный момент пола. Вот только этого мне не надо!