Текст книги "Куда я без тебя?..(СИ)"

Автор книги: Марина Агекян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

   – Так значит, я теперь для тебя никто? – голос его прозвучал хрипло, с болью, которая неожиданно ранила Мэган.

   Она положила руку на его сжатый кулак, снова отмечая про себя то, что ничего не чувствует к нему. Да, так было правильно, потому что теперь все ее чувства, мысли, всё ее дыхание и желания принадлежали другому.

   Сжав руку Джорджа, Мэган попыталась успокоить его, мысленно умоляя понять ее и простить.

   – Пока тебя не было, в моей жизни появился человек, без которого я уже не смогу жить...

   – А как же я?

   Мэган вздохнула.

   – Я уверена, что и ты тоже найдешь человека, без которого не сможешь жить. По-моему это самое главное в жизни: найти того, с кем захочется прожить всю жизнь.

   Джордж скинул ее руку со своей, поджав губы. Не сказав больше ничего, он развернулся и быстро покинул гостиную, в которой воцарилась гробовая тишина. Мэган по привычке положила руку себе на живот, словно желая удостовериться в том, что ее ребенок в безопасности.

   Присутствующие обеспокоенно смотрели на нее.

   – Мэган, – тихо позвала ее Люсинда, шагнув к дочери.

   Мэган рассеянно покачала головой.

   – Всё хорошо, мама. Я хочу пойти к себе.

   Она покинула гостиную, чувствуя, как дрожат ноги от страха перед грядущим. Она должна была взять себя в руки и набраться сил, чтобы бороться. Она была готова к борьбе, зная, что на этот раз борьба будет самой ожесточенной и беспощадной. Но и к этому она была готова. Они должны быть сильными ради ребенка. И Ради Майкла. Чтобы суметь вернуть себе отца и мужа.

***

   Можно было предположить, что Уиксли наймёт самого лучшего адвоката. Ведь теперь у него были деньги. И большие связи. Чего не ожидал Майкл, так это ответного письма Уиксли на своё исковое заявление. Уиксли выдвинул собственные требования и обвинения. Он в свою очередь обвинил Майкла в том, что тот намеренно женился на леди Уиксли и толкнул ее на двоемужество, потому что наверняка был в сговоре с братьями Босуэлл. Майкл был в такой ярости, что действительно мог убить Уиксли голыми руками. Но его адвокат, мистер Гринберг, блестящий барристер с опытом работы более десяти лет, успокоил его и обратил внимание присяжных на то, что Боу-стрит уже имеет неопровержимые доказательства виновности братьев Босуэлл, и Майкла не могут осудить за преступление, в котором понесли наказания настоящие виновники.

   Первые две недели слушания в парламенте были посвящены этим вопиющим обвинениям и их урегулированию. Адвокат Уиксли не упускал возможности поливать грязью Майкла, в самых гнусных деталях описывая его прошлое, и просил присяжных не забывать, откуда Сомерс родом. И пусть Майкл не стыдился своего прошлого, изречения Додсона не сулили ему ничего хорошего. Лорд-канцлер вдоволь потешался над этим фактом, но после выступления Гринберга и его речи о том, что Майкл неоднократно помогал поправлять финансовое положение многих присутствующих лордов, что основал детский приют, дабы снизить количество беспризорников и уменьшить количество детской преступности, и при этом не имел никакой судимости, дело, наконец, посчитали нужным закрыть. Так же как и вопрос о нападении на Уиксли, потому что у Майкла к тому же были железные алиби: в то время он находился в Оксфордшире, куда приезжал его поверенный Томсон, который под присягой подтвердил свои слова в качестве свидетеля.

   Масло в огонь добавляли репортеры, которые пытались узнать хоть что-то о слушании бракоразводного процесса между лордом и леди Уиксли. Освещая на первых полосах все детали этого дела, они с изощренным удовольствием описывали любую мелочь, извращая правду настолько, что ее уже никто бы не смог разглядеть даже под микроскопом. Майкл был в бешенстве, но ничего не мог поделать. Не потому, что вся его личная жизнь была выставлена на всеобщее обозрение. Всё это ужасно расстраивало Мэган, которой при ее состоянии нельзя было волноваться вообще. Он ужасно боялся за нее, корил себя за то, что так и не смог показать ее врачу, но теперь об этом не могло быть и речи. Решив отгородить ее хоть бы от вездесущих репортеров, Майкл попросил виконта Торрингтона позаботиться о Мэган и не выпускать ее из дома одну до тех пор, пока ее не вызовут на слушание.

   Когда с прошлым Майкла и его причастностью к нападению на Уиксли было покончено, настало время приступить к самому главному. Но так как шел август месяц, и началась сессия Парламента, слушание то и дело приходилось откладывать. Это нервировало Майкла и ужасно злило, потому что ему стало казаться, будто с потерей времени он начинает терять и Мэган. Так прошли еще две недели, что затянуло слушание на целый месяц.

   С согласованием Майкла, Гринберг выстроил четко спланированную линию защиты, но Уиксли и Додсон были невероятно хитрыми и изворотливыми. Симпатия лордов и присяжных по-прежнему принадлежала Уиксли, ведь он предстал перед ними убитым горем мужем, которого жестоко предали. Это, как и следовало ожидать, настроило всех присутствующих против Майкла и его брака с Мэган. На глазах рушилась вся система защиты, которую Майкл так тщательно продумывал. Он знал, как именно могут поступить с его обращением, но не предполагал, что средства борьбы у него так быстро иссякнут, потому что каждый его довод разбивался о глухую стену непонимания.

   Настал день слушания, на который была вызвана Мэган. Майкл безумно волновался за нее и боялся, что нападки злобного адвоката Уиксли причинят ей настоящий и непоправимый вред. Она стоически выдерживала всё то, через что им приходилось пройти. Он знал, как мужественно и решительно она готовилась. Ее храбрости могли позавидовать сотни адмиралов и королей, но это делало ее и невероятно уязвимой при том состоянии, в котором она находилась. Беременность Мэган до сих пор удавалось держать в неведении от других, но надолго ли? Ведь она была уже почти на втором месяце беременности. Майкл старался не думать о том, что с ними будет, если об этом хоть как-то пронюхает Уиксли.

   Тщательно готовясь к этому дню, Мэган с особой осторожностью выбрала себе темно-синий наряд, уложила волосы в строгую прическу под небольшой шляпкой и смело вошла в большой зал, где на высоком стуле в самом центре восседал сам Лорд-канцлер, рядом на скамейках сидели хмурые и презрительно глядящие на нее присяжные, а за их спинами – родовитые лорды. Немного дальше от них сидели судьи в красных мантиях и белых париках, как и Лорд-канцлер. Чуть ниже расположилась вся свита Джорджа, а напротив него сидел Майкл со своим адвокатом и его помощниками. Все взгляды были направлены в ее строну, но Мэган удалось справиться с волнением, потому что она попыталась сосредоточится на Майкле. Заглянув в его встревоженные, до боли любимые глаза, она испытала оглушительную тоску по нему. Они не виделись после той встречи на балу. С тех пор прошло больше месяца, но, по крайней мере, теперь он писал ей. И чаще встречался с ее отцом, который вознамерился помочь Майклу.

   И вот теперь она шла по узкому коридору для того, чтобы рассказать этим лордам, как непросто быть женщиной, которая пытается сохранить свою любовь и будущее. На секунду оглядев всех присутствующих и столкнувшись с их презрительными и враждебными взглядами, Мэган почувствовала, как трясутся колени и дрожат руки. Но мысль о том, что Майкл рядом, успокоила ее. Она была убеждена в том, что справиться со всем этим. Иначе просто быть не могло.

   Глядя на царственно шедшую по залу Мэган, Майкл испытал настоящую гордость за нее. Она выглядела такой храброй, такой непреклонной. События последних недель не могли не сказаться на ней, и она снова стала худела на глазах, но ее собранный и уверенный вид внушал благоговейный трепет, являя всем силу несломленного духа, которым она обладала. С бешено бьющимся сердце Майкл наблюдал за тем, как ее подводят к свидетельскому месту, где ей предстояло дать показания, и молил Бога о том, чтобы ей ничего не угрожало. Теперь Майкл не боялся обращаться к Богу, к тому, у кого была власть вершить людские судьбы. И на этот раз Майкл был уверен, что Он поможет и защити Мэган и их ребенка.

   Усевшись на узкой скамейке, Мэган поправила юбки. Ее попросили произнести клятву, а затем к ней обратился сам Лорд-канцлер, глядя на нее с нескрываем презрением.

   – Леди Уиксли, – заговорил он, поправляя свой парик, – вы знаете, почему вас вызвали сюда?

   Сделав глубокий вдох, Мэган взглянула на седовласого в меру упитанного мужчину, который воспринимал ее как умалишённую, недалекую женщину. Такие мужчины считали, будто женщина создана для покорности. Им приходилось видеть лишь одно лицо женщины: лицо, сияющее любовью. Но им не доводилось видеть лицо женщины, оскорбленной в самых своих святых чувствах. Сейчас этот случай им как раз представится.

   Она не могла открыто противостоять мужчинам, поэтому ее вызвали сюда в качестве свидетеля, главного свидетеля по обвинению, которое выдвинул против Джорджа Майкл, вменив в вину в том, что Майклу ненамеренно пришлось нарушить закон и жениться на замужней женщине, и что теперь Уиксли пытается разрушить его многолетний брак, внезапно и так удачно вернувшись с того света.

   Что ж, Мэган была готова ответить на вопрос Лорд-канцлера. На все вопросы.

   – Да, милорд, – ответила Мэган, стараясь скрыть взволнованные нотки в слегка дрожащем голосе.

   Лорд-канцлер усмехнулся.

   – И вы собираетесь дать свидетельства против своего мужа? – Он повернулся в своем кресле и внимательно посмотрел на Мэган. – Вам не стыдно настраивать одного мужчину против другого?

   Ну конечно, это ведь не могло быть так легко! – с горечью подумала Мэган и собралась было заговорить, но с места встал адвокат Майкла.

   – Милорд, – жестко обратился Гринберг к Лорд-канцлеру, – я предлагаю не впадать в крайности и приступить к тому, зачем мы тут все собрались.

   Лорд-канцлер с неохотой отвернулся от Мэган, но взгляд его по-прежнему был враждебным.

   – Гринберг, я смотрю, вам не терпится поскорее закончить и вернуться домой. Боитесь, что за время вашего отсутствия жена убежит от вас?

   Лицо Гринберга потемнело.

   – Моя жена умерла два года назад, милорд, и я не думаю, что ее смерть является поводом потешаться над ее верностью, в которой я никогда не сомневался.

   Мэган была ошеломлена отсутствием моральных принципов, которые должны были царить в таком важном месте, но после слов Гринберга Лорд-канцлер утратил хамоватое выражение лица и выпрямился в кресле, дабы действительно начать то, что должно было произойти. Он повернулся к адвокату Джорджа.

   – Додсон, вы можете начинать.

   Высокий мужчина с рыжими волосами с готовностью встал и подошёл к Мэган, пристально глядя на нее своими цепкими, холодными серыми глазами.

   – Леди Уиксли, я должен задать вам несколько вопросов, – начал он необычайно дружелюбным и елейным голосом. – Вы готовы ответить на них?

   Мэган невольно сжала руки под складками юбки. Как сложно будет противостоять тем, кто ни во что не ставит женщину. Она прекрасно видела это, нисколько не обманываясь дружелюбным настроем адвоката Джорджа.

   – Ради этого я и пришла сюда, – храбро проговорила она.

   Додсон удовлетворенно кивнул, не спуская с нее своего пристального взгляда.

   – Ваш оптимизм и готовность нам помочь внушают искреннее уважение. Что ж, давайте тогда начнем. Здесь сидят ваш муж, лорд Уиксли, – жестом руки он указал на Джорджа, – и мистер Сомерс. – Додсон указал на неподвижно сидящего Майкла, который прижал к подбородку сложенные пальцы и внимательно следил за ними, затем снова повернулся к Мэган. – Один из них ваш законный муж, но второй тоже заявляет права на вас. Что вы можете сказать по этому поводу?

   Так важно было не ошибиться, осторожно подбирая слова. Мэган подавила сумасшедшее волнение и заговорила.

   – Последние пять лет я была замужем за мистером Сомерсом. – Она посмотрела на Майкла и мягко добавила: – И считаю его своим настоящим мужем.

   По залу прокатился недовольный шум. Лорд-канцлер призвал всех соблюдать тишину.

   – Но ваш брак с этим человеком считается недействительным, – продолжил Додсон, – потому что вы до сих пор замужем за лордом Уиксли.

   – Пять лет я считала лорда Уиксли погибшим, как считали и все вы.

   – Но теперь он жив.

   – И я этому очень рада.

   – Однако не так рады, чтобы принять его как своего мужа, – отметил Додсон спокойным тоном.

   Мэган была невозмутима.

   – За эти пять лет многое изменилось.

   – Настолько, что вы отказываетесь принять его как своего мужа?

   – Когда погибает человек, вы ведь не думаете, что он может когда-нибудь воскреснуть и вернуться. И вы не можете остановить время, не можете вычеркнуть из жизни пять лет, словно их не было, когда объявленный погибшим человек всё же возвращается. Поэтому я продолжаю считать себя женой другого. – Мэган вскинула голову. – Я вышла замуж за мистера Сомерса в церкви, где существуют записи...

   – Да, – раздражённо оборвал ее Додсон, махнув рукой. – Ваш брак с мистером Сомерсом был законным, если вы это пытаетесь доказать. Законным на тот момент. Но у вас был муж, который не погиб, который вернулся домой. Вернулся к вам. Почему вы не можете принять его?

   Мэган понимала, какой жестокой и своенравной женщиной ее пытаются выставить. Она знала, что так будет. Однако ее задача заключалась не в том, чтобы поддаваться этим гнусным нападкам, этой травли и согнуться. Она должна была прежде всего обратить внимание всех присутствующих на отсутствие Джорджа, на то, где всё это время был Джордж. И как его запоздалое возвращение изменило ее жизнь.

   – Потому что перед церковью я продолжаю оставаться женой другого.

   Додсон хмыкнул.

   – Ваша преданность нынешнему браку просто поражает. Почему вы утратили это чувство по отношению к предыдущему браку?

   Мэган с трудом справилась с внезапно вспыхнувшим в ней гневом, но ей удалось взять себя в руки.

   – Если в браке нет преданности, тогда в чем смысл брака? И если у лорда Уиксли есть хоть тень подозрения в моей неверности, если у него есть доказательства этому, я прошу его предъявить их, вот только я уверена, что у него нет ничего подобного. Я всегда была верна нашему браку!

   Додсон обменялся быстрым взглядом с Джорджем и медленно покачал головой.

   – У него таковые не имеются.

   – Как я и думала! – возмущенно бросила Мэган.

   – Позвольте тогда спросить, что вы здесь делаете?

   Мэган удивленно приподняла брови.

   – Вас не было здесь, когда Лорд-канцлер задавал мне этот же вопрос? Или мне попросить его напомнить и вам о том, что я здесь делаю?

   Некоторые присутствующие громко рассмеялись. Мэган удалось заметить, что даже Майкл невольно улыбнулся от ее слов. Что мгновенно согрело ей душу и придала недостающие силы, чтобы продолжать, бороться за него до последнего вздоха. Зато лицо Додсона побагровело. И взгляд его стал стальным.

   – Хорошо, леди Уиксли, – резким тоном кивнул он, подойдя ближе. Видно было, что он сбросил маску добродушного помощника, и теперь готов был растерзать ее. – Если вы подготовились настолько тщательно, что можете указывать на мои ошибки, теперь давайте разберём ваши ошибки.

   Что означало: пощады не будет.

   – Я внимательно вас слушаю, – храбро ответила Мэган, сделав глубокий вдох.

   – Вам уже известно, что мистер Сомерс подал иск на лорда Уиксли и обвинил его в том, что лорд Уиксли каким-то образом заставил мистера Сомерса нарушить закон и жениться на уже замужней женщине. Он не верит заключениям доктора, который подтверждает тот факт, что у вашего мужа была потеря памяти. Мистер Сомерс так же не верит в то, что лорд Уиксли мог не по своей воле жить целых пять лет вдали от вас, от своего дома. И теперь требует, чтобы его брак с вами не был расторгнут.

   Мэган решительно кивнула.

   – Я разделяю точку зрения мистера Сомерса.

   Глаза Додсона презрительно сузились.

   – Вы тоже не верите лорду Уиксли? Однако должен заметить, что, по сути, вы тоже нарушили закон, выйдя замуж за мистера Сомерса, но лорд Уиксли не выдвигает против вас таких обвинений. Кроме того, нежелание верить в уже доказанную причину отсутствия лорда Уиксли – не вполне серьезное основание для развода, чего по вашим словам вы сейчас добиваетесь.

   – Я уже говорила, что на момент своего брака с мистером Сомерсом мы все считали лорда Уиксли погибшим. Наш брак с мистером Сомерсом был заключен по всем правилам, потому что у нас на руках было свидетельство о смерти лорда Уиксли, – напомнила Мэган.

   – Да, но теперь все это уже не имеет никакого значения. – Он выпрямился и опустил руки. – Хорошо, давайте тогда поговорим вот о чем. Я здесь для того, чтобы спасти брак лорда Уиксли с вами. С которым вы не желаете оставаться. Тогда давайте узнаем, почему вы вообще вышли замуж за мистера Сомерса. Будьте любезны, расскажите нам об этом, дабы мы могли понять ваши мотивы.

   Мэган сделала глубокий вдох, вспоминая те далеки времена. Дни, когда она упрямо заявляла Майклу о том, что не станет его женой. Ни фактически, ни номинально. Мэган едва сдержала улыбку, покачав головой. Кто бы мог подумать, что в будущем ей придётся выступить чуть ли не против всего мира, дабы отстоять этот брак. Брак, которого она прежде так сильно боялась, а теперь всеми силами пыталась сохранить. Переведя задумчивый взгляд на Майкла, который так же сосредоточенно смотрел на нее, она тихо заговорила:

   – В те дни я вообще не думала о таком исходе. Я не желала никого видеть, ни с кем разговаривать. Я потеряла Джорджа, и мне было так тяжело, что я хотела, чтобы меня оставили в покои.

   – Поэтому вы и вышли замуж за Сомерса? – насмешливо спросил Додсон.

   Мэган совершенно не задел его тон, потому что она была захвачена тёплым, любящим взглядом человека, который подарил ей целый мир. И себя. Который был готов ради нее пойти до самого конца. Ради которого она пошла бы чуточку дальше.

   – Мистер Сомерс был деловым партнером лорда Уиксли, но я видела его не слишком часто. Он всегда был погружён в свою работу.

   – Получается, что вы его к тому же и плохо знали? И всё равно вышли за него.

   Мэган перевела на Додсона спокойный, уверенный взгляд, который никто не смог бы понять. Кроме Майкла.

   – Да.

   Этот односложный ответ заставил Майкла испытать сильнейшее желание крепко поцеловать ее. Он вспомнил день, волшебный день, когда она согласилась стать его женой. Когда сделала его самым счастливым человеком на свете. То, как теперь она противостояла нападкам Додсона, не только восхищало его. Майкл мог бы разбить нос этого самоуверенного выскочки только за то, что тот посмел сделать ей непристойные замечания. Как же это в духе Уиксли: обвинить в измене всех, кроме себя! Майкл был готов в любой момент прийти ей на помощь, но его сдерживал Гринберг, который просил довериться Мэган. Он доверял ей всем сердце и душой, но не мог перестать волноваться за нее.

   Тем временем Додсон навис над Мэган, пытаясь поколебать ее уверенность в себе.

   – Почему вы все же вышли замуж за мистера Сомерса?

   – Однажды мистер Сомерс приехал ко мне домой и рассказал о том, что мой муж, тогда уже покойный лорд Уиксли, проиграл все деньги и заложил наш дом и по распискам срок уплаты долга истекает в конце года. Я должна была освободить наш с лордом Уиксли дом до конца года, потому что у Джорджа не осталось денег на то, чтобы уплатить этот долг. У него не осталось ничего.

   Присутствующие с укором повернулись к Уиксли.

   Майкл замер, боясь услышать голос Уиксли. Боясь того, что тот вздумает встать и при всех обвинить его, Майкла, в том, что именно ему он и проиграл все деньги. Но совсем недавно у него состоялся разговор с Уиксли. О котором не знал никто. И Майкл пообещал ему еще один платеж в размере той утроенной суммы денег, восемьдесят тысяч фунтов стерлингов, которые он уже вернул ему, в обмен на то, что тот не станет упоминать об этом инциденте в суде. Майкл не стал объяснять ему мотивы поступка пятилетней давности, посчитав, что Уиксли уже всё понял по их первому разговору еще в Оксфордшире. Повернув голову в его сторону, Майкл вперил в него предостерегающий взгляд, которым обещал разорить его еще до того, как Уиксли выйдет из здания Парламента, если откроет рот.

   И Уиксли благоразумно промолчал, видимо, решив, что деньги ему дороже упоминания того факта. Что давало Майклу еще немного шанса на то, что он сумеет удержать в своих руках брак с Мэган. И право на их ребенка.

   Додсон тем временем продолжал вести свой допрос.

   – И что вы сказали мистеру Сомерсу, который сообщил вам эти чудесные вести?

   Мэган смотрела на Додсона, испытывая какое-то странное внутреннее спокойствие.

   – Это было настолько невероятно, что я сначала не поверила ему. Но по мере нашего разговора я убедилась в том, что мистер Сомерс предельно откровенен со мной. И что наш с Джорджем дом мне действительно придется освободить к концу года. Не прошло и полгода, как я потеряла Джорджа, а теперь мне предстояло потерять единственное место, которое связывало меня с ним, напоминало о нем.

   – Постойте. – Додсон внимательно смотрел на нее. – Вы хотите сказать, что страдали по умершему тогда мужу?

   Сарказм в голосе Додсона, который вероятно разделял в этом зале каждый, внезапно задел Мэган. Потому что это прозвучало как насмешкой над ее чувствами к Джорджу. Словно бы она никогда не любила его. Словно ее чувства к нему были не настоящими. Словно бы горе и боль, которые она тогда испытывала, были не настоящими. Мэган могла бы оспорить это, но этим ничего бы не добилась, это было бы большой ошибкой, потому что от нее именно этого и ждали: стенаний неверной жены, которая пыталась доказать свою преданность. Вместо этого она сказала иное:

   – Я не знаю, как ведут себя другие жены, теряя своих мужей. Мне не приходило в голову сравнивать степень своей боли с их болью, но у меня разрывалось сердце, когда Джорджа не стало. В те дни я бы отдала все на свете, чтобы вернуть его.

   Адвокат снова усмехнулся.

   – Вы так сильно любили его, что через полгода выскочили замуж за другого?

   – Я была убита горем и хотела, чтобы мне дали возможность погоревать по мужу. Но мистер Сомерс пришел ко мне не только с новостью о разорении Джорджа. Он выразил желание помочь мне, желание жениться на мне, чтобы защитить меня и сохранить наш с Джорджем дом. Тогда предложение мистера Сомерса было единственным спасением и давало мне ту возможность погоревать по мужу, какую я искала.

   Додсон нахмурился.

   – Значит, ваш брак не был заключен из любовных побуждений?

   – Нет, тогда о любви не могло быть и речи. Я говорила об этом мистеру Сомерсу, и он знал об этом.

   Адвокат удивленно вскинул брови.

   – И так, что мы имеем? Леди Уиксли, став вдовой, обнаружила, что ее муж разорен. Об этом сообщил ей сам мистер Сомерс и предложил ей брак, чтобы защитить ее от разорения. Убитая горем леди Уиксли сразу же согласилась на этот брак...

   – Не сразу, – мягко оборвала его Мэган, вспоминая недавние признания Майкла, которыми он несмело открывал ей свое сердце.

   "Ты любил меня даже тогда, когда просил стать твоей женой?

   – Да.

   – И когда я сказала, что не смогу стать тебе настоящей женой?

   – Да".

   Никто в мире не смог бы понять, как сильно может любить Майкл. Кроме нее. И что может значит такая любовь. Его любовь.

   Додсон озадаченно повернулся к ней.

   – Простите?

   – Я не сразу согласилась на его предложение. Он дал мне месяц на раздумье, а когда пришел за ответом, я сказала, что могу стать его женой, если только он пообещает дать мне возможность нести траур по Джорджу по всем правилам в течение трех лет.

   Все присутствующие ошеломленно уставились на нее.

   – И мистер Сомерс согласился на это? – спросил в нетерпении Додсон.

   Его слова прозвучали безумием. Что добавляло им еще немного возможности склонить симпатии присяжных в их сторону. Мэган с улыбкой посмотрела на сурово-сосредоточенное лицо Майкла. И ответила в полюбившейся ей так сильно манере:

   – Да.

   Она увидела, как глаза Майкла потемнели.

   Казалось, Додсон не мог в это поверить.

   – С какой стати?

   – Он добрейшей души человек.

   – Мы тоже добрые, но не прибегаем к каждой овдовевшей женщине и не предлагаем ей выходить за нас замуж. И уж тем более не позволяем им нести траур по умершему мужу при живом новом муже.

   – Действительно, – спокойно кивнула Мэган. – Никто из вас не подумал помочь мне, а он помог.

   Глаза Додсона недобро прищурились.

   – Хорошо, допускаю, что он по доброте душе своей решил помочь вам. Но с какой стати ему разрешать нести траур уже своей жене по ее покойному мужу?

   Улыбка Мэган стала шире.

   – Потому что он любил меня.

   По залу прокатился негромкий шум.

   – Так вот, почему он решил жениться на вас?

   – Вы хотите знать, почему он женился на мне, или почему я вышла за него замуж?

   Адвокат сжал зубы.

   – Я хочу, чтобы вы ответили, почему женщина, убитая горем по погибшему мужу, и стремящаяся нести траур в доме нового мужа, не может теперь вернуться к своему законному мужу, который благополучно избежал смерти?

   Мэган сжала пальцы, которые стали вдруг холодными. Былая уверенность в себе медленно покидала ее, сменяясь ледяным осознанием того, о чем говорил Майкл.

   «У них есть право разбить твое сердце».

   Нет, поклялась Мэган, она не допустит этого. Выпрямив спину и сделав глубокий вдох, она твердо сказала:

   – Потому что за время отсутствия моего мужа, моя жизнь не замерла в ожидании его возвращения. Моя жизнь изменилась, и в неё вошли люди, с которыми я не могу не считаться. За это время я узнала мистера Сомерса, и хоть убеждала себя в том, что не смогу полюбить никого, кроме Джорджа, но я ошибалась. Я полюбила Ма... мистера Сомерса, за его доброту, понимание, силу духа и многое другое, о чем сложно рассказать. Джордж мне был дорог, но теперь в моей жизни есть Майкл, и я не могу просто так взять и отказаться от него. Я не откажусь от него. И не откажусь от нашего брака.

   Адвокат вдруг расхохотался и повернулся к Джорджу.

   – Лорд Уиксли, может быть вам следовало бы приласкать жену, чтобы она вспомнила, как любила вас?

   Зал разразился громким смехом.

   Мэган гневно вскочила на ноги, сытая по горло тем, что эти знатные лорды продолжали насмехаться над тем, чего сами никогда не имели.

   – Я не прошу вас понять, как женщина может любить мужчину. – Додсон повернулся к ней, в зале воцарилась тишина. – Вы вызвали меня сюда, дабы я смогла пролить свет на некоторые вопросы по вашему слушанию. Так вот, я поддерживаю точку зрения мистера Сомерса относительно недоверия к рассказу лорда Уиксли. Потому что мне, как и ему, кажется странным тот факт, что человек может исчезнуть на целых пять лет, а потом вернуться и благополучно списать всё на потерю памяти. Как-то слишком удобно получается.

   Внезапно Уиксли вскочил на ноги и хотел что-то сказать, но взмахом руки Додсон призвал его не делать этого. Тяжело дыша, Джордж смиренно опустился на место.

   – Вы его в чем-то обвиняете? – жестко спросил адвокат Джорджа.

   Мэган была непреклонна.

   – Я хочу узнать, где был лорд Уиксли все эти пять лет. Потому что его отсутствие повлияло на жизни многих людей. Нам всем нужно это знать, чтобы понять причины его исчезновения.

   – Он ведь говорил, что потерял память.

   – Потерял память, что толкнуло нас с мистером Сомерсом на противоправные действия. И это будет основанием, которое позволит перечеркнуть целых пять лет нашей жизни? В таком случае я могу с такой же уверенностью заявить о том, что лорд Уиксли мог изменять мне. Что вполне может стать основанием для развода. Если ему нечего скрывать, он должен рассказать всю правду.

   – У вас есть доказательства его измен?

   – А у вас есть доказательства того, что все эти пять лет он ничего не помнил?

   В зале стояла гробовая тишина.

   – У нас есть заключение доктора о глубокой ране, которую лорд Уиксли получил по голове, и это могло спровоцировать потерю памяти.

   – На целых пять лет? И каким-то чудесным образом он вспомнил абсолютно всё лишь недавно? Он вспомнил о таких вещах, каких не помнила даже я.

   – Может у вас плохая память?

   Усмешку Додсона никто не поддержал просто потому, что не успел. Мэган тут же набросилась на него.

   – Сомневаюсь. Я разговаривала с доктором, и он сказал, что память может восстановиться либо частично, либо постепенно, но не сразу и так быстро. А если бы он вспомнил обо мне через год после трагедии, он был обязан сразу же вернуться домой, чтобы не подвергать ни меня, ни другого человека риску нарушить наши законы.

   Джордж снова вскочил на ноги.

   – Ах, вот ты как заговорила! И к тебе я так стремился вернуться. Изменница!

   Мэган повернулась к нему.

   – Я бы ждала тебя, если бы знала, что ты вернешься. Почему ты не хочешь рассказать нам, где ты был?

   – Я уже говорил, черт побери!

   Мэган с болью смотрела на него.

   – Неужели ты не понимаешь, что уже ничто не будет как прежде? Уже слишком поздно что-либо менять... Теперь моя жизнь принадлежит другому человеку. – Она взглянула на присяжных. – Почему никто из вас не подумал о том, что сейчас разрушаются жизни других людей? Которые не сделали ничего плохого. Я благодарна Богу за то, что лорд Уиксли вернулся домой целый и невредимый, но нельзя поступать так несправедливо с теми, кто этого не заслужил. Нельзя жить на осколках разрушенных жизней других людей. Это неправильно.

   – Возможно, вы правы, – кивнул Додсон, поправляя свой парик. – Но может быть вы хотите остаться с мистером Сомерсом потому, что у него есть то, чего нет у лорда Уиксли?

   Мэган непонимающе взглянула на него.

   – Что вы имеете в виду?

   – Вы знали, что мистер Сомерс переписал на вас все свое состояние?

   В зале снова воцарилась гробовая тишина. Кто-то даже ахнул. Майкл вцепился напряженными пальцами в подлокотники кресла, лихорадочно соображая, откуда эти типы узнали об этом факте. Как им удалось это вынюхать? Ричард не мог предать его. Майкл был в этом совершенно уверен. Тогда как?

   Но взглянув на Мэган, Майкл признал, что теперь не это самое главное. Черт побери, она не должна была узнать об этом! Ни за что на свете не должна была узнать!

   – Что? – Мэган была так сильно потрясена, что какое-то время не могла ничего говорить. Она повернулась к Майклу и посмотрела на него. – Что он сделал?

   – Ах, вы не знали? – Адвокат злорадно рассмеялся, намереваясь превратить ее из страдающей вдовы в меркантильную женщину. – Как интересно. Неужели он не говорил вам об этом?