Текст книги "Куда я без тебя?..(СИ)"

Автор книги: Марина Агекян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

   – Милая, как ты? – спросила он обеспокоенно.

   – Я хочу домой, – прошептала она, прижав пальцы к вискам, чтобы унять острую боль в голове.

   – Мы не можем уйти, – вздохнул отец. – Сюда должен прийти Майкл.

   Сердце Мэган внезапно так сильно забилось в груди, что на секунду закружилась голова. От бесконечной радости. От облегчения. О Господи, Майкл будет здесь? Опустив руки, Мэган с безумной надеждой взглянула на отца.

   – Это правда?

   То, как прозвучал ее голос, и как при этом вспыхнули ее глаза, заставило невольно сжаться сердце Генри. Он мягко погладил ее по руке.

   – Да.

   – Где ты его видел? Как он?

   Поразительно, но Уиксли не подумал даже поинтересоваться, как поживает Мэган, при том, что так долго не видел ее. А Майкл, человек, которого все считали никем, который оберегал и защищал ее все эти годы, задал этот вопрос раньше, чем предложил гостью выпить. Вернее он не предлагал этого, Генри сам угостил себя. И его тоже.

   – Ты сама все скоро узнаешь. Потерпи немного...

***

   Майкл не желал посещать какие бы то ни было мероприятия, но виконт Торрингтон утверждал, что так будет лучше для всех. И в первую очередь для самой Мэган. Нужно было, чтобы все видели то безразличие и холодность, с которой Уиксли обращался к собственной жене, которую до сих пор так и не навестил.

   Присутствие Майкла на этом балу так же породит много толков. Никому и в голову не придет, что он на самом деле дорожит Мэган, что он любит ее больше жизни. Половина общества шепталась за его спиной, приписывая ему самые невероятные и нелепые преступления, которые он естественно не совершал. Остальные начнут жалеть его или того хуже, назовут злодеем, который украл у Уиксли его жену. Да, когда-то дружбы Майкла искали многие. Многие пэры были его партнерами по бизнесу, но теперь об этом не могло быть и речи. Многие уже отвернулись от него, разорвали деловые связи. Но это не беспокоило его. Майклу было все равно, что о нем думают. Сейчас имела значение только Мэган, которую он отчаянно желал видеть.

   Майкл не мог больше выносить пустые дни без нее, без ее взгляда и улыбки, без тихого голоса и теплых объятий. Нужда в ней возросла и стала такой нестерпимой, что он медленно сходил с ума. Когда-то он безумно боялся, что никогда не заполучит Мэган. Но теперь, обретя, наконец, ее любовь и внимание, испытываемый прежде ужас стал всепоглощающим, потому что теперь он знал цену тому, что мог потерять навсегда.

   Подойдя к дверям бальной залы, Майкл остановился, не торопясь войти, и быстро оглядел толпу изучающим взглядом, надеясь обнаружить родные черты. И тут же увидел ее. Бледную, осунувшуюся Мэган, которая стояла возле колонны со своими родителями.

   – Ох, Мэгги, – выдохнул он, качая головой.

   Сейчас она выглядела гораздо хуже, чем когда предстала перед ним после смерти Уиксли. На ней было очень красивое атласное платье изумрудного оттенка, ткань которого переливался под золотистым блеском свечей.. Блестящие волосы были, как всегда уложены в идеальную прическу. Одна прядь падала ей на щеку, кончиком касаясь обнаженного плеча. На правом пальце Мэган он заметил кольцо со сверкающим изумрудом. Кольцо, которое он подарил ей в их третью годовщину. Боже, она надела подаренное им кольцо именно тогда, когда не имела право это делать! Когда такой поступок могла осудить даже сама церковь! Майкл ощутил такую глухую боль в груди, что стало трудно дышать.

   Любовь всей его жизни! Его Мэган! Она выглядела такой хрупкой, такой ранимой и невероятно несчастной, но держалась с таким мужеством и пыталась казаться невозмутимой, что у Майкла защемило сердце. Боже, он не просто восхищался ею! Он хотел подойти к ней. Должен был подойти к ней немедленно.

   Искушение было слишком велико. Ведь он пришел сюда именно за тем, чтобы показать другим, как ему нужна Мэган. Человек, скрывающий всю жизнь свои чувства, должен был на вечер превратиться в искусного актёра... Однако все мысли Майкла полетели к черту, когда он увидел, как Мэган схватилась за руку матери. Он замер, понимая, что с ней что-то не так. Она выглядела такой уставшей, такой бледной, что могла упасть в любое мгновение. Почему ее в таком состоянии привезли сюда? – разгневался Майкл, готовый шагнуть к ней, но Мэган покачала головой, глядя на виконтессу, отпустила ее руку и повернулась к задним дверям, ведущим прочь из бальной залы.

   Недолго думая он направился за ней, пытаясь оставаться незамеченным. Состояние Мэган сейчас волновало его куда больше мнения людей, которые собрались здесь и могли спасти его брак. Не заходя в бальную залу, Майкл миновал недолгий путь через задний коридор, который огибал залу, и дорога привела его в отдаленную часть дома, где никого не было. Мэган вошла в пустую комнату, но не закрыла дверь, вероятно позабыв это сделать. И Майкл тут же воспользовался этим, последовал за ней и, наконец, тихо прикрыл дверь. И повернул замок.

   Внутри царил полумрак. Горели лишь три свечи в кованом канделябре, стоявшем на столе в углу. Майкл огляделся и тут же увидел Мэган недалеко от окна. Услышав шум, она испуганно обернулась. И ту же застыла, увидев его. Майкл вдруг ощутил острую боль во всем теле, когда различил потемневшие от страданий голубые глаза.

   – Майкл, – раздался хриплый, безумной любимый голос.

   Майкл почувствовал, как перехватывает горло. Как начинают дрожать руки. Господи, как он смог вынести бесконечно долгие дни без нее! Он не заметил, кто из них сделал первый шаг. Это было неважно. Потому что через секунду, длившуюся целую жизнь, Мэган оказалась крепко прижатой к нему. Она обняла его, спрятав лицо у него на груди, и тихо заплакала.

   – Мэгги, – шептал он, поглаживая ее спину, плечи, зарылся руками ей в волосы, с мучительным восторгом ощущая, наконец, запах розовых духов. – Любимая моя...

   – Майкл, – стонала она, не в силах остановить рыдания. Не в силах поверить в то, что, наконец, он рядом. Такой мрачный, невероятно исхудавший, суровый, но бесконечно любимый! – Майкл!

   – Я здесь. Всё будет хорошо, – заверял он, превозмогая боль в горле. – Успокойся...

   Она не могла. При всем своем желании Мэган не могла успокоиться, вжимаясь в него так крепко, что никто бы не смог оторвать ее от него. Она хотела спрятаться у него на груди и никогда больше не отпускать. Мэган утопала в его тепле, но при этом не могла согреться, дрожа как осиновый лист.

   Так прошло какое-то время, пока рыдания немного не стихли. Усилием воли Мэган попыталась взять себя в руки, но не смогла справиться с дрожью в голосе, когда спросила:

   – П-почему ты не пр-риходил ко мне?

   Она вдруг почувствовала, как он застыл. Окончательно справившись с собой Мэган подняла голову и посмотрела на него. Лицо его было искажено такой мукой, что на секунду перехватило дыхание. Она знала, как сильно он страдает. Как стойко он может нести эти страдания глубоко в себе. Мэган не хотела, чтобы он делал это в одиночестве. Она хотела помочь ему, хотела утешить его так же, как это делал он.

   – Я так долго ждала тебя! – молвила она, положив ладонь на его щеку. Майкл на секунду прикрыл глаза, чтобы справиться с болью в сердце. Чтобы не умереть от мучительно-нежного прикосновения ее руки. – У меня все хорошо, – хрипло промолвила она, борясь с очередными слезами. – И ребенок... с ним тоже все в порядке. Мы только... мы только очень сильно скучаем по тебе.

   Он издал тихий стон, продолжая стоять в ее объятиях с закрытыми глазами, и напоминал ей того Майкла, который, закончив рассказывать о смерти своей сестры, стоял перед ней такой напряженный, что любое прикосновение к нему могло сломить его. Это напугало ее еще больше. Она боялась его молчаливости... Но внезапно он открыл глаза. Потемневшие от страданий зеленые глаза, и выдохнул одно единственное слов:

   – Мэгги.

   Горячая слезинка снова скатилась по щеке.

   – Я так сильно скучаю по тебе! – прошептала она, взяв его лицо в свои ладони. Бледное, осунувшееся, дорогое сердцу лицо. – Почему ты не приходишь ко мне? Почему не пишешь? Я ведь люблю тебя, Майкл! Люблю одного тебя. – Она пристально смотрела на него. – Буду любить, что бы ни произошло! Я хочу, чтобы ты забрал меня домой. В дом, у которого нет имени. Который мне дороже всех домов с именами...

   Она не закончила, потому что он прижал ее к себе с такой силой, что Мэган стало трудно дышать. Однако сейчас дышать было совсем необязательно. Рядом был Майкл. И этого было достаточно. Достаточно для того, чтобы жить и не дышать. Обхватив его широкие плечи дрожащими руками, Мэган снова зарылась в теплую грудь, стараясь побороть слезы.

   – Майкл, нельзя так больше, – умоляла она. – Ты ведь не можешь без меня, я знаю. А мне необходимо хотя бы иногда видеть тебя. И я не могу жить так... не могу жить без тебя.

   – Мэгги, – выдохнул он, чувствуя обжигающую боль в сердце. – Моя Мэгги...

   Она снова подняла к нему свое бледное лицо.

   – Помнишь, как я говорила тебе, что отпустила прошлое? Я отпустила всё, я оставила позади всё, потому что хотела быть с тобой. Я хочу быть с тобой. Только с тобой. И то, что происходит сейчас... Я не смогу вернуться к нему.

   Майкл понимал, какие мучения причиняют ей эти мысли. Они терзали и его. Он невольно вспомнил далекие слова Уиксли, за которые потом возненавидел его:

   «Ей достаточно иметь крышу над головой, красивых нарядов и мужа в своей постели, чтобы быть счастливой».

   Но Уиксли ошибался, и если прежде Майкл боялся, что никогда не завоюет любовь Мэган, потому что в ее сердечке жил Уиксли, то теперь Майклу удалось сделать то, что Уиксли даже не снилось. Ее сердце теперь полностью принадлежало ему, Майклу, без права на возврат, обмен или замену.

   – Ты знаешь, как сильно я люблю тебя? – хрипло молвил он, проведя рукой по ее бледной щеке.

   Она сжала губы, едва сдерживая слезы, и покачала головой.

   – Не нужно любить меня так сильно, чтобы найти в себе силы оставить меня.

   К ее полной неожиданности он вдруг улыбнулся ей.

   – Кто сказал, что я оставил тебя?

   Она прикусила губу, чтобы не заплакать. Господи, она любила его! Так сильно любила. За одно то, что он мог найти в себе силы улыбнуться даже тогда, когда хотелось рыдать.

   – Почему ты не приходил ко мне всё это время?

   Улыбка его померкла. Глаза потемнели.

   – Если бы я пришёл к тебе, все бы решили, что ты неверная жена. И газеты раздули бы из этого еще больший скандал...

   – Мне всё, что пишут газетчики, – совершенно искренне заверила она, задрожав. – Они ничего не знают! Они не знают, что моя жизнь разваливается на части. В очередной раз. И они не знают, что на этот раз я потеряю гораздо больше того, что мне до этого приходилось терять.

   – Ты не потеряешь...

   – Да? – Ее мокрые голубые глаза еще больше потемнели от страданий. – Почему мне кажется, что я уже потеряла тебя?

   Майкл замер.

   – Ты не потеряешь меня! – жестко произнес он, чеканя каждое слово.

   И Мэган внезапно вся сникла, понимая, что теряет последние силы, стремительно теряет контроль над собой. Она так сильно устала без него. Без его голоса, его тепла, его взгляда...

   – Есть хоть какой-нибудь способ вернуть нашу жизнь? Есть у нас с тобой хоть какое-то право вернуться домой?

   Майкл долго смотрел на нее. Он не хотел говорить ей, но и не мог промолчать или солгать. Она имела право знать. Он бы отдал все на свете, лишь бы уберечь ее от страданий и горя. Лишь бы не позволять ей пройти через то, что им, возможно, предстояло пройти.

   – Есть один способ, – совсем тихо произнес он, отпустив ее руки.

   Мэган вдруг замерла и пристально посмотрела на него.

   – Какой? – ее глаза тут же зажглись безумной надеждой.

   – Это дело можно передать на рассмотрение в Парламент. Мой поверенный и барристер, которого я нанял, предлагают разоблачить Уиксли в том, что он намеренно не возвращался домой все эти пять лет и тем самым подверг тебя риску двоемужества.

   – Это поможет?

   Она не спрашивала, солгал ли им Уиксли. Она не спрашивала, как они сделают это. Она хотела, чтобы это помогло. Ей было неважно, что будет с Уиксли, важно было то, вернёт ли это его ей. Майкл долго смотрел на нее. Как он мог не бороться за эту женщину? Майкл не смог бы отпустить ее даже под страхом смерти. Ее любовь придавала ему силы, о существовании которых он прежде даже не подозревал.

   – Если это не поможет, – сказал он, заглянув ей в глаза, и провел пальцем по нежной щеке, – я выкраду тебя и увезу отсюда очень далеко.

   Она вдруг улыбнулась ему, прижала щеку к его ладони и закрыла глаза.

   – Я пойду с тобой, куда угодно, только позови.

   Намерение безоговорочно последовать за ним поразило его в самое сердце. Майкл не заметил, что улыбнулся, пока Мэган не подняла руку и не коснулась его губ.

   – Ты улыбаешься... Это добрый знак. Значит у нас есть шанс.

   Он хотел бы сказать, что так оно и есть, но не мог скрыть от нее свои тревоги, свои опасения.

   – Если я решусь передать дело в Парламент... – Майкл глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. – Если я это сделаю, тебя вызовут на слушание. И тебя... тебя превратят в посмешище. Возможно назовут последними словами и заклеймят нашего ребенка, если узнают о нем. Это будет очень долгий и тяжелый процесс. Я не хочу, чтобы ты и наш ребенок проходили через такой ад.

   – Ты бы прошел через ад, чтобы вернуть меня?

   – Сотни раз, – не задумываясь ответил он, сжав ее лицо в своих ладонях.

   Она накрыла его руки своими.

   – Тогда что заставляет тебя думать, будто я поступлю иначе? Будто я смогу отказаться от тебя, от отца своего ребенка. От человека, которого бесконечно люблю...

   – Мэгги, – выдохнул он, пытаясь остановить, вразумить ее, но она не слушала его.

   – Ты очень плохой человек, Майкл, – вдруг разозлилась она, гневно сверкая глазами, – если решил, что я не стану бороться за тебя. Ты думаешь, меня могу пугать суды? Что меня может волновать людское мнение и молва? Если тебя не будет рядом, к чему мне прислушиваться к тем, кто стремится отнять тебя у меня?

   Он внезапно обхватил ее за плечи и резко прижал к своей ноющей груди.

   – Я никогда не перестану любить тебя! – прошептал он. – Но я не хочу, чтобы ты страдала.

   – А тебе значит можно страдать?

   – Я сильный. Я выдержу это.

   Она вырвалась из его руки и подняла к нему свое бледное лицо.

   – Я не хочу, чтобы ты был сильным! Я не хочу, чтобы ты страдал и за меня тоже. Расскажи, что мне нужно сделать, чтобы отдать это дело на рассмотрение в Парламент?

   Майкл покачал головой, а потом ласково погладил ее по голове, заправив за ушко шелковистую прядь.

   – Я хочу, чтобы сегодня ты отдохнула и как следует подумала над этим, а уж потом решала, стоит ли это того. Готова ли ты пройти через это.

   Она вдруг яростно оттолкнула его от себя.

   – Стоит ли это того? – Ее возмущению не было предела. – Ты хоть понимаешь, что говоришь! Ты хочешь, чтобы я подумала над тем, стоишь ли ты того, чтобы за тебя бороться? И думаешь одна короткая ночь способна изменить моё мнение? Ты такого низкого мнения обо мне, да?

   Она друг так сильно ударила его по груди, что Майкл поморщился от боли.

   – Мэган, милая, ты не так меня поняла...

   – Не так поняла! – Она снова стукнула его по груди и шагнула к нему. – А как тебя следует понимать?

   – Я не хочу причинять тебе еще больше боли! Не хочу, чтобы эти снобы ранили тебя в сердце!

   Взгляд ее стал таким грустным, что это чуть было не разбило его собственное сердце.

   – Ты причинишь мне сейчас бездну боли, если не поцелуешь сию же секунду!

   Майкл изумленно посмотрел на нее.

   – Что?

   – Я твоя жена, черт побери, и требую, чтобы ты немедленно поцеловал меня!

   Если бы они находились в другом месте и при других обстоятельствах, Майкл непременно улыбнулся бы. Но сейчас было не до улыбки.

   – Давай, я отвезу тебя домой, и там мы поговорим...

   – Поцелуй меня!

   Она сделала еще шаг в его сторону.

   – Мэгги, не провоцируй меня.

   Она даже не пыталась его выслушать.

   – Сейчас же!

   – Мэган!

   – Немедленно поцелуй меня! – Она прижалась к его груди и едва слышно добавила: – Или ты уже забыл, как следует меня целовать?

   Этого было достаточно, чтобы он не выдержал. Майкл прожил слишком долго без ее тепла и прикосновений, чтобы суметь отказать от них сейчас. Сжав ей талию, он склонил голову и впился в ее губы беспощадным, почти голодным поцелуем, который тут же заставил все его тело вспыхнуть от долго сдерживаемого желания. Майкл задрожал от того, с какой готовностью она прильнула к нему и ответила на поцелуй.

   – Еще... – выдохнула она, обхватив его шею руками.

   Дурманящий запах роз, нежные изгибы желанного тела, жар обожаемых губ... Господи, он был на грани! И мог в любую секунду позабыть о том, где они находятся.

   – Мэган, – беспомощно простонал Майкл, крепче обнимая ее.

   – Еще... – лихорадочно молвила она, расстегивая его сюртук.

   – Мэгги, любимая моя, что ты делаешь?

   – Я хочу добраться до твоей груди.

   У него задрожали колени. Майкл прислонил ее к небольшому столику и прижался к ней всем своим телом, желая ее больше жизни.

   – Мэгги, давай поедем домой. Я сделаю все, что ты захочешь...

   Она прижала свои теплые губы к его шее, а затем провела языком по дрожащему кадыку, прекрасно зная, как это прикосновение действует на него. Майкл вздрогнул от мучительной дрожи, прокатившейся по всему телу, схватился за крышку стола и издал беспомощный стон.

   – Это долго... Я хочу тебя сейчас. – Мэган не могла дышать, умирая от желания ощутить его в себе. Нестерпимая потребность в нем поразила ее саму, но она не могла уже остановиться. Слишком долго она жила без него. Слишком долго не чувствовала его тепла, его рук на своей коже. Ей казалось, что если он перестанет дотрагиваться до нее, она умрет от боли. А еще она была уверена, что если не заставит его поверить в то, что он принадлежит ей, Майкл мог из-за чрезмерной любви к ней уступить победу над Уиксли, лишь бы не беспокоить ее. – Здесь... Я хочу тебя здесь.

   У Майкла потемнело перед глазами, когда она прижала свои бедра к его ноющим чреслам. Господи, он не был сделан из камня! Схватив ее, Майкл приподнял Мэган и, впившись ей в губы, усадил на столешницу, едва соображая, что делает и где они находятся. Всё, что он знал, так это то, что не сможет отпустить ее сейчас. Не мог отказать ей. Боже, он так сильно хотел ее! Так сильно любил!

   На этот раз лихорадка охватила их обоих так, что ничто больше не имело значения. Дрожащими руками Майкл приподнял подол ее платья и развязал ленты на кружевных панталонах. Она скинула с его плеч мешавший сюртук, развязала шейный платок, отправив его на пол, расстегнула жилет и рубашки и провела своими жадными пальцами по его невероятно напряженной, почти каменной груди.

   – Господи, – простонал Майкл, на секунду привалившись к ней. Он вздрогнул от клокотавшего в нем желания. От нетерпения. От нехватки воздуха. И бесконечной потребности в ней. – Мэгги...

   Она боялась, что если отпустит Майкла, его заберут у нее навсегда. Не ведая о смелости, которая вдруг проснулась в ней, Мэган взялась за пояс его бриджей и расстегнула все пуговицы, сводя его с ума невольными прикосновениями к восставшему естеству. Щемящее чувство нежности заполнило ее сердце, когда она поняла, как он беспомощен перед ней и ее ласками. Как чутко он реагировал на нее. Потому что это было нужно ему так же, как и ей. И возможно даже больше.

   Майкл вообще перестал дышать, когда ее пальцы сомкнулись вокруг него. Он замер и закрыл глаза, а потом глухо застонал, когда она осторожно погладила его всего. Ему показалось, что из глаз посыпались искры.

   – Я люблю тебя, Майкл, и ты принадлежишь мне точно так же, как принадлежу тебе я, – раздался ее хриплый голос над его ухом. – Не смей забывать об этом. Никогда!

   Он уже ничего не мог забыть. Она так быстро справилась с его самообладанием, что теперь он зависел от каждого ее вздоха. Накрыв ее руку своей, Майкл отстранил ее от себя, поднял голову и заглянул ей в глаза. Она смотрела на него с такой доверчивостью и готовностью, с такой всепоглощающей любовью, что сердце перевернулось в груди. Майкл прижал руку к заветному холмику и услышал, как тихий стон срывается с ее губ. Легкая дрожь прокатилась по ее телу, когда он осторожно погладил чувствительную горошину. Боже, она была потрясающа с потемневшими глазами, румяными щеками и слегка приоткрытыми губами, которые он имел право целовать, когда пожелает. Мэган была единственной женщиной, которая так хорошо подходила ему. Которая была предназначена ему самой судьбой. Часть его души. И сердца.

   – Я не позволю никому отнять тебя у меня, – пообещал он, положив другую руку ей на порозовевшую щеку.

   Она хотела что-то сказать, но слова так и остались недосказанными, потому что он чуть приподнял ее за бедро и мягко подался вперед, заполнив ее собой до самого конца.

   Протяжно застонав, Мэган закрыла глаза и прижалась к его обнаженной груди. Майкл начал медленные движения, чувствуя, как испарина выступает у него на лбу. Беременность делала ее особенно чувственной и невероятно отзывчивой к его ласкам. Она дрожала от малейшего прикосновения, принимая каждый его удар.

   Нарастающее пламенное напряжение охватило Мэган так сильно, что она не могла дышать. Она смотрела в зеленые, потемневшие глаза Майкла и понимала, как бесконечна ее любовь к нему. Он был единственным человеком на свете, который имел безграничную власть над ее сердцем. Порывисто обняв его, она притянула Майкла к своей груди, захлёбываясь в чувственном водовороте, в котором он закружил ее.

   Майкл снова накрыл ее губы, понимая, что она близка к тому, чтобы раствориться в их страсти. В нем. Долгое время без нее сделали его таким же беспомощным перед ней, потому что Майкл тоже был на грани. Стремясь подарить ей сладкие мгновения счастья, он бережно уложил ее на стол, лихорадочно сбросив на пол всё, что мешало им, и склонился над ней. Она обхватила его бедра своими ногами и провела пальцами по его растрепанным волосам. Майкл почувствовал, как она замерла у него в руках, а потом сжала его внутренними мышцами, лишая его воли. Теплая волна захлестнула их обоих, подбросив так высоко, что оба едва не задохнулись. Он накрыл ее губы, чтобы забрать себе стон ее освобождения. Мэган затряслась в его объятиях, и только тогда Майкл позволил себе раствориться в ней, отдавая ей всего себя. Без остатка.

   Когда в ушах перестало шуметь, когда он немного пришел в себя, Майкл услышал ее тихий, но уверенный голос:

   – Я пойду на слушание в Парламент. Никто в мире не способен отговорить меня от этого решения. Даже ты... особенно ты, любовь моя.

   У него защемило в груди. Подняв голову, Майкл обхватил обожаемое лицо своими ладонями и заглянул ей в глаза.

   – Ты не понимаешь... Там осудят нас с тобой, втопчут в грязь нашу любовь. Они будут смеяться над нашими чувствами. Высмеют каждый час, что мы провели вместе. Потребуют рассказать все подробности нашей семейной жизни. У них есть право разбить твоё сердце, Мэган. Я не хочу, чтобы ты прошла через такое.

   Мэган с улыбкой покачала головой. И было в этой улыбке столько мужества и отваги, что у Майкла заныло сердце.

   – Я уже проходила через испытания. Еще одно меня не пугает. Особенно потому, что это будет сражение за тебя. – Она ласково погладила его по щеке. – Если они будут смеяться над нашей любовью, тогда мне придется смеяться над их слепотой и ограниченностью. Если они посмеют разбить мне сердце, я рассмеюсь над их жалкими попытками, потому что это им ни за что не удастся сделать. Если они захотят подробностей, я расскажу им, какое счастье жить с тобой. Какая безграничная ценность иметь в мужья тебя, любимый.

   – Ох, Мэган, – простонал он, на секунду прикрыв глаза.

   Мэган положила ладонь ему на щеку.

   – Я смогу со всем этим справиться, только... если ты будешь рядом со мной.

   – Я буду с тобой. – Он поцеловал ее со всей той любовью, которую испытывал к ней. – Всюду и всегда...

Глава 24

   Так как Мэган не имела права подавать на развод, тем более не имея на руках ни измену мужа, ни доказательств этому, сам Майкл через своего барристера подал иск в Парламент против Уиксли, обвинив его в намеренном укрывательстве от своего брака на целых пять лет, тем самым толкнув свою убитую горем, оставленную без средств к существованию и с огромными долгами, на двоемужество жену, которая не по своей воле нарушила британский закон. Кроме того, лорд Уиксли стал виновником того, что мистер Сомерс подвергся общественной критике, лишился деловой репутации и обнаружил, что его пятилетний брак признан недействительным.

   Получив уведомление от своего адвоката, разъяренный Уиксли в тот же день примчался в городской дом, где проживала его супруга и ее родители.

   – Дэвис, впусти меня, сейчас же, или я размажу тебя по стене! – требовал Джордж, сверля яростным взглядом дворецкого.

   Дэвис с невозмутимым видом, но решительно преградил ему дорогу и строго взглянул на Джорджа сквозь линзы своих очков.

   – Лорд Уиксли, простите, но у меня есть приказ виконта Торрингтона не впускать. И кроме того...

   – К черту приказания этого!..

   Его прервал властный мужской голос.

   – Уиксли, вероятно, я должен сказать, что рад вас видеть, но не имею никакого желания поступать так.

   Отец Мэган выступил за спиной Дэвиса, который отступил назад. Уиксли побагровел, взглянув на тестя.

   – Я хочу увидеть свою жену!

   Виконт Торрингтон скрестил руки на своей груди. Взгляд его стал суровым.

   – Целых три недели после своего возвращения вы не думали навестить ее и хоть как-то узнать, как она поживает, а сейчас проявляете такой яростный интерес. Что-то изменилось?

   Уиксли сжал зубы.

   – Я не считаю нужным объясняться с вами.

   – Вы всегда отличались вежливостью, Уиксли.

   – Не испытывайте моё терпение!

   Генри вздохнул и отошёл в сторону.

   – Хорошо, так и быть. Но вы увидитесь с моей дочерью только в моём присутствии.

   – Как пожелаете! – бросил Уиксли, толкнул пожилого дворецкого и стремительно вошёл в дом.

   Мэган находилась в гостиной с матерю и бабушкой Хелен, когда Уиксли ворвался туда и стремительно направилась к ней, не обращая внимание на остальных.

   – И это всё, на что ты способна? – гневно заорал он, махая скомканными бумагами в руке.

   Мэган ожидала его приезда, знала, что он непременно приедет сюда, когда получит письмо от Майкла. Она знала, через какие испытания ей придется пройти теперь. Но после той встречи с Майклом, после того, что он сказал ей, после клятв, которыми они обменялись, в ней поселилась какая-то тихая, непоколебимая уверенность в том, что им удастся выиграть эту битву. Мэган почувствовала себя значительно лучше, когда Майкл обнял ее. Теперь она ничего не боялась. И даже не вздрогнула от гневного рыка Джорджа, когда тот с бешеным взглядом остановился перед ней.

   Спокойно встретив его горящий взгляд, Мэган опустила руки на колени.

   – Что ты хочешь, чтобы я сказала? – спросила она, поднявшись с дивана.

   Ее невозмутимость еще больше разгневала Уиксли.

   – Как ты смеешь пойти на такое! Как смеешь порочить моё имя и потакать прихотям этого мерзавца! Он – никто, чтобы подавать на меня в суд, выносить против меня подобные обвинения и требовать аннулировать наш с тобой брак.

   И к этому она тоже была готова.

   – Я сама попросила Майкла начать этот процесс, – тем же ровным голосом призналась Мэган.

   – Что? – Лицо Джорджа на этот раз потемнело от ярости. – Что ты сделала?

   Жестокий блеск в его глазах мог бы снова напугать Мэган, но теперь она не боялась Джорджа. Его лицо исказила гримаса боли и отвращения, и снова Мэган удивилась тому, сколько же в нем злости. Когда-то она любила его бескорыстно и не требуя ничего взамен. Она была готова ради него на все, а он не посчитал нужным сказать ей, что у них проблемы. Он спокойно проигрывал их деньги направо и налево, подверг себя риску быть убитым, заложил дом, и оставил ее без средств к существованию. А вернувшись после стольких лет разлуки, сразу же набросился на нее и потребовал документы на дом и банковские счета. И за все время пребывания в Лондоне так и не пришёл сюда, чтобы навестить ее и узнать, как она поживает. И сейчас он злился больше потому, что иск принижал его в глазах друзей, и не скрывал этого. Его злила сама мысль о том, что он может быть разведённым. Его совершенно не беспокоила мысль о том, что он может потерять ее, свою жену, о которой якобы беспокоился.

   – Джордж, – заговорила Мэган, сделав глубокий вдох, чтобы слова ее прозвучали четко и твёрдо, – я не могу больше быть твоей женой.

   Глаза Джорджа недобро сощурились. Он окинул ее всю презрительным взглядом и с отвращением бросил ей в лицо:

   – Сомерс нашёл способ удовлетворять тебя, и ты не хочешь отказываться от этих прелестей?

   – Уиксли! – раздался гневный голос виконта, но Мэган подняла руку, призывая его молчать.

   Теперь, когда все чувства к Джорджу развеялись, Мэган отчетлива видела в нем пороки, которые прежде даже не думала обнаружить в нем. Видела то, что ужаснуло бы ее прежде, но сейчас вызывало лишь горькое разочарование.

   – Нет! – твердо оборвала она отца, желая справиться с этим сама, потому что если она не справится сейчас, тогда в суде ей будет нечего делать. Мэган снова подняла лицо к Джорджу. – Когда я узнала о твоей смерти, я была убита горем, потому что любила тебя. Я не знала, как жить дальше, но мне помогли люди, от которых я не ожидала помощи. Затем я узнала, что меня могут выкинуть из дома, из нашего с тобой дома, но и тогда мне помогли те, кто не обязан был этого делать. Мне помог человек невероятной доброты и понимания, который предложил мне защиту без корысти и без единого слова в тот момент, когда я больше всего нуждалась в этом. И я полюбила его. Я люблю его больше, чем могу себе это представить. Рядом с ним я чувствую себя живой, рядом с ним я чувствую жизнь. Я могу жить, не боясь ничего. Каждое мгновение рядом с ним кажется настоящим чудом, которое я не променяю ни на что. И я знаю, что нужна ему. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить. И теперь я не смогу отказаться от него, даже если весь мир будет против нас. Я пойду до конца, чтобы не потерять его. Прости меня, но я не могу больше быть тебе женой.

   Глаза Джорджа вдруг потухли. Он опустил руку с бумагами. Выражение его лица изменилось. Он нахмурился и покачал головой.