Текст книги "Зулкибар (Книги 5-7) (СИ)"
Автор книги: Марина Добрынина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 49 страниц)
По лицу женщины вдруг начинают течь слезы, и она захлебывающимся голосом вещает:
– Сыночек мой. Сереженька, старшенький. Уж как я его любила. Как холила и лелеяла кровиночку мою...
Тут же сзади меня раздается возмущенный шепот:
– Какая кровиночка! Это ж сын ее мужа от прошлого брака! Она его терпеть не могла!
Анна шикает. Аркадий замолкает. Женщина продолжает говорить:
– Все для него готова была отдать! Последнее снять с себя и отдать.
Тут фыркает Дуся и поясняет:
– Представляю парня в ее последнем.
– ...но он попал в дурную компанию. Он был хороший мальчик!
Аркадий:
– Ага, с тремя приводами!
Женщина:
– ... его подставили его поганые дружки...
Аркадий:
– Которыми он успешно руководил.
Женщина:
– Он рассказывал мне, как все случилось. Он сидел в компании. К нему подошел наркоман и попросил денег на пиво. Сережа дал ему пятьдесят рублей. А потом наркоман вернулся и стал требовать еще. Сережа опять дал. Но наркоману показалось, что этого мало. Так у Сережи ножичек был малюсенький... Он наркомана этого нечаянно порезал. Легонечко. А его на восемь лет посадили!
Дуся:
– Нифига себе легонечко, если восемь лет дали!
Аркадий:
– Не так уж и легонечко. И это еще мало дали. У него условный был.
Женщина:
– А потом... я узнала... Что Сереженьку убили в колонии! Ах!
Аркадий (ехидно):
– Интересно, а то, что его там опустили, она не узнала?
Дуся (заинтересованно):
– А что опустили?
Аркадий:
– К сожалению, нет.
Я:
– Вы о чем?
И тут нервы не выдерживают у Золотникова.
– Так, – командует он, – стоп. Вы там заткнетесь или нет? Вас комментировать происходящее пока не просили. А Вы, Вероника Андреевна, продолжайте.
Вероника Андреевна продолжает.
– А перед тем, как его посадили, он снял со сберкнижки все деньги и куда-то их дел.
Тут, как по команде, начинает выть подросток:
– Аааааа! Сережаааа! Брааатиииик!
Минуты через две он выключает звук, Золотников изображает фирменную улыбку и интересуется:
– А теперь, уважаемые господа экстрасенсы, прошу Вас рассказать этой милой женщине, где деньги Сережи?
Загорается свет в зрительном зале, я оглядываю экстрасенсов и получаю возможность полюбоваться ошарашенным лицом Дульсинеи.
А к нам уже бежит помощница Золотникова с продолговатой штукой – микрофоном.
Она сует микрофон в лицо Аркадию. Тот отшатывается и произносит:
– Какие деньги?
– Деньги, которые Сережа снял со сберкнижки, – терпеливо поясняет Золотников.
– Ничего он не снимал. Карта у него была, но не в Сбербанке. Так они там и лежат.
– Ай-ай! – произносит Валерий с осуждением в голосе, – а Вы казались нам таким перспективным экстрасенсом.
– В каком банке? – выкрикивает Вероника Андреевна. Девушка, сидящая рядом с ней, задумчиво смотрит куда-то вдаль.
– В ак..., – начинает было отвечать Аркадий, но микрофон у него уже отобрали. Помощница Золотникова бежит к Владосу.
Тот делает важное лицо и медленно проговаривает:
– Чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно получить какую-нибудь вещь, которую он носил в тот момент, когда снимал деньги.
У Вероники Андреевны на лице появляется озадаченное выражение, которое быстро сменяется озарением:
– У меня крестик его есть. Вот он!
Дульсинея
Смотрю на Владоса, сиротливо стоящего на сцене и понимаю, что ничего я не понимаю! Зачем он начал рукой водить над крестиком? Я не жестовик, но кое-что в этом соображаю, у меня большая часть семьи жестовики, так что авторитетно могу заявить – жесты Владоса были всего лишь бессмысленными телодвижениями. Надо полагать, для зрелищности, о которой так печется Золотников. Кстати бяка он, не дал Аркадию высказаться, а ведь мальчик бы действительно правду сказал этой жадной тетке. Но, видимо, правда здесь никого не интересует.
– Я вот думаю, как долго бедный Владик собирается продолжать дирижировать? – пробормотала я, сдерживая некрасивое издевательское хихиканье.
– Он только лечить умеет и, кстати, очень неплохо, – шепнул Аркадий, наклонившись вперед и бессовестно обнимая нас с Катькой за плечи. – Непонятно, зачем он сюда пришел?
– А ты сам, зачем пришел? – полюбопытствовала я. – За славой? Деньгами? Или просто от скуки на все руки?
– Дусь, отстань от человека, – вмешалась Катерина.
Да конечно, как я – так отстань! А как сама к нему вчера с разговорами лезла, так это можно. Ну и ладно. Я изобразила оскорбленную добродетель и пересела подальше. Катерина на мое бегство никак не среагировала, а Аркадий воспользовался моментом и перебрался с заднего ряда на мое место. Как я и подозревала, внученька моя тут же принялась активно к мальчику приставать. Не в том смысле, о котором вы сейчас подумали, а в том, что разговор у них какой-то завязался, судя по выражению их лиц весьма увлекательный.
– Плохо видно, – наконец подал голос Владос, – темно. Подвал? Или комната без окон. Вероника Андреевна, у вас есть дача?
– Нет, – задумчиво промычала тетка, а в следующую секунду заорала, вытаращив глаза, – есть! Есть домик в деревне, там бабка сереженькина живет! В нескольких километрах под Омском!
– Надо поискать там, – авторитетно заявил Владос и вернул крестик.
– Под домом клад зарыли, лет триста назад, – громко сказал Аркадий, – а Сережа там никаких денег не оставлял.
– Какой такой клад? – заинтересовалась Вероника Андреевна.
– Разбойники награбленное прятали, там украшений приблизительно на...
– Аркадий, ну право слово хватит сказки рассказывать! – перебил Золотников и повернулся к одной из камер, – итак, Владос предполагает, что деньги покойный спрятал в доме своей бабушки, в деревне. Что скажут остальные господа чародеи?
Аркадий благоразумно промолчал, хотя от него так и искрило. Вот зуб даю, не выдержит он и в один прекрасный день превратит этого Золотникова в какую-нибудь гадость.
На сцену гордо взошла Анна, показала прямо в камеру все тридцать два зуба и прошествовала за спину Вероники Андреевны. Бедная тетка аж подпрыгнула, когда Анна картинно плюхнула на ее голову ладошки, смяв пышно начесанные волосы.
– Попрошу тишины, – торжественно изрекла девица, хотя и так было тихо.
Анна закатила глаза и замычала. Нет, ну правда замычала, как буренка, которую подоить забыли. Еще и раскачиваться к тому же начала. Ну, прямо-таки танец с бубном – обновленная версия. Интересно сценарий ей жених писал или сама додумалась?
– Ой, не могу, держите меня семеро! – пискнула я, переползая обратно поближе к Катерине и ее готу. Точнее, поскольку этот засранец мое место занял, то ближе я оказалась к нему, а он прямо-таки в малиннике очутился – между мной и Катериной.
– Что она делает? – озадаченно шепнула моя внучка, – ей нехорошо?
– Нет, ей очень хорошо, – ехидно шепнул в ответ Аркадий, – это она свои актерские таланты демонстрирует. Звезда, блин, оргазма!
– Что?
У Катерины аж глаза на лоб полезли.
– Это выражение такое. Образное, – пояснила я.
– Забавно, – резюмировала Катерина и снова бросила взгляд на сцену, – интересно, долго она собирается... хм, демонстрировать свои таланты?
– Сейчас в обморок свалится, – буркнул Аркадий.
Анна действительно вдруг побледнела, на этот раз глаза у нее очень даже натурально закатились, и она кулем свалилась на пол, вызвав переполох.
– Аркаш, это ты ее? – поинтересовалась я.
– Это она сама себя, идиотка.
– Это как это? – озадачилась я, – специально что ли? Для шоу?
– Ага, специально для шоу в корсет затянулась. На четвертом месяце беременности.
– У нас для того, чтобы увидеть беременность, есть специальное заклинание, – задумчиво проговорила Катька. – А как это у тебя происходит?
– Я просто почувствовал. Не понял сначала – думал Анне плохо и воздуха не хватает, оказалось не ей. Мальчик у нее был бы.
– Что значит, был бы? – насторожилась я. – У нее, что вот прямо сейчас выкидыш случится? Ну, вообще!
– Не сейчас. На седьмом месяце, – сообщил Аркадий, мрачно изучая перстни, которыми были унизаны его пальцы.
– Нужно ее предупредить, – решила Катерина.
– Не трать время. От судьбы не уйдешь.
– Но ведь возможность знать будущее дается нам именно для того, чтобы мы могли что-то изменить.
– Не в этом случае. У этой девушки не должно быть детей, это ее судьба.
– Одинокая старость? – предположила я.
– Нет. Карьера, слава, счастливый брак (не с Золотниковым), благотворительность, приемные дети и их забота и любовь в старости.
– Однако у этой мымры все неплохо сложится. Везучая, – мне даже как-то обидненько стало. Такая недалекая, к тому же вредная, курица и вот, пожалуйста. Наверно, правда это – дуракам всегда везет.
– Дульсинея, ты тоже везучая.
Нет, вот лучше бы Аркадий молчал, а то его слова прозвучали как намек, что я ничем не лучше Анны этой и мне вот тоже подфартило. Хотела я ему об этом сказать, но это чучело готичное продолжило свою речь:
– Твоя судьба переломилась и свернула на иную плоскость в тот день, когда ты встретила, – Аркадий замолчал и недоверчиво покосился на меня. – Мышь?
– Ну да, это Вальдор был, – объяснила я, решив, что потом пообижаюсь на такого талантливого мальчика. – Так и что бы со мной было, не встреть я мышь? Знаешь, вот то, что ты сейчас делаешь, похоже на просчитывание альтернативного будущего.
– Да? Наверно, похоже. Тебя бы на следующий день машина сбила.
– Насмерть?
– Нет. Инвалидное кресло до конца жизни. И человек рядом с тобой. Ты с его вещью уже много лет не расстаешься.
– Это что это?
– Тапок, – подсказала Катька.
– Жорик? Охренеть! Кто бы мог подумать, что случись со мной такое, он бы меня не бросил!
От офигевания я это все сказала громче, чем следовало, и тут же получила втык от раздраженного Романовского. Оказывается, пока мы болтали, Анну привели в чувства и съемки продолжились, а я тут раскричалась не по делу.
Анна, все еще бледненькая, но уже вполне себе живая, продолжала свой сеанс непонятно чего. Снова возложила руки на голову Вероники Андреевны, закатила глазоньки и загробным голосом возвестила:
– Слышу Вашего сына. Говорит, что часть денег потратил. Где вторая часть, Светка знает. Кто такая Светка? Знакомо вам это имя?
– Так вот же, – пискнула Вероника Андреевна указав на, до сих пор безучастно сидевшую рядом с ней, девушку, – вот Светочка, невеста его... Свеееееточка, так ты знаешь? Ай-яй, знаешь и молчишь! Как не стыдно, Светочка, мы же одна семья, я украшения продала, чтобы Сереженьку достойно похоронить, а ты...
– Врет и не краснеет, – проворчал Аркадий. – Не продавала ничего. И похоронили экономно, даже памятник не поставили и не собираются.
– Ну, так для красного словца соврала, наверно, – предположила я.
– Не знаю я ничего! – тем временем возмутилась Светочка и грозно взглянула на Анну, – девушка, что Вы ерунду какую-то говорите? Вы меня обвиняете в том, что я тетьверины деньги присвоила?
– Стоп! – рявкнул Золотников, – переснимать будем! Аня, что за самодеятельность? Я тебе сказал про темную комнату говорить, а ты что устроила?
– Владос про подвал сказал, а это почти то же самое. Что я буду, как дура повторять за ним? Чтобы зрители надо мной поржали? Ты меня на посмешище выставить хочешь, да? – скуксилась Анна.
– Идиотка! – еще больше разозлился Золотников, – монтировать будут, как будто каждый из вас говорил с этими людьми наедине, без других экстрасенсов, так что никто не подумает, что ты за Владосом повторила! Будут думать, что вы оба угадали.
Я захихикала. Ну, вот умора! Интересно, Владосу тоже нашептали, что нужно говорить? А почему в таком случае нас никто не предупредил?
– Я понял, – Аркадий с ухмылкой откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. – Подставные деньги лежат дома у Вероники. В столе, в коробочке под стопкой документов. Анна их благополучно найдет в итоге. Веронике за участие в представлении пару тысяч отстегнут.
– Но это же нечестно, – возмутилась Катерина.
– Это тебе не магический совет, а телевидение, – ехидно напомнила я, – так что сиди не рыпайся и набирайся нового опыта. Сама хотела!
– Катя, не принимай близко к сердцу. Дуся права – это телевидение. Шоу. Здесь всегда так. А карточку сережину эта дама никогда не найдет.
– Но ты знаешь, где она? – заинтересовалась я, – может быть, ты еще и код угадать сможешь? Мы могли бы...
– Нет! – Перебил Аркадий. – Воровать у покойников я не стану. Если вы нуждаетесь, я вам одолжу денег.
– Мы не нуждаемся, Дуся просто очередную глупость сморозила, – возмущенно прошипела Катерина.
– Ой, да ладно, – пробурчала я. – Уверяю вас, мертвым деньги не нужны. Я у них сама лично спрашивала.
– Да когда же вы, мать вашу, заткнетесь? – Золотников аж на визг сорвался от бешенства, – вы мне работать мешаете! Алексей Дмитриевич, уберите эту троицу из зала!
– Так, вы трое, – начал Романовский.
– Да-да, нас уже практически здесь нет, – заверила я, перегнулась через Аркадия, который сидел между мной и Катериной, сцапала внучку за руку и переместила нас в уютную комнату с кофеваркой.
– Ты, почему Аркадия не забрала? – возмутилась Катерина.
– Ой, а я смотрю, этот мальчик тебе так нравится, что ты с ним ни на секунду расстаться не можешь, – поддела я и призналась, – я хотела и его прихватить, но, видимо, он сильно меня боится и выставил такую мощную защиту, стоило мне сделать движение в его сторону, что ни о каком перемещении и речи быть не могло.
– Он не тебя боится, а твоей небрежности при магических действиях, – уточнила Катерина и решила, – пойду, заберу его.
– Не стоит, – остановила я внучку, которая уже собралась переместиться обратно в зал. – Вот зуб даю, он сейчас сам примчится. Поругается с Валерочкой, наложит на него какую-нибудь мерзкую порчу типа несводимой бородавки на нос, и прилетит сюда на крыльях ночи. Черный плащ, блин.
– При чем тут его одежда? – не поняла Катерина.
– Ни при чем. Мультик такой есть... не важно, долго объяснять. Короче, шутка это была.
– Все, капец! – с такими словами в бытовку ворвался Аркадий.
– Ты его убил? – предположила я.
– Я его проклял.
– Ой! – это я.
– Любое проклятие можно снять, – это Катерина. – Если, конечно, ты не хочешь оставить все как есть.
– Да неважно, чего я хочу! – воскликнул Аркадий, опускаясь на пол рядом с Катькой и, будто так и надо, укладывая голову ей на колени. – Не снимается такое проклятие!
Катерина заинтересованно склонилась к нему и коснулась пальцами висков.
– Что за черные спирали у тебя вот здесь?
– А так всегда бывает, когда я проклятие с одного объекта на другой перекидываю.
– В смысле? – не поняла я.
– Я вчера с мальчика убрал венец безбрачия, – напомнил Аркадий. – Думал, потом найду какого-нибудь засранца и на него скину. А тут Золотников, мудила е***. Довел меня, ну я и... в общем, не специально это получилось.
– Может быть, это его судьба, – заметила Катерина, увлеченно наматывая на палец спираль, похожую на дымок, который клубился всеми оттенками черного у левого виска парня. С правого она уже эти художества убрала.
– Может быть, – не стал возражать Аркадий и, наконец, додумался смутиться и попытался от Катьки отползти.
– Сидеть! – скомандовала внученька, – я еще не закончила. Ты вообще в курсе, что нельзя забирать подобные проклятия на себя?
– Я же их перебрасываю потом. Они не успевают мне навредить.
– Ты умрешь не от рака легких, а от вот таких глупых выходок. Это уйму жизненных сил съедает.
– Никто не живет вечно, – философски пожав плечами, изрек Аркадий.
– Ой, не скажи, – фыркнула я, – вот Кардагол, родственник наш, кажется, планирует вечно жить. Кать, сколько ему лет, не помнишь?
– Много, – равнодушно отозвалась Катерина.
Интересно, мне стоит сказать Аркадию, что девочка уже давно все бяки с него поубирала и сейчас просто так, ради собственного удовольствия по лицу его гладит?
– Может быть по кофейку? – решив быть деликатной и промолчать насчет катькиных действий, предложила я.
– Можно, – великодушно согласилась моя внученька, явно решив предоставить мне честь воевать с кофеваркой.
Катерина
Дуся соглашается приготовить кофе, и даже почти приступает к процессу, но все портит девушка, бегавшая ранее с микрофоном наперевес. Она заглядывает в нашу комнатку и возвещает:
– Госпожа Тамбовская, пройдемте!
Дульсинея, ехидно ухмыльнувшись, выскальзывает за дверь.
– А какое заклинание для поиска собирается применить твоя бабушка? – интересуется Аркадий, выворачиваясь из моих рук и отодвигаясь в сторону. Будто для того, чтобы сидеть рядом со мной, ему жизненно необходимы зрители, а так как последний из них испарился, то и телячьи нежности ни к чему. Хоть бы спасибо сказал за то, что я с него "темное послевкусие" сняла. Та еще гадость!
– Если честно, не знаю, – признаюсь я, – обычно, если бабушке что-нибудь нужно, она машет тапком, а там искомое или появляется или нет. Во втором случае она идет к деду.
– Твой дед сильный маг.
– Еще какой!
– А что будешь делать ты?
– Ничего. Ты же сказал мне, где лежат эти поддельные... подставные деньги.
– А если б не сказал?
– Не знаю. Я... Если честно, в такой ситуации мне было бы проще поднять Сережу и спросить у него лично. Можно, конечно, попробовать смоделировать прошлое, но это очень трудозатратное заклинание. К тому же, с шестидесятипроцентным попаданием. Честно, не знаю. Может, придумала бы что-нибудь.
Тут из студии вылетает сияющая Дуська и начинает верещать:
– Катька! Прикинь, получилось! Я тапком махнула, и деньги бац, и у них на столе! Они все так офигели, что и сказать ничего не смогли. Не знаю, может, переснимать заставят. Но, в общем, тебя просили позвать. Иди, давай.
Процесс съемки меня не волнует, отношусь к нему, как к выполнению задания – уже не слишком интересного, если не считать встреч с Аркадием. Потому прохожу внутрь спокойно, с милой улыбкой на устах. Поднимаюсь на сцену, усаживаюсь на диванчик рядом с Золотниковым. Кошусь на него, ага, так и есть, венец безбрачия. И вот что-то снимать мне его не хочется...
– Здравствуйте, Катерина! – радостно произносит ведущий.
– Здрасте, – вежливо отвечаю я.
– Вы слышали историю этой милой женщины...
– Ага.
– Так что Вы можете сказать по этому поводу?
Ну что я могу им сказать? После Дусиного колдовства всегда остается очень характерный след.
– Деньги лежат у Вас в портфеле, – говорю я, – а портфель стоит вон у той стеночки.
– Что Вы такое говорите, Катенька?! – голосом радостного идиота вопрошает Валерий, – как Сережа мог спрятать деньги в моем портфеле?! Подумайте хорошенько.
– Никак. Это Вы их туда спрятали.
– Но откуда же я их взял?
– Дуся дала.
– Стоп камеры. Катерина, что Вы несете? Вы не знаете, где лежат деньги? В принципе, Вы у нас очень колоритная особа, выгонять Вас мы сегодня не собирались, я скажу Вам, что нужно ответить, а Вы мне подыграйте. Денежки лежат у Вероники дома. Нужно просто хорошенько поискать в столе. ВЫ поняли меня? Так, мотор. Катенька, где деньги?
Угу, думаю, выгонять вы меня не собираетесь, а придется, а потому упрямо повторяю:
– В Вашем портфеле, Валерочка.
Щелкаю пальцами, и портфель медленно и величало подплывает к нам. Он плюхается на колени к раздосадованному ведущему и открывается. Я заглядываю внутрь, чтобы издать торжествующий вопль и вижу – денег нет. Это видит и Валерий.
– Не понял, – бормочет он.
Поднимает на меня недоуменный взгляд. Тут же к нам подлетает Романовский и возмущенно восклицает:
– Валер! Ты охренел! Ты куда деньги дел? Что я спонсорам скажу?!
– Сюда положил, – бормочет Валерий.
– Точно положил, – подтверждаю я.
Романовский пренебрежительно машет рукой в мою сторону:
– Так, ты вообще молчи. Валера, это что за ерунда здесь творится? Где бабло? Триста пятьдесят тысяч, Валера, ты же мне жопой своей их отрабатывать будешь.
Взгляды присутствующих, и без того обращенные в сторону Золотникова, становятся еще более заинтересованными.
Алексей Дмитриевич вдруг поворачивается ко мне, смотрит прямо в глаза и медленно произносит:
– Катерина, это Ваши шуточки?
– Неа, я тоже считала, что деньги в портфеле. А что, поискать?
– Поищи! – рычит Романовский.
Задумываюсь, что бы такого сотворить. Из комнаты при мне никто не выходил. До меня – только Дуся, которая, собственно, и вручила купюры Золотникову. Следовательно, постарался кто-то из присутствующих. А как их можно вывести на чистую воду? Правильно. Заклинанием правды. От одноименной сферы оно отличается тем, что действует непродолжительное время, и людям нужно задавать наводящие вопросы, сами они не ответят. Плюс, от сферы очень трудно отбиться, а от заклинания – запросто, только едва ли кто из присутствующих знает, как это сделать.
Пара пассов и все готово.
– Валерий, – спрашиваю, – Вы брали деньги?
– Да Вы что! – кричит Золотников, – У меня карьера! У меня репутация! Я их взял у Дульсинеи и спрятал в портфель!
– Отлично, – отвечаю, – Алексей Дмитриевич, Вы...
И тут дверь студии влетает в эту самую студию.
– Что за... – бормочет Романовский.
Первая мысль, признаюсь, что это Дуся что-то намудрила. Но мысль эта занимает меньше мгновения, потому что следом за дверью в студию влетают шесть человек с автоматами. Да, я знаю, что это такое, мне Дуся по телевизору показывала. Что такое телевизор, она пусть сама объясняет.
– Всем стоять! – кричит один из посетителей, – руки за голову!
Глава 11
Ларрен
И вот стоит она передо мной – прекрасная и волнующая, а я думаю о том, какой же я все-таки был идиот, когда нарядил ее под балахоном в эту нежную струящуюся ткань. Почему мое подсознание захотело этого? Ведь я даже не думал в тот момент о том, что должно быть под хандабом. Впрочем, хорошо уже то, что она под ним не голая. Радует, ох, как радует! Настолько, что впору и, правда, в бордель, тем более что он недалеко, а там Хирра, милая Хирра, гибкая и белокурая...
– Спокойной ночи, Верлиозия. И пусть тебе приснится что-нибудь приятное, – говорю и быстро выхожу, не позволяя себе передумать. Не нужны мне эти сложности, не нужны. Моя жизнь и так похожа на отстойник, только дракона в спальне там не хватает для того, чтобы с чистой совестью сунуть голову в петлю.
На улице темно. Ночи в Шактистане черны и беспросветны, и наступают внезапно. Казалось бы, только что, вот оно солнце, а минуту спустя раз – и выключили светило. Впрочем, мне это не мешает, дорогу знаю хорошо. Здесь всего-то три квартала. Можно бы и телепортироваться, только зачем? Ночь хороша, полна запахов и звуков, а опасаться мне нечего – даже если и рискнет кто из ночных поэтов лишить меня собственности, я с удовольствием позабавлюсь, внушая ему необходимость соблюдать законы.
Когда Вера исчезла, я понаблюдал некоторое время за действом на площади – тем самым заклинателем с выкрашенными в разные цвета полудохлыми гадюками, а потом отправился бродить по городу. Заклинатель меня не впечатлил. Парочка слабеньких заклинаний, который он выучил для подчинения себе гадов, действовала не всегда – парню явно не хватало и сил и выучки. Тогда случилась пара забавных эпизодов – лишенные контроля змеи пытались уползти от своего повелителя подальше, публика визжала и разбегалась. Каждый раз это заканчивалось одинаково – змеи были изловлены, представление продолжалось. В общем, не представляю себе, где там Вера могла почувствовать присутствие Терина, им даже и не пахло.
Я не стал дожидаться выступления следующего претендента на внимание посетителей рынка – тех самых циркачей с девочкой, силачом и собакой – и ушел. На душе было пусто и тоскливо. Я понимал, что искать дракона бесполезно. Если захочет, вернется сама. Нет – продолжу поиски племянника самостоятельно.
Вернулась. Предприняла нелепую попытку затащить меня в постель, или просто поиздеваться решила. Кто ее знает?
И теперь я из-за нее ночью тащусь в бордель, и ни радости на душе, ни предвкушения. Только мерзостные какие-то предчувствия. Настолько мерзостные, что я останавливаюсь, пытаясь вычислить их источник, и не успеваю. Звезды вдруг исчезают куда-то, и не чувствую больше ничего.
Верлиозия
Реакция Ларрена на мою невинную выходку ожидаема. Пустил слюну и гордо удалился, сделав вид, что ему все равно. Обидно не то, что он ушел, а куда ушел. В бордель. У него там постоянная девка – хрупкая и гибкая блондинка.
Чем я хуже?
Подхожу к зеркалу. Изучаю свое отражение. На мне все еще нижнее платье из тонкой, почти прозрачной, ткани, струящейся по телу и облегающей фигуру в нужных местах. Я тоже гибкая. И хрупкая. По крайней мере, могу быть такой, если захочу.
И я знаю, чего нет у той блондинки, что есть у меня. То самое, от чего не избавиться и что отталкивает Ларрена. Это мое лицо, как две капли воды похожее на лицо Аргвара.Не удивительно, что мне предпочли шлюху из борделя.
Я не знаю, что общего Ларрен разглядел между нами, но чувствую, что именно поэтому он уже не в первый раз ходит именно к этой девушке. Я не испытываю к ней ненависти. Она не виновата в том, что напоминает Ларрену меня, но при этом не напоминает Аргвара.
Что ж, пока мой маг развлекается, почему бы мне не заняться тем же?
Снимаю иллюзию. Мне некомфортно в образе шактистанской овечки, который я восстановлю по возвращении в гостиницу, чтобы Ларрен не злился.
Телепортируюсь к лавке, где он сегодня приобрел подарок для меня. Мне нужно знать, каким образом новенькие, не активированные брачные браслеты попали в этот мир. Думаю, купец может рассказать мне много интересного. И сделает он это прямо сейчас, потому что живет здесь же – в комнатах на втором этаже, прямо над лавкой. Наверняка он будет рад меня видеть.
Купец, мирно спавший в постели до тех самых пор, пока я не уселась на него верхом, прижимая его запястья к матрасу, почему-то мне не обрадовался. Наверно, я недостаточно почтительно с ним поздоровалась. Исправляю эту оплошность, смачно с оттяжкой лизнув его в нос и наградив самой нежной из своих улыбок. Он что-то бормочет по-шактистански. Не понимаю ни слова. Будет жаль, если нам не удастся поговорить обычным способом. Боюсь, что в моем нынешнем ограниченном состоянии, после того, как я прочитаю этого человека, мне понадобится время, чтобы восстановиться. Если только не подвернется маг, забрав у которого энергию, я смогу пополнить свой ограниченный резерв. (Я уже говорила, что когда-нибудь убью Аргвара?)
– Ты меня понимаешь? – интересуюсь я на зулкибарском.
В ответ купец всхлипывает и испуганно моргает. Противно. Ведет себя будто перепуганная девственница под насильником. И это мужчина! И на нем сижу всего лишь я – хрупкая девушка. И даже не помышляю о насилии. Во всяком случае, над телом. Оно слишком старое и дряблое, чтобы у меня возникло желание что-то с ним сделать.
– Тебе лучше расслабиться и получать удовольствие, – мурлычу я, ловлю его взгляд и уже не отпускаю, погружаясь все глубже в его мысли, память, чувства. Я возьму все. У меня недостаточно сил, чтобы отсеивать ненужное и деликатно не лезть в личное.
Купец оказывается трусливее, чем я думала – он владеет зулкибарским языком, но от ужаса не понял на каком наречии я задала свой вопрос. А жаль. Будь иначе, для него, да и для меня тоже, все закончилось бы быстрее и без потерь.
Прихожу в себя лежа на неподвижной тушке купца. Запах тот еще. Этот глупый зверек обмочился. А может быть и не только. Встаю. В теле неприятная слабость. Такое со мной было только однажды, три года назад, когда этот противный кентавренок со своим папашей-полукровкой ударили по мне ментальным заклинанием.
Информация, полученная от купца, не стоила таких жертв. Браслеты попали к нему два с лишним года назад – перекупил у наемников, идущих из Зулкибара. Забавное совпадение – это оказались те самые наемники, которых я приручила в Трали. Как они ухитрились остаться в живых? И где взяли браслеты? Купцу они сказали, что это была оплата нанимавшего их в Зулкибаре лица. Кто нанимал их на территории королевства, кроме меня? Почему расплатился этими украшениями? Как они попали к нему? Эти вопросы так и останутся без ответа. Разве что найти наемников и спросить у них. Но это проблемно в моем нынешнем состоянии.
Аргвар определенно заслуживает смерти. Как и его бешеная принцесса. Я надеюсь, мой родитель найдет способ сделать так, чтобы она прожила достаточно долго и дождалась, когда я стану совершеннолетней и смогу убить ее и Аргвара. Медленно и жестоко. С большим удовольствием.
Подхожу к окну, открываю его и делаю глубокий вздох. Мне не хватает воздуха. Кажется, что тело стало тяжелее и перестало слушаться. Вряд ли сейчас меня можно назвать гибкой. А вот хрупкой – да. Такое ощущение, что стоит сделать одно неосторожное движение, и я рассыплюсь на части.
Тяжело наваливаюсь на подоконник и пытаюсь вспомнить, как телепортироваться. Получается не очень. Кажется, мой разум, как и тело, впадает в неподвижность. Хочется уснуть. Но сначала нужно вернуться в гостиницу. Возможно, Ларрен уже пришел и волнуется, не найдя меня на месте. Нет, мозг явно отключается – как мне пришло в голову, что он может волноваться?
Чувствую – позади меня что-то происходит. Я должна обернуться. Немедленно! Но получается наоборот – очень медленно. Слишком медленно. Не успеваю увидеть, кто набросил на мою голову ткань, покрывшую меня с ног до головы. От нее пахнет травами. Очень сильно. Очень мерзко. Начинаю задыхаться. Сознание уплывает. В очередной раз убеждаюсь, что драконы могут терять сознание не хуже чем, к примеру, люди.
Ларрен
Говорят, есть на свете люди, которые ни разу в жизни не теряли сознания. Есть счастливцы, которых не били по голове. Я к таким, конечно же, не отношусь. Если я когда-нибудь увижу князя, попрошу его учредить премию самому невезучему магу года, и буду ее регулярно получать. Надо только подумать о том, что бы я хотел иметь в виде приза. Круглосуточную охрану, состоящую исключительно из архимагов? Или какое-нибудь потрясающее изобретение, отгоняющее неприятности?
Так вот, к вопросу о потере сознания. Первое, что ощущаешь, придя в себя (ладно, я ощущаю), это блаженство. Длится оно недолго, секунд пять. Потом ты пытаешься понять, по пунктам, кто ты, что это было, и заодно представить, чем все это может закончиться.
