Текст книги "Грибница"

Автор книги: Марина Абина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

– Погодите, постойте! – заартачился растерянный вконец Пётр. – Я хотел бы сначала обговорить условия, на каких мы вступим в вашу общину.

– Успеем, успеем мы с вами всё обговорить, – гнул своё Сергеич. – Вечером сядем за стол, Фёдоровна нам вкусненького наготовит, – тут он подмигнул Фёдоровне. – Тогда и поговорим. А пока, вымойтесь хорошенько, переоденьтесь в чистое, отдохните. А так что ж разговаривать – о наших условиях проживания вы не знаете ничего. Надо сначала узнать!

И так приговаривая, словно строптивому коню, он увёл Петра к летнему душу. Димка побежал следом. На подъездной площадке перед домом остались только Фёдоровна и семилетка, которую её старшие спутницы, не колеблясь, променяли на возможность смыть дорожную пыль.

– Как тебя зовут, ласточка? – спросила у неё Фёдоровна. Девочка ничего не ответила и Фёдоровна не стала настаивать: всему своё время. – Пойдём со мной, маленькая, я сварила вкусный супчик с вермишелькой. Ты, небось, забыла, когда супчик свеженький ела. А, золотце?

Девочка по-прежнему молчала, но не сопротивлялась, когда Фёдоровна взяла её за руку и повела в кухню. Там старуха усадила свою гостью на табурет возле стола и повернулась к плите. Плита была современная – электрическая с сенсорной поверхностью – и на ней стояла большая эмалированная кастрюля с доходящим супом. Фёдоровна привычно уже (и чего только люди не понавыдумывают!) ткнула пальцем в окошко «выкл.» и стала наливать наваристый суп в глубокую тарелку.

– Я тебе вермишельки побольше положу и кусочки курочки, – приговаривала она, посыпая суп в тарелке рубленой зеленью. – Знаю, что так все детки любят. И внучок мой так же ел – вермишельку и мясо из супа выловит, а картошку с морковкой оставляет, негодник! – Фёдоровна судорожно вздохнула, подавляя невольный всхлип. – Так картошки у нас сейчас и нету уже, и не знаю, когда она ещё появится.

Фёдоровна поставила тарелку перед девочкой, вручила ей ложку и сухарь вместо хлеба. Девочка не шевельнулась. Она всё так же сидела на табурете и безучастно смотрела на Фёдоровну своими большущими бледно-голубыми, как лёд, глазами. Пытаясь скрыть разочарование, Фёдоровна снова заговорила:

– Может ты не голодная? Может, я просто что-нибудь вкусненькое тебе приготовлю? Не есть, а так – полакомиться, – Фёдоровна крепко задумалась, а потом открыла один из кухонных шкафчиков и стала перечислять продукты, которые там лежали. Но девочка не реагировала на их названия. – О! Есть желатин. Я желе для тебя сделаю. Сейчас достану ягодный морс…

Фёдоровна обернулась, и на этот раз ей показалось, что в глазах у девочки промелькнула искра заинтересованности. Тогда она решила, что малютка должно быть немая, а может и глухая тоже. «Ну что ж главное, что жива и детей рожать сможет, когда подрастёт» – рассудила старая женщина, готовя компоненты для желе. Вскоре оно было разлито в стеклянные вазочки и отправлено застывать в холодильник. Тут в кухню вошёл Сергеич с умытым и посвежевшим, но встревоженным Петром.

– А вот и пропажа! – воскликнул Сергеич. – Я же говорил, что Фёдоровна о ней позаботится. Вон и супом уже её кормит.

– Без Катерины Мила не будет есть, – качнул головой Пётр. – Катя её нашла и только она может с ней управиться.

– А что с ней такое? – спросила Фёдоровна.

– То же, что и со всеми – у неё на глазах умерли близкие, она надолго осталась одна. Для ребёнка этого более чем достаточно, чтобы замкнуться на себе, – Пётр вздохнул. – Нехорошо, что мы её оставили. Катерина, понятно, устала. Ей особенно тяжело приходится из-за беременности, но я-то не должен был забывать…

– Брось, Петя на себя пенять, – посоветовал Сергеич. – Девчушка твоя теперь среди людей будет, перерастёт, поправится. Правильно я говорю, а, Фёдоровна?

– Да, Серёжа, будем надеяться, что так всё и будет, – вздохнула старуха и повернулась к Петру. – А давно она с вами?

– Да уже около трёх месяцев, – Пётр погладил белокурую головку девочки и она подняла к нему лицо. – Я их первыми вместе с Катериной встретил, когда к Порогам направлялся. Увидел дым от покрышек, которые Катя жгла специально, чтоб её заметили, и подошёл. Она меня предупредила, что в Порогах АЭС рванула, так что теперь там всё радиацией заражено. Очень умная и мужественная женщина.

– А остальные как к вам прибились? – поинтересовался Сергеич.

– Мне нужно было добраться до Петровска – там жил мой брат… – ответил Пётр. Сергеич понимающе кивнул. – Катерина была не против, и мы отправились в путь. К сожалению, я не умею водить машину, поэтому дорога заняла у нас много времени. В каждом селе мы останавливались и разжигали дымный костёр, чтобы к нам выходили выжившие. Несколько раз они действительно выходили, но с нами идти никто не захотел, а некоторые – так вообще с оружием прогоняли. С тех пор и я ношу с собой обрез. Диму мы встретили, когда добрались до Петровска. Тоже дымом от покрышек привлекли. Как потом оказалось – не только его…

– В каком смысле? – переспросил Сергеич, хотя уже догадывался, о чём пойдёт речь. – Кто-то ещё к вам пришёл?

– Да, – вздохнул Пётр. – Человек десять малолетних бандитов. Они разгромили полгорода. Даже не знаю зачем. Вероятно, просто от нечего делать. Жгли дома, взрывали бензоколонки. Это Дима нам потом рассказывал. Он сам к нам и вышел-то только потому, что подумал, будто это те молодчики что-то подпалили, а он как раз хотел к ним в банду попроситься. А когда понял, что ошибся, то расстроился. Говорил, что с нами пропадёт, что в этом мире выживает сильнейший, – Пётр невольно улыбнулся.

– А вы в эту категорию не входили? – тоже улыбнулся Сергеич.

– Ну да, так он вначале подумал.

– А что потом?

– Потом на нас напали, – просто сказал Пётр. – Те самые молодцы, к которым Дима стремился попасть. Стрелять-то они толком не научились – видно в армии никто из них отслужить ещё не успел…

– Такие молодые? – всплеснула руками Фёдоровна.

– Мальчишки, – с болью в голосе сказал Пётр. – На Катю напали, хотели её… что мне оставалось делать? Они разбежались конечно, когда я двоих подстрелил, но те двое… всё равно это дети ещё были… И как судьба их вместе свела? По отдельности, наверное, они нормальные ребята, как Димка, не хуже. Разбежались как собаки подворотные, по щелям попрятались, может, если б я кого поймать успел – приручил бы, а так… что с ними сталось?

– Зато Дима с вами, – сказала Фёдоровна и погладила Петра по плечу.

– Да уж: не будь той стычки, Димка бы точно удрал от нас. А так получается, я доказал свою силу, – горько усмехнулся Пётр. – Ну, после этого мы костров уже не разжигали. Мимо Лены так вообще прошли и не заметили её. Это она сама нас потом нагнала. Целый день тайком следом шла – присматривалась, а потом на вечернем привале к костру сама вышла. Это было пару недель назад. С тех пор мы больше никого не встречали. Из живых только и видели, что несколько коз да один раз собака вдали выла. Дима её съестным подманить пытался, но ничего не вышло – она совсем одичала.

– Вы видели живых коз? – недоверчиво воскликнула Фёдоровна. – Это ж какое богатство сейчас!

– Да, я понимаю, – кивнул Пётр. – Вот поэтому я и потратил целую неделю, чтобы хоть одну поймать.

– И что? – Сергеич напряженно подался вперёд: в его мозгу совершенно отчетливо возникло видение куска жареной свежатины на тарелке, острого пахучего козьего сыра и стакана ледяной простокваши в придачу.

– Поймал, – широко улыбаясь, ответил Пётр. – Правда это оказался козёл, да и хлопот было…

– А где же он сейчас? – спросила Фёдоровна. – Неужто вы его съели?

– Ну что вы! – обиделся Пётр. – Я ж не для того его ловил. Я их пару хотел поймать, но потом нам коз больше не попадалось. Впрочем, есть шанс найти их, если мы вернёмся в те места на машине.

– Обязательно нужно это сделать, – вставила Фёдоровна. – Коза – это и молоко, и сыр, и мясо, и шерсть. И ухода малого требует. Слышишь, Серёжа?

– Я понял Фёдоровна, учту, – кивнул Сергеич. – Так, где же ваш цап-то, Пётр?

– Мы оставили его в посадке привязанным к дереву. Евгения точно знает, где это.

– Пошлю за ним ребят, когда вернутся, – пообещал Сергеич.

– А может сейчас с Петей и съездите? – не желала успокаиваться Фёдоровна.

– Фёдоровна, займись лучше обедом, – осадил её Сергеич. – Ничего с тем козлом не сделается за пару часов, а мне ещё надо гостей разместить. Правильно, Пётр? – повернулся к гостю «начальник общины».

– Мне нужно переговорить с остальными, – ушёл тот от прямого ответа.

– Ну, тогда присядем, – сказал Сергеич. – Скоро наши парни на обед подъедут – познакомитесь. Потом за цапом съездим. А вечером устроим грандиозный ужин.

– А где они сейчас? – спросил Пётр. – Ваши парни.

– Припасы собирают, на постах дежурят, чтоб новеньких не пропустить, – напустил на себя важный вид Сергеич. – У нас без дела не сидят – к зиме надо готовиться. Я вот тоже – котёл Сан Санычу устанавливать помогаю, хоть и не понимаю в этом ни чёрта. Словом общее дело делаем.

– А кто вы по профессии? – спросил Пётр, разглядывая всё ещё не оттёртые от мазута руки собеседника.

– Милиционер, – ответил Сергеич. – А ты, Петя, кем работал?

– Директор станции юных техников.

– В общем, такой же неумеха, как и я, – ухмыльнулся Сергеич.

– Ну почему же, – обиделся Пётр. – Я всегда любил мастерить. А главное – я ещё не разучился учиться.

Тут в кухню вошли Сан Саныч с Димкой и разговор перетёк в другое русло.

– У них тут здорово всё устроено! – воскликнул Димка, обращаясь к Петру. – Сан Саныч мне всё показал.

– И что же тебе больше всего понравилось? – бросив быстрый взгляд на Саныча, спросил начальник.

– Что электричество есть, – не раздумывая, ответил Димка. – Теперь уж я от телека не отойду!

– Не думаю, что у тебя получится долго бездельничать, – возразил Пётр.

– Чего это? – тут же вскинулся Димка.

– Потому, молодой человек, что если вы решите остаться в нашей общине, работать вам придётся наравне со всеми, – ответил за Петра Сергеич. – А свободного времени у нас немного остается. Я не говорю, что мы тут надрываемся, – поспешил заверить он, заметив, как нахмурился пацан. – Тяжело конечно, но это только потому, что нас мало, а работа предстоит ещё большая. Осень на носу, а за нею и зима – готовиться надо. А ещё дежурства на постах.

– Так что у вас тут и выходных совсем не бывает? – изумился Димка.

– А шо такое выходные? – вклинился в разговор Саныч. – Дни, когда дома прибрать надо, бельишко перестирать, половики вытрусить – словом всё, на шо в будни времени не хватало. А теперь шо? На работу ходить не надо – надо выживать. Вот и выживаем, как можем.

– А как же развлечения? – спросил Димка. – Порыбачить можно ведь, просто поваляться на диване и телек посмотреть, музыку послушать. А вечером танцы, ну или шашки там какие-нибудь.

– А ведь дело говоришь, – согласился Сергеич. – Отдохнуть и впрямь надо уже. Поручим организацию досуга дамам. На них-то нагрузка поменьше, чем на парней будет, вот и пусть хозяйство ведут и развлечения на выходные придумывают, – Сергеич улыбнулся маленькой Миле, сидевшей уже на коленях у Петра, причисляя видимо и её к «дамам».

– Давайте всё-таки дождёмся их самих, – напомнил Пётр. – Нельзя же за них решения принимать.

– Согласен, согласен, – поспешил заверить его Сергеич, а про себя подумал, что попозже, когда новенькие слегка обживутся, от Петра придётся избавиться – уж больно он к демократии склонен. А Сергеичу никакой демократии тут не нужно. Он один тут будет всё решать, а пресловутое общественное мнение его не интересует.

– А что, Димочка, ты про рыбалку говорил? – спросила вдруг Фёдоровна. – Разве есть сейчас рыба?

– Да вы что, бабушка? Конечно, есть! – изумился Димка. – Она же в воде и Пыление ей не повредило.

В кухне наступила тишина.

– А вы что, не знали? – всё больше удивляясь, просил Димка. – Да мы если речку встречали по пути, то всегда останавливались, чтобы рыбы наловить. Консервы надоели уже. Вон и спиннинги всегда вместе с ружьями носим, – Димка указал на узкие продолговатые футляры с ремешками, лежащие около его рюкзака, на которые пока никто внимания не обратил. Сергеич понял, что в них хранятся сложенные удочки.

– Нет, мы не знали, что рыба не перевелась, – тихо проговорил он. Пришлый мальчонка, сам того не подозревая, жутко его разочаровал. Ведь они с Евгенией строили свой план на том, что люди из-за голода будут рады любой власти, какая накормить пообещает. Столько времени и сил убили на сбор продовольствия, а тут на тебе: любая речка могла обеспечить пропитанием уйму народу. Никому и в голову не придёт продавать себя в рабство за харч, если его из реки можно натаскать (как и Ярослав они с Евгенией были уверены, что вскоре во всех городах засядут такие же банды, как их собственная, и станут диктовать пришлым свои условия).

– Ну, теперь знаете, – легкомысленно сказал Димка. – Мы с Петром вооот таких карпов из Днепра тягали, – расставляя руки, показал он. – Научились рыбу прямо на углях запекать. Вкуснота – пальчики оближешь!

– Вот хвастунишка! – раздался с порога девичий голос. – Не успел познакомиться, а уже байки свои травит.

В кухню вошли свежие после купания и переодетые в чистое женщины. Лена была в светлом ситцевом сарафане и походила в нем на весёлую деревенскую хохотушку из семидесятых годов двадцатого века.

Катерина надела тёмное трикотажное платье для беременных со специальной вставкой, которая скрадывала её полноту. Пётр знал, что это платье уже давно лежало в Катином рюкзаке в ожидании лучших времён, но носить его в дороге было бы непрактично, поэтому женщина путешествовала в свободном джинсовом комбинезоне. Покрой комбинезона, наряду с тяжёлым протеканием беременности, не добавлял ей привлекательности. Теперь же она выглядела, если не красавицей, то весьма миловидной молодой женщиной.

Евгения тоже освежилась, но одежду специально не сменила. На ней были джинсы цвета хаки с очень низким поясом и топ кофейного оттенка. В них Евгения выглядела агрессивной, но чертовски привлекательной городской секси. Димка тут же принялся на неё пялиться. Евгения обольстительно улыбнулась ему и пацан смущённо заморгал.

– Ты слышала, Евгения Батьковна, – обратился к ней Сергеич. – Оказывается, в реках сохранилась рыба. А мы и не знали.

– Рыба надоедает так же скоро, как и консервы, – равнодушно ответила та. – Мне бы больше хотелось свежих овощей.

– Овощей в этом году совсем мало, – произнесла Катерина, присаживаясь на предложенный Фёдоровной табурет. – Мы искали на огородах в каждом селе, но из-за ранней засухи все посадки погибли. Зерновые осыпались, а кое-где поля даже выгорели. И ни одного картофельного клубня для весенней посадки!

– Мы знаем у кого наверняка есть картошка, но эти люди с нами не поделятся, – мрачно проговорил Сергеич. Новенькие заинтересованно повернулись к нему. – Они ребята молодые, горячие. Мы с ними столкнулись в середине лета – они до зубов вооружены и уже убили одного человека. А может и не одного. Девочку у нас выкрали, Ирочку, – Сергеич метнул предупреждающий взгляд Сан Санычу и тот потупился. – Конечно, мы попробовали её вернуть. Обыскали весь город и всё-таки нашли их логово. Но к тому времени банда уже оттуда съехала. Опасные люди и хитрые. Теперь мы не знаем где они. Без оружия по городу не ходим. Иногда натыкаемся на их следы – то магазин какой разграбленный, то склад сожжённый.

– У них даже собака есть, натасканная людей выслеживать, – подыграла Евгения.

– А их много? – спросил встревоженный Пётр. Он подумал, что если они решат продолжить свое путешествие, то, в городе, где орудует такая опасная группировка, нужно будет держать ухо востро

– Точно не знаем, но человек пятнадцать их точно есть, – не моргнув глазом, соврал Сергеич. – Парни в основном. В наши времена – это настоящая армия.

– А договориться вы с ними не пробовали? – спросил Пётр.

– Да как же с ними разговаривать, если мы даже не знаем где они? – удивился Сергеич. – Да и не станут они разговаривать – один вот уже попробовал и головы лишился.

– Как, головы лишился? – шёпотом спросила Лена.

– Отстрелили, – коротко пояснил Сергеич. – Вот Витёк с Кириллом вернутся, вы их и спросите – это они того бедолагу потом нашли, сброшенным канализационный колодец.

– Да незачем мне такие ужасы слушать! – воскликнула мнительная Лена. – Я и так ночами не сплю – всё родных поминаю.

На пару минут в кухне опять воцарилось молчание. Вдруг Сергеич воскликнул:

– А вот и наши парни!

Над въездными воротами замигал оранжевый фонарь. Повинуясь радио-приказу с пульта, створки ворот разошлись, и во двор въехала тэнтованая Газель. Когда её двигатель заглох, из кабины выпрыгнули Кирилл и Витёк. Чтобы предупредить своих головорезов о появлении новичков и дать указания насчёт правильной линии поведения, Сергеич поспешил к ним навстречу.

Евгения с удовольствием отметила, как сильно у Кирилла отросли волосы: их ещё нельзя было уложить в пробор, но и короткий солдатский ёжик смотрелся лучше, чем лысина уголовника.

Витёк, у которого Евгения не так давно изъяла пакет с травкой, тоже не казался теперь таким явным обкурком, каким был на самом деле. Хоть его отросшие тёмно-русые волосы и были давно начёсаны и свисали по обе стороны лица сальными сосулями, но это можно было списать на жаркий день и работу на ветру. Глаза Витька утратили свою нездоровую желтизну и прояснились. И хоть смотрел он по-прежнему, как голодная битая псина, но здоровьем явно поправился, даже весу набрал немного, и его одежда уже не болталась на нём мешком. В общем, с виду оба превратились в вполне обыкновенных парней рабочих профессий.

Выйдя из машины, Кирилл повернулся к воротам и сигналом с пульта заставил их закрыться. Сергеич подошёл к нему и торопливо обрисовал ситуацию. Стоявший рядом Витёк, прослышав о новеньких и в частности о двух женщинах, сказал: «О, мля!» – и принялся вглядываться в затемнённое окно кухни. Сергеич послал ему хмурый взгляд и незаметно показал кулак. Потом все трое направились к кухонному блоку.

Когда они вошли, в маленькой комнатке стало совсем тесно. Катерина и Лена сидели на табуретах. Пётр встал, чтобы лучше разглядеть прибывших и теперь стоял позади Катерины. На руках у него сидела маленькая Мила. Димка стоял, привалившись к стене, напротив Евгении и бесстыже на неё пялился. Даже появление на кухне ещё одного подростка – возможного товарища – не особенно отвлекло его от этого занятия. Впрочем, Витёк и сам потенциальным дружком не заинтересовался – его взгляд сразу приклеился к Лене.

Кирилл привычно ткнул его локтем вбок и шагнул мимо него в кухню. Женщинам он лишь приветственно кивнул, намеренно наградив их мимолетным, даже слегка равнодушным взглядом, от которого, впрочем, не укрылась ни юная свежесть Лены, откровенно разглядывающей его самого, ни специфическое положение Катерины. Петру же Кирилл уделил гораздо больше внимания: окинул его пристальным оценивающим взглядом, крепко стиснул в рукопожатии его руку и пробасил своё: «Очень рад. Кирилл». Пётр пристальный взгляд выдержал, руку тоже сжал крепко и на краткое приветствие ответил так же сдержанно: «Взаимно. Пётр». После чего Кирилл заключил, что с Петром у них будут трудности.

С Димкой у него всё вышло по-другому. Кирилл даже не собирался с ним здороваться, но тот шагнул к нему сам. Паренёк явно назначил его в свои кумиры: всё в Кирилле совпадало с его представлениями о мужском идеале – и мощная фигура, и сдержанная уверенность в собственной силе и низкий рокочущий голос. Поэтому когда Кирилл поздоровался с Петром, Димка отлип от стены и звонким голосом произнёс: «Ну, дядя Петь, теперь ты видишь, что это нормальные ребята?» После чего он протянул ладонь Кириллу и совсем другим тоном, чем Пётр, поздоровался: «Привет!» Кирилл слегка опешил от такого явного простодушия, но, глянув в восхищённое лицо мальчишки, всё понял и широко ухмыльнулся. «Ну, привет, коли не шутишь! Я – Кирилл» – добродушно пробасил он, протягивая малому руку. «Дима» – серьёзно ответил Димка, вкладывая свою ладонь в огромную лапищу Кирилла. Он ожидал, что рукопожатие будет крепким, но не ожидал, что настолько: гигант чуть не сломал ему пальцы. Потирая враз онемевшую руку, Димка восторжённо рассмеялся. Кирилл в ответ ухмыльнулся. «Нормальный пацан», – решил он про себя.

«Малявка», – равнодушно подумал Витёк и, повернувшись к Петру, так же равнодушно пожал ему руку. Катерине он пожал руку улыбаясь, а Лене достался оскал во все тридцать два нечищеных, отчего та откровенно смутилась. Витёк явно запал на неё и Кирилл, живо приметивший это, легко оттеснил пацана к двери:

– Зови Саныча – и живо машину разгружать!

– А сам то что? – огрызнулся Витёк.

– Разговорчики! – прикрикнул Кирилл, заслужив ещё один восхищённый взгляд Димки.

– У вас строгая дисциплина, я смотрю, – обратился к Сергеичу Пётр.

– Некоторых надо держать в ежовых рукавицах, – не стал возражать начальник.

– Хм… – задумчиво ответил Пётр и спросил. – Может быть нужна наша помощь?

– Помощь никогда не помешает, – вклинился в разговор Сан Саныч, который до этого момента держался в сторонке вместе с Фёдоровной. Сергеич наградил его недовольным взглядом, но промолчал. Саныч махнул рукой Петру. – Пошли, Петя, там работы минут на двадцать, не больше.

– Я с вами, – тут же вызвался Димка.

Евгения тоже направилась к выходу и поманила за собой Сергеича.

– Ты теряешь контроль, – заявила она, когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы их никто не услышал. – Кончай растекаться перед ними. Не бойся показаться жёстким – ты же начальник.

– Я хочу, чтобы они остались добровольно, – ответил Сергеич. – Этот Пётр – крепкий орешек и не захочет выпускать баб из-под своего контроля.

– Нет, он не будет принуждать их. Для этого он слишком правильный, – возразила Евгения. – А Леночке уже приглянулся наш Кирилл. Она не захочет уходить, если Кирилл поведёт себя как надо.

– Я ему объясню.

– И пацана пусть не отталкивает – он тоже на него запал.

– И не только на него, – Сергеич помрачнел.

– Брось, он не в моём вкусе – слишком зелен, – усмехнулась Евгения. – К тому же у меня есть ты.

– Не забывай об этом!

– И ты не забывай, – парировала Евгения. – Леночка ведь очень миленькая.

– Ну да, – отмахнулся Сергеич. – Я Кирюху не хочу обижать.

– А меня?

– Тебя обидишь…

Тут из-за угла дома показался Сан Саныч и Пётр с коробками, полными деликатесных консервов. Евгения отцепила с пояса связку ключей и открыла дверь в подвал, пропуская носильщиков. «Пусть поглядит на наши запасы, – подумал Сергеич. – Задумается, как лучше зимовать: запасшись впрок или бродяжничая с палаткой». Чтобы не выглядеть бездельником, сваливающим всю работу на подчиненных, он решил пойти организовать с Фёдоровной стол побольше – за их прежним обеденным столом уже не вместится столько народу. Да и Гришка скоро подъедет его тоже нужно вовремя проинструктировать.

Гришка возвращаться на базу ради обеда не торопился. Место для засады он выбрал весьма удобное: в будочке ГАИ, что высилась над дорогой у самого въезда в город. Правда вначале в будочке было не очень-то уютно, но ситуация изменилась, когда предприимчивый Гришка не поленился и приволок сюда пляжный шезлонг, а потом ещё маленький раскладной столик из ближайшего гипермаркета. После, развалясь на шезлонге и листая журналы, он с удобством расположился «работать».

Чтобы не прошляпить возможных путников и в то же время не глазеть постоянно на дорогу, Гришка устроил элементарную сигнальную систему из натянутой поперёк дороги шёлковой нити и маленького колокольчика, который должен был зазвонить в будочке при натяжении или разрыве нити. Но колоколец молчал и Гришка всё утро провалялся на своём шезлонге, посасывая через соломинку апельсиновый сок и лузгая семечки. В конце концов, он решил, что идея о сторожевых постах не так уж и плоха.

Когда подошло время обеда, и при этом прошло время подготовки к этой дневной трапезе, Гришка спустился к своему мопеду и поехал на базу. Там его ждал сюрприз. Не зря, видать, Евгения Батьковна заикнулась вчера о вещих снах: обеденный стол сегодня оказался вдвое длиннее, чем обычно и за ним сидели пятеро новеньких.

– А вот и наш Григорий! – воскликнул Сергеич, когда Гришка вкатил свой мопед во двор. – Теперь можно садиться за стол – все в сборе.

– Здрасьте, – растерянно заморгал Гришка.

– Здравствуйте! – поздоровалась с ним дюжий бородатый дядька из новеньких. – Меня зовут Пётр.

– Гриша, – Гришка машинально протянул руку для приветствия.

– Очень приятно, – Пётр энергично пожал её, а потом представил остальных новеньких. – Знакомьтесь, Григорий – это Лена, Катерина и наша маленькая Мила. А вот этого юного прохвоста зовут Дмитрий.

Переводя взгляд с одного нового лица на другое, Гришка постепенно приходил в себя. По его физиономии сама собой стала расползаться идиотская улыбка. Женщины! В их компании появились новые женщины!

– Садись Гриша – суп стынет, – скомандовала Фёдоровна, ставя на стол перед свободным местом тарелку супу.

Гришка не заставил себя ждать. На столе кроме большой кастрюли с супом громоздился казан с пловом и огромная полная свежей зелени салатница. Пока Фёдоровна наполняла съестным тарелки, Сергеич откупорил бутылочку коньяку и разлил его по рюмкам. Его тост был вполне традиционен для таких случаев, но слишком уж прост:

– Ну, за знакомство!

– За наших новых друзей! – поднял рюмку Пётр, но выпить не успел.

– А мне почему коньяку не налили? – раздался вдруг обиженный голос Димки.

– Ты же несовершеннолетний, – строго напомнил Пётр.

– Ну и что? Кому это интересно? – вспылил Димка.

– Мне интересно, – сказал Пётр. – Пока шестнадцать не исполнится – никакого спиртного!

– Вот ещё, указ мне нашёлся! – взвился Димка. – Буду я тебя спрашивать! Ты мне не отец! Раз Витя пьёт, значит и мне можно.

– Мне скоро семнадцать стукнет – я совершеннолетний, – довольным голосом откликнулся Витёк. Обида новенького малолетки его забавляла.

– Пока ты у меня в общине, будешь слушаться моих правил, – вдруг подал голос Сергеич. – А у меня правило такое: малолетки крепкого не пьют.

– Нужны мне ваши правила! – Димка уже был на ногах и собирался выскочить из-за стола. – Я сам себе хозяин. Сейчас вообще соберусь и уйду.

– Сядь, Димон, не суетись, – спокойно сказал Кирилл. – Фёдоровна, принеси ему своего пива – пусть выпьет с нами.

– Ну, хоть пива, – согласился Димка и уселся на свой стул.

Его немного смущали укоряющие взгляды Катерины и Ленки. Мила вообще прятала лицо в ладонях – испугалась, поднятого им шума. Пётр был мрачнее тучи, а Витёк наоборот нахально ухмылялся. Евгения задумчиво смотрела в свою рюмку и на Димку вообще внимания не обращала. Только Кирилл подбадривающе улыбнулся ему через стол. Вот пришла Фёдоровна с двумя полными пивными бокалами.

– Я тоже пива выпью, – сказала старуха. – А то от коньяку давление поднимется, а мне ещё ужин готовить.

– Ну, вот всё и уладилось, – довольный тем, что проблема решилась, проговорил Сергеич.

– Пиво тоже спиртной напиток, – сказала Катерина.

– Но не крепкий, – возразил Сергеич.

– Да ладно вам, – заступился за Димку Кирилл. – День вроде как особый, немного пива никому не повредит.

– Точно! – обрадовался Димка.

Его отец был очень строг в этом вопросе и до Пыления любые спиртные напитки были ему заказаны. Когда родителей не стало, Димка наклюкался что называется «в зюзю» и потом ему было очень погано. В другой раз он решил попробовать пива, но оно было тёплое и показалось ему отвратительным. Но теперь был особый случай: если он не выпьет спиртного вместе со взрослыми, то его автоматически причислят к малолеткам, а Димка не хотел оказаться на одной скамейке с малышкой Милой.

– Ну, тогда, – Кирилл поднял свою рюмку. – Будем знакомы!

Все выпили. Димка тоже сделал осторожный глоток из своего бокала. Пиво было холодным, резким и вкусным. В этот раз Димке оно понравилось, и он мигом опустошил полбокала. Фёдоровна отпила треть и улыбнулась пареньку:

– Ну, как пиво, Димочка?

– Хорошее пиво, – важно похвалил Димка.

– Смотри не опьяней, – мрачно предупредил Пётр.

– Не опьянеет, – ответил за мальчика Кирилл. Кому, как ни ему было знать, что Фёдоровна принесла в бокалах безалкогольное пиво, которого у неё на кухне целый ящик. Спиртного Фёдоровна не пила из-за давления, а так вообще пиво очень любила. Вот Кирилл и привёз ей безалкогольного ящичек. Конечно, пацан рано или поздно поймёт, что его одурачили, но это будет не сегодня, а может быть завтра или через неделю. Главное, что сейчас конфликт улажен и новички останутся всем довольны.

Больше Димка в разговор старших не влезал, сосредоточившись на вкусном супе, и разговор за столом тёк спокойно до конца обеда. Говорил в основном Сергеич, рассказывая гостям о том, как на базе устроен быт и что ещё планируется сделать до зимы. Изредка, если чувствовали одобрение начальника, вставляли словечко Кирилл или Сан Саныч. Пётр вопросов почти не задавал – всё больше слушал.

С другого конца стола велась женская беседа. Евгения расспрашивала Лену о том, как они перебивались без элементарных удобств в дороге и девушка с удовольствием жаловались ей на тяготы пути. Катерина, приговаривая ласковые слова, кормила из своей тарелки Милу. Девочка ела суп медленно, каждая ложка отправлялась ей в рот с неохотой и словно бы подталкиваемая Катиными словами. Фёдоровна, глядя на это, только качала головой. Когда мужчины встали из-за стола и достали сигареты, она перевела взгляд на Сергеича:

– Пора бы и за цапом съездить. А, Сережа?

– За каким цапом? – встрепенулся Гришка.

– За нашим, – ответил Пётр. – Мы привязали его в посадке, потому, что привезти его было не на чём. Вот на вашей Газельке удобно будет Сёмку привезти.

– Вы что живого козла с собой привели? И в посадке оставили? – воскликнул Гришка. – А вдруг его украдёт кто? А вдруг он отвяжется? Да это ж сколько мяса! А если козочку найти…

– Не кипишуй, Гриша, – осадил его Сергеич. – Если ты так печёшься о козле, так собирайся и сам за ним съезди. Евгения Батьковна тебе дорогу расскажет.

– Конечно, поеду! Что ж вы сразу-то про цапа не сказали?

Гришка бросил в пепельницу только что прикуренную сигарету и направился Евгении, чтоб дорогу объяснила.

– Ах, ты мой хороший! Ах, красавиц! – приговаривал Гришка здоровенному старому козлу, что стоял, понурясь, около дерева, где его привязал утром Димка. – Умаялся совсем от жары, пить хочешь? А вот смотри, я тебе сейчас водички налью – напьёшься.

Гришка споро принес из Газели пластмассовую миску, поставил перед козлом и налил в неё воды из баклажки. Сёмка, который от звуков незнакомого голоса нервно прядал ушами и наставлял на чужого рога, при виде воды забыл все свои опасения и потянулся к миске мордой. Когда козёл напился, Гришка его отвязал и повёл к Газели, для надёжности обмотав поводок вокруг запястья. До машины козел шёл покорно, но Гришка сомневался, что Сёмка позволит затащить себя в кузов без борьбы. Тогда он достал из кармана яблоки, которые предусмотрительно прихватил с собою с базы. При виде маленького сморщенного яблочка Козел встрепенулся и потянулся к нему губами. Схрумкав первое за вторым он самостоятельно запрыгнул в кузов. Пётр, посмеиваясь, захлопнул за козлом двери.