Текст книги "The Мечты (СИ)"
Автор книги: Марина Светлая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
Ты серьезно?
– Ты серьезно? – не веря охнула Юлька, попытавшись выбраться из состояния анабиоза, в который впала от таких новостей.
– А ты думаешь, я бы стал такое выдумывать? – сердито буркнул Богдан.
– Ну да... не стал бы... – она поморгала своими огромными глазами и приоткрыла рот, над чем-то размышляя, а потом этот самый рот стал медленно вытягиваться в широченной улыбке, а на лице отразилась большая-пребольшая радость. Юлька даже подпрыгнула на месте, а от избытка эмоций всплеснула руками и звонко воскликнула: – Слушай... но если твой папа встречается с моей Женькой – это же... это же просто здорово, Бодь!
– Твоя сестра спит с моим отцом. И я не вижу в этом ничего хорошего.
– Ну так им не по пятнадцать лет, чтоб за ручку ходить, – еще шире расплылась Юлька. – Нам, кстати, тоже! У нас любовь и у них любовь. Бери пример!
– У нас с тобой любовь! – порывисто заявил парень. – А вот у них… Отец скучает по нам и с мамой бы помирился все равно. А твоя сестра вцепится теперь в него. Еще бы! У него деньги и статус!
– При чем тут это? Женька не такая!
– Прям! Откуда она вдруг взялась? И сразу домой к нам заявилась.
– Ты чего? – ошарашенно переспросила Юлька, и радостное выражение ее лица постепенно сошло на нет. Пока еще не безоговорочно, потому что она все-таки не верила, что Бодька это все всерьез. – Ты что? Богдан, ты правда так считаешь?
– Да! – снова вспылил он. – Она за чужой счет решила удобно устроиться на старости лет!
– Женька не старая! Ты даже не понимаешь, какую глупость сейчас сказал! Ты... Ты же ничего про нее не знаешь! Она у нас... самая лучшая! Да когда у нас мама умерла, это она меня воспитывала, даже замуж не вышла, лишь бы у меня все было. А ты сейчас о ней так плохо говоришь!
– Ну и что? Это не дает ей права лезть в чужую семью.
– Какую семью?! Твои в разводе уже сколько?
– Они бы помирились, – упрямо твердил свое Богдан. – Просто надо было время.
– Похоже, твой папа не особо стремился мириться! А если ты попробуешь обидеть Женьку, я... я не знаю, что я сделаю, понял?
– Я думал, ты меня любишь.
– Люблю. Но если ты так гадко отзываешь о моей сестре – это все равно что обо мне. Как ты не понимаешь?
– А как ты не понимаешь, что твоей сестре лучше поискать себе мужика в другом месте? – заорал парень.
– Тогда и мне – лучше! – выкрикнула Юлька, сжав кулачки. – Кто угодно лучше, чем такой зажравшийся мажор, как ты!
– Ты… ты сейчас серьезно? – оторопело спросил Бодя.
– А ты думаешь, я бы стала такое выдумывать? – передразнила его Юлька. – Мы ж для вас, Моджеевских, рылом не вышли!
– Дура!
Юлька покраснела, подняла на него свои огромные, сейчас особенно яркие голубые глаза, в которых стояли злые слезы. Губы ее некрасиво искривились, будто она вот-вот заплачет. Но, кое-как справившись с собой, она упрямо выдвинула вперед подбородок и отчеканила:
– Сам дурак! – после чего развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла прочь.
– Ну и ладно! – бросил ей вслед Богдан и быстро зашагал в противоположном направлении.
Да ну глупость какая-то!
– Да ну глупость какая-то! – совершенно равнодушно отмахнулась от Богдана мать и поставила перед его носом тарелку с чем-то горячим и подозрительно фиолетовым. В последнее время Моджеевская слишком много экспериментировала на кухне, и это сказывалось на ее настроении не лучшим образом.
– Дегустируй! – потребовала она.
– Не глупость, – буркнул сын, недоверчиво ковыряя ложкой сомнительную пищу и принюхиваясь. – Он ее в дом приволок!
На мгновение на лицо Нины Петровны набежали тучи, но она быстро развеяла их, подтолкнув к сыну еще и солянку.
– Ну его же дом. Кого хочет, того и приводит. Какая-нибудь очередная Мисс Солнечногорск две тысячи дцатого года. Он их коллекционирует, и ты это знаешь.
– Если бы! Мисс она была лет двадцать назад. И работает в универе нашем техническом.
Богдан энергично отодвинул от себя фиолетовое и принялся с аппетитом уплетать суп. Мать, глядя на него, медленно соображала. Потом присела на ближайший стул.
– Ты хочешь сказать, – проговорила она, – что это... прости, пожалуйста... что она обыкновенная нормальная баба нашего возраста?
– Прикинь! Он еще и жениться соберется, вот увидишь.
– Да ну какая глупость! Жениться! У него двое детей!
– Ну вот а потом станет больше, – авторитетно заявил Бодя.
– Богдан!
– Что?
– Ты... – Нина Петровна закусила губу, а потом заставила себя собраться: – Ты считаешь, что не надо мне было... что я... неправа?
– Когда вы разводились, ты меня не спрашивала, – проворчал сын. – Теперь-то чего? Опоздала.
– Она красивая?
Богдан замялся.
– Ну в общем… да, – и вскочил из-за стола. – А вообще, разбирайтесь сами!
С тем и вылетел с кухни.
Несколько минут Нина Петровна смотрела на дверной проем, за которым скрылся сын. Потом судорожно выдохнула. И огляделась вокруг в поисках телефона. Похлопала себя по бокам, трубка нашлась в кармане халата.
Халата! Да когда она по квартире ходила в халате-то?!
Нина всхлипнула и торопливо нашла в списке контактов номер мужа. Поправка: бывшего мужа. Он был безлико подписан у нее как Моджеевский. А ведь она же тоже – Моджеевская! И дети у них – Моджеевские! И она никак не может позволить... не может...
Ее мысли перебили протяжные гудки в телефоне. Бывший не спешил принимать вызов, и это ее особенно бесило. Но позволить себе злиться Нина Петровна сейчас не могла, потому что сильнее всего на свете хотела, чтобы Ромка все-таки взял эту дурацкую трубку!
Ромка же был предсказуем в этом вопросе. Звонки от бывшей жены он принимал всегда и везде. Или в крайнем случае перезванивал – мать его двоих детей все-таки. Потому, когда она услышала на том конце его расслабленный голос, и сама с некоторым облегчением выдохнула.
– Привет, Нин, – как обычно, отозвался Роман.
– Привет, – неуверенно промямлила она.
– Ты что-то хотела?
– Да! Ты же помнишь, что я тебе говорила по поводу Тани! – на ходу придумав причину, проговорила Нина, и по тону было слышно – нервничает.
– Помню.
– Она тебя просила?
– Просила, – продолжая играть на ее выдержке, ответил Моджеевский.
– И?
– И я ей сказал, что не позволю, пока она не согласует с тобой.
– Правильно, – слишком явно обрадовалась Моджеевская. – Хорошо. Я рада.
– Ну и я рад, что ты рада. Это все?
– Да... но я подумала, – медленнее протянула она, – что было бы неплохо и куда полезнее, чтобы в выходные вместо экскурсии Таня приехала к тебе, а? Чтобы ты потом не выговаривал мне, что я не даю вам общаться или что-то в этом роде.
– Ты и сама прекрасно знаешь, что она откажется. Потому что я отказал ей с экскурсией.
– Глупости, с чего бы?
– У меня планы, Нин. На эти выходные – у меня планы. Ничего не получится. Извини. Теперь все?
– Все.
– Ну и пока.
– Пока, – растерянно ответила Нина, когда ее бывший муж уже сбросил вызов. И голос его был подозрительно спокойным и счастливым, что ей категорически не нравилось. Она потянулась к тарелке с фиолетовым блюдом и поковыряла его вилкой. Потом сунула яркую кашицу себе в рот, пожевала, да и выплюнула. Отвратительный получился день!
День по всему выходил замечательный!
День по всему выходил замечательный!
Роман бросил на стол телефон и, опершись на спинку стула да закинув голову назад, блаженно закрыл глаза и едва не замурчал от удовольствия как огромный серебристый кот, подставляя шею лучам теплого весеннего солнышка. Май на носу.
Хорошо-то как!
Вот во всем хорошо!
И ему самому удивительным образом хотелось делать сегодня хорошее.
Даже с Ниной получилось не поругаться, хотя в любое другое время – да запросто. И похоже, что это Женькино влияние, которое ему определенно нравилось. А кому не понравится, когда с самого утра отличное настроение? Когда просыпаешься рядом с женщиной, с которой оказалось так потрясающе засыпать. И эта женщина – ни на кого не похожа из тех, с кем он в последнее время встречался, хотя бы потому что занята была именно им, Романом, а не господином Моджеевским, генеральным директором крупной корпорации. Во всяком случае, ему правда казалось, что Женька совсем не играет. Отдавая должное его статусу, она вела себя так, что он был уверен: придется ей что-то не по вкусу – пошлет его нахрен со всеми его бабками. Или шпинат на него перевернет и размажет по пиджаку.
Ну потрясающе же? А?
В желании вершить добрые дела с утра пораньше, после того, как Женя убежала домой переодеваться, он, немного обождав, прислал к ее дому шофера, чтобы тот отвез ее в университет. Потом позвонила Танька, и Роман, подумав, согласился играть по условиям бывшей – исполнил Нинкину просьбу, правда, пообещав дочери, что летом отправит ее куда-нибудь в Хорватию, на море, как она давно мечтала.
Явившись на работу, Моджеевский не остановился на достигнутом, и, нежно глядя на хлопочущую одновременно и над его кофе, и над документами на подпись, Аленку, пообещал ей надбавку, о чем не забыл, отметая сомнения в ее взгляде. Укрывшись в своем кабинете, он немедленно звякнул финдиру и попросил простимулировать секретаршу – за исполнение особо важных поручений.
А теперь в его голове было спокойно-спокойно, как не было уже... черт его знает сколько. Потому что Женька для него – будто глоток воды посреди засухи, а он сам почувствовал себя возле нее неожиданно молодым и полным сил. Что-то в ней дисгармонировало, но при этом лишь добавляло обаяния, и Моджеевский пока еще не очень понимал, что именно. Но все же она казалась ему гораздо моложе, чем значилось в личном деле. Почти девчонкой. И это было здорово, будто такая вот Женя – только его Женя.
Подумав еще некоторое время, он ровно сел в кресле и вызвал Алену. Та появилась в кабинете, сияя улыбкой. Конечно, добрый шеф – хороший шеф. А Ромка попросил вызвать к нему Фролова, да поскорее. А когда тот явился пред ясны очи начальства, Моджеевский кинулся с места в карьер:
– Что там, Виктор Валентиныч, с реставрацией нашей исторической ценности, а?
– Ну-у-у… – замялся зам, – смету заказали, реставраторов нашли. Думаю, через месячишко-другой начнем работы...
– Через какой такой месячишко-другой начнем? – опешил Роман Романович. – Ты этот ужас видел, Витя? Так же лето пройдет, что зимой делать будем?
– Так ведь памятник. Там столько согласований и разрешений, и не на уровне Солнечногорска. В Центральном архиве есть записи, что в особняке могут быть фрески самого Гунина.
– Ах, самого Гу-у-унина! – протянул Моджеевский и включил режим «супербосса». Встал с кресла, навис над столом, упершись на него обеими руками, и выдал: – Ты представляешь себе, Фролов, какая это удача для нашего города, если правда, а? Одной косметикой и фасадом тут не обойдемся! Каких-то прохиндеев нанял, а? Колись!
– Не прохиндеев, конечно… – снова помялся Фролов и вдруг выдал: – А что им? Мастеров итальянского Возрождения пригнать?
– Ну кого-нибудь поприличнее бы все же, Вить? Ты б среди ведущих столичных поискал, что ли. И давай, намекни там, что «MODELIT» готов несколько охренеллионов потратить на то, чтобы провести все чин по чину. Пускай ускоряются. Я хочу на этой неделе запустить начало работ. Там лепнина сыпется, балконы... на ладан дышат, – Моджеевский вздохнул, представив себе Женьку на ее хлипком балкончике развешивающей свое красивое кружевное белье, и от этого стало грустно. – И смотри, к зиме надо точно успеть крышу сделать, она у них еле живая. Люди на третьем этаже... вот им там как, а?
– Забот нам других нет, что ли, чтобы с этой рухлядью возиться, – ворчливо отбивался от новых поручений Виктор Валентинович. Знал, что делать придется, но упрямо сопротивлялся.
– Ты мне давай не дури! – нахмурился Моджеевский, но хорошее настроение было сильнее желания казаться грозным. – Короче, реставрируем весь дом, а не только фасад. В кратчайшие сроки. По всем правилам. Реставраторов – лучших, каких достанешь. Двор – облагородить. Найди ландшафтного дизайнера. Детишкам... площадку построить – им, бедолагам, играть негде. Если в какой квартире надо будет что-то капитальное воротить – найти жильцам временное жилье на все время проведения работ. Ясно?
– Ясно, – смиренно поник зам.
– Ну вот и хорошо, – удовлетворенно кивнул гендир и подумал – а ведь и правда хорошо же! Май на носу. Птички, вон, поют. Выпускные экзамены скоро. А там лето и у студаков сессия... Эта мысль резво дернулась в его голове и потащила за собой следующую, не менее удивительную. И потому, пока Фролов еще не успел слинять из кабинета, Моджеевский поставил его в тупик очередным вопросом:
– А как у нас, Виктор Валентиныч, на предприятии с наукой и образованием, а? Кто-нибудь этот вопрос прорабатывает?
– Ч-ч-чего? – опешил тот. – Какая еще наука?
– Фролов, ну ты как из села, ей-богу! В конце концов, я меценат или где? Памятники, вон, реставрирую, дороги чиню.
– Да вы-то меценат, конечно. А голова болит у меня.
– Я тебе такую зарплату плачу, что она автоматически должна самоизлечиваться дважды в месяц. В первую половину и во вторую. Не помогает – выпишу тебе путевку в санаторий. Но сейчас озадачься, пожалуйста, тем, о чем прошу. Нам надо заняться вузами, Фролов. Что ты скажешь о политехе? Он у нас, вроде, тоже старинный, а?
– У нас куда ни ткни, если не старинное, то древнее, – поникшим голосом, проговорил Фролов. Ничего хорошего от начальства он уже не ждал. Все было предельно ясно: добрый шеф – кладезь идей.
– Здорово! Вот давай займемся. Надо знаешь чего... – Моджеевский закусил губу и нахмурился, соображая. – Короче, надо предложить им именную стипендию. На базе вуза конкурс проведем среди студентов по каким-нибудь инновациям, у кого будет лучший проект – тому стипендия имени меня! Класс?
Фролов облегченно выдохнул.
– Ну это мы сделаем. Этим ученым мужам только сумму назови – они сами все осуществят в лучшем виде.
– Видишь! А ты боялся... – Роман продолжал хмуриться, прикидывая, чем еще он может улучшить Женькину жизнь. Стипендия – это благородно, это ему плюсик в карму. Но ведь она – не студентка. А зарплата, у нее какая-то смешная...
– А еще, – подал он голос снова, – давай подумаем, какую тему у них раскрутить. Дать им вливания в разработки. Проинвестировать, так сказать... Может, даже научный центр при них создать с собственным бюджетом... и премиями выплачивать вознаграждения, а? Обмозгуешь?
– Роман Романович! Это нам зачем нужно?
– Это надо не нам, Витя, а стране! – пафосно ответил Роман Романович Моджеевский. – Я, может, гордиться хочу, что тут родился!
– Ясно, – кивнул Фролов. – На сейчас всё или еще чем гордиться будем?
– Да хватит пока, – неожиданно смутился гендир. – Я дальше еще не придумал.
– Тогда я работать пошел, – поднялся Виктор Валентинович и ретировался из кабинета генерального, пока тот не саккумулировал новую идею.
Впрочем, Роман пока был занят не аккумулированием. Сейчас он снова наткнулся взглядом на собственный телефон на столе. Потом посмотрел на часы. Время потихоньку приближалось к полудню. А значит, глазом не успеешь моргнуть – обед. Поколебавшись некоторое время, он поскреб лоб, раздумывая, сможет ли вырваться, потому как дел еще было по горло. А потом махнул на все разом рукой, схватил смартфон и набрал Женькин номер, а едва она ответила выпалил:
– Привет! Я соскучился. Давай пообедаем вместе?
Из коридора доносился грозный глас главдракона
Прижав уши, как перепуганный котенок, Таша пряталась за своим ноутбуком, пригнувшись к столу и готовая в любой момент шмыгнуть под него в случае острой необходимости. А то, что подобная необходимость могла возникнуть, было очевидно. Из коридора доносился грозный глас главдракона, заставлявший дрожать стены, а Ташу от эпицентра драконьего негодования отделяла одна-единственная хлипкая дверь и Женя, закрывавшая в этот момент собой амбразуру по имени Любовь Петровна.
– Идите работайте, Евгения Андреевна! – вопил главдракон на весь этаж. – Только головой работайте, а не тем, чем вы привыкли! У меня отчет! Проверка! Мне не до вас! Решайте свои проблемы сами! Вы на полторы ставки работаете и у вас ненормированный рабочий день!
– Да, Любовь Петровна, – зашелестел Женин голос.
– А если вас что-то не устраивает, пишите докладную на имя ректора! Повеселюсь хотя бы! Меня уже докладными пугали, мне не страшно. У меня опыт есть. Можете заодно порыдать у него на груди, и такие прецеденты были. Только той, которая рыдала, нет – а я здесь!
Опыт Любови Петровны был обширен, об этом все знали. В прошлом году она выживала Гукало Маргариту из финансового. Та и правда опустилась до докладной, в которой описала предвзятое к себе отношение со стороны главного бухгалтера. Именно эту претензию шеф главдракону и выкатил. Ответ Любови Петровны стал воистину крылатым выражением в стенах университета: «А у меня, Владимир Павлович, нет к Маргарите Макаровне предвзятого отношения, – заявил тогда главдракон, гордо подняв голову. – Я ее просто не люблю!»
Так и повелось. Фраза эта быстро разлетелась по зданию и вышла за ее пределы – в смысле расползлась в остальные корпусы. А имя главдракона стало нарицательным.
Но Таша о том не думала, Таша прислушивалась к происходившему в коридоре.
– Вам все понятно, Евгения Андреевна? – заключительным залпом рыкнул дракон.
– Конечно, Любовь Петровна, – ответила Женя.
– Вот идите на свое рабочее место и исполняйте свои обязанности!
После этого дверь в драконью пещеру шандарахнула со всей мощью, на какую могучая тушка главдракона была способна. И где-то наверняка посыпалась штукатурка. А еще через мгновение отворился и расчетный, и в кабинет, едва переставляя ноги, вошла раскрасневшаяся Женька.
– Капель накапать? – участливо спросила Таша. – А то ты на привидение похожа.
– Д-да, – пробормотала Малич и кое-как добралась до своего стола. Рухнула на стул и обессиленно подперла кулачком щеку. После чего сообщила: – Все, Таш, попали. Здравствуй, работа в две смены. Вчера на ректорате объявили, что нами Фонд Моджеевского заинтересовался...
Женя поморщилась, постаравшись абстрагироваться от фигурировавшего имени. Может, это вообще не он, а его подчиненные воротят... А Рома и не в курсе.
– Ну приплыли! – возмутилась Шань и подсунула Женьке под нос чашку с каплями. – Как обычно за бесплатно, да?
– У нас полторы ставки, – буркнула Малич, забирая лекарство. – И рабочий день ненормированный. Ты же слышала... Все включено. На меня упала новая тема в научно-исследовательской части, а на тебя стипендия... имени... Моджеевского этого.
– Зашибись! Целый пакет дополнительно набирать. За те же деньги.
– У тебя варианты есть?
Таша сердито задышала и фыркнула:
– Эти меценаты с жиру бесятся, а ты тут горбаться!
– Вот и у меня нет, – мрачно кивнула Женя и тяпнула успокоительное. Поморщилась и поставила на стол чашку. Аромат заполнял собой весь кабинет. – Потому садимся и работаем.
В общем-то они и сели. Работать. В то время как в Жениной голове упорно крутились мысли о пресыщенности отдельно взятых персонажей светской и бизнес-хроники. И о том, что она им, этим персонажам, еще устроит допрос с пристрастием, как только попадутся они на глаза, а попадались они ей с завидной регулярностью.
Сегодня ее грандиозному роману с Романом исполнялось целых две недели!
У них был отличный секс. Отличное на двоих чувство юмора. Некоторое количество общих интересов. И Ромкина бесконечная щедрость, с которой она, как могла, боролась. Ей еще на этапе пирожных из Парижа казалось, что это все чересчур. А уж личный шофер... Еще не хватало, чтобы на работе пронюхали, с кем она встречается. И без того довольно намеков главдракона на ее богатую половую жизнь.
Зато теперь, похоже, ей вообще никакая жизнь не светит, не то что половая, потому что «Фонд Моджеевского заинтересовался Солнечногорским политехническим университетом».
Но делать нечего. К обеду надо было закончить табличку для ревизоров. А там и документы по «инновациям» приволокут. Плановикам сейчас наверняка тоже весело.
Словно ответом на ее мысли, дверь кабинета в очередной раз распахнулась, и в нее втолкнули сразу два тощих мелких тела – Саши и Паши. Аспирантики, работавшие в плановом на полставочки. Оба сидели на договорах и на работе с казначейством.
Обоих прямо за уши и с широкой улыбкой на устах к ним волок сейчас Юрага, как обычно, выглядевший так, будто бы по нему не прошлись катком еще поутру до того, как взялись за Женю.
– Встречайте подмогу, девушки! – объявил Артем Викторович, дернул еще раз парней за уши и под их общий развеселый гогот отпустил.
Женя подняла на них усталые глаза и слабо улыбнулась. После той памятной встречи в кофейне между ней и Юрагой установились довольно невразумительные отношения. Внешне все выглядело благопристойно и как всегда. Даже чуткая на малейшие колебания Таша не замечала подвоха. Впрочем, это, скорее всего, оправдывалось ее стойкой убежденностью в собственной правоте в части половой ориентации коллеги-экономиста. Но легкость из их общения бесследно улетучилась.
– Спасибо сердечное, – проговорила Евгения Андреевна. – Обещаем их не сильно нагружать, чтобы работоспособность не ухудшилась.
– А у них вариантов нет, – отозвался Юрага глянув на Сашу и Пашу. – Вы им давайте какую-то простую механическую рутину. Справятся. Да, ребят?
– Да у нас вариантов нет, – подтвердил Саша.
– Хоть немного разгрузитесь – и то хорошо. Платежи они набирать могут, приказы какие-то разносить. Расчеты им не доверяйте. Они мне в прошлом квартале такого по сметам наворотили – мама не горюй.
– Отлично, Артем Викторович, – обрадовалась Шань. – Заступник вы наш! Что б мы без вас делали!
– Я еще после перерыва к ректору сгоняю, переговорю все же насчет материального вознаграждения, – продолжал он декларировать свою благотворительность бодрым тоном. А ведь ясно было: пойдет в обход главдракона и решит вопрос. Правда ему самому это грозило большими неприятностями.
Таша на радостях даже в ладоши захлопала.
– Зря вы под танки кидаетесь, Артем Викторович, – вздохнула Женя. – Вы и без того у Любови Петровны на особом счету.
– Двум смертям не бывать, одной не миновать, – отмахнулся Артем, – а то, как обычно, пахать будут одни, а деньги пилить другие. Ничего не обещаю, но попробую. – Он помялся, их с Женькой взгляды на мгновение встретились, и он снова пожал плечами: – Ладно... пойду свое грести. Мальчиков оставляю вам для ЦУ. Хорошего дня.
– И вам, – кивнула Женя, – насколько это возможно сегодня.
Артем снова махнул девушкам, явно продолжая бодриться, и покинул расчетный. Саша и Паша толклись посреди кабинета, вопрошающе глядя попеременно то на Малич, то на Шань. Шань белозубо улыбалась сразу обоим.
Женя вздохнула, едва услышала из коридора стук двери в кабинет Юраги, и наконец отмерла.
– Ну вот что, бойцы, – проговорила она. – Сейчас мы ждем распоряжений от вышестоящего руководства. Когда пойдут приказы, поможете их в системе разнести. Мы с Ташей покажем. Надеюсь, много не будет. Ну и проведение платежей – точно на вас. Мы вам наборки – вы нам платежки. Кроме того, если вдруг...
Она недоговорила. «Вдруг» случилось у Жени в то же мгновение. На экране ее компьютера всплыло окно уведомления с сообщением от Таши, которое та набирала ей с телефона, пряча руки под столом и коварно лыбясь.
«Ты видела, как он своих пацанов привел, извращенец? А это его «мальчики»? – писала Таша, подкрепляя вопрос смеющимися смайликами. – И после этого будешь дальше спорить, что он не гей? Да я тебе точно говорю – цвет его ориентации нежно-голубой! Как думаешь, он активный или пассивный?»
