Текст книги "Грибница"

Автор книги: Марина Абина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)

Пётр в ходе их перепалки получил немало пищи для размышлений. Он шагал по привычному маршруту и сопоставлял в уме факты, полученные из разных источников.

Ярослав утверждает, что связан эмпатически с несколькими птицами и что его жена – Арина – тоже. Мальчик в их компании – Данил – связан с собакой. Они также считают, что Павлик – маленький сумасшедший – удавился именно из-за того, что перестал ощущать свою связь со своим ментальным партнёром – вепрем. А теперь этот вепрь мстит за его гибель людям – спутникам Павлика. Витёк проявлял чудеса смелости, прикрывая огромную крысу от пистолетных пуль Сергеича. Надо признать, что и крыса тоже вела себя очень необычно. Может Гришка прав, утверждая, что это Витёк научил крыс открывать консервные банки? Да и сам он «разговаривает» с козой. И это при том, что понятия не имеет, что тоже самое делается в группе Ярослава. Или имеет?

Пётр оглянулся на своих спутников. Гришка бормотал что-то себе под нос о козах и о горьких ветках. Кирилл был необыкновенно мрачен и хмурился. Пётр подумал, что сейчас не стоит выяснять у Гришки, имел ли он связь с группой Ярослава. Он повернулся вперёд и увидел, что они уже почти пришли к его посту.

С северной стороны, за зданием автозаправки, в тени от павильона автомойки из снега торчали несколько голубых елей. Те, что были поближе к автомойке, выжили во время летней засухи и сейчас приятно зеленели на фоне всеобщей белизны. Остальные ёлки уже осыпались и стояли голыми рыжими скелетами. Пётр указал своим спутникам на живые ели.

– Вон из тех выбирайте ту, что не очень большая, пилите её и увязывайте. А я должен к себе в каморку зайти – опыты некоторые надо поставить.

– Какие ещё опыты? Где? – удивился Кирилл.

– Да я тут на посту себе лабораторию небольшую оборудовал, – признался Пётр. – Ну, чтоб можно было и за дорогой наблюдать, и медицине учиться. Теперь по учебному курсу опыты учусь ставить. Например, сегодня буду подсчитывать лейкоциты и эритроциты в Катиной крови, – Пётр вынул из-за пазухи закупоренную пробирку с небольшим количеством Катиной крови и продемонстрировал Кириллу. – Это поможет мне определить, что ей нужно для выздоровления. Хотите, покажу?

– Спрашиваешь! – воскликнул Кирилл. – Конечно, хотим! А, Гришка?

– Да, интересно, какая там у тебя лаборатория, – кивнул тот.

– Ну, идёмте.

Пётр направился к табачному магазину.

– Ну, даёшь, Петя! – воскликнул поражённый Гришка, когда они вошли в маленькую комнатку на втором этаже над торговым залом.

Стол и подоконник за ним были заставлены штативами с пробирками, коробочками с готовыми препаратами, различными склянками, в которых хранились разнообразные реактивы. Главное место на столе занимал медицинский микроскоп, в который Пётр поспешил вставить готовый препарат крови и дал посмотреть парням.

– Молоток, Петя, уважаю! – добавил Кирилл. – И как ты во всём этом разбираешься?

– Книг много читаю, – Пётр указал на внушительные стопки учебников, занимающие все горизонтальные поверхности в комнате. – И жизнь заставляет.

– Да, эта стерва может, – вздохнул Кирилл. – Ты Петя, давай, учись получше, чтобы Ленке моей помог. А то не хочется, чтоб как с Катюхой получилось…

– Понимаю, Кирилл, – кивнул Пётр. – Стараюсь, как могу.

– Ну, давай, давай, занимайся, – Кирилл подтолкнул Гришку к выходу. – Не будем тебе мешать.

Они ушли, Пётр облегчённо улыбнулся. Скрытая стопками книг, на полке возле стола стояла рация. Часы показывали одиннадцать – самое время для сеанса.

Глава 13 Осада

…Аркан лучше меня улавливал отголоски других «родственных душ». Если в своих снах он соприкасался с ними, то тут же пытался передать мне их образы. Смутно я видел этих людей, но кто они и где, так никогда и не узнал. Доживу ли я до того момента, когда они придут на наш с Арканом зов? И захотят ли они прийти – не все из них так уж родственны нам, некоторые откровенно враждебны?..

Из дневника человека, построившего ДомНадРекой

Первые числа января

ДомНадРекой

Гибель одного из «поросят» не испугала остальных кабанов и они снова атаковали ворота усадьбы уже следующей – Новогодней – ночью. Само собой, эму опять подняли страшный гвалт, а из дому им завторил Спайк. Как в насмешку этот концерт начался без одной минуты двенадцать, когда жители ДомаНадРекой уже уселись за праздничный стол и напряжённо следили за секундной стрелкой на часах Игната.

Ярослав с Ариной вздрогнули первыми и вскочили из-за стола, за ними подпрыгнул Данил – Спайк залаял прямо у него под стулом. Все дружно застонали: «Опять?!» Однако когда мужчины добежали до ворот, там уже всё стихло – кабаны разбежались, как только хлопнула входная дверь. «Проклятье! – выругался Ярослав, вглядываясь в тёмные заросли за воротами. – Теперь они пуганые, так просто их уже не подстрелишь!» Они вернулись в дом, но праздник был испорчен.

И вот потянулись дни осады. Каждую ночь по нескольку раз всех в доме будил шум из парка. Бетонные блоки не давали кабанам сделать подкоп непосредственно под створками воротам, и они стали подкапывать сами блоки и кое-где фундамент под забором. Конечно, им мешали эму, всякий раз поднимающие тревогу, но старый секач быстро понял, что за решёткой эму безопасны, и перестал обращать на них внимание. Единственное, что могло заставить кабанов обратиться в бегство – это приближение людей с оружием. Стоило хлопнуть двери, или скрипнуть снегу в парке, только-то в поле зрения показывалась человеческая фигура или в воздухе разносился подозрительный запах, как кабаны тут же пускались наутёк. Да и нельзя было свободно стрелять по ним – мешали мельтешащие перед воротами эму. Заставить воинствующих страусов сидеть в сарае, тоже не было никакой возможности: в первую же ночь, когда Ярослав запер их, они сорвали дверь, буквально разобрав её по щепочкам, и вырвались на волю. В ту ночь Ярослав как раз засел караулить кабанов у ворот в БРДМе вместе с Тарасом, Игнатом и Лёхой. Вмешательство страусов испортило им всё дело. Лёха пытался стрелять поверх их голов, но ни в кого не попал, а лишь напугал кабанов и выдал им свое укрытие.

С тех пор старый секач не подводил своё стадо к воротам, если поблизости виднелся броневик. Жители ДомаНадРекой получили передышку в несколько дней, пока броневик, специально оставленный у въезда, отпугивал своим видом кабанов, но так не могло длиться вечно. Угроза нападения всё равно оставалась. Никто не мог выйти за пределы усадьбы спокойно, все вылазки в окружающий мир теперь приходилось совершать на БРДМе. К тому же каждое утро нужно было ремонтировать зоны подкопов, поднимая осевшие блоки, засыпая новые ямы щебёнкой и проливая их водой, чтобы лёд скрепил щебень в монолит. Всё это очень утомляло и досаждало всем в общине, каждый в ней пытался придумать, как же избавиться от этой напасти.

Радикал – Лёха предложил попросту поставить «растяжку» с гранатой, чтобы кабаны подорвались на подходе к воротам, но эту идею восприняли в штыки все старожилы ДомаНадРекой. Ведь осколки гранаты могли искалечить не только кабанов, но и эму, постоянно отирающихся рядом с воротами. Да и опасно это: кто-нибудь из них самих забудется и подорвётся на своей же мине. Этот вариант они забраковали.

– Тогда давайте раскидаем отравленную приманку – предложил Игнат.

Но на это была категорически несогласна Арина:

– А вдруг её подберут ещё какие-нибудь животные? Не сомневаюсь, что они есть. Просто сейчас их так мало, что каждая зверушка драгоценна. Мы не имеем морального права травить всех подряд!

К этому Ярослав добавил свой аргумент против такого способа борьбы с кабанами, который стал решающим:

– Главное даже не это, – он заслужил укоряющий взгляд Арины, но и привлёк внимание Лёхи, который как раз собирался начать спорить с Ариной по поводу моральных прав выживших. – Главное, что отравленную приманку наверняка найдут крысы, которых как раз выжило предостаточно. Они часто проникают к нам на участок и служат добычей для эму. Страусы тоже отравятся, если съедят отравленную крысу. Тоже касается и Спайка. Мы не можем рисковать нашими животными.

– Тогда что же нам делать? – воскликнул Лёха. – Взрывать их нельзя, травить нельзя! Что же теперь вызовем этих людоедов на дуэль? Они угрожают нам, а мы с ними панькаться должны?!

– Они не людоеды! – вскинулась Арина. – Я уже объясняла вам…

Ярослав не дал ей договорить и поднял руки, чтобы привлечь всеобщее внимание.

– Я попробую устроить ещё одну засаду и подстрелю их вожака, – заявил он. – Уверен, что это именно он провоцирует всё стадо на нападения, а без него остальные кабаны уйдут отсюда. Если же мы станем травить их всех или взрывать, то лишимся в будущем превосходной дичи. Мне лично, не хотелось бы питаться крысами.

На это даже Лёха не нашёл, что возразить. Кабанья свежина, приготовленная на Новый Год, так разительно отличалась по вкусу от надоевших консервов, что ради возможности получать её в будущем люди согласны были простить кабанам даже смерть своего товарища. Ярослав удовлетворённо кивнул.

– Мы не будем полностью закапывать яму под воротами, когда кабаны в следующий раз попробуют сделать там подкоп – пусть их привлечёт эта дыра. Если они будут увлечены рытьём, у меня будет больше шансов подстрелить кого надо, – пояснил он свою идею.

Ярослав планировал устроить новую засаду, но не на земле и не в броневике, как привыкли кабаны, а на высоте. Это даст ему двойное преимущество – во-первых, кабаны не ожидают атаки сверху, а во-вторых, на линии огня не будут мелькать эму. Для своих целей Ярослав выбрал раскидистый ясенелистный клён, ветки которого простирались во все стороны и сильно нависали над забором. Дерево стояло неподалёку от ворот, но с него подступы к проезду были плохо видны из-за деревьев помельче. Пришлось мужчинам вооружиться бензопилами и срезать все мешающие ветки. На клёне из них соорудили шалаш с полом из брёвнышек, в котором Ярослав сможет укрыться и от глаз кабанов, и от ночного ветра. Договорились, что в этот раз выходить на крики эму из дома никто не станет, иначе вся его затея будет сорвана. Арине это конечно не понравилось – мало ли что может случиться, вдруг ему потребуется помощь? – но Ярослав был непреклонен и она сдалась. Вечером, плотно поужинав и вооружившись крупнокалиберным пятизарядным карабином, он отправился на свой пост.

Кабаны появились ближе к полуночи. Сначала из зарослей вышел вожак. Он долго стоял, вскидывая голову с характерным «хруф-хруф» – принюхивался, потом двинул помаленьку вперёд. Поскольку ночь была безлунная да еще и пасмурная – вот-вот собирался пойти снег – Ярославу виделась только тень вепря, неясный силуэт на фоне леса. Он не решился стрелять, боясь промахнуться и зазря выдать кабанам свою засаду – пусть подойдут к воротам. Но те не торопились. То ли старый умудрённый опытом секач чего заподозрил, то ли почуял запах охотника, но вдруг отошёл назад под защиту деревьев. Ярослав еле слышно вздохнул от разочарования. Что же выдало его кабану? Он так старался вести себя незаметно, почти не шевелился в своём укрытии, замёрз уже совсем. Неужели всё зря? Или ещё выйдут? Ярослав решил подождать. Затаился.

Вдруг в чаще послышалась какая-то возня, потом слух резанул поросячий визг и из-за деревьев выскочил кабан. Ярослав вскинул карабин к плечу, но вовремя понял, что для взрослого секача этот слишком мал. Он вовремя расслабил палец на спусковом крючке. «Неужто провоцирует?! – изумился он. – Вот это зверь! Вот это умник! Дернись я сейчас – и конец моей засаде!» Тем временем подсвинок скрылся за деревьями. Еще некоторое время оттуда слышалось его обиженное фырканье, потом всё стихло. Ярослав продолжал неподвижно сидеть в своём тайнике.

Минут через пять к воротам подбежали эму. Постояли некоторое время, поглядели сквозь прутья и, ничего не заметив, побежали вглубь парка. О том, что их воспитатель затаился на дереве эму не знали, так как Арина старательно отвлекала их, пока Ярослав прятался. И всё же Ярослав опасался, что Близнецы или Мавка почувствуют его и начнут звать вниз. Это непременно выдало бы его укрытие кабанам. Обошлось.

Только-то убежали страусы, как из лесу опять выступил секач. Двигался он очень тихо, неспеша отдаляясь от деревьев. Ярослав заметил его только тогда, когда тот вышел на середину подъездной дороги. Он медленно поднял карабин к плечу и стал целиться, но чёртов кабан вдруг опять развернулся и побежал в обратном направлении. Стрелять в зад было бесполезно – слишком велика вероятность не смертельного ранения. Кабан стойкий на рану – уйдёт. Ярослав опустил карабин, а оказалось, что секач всего лишь вернулся за своим стадом. К воротам они двинули всей гурьбой, намеренно или случайно, но вепрь оказался скрыт от прицела Ярослава телами своих отпрысков. Стрелять было нельзя. Быстро, но на удивление тихо кабаны приблизились к воротам. Эму их ещё не заметили и те стали подрывать блоки.

Яма ещё со вчера была большая, а кабаны за считанные минуты увеличили её вдвое. Ярослав отчаянно матерился – правда, только в уме – ему никак не удавалось выцелить голову секача: то зверь опускал её в яму, подрывая рылом землю, то его всего закрывали другие кабаны. А тут ещё и эму примчались и подняли гвалт. Кабаны тоже стали яриться, крутились, кидались на ворота, ещё больше ухудшая условия стрельбы.

Ярослав решил рискнуть и в этом шуме-гаме подобраться к секачу поближе. Он перелез из своего шалаша на забор, накрытый сверху рельефными двускатными крышками, и пригибаясь пониже, двинулся к воротам. Его не замечали, но идти было крайне тяжело. На каменных крышках местами встречалась наледь и снег. Ярослав рисковал поскользнуться и свалиться вниз. Днём, когда они с мужиками пилили здесь ветки, Ярослав проходил по забору раз десять, но тогда было светло и пилу ему подавали только когда он выходил на нужную позицию. Сейчас же он двигался в темноте, да ещё с карабином в руках. Особенно сложно было перебираться через островерхие башенки, венчающие колонны забора. Переступая через одну из них, Ярослав потерял равновесие, и едва не грохнулся по ту сторону ограды на ужин для кабанов. Он всё же удержался, но мигом взопрел от пережитого волнения. Попробовал выцелить секача с этой позиции и обнаружил, что пока он шёл по забору, кабаны вырыли здоровенную яму под блоками. Вепрь как раз стоял передними ногами на её дне и рылом подрывал блоки. Его голова и часть шеи полностью скрылись под ними. Туловище закрывали собой толпящиеся вокруг подсвинки.

«Проклятье! – подумал Ярослав. – Он еще завалит блоки!». Так и получилось. Неожиданно лёд, скрепляющий бетонные блоки вместе, подломился и ближайший из них к колонне опрокинулся одним концом в вырытую кабанами яму. При этом резко задрался его противоположный конец и со всего маху врезал снизу по створке ворот со стороны Ярослава. Та соскочила с петель и стала заваливаться наружу. Кажется, кого-то придавило, потому что тут же раздались отчаянные визги и кабаны бросились врассыпную. Все, кроме старого вепря – тот только немного отскочил в сторону и настороженно глядел на упавшую створку. Путь на территорию усадьбы был почти свободен. Мешали ему только страусы, да створка ворот, косо повисшая на цепи с замком, примотанной к другой створке.

Ярослав понял, что если он сейчас же не застрелит вепря, то тот кинется на эму. Или они кинутся на него, что было одинаково опасно. Не скрываясь больше, Ярослав встал во весь рост, прицелился кабану в точку между ухом и щекой и выстрелил. Вепрь завизжал, мотнул башкой, разбрызгивая вокруг кровь, но не упал и не отступил. Пуля угодила ниже, чем надо, и пробила ему щёку между челюстями, раздробив коренные зубы. Ярослав выстрелил ещё раз, но в этот момент кабан вдруг ринулся вперёд на страусов и пуля угодила ему в загривок. Следующие две – вонзились вепрю в плечо и в шею, но и после этого он не остановился.

Ярослава обуял ужас. Добраться до страусов разъярённому зверю мешала только створка ворот. Кто-то из эму наступил на неё, и она накренилась в его сторону, перегородив своим противоположным краем дорогу кабану. Тот поддел её рылом, пытаясь оттолкнуть. Сила его была такова, что он подвинул не только решётчатую чугунную створку, но и страусов, в которых она врезалась. Эму заверещали и подались назад. Правда всего лишь на миг. Сдавать позиции они не собирались и мечтали добраться до врага не меньше, чем он хотел оказаться рядом с ними.

Всё это заняло какой-то миг, Ярослав успел выстрелить ещё только раз, но пуля ударилась о прут решётки перед мордой зверя и не причинила ему вреда. А в следующий момент его частично скрыла последняя перед воротами колонна забора. Вепрь продолжал толкать створку на страусов, не соображая, что теперь он сам не даёт ей упасть и открыть ему проход. Для Ярослава это был шанс убить его. Чтобы не рисковать больше, он бросился к крайней колонне забора, намереваясь выстрелить в секача сверху в упор. Но второпях опять поскользнулся и, не удержавшись, свалился на землю. К счастью зверь этого не заметил – он всё также продолжал наседать на ворота. Ярослав вскочил на ноги и вскинул карабин. С такого расстояния промазать было невозможно. Он нажал на спусковой крючок, но боёк только сухо щёлкнул – в патроннике было пусто. «Кретин! – мысленно возопил Ярослав. – Ты же не перезарядился!» Страх ожёг его не хуже огня. Эму завопили еще громче. Кажется, в парке послышались крики. «Всё равно не успеют» – промелькнула мысль.

Вепрь бросил створку и повернул рыло к Ярославу. Его маленькие глазки злобно заблестели – вот она долгожданная добыча – прямо перед ним! Он стал разворачиваться к охотнику грудью. Тот понимал, что перезарядиться не успеет, что нужно уносить ноги, попробовать влезть на забор или на дерево. Он сделал только шаг назад, когда у него за спиной послышалось движение – на подмогу старому вепрю торопилось струхнувшее вначале семейство. Отступать было некуда. И в тот миг, когда Ярослав уже приготовился попрощаться с жизнью, грохнул выстрел и старый секач осел на задние ноги, а потом стал заваливаться на бок. Упрямо он повернул голову в сторону выстрела и попробовал подняться, но громыхнуло во второй раз и громадина завалилась повторно. После третьего выстрела вепрь больше не шевелился – пуля угодила ему в глаз.

Ярослав поднял взгляд. В проёме ворот стоял Лёха с автоматом в руках. Позади него Арина повисла на шеях у Близнецов, удерживая их на месте и перегородив дорогу остальным эму. Ещё дальше виднелись приближающиеся человеческие фигуры с фонарями – друзья спешили к Ярославу на помощь. Но всё уже было кончено. Со смертью вожака кабаны потеряли всякий запал и с шумом удирали в лес.

Ярослав бросил карабин в снег и поспешил к Арине – она удерживала эму только силой воли. Рослые самцы, на шеях которых она повисла, силились стряхнуть её и пуститься за кабанами в погоню. Ярослав успел перехватить их, когда они все-таки вырвались, но прежде, чем успели проскочить мимо него в открытый проём ворот. Ему возмущённо загоготали, но хозяева были непреклонны – охота кончилась.

Около дома зарокотал двигатель броневика – это Игнат завёл его, чтобы перегнать к воротам. Через несколько минут БРДМ уже втащил тушу кабана и оторванную створку ворот на территорию усадьбы и перекрыл собой брешь в заборе. Теперь можно было расслабиться и Ярослава затрясло. Он прислонился к колонне ворот, от которой оторвалась створка и тяжело вздохнул. Его товарищи суетились вокруг вепря, что-то восхищенно кричали, указывая на двадцатисантиметровые клыки, торчащие из окровавленной пасти и на его могучий горб. Зверюга весил килограмм двести пятьдесят, если не больше – знатный трофей! Но воспринимать старого секача трофеем Ярослав не мог – еще помнил взгляд, каким наградил его кабан у ворот – злобный, но полный боли и скорби. Вепрь ненавидел людей. Ненавидел не как зверь, которому угрожают и вынужденный защищаться, а осознанно – как человек. Убив его, они убили и Павлика. Повторно.

Ярослав отвернулся к забору и ударил кулаком по камням. Сцепил зубы. Позади него загудели эму. Низко, тягостно. Все сразу. Вскрикнула Арина. Люди у туши кабана смолкли. Внезапно на плечо Ярослава опустилась ладонь. «Мы должны были убить его, – странно, но это говорил Лёха. – И знаешь что, Ярослав, теперь я верю вам, – голос Лёхи понизился до шёпота. – Я услышал его, – он прерывисто вздохнул. – В самом конце. Как будто умирал человек, ребёнок». Лёха отступил от Ярослава и быстрым шагом направился к дому. Ему вдруг захотелось напиться, что он и сделал, ворвавшись на кухню. Остальные молча потянулись за ним. В парке остались только Ярослав, страусы, Арина и мёртвый вепрь.

– Надеюсь, они не захотят его съесть, – Ярослав уже справился с эмоциями.

– После того, что услышали от Алексея? Не думаю, – Арина посмотрела на поверженного кабана. – Что ты почувствовал?

Она не хотела лишний раз тревожить его, но этот вопрос не давал ей покоя. Она жадно ждала ответа.

– Думаю в нём оставалась частичка того мальчика, Павлика.

Арина рвано вздохнула, прижала ладонь к губам, удерживая вскрик-всхлип. Ярослав понимал, что её мучает. Что будет, если погибнет кто-либо из их эму, или Спайк, или все они сразу? Как это отразится на них самих? Как потерю перенесёт маленький Данил? А что станется с эму, если они потеряют своих наставников? Не превратятся ли в таких же убийц, каким стал кабан, потерявший своего ментального партнёра – человека? И не будут ли их с Ариной души после смерти закованы в телах их животных, разорванные на несколько частей каждая? Не будет ли это адом на земле? Или раем? Грибница так всё усложнила! Чем они стали теперь? Куда придут?

Эму всё воспринимали гораздо проще. Вепрь был их врагом, чужаком, покушающимся на их территорию и безопасность. Они не понимали, чем вызвана грусть Ярослава, убившего кабана, но посочувствовали ему. На поверженного зверя их сочувствие не распространялось. Из соперника он превратился в добычу, годную только для одной цели – чтобы её съесть. Поэтому, утром жители ДомаНадРекой нашли тушу кабана с изодранными боками и без внутренностей.

Ярослав повернулся к Арине.

– Что будем делать?

– Можно закопать его, – Арина потупилась. – Только не в парке. В лесу.

– Закопать такую гору мяса? – это вклинился Егор. – С чего бы?

На него зашикали. Послышалось имя Павлика.

– Да при чём тут этот несчастный дурачок? Вы что, все разом в переселение душ поверили?

– Не переселение, но что-то тут есть, – Игнат быстро взглянул на Ярослава, а потом вперил хмурый взгляд в Егора. – Ты же слышал, что сказал Алексей.

– Да мало ли что ему со страху могло привидеться! Не всему же надо верить!

– Я ему верю, – Игнат глубоко вздохнул. – Не смогу теперь этого кабана есть.

– И я, – подтвердила Инга.

– И я не смогу, – кивнула Светка.

– Давайте его по… хм… закопаем, – произнёс Фёдор. – Лучше обойтись совсем без мяса, чем потом жалеть, что съел его.

– Правильно, – согласился Игнат. – Коля, а ты что думаешь? Вера Ивановна?

Оба вздрогнули.

– Я согласна с мнением большинства, – поспешно ответила женщина.

Николай оторвал взгляд от кабана, с таким видом, будто внезапно очнулся от тяжёлого забытья.

– Ему уже всё равно, – поправился. – Им обоим. Закопайте или скормите этим, – он махнул рукой в сторону эму, устроивших лёжку в кустах неподалёку от добычи.

Потом он развернулся и ушёл в сторону дома. Остальные проводили его недоумёнными взглядами.

– Может действительно оставить кабана для эму? – несмело предложил Тарас. – Ведь столько мяса пропадёт.

– А я о чём! – поддержал его Егор.

– Ярослав, Арина, что вы на это скажете? – Ольга повернулась к ним.

– Они уже начали… – Арина посмотрела на Ярослав и осеклась.

– Делай, как знаешь, – бросил он и пошёл за Николаем в дом.

Арина вспыхнула, но тут же упрямо сжала губы и зашагала в сторону сарая, где висели шлейки страусов. На ходу выкрикнула:

– Эго, Пава за мной!

Эму отволокли тушу к пустующим огородам, подальше от дома и людских взглядов, а мужчины отогнали в сторону броневик и навесили обратно створку ворот.

Через несколько дней, когда от кабана остались только голые кости и обрывки шкуры, Арина в одиночку похоронила их неподалёку от Саши и обозначила могилу остроугольным камнем. Свежих кабаньих следов вокруг усадьбы с тех пор больше не встречалось. Некоторое время группа Ярослава жила в относительном спокойствии, а потом с ними связался Пётр.