Текст книги "Куда я без тебя?..(СИ)"

Автор книги: Марина Агекян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

   Она как-то странно посмотрела на его голую грудь, прошлась взглядом по плечам, вероятно, успев изучить его спину, когда он стоял к ней спиной. Майкла прошиб холодный пот, потому что он понял, что именно так встревожило ее. И был прав, когда Мэган вновь подняла к нему невероятно красивые, озадаченные глаза.

   – Что это за шрамы у вас на спине?

   Майкл замер, проклиная все на свете. Черт побери, он не был готов к встречи с ней. Не хотел видеть ее, хоть и умирал от желания всё ж мельком взглянуть на нее. И уж тем более не хотел, чтобы она увидела его исполосанную шрамами спину.

   – Бедность имеет свойство оставлять на теле бедняка глубокие отметины, – с особой резкостью произнес Майкл, надеясь, что это заставит ее уйти.

   Но она осталась стоять на месте, и это почему-то это отозвалось глухой болью в его груди.

   «Милая, уйди подальше от меня. Я ж ничего хорошего не принесу в твою жизнь. Потому что во мне ничего хорошего уже не осталось».

   В этот момент в кабинет вошел дворецкий. Он замер у порога, увидев Мэган, но она медленно кивнула, давая ему негласное разрешение войти, и тогда Роджерс направился к хозяину. Передав ему чистую одежду и полотенце, он тихо вышел. Майкл расправил пушистое полотенце и вытер им мокрую голову и грудь, затем поспешно надел рубашку, застегнул все пуговицы закатал рукава и снова взглянул на Мэган, ощутив себя более защищенным от ее пристального взгляда.

   – Что-то случилось? – спросил он, гадая, почему она всё еще здесь.

   – Нет. – Она прикрыла дверь и вошла в комнату. Сердце Майкла застучало еще быстрее. – Я просто хотела убедиться, что вы безопасно доехали до дома.

   Майкл отошел от буфета и направился к своему столу.

   – Можешь убедиться, что со мной ничего не случилось, – небрежно бросил он, стараясь не смотреть на нее и, подойдя к столу, взял в руки вчерашнюю газету. – А теперь можешь идти к себе.

   И снова она осталась стоять на месте. Тревога охватила Майкла. Он почему-то боялся того, что она рядом. Почему она не уходит? Мэган сделала еще шаг в его сторону и сказала тем своим нежным, тихим голосом, от которого мурашки побежали по спине.

   – Вы замерзли. Может принести теплого молока?

   Что это значит? – вдруг рассердился Майкл, сжав руки. Она что же, действительно беспокоиться за него? С какой стати?

   Майкл сердито смотрел на лежащую на столе газету, не разбирая слов, когда резко бросил:

   – После бренди молоко не пьют.

   И опять она не сдвинулась с места.

   – Как дела в Лондоне?

   Чудесно, теперь она хочет вести беседу по душам? Майкл сложил газету и положил на стол. И повернулся к ней. Она смотрела на него с какой-то пугающей нежностью, от которой у него внезапно сжалось сердце. Господи, он так сильно любил ее! Так отчаянно хотел, чтобы она ушла! Но она не испугалась его мрачного настроения. Она продолжала мучить его, глядя на него невыразимо грустными глазами.

   – В Лондоне всё как обычно, – уже более миролюбиво ответил Майкл.

   Она вдруг улыбнулась ему. Стоя в его кабинете посреди ночи. Направив на него самый ласковый взгляд, какой он когда-либо видел. У Майкла задрожали руки.

   – Я дочитала книгу, – поспешно проговорила она, будто чувствовала, что он может отослать ее прочь.

   В голове вдруг пронеслась невероятная мысль: она почти так же, как и он в прошлое Рождество, ищет любой повод, чтобы остаться! Боже правый!

   – Книгу? Какую книгу? – переспросил Майкл, ошеломленный внезапным открытием.

   – «Приключения Гулливера». Вы что же забыли?

   Сегодня он мало что помнил, терзаемый давней болью. Майкл вдруг ощутил такую усталость, что стало тяжело стоять на ногах. Он опустил голову, вынужденный признавать, что не хочет, чтобы она ушла. Боже, он так хотел, чтобы она осталась! И она сама дала ему повод еще ненадолго задержать ее подле себя. Он повернулся к камину, перед которым стояли два кресла, и указал на одно из них.

   – Хочешь присесть?

   Едва слова сорвались с губ, как она тут же поспешила к креслу и грациозно опустилась на него, будто боясь, что он может передумать. Теперь Майкл не был ни в чем уверен. Он не знал, что происходит, что заставило ее спуститься сюда и остаться, но теперь у него не было ни сил, ни желания отослать ее.

   Стояла глубокая ночь. Чуть угомонившийся проливной дождь продолжал барабанить по окнам, нарушая странную тишину в кабинете.

   – Вы дочитали Робинзона Крузо? – спросила Мэган, выжидательно глядя на него.

   Майкл покачал головой. Обойдя второе кресло, он тяжело опустился в него.

   – Нет, у меня не было времени.

   – Может, я как-нибудь почитаю ее вам?

   Он быстро посмотрел на нее.

   – Я не люблю, когда мне читают.

   Она медленно кивнула и посмотрела на огонь в камине. У нее был такой красивый, такой нежный профиль. И губы, выразительные и розовые, которые он уже не мог сосчитать, сколько раз мечтал поцеловать. Его Мэган, его любовь. Она сидела так близко. На расстоянии вытянутой руки. Но столько всего мешало ему поднять руку и коснуться ее.

   Горько вздохнув, он тоже повернулся к огню. И внезапно услышала ее тихий, задумчивый голос:

   – С детства я росла одна, но мне всегда казалось, что вот сейчас у меня появится братик или сестра.

   Майкл снова взглянул на нее.

   – Что?

   Она перевела на него взгляд задумчивых, голубых глаз.

   – У меня нет ни брата, ни сестры. Вы знали об этом?

   Конечно, он знал. Он знал о ней всё, что только было возможно знать.

   – Да.

   Она печально улыбнулась, и эта улыбка сжала его сердце. Ее взгляд вновь устремился на огонь.

   – Родители всегда хотели много детей. Но однажды мама упала с лошади, и врач сказал, что она никогда больше не сможет иметь детей.

   – Мне очень жаль, – тихо проговорил Майкл.

   Она ведь никогда не говорила о себе, изумленно понял он. Она никогда не стремилась к такому серьезному разговору с ним, если только ее на это не толкали обстоятельства. В Рождественскую ночь она чисто случайно сидела у камина. И он случайно нашёл ее там. А потом провел волшебную неделю дома. Рядом с ней. Но то, что происходило сегодня, сейчас... Майкл не мог оторвать взгляд от нее, но в то же время в душе закрался непонятный страх.

   – Я всегда думала, как бы сложилась моя жизнь, если бы у меня была сестра. Или брат. Родители очень любили меня и старались сделать так, чтобы я не чувствовала свое одиночество. Но я видела, как они мечтают о детях, которых никогда больше не будет. – Она вдруг снова взглянула на Майкла и едва слышно добавила: – Они очень любят друг друга.

   Он едва мог дышать, пригвожденный к месту взглядом голубых глаз.

   – Мне очень жаль, – уже машинально сказал он. И чтобы не казаться настоящим ослом, который не мог говорить только потому, что она смотрела на него своими завораживающими глазами, Майкл спросил: – А где сейчас твои родители?

   – Так как титул моего отца пожизненный, а не наследуемый, который он получил в свое время, сражаясь с Веллингтоном, то отец смог подарить дом нам, а потом они с мамой уехали в Америку после моего замужества.

   Майкл нахмурился. Лондонский дом принадлежал родителям Мэган? Как странно, что он об этом не знал. А ведь правда, Джордж как-то упоминал о том, что этот дом принадлежит ей. Дом, который потом он все же заложил.

   – А почему они уехали?

   – Родители любят путешествовать. Они объехали всю Европу, а потом обратили свой взор в сторону Америки. Идея исследовать эти бесконечные просторы показалась им весьма заманчивой.

   – А ты не хотела поехать с ними?

   – Я бывала с ними во многих местах, но мне нужен дом, куда я смогу вернуться. Место, которое я не променяю ни на одно другое.

   Майкл вдруг с болью понял, что она имеет в виду. Место, где тебя ждут. Где ты кому-то дорог. Кто тебя всегда будет ждать и встретит, когда ты войдешь в дверь. Вот почему он возвращался сюда. В дом без названия. Потому что здесь была Мэган. И она почему-то всегда ждала его. И она говорила о доме не с болью и тоской, подобно человеку, лишенному всего этого. В ее голосе было тепло. И что-то еще, чего Майкл не мог объяснить.

   – А как бы ты назвала дом, в который всегда бы возвращалась?

   Слова сами собой сорвались с губ. Майкл вдруг замер, осознав, что глупо проговорился. Почему он снова и снова возвращался к теме дома без имени? Может потому, что в последнее время эта мысль не давала ему покоя?

   – Я не думала об этом, – призналась она, снова повернувшись к огню. -У меня до сих пор не было места, которому я бы захотела дать название. Родительский дом так и останется для меня родительским домом.

   Мэган чувствовали себя очень странно, сидя рядом с Майклом. Но, оказавшись здесь, она поняла, что не хочет уходить. Просто не может этого сделать. Она так долго ждала его возвращения... И вот он приехал. Восемнадцатого июля, как она и ожидала. Только она не думала обнаружить его такого... Совершенно разбитого, уставшего и пугающе мрачного. Скованного невероятным напряжением, которое ощущалось даже в воздухе. С потемневшими глазами. Красивые зеленые глаза, в которых затаилась невыносимая боль. Однако, увидев его, Мэган ощутила невероятное облегчение. Облегчение и тихую радость.

   За прошедшие полгода он так сильно изменился. Морщинки вокруг губ стали глубже, глаза смотрели еще печальнее. Весь его изможденный и потерянный вид внушал настоящий страх. Чуть влажные волосы прядями падали ему на лоб, делая его вид еще более устрашающим. Но даже в одной рубашке и бриджах он казался таким знакомым. Таким домашним. Тем самым Майклом, который подарил ей книгу и браслет...

   Замечать теперь перемены в нем было так головокружительно легко! Мэган не ожидала увидеть его в кабинете полураздетого, и тем более неприкрытую ничем блестящую подобно атласу кожу, обтягивающая мышцы, но на нем действительно не было рубашки. Он был невероятно сильным мужчиной. Таким красиво сложенным, что она не могла оторвать взгляд от него. Широкие плечи, напряженная грудь, узкая талия... И старые шрамы у него на спине. Такого она не ожидала увидеть. Это потрясло ее до глубины души. Мэган ощутила настоящую боль в груди. Кто это сделал с ним? Когда это было? Что с ним произошло?

   Поразительно, но теперь всё, что касалось его, волновало ее так сильно, что она больше не могла думать ни о чем. Майкл был самым загадочным, самым скрытным человеком, каких она когда-либо встречала. И желание узнать его, узнать хоть что-то о нём, теперь мучила ее с еще большей силой.

   Был ли он у могилы? Можно было не задавать этот вопрос, потому что его истощенный вид говорил сам за себя. Мэган беспокоило другое: как долго он там находился? И как долго он собирается нести эту боль в себе? Ее тревожил его состояние. И эта тревога росла в ней всё больше, пока она сидела рядом с ним. Она не собиралась уходить, когда пришла сюда. Она не собиралась уйти, увидев его мрачный вид. Она бы не ушла, даже если бы он попросил об этом. И теперь, когда они разговорились, у нее появилась возможность, которую она так долго ждала...

   Мэган повернула голову и снова посмотрела на него. И снова у нее сжалось сердце. На этот раз от того, что она не могла видеть его в таком состоянии.

   – А какая у вас была семья?

   К ее ужасу Майкл так резко побледнел, что Мэган затаила дыхание, испугавшись, что совершила ошибку, задав прямой вопрос. Его лицо окаменело. Лицо человека, который совсем недавно сидел у могилы. Он выглядел именно таким, каким она обнаружила его в прошлом году на холме. В нем было столько боли, что он мог развалиться на части. Но так дальше не могло продолжаться. Он не должен был нести в одиночестве эту тяжесть, эти страдания. Мэган ощутила непреодолимое желание помочь ему. Настало время поговорить об этом. У нее была только эта возможность. Другого раза просто не будет.

   – У вас был брат? – тихо спросила она, неотрывно глядя на него. Ей почему-то казалось, что если она перестанет смотреть на него, она потеряет его. «Прошу тебя, не молчи! Это поможет тебе. Вот увидишь». – Или сестра?

   Майкл так сильно вцепился в подоконник, что побелели костяшки пальцев. Боже он не ожидал, что она заговорит об этом. Что задаст ему такой вопрос. Никто не осмеливался говорить с ним о его семье. А он не говорил об этом никогда. Это была запретная тема. Настолько, что он мог ударить любого, кто осмелился бы заговорить на эту тему. Да, он был выходцем из самых низов, бедность прошлась по нему вдоль и поперек. Он этого никогда не скрывал. Но говорить об этом...

   В какой-то момент он решил, что демоны прошлого отошли от него на безопасное расстояние. Но как же сильно заблуждался. Они незаметно подкрались к нему сзади и теперь вцепились в него такой мертвой хваткой, что могли разорвать на части. Меньше всего на свете Майкл ожидал ощутить ту давнюю, обжигающую, слепящую боль, которая сейчас так стремительно овладевала им, что ему стало трудно дышать. Боль, которая делала его совершенно беспомощным перед Мэган.

   Что он мог ответить? Как он мог ответить? Майкл не предполагал, что способен говорить об этом вслух, но словно со стороны услышал свой едва узнаваемый хриплый голос.

   – Сестра.

   Боже как он мог заговорить об этом вслух и не рассыпаться на части?

   У Мэган заболело сердце, когда она заметила, как он прикрывает глаза. Чтобы скрыть свою боль. Чтобы отгородиться от нее. Единственное, что заполняло пугающую тишину, был треск поленьев в камине. И стук дождя по окну. Легкое завывание ветра казалось гуляет не снаружи, а внутри, в их душах.

   Мэган какое-то время не могла говорить, молча глядя на него. Давая ему время прийти в себя. Давая понять, что она не хочет причинять ему еще большую боль, но и не уйдет и останется с ним, если только потребуется ее помощь, она поможет. И когда заметила, как шумно он выпустил воздух из легких, не смогла не задать свой следующий вопрос, который легким шепотом сорвался с губ.

   – Как звали вашу сестру?

   Майкл медленно открыл глаза, боясь представить, что находится в той жалкой лачуге, которая была его домом. Боялся увидеть на своих руках бледную... Но он не был в лачуге. Он сидел в своем красиво обставленном кабинете. Перед ярко горящим камином. И Мэган, сидящая рядом. Мэган, которая спросила о его сестре. Перед глазами внезапно возникло родное, улыбающееся лицо. Зеленые глаза и невинная улыбка.

   – Дебора... Дебби. Ее звали Дебби, – произнес он, смежив веки, и почувствовал тот леденящий холод, который сковывал его всякий раз, когда он думал о ней. Воспоминания так резко нахлынули на него, что он уже не мог задержать или остановить их. – Ей как раз исполнилось четырнадцать лет, когда она...

   Он не смог договорить, обуреваемый ужасом перед тем, что ему предстояло сказать. И словно чувствуя это, Мэган мягко отвела его от тяжелых слов.

   – Какой она была?

   Глухая тоска сжала его сердце. Так сильно, что заболело горло. Он сам не знал, как, но сумел ответить и на этот вопрос.

   – Веселой. Она любила шутить. И только ей удавалось рассмешить меня, когда я был не в настроении. Я говорил ей, что она когда-нибудь плохо закончит, но Дебби продолжала с еще большим упорством. Однажды, когда ей было всего восемь лет, она прибежала в нашу обувную, встала передо мной и сказала, что когда вырастит, обязательно уедет от нас, начнет путешествовать, потому что мир большой и такой интересный, а я скучный и вечно работаю. Я не обратил на ее слова внимание, потому что знал, что она дурачится. Но она посмотрела на меня, обвела рукой нашу мастерскую и сказала: «За этими дверями находится большой мир, Майкл, неужели ты хочешь всю жизнь провести в этой мастерской? Нужно уметь насладиться жизнью. Начни путешествовать, и возьми меня с собой»... – Он замолчал и едва слышно добавил: – Она хотела путешествовать, а я воспринял это за шутку.

   Мэган едва проглотила ком в горле, глядя на Майкла, который неподвижно сидел перед камином. С закрытыми глазами. Ему было невыносимо говорить об этом, вспоминать это, но он должен был хоть немного отпустить воспоминания. Чтобы обрести некий покой. Он не заслуживал того, чтобы жить во мраке, как делал это прежде.

   – Как ее не стало?

   Майкл никому не говорил об этом. Даже бабушке. Ей не нужно было знать эту правду. Она и так слишком многое вынесла. Ни к чему было отравлять ей жизнь еще больше. И он не собирался ни с кем делиться этим. Это была его тайной. Его кошмары и ужасы, которые он хранил в себе. Но снова какая-то сила заставила его заговорить.

   – Отец хотел, чтобы я получил хорошее образование. Он собрал небольшую сумму денег и отправил меня в школу. – Майкл вдруг резко открыл глаза, чтобы страшные картины не свели его с ума. – Меня не было четыре года. За это время я лишился отца, а потоми матери. Я не мог продолжать учиться. Не мог думать о книгах и счетах, когда моя семья разваливалась на части. И я вернулся домой. Хотел позаботиться о бабушке и сестре, пока не потерял и их. Я не мог оставить их одних...

   – Сколько тогда тебе было лет?

   – Я не считаю свои годы. – Майкл опустил голову и провел рукой по застывшему лицу. – Но я был старше Дебби на два года.

   Шестнадцать лет! Подумать только, но в шестнадцать он уже не придавал значения своему возрасту. Не замечать то, что состарило его раньше времени. Мэган сделала вдох и поняла, как ей трудно это далось. Густой комок мешал ей говорит, но она проглотила его.

   – Какой она была, когда ты вернулся домой?

   На мгновение прикрыв глаза, Майкл вновь взглянул на огонь. Внезапно боль исчезла. Совсем. На ее месте воцарилась какая-то оглушительная, давящая тишина.

   – Когда я вернулся, дома никого не оказалось. Это меня удивило, потому что был уже поздний вечер, и начинало смеркаться. Я пошел искать бабушку и Дебби... Но нашел только Дебби. За домом. – Он сделал вдох. – Одну... – Выдох. – В крови... – Ему казалось, что он не сможет больше дышать. – Одежда на ней была разорвана. Лицо разбито. Кровь была повсюду, и я не мог понять, как и где начинать останавливать ее.

   Мэган была в ужасе от услышанного.

   – Ты... ты звал на помощь?

   – Никто не услышал меня, потому что все уже разошлись по домам. Я схватил Дебби и понес ее в дом.

   Поразительно, как спокойно стал звучать его голос. Как ровно. Если не учесть того факта, что внутри у него всё горело адским пламенем. Потому что даже сейчас Майкл ощутил тяжесть подрагивающего тела Дебби на своих руках, которую тогда крепко прижимал к груди.

   Снова повисла тишина. Было слышно лишь завывание ветра за окном и тиканье часов. Дождь продолжал зловеще стучать по стеклу. Майкл вдруг нахмурился. Почему он не слышал, как горят дрова? Обычно дрова горят с хрустом. А может из-за хруста собственной души он ничего не мог расслышать?

   – Где была в это время бабушка? – раздался дрожащий голос Мэган, которая не отрываясь смотрела на каменное лицо своего мужа.

   – Она пошла искать Дебби.

   – Что произошло с твоей сестрой?

   Майкл продолжал смотреть на камин и пытался прислушаться к звуку горящих поленьев, но так ничего и не расслышал.

   – Она дрожала так сильно, что не могла говорить. Кто-то избил ее, жестоко и бесчеловечно. Я умолял ей сказать, кто сотворил с ней такое. Она яростно трясла головой и просила меня не отпускать ее от себя. А потом я увидел ее ноги. И бедра... в синяках... подол разорванного платья... Кровь и царапины... – Майкл потянулся к небольшому полену, схватил и отправил в огонь, в надежде расслышать хоть бы его треск. Но снова ничего не произошло. Как и с его душой, которой следовало расплавиться от муки. Но Майкл не чувствовал ничего. И не слышал ничего. Кроме собственного пугающе-спокойного голоса. – Мало того, что ее избили. Ее изнасиловали и бросили на заднем дворе умирать. Ведь она была дочерью обувщика. Сестрой глупца, которому следовало вернуться домой намного раньше.

   – Майкл...

   Мэган показалось, что сейчас у нее разорвется сердце. Она не могла смотреть на него, такого посеревшего, такого каменного, который так спокойно рассказывал о смерти сестры и даже не пытался скрыть чувство вины, которую безоговорочно переложил на свои плечи. О Дебби, могила которой находилась в лесу. К которой он возвращался каждый год, где бы ни был.

   – Я потребовал Дебби назвать имя, – продолжил он, по-прежнему пугающе спокойно глядя в огонь. – И она назвала. Одно простое имя. Имя будущего покойника... Но в тот момент, какой бы сильной ни была жажда мести, я не мог бросить Дебби одну. Она заплакала, цеплялась за меня и просила остаться. Я обнимал ее, очень крепко, но потом она обмякла, затихла и перестала шевелиться. Она умерла у меня на руках, а я не мог ничего поделать. Не мог помочь ей. Я стал кричать на нее, требовал, чтобы она очнулась. Я ругал ее за то, что она собирается напугать бабушку, которая вот-вот должна вернуться домой. Я говорил, что приведу врача. Но она не слышала меня. Она всегда была упрямой и никогда не слушалась меня.

   Рука Мэган неосознанно потянулась к нему.

   – Майкл...

   – Я тряс ее за плечи, а она холодела у меня на руках. Я стал хлопать ее по лицу. В какой-то глупый момент надумал обратиться в Богу. – Майкл вдруг горько усмехнулся. – Подумать только, но я обратился к Нему за помощью. Потому что слышал, что Он всесильный. Что Он может всё. Но Он не услышал меня. Всего один раз за всю свою жизнь я надумал поговорить с Ним, а Он даже не попытался выслушать меня. Я не знаю, где в тот день был Бог, возможно у Него был выходной. А может, я был слишком ничтожен, чтобы выполнить мою просьбу или обратить на меня свое великое внимание, но Он мог бы постараться хотя бы ради Дебби.

   Мэган не могла это слушать. Не могла больше сидеть на месте. У нее дрожало всё внутри. Она встала и подошла к нему, испытывая непреодолимое желание дотронуться до него, но не решилась. Впервые за долгое время она захотела коснуться его, но ей стало вдруг так страшно от этой мысли, что она спрятала руки. Что-то помешало ей коснуться его в это мгновение.

   – Майкл... – так тихо позвала его Мэган, что даже сама едва услышала собственный голос.

   Но Майкл услышал. Он вдруг поднял голову и посмотрел на нее такими потемневшими от боли глазами, что у Мэган запершило горло. Господи, как она хотела обнять его и прижать к себе!

   – Она умерла у меня на руках, а я смотрел на нее и понимал, что не могу отпустить ее, но и не могу оставить там, чтобы бабушка не увидела нашу Дебби в таком состоянии. Я переодел ее в чистое платье и похоронил на заднем дворе. Было очень темно. Ветер постоянно гасил свечу. Но потом выступила луна... Я закончил как раз к приходу бабушки. Со слезами на глазах она бросилась ко мне и сказала, что Дебби пропала. Я отстранил ее от себя и сказал, что верну ее. И ушел...

   – Куда ты пошел?

   Мэган все смотрела в его почти черные глаза и не понимала, как он все еще может отвечать на ее вопросы. Как можно жить с такой болью, а потом решиться показать ее хоть кому-то? Показать ей... Майкл был слишком замкнутым человеком, чтобы хоть с кем-то поделиться таким. Но он рассказывал о Дебби ей, Мэган! И это вызвало в душе еще большую боль.

   – Я пошел к тому, кто сделал это с моей сестрой. Грувер. Он был другом нашего отца и обещал присмотреть за бабушкой и Дебби, пока я не вернусь. Но видимо, приученный к похоти и жестокости, он не смог это сделать. Моя сестра была красивой девушкой. А он всегда был падок на красоту. Я нашел его в постели очередной проститутки. Вытащил из борделя и поволок на улицу, но тот быстро опомнился. Он был крепким, высоким и тяжелым. Он ударил меня неожиданно. Я споткнулся и упал, и почувствовал, как очередной резкий удар ломает мне ребро. Я брыкался и сопротивлялся, но мерзавец был сильнее. Он избил меня до потери сознания. Перед тем, как провалиться в темноту, я услышал его слова. Громкие и четкие. Они навсегда врезались в мою память: «Вы, Сомерсы, такие жалкие! Единственным лакомым кусочком была Дебби, которую я так долго ждал. Какой сладкой она была! Но теперь ни она, ни тем более ты мне не нужны». Я больше никогда не видел его, так и не смог найти.

   Как можно так спокойно рассказать о подобном кошмаре и не умереть? Как он мог жить все эти годы с таким грузом, с такими воспоминаниями? Шрамы на его спине вероятно остались после того избиения. Напоминание о том, что произошло. В чем он винил себя! Господи, как он не сошел с ума после всего?

   – Майкл... – прошептала Мэган, прикусив губу.

   Он вдруг отпустил подлокотники кресла и встал перед ней. И снова она испытала отчаянное желание прикоснуться к нему. Сжать его руку. Руку, похоронившую собственную сестру.

   – Не нужно меня жалеть, – произнес он, вдруг подняв руку, и вытер влагу с ее щеки.

   Мэган замерла от его мимолетного прикосновения. Удивительно, но у него были очень теплые пальцы. Когда он отстранил руку, Мэган поняла, что плачет.

   – Мне так жаль!..

   – Знаю, – с невыносимым мужеством проговорил он. – Я верю, что тебе жаль, но не нужно... Все уже позади. Дебби наверняка сейчас хорошо в другом мире. Я лишь надеюсь, что всемилостивый Бог позаботиться о ней хотя бы там. Он обязан это сделать. Ведь Дебби не заслуживала такой участи.

   Мэган не знала, что еще можно сказать. Она не знала, утешать его или оставить, чтобы он справился со своей болью. Она не хотела оставлять его одного. Мэган была убеждена, что нельзя так спокойно говорить об этом. То, что произошло с Дебби, было ужасно. Сотворивший такое злодеяние должен был навечно гореть в аду. И Майкл... Он не должен так мужественно, так стойко выносить подобное. Не должен винить себя за произошедшее. В этом не было его вины. Мэган никогда прежде не встречала человека, который смог бы пережить такое и спокойно стоять сейчас перед ней.

   Она никогда не встречала человека, которого хотела обнять так же отчаянно, как сейчас хотела обнять Майкла.

   – Как ты пережил всё это? – едва слышно молвила она, сжимая руку.

   Он так долго смотрел на нее, прежде чем ответить.

   – Не знаю... – Майкл опустил руку и покачал головой. – Я должен был справиться с этим ради бабушки. Она ведь нуждалась во мне.

   – Ты тоже нуждался... нуждался в утешении, – хрипло молвила она, с болью глядя на него.

   Майкл вдруг снова поднял руку. И положил свою ладонь, свою теплую ладонь ей на щеку. У Мэган запершило в горле от его прикосновения. Он стоял так невероятно близко. Такой высокий. Такой разбитый.

   – Так же, как ты нуждалась в утешении, когда потеряла мужа?

   Мэган замерла, едва дыша. Она не говорила о своей боли ни с кем, кроме бабушки Хелен. Но теперь, глядя на Майкла... Он был единственным человеком, кому она могла бы рассказать об этом.

   – Как ты сама пережила это? – вдруг раздался его тихий, почт ласковый голос.

   Голос, который медленно переворачивал ее сердце. Мэган не понимала, что происходит с ее сердцем, но что-то заставило ее теснее прижаться к его ладони. Его глаза чуть прояснились, и Мэган с изумлением заметила в них скрытую нежность. Это потрясло ее до глубины души.

   – Я думала, что не смогу с этим справиться, – тихо заговорила она, глядя в его зеленые глаза. – Иногда так тяжело выносить эту боль. Но потом у меня появилась бабушка Хелен. Она придавала мне силы жить дальше тогда, когда жизнь казалась мне бессмысленной и ненужной.

   Майкл поднял другую руку и мягко заправил локон волос ей за ухо. И снова это прикосновение отозвалось щемящей нежностью у нее в груди.

   – Я тоже очень хотел помочь тебе.

   Мэган ошеломленно уставилась на него. Когда-то она думала, что он даже не помнит о ней, когда умер Джордж. Потому что он не пришел выразить ей соболезнования. А теперь Мэган с отчетливой ясностью поняла, как это было важно для нее. Чтобы он пришел...

   – Помочь? Ты хотел мне помочь?

   Когда он улыбнулся ей, еле заметно, но улыбнулся, у Мэган заныло сердце, потому что она не понимала, как можно улыбаться после такого рассказа.

   – Да.

   Почему-то сейчас его односложные ответы не раздражали ее. Его голос, его взгляд и прикосновения заставляли странному теплу разливаться по всему телу, принося с собой какую-то непостижимую, тайную радость.

   – И что бы ты сделал? Как бы помог мне? Что бы сказал?

   – Иногда слова бессмысленны, они совершенно не нужны, – проговорил он, неосознанно поглаживая большим пальцем ее щеку. – Я бы просто обнимал тебя. И делился бы с тобой своим теплом.

   Мэган не думала, что сегодня что-то еще способно удивить ее, но его слова поразили ее в самое сердце. Ей почему-то стало казаться, что она совершенно не знает стоявшего перед собой человека. Он был готов обнимать ее тогда, когда она больше всего на свете нуждалась в этом? Почему? Они ведь тогда почти не знали друг друга. И всё же он хотел помочь ей? Желание прикоснуться к нему, обнять его внезапно стало просто невыносимым.

   Майкл моргнул и покачал головой, видя по ее ошеломленному лицу, что сказал слишком много. Он рассказал ей то, о чем не знала ни одна живая душа. Она осталась с ним и не убежала, когда увидела его шрамы на спине, когда он поведал ей обо всех кошмарах своей жизни. А теперь она стояла перед ним и позволяла касаться себя. Разрешила ему признаться в том, что он хотел быть рядом с ней в трудную минуту ее жизни. У него болело сердце, но Майкл понимал, что не должен больше ничего говорить. Они ведь условились... Он дал обещание. И если нарушит это обещание, она никогда не простит его за это.

   Он хотел отойти от нее, но она вдруг спросила:

   – А с тобой кто-нибудь делился теплом?

   – Нет. – Майкл все смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд от нее. – Я мерзну до сих пор... – Он внезапно замолчал, быстро опустив руки, а затем отошел в сторону. – Иди спать. Уже очень поздно. Ты должна отдыхать. – Майкл отвернулся и хотел было шагнуть к своему креслу, но остановился и повернул к ней голову. – Бабушка ничего не знает об этом. Я сказал ей, что возможно наша Дебби убежала со своим возлюбленным, и хоть она с трудом в это поверила, я не придумал ничего другого. Прошу тебя, не говори ей об этом...

   Выражение его лица снова стало замкнутым. Словно он спешил отгородиться от нее и пытаться сделать вид, будто сейчас ничего необычного не произошло. Но как она могла проигнорировать или забыть это? Мэган отчетливо поняла, что ему нельзя так больше жить. Нужно разбить кокон, в который он обернул себя. Его нужно разбудить, вернуть к жизни. Потому что он был похож на живой труп... Потому что не должен был нести в себе столько боли.

   Не в состоянии произнести хоть слово, Мэган долго всматривалась в его застывший профиль, с болью отметив резкую перемену его настояния. Но его нельзя было винить за это, ведь такие рассказы опустошают намного больше самих событий. Поэтому, молча кивнув, она вышла из кабинета и тихо прикрыла дверь.