Текст книги "The Мечты (СИ)"
Автор книги: Марина Светлая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
Дерзайте, Женя, дерзайте!
«Он у нас недавно появился, Женечка, но такие обычно долго не задерживаются, их разбирают щенками... – вещала в ее голове Флоренция Эдуардовна, глядя в зеркальце и припудривая то ли себе носик, то ли Жене мозги. – Очень обстоятельный мужчина. Знаете, такой... представительный, даже интересный. Воспитанный, образованный... Женат не был, алиментов никому не платит. Такая редкость нынче. Мне кажется, вы будете замечательно вместе смотреться. Я вам лучшего из имеющихся клиентов отдаю. Дерзайте, Женя, дерзайте!»
И Женька «дерзала». Рассматривала мужика, сидящего перед ней. Он выглядел добротно и уверенно. Поправка: самоуверенно. «Всего четыре буквы, а разница колоссальная», – улыбнулась Женя своим мыслям, но выглядело, будто улыбается она своему визави. Что-то диссонировало в его образе, и она никак не могла понять что именно. Почти незаметно, как дрожание стекол в рамах, когда мимо проезжает грузовичок.
С виду-то Виктор и правда казался вполне интересным мужиком, соответствующим заявленным Флоренцией Эдуардовной характеристикам. Красавцем его назвать было сложно, но к своему возрасту, а значит, примерно и к Женькиному, он приобрел определенную характерность, проявляющуюся внешне, и называемую в народе солидностью. Во всяком случае, галстук делал свое дело, как и начищенная обувь под столом. И хорошо наутюженная рубашечка под пиджачком. И еще аккуратно подстриженная рыжеватая с легкой проседью бородка. Все это вместе смотрелось солидно.
Точно так же солидно после нескольких минут трепа о том, как он устал от Солнечногорска и хотел бы рвануть, например, в Албанию с будущей супругой, Виктор принялся загибать на руке пальцы, вещая:
– Видите ли, Женечка, вы, разумеется, очень красивы, но красота для брака – далеко не самое главное. Желательное, но не превалирующее. Мне нужна хорошая хозяйка. Аккуратная, старательная, не ленивая. Кулинарные способности – обязательны, как и желание их развивать. Далее. Уровень образования – играет колоссальную роль, мне сложно мириться с недалекостью возле себя. Ограниченный кругозор – самый большой враг семейной жизни. И еще, конечно, взгляды. Моя супруга определенно должна разделять со мной мое мировоззрение. Служить опорой и поддержкой. Кроме того, Женя, мы с вами взрослые люди, и я буду предельно откровенен и жду откровенности от вас. Я ищу женщину раскованную, которая не боится экспериментов в интимной жизни. С ханжами мне не по пути. Далее... здоровый образ жизни – отсутствие вредных привычек, присутствие в расписании спорта, активность...
Он продолжал вещать, даже когда пальцев на его руке уже не хватало, и делал все это с таким важным видом, будто бы готовился к заключению важной сделки и подходил к вопросу крайне обстоятельно.
Сдерживая сгенерированный приблизительно в середине его торжественной речи смех, Женя лишь изредка прикладывалась к своей чашке кофе, чтобы хоть немножечко перевести дух. Со стороны же казалось, что она крайне внимательно слушает Виктора и едва ли мысленно не конспектирует его требования ко второй половине. И возможно даже они бы перешли к легким закускам, если бы Женькино альтер эго не поинтересовалось у кандидата в женихи, с самым невозмутимым видом перебив его на полуслове:
– А вы где работаете, Виктор?
Надо отдать Вите должное – Витя не стушевался. Почти. Лишь на мгновение завис, видимо, не ожидавший, что его так внезапно прервут, да еще и подобной бытовухой, когда он распинается о великом. Но все же, глотнув воды из стакана, который он сразу попросил у официантки (до еды, дескать, очень полезно пить воду), Виктор очень важно ответил:
– В данный момент жизни у меня творческий отпуск и переосмысление приоритетов. В дальнейшем же... есть несколько идей. Мне хотелось бы открыть свой бизнес, Женечка.
– И давно? – с самым понимающим видом спросила Женя.
– Второй год, – вдруг помрачнев, буркнул Виктор. Далее следовала тирада о том, что деньги не главное, есть множество вещей куда важнее их. Любовь, например.
Мягкий и теплый апрель расцвел улыбкой
Мягкий и теплый апрель расцвел улыбкой на Ташиных губах, а знаменем его стало ее алое платье с не по-рабочему глубоким декольте, которое она выгуливала на работу каждый раз, когда в Солнечногорск приходила настоящая весна. Ее шейка была прикрыта кокетливым шарфиком, на плечах красовался расстегнутый лимонный плащ, туфли-лодочки были ему в тон – такие же солнечные, а она сама поставила на Женин стол кофе, за которым не поленилась заскочить в кофейню за углом по дороге на работу.
– У меня новости! – провозгласила она перелетной птичкой, только что вернувшейся в родные края.
– Хорошие? – подняла на нее глаза Женя. Она сегодня тоже была очень весенней, хотя и предпочитала в одежде менее яркие тона.
– В нашем болотце любые новости автоматически становятся хорошими! – загадочно улыбнулась Шань и скинула с себя плащик, примостив его на вешалку в углу кабинета. Главдракон сегодня на глаза еще никому не показывался, ее помощница, делившая с ней кабинет, всем отбрехивалась, что Любовь Петровна в казначействе, а это был верный признак того, что она придет либо с новой прической, либо со свежим маникюром. Но Таше Шань было все едино – ее опоздание в свете подобных событий осталось никем, кроме Жени, незамеченным.
– Короче, помнишь, я жаловалась, что дядя Вадя ныл всю прошлую неделю: «поехали в Испановку, поехали в Испановку»?
– Помню, – кивнула Женя. Откровенности ради, она совсем этого не помнила, просто потому, что дядя Вадя вместе с его нытьем категорически не входил в сферу ее интересов. Но, судя по настроению Таши, именно сейчас во избежание обстоятельного экскурса в прошлое, тактически верным было подтвердить спрашиваемое.
– А вчера меня Елисеев домой провожал. Айтишник наш. Так вот он рассказывает, что у дяди Вади в Испании дом! Прямо на море, представляешь? А еще, на уровне сплетен, конечно, но Елисеев утверждает, что из надежных источников, у дяди Вади еще и квартирка в Риме имеется. Очень может быть, кстати. Помнишь, его жена в Италию укатила. Явно ж неспроста!
– Так у кого квартира-то? У дяди Вади или у его жены?
– Ну ясно же, что у дяди Вади! Они развод так и не оформили, он явно не хочет, чтоб она что-то оттяпала. Я его декларацию смотрела и биографию изучила. Это ж он только последние годы в Солнечногорске. А раньше – то начальник финансового управления области, то в столице в фискальной службе высокий пост занимал. А потом про него статью накропали разоблачительную, его и турнули подальше с глаз, чтоб скандала не было. С тех пор он тут и сидит, ждет с моря погоды.
– Ну допустим, – согласилась Женя, кинув взгляд на стопку табелей, не желающую уменьшаться самостоятельно. – Нам с того – что?
– Ну так он меня на обед сегодня зовет, Малич! – с видом человека, которому приходится объяснять прописные истины, подкатила глаза Таша.
– Ты сейчас несерьезно, а?! – но в голосе Жени звучала явная неуверенность. – Он же старый!
– Да ему дача лет десять сразу скосила! И еще пятёрик – квартира! Чуешь, как между нами разом сократилась разница, а? Уже не тридцатка, а вполовину меньше!
– Совсем с ума сошла… Наташка! Ты… Я не знаю, что с ним делать можно! Радикулит мазью растирать?
– Слушай, возраст мяса важен только если суп варишь. Чем старше, тем дольше варится. А меня дядя Вадя в ресторан зовет, ну!
– В твоем возрасте в клубы ходить надо! А не по ресторанам чинно сидеть.
– В клубах я напиваюсь, что ничего не помню. А так за мной меня дядя Вадя присматривает, – мечтательно улыбнулась Таша и устроилась на своем рабочем месте. – Что на повестке дня? Что-то срочное?
Повестка дня пришла сама в лице Юраги. Одновременно с Ташиным вопросом, Артем Викторович сунулся в дверь и проговорил:
– Доброе утро, девушки! Звонила Любовь Петровна. Говорит, что задерживается в казначействе еще где-то на сорок минут, – при этих словах Шань из-за своего ноутбука тоненько захихикала. – Пользуясь случаем, ректор вызвал меня к себе и хочет видеть таблицы по филиалу. Евгения Андреевна, могу я вас попросить сделать выкачку из вашей системы?
– Вам за этот месяц? – согласно кивнула Женя.
– Да. Нужно показать общую картину, а Любовь Петровна очень против, когда я в это лезу.
– Немудрено. Любовь Петровна вообще редко бывает «за». Жизненная позиция, – улыбнулась Женя и протянула руку. – Флешку давайте.
– Момент, – улыбнулся Артем Викторович, и в ее руках оказалась небольшая флешка с брелоком от киндер-сюрприза в виде Супермена. Поскольку отправлять друг другу документы посредством электронной почты было опасно, коллектив перешел на подпольную деятельность. Главдракон последнее время отслеживал корреспонденцию экономических и бухгалтерских служб университета и, если надо, давил на айтишника Елисеева всей своей массой, чтобы он исправно носил ей отчеты о том, кто кому и что отправляет. Юраги это касалось вдвойне. Для главдракона он был практически персоной нон грата из-за ректорской симпатии.
– Я тут подожду, хорошо? – спросил он.
– Кофе будете? – предложила Таша скорее из вежливости, чем всерьез хотела этим заниматься, и Артем Викторович отрицательно мотнул головой. Выглядел он довольно обыкновенно для тех, кто его знали, – пиджак чернильного цвета, джинсы, кроссовки. Рубашка белоснежная с тонким синим галстуком. За столом, когда скрыты ноги, а виден только торс – обычный клерк. На велосипеде – странное явление посреди города.
– Нет, спасибо, я уже, – в слова облек он собственный жест и подошел к окну, за которым виднелось море. – Погода сегодня... хорошая, правда?
– Весна, – как и Таша, вежливо подхватила Евгения Андреевна, наблюдая шкалу копирования, – весна любую погоду делает немножко лучше.
– И настроение тоже. Даже если ты – Любовь Петровна.
– Мужика ей просто надо! – со знанием дела снова захихикала Шань.
– Скорее счастья, – улыбнулся Юрага. – Черт его знает, в чем оно для нее.
– Ну так в мужике! Которого нет. Вот и бесится. Артем Викторович, вы б пригляделись! Такая женщина! Мечта поэта!
– Я экономист, а не поэт, – брякнул Юрага, а на щеках его запылали пунцовые пятна. О личной жизни он никогда не позволял себе распространяться или обсуждать чужую. А на лице Шань отразилось выражение, которое Женя хорошо знала и которое называлось «Я-же-говорила-что-он-гей!»
Она мысленно послала ей сигнал угомониться, который Таша наверняка не поймала на свой радар. И поэтому попыталась сменить вектор разговора.
– Как думаете, Артем Викторович, после того, как ректор вас выслушает, – что будет?
Он улыбнулся ей одними глазами, у него это как-то по-особенному выходило. Может быть, потому что глаза были очень светлыми, и в них все легко читалось.
А потом заговорил:
– Если честно, то не имею представления. Он главдракону не очень доверяет, но в ее руках много власти. Да вы и сами понимаете, чем-то она его держит... Но восемь миллионов не шутка. Он хочет просмотреть ежемесячные расчеты по филиалу. Я брал ваши прежние цифры. А теперь ему понадобился текущий месяц. Моя задача, Евгения Андреевна, убедить его, что у нас все прозрачно и просчитывается даже арифметически. Я не хочу, чтобы ко мне или к вам имелись хоть какие-то вопросы. Хотя Любови Петровне такая моя активность явно не по душе. Она хочет вывезти этот «Титаник», только меня при этом в топку бросить по возможности.
– Будем надеяться, мы все выживем, – улыбнулась в ответ Женя, извлекла флешку и протянула ее Юраге. – Держите ваше оружие и оставайтесь на светлой стороне.
Честно говоря, представить себе этого недоделанного рыцаря на темной было трудно даже при самой богатой фантазии.
– Спасибо, Евгения Андреевна, – кивнул он ей, забрал свой меч джедая и пошел к выходу, потом обернулся и как очень воспитанный молодой человек, вполне в своем духе сказал: – Хорошего дня, дамы!
– И вам не хворать! – задорно провозгласила Таша Шань, а, когда за ним закрылась дверь, заявила Женьке: – Как видишь, с женихами совсем туго девушке в моем возрасте и статусе!
– Балда! – констатировала Женя. – Нормальный мужик. И по возрасту тебе больше подходит. Сама бы лучше пригляделась.
– Э-э-э! Ты чего несешь, Женька?! – охнула Таша, будто бы ее подозревают, что она вырезает кошельки в трамваях. – Ты посмотри на него! Он же... капец старый! Хуже деда!
– Ты точно с ума сошла. Всего-то чуть за тридцать!
– Тридцать четыре! А ощущение, что все шестьдесят! У него все пуговицы застегнуты, Жень! И... и он на экологии сдвинут. На работу на велике ездит, как мой папа на дачу! Он... да даже дядя Вадя против него молодой, веселый, столько всего знает, с актерами дружит, предлагал меня познакомить... А Юрага что? Вот что Юрага? Одни цифры в башке!
– Зато эта башка присутствует. И там, где ей положено, – на плечах, – возмутилась Женя. – А твой дядя Вадя только и может, что бухать и анекдоты травить о том, что ниже пояса.
– У него смешные анекдоты! И алкоголь элитный! Артем такой вряд ли даже нюхал!
– Ну уж это точно не недостаток, – рассмеялась Женька. – Ладно, ну тебя! Делом давай заниматься.
Таша усиленно засопела носом уставившись в ноутбук. И даже пригубила остывший за это время кофе, но, видимо, его температура была далека до ледяной, потому ее пыла он не остудил. И через минуту в Малич прилетело недовольным, едва сдерживающимся голосом:
– А ты вообще... по свиданиям дурацким бегаешь непонятно с кем! Еще и по наводке профессиональной свахи. Не тебе меня учить мужиков выбирать!
– Зато нас с тобой выбирают табели, – примирительно отозвалась Женя и погрузилась в славноизвестный сладостный, волшебный и поэтический мир цифр. С ними она и возилась до самого обеда.
С тем чтобы в отмерянный законом час времени, отложив в сторону стопки бумаг, разглядывать витрины кулинарии супермаркета, расположенного по соседству с административным корпусом университета. Весна повлияла на обеденные предпочтения Евгении Андреевны. Если обычно она брала что-нибудь питательное, то сегодня ей неожиданно захотелось чего-то нестандартного.
Ее глаза медленно блуждали по расположенным под стеклом яствам до тех пор, пока не наткнулись на нечто совершенно зеленое и по-весеннему жизнерадостное. Прямо как изумрудная травка, радостно пробивающаяся к солнышку. «Дорада на подушке из шпината» – информировал ценник, прикрепленный к блюду, а стоимость этого замечательного произведения местного повара была такой, будто бы он приготовил, по крайней мере, семгу. Но зелень так и манила, так и притягивала Женин взгляд и вызывала такое активное слюноотделение (впрочем, она просто очень хотела есть), что барышня почти уже решилась на ней остановиться, когда услышала совсем рядом, у прилавка, голос Юраги:
– Грамм двести-двести пятьдесят дорады со шпинатом, будьте любезны.
– Вы уже пробовали? – негромко поинтересовалась у него Женька и скосила глаза на рыбу. – Как оно?
Артем Викторович обернулся и улыбнулся, увидев ее. Похоже, что только заметил.
– Понятия не имею, если честно. Я обычно обед с собой беру, а сегодня не сложилось. Но оно такое зеленое... я решил, что довольно трудно испортить шпинат рыбой и наоборот, а?
– Вот и мне так показалось. Пожалуй, я тоже решусь попробовать.
– Будем пробовать вместе, – по-мальчишески улыбнулся он. – Если оба траванемся, вот это ор будет на весь этаж, а? Главный экономист и главный расчетчик на соседних койках в инфекционке.
– При всем уважении, но делить с вами… – начала говорить Женя и вдруг резко замолчала.
В поле ее зрения попал мужчина, не заметить которого было просто невозможно. Тому способствовали его рост, светлый пиджак, отличный от остальной довольно темной массы обычных покупателей, и лицо Ричарда Гира в его лучшие годы. И вот тут Женю можно было смело отправлять в инфекционку. Ибо ее настиг вирус весны, толкающий даже благоразумных людей на самые безрассудные поступки. Она улыбнулась своей идее и, продолжая наблюдать за болваном-соседом, вернулась к Юраге.
– Так о чем вы там… а, ну да… вместе и в инфекционке не так страшно.
Артем Викторович, кажется, ее выпадом очень вдохновился. Потому что улыбка на его лице растянулась от уха до уха.
– Ну мы же с вами, можно сказать, однополчане! Выступаем в настоящее время единым фронтом!
– Как союзники в сорок четвертом, – донесся до них саркастичный голос Ричарда Гира откуда-то сбоку.
– Нормальная у нас рыба, не выдумывайте! – наконец рассердилась барышня, обслуживавшая их в отделе кулинарии. – Свежая! Могу сама при вас съесть! Будете или нет?
– Будем-будем! – искренне заверила ее Женя. – Мне грамм четыреста сделайте и шпината не пожалейте, пожалуйста.
Удивленно наблюдая за тем, как щедро отваливают в контейнер «легкий обед» для Малич, Юрага невольно скользнул взглядом по ее точеной фигуре, но, видимо, сделав вывод, что от шпината особенно не наберешь, как-то враз успокоился.
Одновременно с этим назначенный местным Ричардом Гиром персонаж, выбрав на соседнем прилавке брусок сыра и добавив его в свою корзину, полную заморских деликатесов, двинулся к кассам, бросив пару довольно свирепых взглядов на главного расчетчика Солнечногорского технического университета, не заметить которые было трудно. И Артем Викторович их заметил.
– Вы его знаете? – уточнил он зачем-то.
– Скорее – нет, – отозвалась Женя, вдохновенно последовав за светлым пиджаком к кассам. Юрага топал рядом, но она его уже совсем не замечала. Ее цель остановилась в конце очереди, и Женя в несколько шагов настигла ее.
Последующее со стороны выглядело так, как если бы она споткнулась. После чего налетела на любителя дорогой еды, дорогой одежды и вообще всего дорогого. И все бы ничего, если бы по его пиджаку в тот же миг не заскользила пресловутая дорада, в свежести которой клялась продавщица, оставляя радостно-зеленый след на светлой ткани.
– Простите, простите, простите, – защебетала Женька, судорожно выхватывая из кармана упаковку влажных салфеток, и принялась яростно вытирать шпинат. Впрочем, результат выходил совершенно обратный.
– Да ты сдурела, что ли? – взревел господин Моджеевский, чьего имени Женька пока и правда не знала. Пока что не знала. – У тебя глаза, у дуры, есть?
– Безусловно, – вскинула она эти самые глаза на пострадавшего. – Так же, как и у вас.
И тут он задохнулся. То ли от возмущения, то ли от вида ее хорошенького, почти фарфорового личика, оказавшегося так близко от его лица, которое, кстати, надо было держать. Потому он снова глянул на испорченный пиджак, пытаясь проникнуться гневом, и рявкнул:
– Ну да, и правда. От таких, как ты, лучше держаться подальше. Издеваешься надо мной, что ли?
– Эй! – вдруг неожиданно подал довольно твердый голос Юрага, который все еще маячил поблизости. – Полегче! Сколько стоит ваш пиджак? Возместим да разойдемся!
Обнаружив группу поддержки в виде очередного мужика за Жениной спиной, Роман Романович озадачился, если не сказать больше. И в очередной раз взбеленился – она их каждую неделю меняет, что ли?
– Я вообще не с тобой разговариваю, понял? – прорычал он.
– Да разговаривать вы, похоже, не особенно умеете, – негромко проговорила Женя и принялась подбирать рыбу. Чувство мести уступило место совести: плевать на пиджак этого буржуя, а вот работы уборщицам она прибавила.
– Евгения Андреевна, бросьте, я сейчас кого-нибудь позову, – выпалил Юрага, оказавшись возле нее. А Моджеевский внезапно почувствовал облегчение от того, что этот придурок обращается к... Евгении по имени отчеству. А значит, не все так плохо.
– Сам позову, – милостиво протянул он и кивнул кассирше, мол, кого звать. А та ошарашенно указала куда-то в угол магазина, где стоял ошалевший охранник с рацией. Моджеевский шевельнул бровью, и тот мигом что-то залопотал в свой аппарат.
Картина, надо сказать, по-своему впечатляла. Женя продолжала упорно сгребать рыбу в бокс, ей помогал Артем Викторович, а над ними возвышался мистер БигБосс в испорченном пиджаке, удивительным образом не растерявший обаяния Ричарда Гира.
– Да ну прекратите! – в очередной раз потребовал Роман Романович, глядя на этих дуриков. – Сейчас все уберут, ну! Про пиджак забудьте. Евг... Евгения, поднимитесь, пожалуйста!
К удивлению Моджеевского и своему собственному, Женя послушно поднялась и посмотрела на него.
– Извините, в общем, – проговорила она и оглянулась. Шоу удалось – зрителей было много.
– Да ладно... – неожиданно растерялся Роман, в очередной раз поймав мысль о том, как это здорово, что на него орут, как на обычного человека. А теперь и извиняются так же – как перед обычным. – Вы, в общем-то... не так уж и виноваты. Вы же поскользнулись...
– Угу… споткнулась…
– Ну вот и... проехали, – проговорил Моджеевский, наблюдая, как к ним подлетает уборщица со шваброй, и сознавая, что оставаться здесь дольше уже незачем. И так уже все и всё видели. – До свидания Евг...ения Андреевна. И... – он обернулся к поднявшемуся недоразумению в кроссовках, – и вы... да...
– Да, – пробубнило недоразумение, хотя, если подумать, могло бы и промолчать. Оно тут точно лишнее. Роман Романович махнул Жене рукой и, схватив свой пакет, ломанулся от кассы на выход, на ходу снимая пиджак. К нему подскочил охранник, зачем-то пытаясь отнять покупки, чтобы донести их до машины, но ему было поручено лишь выбросить означенный предмет гардероба в урну.
Проводив его взглядом, Женя сделала шаг и оказалась перед кассиршей.
– Там четыреста грамм было… дорады со шпинатом…
– Евгения Андреевна, – Юрага снова оказался рядом, очень серьезный и собранный, проницательно глядел на нее и протягивал ей свой контейнер, – здесь, конечно, не четыреста... но вряд ли вы столько съели бы, мне кажется.
– Вряд ли, – хмуро согласилась Женя. Куда только девалось весеннее настроение. – Вы уж тоже простите за этот цирк.
– Да мне-то что? – кривовато усмехнулся он. – Это ж не мой пиджак в шпинате. Да моему и не грозило бы, кажется. Вы берите, правда. А то снова в очереди стоять... я лучше уж сам сейчас сбегаю.
– Решайтесь давайте, за вами уже хвост! – проворчала кассирша и вдруг заржала: – А про испорченное забудьте. У нас по закону если поскользнулся, можно не платить за товар. А с законом шутки плохи, РоманРоманыч не даст соврать.
