Текст книги "Котик для сильной и независимой (СИ)"
Автор книги: Маричка Вада
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 71 страниц)
Глава 27
Во время захвата корабля «Молнией» никто и ничто не пострадало. Т7 быстро завладел управлением, активировал дополнительную защиту, а спейсшарк Верненна разнес в галактический мусор атакующие истребители. Ни вещи ребят, ни мебель общего пользования, ни даже Цвяточный Ампиратор не получили повреждения от недолгого отсутствия на борту гравитации и кислорода. Пришлось, конечно, постараться с наведением порядка, но и это не заняло сколь-нибудь значительного количества ресурсов. Джеймисон и Боббьер управились с уборкой за то время, пока корабль летел к Дромусу.
Операция на руке Ваццлава прошла успешно, о чём шёпотом и, видимо, по большой дружбе, сообщил лечащий врач по холофону. Мурси в больницу не пустили. Френсис, как ближайшая персона к пострадавшему, выдал особые предписания всему персоналу. Дело обставили так, будто на Иржи было совершено покушение и под подозрение охранных структур попали сразу все, кто находился в последние дни рядом с Ваццлавом. Поэтому на посещения объявили категорический запрет, а сам Иржи не мог уже возразить, так как пребывал в бессознательном состоянии. Не забыл агент Фи и упомянуть, что Мурси бывает несдержанной при душевных терзаниях, подкрепив свои слова многочисленными видеодоказательствами, заснятыми камерами на борту за время работы, что делало её вдвойне опасной для человека, недавно пережившего попытку убийства.
Теперь Иржи предстояла долгая реабилитация и привыкание к новой бионической конечности. По регламенту регулярных войск айтишнику оформили больничный и оставили под надзором Френка. Что же касается самого происшествия с Балтуком и его подразделением – об этом предпочли позабыть. Насколько мог судить Морган, канцлеры не затрагивали данную тему. Они в принципе даже не звонили. Информация сгорела с терминалом, задание считалось проваленным, а что такое «Молния» – никто не знал, данных по ним не имелось. Капрал услышал только обрывок разговора капитана и коммодора. При этом Флинт явно выражал поддержку и принимал сторону штрафного отряда, ахал и охал по ходу всего пересказа произошедших событий. Вот так – подёргиванием плечиком, неуместными ужимками и гипертрофированным восторгом, Мурси виртуозно завладела его лояльностью. Моргану оставалось только в очередной раз восхититься шпионскими навыками капитана.
И хотя видимых причин находиться на Дромусе не наблюдалось, Мурси не спешила давать команду на старт. Она всей душой надеялась на то, что Френк оттает, и рвалась увидеть своего любимчика. Но день шёл за днём, а ничего не менялось.
Моргану было откровенно больно смотреть на то, как мается капитан. Как она то и дело поглядывает на свой холофон, набирает одно за другим сообщения, а вместо ответа приходят пустые отписки: «вы заблокированы абонентом». Мурси фыркала, грязно ругалась, бессмысленно смотрела сквозь капрала и продолжала хаотичные передвижения по кораблю – от Пяпяки, которого, наверное, за время своих переживаний она закормила до полусмерти, в комнату для совещаний, чтобы присесть на диван, но уже через пару минут подняться и попробовать отправить сообщение с другого устройства. Пока к концу бесконечной недели сам Френк не позвонил на общий холотерминал. Ребята в это время ушли в город – никому не хотелось торчать на корабле без толку, а работы не предвиделось – и только Морган сидел у себя в каюте, как всегда зорко наблюдая за Мурси.
– Измором решила взять? Что тебе не понятно в слове «забудь»? Это означает вытереть из памяти, притвориться, что ничего не знала. Или своим скудоумием не можешь этого объема охватить? – раздраженно прокричал Френсис. Он выглядел рассерженным, руки его были сложены на груди, а острый нос, казалось, готов проковырять дырку во лбу растерянной Мурси.
– Френк, вот так просто? Я же скучаю. Ты не можешь мне запретить. Хотя бы у него спроси, пусть сам скажет, – промямлила капитан.
– Ты его чуть не убила! О чём спрашивать? Не хочешь ли довести дело до конца, милый? Это спросить?
– Но я не могла всего предусмотреть! – начала оправдываться Мурси. – Где гарантия, что останься он на борту, не взорвали бы весь корабль? И вообще, сейчас главное понять, почему взялись за него. Тому же Жовани мы показали Ирку умственно неполноценным. Одна я не разберусь, мне нужно знать, где и что, а главное кому он говорил о нас с ним.
– Просто признай, что всесильную Мо переиграл вшивый жоваух! А всё из-за того, что ты слишком самонадеянна. Слишком! Если бы тебя не существовало – этого бы вообще не случилось! Про тебя придумали: нет идиота – нет проблем!
– Да, но…
– Ведь так всегда! Всегда одно и то же! Стоит только хоть кому-нибудь немного ближе с тобой сойтись, так его непременно убивают или калечат. В тебе дело! Ты исчадие хаоса! Порождение кошмаров Разума! Ненавижу! – Френсис явно хотел плюнуть в экран, уже даже запрокинул голову, но сдержался и громко сглотнул. – Ненавижу. Я не позволю, чтобы это произошло и с Иркой! Никогда, слышишь? Он больше не работает на тебя! И мне не звони, не пиши, сотри номер.
– Успокойся, Френсис! – Мурси поджала губы и с каким-то не свойственным ей гневным упрямством уставилась на агента Фи. – Мы уже запросили внутреннее расследование в военном комитете. СРС разберётся, что случилось. Мне нужно допросить Иржи. Или сам это сделай. В конце концов, мы на работе. Личное можно выяснить и потом.
– Я тебе всё сказал! Ты его не увидишь, не услышишь, не найдешь. Я больше и пальцем не пошевелю, чтобы помочь тебе. Для нас ты не существуешь! Если тебе на всех плевать, то нам на тебя тем более. Френсис аут.
Морган заволновался, как отразиться подобный разговор на капитане, выбежал, спотыкаясь, из каюты и попытался сказать хоть что-нибудь ободряющее, но Мурси не дала вставить и слова.
– Некогда, мистер держу-ухо-на-пульсе, – хмуро проговорила капитан, вытягивая руку и веля остановиться. – Все эти твилячьи нежности сейчас не к месту. Нам надо думать о десанте на Сибел. Надеюсь, у нас получится. Тащите команду обратно на борт и летим. Мы и так бессмысленно истратили много времени.
***
В каюту громко тарабанили. Морган с трудом разлепил глаза и взглянул на часы. Три ночи. Наверное, случилось нечто экстраординарное. Настойчивые удары казались дергаными и нетерпеливыми, что ещё сильней взращивало тревогу, захватившую катара столько резким пробуждением. Он подскочил и как был, в нижнем белье, открыл дверь.
На пороге стояла мрачная Мурси. Лицо её в темноте выглядело осунувшимся, фиолетовые, почти черные круги под глазами отбрасывали зловещие тени на высокие скулы. Морган попытался разглядеть, расползлись ли стрелки психосильной системы к шее, но вся серая и резкая структура внешности Мурси не давала такой возможности. Капитан, по всей видимости, не то, что не ложилась спать, она даже не позволила себе хоть немного отдыха со вчерашнего дня.
– Стартеры! – грубо потребовала Мурси, протягивая руку.
Морган хотел было достать их из ящика стола, уже даже развернулся, но вовремя остановил себя. Странный вид капитана ещё больше растревожил его и натолкнул на неприятную догадку.
– Зачем вам сейчас стартеры? – уточнил капрал.
– Я встречаюсь со своим агентом. Стартеры!
– А, с агентом. Понятно, сэр. И где?
– Какая разница! Капрал, ваш начальник требует от вас стартеры. Вы обязаны выполнить приказ.
– Мне только интересно, с каким агентом вы собрались встречаться и где, – Морган дошёл до стола, достал нужные капитану детали, но не торопился их отдавать. – Да, и «зачем» ещё, пожалуйста, скажите.
– Отдай мне стартеры! – прошипела взбешённая Мурси. – Иначе, я тебя шокну!
– Ещё лучше! – нервно ухмыльнулся Морган. Ему стало по-настоящему страшно. Он видел видеозаписи, предоставленные Френком в больницу – тот со злости два дня транслировал их по общему холотерминалу, в надежде распугать оставшуюся команду. Конечно, ни на кого, кроме Клары, видимого эффекта это не оказало, но каждый в отряде теперь точно знал, какой бывает в приступах невменяемости капитан. Морган постарался вести себя невозмутимо. – Я вам ничего не дам. Идите отдохните, утром мы с вами поговорим, как взрослые люди.
– Не поговорим. Вы уволены! – зло бросила Мурси. – Хранение моих вещей у себя – это преступление! Вы стырили стартеры с моего скайтрея. Я подам на вас в суд.
– Прекрасно. Подавайте. Я помогу составить бумаги. Только утром.
– Морган, отдайте по-хорошему! Прошу, а? – сменила гнев на мольбу капитан. – Вам же потом медаль вручат! Вас же никогда не убьют и не покалечат. Избавите собственными руками Галактику от самонадеянной перерожденной. Вы риски-то просчитайте. Как я вас учила. Не придется больше своих убивать, никто не нападет на Бобби, Джеймисона, Клару, в конце концов. Вы же хотите сохранить чужие жизни?
– Хочу. И вашу тоже, сэр.
– Зачем, Разум тебя подери? Зачем тебе это? Ты же будущий старейшина, должен думать о своём народе в глобальном смысле! Ты можешь прямо сейчас избавиться от гипотетической угрозы, – Морган хмуро завертел головой. Слушать подобную чушь он не собирался. Тогда Мурси протянула раскрытые ладони ему под нос и растопырила пальцы, видимо пытаясь улучшить обзор. – Посмотри на эти руки! Да на них кровь сотен людей! Я – убийца!
– Руки как руки, красивые даже, – пробормотал Морган и выудил из кармана штанов стартеры. – Ладно, убийца! Только я с вами. Раз для вас умерщвление – привычное дело, полетим вместе, чтобы вы ни задумали, – Мурси непонимающе уставилась на капрала. – Что такое, сэр? Разве кровь одного катара перекрасит ваши руки?
– Не хочу последние минуты своей жизни проводить с таким занудой, – проворчала капитан. – Отдайте! – она попыталась психосилой забрать, но Морган крепко сжал кулаки.
– Они только со мной. Вам придётся меня убить сейчас или позже. Зануда вам не позволит сбежать без него, сэр. Как говорят – только через мой круп!
– Как же вы меня все достали! – губы Мурси вдруг дрогнули, она закусила нижнюю и крупная слезинка капнула на пол. – Даже помереть спокойно невозможно в этом стрёмном клубе!
– Мурсик, – сердце Моргана сжалось и он, спрятав обратно стартеры, бережно взялся за её руку. – Зайдите.
Капитан с поникшей головой безропотно последовала за Морганом в каюту и так же безвольно уселась на кровать. Она свесилась вперед, а крупные капли слёз продолжали орошать под ней пол. Морган никогда в своей жизни не сталкивался с плачущей женщиной и поэтому абсолютно не знал, что следует предпринять. Конечно, сестричка не раз рыдала на его плече, но то родственница, а сейчас с ним рядом не истерит, не рыдает навзрыд, а просто тихо, с какой-то отрешенностью горюет женщина, которая очень сильно нравится ему.
Морган вовремя вспомнил, чему учил Ванно.
– Позволите, сэр? «Обнимашки»? – катар несмело приобнял Мурси за плечи. – Ну что вы за чушь себе придумали? Такая умная женщина, а небылицам верите. Ну, какой стрёмный клуб?
– Есть такая песня, – шмыгнула носом капитан, вытерла рукой лицо и тихо, нескладно пропела: – Где же джакузи в этом стрёмном клубе…
– Давайте слетаем на Сибел, а потом вы дадите себе выходной, а я подыщу вам клуб с джакузи?
– Туда тоже со мной пойдёте? – безрадостно хмыкнула Мурси.
– А что? Готов поклясться предками прайда, вы ещё никогда не были в джакузи с занудой, да?
– Вот уже точно! – Мурси посмотрела на Моргана и робко улыбнулась. – Я на всякий случай, вы знаете, что это такое?
– Понятия не имею, сэр, – завертел головой катар.
– Морган, вот как вы так сразу на всё соглашаетесь?
– Потому что я вам доверяю. Я увидел то, что вы так старательно пытаетесь спрятать за всей мишурой из вычурных слов и эпатажных поступков. Я разглядел, как и Ванно, какая вы есть на самом деле. Не ради же карьеры я терплю ваши издевательства. Даже для зануды это было бы чересчур.
– Что ты там мог разглядеть? – рассерженно притопнула босой ногой Мурси. – Я совершенно не прячу свою натуру под слова и эпатаж. Ты всё понапридумывал! Я такая, какая есть. Безответственная и безжалостная убийца. Хоть понимаешь, сколько народу я погубила? Теперь ещё и Ирку. Всех, кто был ко мне добр когда-то. Ты пока злишься и делаешь мне нервы, остаешься в живых, стоит тебе пойти со мной в джакузи – всё, считай, не сегодня-завтра помер. Тебя Кларка, минимум, придушит.
– Христов вроде жив, Гидрос тоже, Лорд Банник и Ян, Ванно. Кого я ещё не перечислил? Или они все разом относятся к вам хуже, чем пираты? Я вот искренне не пойму, почему вы так себя клеймите. Да вам спасибо должны сказать за то, что избавили мир от самых ужасных в истории преступников.
– В бездну пиратов, им туда и дорога! Не по ним моя кукушка плачет. Те, кого они убили, скажут мне спасибо? Почему я не заступилась за них? Почему я ждала два года и только когда мне грозила расправа, воспользовалась своей Силой? А скажут ли мне спасибо кибиксчане? Когда Ровка с прихвостнями разорили храм, убили стариков, забрали остальных в рабство?
– Я не совсем понимаю, – насторожился Морган. – О чём вы говорите?
– Вы думаете, я себя корю за пиратов? За этих подонков? Нет! Я два года смотрела на зверства, что они творили. Если бы только смотрела! – отчаянно вскрикнула Мурси и закрыла лицо ладонями. И, словно под воздействием пыток, капитан сдавленно прошептала, делая паузу после каждого слова, будто набиралась храбрости, признаваясь в преступлении: – Я участвовала в них!
Повисло гнетущее безмолвие. Тихий ужас, исходивший от Мурси, передался и Моргану. Шерсть его тут же встала дыбом, по хребту пробежал мороз, рука, которая всё ещё обнимала капитана, заледенела. Его ладонь непроизвольно сжалась, сминая плечо Мурси.
– Теперь понимаешь? – быстро прошептала капитан. – Ровка, знаешь, такой словоплет был. Он мог заставить тебя думать, что это для их блага, что это для твоего блага! Понимаешь? Он меня, как дурочку, заворожил, возвысил, так мог всё объяснить, что по-другому и не взглянешь на ситуацию. И я шла на поводу у него. Молча. Я помогала творить все те ужасы. Не силой, конечно, он и не знал, что я имею какое-то отношение к проводникам. До сих пор кошмары снятся.
– То есть, вы… – Морган не договорил. Всё это совсем не укладывалось в тот образ Мурси, какой он себе нарисовал. Выходит и вправду – «понапридумывал». Но тут же нашёл оправдание и схватился за призрачную соломинку: – Вы это делали, чтобы остаться в живых. Неизвестно, как другой на вашем месте повёл бы себя.
– Мне не грозила опасность! Для Ровка я была любимой игрушкой. Старый развратник испытывал тягу к малолетним, а в свои двадцать один я выглядела на четырнадцать, а то и меньше. Он души во мне не чаял, по крайней мере, первых полгода. Потом, конечно, я ему надоела, но мне позволялось шариться среди пиратов, посещать их бар и развлекательный отсек. Да мне на корабле были доступны все каюты и отделения! Я стала одной из них, слилась с пиратами. И ни разу мне в голову не пришло, что я могу освободить пленных, могу повредить двигатели, просто саботировать. Не пришло! Я текла по течению, как фруктовое желе, находясь под покровительством такого злостного тирана. Даже не попыталась никак на него воздействовать!
– Ну как же, вы же в итоге их убили, – растерянно проговорил Морган, пожимая плечами. – Значит, вы просто набирались мужества. Бывает и так.
– Набиралась мужества! – горько повторил Мурси. – Ни хрена я не набиралась, кроме алкоголя каждый вечер, которым меня снабжал Верненн. Заливал мне зенки до потери пульса и тащил к себе в койку. А вот когда Ровка его спалил, когда узнал о том, что его игрушку пользует кто-то другой, первый же и побежал каяться. У пиратов же мужская солидарность. Всегда во всем виновата баба, хоть взрыв сверхновой случись. И только тогда, испугавшись, я воспользовалась своей Силой, хотя знала давно, на что способна. Убегая из монастыря, я полхрама разворотила, горы подвинула. Почему я не убила их раньше? Как только попала на спейсшарк? Когда они напали на Кибекс? Почему я не защитила тот котофарианский храм, что давал мне приют три года? Три года спокойной жизни, когда местные приняли меня в свои объятия и даже не спрашивали кто я и откуда. Снабжали меня всем, что было необходимо, любили по-своему. Я – убийца! Все эти жизни на моей совести!
– Мне жаль. Мне, правда, жаль, что вам пришлось пройти через это, – медленно произнес Морган. – Знаете, может быть, я и солдафон, зануда и прочие эпитеты, которыми вы меня награждаете, но я уверен точно в одном: Иногда мы не можем знать, что в наших силах. Иногда нам должно пройти испытания. Это закаляет, это делает нас другими персонами. Я скажу то, что вижу. Вы важны и нужны. Нас, таких как Ирка, как я, будет сотни и каждый вам скажет спасибо. Использую вашу любимую метафору: Вы как будто сдираете с нас загрубевшие старые одежды, с которыми мы все почти срослись. Это больно, это непривычно, но потом мы начинаем сами выбирать гардероб. Тот, который считаем для себя уместным. Если бы я не попал под ваше командование, я бы так и прожил свою жизнь как в полудрёме, только догадываясь о том, что можно быть собой, поступать так, как велит совесть, а не регламент, испытывать всю гамму эмоций, несмотря на их неприемлемость для будущего старейшины. Рядом с вами каждый чувствует себя живым! – Морган отдышался, одновременно удивляясь, откуда у него нашлось столько по-настоящему подходящих слов, ведь он никогда не слыл мастером ораторских искусств. – Вы важны! Возможно, это испытание с Ровка было для вас таким же. Чтобы вы могли полностью понять ценность жизни других людей, ценность своей жизни. Снять старые обноски и найти то, что вам по душе.
– Морган, – капитан выпрямилась и молча уставилась на свои руки, потом перевела взгляд на катара и часто заморгала. – Я… Вы… Вы сейчас очень поэтично описали суть Исхода! Я никогда не думала об этом. Может это был мой Исход?
– Не знаю, что такое Исход. Я просто сказал вам то, что чувствую сам. Подумайте об этом, хорошо? Как вы мне говорили – оставьте прошлое и стройте с новыми данными будущее.
– Да, да, мне нужно всё переосмыслить и не допустить подобного в будущем, – капитан затеребила подол футболки, в то же время, пытаясь, натянуть её до колен, чтобы прикрыть оголенные ноги. – Спасибо вам, капрал. Мне очень давно не хватало взгляда со стороны, без предвзятого отношения к моей персоне. Ленка, Ванно, все остальные слишком уж полагаются на мою разумность.
– Если вы не можете уснуть, пойдемте к Ванно, попросим снотворного, чтобы и кошмары вам не досаждали?
– Морган, нужно вначале вывести корабль из той глубокой жпкт, в которую я его завела, – капитан посмотрела на катара и смущенно улыбнулась. – Я не уверена, что дрейф в этом куске Галактики безопасен.
– Ничего, я выведу. А вы спать, – мягко прошептал Морган и слегка подтолкнул в спину капитана, призывая вставать с кровати. Мельтешения её рук привлекали внимание, и он начал терять нить разговора, любуясь внешним видом собеседницы.
– И эта, – уже в дверях пробормотала Мурси, не поворачивая головы. – Вы не зануда, и не уволены. Я так – постращать. Но это всё, больше я ничего вам не скажу!
– Да я и не поверил! – усмехнулся катар.
***
Морган отправился в рубку управления, выводить корабль в безопасное пространство. Мурси действительно в порыве мимолетного отчаяния выгнала его в неизведанный сектор Х, на самом краю внешнего рукава Млечного Пути. Здесь никогда не велись исследования. По крайней мере, громкие и с каким-либо результатом. Один раз катар читал – для развлечения – мемуары каджита, который с бандой контрабандистов искал по древним скрижалям залежи наркотического ископаемого. И вроде бы их постигла удача. Лунный сахар в избытке водился на одной из планет. Рядом с ней бутлегерам даже удалось соорудить точку доступа из подручных средств. Кажется, планета называлась Немезис, или Неземис, или как-то так. Точно Морган не помнил.
Но если брать официальные сводки, то в энциклопедии содержались данные куда скуднее, чем в художественной литературе. Исследовательские корабли посылались в сектор Х, были найдены более или менее сносные планеты под обустройство, не требующие слишком грандиозных затрат на формирование необходимого климата. Но то ли ученые наткнулись на остатки древних цивилизаций, то ли пять-шесть планет на сектор слишком мало, только проект свернули, данные исчезли во времени, а сам Х остался пустующим чёрным пятном на звёздной карте. Потому дрейф опасен – омником не мог просчитать, с какими гравитационными ловушками корабль столкнется и какова вероятность этого. Минимум. А уж если вдруг попадётся на пути пояс астероидов или метеоритный поток – всё, пиши пропало!
Гиперскачок завершился, и омником официально, как показалось Моргану, подмигнул зелёной лампой. Капрал откинулся на спинку кресла пилота. На душе оставалось неспокойно. И даже не из-за состояния Мурси, которое, конечно же, казалось катару пугающим. С этим они вместе как-нибудь справятся. Смогут. Но сейчас он вдруг представил капитана, совсем ещё юную, напуганную внезапной атакой пиратов. Вот сидит она, гладит котика, ведёт опупительную службу по правильному выглаживанию – и внезапно небо окрашивается кровавыми росчерками летящих на всей скорости спейсшарков. Как с него спускаются головорезы, с перекошенными от жажды наживы лицами, как они открывают стрельбу по беззащитным жителям, поджигают дома, оглушают взрывами. Конечно, она испугалась! Что с ней происходило, когда Ванно ранило? Увидела кровь на своей руке и тут же съежилась, попятилась. И это они были на задании, готовились заранее. В глубине души каждый предполагает, что любая вылазка может быть последней. А тогда? Наверняка, всё происходило настолько молниеносно, громко, ярко, что Мурсик даже не успела и разобраться толком.
Ну, а как только Ровка взял её в обработку – там уже не устоять никому, тем более неокрепшему уму. Что Мурси видела в монастыре? Строгих наставников и жизнь, полную тренировок? Ведь храмовники учат детей беспрекословному подчинению страшим. Конечно, такой прохиндей, как Ровка, легко смог найти к ней ключ. Она верила ему, как сильному лидеру, безоговорочно шла у него на поводу. Наверное, поэтому капитан так хорошо и знает про все эти психологические крючки. Как недавно сама Моргану объясняла – «Вы тянетесь ко мне, потому что думаете, будто я владею ситуацией и всё разрулю». Конечно, она точно по той же причине тянулась к Ровка. Оставалось надеяться, что Мурсик примет это и простит себя.
Катар ещё раз вспомнил весь их разговор. Принять себя таким, какой ты есть. Несмотря на то, что он лично только что нашёптывал капитану эту фразу, смысл её только сейчас, после произнесения вслух, полностью уложился в сознании и обрёл физический смысл. Это было как провидение.
И Морган вдруг отчетливо увидел деда, который вот таким же образом, не единожды раскрывал тайны бытия другим членам прайда. Получается, капралу очень даже подходит роль старейшины, по крайней мере, убедительно говорить то, в чём он сам до конца не разобрался, у него получилось. С другой стороны, может быть именно такие чувства и испытывает Мурси, когда произносит заветную фразу: «Запомни одно». Может быть, это и есть прозванный Ванно Глас Разума?
Катар побрёл в свою каюту и свалился в постель. Сон не шёл. Теперь навязчиво, скручивая живот страхом, перед глазами представала картина, где он стреляет в спины обычным солдатам. А мог ли сам Морган поступить иначе? Ведь, в конце концов, отряд знает о происходящем только со слов Мурси. А если окажется, что капитан и есть – главный зачинщик, и Морган выбрал не ту сторону, вставая на её защиту? Что если сейчас он, оправдывая, в самом деле, «понапридумывал» некий образ и держится за него только потому, что сама Мурси ему интересна как женщина?
В таких мыслях катар то проваливался в сон и видел исковерканные тёмные фигуры, тянущие к нему свои, похожие на тень, щупальца, то резко открывал глаза и старательно пытался вспомнить, где находится. И только под утро, наконец, заснул крепко.
***
Морган проснулся около полудня. Двигатели монотонно жужжали со свойственным однообразием для дрейфующих в пространстве кораблей. Катар вышел из своей каюты и поздоровался с сидевшими на диване Боббьером и Джеймисоном. Ребята развлекали себя просмотром какого-то боевика, жарко споря о назначении футуристической брони главного героя. Боббьер доказывал, что такое обмундирование не спасёт от звёздных виршей при попадании в пертурбационный виток, а Джеймисон доказывал незначительность данного комментария, так как фильм не несёт в себе цели заставить думать и, вообще, глубоко фантастический. В одном они сошлись – будущее предугадать невозможно, поэтому нецелесообразно определять правдоподобность. Такой разговор между Малышом и красавчиком Моргану показался диковинным. Ещё каких-то полгода назад капрал бы в самой невообразимой фантазии не смог бы себе этого представить.
Катар завтракал, уже не боясь, что его застигнет за поеданием сырого мяса кто-то из сослуживцев. Смеяться над ним точно не будут. Так принято. Так теперь принято на этом корабле, в этой его «новой» жизни.
– Проспал? – в столовую вошла Клара. – Как себя чувствуешь?
– Я в порядке, – Морган подцепил резцами кусочек мяса и отодрал от кости. – Хотел у тебя кое-что спросить.
– Фу, ну, Морган! – скривилась Клара, уселась за стол напротив и наставила на него указательный палец. – Знаешь, что может быть отвратительней? Только Ванно. Он ест червей! Настоящих живых червячков, таких мерзких, склизких, шевелящихся, словно из мусорки только что достали. Я в шоке! Как увидела, так чуть в обморок не свалилась. У капитанши там, в шкафу, целая колония. Говорит, чтобы свеженькое было.
– Да, я имел возможность разделить трапезу с Ванно, – от описания Моргана передернуло, но аппетит всё же остался на месте. – Если желудок его усваивает только это, не повод же клеймить вакуйев за анатомические особенности?
– Ну да, я головой понимаю, но всё равно, сложно это принять, – Дорн сделала ещё одну попытку справиться с подступающей тошнотой. Она глянула на друга, но тут же отвернувшись, устремилась к выходу. – В общем, я пойду к себе, прости, хорошо? Работы много.
Морган закончил с завтраком и поспешил к Кларе в медчасть, чтобы завершить начатый разговор. Он очень удивился, застав подругу за переписыванием отчета о ранении Ваццлава. Оказывается, Штаб не принял стандартные формулировки и потребовал полную расшифровку с указанием характера ранения на момент первичного осмотра. Клара беспокойно ворчала, выписывая из справочников необходимую информацию по ожогам плазмой йонгея, и периодически останавливалась, чтобы сгрызть очередной ноготь.
– Не пиши такого! – сразу же потребовал Морган, как только разобрался что к чему. – Они же Мурсику яму копают. Ты ведь понимаешь, у неё не было другого выхода?
– Думаешь? – нахмурилась Клара. – Но ведь я должна написать, что от меня требуют. Канцлеры тоже, наверное, понимают всю безвыходность ситуации.
– Не пиши, – повторил Морган более сдержанно. – Даже если и понимают. Вдруг начнут тянуть время и «делать ей нервы»? Нельзя. Мурси и так сейчас тяжело. Внутреннее расследование её добьёт.
– Морган, но ведь это нарушение Устава! – зловеще прошептала подруга. – Ты подбиваешь на преступление?
– Клара! Сделай это ради меня, хорошо? Или потяни с отчетом. Не отправляй, пока я тебе не скажу, что капитан готова встретиться с новыми неприятностями лицом к лицу. Прошу!
– Та-а-ак, Морган, – расплылась в улыбке Дорн. – А что я пропустила и не знаю про вас с капитаншей? Ты теперь заведуешь её здоровьем? Мне можно снять с себя обязанности? Может, и отчет тогда составишь?
– Ты всё знаешь, – прервал спокойно подругу Морган. – Сейчас только она может защитить отряд. Или думаешь «Молния» бы пожалела нас, не будь рядом Мурси?
– Точно! – вздрогнула Клара. – Вот у тебя голова варит. Обо всём подумал. Не буду им писать, что они хотят! Напишу то же, что и до этого, только другими словами. Пусть ещё повозятся, пока докапываются до нужных им причин ранения.
Они немного помолчали. Морган терпеливо ждал, пока закончит Дорн, и пытался сформулировать в голове интересующий его вопрос так, чтобы это не вызвало разнотолков в живом воображении подруги.
– Говоришь, «делать нервы», – Клара, наконец, отставила пад и хмыкнула. – И где ты таких выражений набрался? Капитанша взболтнула? Никак не отойдет от пережитого?
– Да, агент Фи только всё усугубил. Мурсик и так испытывает чувство вины, а он ещё топлива в огонь подлил: «Ты исчадие хаоса, из-за тебя все умирают»! Вот она и боится, что с нами что-нибудь случится.
– Так уж и боится, – причмокнула Клара. – Ты сам-то как?
– Как раз хотел с тобой об этом поговорить. Что в психологических книгах пишут про переживание прошлого? Когда, вдруг, ты сделал что-то постыдное или, наоборот, не сделал чего-то?
– Морган, – стала серьёзной Клара. – Ты тоже испытываешь чувство вины насчёт Иржи?
– Спокойно! – остановил её панику капрал. – Пока всё под контролем. Но, допустим, в будущем я начну переживать за то, что мне пришлось пристрелить своих сослуживцев ради йонгея.
– Офигеть! Ты уже собрался нас застрелить ради капитанши?
– Причём тут вы? Я беспокоюсь, если вдруг окажется, что мы были не правы, что выбрали не ту сторону.
– У каждого своя правда, – равнодушно пожала плечами Клара. – А прав тот, кто выиграет.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, гляди. Выиграет противоположная сторона – тебя объявят преступником. Выиграет капитанша – будешь спасителем. Всё зависит от этого и твоя совесть тут не при чём. Поэтому, всё, что ты можешь в таком случае – просто простить себя. Ты поступил, как подсказала тебе честь в тот момент. Даже если окажешься преступником в итоге, это же не изменит прошлого? Так что разреши себе ошибаться. Все ошибаются. Ты же не Посланник Разума, в конце-то концов.
– Клара! – только и произнес Морган, пораженный глубиной её речи. Он и не подозревал, насколько мудрой может быть подруга.
– Так пишут психологи. Сама я не знаю. Наверное, это правильно. Ты же простил себя за то, что ослушался приказа и получил разжалование? В итоге это привело на работу, где ты встретил «Мурсика», – Клара ехидно улыбнулась. – Так что всё Путем, который выбрал для тебя Разум. Прости себе все свои прегрешения и сделай выводы. Ну, вроде всё, больше точно ничего не пишут.
– Этого достаточно. Я поразмыслю на досуге, – Морган помолчал и потом робко пробубнил: – Хотел ещё попросить тебя. Ты не могла бы немного присмотреть за Мурсиком?
– В смысле? Хочешь узнать её тайные секретики? – хихикнула Клара. – Размер ноги, марку шампуня?
