Текст книги "Куда я без тебя?..(СИ)"

Автор книги: Марина Агекян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

   Она даже не знала, что значит для него сама. Вся ирония заключалась в том, что она никогда и не узнает. Он женился на единственной женщине, которую полюбил навеки, но с которой всё равно не сможет быть.

   Майкл не знал, за что Бог послал ему эту любовь, он никогда ничего не просил у Бога. Особенно после смерти Дебби. Но сейчас он был благодарен Ему за то, что Мэган была его женой. Была рядом с ним. И сжимала его руку.

   Отпустив ее, он с безграничной нежностью провел пальцем по ее щеке.

   «Я люблю тебя! – с мукой подумал Майкл. – Ты – вся моя жизнь, Мэгги! Вся моя жизнь...»

Глава 15

   Дни снова стали тянуться медленно и уныло. Но на этот раз Мэган подпитывало сознание того, что с Майклом всё хорошо. Потому что, расставаясь в тот день, она ощутила в нем некую перемену, будто бы он оставил тогда у порога большую часть своего напряжения. И боли. Он хоть немного, но облегчил свою ношу, освободился от тяжести прошлого. Мэган была безумно рада тому, что смогла помочь ему. Но теперь этого было недостаточно.

   Вновь она увидела его на Рождество. Он приехал с подарками и на этот раз вручил бабушке невероятно красивый браслет с изумрудами. Бабушка Хелен радовалась почти как ребенок, примеряя подарок.

   И он остался на их четвертую годовщину. И подарил ей очередное кольцо. Из бриллианта. Но изумрудное оставалось для Мэган самым любимым. Он уехал сразу же после вечера, которое они провели вместе. На этот раз она не стала приглашать соседей. Это был тихий семейный ужин. Но снова Мэган стали терзать дурное предчувствие. Потому что Майкл вел себя очень отчужденно. После его отъезда с ее букетом цветов он еще больше отдалился от нее. Избегал ее. Это ужасно ранило ее. Это причиняло острую боль. Мэган не могла понять, что такого сделала. Почему он стал вести себя так холодно? Почему перестал улыбаться?

   Может он больше не хочет улыбаться ей?

   Однажды ей в голову даже пришла сумасшедшая мысль: а вдруг он в городе встретил женщину, которой теперь стал улыбаться? Это так сильно огорчило ее, что пару дней Мэган не могла выйти из своей комнаты, улегшись от ужасной головной боли. А когда боль прошла, пришло осознание того, что нужно действовать. Она не могла больше молчать. Не могла позволить ему отдаляться от себя. Она должна была сказать ему, что любит его. Мэган хотела, чтобы он знал, что всё изменилось. Что изменилась она сама. И ее отношение к нему. Она жаждала рассказать ему, как дорог он стал для нее.

   Впервые в жизни покорять собиралась она, а не ее. Хватит ли у нее мужества добиться своего? Хватит смелости открыть ему свое сердце? И выслушать его ответа. Он вероятно будет ошеломлен. Не сразу поймет, как она смогла полюбить его. И тогда она расскажет, как любит его руки, которые он больше не прятал. Как любит его взгляд, его редкие, но такие обаятельные, теплые улыбки. Как любит его голос. Силу духа и смелость, с которой он встречал все трудности жизни...

   По этому поводу Мэган решила организовать прием, собрать всех соседей и устроить день танцев. И пригласила на вечер собственного мужа, по которому умирала от любви. Бабушка Хелен, узнав о ее намерениях, с радостью стала помогать ей. Миссис Хендрикс и Шарлотта с энтузиазмом поддержали Мэган и тоже предложили свою помощь. Особенно в выборе наряда.

   Мэган тщательно готовилась к этому дню. Старалась учесть все нюансы. Мэган боялась реакции Майкла, которому должна была сообщить о предстоящем приёме. Он был очень замкнутым человеком, и неизвестно, как бы отнесся к идее Мэган. Возможно, это так сильно разозлит его, что он прогонит ее из дома. Ведь она покусилась на покой дома. Но почему-то Мэган была уверена, что он не поведёт себя так. Да, он будет удивлен, даже немного разгневан. Но приедёт на вечер. Устроенный в его честь. Самый желанный и почётный гость.

   Этот день должен был стать ее триумфом. Мэган очень надеялась, что у нее всё получится. К выбору платья она подошла очень серьезно. Простейший фасон без обильных кружев, рюшек и пышности. Прямое и элегантное, облегающее все тело светло-голубое из блестящего шелка платье с короткими рукавами так хорошо шло ей, что даже Шарлотта ахнула от восхищения. Глубокий вырез подчеркивал изящную линию груди, оголяя плечи, широкая белая лента обхватила узкую талию. Оголенную шею она украсила тоненькой золотой цепочкой с небольшим сапфиром в виде слезы, который мягко лег меж ее грудей. В уши вдела такие же сережки из сапфира. Завитые волосы Шарлотта уложила в красивую прическу, вплетая в них голубые атласные ленты. Перчатки и туфли были белыми. Образ ее завершала нотка розовых духов, которые Мэган так любила.

   – Господи, милая, какая ты красивая! – выдохнула бабушка, стоя рядом с невесткой.

   Мэган смущенно покраснела, глядя на своё отражение в зеркало. Это платье непременно привлечёт внимание Майкла.

   Он обязан был посмотреть на нее, если не сотни раз, то хотя бы девяносто девять раз. Мэган скрестила пальцы на удачу, и на секунду смежила веки и затаила дыхание. Если сегодня у нее ничего не получится, она проиграет величайшую битву своей жизни.

   Она не могла отступить. Не могла больше притворяться, что ничего не изменилось. Она любила его, до безумия любила. Она хотела быть с ним, хотела, чтобы он не отмахивался от нее. Не делал вид, будто ее нет рядом. Чтобы больше не уезжал так надолго. Она хотела завоевать его, хотела, чтобы все его внимание принадлежало ей. Господи, она так многого хотела!

   Сегодня всё решится. Мэган поставила на карту всё и не собиралась отступать. Сегодня она пойдет до конца, что бы ни произошло. Она загонит его в угол и скажет, что всё изменилось, что она любит его и хочет стать ему настоящей женой. Она хотела, чтобы он как можно чаще обнимал ее. И поцеловал. Мэган затаила дыхание, едва представила себе, как его губы коснутся ее. Губы мужчины, который вот уже пять лет был ее мужем, с дрожью подумала она.

   Выдохнув, Мэган расправила плечи и открыла глаза. Сегодня вечером всё решится. Только бы дождаться его приезда!

***

   И вновь Майкл ехал домой с противоречивыми чувствами. Он не мог понять, с какой стати Мэган решила устроить вечер для соседей и пригласила музыкантов. Он был несказанно удивлен, получив от нее письмо. Во-первых, она никогда не писала ему. А, во-вторых, он не думал, что она когда-нибудь решиться устроить хоть какой-то вечер... Хотя, после празднования их третей годовщины с соседской женой и дочерью...

   В его доме никогда не устраивали вечеров, никогда не приглашали гостей. Дом без названия. Сейчас это не особо волновало его. Майкл пытался решить для себя, что делать, когда он, наконец, приедет домой. Что ему делать в этой толпе? Он ведь никогда не был хозяином вечера. И у него никогда не было хозяйки вечера. В голове пронеслась давняя фраза Мэган, когда она сказала, что никогда не сможет стать хозяйкой его вечеров.

   Что же тогда изменилось? Он не мог забыть ее теплую ладошку, в которой она сжимала его оледеневшие пальцы и говорила, что все хорошо, вручая ему цветы для Дебби. Ласковый взгляд и нежный голос, который бередили ему душу. Ее шоколадный кекс. Куда делась жена Уиксли? Женщина, которая скорбела по покойному мужу? Майкл ужасно боялся новой Мэган. Она стала притягивать его с безудержной силой. Он не мог больше совладать с собой. Не мог спокойно смотреть на нее. Он сходил с ума, размышляя о мотивах, которые толкали ее на подобные действия. Это причиняло ему ужасную боль, потому что Майкл боялся однажды обнаружить, что всё это было продиктовано простой вежливость и благодарностью. Что за этим ничего больше не скрывалось...

   Добравшись до дома, он быстро вышел из кареты. В глаза бросился яркий свет, который обильно лился из высоких окон его неприступного дома. Чудесно, мрачно подумал он, шагнув к лестнице, все соседи уже в сборе. Майкл никогда не утруждал себя необходимостью узнать, кто его соседи. Никогда не стремился познакомиться с ними, но сегодня...

   Он вошел в дом и тут же увидел дворецкого, который подошел к нему. Роджерс был одет в официальный черный фрак и невероятно гордо держал спину.

   – Сэр, – чинно начал он, остановившись перед Майклом. – Добро пожаловать домой.

   Майкл быстро огляделся.

   – Всё уже в самом разгаре?

   – Вечер проходит достаточно интересно. Все с нетерпением ждут вас, сэр. Я уже велел приготовить вам фрак. Желаете подняться к себе и переодеться?

   Майкл почувствовал себя очень странно, прислушиваясь к шумным голосам, раздававшимся в доме.

   – Да.

   В доме действительно стоял непривычный шум.

   – Я пришлю к вам Смита, сэр. Он вам поможет.

   – Хорошо.

   Через полчаса в черном фраке Майкл направился в большую гостиную для приемов, которую никогда не использовали по назначению. Голоса становились громче, вдали раздавалась приятная мелодия. Всё это настолько сильно стало нервировать его, что едва дойдя до высоких дверей, он был уже мрачнее тучи.

   Когда Майкл вошёл в гостиную, полную красиво одетых людей, к нему на встречу тут же устремилась его бабушка.

   – Милый, добро пожаловать домой, – сказала она, подойдя и взяв внука за руку. Быстро оглядев его с ног до головы, она довольно кивнула. – Какой ты красивый! Я даже не знала, что у меня такой красивый внук.

   Майкл не ответил, взяв бокал холодного шампанского с подноса, который проносил мимо слуга. В комнате было так душно, что он стал задыхаться. Странное волнение медленно охватило его. Сделав большой глоток, он строго посмотрел на бабушку.

   – Где Мэган?

   Почему-то он был уверен, что она первая встретит его. Как бывало прежде. Майкл тайно надеялся, что она подойдет к нему с прежней теплой улыбкой и поздоровается с ним. Ему было просто необходимо увидеть ее, чтобы суметь устоять на ногах до окончания вечера. Присутствие гостей невероятно раздражало. Он бы с удовольствием ушел отсюда. Если бы не желание увидеть Мэган.

   – Она вон там, милый, – ответила бабушка, кивнув в сторону высоких окон, возле которых стояли две женщины. – Она ждала тебя, но так как ты задерживался, Мэган пошла узнать о самочувствии младшего сына миссис Бромли, который недавно сломал ногу.

   Какое чудо, она не забыла о его приезде, – мрачно подумал Майкл, поворачиваясь в указанное направление. Но к своему полному изумлению застыл, когда обе женщины обернулись к нему. Внезапно что-то с такой силой выбило у него весь воздух из легких, что он чуть не задохнулся, позабыв о том, как следует дышать.

   Это Мэган? Его жена?

   Женщина в голубом наряде выглядела сказочно красивой, такой элегантной, изящной, хрупкой и светящейся изнутри, что он не мог отвести от нее своего ошеломленном взгляда. Невероятно глубокий вырез выставлял напоказ округлую соблазнительную грудь, к которому взгляд притягивал еще и сапфировый кулон. Нежный шелк подчеркивал изгибы стройного тела, которое он желал днем и ночью. Руки с поразительной готовностью могли устремиться к ней и обвить узкую талию. Блестящие каштановые волосы были уложены в воздушную прическу, обрамляя обожаемое, прелестное, сияющее от улыбки лицо.

   Майкл не расслышал, как бокал выпал из руки и разбился вдребезги. Бабушка ахнула и подозвала слугу, чтобы убрать осколки. Он не слышал и не видел никого, кроме Мэган, которая медленно приближалась к нему. Сердце бешено колотилось в груди, руки дрожали. Весь он застыл в каком-то немыслимом ожидании чего-то особенного. Боже, она была так хороша собой, так сказочно красива, что у него замирало сердце от восхищения! Если прежде он начинал дрожать, когда видел ее, то сейчас Мэган в таком ошеломляющем наряде медленно переворачивала весь его мир.

   – Добро пожаловать домой, Майкл, – раздался ее нежный голос.

   Она остановилась прямо напротив него. Так близко, что он мог поднять руку и коснуться ее. Господи, она была его женой, и он имел полное право дотронуться до нее! Даже в переполненном зале. Особенно среди гостей. Но что он мог придумать, чтобы сделать это?

   – Привет, – едва проговорил Майкл, пытаясь дышать, пытаясь прийти в себя от потрясения.

   Она вдруг сделала еще один шаг к нему и тихо спросила:

   – Надеюсь, ты не сердишься за то, что я собрала всех соседей?

   Боже, она стояла так близко, что он даже уловил ее неповторимый аромат! Внезапно Майкл захотел послать всех к черту, схватить свою жену и исчезнуть отсюда.

   – Нет.

   – Ты не проголодался с дороги? Скоро подадут ужин.

   Она продолжала тревожиться о нем. Тепло встретила его и стояла сейчас рядом с ним. Его жена. Он так сильно любил ее, так отчаянно желал, что внезапно разозлился над тем, что ему в очередной раз нужно придумывать повод, чтобы коснуться ее. Если раньше было пыткой находиться рядом с ней, то теперь это казалось просто невыносимым испытанием.

   – Хорошо, – кивнул он, прикладывая колоссальные усилия для того, чтобы сдержаться. Чтобы не поднять руку.

   Когда-то он дал ей слово не прятать руки за спиной, но сейчас он не мог не спрятать их.

   – Пойдем, я познакомлю тебя с нашими соседями, – мягко улыбнулась ему Мэган.

   Так могла сказать любая жена. Любая, но не его, Майкла. Он так долго полагал, что она никогда не обратит на него внимание. Но этот вечер, этот наряд, этот взгляд и этот голос – все это без сомнения было обращено к нему. Было для него. Вот только это не утешало, а наоборот, разозлило так сильно, что Майкл был готов развернуться и уйти. Ему казалось, что он участвует в плохом спектакле, настоящий маскарад, где потешались над его чувствами. Он не хотел вечеров, не хотел ничего, кроме как просто любить ее. Он был готов любить ее и дальше, без единого слова, тайно, как делал это прежде, но ее простая вежливость, возможно, благодарность за то, что однажды он помог ей, стали просто невыносимым. Жгучий гнев охватил Майкла с такой силой, что ему стало трудно дышать.

   И всё же, он не смог отказать ей и послушно пошел за ней. Что он должен был сказать? Просто поздороваться? Сказать, что рад знакомству? Что приветствует всех в своем доме? Что они с его милой супругой давно планировало знакомства с соседями? Да, они обязательно примут приглашение приехать на днях на чай.

   Майкл не думал, что готов выдержать такое испытание. Особенно потому, что Мэган постоянно находилась рядом с ним. Будоражила его и волновала так сильно, что он чуть не уронил второй бокал. Он едва соображал и никак не мог сосредоточиться. Всё это длилось, казалось, целую вечность и не собиралось заканчиваться. Вокруг стояли красиво одеты пары, супруги, новобрачные. Все улыбались ему, приветливо кивали. Выражали благодарность за приглашение, за замечательный вечер. Все пытались казаться милыми, радушными и дружелюбными, но это еще больше сердило Майкла. Потому что он не хотел быть милым! Ему было так мучительно больно от того, что происходило с его жизнью, что он мечтал послать всё к черту.

   Жизнь в очередной раз потешалась над ним, давая понять, что как бы он ни старался, как бы ни мучился, он ничего не изменит. Мэган оправилась от потери мужа и теперь снова влилась в жизнь, которую вела раньше. Ее были рады видеть, ею восхищались, она кивала всем и улыбалась. Милая, любимая Мэган. Возможно, она заслуживала иной жизни, но Майкл не мог отпустить ее.

   И когда ужин закончился, и они снова переместились в большую гостиную, где музыканты продолжали тихо играть, Майкл не выдержал. Его нервы были так напряжены, что он боялся свихнуться. Так дальше не могло продолжаться. Он не мог больше этого выносить. Это было выше его сил. У него была Мэган, но она не принадлежала ему так, как он этого хотел. Он снова мог потерять ее, но у него не было другого выхода.

   Майкл вдруг четко осознал необходимость рассказать ей всю правду. Он больше не мог молчать, не мог выносить ее теплого взгляда и притворяться, что для него это ничего не стоит. Поэтому, когда они вошли в проветренную залу, Майкл повернулся к Мэган.

   – Я хочу поговорить с тобой.

   Она перестала улыбаться. Взгляд ее стал серьезным.

   – Ты весь вечер какой-то странный. Что-то случилось?

   Он быстро покачал головой.

   – Нет.

   – Это может подождать?

   Он пристально смотрел на нее, когда ответил:

   – Уже нет. – Увидев, как расширяются ее глаза от еще большего удивления, Майкл кивнул на дверь. – Пойдём.

   Он был настроен решительно, не мог больше ждать. Он вышел за дверь и направился в первую пустую комнату, где горел свет. Майкл вошел в небольшую комнату на втором этаже, подождал, пока Мэган войдет, и тут же прикрыл дверь. И повернулся к ней.

   А потом осознал, что не знает, с чего начать. Господи, он так долго жил приближением этого дня! Так давно желал рассказать ей всё, но теперь слова застряли в горле. Потому что страх ледяной силой схватил его сердце, напоминая, что сейчас ему предстоит не только рассказать ей о своей любви, не только ошеломить и напугать. Сейчас он, возможно, исполнит самое свое заветное желание, но при этом потеряет ее. Окончательно и бесповоротно.

   Майкл сделал глубокий вдох, стараясь унять боль в груди, и взял ее затянутую в перчатку руку в свою. Взял эту нежную руку, от прикосновения к которой у него защемило всё внутри. Вскоре ему предстояло сделать то, что навсегда лишит его возможности чувствовать хоть что-то.

   Этот день должен был стать его триумфом. Самый долгожданный день его жизни. И самый страшный. Сейчас он скажет ей, как сильно любит ее. А потом потеряет. Навсегда.

   Майкл даже не предполагал, что его любовь идет под руку с его погибелью.

   За дверью слышался шум голосом, звуки музыки. Но Майкл сосредоточился только на Мэган. Он видел только ее. Несравненную женщину в обольстительном наряде. Видел бесконечно дорогие, голубые глаза, в которые никогда больше не сможет заглянуть.

   Сердце внезапно сжалось так сильно, что превратилось в один тяжелый камень, давящий на грудь.

   – Майкл, что с тобой? – послышался ее обеспокоенный голос.

   Его вид пугал ее. Это было очевидно. Она вдруг накрыла его руку своей и пристально посмотрела на него. Майкл вздрогнул, сделал глубокий вдох и, наконец, заговорил:

   – Ты ведь догадываешься, что я не просто так женился на тебе.

   Ее глаза чуть расширились от удивления.

   – О чём ты говоришь?

   Ее рука продолжала лежать на его руке. Майкл чуть сильнее сжал ее нежные пальцы, боясь отпустить их. Боясь потерять ее до такой степени, что задрожали колени. Но он больше не мог, ад и проклятие, не мог больше жить, будто ничего не чувствует!

   – Ты так ничего и не поняла? – хриплым от мучения голосом спросил он, продолжая смотреть ей в глаза.

   Ему казалось, что если он перестанет смотреть на нее, он просто не сможет дышать дальше.

   Мэган нахмурилась еще больше, выпрямила спину и подошла еще чуть ближе.

   – Я не понимаю, о чём ты. – Она покачала головой. – О чем ты хотел со мной поговорить?

   Майкл в последний раз вдохнул до боли знакомый аромат розовых духов, которыми она всегда пахла. Сжав ее руку, он медленно поднял ее раскрытую ладонь и положил на свою грудь, прямо туда, где отбивало последние удары его сердце.

   – Я люблю тебя, Мэгги, – прохрипел он самые заветные слова, которые хотел бы сказать ей так, чтобы она приняла их. Но она не приняла бы их. Он никогда не претендовал на ее любовь. Он просто любил ее, прекрасно зная, что не имеет возможности получить ответные чувства. И когда, изумленно вскинув брови, она сделала шаг назад, не ожидая ничего подобного; когда Майкл понял, что вот он – конец всего, что ему было так дорого, ему захотелось упасть на колени и умереть. – Я люблю тебя больше жизни, – добавил он едва слышно. Что-то царапало ему горло, ему было трудно говорить. В ушах звенело, в висках нещадно стучало, но он должен был договорить. – Я так сильно люблю тебя! – повторил он, умоляя свое сердце биться еще пару минут, пока он не завершит начатое. – Прости, – добавил он, отпустив ее руку. Майкл коснулся ледяными пальцами ее внезапно побледневшей щеки и совсем тихо молвил: – Прости меня за то, что я всё испортил, но я не смогу перестать любить тебя.

   Сделав глубокий вдох и проглотив ком в горле, Майкл отпустил ее и сделал шаг назад. Вот и всё. Как он и ожидал, она не была готова услышать такое. Возможно, ей было противно, возможно она никогда не думала, что он способен хоть на какие-то чувства. Голубые глаза расширились от потрясения. Она побледнела так сильно, что вероятно упала бы в обморок от пережитого шока. И это тоже было бы на его совести. Боже, он так отчаянно хотел сделать ее счастливой! Но у него ничего не вышло...

   Он поступил правильно, рассказав ей всю правду. Только это не принесло желанного облегчения. Отступив еще на шаг, Майкл окинул ее в последний раз своим жадным взглядом, стараясь запомнить каждую черточку ее милого лица, каждый изгиб божественного тела, каждый локон блестящих каштановых волос, а потом развернулся и ушёл.

   У него ничего не было в жизни, а теперь он потерял и то единственное, ради чего стоило бы жить.

Глава 16

   В кабинете, сидя в своем кресле, Майкл навалился на стол и прикрыл голову руками, пытаясь побороть звон в ушах. Он давно скинул с себя строгий фрак, жилет и душивший шейный платок, но даже это не облегчило его страдания. Он чувствовал себя так скверно, что возможно даже смерть не помогла бы ему избавиться от этого жуткого состояния, до которого не помнил, как дошёл. Ему было трудно даже поднять голову. Он старался что-то забыть... Но разве можно такое забыть?

   Мэган!

   Его любовь, его боль и спасение.

   Как он нашёл в себе силы признаться ей в своих чувствах? И почему это проклятое сердце всё еще продолжало биться, продолжало пульсировать с такой болью, что туманилось в голове, и было трудно дышать? И вообще, зачем ему теперь дышать? Ему было уже всё равно. Он влил в себя достаточно бренди, чтобы вырубиться, но проклятое сознание никак нельзя было усыпить.

   Майкл понятия не имел, как теперь жить дальше. Что ему делать? Он своими собственными руками, возможно, навсегда разрушил единственное счастье, которое мог бы обрести. А теперь? Он был уверен, что она уже давно уехала, возможно, даже с гостями. В доме стояла пугающая, просто оглушительная тишина. Но к своему удивлению Майкл продолжал чувствовать тепло, которое ощущал всякий раз, когда возвращался домой. Тепло от присутствия Мэган.

   Как? Почему она не уехала? Может, не собрала еще все свои вещи?

   Застонав, Майкл еле приподнял отяжелевшую голову, которая тут же привалилась к спинке кресла. Боже, он был жалок самому себе, но не мог даже пошевелиться. Он не знал, стоит ли ему подняться и куда-то идти, или остаться здесь. С трудом открыв глаза, Майкл заметил на столе пять пустых графинов. И хоть они были небольшими, но неужели всё это выпил он один? И как это не прикончило его?

   Как странно, когда он хотел жить, ему сказали, что он скоро умрет. Потому что все мужчины в его семье умирали рано, а он уже прожил больше положенного срока. А теперь, когда Майкл больше всего на свете желал умереть, смерть, будто бы потешаясь над ним, решила отложить свой визит.

   Оглядев стол, на котором царил беспорядок, Майкл обвел взглядом свой пустой кабинет и уперся в отрытую дверь. У него чуть не остановилось сердце, когда в проеме открытой двери он увидел одинокую фигурку Мэган с невероятно грустным выражением лица. Но в другом, не в том умопомрачительном платье. На ней было простой домашний наряд из зеленого ситца с короткими рукавами и наглухо закрытым вырезом, но даже в нем она казалась ему бесподобной.

   Вздрогнув, Майкл выпрямился в кресле, с трудом протёр глаза и снова посмотрел на порог. Образ Мэгги не исчез. Поразительно, но она находилась всего в нескольких шагах от него. Затаив дыхание, Майкл следил за тем, как она заходит в комнату, закрывает дверь, подходит ближе и останавливается прямо напротив его большого письменного стола.

   – Мэг-ги? – заплетавшимся языком молвил он, не веря своим глазам.

   Она ничего не сказала, а лишь молча обвела взглядом его стол, задержалась на пустых графинах и снова посмотрела на него. Майкл был уверен, что его Мэган сейчас далеко отсюда. Она не могла остаться в его доме после тех слов, что он сказал ей. Он с трудом мог видеть ее глаза, потому что все расплывалось перед ним, но он так отчетливо чувствовал ее присутствие, что волосы на затылке встали дыбом.

   Она продолжала молча смотреть на него. Взгляд ее был острым, темным, слегка суровым. И таким странным, что Майклу стало не по себе. Он ухватился за подлокотники, чтобы удержать равновесие, и снова тихо заговорил:

   – Ты мне мерещишься?

   Да, это было разумное объяснение тому, что происходило. Его Мэган никогда бы не простила его за то, что он сказал ей совсем недавно. Он был настолько пьян, что ему стало всё мерещиться. Вот и сейчас сознание играло с ним злую шутку, вызывая в памяти самый дорогой образ, который он так долго хранил в своем сердце. Сердце, которое заныло, когда он, наконец, разглядел ее бесподобные обожаемые голубые, до ужаса печальные глаза.

   – Ты... закончил? – сдавленным голосом спросила воображаемая Мэгги.

   Майкл тупо моргнул.

   – Зак-кончил ч-что?

   – Напиваться, – с болью и осуждением проговорила она, кивнув на пустые графины.

   Майкл посмотрел на них сам, но потом нахмурился. Почему его воображаемая Мэган сердится? Если это видение, оно должно быть таким, каким хотел видеть ее он. Подняв голову, он снова взглянул на Мэган.

   – Я... я не зам-метил, к-как это пр-ро-зошло, – едва вяжа слова, произнес он, изучая серьезное, до боли родное лицо. – Поч-чему моя воображ-жама Мэгги сердится? Я не х-хочу сердить ее еще больше.

   Она смотрела прямо на него, прямо ему в душу, когда хрипло призналась:

   – Ты действительно рассердил ее.

   Майклу вдруг показалось, что он снова задыхается от нехватки кислорода. Ощущая пустоту в груди и слабость во всем теле, он склонил голову к груди и прикрыл дрожащими руками лицо.

   – Я знаю, – с трудом произнес он, стараясь прогнать бледное лицо Мэган из памяти, когда сказал, что любит ее. – Я не должен был говорить ей такое. Но я не могу больше так жить. Я не мог молчать... Я так сильно нуждаюсь в ней, в ее любви...

   Он старался дышать ровнее, так, чтобы сердце не разорвалось в груди. Проклятый орган. Можно ли было найти хоть какую-то управу на него?

   Внезапно Майкл вздрогнул, когда почувствовал чью-то ладонь на своей голове. Опустив руки и приподняв голову, он увидел воображаемую Мэган, которая стояла рядом с ним и гладила его по голове. Это был такой удивительный, такой ласковый жест, что он чуть не расплакался от благодарности к призраку. Он остановил ее, накрыв ее руку своей, а потом прижал к своей щеке и снова закрыл глаза, наслаждаясь мягкостью ладони, которая была такой настоящей. Такой реальной. И такой теплой.

   – Я не знаю, что мне делать, Мэгги, – выдохнул он, едва дыша. – Как мне вернуть тебя? Как мне жить дальше без тебя? Ты ведь знаешь, что она уехала?

   Рука призрака замерла у него на щеке.

   – Она уехала? Когда? – спросил удивленно призрак.

   Майкл открыл глаза и посмотрел на нее.

   – Да, уехала, – убежденно заявил он. – Должна была уехать после того, что я сказал ей.

   – Почему она должна была уехать?

   – Потому что она не сможет больше оставаться со мной. – Он сокрушенно покачал головой. – Потому что я всё испортил, и теперь она возненавидит меня окончательно.

   Призрак присел на столешнице и склонился над ним, накрыв свободной рукой другую его щеку. Майкл оказался в коконе рук воображаемой Мэган.

   – Почему она должна ненавидеть тебя? – допытывался призрак.

   Майкл нахмурился, отчаянно стараясь из-за тумана в глазах разглядеть черты ее лица.

   – Я не должен был полюбить ее...

   Почему вдруг призрак вздрогнул от его слов? Призраки могут дрожать? Он уткнулся лицом ей в ладони и снова закрыл глаза, вдыхая до боли знакомый запах роз. Как странно, что призрак даже пах как настоящая Мэган.

   – Почему? – раздался ее тихий шёпот.

   Майкл медленно отвел ее руки в сторону и вновь взглянул на нее.

   – Я пообещал ей...

   – Что?

   – Ты такой странный призрак, – пролепетал он недовольно. – Обычно призраки знают всё.

   К его огромному изумлению призрак внезапно улыбнулся ему. Это было так неожиданно, так чертовски похоже на улыбку Мэган, что у Майкла перехватило дыхание. Он не смог сдержаться. Отпустив нежную руку, он коснулся розовых, подрагивающих губ своими пальцами, ощущая тепло ее дыхания.

   – Знаешь, я так хорошо изучил ее губы, я так хорошо знаю каждую черточку ее губ, что закрываю глаза – вижу ее губы. Открываю глаза и снова вижу их. Я постоянно вижу губы, которые хочу поцеловать, но не имею права прикасаться к ним.

   Улыбка призрака померкла. Майкл вдруг моргнул и ощутил на своем пальце какую-то влажную капельку.

   – Неужели начался дождь? – спросил он озадаченно, вскинув назад голову. – Но мы же сидим в моем кабинете. Здесь разве может идти дождь?

   Он перевел взгляд на странного призрака, который быстро смахнул что-то со своих щек. Воображаемая Мэган медленно покачала головой.

   – Дождь идет снаружи, а не внутри, – совсем тихо ответила она дрожащим голосом.

   Она вдруг привстала, и Майкл решил, что она хочет уйти, поэтому быстро схватил ее за руку.

   – Прошу тебя, не уходи, – взмолился он, обхватив ее талию руками. – Побудь со мной хоть бы ты... Побудь еще немного. Позволь обнимать хоть бы тебя... Я хочу еще немного обнимать свою Мэган, которая уже далеко от меня.

   Не сказав ничего, она приблизилась к нему, обхватила его голову своими руками и прижала к своему животу. Мягкому, теплому, такому настоящему. И стала медленно поглаживать его спутанные волосы. Майкл застонал от облегчения и боли в груди, обнял ее сам и закрыл глаза.

   – Почему ты никогда не обнимал ее? – вдруг спросил призрак.

   Почему-то ее вопрос вызвал улыбку Майкла.

   – Иногда, очень редко, но я обнимал ее, – почти счастливо ответил он, вспоминая те драгоценные мгновения, которые ему удавалось выкрасть у судьбы.

   – Да? И когда это бывало?

   Какой странный всё же призрак, так часто удивляется тому, что должен был знать. Но Майкл не сердился на нее, готовый воскресить в памяти те дорогие воспоминания.

   – Однажды, когда я отвез ее в церковь, она упала, выходя из кареты, и я поймал ее.

   – Какие же это объятия? – удивленным голосом спросил призрак, продолжала гладить его по голове.

   Воспоминания охватили Майкла так сильно, что ему казалось, будто он находится прямо возле той кареты в тот солнечный день.