Текст книги "Куда я без тебя?..(СИ)"

Автор книги: Марина Агекян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

   Удивленный Гринберг повернулся к адвокату Уиксли.

   – Условия?

   Джордж поднялся со своей скамьи.

   – Милорд, – обратился он к Лорд-канцлеру с бесконечно печальным и смиренным выражением лица, прижав руку к груди. – Я обдумал всё, что здесь происходило в течение последних двух месяцев, и решил, что могу уступить моей дорогой Мэган, потому что вижу, что она будет несчастна со мной. В ответ я думаю, мистер Сомерс согласится компенсировать мне потерю моей горячо любимой жены.

   Подумать только, но Джордж действительно готов был просить деньги за то, чтобы отпустить ее. Фактически он намеревался продать ее, причем очень выгодно! Мэган ждала ощутить горечь или боль, но, глядя на его красивое лицо, ничего кроме неприязни не испытала.

   По залу прокатился одобрительный гул. Сочувственные взгляды обратились в сторону Джорджа. Мэган была уверена, что каждый присутствующий здесь ненавидит и презирает ее и сочувствует Джорджу. Даже не смотря на то, что Джордж просил денег за то, чтобы отдать жену.

   – Прошу заметить, что мой клиент добровольно идет на жертвы, – заговорил Додсон громким голосом, пытаясь привлечь внимание каждого, – дабы дать шанс на счастье женщине, которая посчитала ненужным...

   – Хватит! – резко перебил его Гринберг, видимо, сытый по горло лицемерием Додсона, и посмотрел прямо на Уиксли. – Вы поступаете весьма благородно, лорд Уиксли, но нам не нужны ваши уступки.

   Лицо Джорджа вытянулось. Смиренно грустное выражение сменилось едва сдерживаемой яростью.

   – Что? – гневно проговорил он, сжав руку. – Я сказал, что дам ей развод! Что еще вам нужно?

   – Мне нужно, чтобы ты сказал, кем тебе приходится эта женщина, – внезапно раздался голос Майкла, который вошёл в зал вместе с красиво одетой блондинкой, малышом с каштановыми волосами и высоким светловолосым мужчиной, которые шли позади него.

   Сердце Мэган радостно подпрыгнуло в груди. Он успел! Мэган встала, не в силах оторвать взгляд от бледной женщины, которой Майкл помог устроиться на свидетельской скамье. Мальчик встал рядом с матерью, и Мэган внезапно осознала, что это сын Джорджа. Она замерла, прижав руку к губам. Долгий год после свадьбы Мэган старалась забеременеть, считая себя ни на что не годной, а другая женщина с такой лёгкостью родила ему ребенка. К тому же мальчика.

   Уиксли замер на месте, не в силах произнести хоть слово. Он впился презрительным взглядом в женщину, которая с болью смотрела на него.

   Адвокат Майкла подошёл к свидетельскому углу.

   – Хочу представить вам, милорды, мисс Брижит Леони Готье, правнучку маркиза Сезара. – Адвокат взял какие-то бумаги из рук Майкла, быстро взглянул на содержание и громко добавил: – И еще, она леди Уиксли.

   – Чушь! Это клевета! – вскричал Уиксли, гневно махая рукой. – Я не знаю ее! Уберите отсюда эту нахалку!

   Женщина вздрогнула, опустила голову, и слезы покатились по ее бледным щекам.

   Лорд-канцлер потрясенно смотрел на вновь прибывшую женщину, затем на Уиксли, а потом перевел взгляд на Гринберга.

   – Вы можете это доказать?

   Адвокат кивнул и тут же направился к нему, поднося Лорд-канцлеру документы, переданные ему Майклом.

   – Вот записи из церковной книги, в которой говорится, что три года назад 3 июня 1839 года лорд Уиксли, урожденный Джорджем Робертом Уиндманом, сочетался браком с Брижит Леони Готье в Руане, в церкви Сен-Маклу. Их венчал отец Дюран.

   Лорд-канцлер взял бумаги и стал пристально изучать содержимое. Уиксли задрожал еще больше.

   – И вы верите в это? – громко заговорил он, сверкая глазами. – Где гарантии, что их не нанимал сам Сомерс?

   Мэган перестала обращать на Джорджа внимание, встала и направилась к убитой горем женщине, которая продолжала плакать. Открыв ридикюль, Мэган достала и передала ей свой платок. Брижит с благодарностью взяла платок и вытерла слезы.

   – Мехси, – едва слышно пробормотала она и снова вздрогнула, когда раздался гневный голос Джорджа.

   – Я требую, чтобы из зала убрали эту... эту женщину!

   Внезапно Брижит встала и повернулась в его сторону.

   – Жорж, ти действительно нас не узнаешь?

   – Замолчи! – прогремел Джордж, который трясся от ярости. – Сколько тебе заплатили? Тысячу, две тысячи фунтов?

   В зале царило полное молчание. Было слышно даже тиканье часов, которые стояли в коридоре. Все присутствующие лорды, присяжные и адвокаты внимательно следили за развернувшейся сценой, ожидая мгновения, когда Лорд-канцлер поднимет голову от бумаг.

   Гневный голос Джорджа однако не испугал бледную Брижид, которая смело взглянула на него.

   – Скажи только, ти узнаешь меня? Узнаешь женщину, которую просил стать твоей женой? – спросила она уже более твердым голосом.

   Джордж запнулся и опустил глаза.

   – Я не знаю никакую Брижит Леони Герен!

   Адвокат Майкл удивленно повернулся к Джорджу.

   – Герен? Вы сказали Герен? Но ведь я говорил, что ее фамилия Готье.

   Лорд-канцлер медленно встал, оторвав потрясенный взгляд от бумаг.

   – Здесь написано, что её настоящая фамилия Герен. Это правда, мадмуазель?

   Брижит нервно кивнула.

   – Уи, милорд.

   Снова воцарилась гробовая тишина. И по мере того как она длилась, Джордж начал всё больше бледнеть. Никто так и не проронил ни слова, потому что всё уже было более чем очевидно. Гнев Джорджа помешал ему, а может быть наоборот помог прояснить то, в чем он сам невольно признался, сделав сокрушительную оговорку. Уличил себя в той лжи, которую не смогла бы простить ему даже сама королева Виктория. Жениться при живой жене, а потом обвинить ее в том же самом было наихудшим преступлением для человека голубых кровей.

   Тишину однако нарушил тот, о ком все полностью позабыли. Малыш, вытянул шею и, заметив Джорджа, тихо прошептал.

   – Папа.

   Джордж внезапно застыл, а потом закрыл глаза и прикрыл лицо рукой. Он уже не мог игнорировать тот факт, что ребенок трех лет доказал полную его виновность, из всех присутствующих здесь мужчин назвав отца именно его.

   Мэган присела на корточки и погладила малыша по щеке. Он был точной копией своего отца, с такими же карими глазами и каштановыми волосами. Она улыбнулась малышу, который несмело улыбнулся ей, а потом встала и посмотрела на Джорджа.

   – Когда я была замужем за тебя, я мечтала родить тебе такого же ребенка. – Она горько улыбнулась. – У тебя замечательный сын.

   Малыш снова улыбнулся и тихо проговорил:

   – Папа. Он мой папа.

   Лорд-канцлер покачал головой.

   – Леди... настоящая леди Уиксли, я даю вам право развестись с лордом Уиксли. Вас, лорд Уиксли, дворянина ее величества, который устроил здесь весь этот лживый спектакль, поправ честь и имя англиканского закона, наших семейных ценностей и толкнув жену на двоемужество, приговариваю к заключению в тюрьме на месяц, дабы вы осознали всю тяжесть того, что натворили. А после того, как выйдете из тюрьмы, вы должны будете немедленно покинуть Англию, потому что ваша жена, даже находясь в глубочайшем горе, пожелала остаться в стране, которой всегда была верна. А когда вы сядете на корабль, я надеюсь, вы поплывете во Францию и женитесь на этот раз по чести на женщине, которая родила вам этого славного малыша.

   Уиксли бледный и неподвижный стоял и смотрел на Лорд-канцлера, не проронив ни слова.

   Майкл, который всё это время наблюдал за происходящим со стороны, резко повернулся на Лорд-канцлера.

   – А мой брак, милорд? Что будет с моим браком?

   Лорд-канцлер покачал головой.

   – Ваш брак не был законным, потому что Уиксли был жив, посему ваш брак аннулирован, как несуществующий.

   Майкл остолбенел.

   – Но как? Это же...

   Лорд-канцлер поразил его, когда улыбнулся.

   – Но это не означает, что вы не можете жениться на ней снова. Теперь, когда она свободна...

   Майкл внезапно ощутил такое облегчение, что закружилась голова. Так, что он едва мог стоять на ногах. Да, у него должна была кружиться голова! Он повернулся к Мэган, которая смотрела на него со слезами на глазах. Они победили! – хотелось ему кричать. Перед всеми он завоевал право забрать домой Мэган и ни одна живая душа не посмеет осудить его за это или остановить!

   Он хотел подойти к ней, обнять и прижать к своей груди, переполненный безграничным счастьем! У него было разрешение главного канцлера, который благословлял его брак! У него было даже право поцеловать Мэган при всех, но Майкл не смог сделать ни единого шага в ее сторону. Вернее, он сделал, но нога внезапно подвернулась. У него продолжала кружиться голова. Как странно. Почему голова продолжает кружиться? И лица окружающих... Почему они вдруг стали расплываться перед глазами? Комната завертелась. На него нахлынула такая оглушительная слабость, что обмякло всё тело и стало трудно дышать.

   Не понимая, что происходит, Майкл рухнул в зале заседания, прямо на пол Вестминстерского аббатства. И при этом не смог пошевелить даже пальцем. Голоса вокруг стали медленно стихать, перед глазами потемнело. Невероятно, но он терял сознание! Причем так стремительно, что никто стоявший рядом не успел подхватить или помочь ему.

   Последнее, что услышал Майкл, был крик Мэган, которая в ту же секунду устремилась к нему. Последнее, что он увидел, было ее смертельно бледное лицо, которое оказалось перед ним. Затем непроглядный мрак полностью поглотил его.

***

   Мэган казалось, что она находится в каком-то страшном сне, который никак не желает заканчиваться. Она сидела на кровати возле неподвижно лежащего, невероятно бледного Майкла, который едва дышал. Произошедшее в здании Парламента так сильно потрясло ее, что до сих пор не верилось в реальность произошедшего. А произошло то, что после того, как Лорд-канцлер освободил ее от оков прошлого брака и дал ей право вновь обвенчаться с человеком, которого она любила, Майкл почти замертво свалился на пол и никто так и не смог привести его в чувства.

   Его перенесли в карету и привезли домой. Его подняли в спальню и уложили на большую кровать, которую она прежде никогда не видела, потому что ей еще не доводилось бывать в его городском доме. Отец немедленно послал за своим доктором, который тут же приехал. Он осмотрел Майкла, но так ничего и не выявил, с сожалением качая головой. Доктор совершенно не понимал того, что свалило по его словам такого крепкого и здорового мужчину.

   И тогда Мэган охватил ледяной ужас, потому что мрачные слова бабушки Хелен уже колокольным набатом раздавались над их головами.

   «Они впадают в странный сон, несколько дней лежат без сознания, а потом тихо отходят...»

   Нет! Это не могло быть правдой! Он же говорил, обещал... Она не могла, не имела права терять его сейчас. Особенно сейчас. Ведь им удалось выступить против целого мира, им удалось сделать невозможное! Мэган разрешили развод с британским лордом. Ей разрешили обвенчаться с человеком простых кровей. Они одержали победу в главной битве этой жизни!

   Но оказывается, даже это не было самым страшным, что ждало их впереди.

   Стоял уже поздний вечер. Сумерки подкрались так незаметно, что Мэган даже не обратила на это внимания. Служанка разожгла огонь в камине. Кто-то ходил по комнате туда-сюда, но Мэган не видела и не слышала даже этого. Она сидела на кровати рядом с Майклом и держала его за руку. И умоляла его открыть глаза. Ее охватило такое всепоглощающее оцепенение, что Мэган не чувствовала ничего. Лишь неуловимое тепло руки Майкла, которое с каждым часом уходило всё стремительнее.

   – Милая, – позади раздался тихий голос матери, которая с особой осторожностью коснулась плеча дочери. – Тебе нужно немного покушать.

   Мэган не ответила. Она вообще ничего не могла сделать. Ни говорить, ни пошевелиться. Даже дышать было тяжело. И лишь одно поддерживало в ней жизнь: тяжелая рука Майкла в её руке. И возможность следить за его еле заметным дыханием. Мысли о еде сейчас казались ей кощунственными.

   – Мэган, – послышался на этот раз голос бабушки Хелен, которая вероятно стояла рядом с Люсиндой. – Тебе нужно поесть. Подумай хотя бы о ребенке... Я побуду с Майклом, пока ты...

   Мэган хотелось кричать, но боль сдавила горло с такой силы, что она едва могла дышать. Ей хотелось выставить всех из комнаты, но у нее онемело всё тело. Всё, что она могла, это неотрывно смотреть на Майкла. Ей казалось, что если она хоть на секунду отведёт взгляд, то навсегда потеряет его. В одном его легком дыхании заключалась сейчас вся её вселенная. Его рука, лежащая в ее руке, связывала ее с реальностью, но эта нить была такой хрупкой. Мэган была уверена, что если он не откроет глаза, она приляжет рядом и последует за ним.

   «Твоя любовь была способна справиться со столькими испытаниями. Ты не имеешь права сдаться сейчас!»

   Мэган всматривалась в дорогие сердцу черты, на широкий лоб, слегка растрепанные золотистые волосы, которые целую вечность назад откинула назад. На прямой нос и сведенные вместе мягкие губы, которые она так хорошо знала.

   «Знаешь, я так хорошо изучил ее губы, я так хорошо знаю каждую черточку ее губ, что закрываю глаза – вижу ее губы. Открываю глаза и снова вижу их. Я постоянно вижу губы, которые хочу поцеловать, но не имею права прикасаться к ним».

   «Я люблю тебя!» – заныло ее сердце.

   «Я подставил ей подножку только для того, чтобы иметь возможность обнять ее...»

   «Я люблю тебя!» – рыдала ее душа.

   «Я бы просто обнимал тебя. И делился бы с тобой своим теплом».

   Мэган крепче сжала руку Майкла, надеясь влить в него всё своё тепло, всю свою силу и жизнь, чтобы суметь вернуть его себе.

   "– Вы дочитали Робинзона Крузо?

   – Нет, у меня не было времени.

   – Может, я как-нибудь почитаю ее вам?

   – Я не люблю, когда мне читают".

   Внезапно она выпрямилась, ощутив в груди нечто похожее на истощенный крик надежды. Не поворачивая голову, она хрипло попросила:

   – Принесите мне «Робинзона Крузо»!

   Люсинда застыла, с болью глядя на дочь, которая весь день просидела у кровати Майкла и сейчас была похожа на каменное изваяние. Она боялась, что Мэган не вынесет этого, что может сойти с ума, и услышав такое, едва сдержала слезы:

   – Принести что?

   Мэган не ответила. Рядом раздался едва слышный голос бабушки Майкла.

   – Это книга, любимая книга Майкла, – выдохнула Хелен, быстро смахнув слезы.

   Она лучше других понимала, зачем Мэган могла понадобиться эта книга.

   Вот только она не до конца это понимала. В отличие от Мэган, которая знала, что Майкл так и не дочитал эту книгу. Она лихорадочно вспоминала то место, на котором он остановился. Молоко... Да! Нужно начать именно с того места, откуда Робинзон угостил бедного Пятницу молоком! Мэган будет читать Майклу его любимую книгу, и нравится это ему или нет, но он будет слушать ее! И если это его разозлит, тогда пусть скажет об этом! Она прочитает всю книгу, но не до самого конца.

   Мэган была почему-то убеждена в том, что если не дочитает книгу, Майклу будет, куда вернуться. Он обязан вернуться. Теперь в этом мире его ждало столько любящих его людей! Здесь его ждало столько хорошего! Он должен был очнуться, чтобы заполучить своё долгожданное счастье!

   Он должен был вернуться хоть бы для того, чтобы узнать, чем закончилась эта проклятая книга!

Глава 27

   ...Яркие лучи солнца слепили глаза, но ему удалось справиться с этим небольшим затруднением простым жестом руки, которую он козырьком прижал ко лбу. Вдали слышался манящий шум волн. Нежный запах цветов щекотал ноздри. Сделав пару шагов, он оказался на широком пляже, залитом солнечными лучами. Теплый ветер трепал волосы и ласкал кожу.

   Он не знал, что это за место. Он впервые оказался в таком красивом, отдаленном от мирской суеты и умиротворенном месте, где его душа могла найти покой. Где можно было найти надёжное пристанище.

   Он сделал шаг вперёд. Ноги погрузились в теплый песок. Оказывается, он был босым. Почти как в детстве, когда у него не было нормальной обуви. Вода была совсем близко. Появилось почти нестерпимое желание подойти и нырнуть в прохладу пенных волн. Он сделал еще один шаг вперед, но что-то остановило его. Опустив голову, он увидел чью-то руку в своей руке. Кто-то крепко держал его. Как странно. Ему казалось, что здесь никого нет. Вскинув голову, он едва не задохнулся, увидев стоявшую перед собой мило улыбающуюся девушку лет четырнадцати. С распущенными светло-золотистыми вьющимися волосами, которые доходили ей почти до пояса, и изумрудными почти как у него, глазами. Она с безграничной нежностью улыбалась ему и сжала его руку.

   – Привет, – молвил до боли знакомый голос. – Я так ждала тебя!

   В груди у него будто что-то лопнуло. Сильная волна нахлынула на него и чуть не сбила с ног. Сердце сжалось от такой муки, что защипало глаза. Боже, это была она! Как долго он хотел увидеть ее! Целую, невредимую. Такую родную! Такую счастливую!

   Ее улыбка стала шире, когда она поняла, как ему трудно говорить.

   – Я скучала...

   И он скучал! До безумия скучал. Тосковал по ней день и ночь.

   – Знаю, – тихо прошептала она, словно бы читая его мысли. – Я знаю, как трудно тебе было без меня.

   Вместо слов он еще крепче сжал ей руку. Сжал руку, которую опустил в могилу целую вечность назад. Он хотел притянуть ее к себе, обнять и прижать к своей ноющей груди, но не мог пошевелиться.

   – Ты стал таким взрослым, – с восхищением заметила она, окинув его всего изучающим взглядом. – Стал таким красивым!

   А она была всё той же милой, очаровательной девочкой, какой была всегда. Какой он запомнил ее на всю жизнь.

   – Мы все гордимся тобой. – Она повернула голову в сторону и посмотрела вдаль. Посмотрела туда, где стояли женщина со светлыми волосами, мужчина, обнимающий ее за плечи, и еще один мужчина, чуть постарше, который сидел на большом валуне и чертил длинной палкой какие-то узоры по пляжному песку. Грудь сдавило от такой давней и тяжелой боли, что закружилась голова. Ему было трудно устоять на ногах. Он едва мог дышать, но малышка снова завладела его вниманием, вновь взглянув на него. – Они все безумно гордятся тобой.

   Ему не требовались признания. Всё, чего он хотел, это подойти к тем, кто так давно покинул его. Кого он так сильно любил! И кто теперь ждал его.

   – Ты видел мир, который находится за большими дверями? – спросила девочка, с обожанием глядя на него.

   Он не знал, как ответить. Что сказать. Ведь ему так и не довелось увидеть мир, который хотела увидеть она. Мир, о котором она так много говорила и мечтала.

   – Мир такой большой и интересный, а ты... Ты всё ещё продолжаешь работать?

   И снова он не смог заговорить. Но на этот раз он медленно кивнул, еле заметно, но этого хватило, чтобы девочка получила важный ответ. Улыбка сбежала с ее лица. Она подошла чуть ближе, подняла свободную руку и, встав на цыпочки, положила ладошку ему на щеку.

   – Пообещай мне, что увидишь мир. Ради меня. И себя тоже.

   Ему хотелось плакать. Как же давно он не чувствовал на щеке теплую родную ладошку! В горле першило, а дыхание сбивалось, но он нашёл в себе силы поднять свою дрожащую руку и накрыть ее ручку.

   Она вдруг снова улыбнулась.

   – Не нужно, – прошептала она, качая головой. Вытирая что-то с его щеки. – Всё хорошо...

   Он яростно замотал головой.

   – Я обещаю, что у тебя всё будет хорошо, – уже более твердо сказала она, опуская его и отходя на шаг назад.

   В груди у него всё похолодело. Он не мог допустить, чтобы она отпустила его руку. Сжав теплую ладошку, он сделал шаг в ее сторону.

   – Майки, – нежно прошептала она, снова улыбаясь ему, разрывая на части его сердце, – всё будет хорошо. Отпусти мою руку...

   И снова он упрямо помотал головой, готовый последовать за ней, куда угодно.

   – Ты должен отпустить мою руку. Меня ведь ждут...

   – Н-нет! – наконец хрипло заговорил он, ощущая болезненный ком в горле. – Нет.

   – Да. Ты должен отпустить мою руку. Настало время отпустить меня, Майки.

   – Нет! – почти в панике проговорил он, с мольбой глядя на нее.

   – Майки, ты хороший мальчик, и всегда слушался меня. Отпусти мою руку. Мне нужно идти, а тебе следует вернуться...

   – Куда?

   – Тебя ждут. Но не здесь. – Она вдруг подошла к нему и так крепко обняла, что перехватило дыхание. – Мы всегда будем любить тебя. Но ты должен отпустить нас. И еще, передай бабушке, что дедушка гордится ею. И скажи ей, что куропаток было всего пять. Ты нужен бабушке. И той, чью руку тебе суждено держать до скончания веков. – Она отстранилась от него и снова улыбнулась. – Не бойся. Теперь у тебя есть та, кто будет держать твою руку. Твоя рука нужна ей гораздо больше, чем мне.

   Майкл смотрел на сестру, на ту, кого не сумел сберечь, не смог защитить и спасти. И ему хотелось завыть от боли. А сейчас Дебби просила сделать невозможное.

   – Я люблю тебя, – прошептал он, задыхаясь. – Скажи им, что их я тоже люблю.

   – Они знают, они всегда знают о таких вещах. И я тоже... – Дебби посмотрела на их крепко сплетенные пальцы и вдруг слезинка скатилась по ее щеке. – Ты так долго держал меня за руку. Ни один брат в мире не смог бы этого сделать.

   – Дебби...

   Она с грустью посмотрела на него.

   – Ты сделал то, что не смог бы сделать никто. Теперь ты должен заполучить то, что с самого начала предназначалось тебе. – Она притянула его руку к себе и поцеловала его сжатый кулак. – Ты самый лучший брат на свете. Но сейчас ты должен отпустить меня.

   Майкл с болью смотрел на Дебби, не в силах выполнить ее просьбу. Но боль внезапно стихла. Сердце перестало ныть. Ему стало так удивительно легко. Как? Куда исчезла боль? Кто ее забрал? И внезапно услышал, как кто-то зовет его. До боли знакомый голос. Не из этого мира...

   – Да, это она. Она завет тебя, – улыбнулась Дебби. – Тебе пора к ней.

   Майкл обернулся, в надежде увидеть другое, невероятно дорогое сердцу лицо. Но никого не увидел. И тревога иного рода охватила его, потому что он слышал голос, но не видел лица, не видел образа...

   – Тебе придется отпустить меня, чтобы увидеть ее.

   Майкл снова взглянул на сестру. А потом посмотрел вдаль, туда, где стояла его семья. Отец. Мать. И дедушка Майкл. Он не знал дедушку, и видел его лишь по миниатюре, которая сохранилась у бабушки, но даже зная, что дед умер моложе отца, сейчас дедушка выглядел намного старше. Внезапно их силуэты стали расплываться, становясь все более прозрачными. Майкл с беспокойством повернулся к Дебби.

   – Да, они уходят, – сказала она, кивнув. – И мне нужно уходить. А тебе... тебе здесь больше нечего делать. Возвращайся.

   Майкл снова посмотрел на их сплетенные руки. И медленно отпустил ее. Потому что знал, что его уже ждут. В другом месте. Другая, та, кто будет дальше держать его руку. Сердце продолжало болеть, но не так нещадно, как прежде.

   – Я всегда буду любить тебя, – прошептал он, глядя на Дебби.

   Она с улыбкой покачала головой.

   – Я всегда знала, что у тебя большое сердце. У тебя золотое сердце. И оно теперь принадлежит другой. Ей. Она заслужила тебя, так же как и ты ее. Она заждалась тебя. Иди к ней. Передай ей, что она большая молодец! Я благодарна ей за ее цветы.

   Мэган!

   Как он мог оставить ее одну так надолго? Этот райский пляж и солнечное счастье были ничто без нее. Майкл вдруг ощутил невероятную легкость. Легкость от того, что совсем скоро увидит Мэган. Поэтому ему было не страшно отпустить Дебби. Сестра ласково и с пониманием улыбнулась ему, быстро поцеловала его в щеку и, подхватила подол белого платьица, побежала туда, где стояли их родители. Майкл смотрел им вслед, зная теперь, что с ними всё хорошо. Что Дебби не одна и у нее есть те, кто позаботится о ней.

   Сердце громко стучало в груди. Но не от боли утраты. Теперь ему действительно было куда вернуться. Дебби подбежала к маме. Та крепко обняла худенькие плечи дочери и посмотрела на Майкла. И улыбнулась ему с той, особой материнской теплотой, которая согревала душу. Отец помахал ему рукой, а дед встал и медленно, почти с одобрением кивнул, наблюдая за ним. Майкл хотел бы подойти и обнять каждого, но его уже ждали. Он должен было вернуться. На этот раз на него возложили совсем другую ответственность. Дедушка позволял ему вернуться. Только у него была власть отдавать такое разрешение. И Майкл подчинился. Потому что ему нестерпимо хотелось вернуться.

   Вернуться к Мэган!..

   – Мэгги... Мэгги... – хрипло бормотал он, мотая головой.

   Чья-то рука коснулась его лба. Майкл с трудом открыл глаза. Вокруг было темно, но тоненькие лучи рассвета уже пробивались сквозь задернутые шторы. Чуть поодаль стояла слабо горевшая масляная лампа, которая и осветила лицо той, кто сидел рядом.

   – Майки, – едва слышно молвила бабушка, взяв его лицо в свои холодные руки. У нее было такое бледное лицо. Глаза были мокрыми от слез. Она с такой болью смотрела на него, что Майклу стало не по себе. – Майки!

   Внезапно притянув его голову к себе, она прижала его к своей груди и тихо заплакала.

   – Мой Майки! – шептала она не в силах успокоиться. Не в силах поверить в то, что он проснулся. – Моя жизнь!

   Майкл не мог говорить. Едва подняв ослабевшие руки, он обнял ее, осознав ужасающий факт: он чуть было не умер. Господи, так вот, что это было? Вот, что должно было случиться с ним!

   – Бабушка, – шершавым голосом молвил он, закрыв глаза.

   – Ты очнулся! – прошептала Хелен, продолжая горько плакать. – Ты вернулся ко мне!

   – Да, – кивнул Майкл, открывая глаза. Бабушка чуть отстранила его от себя и заглянула ему в глаза. Майкл медленно поднял руку, в которую начинала возвращаться былая сила, и осторожно вытер слезы с ее морщинистых щек. – Я здесь, всё хорошо...

   – Ты постоянно шептал эти слова во сне. – Она покачала головой. – Ни твой дед, ни отец не говорили во сне, когда...

   – Со мной была Дебби.

   – Что?

   Бабушка потрясенно замерла.

   – Она... Я видел сон. Я видел ее. – Майкл испытал ноющую боль в груди, вспоминая дорогие сердцу черты. – Она держала меня за руку. И заверяла, что всё будет хорошо.

   Хелен не могла произнести ни слова. Вместо этого она погладила бледную щеку внука, пытаясь ощутить его тепло и поверить в то, что он жив.

   – А еще, – продолжил Майкл, – она просила передать тебе слова дедушки.

   Хелен замерла, ошеломленно уставившись на него.

   – Что?

   – Он просил передать тебе, что гордится тобой. И еще, он сказал, что птиц было всего пять. Пять куропаток.

   Сердце Хелен сжалось от такой бесконечной боли, что закружилась голова.

   Когда Майкл увидел, как бабушка заплакала вновь, он понял, что слова Дебби, вернее слова дедушки, имели для бабушки колоссальное значение.

   Едва дыша она провела рукой по его лицу и тихо молвила:

   – Ты действительно видел Дебби.

   – Что это значит?

   Хелен горько улыбнулась.

   – Он никогда не говорил мне, сколько на самом деле подстрелил дичи, когда на второй день после нашей свадьбы пошел на охоту, дабы принести домой еды. – Она вдруг склонила голову и поцеловала его в щеку. – Спасибо.

   Почему Майклу казалось, что он вернул ей некую часть ее души? Ту, что она искала все эти годы? Возможно ли, чтобы он на самом деле видел своих родных, видел Дебби? И неужели это помогло бабушке? Помогло обрести некий покой. Ведь рано или поздно все мы возвращаемся туда, откуда прибываем на это землю.

   Внезапно, очнувшись полностью ото сна, он повернул голову и быстро оглядел свою большую комнату. И никого кроме бабушки не обнаружил.

   – Где Мэган?

   Сердце его забилось тревожнее, когда бабушка отпустила его, выпрямилась и убрала от него свои руки. Неприятный холодок пробежался у него по спине.

   – Мэган сейчас спит.

   Майкл на дрожащих руках попытался приподняться, но это стоило ему почти всех сил. Он обессиленно рухнул обратно на подушки, внимательно глядя на бабушку.

   – С ней? С ней что-то...

   – Она очень устала. – Бабушка быстро покачала головой. – Она очень устала и едва держалась на ногах. Мэган не спала два дня и все это время сидела возле тебя. Мы едва уговорили ее ненадолго прилечь.

   Грудь внезапно сдавила мучительная тоска по ней.

   – Я спал два дня? – ужаснулся он.

   – Долгих, мучительных два дня.

   Он боялся представить, что было бы с ним, если бы такое произошло с Мэган. Два дня неизвестности и страха. И при ее-то состоянии...

   – Почему вы раньше не позаботились о ней?

   Хелен вдруг улыбнулась, качая головой.

   – Она такая же упрямая, как ты.

   Майклу показалось, что сейчас его сердце разорвется в груди. Он так отчаянно хотел увидеть Мэган! Снова пошевелившись на кровати, он невольно повернул голову. И вдруг увидел на стоявшем рядом столике небольшую, очень знакомую книгу.

   – Робинзон Крузо? – не веря своим глазам прошептал он.

   – Да, – улыбка Хелен стала шире. – Она крепко держала тебя за руку и читала эту книгу. Она говорила, что ты так и не дочитал ее. И что если и она не дочитает ее тебе, ты обязательно вернешься, чтобы узнать, наконец, чем закончилась эта история.

   Ему стало мучительно больно. Больно от того, что ее не было сейчас рядом, чтобы обнять и прижать к своей груди. Мэган, женщина, которая теперь всецело принадлежала ему. Которая хотела принадлежать ему. Которая любила его настолько, что выступила против целого мира, против всех судей ее величества. Которая одержала победу и получила право быть с ним...

   Держала его руку так крепко, что даже смерть не осмелилась забрать его! И читала его любимую книгу в надежде вернуть его! Она и вернула его. Оттуда, откуда никто не возвращался.

   Ее рука... Так вот, чье крепкое пожатие он на самом деле ощущал! Боже, если можно было любить с безграничной слепотой, тогда он любил ее чуточку больше!

   Бабушка прижала ладонь к его щеке.

   – Как только она проснется, я немедленно пошлю ее к тебе.

   – Нет. – Майкл покачал головой. – Я... я сам пойду к ней. Не хочу, чтобы она снова видела меня таким...

   Он сам разбудит ее. Мягким поцелуем. Когда наберется сил и скинет с себя двухдневный сон, Майкл сам пойдет к ней и крепко обнимет. И никогда больше не отпустит. А потом скажет, что перечитал сотни раз «Приключения Гулливера», но не «Робинзона Крузо». И что она обязана будет дочитать ему эту книгу. И когда она улыбнется, он поцелует ее улыбку. И всё страшное навсегда останется позади...

Глава 28

   Стремительно шагая по коридору, Мэган с трудом сдерживалась от того, чтобы не бежать. Сердце колотилось так неистово, что она начинала задыхаться. Гнев, боль и нестерпимое желание гнали ее изо всех сил.

   Царило раннее утро, когда она открыла глаза. Измученная и истощенная, Мэган с трудом подняла голову от подушки и встала. В комнате находилась служанка, которая несмело улыбнулась, а потом совершенно спокойным голосом сообщила новость о том, что Майкл пробудился. Замерев, Мэган смотрела на горничную, полагая, что ослышалась. Как мог Майкл пробудиться, когда ее не было рядом с ним? Он ведь не мог сделать это без нее, не мог лишить ее возможности убедиться в том, что это действительно правда. Но служанка покачала головой и заверила, что это на самом деле так. Мистер Сомерс давно проснулся. И не просто проснулся. Как раз в это самое мгновение он, должно быть, принимает ванную.