Текст книги "Котик для сильной и независимой (СИ)"

Автор книги: Маричка Вада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 71 страниц)

– Ну да. А вы думали, только у вас, капрал, пунктик по контролю?

– Нет у меня никакого пунктика, сэр. Я просто делаю то, чему меня учили в Академии, а чему вас там учили, непонятно! – вспылил Морган.

– А некоторые не учились нигде, их жизнь пошвыряла.

– Невозможно без образования получить чин капитана! – возмущенно возразил Морган, пытаясь показать, что её вранье на него не действует так же, как и прикосновения. – Или вы думаете, я настолько глуп, что поверю в эту чушь про соблазнение адмирала? Никто не будет рисковать своим чином, даже ради вас! – ему неистово хотелось сказать: «Особенно ради вас», но катар вовремя перефразировал своё негодование.

– Ох, мистер из мира розовых пони. Да мужчины ради меня готовы на всё! Спросите у Джимми, он в полной мере познал силу моей притягательности.

– Неужели и вправду эта аура так действует? – непроизвольно ахнул капрал. – Вы действительно манипулируете каким-то адмиралом?

– Выше берите! Я совратила весь Верховный Совет, – капитан остановилась и насмешливо глянула на него со ступенек. – Групповуха знатная тогда вышла!

– Понятно, я так и думал, махинации с этим вот, сэр. Липа и подлог, что ещё от вас ожидать!

– Капрал, вы же понятия не имеете, что такое групповуха, – Мурси облокотилась о перила грудью и громко рассмеялась.

Морган зло прищурился и, не отрывая взгляда от капитана, быстро достал пад из кармана. Найдя в поисковике термин, катар прочитал определение. Глаза его расширились, шерсть на голове приподнялась, и он, скривившись от омерзения, медленно произнес:

– Это от-вра-тительно!

– О, это было бесподобно! – капитан игриво прикусила кончик своего языка, блаженно прикрывая веки. – Знали бы вы, на что способен канцлер Шнобби!

Кровь ударила в лицо Моргана, и он, непроизвольно оскалившись, зарычал, но вдруг, осознав, что опять повёлся на манипуляции капитана, обиженно фыркнул и произнес:

– Зачем вы мне врёте, сэр? Уж канцлера Шнобби вы точно видели в первый раз тогда, на Военном Совете.

– Ну, вы же хотите, чтобы образ капитана был именно такой? Иначе иллюзия может рухнуть.

– Какая иллюзия?

– Иллюзия того, что вы тут самый умный!

– Это не иллюзия! – свирепо проскрежетал Морган. Мурси только вызывающе приподняла брови и, быстро развернувшись, поспешила ответить на вызов.

***

– Что вы себе позволяете! – ревел коммодор Флинт. Он уже пятнадцать минут ярился, грозя то отставкой Мурси, то собственным инфарктом. – Мы для вас спешно собираем штурмовой отряд, а оказывается, вы уже всё провернули. Это недопустимо! Вам необходимо было поставить руководство в известность. Минимум. Я начну ещё одно внутреннее расследование. За такие дерзкие выходки вас разжалуют до рядового!

– Ну, коммодор, ну полно вам, дорогой, – ни в голосе, ни в манере держаться перед руководством у Мурси не читалось хотя бы капли сожаления. – Вам совершенно ни к лицу так нервничать. Посмотрите, как вы раскраснелись. Если бы канцлер Гидрос мне не запретил, я бы непременно вам рассказала. Первому! Даже этого брата Жовани обошла бы, он ведь и в подметки не годится такому достойному мужу. Но, к сожалению, вы же понимаете, я не могу идти против вышестоящих.

– Так канцлер Гидрос знал обо всем? – на минуту растерялся Флинт и Мурси тут же этим воспользовалась.

– Конечно, это же его затея. Разве сама я додумалась бы до такого? Так ловко одурачить всех и сразу. Куда мне? Я простая смертная, только выполняю приказы, но настоящий злой гений – это канцлер Ги. Могу прислать вам видеозапись, он всё время присутствовал на нашем корабле и лично руководил операцией.

– Что ж, – вздохнул облегченно Флинт, – это же в корне меняет дело. Тогда получается, мы с вами совсем и не при чем! Пусть эти канцлеры, Головач там и прочие, сами с собой и разбираются. Мы причем тут, я не понимаю? А не причем!

– О, бедный мой коммодор. Ужасные держатели Силы позволили себе грубое обращение с вами?

– Да, – нехотя подтвердил Флинт. – Я получил строжайший выговор. Как будто какой-то мальчишка.

– Они не имели на это никакого морального права! Сами не поделили власть, а вас крайним сделали. Бедный, бедный мой коммодор. Как только представится мне возможность, я обязательно приложу все усилия, чтобы утешить вас, – капитан многообещающе улыбнулась.

– Кхм, кхм, – закашлялся Флинт. – Польщён. Ну, тогда ждём дальнейших указаний этих странных канцлеров. Я аут.

– Чао, мой сладкий, – Мурси послала воздушный поцелуй и отключилась.

Холотерминал погас. Клара искоса посмотрела на капитана.

– Офигеть! Он действительно вам нравится, сэр? – скривилась Дорн. – Я понимаю, что вы старше, но он же совсем развалина, – Мурси в ответ усмехнулась. Клара спохватилась, выпучила глаза и прикрыла рот ладонью: – Простите, я не знаю, что на меня нашло. Можно, вы ничего не слышали о коммодоре? Может, как-то замнём это дело? Только не пишите ему докладную, умоляю вас!

– В погоде, дорогая. Ты же правду сказала – он развалина. Но мне так нравится смотреть на его реакцию. Это забавляет.

– Всё-таки вы мужененавистница, да? Для вас удовольствие стравливать мужиков друг с другом?

– О, да! Обожаю мужицкие конфузы. Они и сами рады погрызться, им повод только дай. К тому же, я теперь знаю, что если Флинт врет, стесняется, чувствует себя неуютно, он обязательно будет покашливать. Это его «кхе-кхе». Слышала?

– Да, сэр.

– Вот ты, когда нервничаешь, начинаешь без умолку говорить. Морган дергает правым ухом и оскаливается уголком рта. Ваццлав повторяет слова паразиты – «сейчас, сейчас, вот так, вот так». Джимми краснеет. Из вас всех только Боббьер для меня загадка. Но я думаю, это потому, что его личность перешла в стадию перерождения.

– Офигеть! Я в шоке!

– Твои любимые фразы, – усмехнулась Мурси, указывая на неё пальцем.

– Мне вы говорили совсем другое, – проворчал Морган, усаживаясь на диван. – Вашим словам, сэр, нет доверия.

– Чё это? Одно другому не мешает, – пожала плечами капитан.

– А если с вами будут так, сэр? Если кто-то из мужчин захочет изучить вас под лупой? – с претензией продолжила Клара. – Вы когда-нибудь думали, каково быть на другой стороне этой стороны?

– Невозможно. Для этого нужно иметь хоть немного фантазии. У солдафонов эту функцию напрочь отключают в Академии, видимо, – капитан, посмотрела на Моргана, наглым оскалом открыто насмехаясь над ним. – Ну, да ты и сама знаешь это.

– Ну да, – согласившись, покачала головой Клара. – Все эти военные такие, уф.

– Клара! – недовольно одернул её катар, давая очередной повод хмыкнуть капитану. Мурси, стараясь безуспешно скрыть душивший её злорадный смех, поспешила уйти в комнату для совещаний.

– А я что? – обиженно ответила Дорн другу, но, внезапно, поняла, что он совсем не обращает на неё внимания, а вместо этого буравит взглядом направление, в котором скрылась капитан. Выглядел катар взвинченным, и едва заметно подергивал правым ухом. – Офигеть. Я в шоке!

***

Мурси завалилась на диван и включила медицинский зонд, чтобы он справился с синяками на шее, успевшими расползтись даже до плеч. Взгляд её блуждал по комнате, то и дело падая на загадочный прибор из исследовательского института. Что за сила могла заставить притягивать к себе всю энергию – тайна, напрочь отказывающаяся даже приоткрываться. Мурси устало сомкнула глаза, для неё день только начался, а она уже успела порядком вымотаться.

Конечно, смешно подтрунивать над катаром, как он нахохливается, бурчит и прожигает своими янтарными глазами. При других обстоятельствах она, наверное, вела бы себя куда тактичней и бережней. Но сейчас не время для осторожных расшаркиваний друг перед другом. Нужно заставить его хоть немного думать в рабочем направлении, а не заниматься самолюбованием в соблюдении предписанных Уставом правил. Расширить его границы восприятия реальности, вытолкнуть из ставшей привычной «зоны комфорта». С таким багажом знаний и прекрасной логикой катар смог бы стать хорошим подспорьем в текущем задании, но Морган упорно сопротивляется всем попыткам расшевелить его застывшие извилины. Возможно, обновлённая Клара, которая вот уже даже при ней не стесняется говорить, что думает, слишком занимает мысли катара. Наверняка потребности девушки в совместном времяпрепровождении возросли в разы, и если раньше она мирилась с некоторыми чертами характера своего благоверного, то сейчас, скорей всего, давит на него со всей мощью долго копившихся эмоций.

Капитан сделала глубокий вдох, убирая зонд, выполнивший свою задачу. Ей самой необходимо, в первую очередь, перестать нервничать. Но новые виды оружия против проводников, общее непонимание истоков этих разработок, враждебное окружение со стороны начальства и изнуряющая бессонница изрядно долбили по нервной системе. Главное не забывать, что никто из подчиненных не виноват в этом. Мурси воспроизвела в памяти поцелуй с Джеймисоном и едва слышно хмыкнула. Самое потрясающее во всём действии – это его круглые, вытаращенные глаза. А так, ничего сверхъестественного. Даже и намека на какую-нибудь приятную сладость или дрожь. Таблетки хорошо блокировали либидо.

Раздался стук в дверь, прервавший рефлексию. Мурси устало размяла пальцами лицо и, внутренне дав себе установку на бодрость, пригласила войти. Её совсем не удивило, когда на пороге появился мрачный Морган.

– Мы, кажется, не закончили, сэр, – сердито произнес он, входя в комнату. Капрал встал напротив неё, по военной выправке спрятав руки за спину и расставив ноги на ширине плеч.

– Да? – нарочито удивилась Мурси, но тут же одернула себя и спокойней добавила: – Мне показалось, что мы всё друг другу сказали.

– Ну, тогда очевидно, пришло время нам расстаться.

– Морган, – плечи капитана обреченно опустились. Она запрокинула голову и сосчитала до трёх. – Ну, перестаньте. Если вам будет легче, то я беру свои слова обратно. Вы самый умный и замечательный. Лепше?

– Прекратите, Мурси! Вы можете говорить, что угодно, но очевидно, что никаких положительных сторон у нашего сотрудничества нет. Я выполнил ваше требование, проследил за канцлером, а теперь, когда во мне необходимость отпала, вы позволяете себе оскорбления.

– Капрал, да ни в жисть! Я вас уважаю, вы самый умный из всех солдафонов, которых я когда-либо встречала, – она замедлила темп своей речи и разборчиво произнесла: – Проблема же не во мне и не в методах управления. Дело в вашем болезненном восприятии руководства. Вы никак не можете смириться со своим новым положением. А то, что теперь ваша начальница – человек, проводница, да ещё и женщина только подливает масла в огонь ваших душевных мук.

– При чём тут это? – оторопел Морган.

– Ну вы же расист и шовинист, разве нет? Моя некомпетентность в ваших глазах включает в себя только то, что я женщина. С мужчинами вы же себе не позволяете заходов сверху.

– Что?

– Вы поучали, как управлять отрядом предыдущих своих начальников? Разочек, другой?

– Нет, сэр, – медленно проговорил Морган, стараясь срочно вспомнить хоть один подобный эпизод в своей карьере. Но никто из командиров ни разу не давал повода для такого. – Они сами прекрасно знали, что такое дисциплина.

– Естественно. Но ответьте на следующий вопрос: а были ли среди них женщины?

– Чушь! Я в вас не вижу женщины, я уже много раз это говорил.

– Да поняла, я, поняла. Мы же сейчас не про промискуитет говорим и даже не около него. Не нужно повторять, как заезженный холотрек, одно и то же, – Мурси громко вздохнула, глядя на капрала исподлобья. Долбануть его молнией как Ванно, продолжить разговор или же пусть придет позже, чтобы она могла хотя бы проветрить голову и найти еще один неиспробованный пока подход к этой сложной и противоречивой персоне. Капитан подалась немного вперед и бодро продолжила: – Ладно, капрал. Давайте мы с вами договоримся следующим образом. Вы пойдете и проанализируете, что я вам сказала. Я знаю, вы любитель делать выводы. К тому же, это способствует образованию новых нейронных связей. Кстати, полезно для мозгов. Поспрашивайте у ребят, есть ли у вас шовинистские или расистские взгляды на жизнь. И если все скажут, что это беспочвенные обвинения, я выполню любое ваше желание. Вот, вообще, любое. Хоть спляшу джигу на столе Совета. Больше хотите? Я самоустранюсь! Вы будете командовать парадом. Порекомендую вас на повышение. А сама подам рапорт на увольнение и из регулярных войск, и из СРС сразу. Корабль вам подарю, попрошусь под ваше руководство. Вот, вообще, всё что хотите! Можем прям сейчас подписать бумагу при свидетелях.

– Такие жертвы, сэр! – презрительно усмехнулся Морган. – Я сделаю, как вы сказали – пойду и спрошу. И я заранее знаю, каков будет ответ. У моего отряда не было никаких претензий ко мне никогда. А вот к вам у всех ворох! Готовьтесь переезжать в мою каюту. И я вам поблажек не дам, несмотря на то, что вы женщина! – подытожил Морган и гордо направился на выход. Но в дверях остановился: – А вы, будьте добры, отдохните пока. Плохо выглядите, сэр.

– О, мистер вселенская галантность, спасибо! Комплимент из ряда моих любимых.

– Я просто сказал, что вижу, – пробурчал Морган и, наконец, вышел.

Сосиска: «Бедный, бедный котик. Мало того, что разжаловали, так ещё и под начальство тебя кинули. Тут любой бы вздёрнулся на первом попавшемся крюке».

– Ой, Френсис! Давно подключился?

Сосиска: «Да не, мы же договаривались в три. Я пришел за две минуты».

– Божечки-кошечки, уже три? Капец.

Коленка: «Ну что начнём?»

Сосиска: «Ты только что пропустила новую серию нашей мыльной оперы. Приходил котик и вытребовал у Мо корабль, отряд и Ванно в придачу»

Коленка: «Он бессмертный, что ли?»

– Да не было ничего такого. И вообще, я про тебя тоже могу много чего рассказать. Только давай уж всех позовем. Глядишь, Ирка послушает и не захочет с тобой разговаривать после этого.

Сосиска: «Я тебя убью!»

– Сколько раз мне это говорили, ты даже не представляешь, – усмехнулась Мурси, заваливаясь обратно на диван. – Чёт я устала от всех. Вздремну пару часиков, а потом займемся ерундой из института. Я звякну, оукей?

Сосиска: «Я бы посмотрел, что ты будешь делать, если они в один голос скажут обратное. Что котик не расист и не сексист. Вот смеху-то будет».

– Ха-ха. Отдам корабль, вместе с Ванно и тобой. Сами будете расследовать это дело.

Сосиска: «Сестра, только не убивай его. Вам бы ещё танцевать и петь, так похлеще любого торхинарского сериала выйдет. Я вот уйду в отставку, обязательно про это сценарий напишу и продам».

– Иди в бездну! Или забыл, что я знаю, где ты живешь?

Сосиска: «Не угрожай мне. Френсис аут».

Коленка: «Что я пропустила?»

– Не обращай внимания, ему всё привиделось. Давай о приятном лучше. Видела Шнобби? Я тебе фоточку скидывала.

Коленка: «Ну, забавный, определенно. Хочешь, нарою про него инфу? Устрою вам рандеву?»

– Нет, у меня другая идея. Я её сформулирую и напишу тебе. Думаю о новой линейке товаров. Если бы не ваши обязательные таблетки, мысли бы у меня в этом направлении работали куда быстрее.

Коленка: «О, Вселенский Разум! Только этого тебе сейчас и не хватает. Я вообще удивляюсь, когда ты только успеваешь всё?»

– У меня бессонница, ты же знаешь. О чем ещё ночью можно думать, как не о Шнобби?

Коленка: «Ну да, логично. Ладно, отдыхай. Лена аут».

***

Морган, находясь в полном смятении, зашёл на кухню, заслышав издалека голос Клары. Его подруга и вправду в последнее время стало гораздо увереннее в себе, что не могло не сказаться и на её манере общения. Нет, сам капрал был не против такого, просто выглядело непривычно, вот и всё. Но это, пожалуй, единственное, с чем он согласен с Мурси во взглядах на руководство.

В столовой катар застал сразу весь отряд. Четверка непринужденно болтала, попивая кто кофе, кто чай, кто любимый коктейль из плесени. Внимание всех поглотило обсуждение недавней операции. Обычно это только Моргана с Боббьером заботило. Они с Малышом частенько пересматривали все ходы и перспективы. Но видимо, некоторый экспромт и неожиданность в действиях капитана заставили каждого без исключения заниматься этой, безусловно, полезной практикой. Но, уже войдя в столовую, Морган разочарованно поджал губы. Конечно же, все обсуждали постыдный поцелуй. Оперативник в подробностях расписывал пережитое секундное приключение.

– Огонь-баба, я вам говорю! – охваченный воспоминаниями, Джимми покраснел и довольно добавил: – Уж скольких я перепробовал, но моя фантазия отказывает мне при мысли, на что способна эта фурия в постели. Ух, я её покатаю как-нибудь на своем дружке.

– Смотри, чтобы она его тебе не переломала, – расхохоталась Клара. – С ней вон Ванно совладать не может, куда ты-то лезешь?

– Ну, знаешь, я бы тебе показал, на что способен, – в поле зрения Джеймисона попал вошедший капрал, – если бы не Морган.

– Что там? – Клара встревоженно посмотрела на сердитого друга.

– Ничего хорошего, – проворчал тот.

– Она опять обзывалась и хватала тебя?

Морган махнул рукой, не собираясь при всех обсуждать разговор с капитаном. Но резко передумал. Отряд полностью в сборе. Это хорошая возможность подтвердить то, что Мурси совсем не права в отношении его.

– Давайте, капрал, рассказывайте, тут все свои, – как будто уловив его сомнения, Иржи поднялся, уступая свой стул. – Нас уже ничем не удивить после зажигательных ласк на фоне кровавого побоища.

– Назвала меня расистом, – Морган уселся на предложенное место и заглянул в свою пустую кружку, из которой только что хлебал чай Ваццлав. – Это моя, вымой за собой. И налей мне кофе тогда уже, – он протянул Иржи посуду и громко фыркнул. – Еще и мнит себя после этого великим психологом. Кичится, что раскусила все наши слабости.

– Ну-у-у-у, – потянул Джимми.

– Да я хоть раз сказал, что катары превосходят чем-то других или как-то выделяются?

– Постоянно, всё время, только это и говорите, – в разнобой послышалось с разных сторон.

– Мы, катары, сами выбираем, каким идеалам служить, – вспомнил его недавнюю фразу Джеймисон.

– Для катар это не имеет значения, – тихо добавил Бобби.

– Катары не продаются, – завершил список недавних претензий Иржи, подавая капралу кофе.

– Но это же правда! – возмутился Морган. – Я же просто говорю то, что вижу.

– Да, – неуверенно согласилась Клара. – Только это и есть расизм. Бытовой.

– Ладно, хорошо. Но я точно не шовинист! Мне нет разницы, кто передо мной, женщина или мужчина. Катары судят… То есть я сужу персону по её поступкам!

– Но, по твоему мнению, я читаю только любовные романы и всё время думаю о своем гардеробе, – пожала плечами Клара. – А ещё ты полагаешь, что ни я, ни капитанша, ни даже канцлер Бет не можем за себя постоять. Тут же бежишь защищать. А ещё…

– Хватит, я понял, – сердито буркнул Морган. – Я же просто о тебе беспокоюсь. Мне нельзя поухаживать за подругой?

– Это называется дружелюбный сексизм. Ухаживать можно, но вначале всё же лучше спрашивать, хочу ли я этого.

– Тогда почему ты мне врала всё это время? Всегда выделяла меня из толпы, говорила, что я глубоко положительный, умный, обходительный, не то, что остальные. Именно поэтому я и веду себя так. Хочу остаться для тебя приятной персоной.

– Я не врала! – возразила Клара. – В нашем военном лагере, если вот брать каждого во всех отрядах, ты действительно как лучик солнца в царстве тёмной Империи. Даже всё сногсшибательное обаяние Джимми рядом с тобой улетучивается.

– А что я-то сразу? Больно надо изображать из себя эстета и корчиться в приступах вежливости. С бабами итак всё прокатывает. Я совершенен!

– Значит, я лучший среди солдафонов, – грустно заключил Морган.

– Метко подмечено. Вот видишь, умный и словонаходчивый, – кивнула головой Клара.

– Это не мои слова.

– Точно, – рассмеялся Иржи. – Солдафоны! Это же Мура вас так обзывает.

– Ты тоже часть отряда, значит солдафон, – съязвила Клара. – Просто тебе повезло ходить в любимчиках.

– Я – любимчик? Смеёшься? У нас много общего, и я, в отличие от вас, доверяю Мо. Она первая в моей жизни, кто восприняла меня таким, какой я есть. Не захотела меня ни о чем спрашивать и никак переделывать. И я в благодарность делаю то же самое в её сторону. Вам только кажется, что у нас какие-то нестандартные отношения. Но на самом деле это называется дружба.

– Да, точно, – неожиданно пробормотал Бобби. – Точно! Я всё никак не мог понять, почему мне с ней так комфортно. Точно, Ваццлав, простое принятие. Мы разговаривали с ней недавно и когда она узнала моё… – Малыш замолчал и смущенно уставился в пол.

– Чушь! – воскликнул Морган. – Я тоже воспринимал всех вас такими, какие вы есть, – он посмотрел укоризненно на твилекка и тот едва заметно вздрогнул.

– Простите сэр, я не хотел задеть ваши чувства. Я, пожалуй, пойду.

– Не знаю, у вас странные разговоры, – пожал безразлично плечами Джимми. – Платят нам хорошо, иногда целуют, дают помацать себя за достоинства. А уж кто нами управляет – дело десятое, – и тоже вышел.

– Вот оно, лицо настоящего человека! – капрал тут же прикусил язык. – Клара, всё настолько запущено?

– Нет, Морган, конечно, нет. Ты зря переживаешь. Я же тебя воспринимаю таким, какой ты есть. А капитанша только и умеет, что обзываться. Пустая болтовня. Она хоть что-то более конструктивное сообщила?

– Сказала, что я не могу смириться с её руководством, потому что она человек, проводник и женщина. Но это не так. Я не считаю себя умней других. Я шёл по карьерной лестнице сам, добиваясь всего своим усердием, в отличие от… Не знаю, как она дослужилась до капитана, но Мурси некомпетентна по многим вопросам. Дружить с подчиненными много ума не надо. Интриги плести, всех стравливать – это пожалуйста, но не больше! – и обиженно едва слышно добавил: – А стреляет хуже новобранца.

– Ну и ладно, не слушай тогда её, – усмехнулась Клара и поспешила за остальными.

Морган обратил внимание на единственного, кто не покинул столовую. Ваццлав всё это время искоса поглядывал на катара и строчил нескончаемые сообщения в холофон. Конечно, айтишник всегда пребывал в некотором другом мире и обычно либо сидел с хмурым видом, обдумывая что-то своё, либо безразлично водил глазами по окружающей обстановке, пока другие члены отряда вели дискуссии. Но стоило признать, что с новым командованием и Иржи сильно переменился. Теперь его интересовали и социальные отношения с ребятами, и сам он не прочь был озвучивать своё ценное мнение по какому-либо вопросу. Только вот эта странная внезапная открытость и его уверенное спокойствие наводили на, совсем уж, подозрительные мысли. Лучше бы Ваццлав оставался таким, какой был, так спокойней бы жилось.

– Ты что, прямо сразу сливаешь агентам наши беседы? – сердито пробурчал Морган. – Естественно Мурси всё про всех знает и думает, что она такая умная.

– Только честно, капрал, – Иржи выжидающе, с каким-то странным прищуром посмотрел на Моргана. – На самом деле в вас говорит дух противоречия или же вы в неё все-таки втюрились?

– Что? – возмутился Морган.

– Я просто спросил. Ну, мало ли, – спокойно ответил Иржи. – Не помню, чтобы вы были настолько эмоциональны раньше. Это нормально, не стоит бояться. Позвольте этому просто быть. Во, вспомнил: примите это как данность!

– Так вот что на самом деле обо мне думает капитан! – задыхаясь от бешенства, Морган подскочил с места и с силой приставил табурет к столу.

– Что? – пришла очередь Иржи удивляться. – А, да нет! Она даже не догадывается. Реально считает, что у вас крыша из-за разжалования потекла.

– Ничего у меня не текло! – Морган стремглав вылетел из столовой.

«Повышаю ставки и настаиваю, что он влюбился», – быстро написал сообщение Иржи.

Любимая сосисочка: «Быть не может! Она – деспотичный неуравновешенный йонгей. Так что я принимаю ставки. Пару месяцев и он попытается её убить! Вот увидишь».

***

Морган крутился у себя в постели. Из головы не шли слова Ваццлава. Скажет тоже, влюбился! П-ф-ф! В йонгея? В того, кого справедливо считали врагом народа все вокруг? Да если бы сам Ваццлав только узнал о том, кто его обожаемая Мо на самом деле, тут же все эти разговоры про принятие забыл бы. Вместо умной книги предпочитает комиксы, вместо хорошего драматического фильма глупые мультики, а глубокому стратегическому ионно-метафорическому пазлу – карты! Нет, Морган даже не представляет, чьим идеалом такая женщина может стать, разве что Джимми. Вместе они подходят друг другу как нельзя лучше. Вот уже, не стесняясь канцлера, целуются. Пусть и дальше в таком же духе продолжают, а он тут вообще не при чем. И даже рядом не постоит, чтобы уберечь оперативника от козней коварной обладательницы Тёмной Материи. Его дед учил, что хуже йонгея может быть только женщина-йонгей. Мужчину можно убить, а вот драться с женщиной не по-катарски, поэтому и сладу с ними нет. Старейшина прямо говорил: «Увидишь такую – беги! Не заговаривай, не приближайся, даже не смотри в её сторону. Испепелит взглядом». И Мурси, как никто другой, успешнее всего это доказывает.

Привлекательные, с невероятно обворожительной улыбкой, заразительным смехом, а под этой оболочкой – чёрный холодный расчет. Научиться бы ещё противостоять этому её лукавому взгляду, а то иногда так посмотрит и всё – желание злиться отпадает. Как дурак стоишь и думаешь: «Да ладно, что с тебя взять!» А уж если в ход идут руки, совсем пропадаешь. И даже, когда Мурси утверждает, что её прикосновения никак на него влиять не могут, то Морган знает, что это тоже ложь, как и всё остальное. Она сама состоит из этой лжи.

Только самые близкие имеют право дотрагиваться до катар. Поэтому его мозг воспринял капитана как друга сразу же. И это может быть что угодно, но точно не влюбленность. Потому что увлечение подразумевает некоторый трепет, восхищение, любование, стремление провести вместе каждую свободную минуту. А Моргану периодически хотелось Мурси задушить, так она его бесила. И стремление проводить с ней время никогда не возникало.

Интересно, Ваццлав сказал правду насчет того, что она не думает о Моргане? Ведь рисует же Мурси для чего-то его? Да ещё и на листиках, чтобы не видела «драгоценная семейка». Может это она в него «втюрилась», и поэтому так себя ведет? Не отпускает? Не дает отставку, постоянно задевает, пытается подковырнуть от бессилия. Капитан знает, что совсем не интересует его как женщина и поэтому всеми возможностями старается продавить, прогнуть под себя, заставить полюбить не мытьем, так катаньем. Внушает ему странные несвойственные катару мысли, гипнотизирует, манит к себе, а потом невинно спрашивает, для чего ей это. Стратегия кота Палпатина. А приписывает все свои эмоции ему, Моргану. Врёт, что прикосновения никак не воздействуют на катар, а сама только и ищет повод, чтобы схватить за руку. Морган самодовольно улыбнулся. А вот это действительно звучит логично.

Ничего удивительного, землянские девушки частенько на него заглядываются. Но чтобы держатель Силы влюбился! Интересно, что скажет дед, когда узнает. Старейшина только повторял постоянно – "Прикосновения её заставит твою кровь кипеть, взгляд потребует вырвать сердце из груди, а запах заволочет разум пеленою». А что если это его прикосновения заставляют кровь женщины-йонгея кипеть? Если его взгляд требует вырвать сердце из груди? Вот это поворот!

Интересно она сейчас, случайно, в комнате для совещаний не лежит на диване, мечтая о нем? Или, может быть, рисуя его? Размышляет, как бы снова задеть, обратить на себя внимание?

На весь корабль раздался вопль капитана. Морган с испуга подскочил и стремглав выбежал из каюты. Мурси орала так, что стены, казалось, дрожали, грозя прорваться в открытый космос. Катар в мгновение домчался до совещательной комнаты, обогнав всего на несколько секунд Ванно, и, с размаху распахнув дверь, застыл в изумлении.

Капитан стояла посреди комнаты, и, глядя на свою изуродованную руку, голосила, что было мочи. Кожа на ладони бугрилась, гигантские белые волдыри лопались и надувались с молниеносной скоростью, белой пеной на пол капала разъеденная ткань вперемешку с кровью. Указательный палец больше всего пострадал и пузырился так, словно кожа на нем превратилась в сироп.

– Подожги! – проорала она, глядя на Ванно.

– Чем? – вакуй в ужасе метался по комнате, раскрывая все подряд ящики в стеллаже и пытаясь найти хоть что-то, способное развести огонь.

– «?№L;– выругалась Мурси.

Морган уже бежал к себе за набором для розжига кальяна. Еще тогда, в пылу первых ссор, он забрал его и припрятал, надеясь, что уж лазить по его ящикам капитану в голову не придет. Хотя, позже, он уже и не был в этом так уверен. Капрал в мгновение ока вернулся в комнату для совещания с прикуривателем, успевшим раскалиться по пути. Капитан нетерпеливо выхватила у него из рук этот девайс и принялась выжигать круги на своей руке, еще больше крича и матерясь. Но как только прицеливалась к новому участку поражения и заносила руку с прикуривателем, почему-то начинала заливаться смехом в такой ситуации больше походившим на лай волколака. Рядом уже крутилась Клара в попытке вколоть ей обезболивающее.

– Половину! – заорала на неё капитан, и опять громко расхохоталась, а через мгновение уже извергала непереводимые пиратские ругательства. Сейчас Мурси и вправду выглядела как настоящий психопат. Находиться рядом с ней стало неуютно.

Когда все пораженные участки, наконец, удалось припалить, переполненную адреналином дрожащую Мурси усадили на диван. Она в последний раз усмехнулась и закрыла глаза, благодарно принимая спокойствие, подаренное нанороботами. Клара завела зонд, восстанавливая кожный покров руки.

– Вот это херня, – первое членораздельное и приличное, что произнесла капитан. – Вот это херня!

– Что случилось, девчонка? – нервно спросил Ванно. Он сел рядом и неуклюже взял её ладонь, чтобы лучше рассмотреть.

Мурси молча указала подбородком на стол. Все перевели свои взгляды. В центре лежала разобранная на две равные части металлическая капсула, в ней виднелись остатки расколотого на куски фокусирующего кристалла, а вокруг пылью осел мелкий чёрный порошок. Морган заинтересованно подошел поближе.

– Не тронь его! – предупредила Мурси. – Я вот тронула.

Морган посмотрел на Клару, та кивнул, сообщая о своей готовности. Капрал аккуратно прикоснулся к рассыпанным крупицам вначале когтем. Ничего не произошло. Он уверенно приложил палец, накрывая им почти всё разобранное устройство.

– Не понимаю, – пробормотала Мурси.

– Это я не понимаю, – Клара уставила свои руки в бока и притопнула ногой. – Сэр, мы следили за вами! Это же та ловушка из Института. Но вы точно, совершенно точно, забыли её там! Я собственными глазами видела каждое ваше действие. Да и Джимми не упоминал ничего такого.