Текст книги "С любовью, Луков (ЛП)"

Автор книги: Мариана Запата

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Словно понимая, что говорит Иван, собака лизнула его в щеку и уставилась на меня глазами, которые, похоже, были золотисто-карими.

А потом послышался пронзительный визг, донесшийся откуда-то из глубины фургона, и Иван повернулся в противоположную сторону, чтобы посмотреть на заднее сиденье и произнести:

– Мы уже говорили об этом, – затем, словно это не он только что журил кого-то, кто по звуку лая мог оказаться маленькой собачкой, Иван повернулся ко мне и вскинул брови. – Королева драмы. Ты готова?

Готова?

Готова ли я?

Сесть в микроавтобус с ним и двумя собаками? Собаками, о существовании которых я даже не подозревала. С одной из них Иван разговаривал, как с ребенком, и оба пса носили человеческие имена.

Лейси. Он предупреждал меня насчет Лейси.

Не знаю, что это сказало бы обо мне, раз я все же подумывала сесть в минивэн, но мои силы были на исходе, а гнев, казалось, потерялся на заднем фоне.

– Считаю до четырех, а затем выйду из машины и затащу тебя внутрь за трусы, – крикнул Иван.

Я сморщила нос и, не совсем понимая, что приняла решение, ответила:

– Можешь попробовать, но трусов на мне нет.

Затем обошла изогнутый капот и открыла пассажирскую дверь. Первым, что меня поразило, был прохладный воздух, выдуваемый кондиционером. Вторым, что впечатлило, когда я скользнула задницей на пассажирское сиденье, оказалась коричневая морда, которую я видела над плечом Ивана мгновение назад, и которая теперь свисала над подголовником моего сиденья.

У пса оказались карие глаза. Ха! И он выглядел... Крайне заинтересованным и любопытным. Из-за меня.

– Привет, – прошептала я. В основном из-за того, что испытывала боль в горле, которое напрягала ранее, когда орала на Ивана.

– Он не кусается, но пускает слюни, – сообщил мне Иван. – Можешь погладить его, если хочешь.

Собака все еще смотрела на меня с расстояния нескольких сантиметров. Но мой партнер был прав: пес совсем не выглядел агрессивным. Он словно только и ждал, чтобы я его погладила, и если его толчки о чем-то и говорили, так это о том, что песик очень хотел, чтобы его приласкали.

Я так и поступила. Сначала подняла руку со сжатым кулаком и позволила ему обнюхать себя. Затем, когда все прошло хорошо, я раскрыла ладонь, нежно погладив пса по макушке, а чуть погодя провела рукой по мягкому меху на его ушах.

Он лизнул меня.

И я не смогла не улыбнуться. Пусть у меня болели и голова, и горло, а сама я чувствовала себя в полной заднице из-за того, как глупо попалась с компроматом.

Иван молчал, пока я рассматривала его собаку, вероятно, с самой огромной и глупой улыбкой, которая впервые за очень долгое время появилась у меня на лице. Но через несколько минут парень, наконец, спокойно и холодно произнес:

– Пристегнись. Не хочу получить из-за тебя штраф.

Я еще раз взглянула на Рассела, погладила его по уху, потом откинулась на спинку сиденья и пристегнула ремень безопасности. Как только металл со щелчком встал на место, сзади вновь донесся тот самый визг, который я слышала перед тем, как села в машину, и Иван застонал, положив руки на руль.

– Лейси, клянусь Богом, не начинай, – бросил он через плечо.

Мой напарник уже смотрел вперёд, когда я повернулась, чтобы взглянуть на второй ряд сидений, при этом вновь столкнувшись лицом к лицу с Расселом. Затем сдвинулась и хорошенько рассмотрела еще одного «пассажира», издающего скулящие звуки. Рассел находился в промежутке между сиденьями, а в углу второго ряда... в розовой шлейке, которая была закреплена через ремень безопасности, сидела маленькая, короткошерстная белая собака с заостренными ушками и курносым носом.

– Это что..? – начала я медленно, чувствуя, что наверняка сплю, так как если это не сон, то я ничегошеньки не знаю об Иване. Абсолютно ничего. Все, что мне было известно о нем, оказалось ложью, и я до конца не понимала, какие чувства испытывала при этом. – Французский бульдог?

Мы уже выехали на дорогу и направились к ближайшему шоссе, когда Иван кивнул, глядя в зеркало заднего вида.

– Ага. Дива на заднем сиденье – Лейси. Она наказана. Стоило бы оставить ее дома, но сегодня у Расса день поездки, а она не может находиться в машине ни с кем, кроме него.

Он только что сказал, что его собака наказана?

Боже мой.

Я оказалась настолько ошеломлена другой стороной жизни и личности своего партнера, что терялась в догадках, чего ещё ожидать от мужчины, с которым мы тренировались вместе шесть дней в неделю. Однако каким-то образом мне удалось собрать мысли в кучу.

– А почему она наказана? – почти прошептала я.

– Сегодня утром Лейси мне нахамила. А потом приставала к сестрам, пытаясь украсть у них еду, и нагадила на одну из лежанок мне назло, – объяснил Иван так, словно это было самой естественной вещью в мире.

Я не знала, что и сказать. Собака хамила ему, дразнила сестер, пыталась украсть еду и нагадила на лежанку из мести. Просто так. В общем я промолчала. А что мне еще оставалось?

Я не знала этого человека. Абсолютно. И почувствовала себя отвратительно. Еще хуже, чем раньше.

Как я могла не догадаться, что у него есть собаки? И по-видимому, больше двух, судя по тому, что у Лейси были сестры.

Черт. На самом деле я ничего не знала об Иване.

Но, видимо, никто не знал. Потому что девочки в раздевалке ни за что не упустили бы возможность посплетничать о его «чопорной пухленькой француженке», если бы появился такой шанс. Черт возьми, да его фанаты, вероятно, забросали бы его игрушками для собак после проката программ, если бы прознали об этом.

Никто не догадывался. Без шансов.

И все же дело обстояло именно так.

Тихое рычание с тоненьким подвыванием вынудило меня оглянуться через плечо и посмотреть на белое тельце, находившееся во втором ряду сидений. Собачка даже не взглянула на меня; вместо этого она, казалось, прожигала взглядом спинку сиденья Ивана. На ней была надета розовая шлейка и закреплен ремень безопасности. Из такого кокона даже я не смогла бы выбраться.

Также на её розовом ошейнике виднелись стразы. По крайней мере, мне показалось именно так.

Затем я перевела свой взгляд на Ивана, чётко понимая, что теперь ни за что не отстану от него.

– Твоя собачка пристегнута ремнем безопасности, – сказала я, будто не он ее пристегнул.

Все, что сделал мой партнер, это опустил подбородок на пол сантиметра, продолжая смотреть перед собой.

– Она не слишком часто ездит в машине. И не умеет сидеть спокойно, – Иван взглянул на меня. – Прямо как одна моя знакомая.

Я проигнорировала его замечание и снова посмотрела на собаку. Она все еще сердито пялилась в спинку кресла Ивана. Я чувствовала напряжение и обиду, исходящие от нее.

Ха!

– Не хочу, чтобы она вылетела через лобовое стекло, если мы попадем в аварию, – продолжал Иван, не обращая внимания на то, что я украдкой поглядываю на его собаку. – Расс встает только тогда, когда я не за рулем, – невозмутимо объяснил мой напарник. – Он – послушный мальчик.

Я перевела глаза на Расса, который, по-видимому, был коричневым лабрадором. В данный момент пес лежал на полу между сиденьями, положив голову на лапы. От него исходило глухое ворчание.

– Я не заметил никаких признаков животных в вашем доме, – произнес Иван ни с того ни с сего.

Я подалась вперед, чтобы выглянуть в окно.

– У нас их и нет. У мамы на них аллергия, – потом, сама того не желая, добавила. – И у сестры тоже.

– У которой? У рыжей или у Руби?

Я оглянулась на него.

– У Руби, – ответила я. – У Аарона была собака. Она умерла пару лет назад, – я даже плакала из-за её смерти, но об этом никто не знал.

Иван медленно кивнул, словно это все объясняло.

– Руби самая младшая? – спросил он своим противным тоном.

– В моей семье?

– Угу, – ответил парень, пересекая поток машин.

– Нет, – разве это не очевидно? – Я. Она на пять лет старше меня.

Иван повернул голову, глядя на меня с выражением «Да ладно?».

– Она?

Я даже не обиделась.

– Да.

– Ты самая младшая? – удивленно уточнил он.

– Почему ты говоришь таким тоном, будто мне давно пора подать заявление на приём в дом престарелых?

– Ну, просто... – Иван сморщил нос и даже покачал головой. – Не знаю… – он окинул меня взглядом и снова покачал головой.

Я поняла, что мой напарник имел в виду. То же самое говорили обо мне моя мать и все остальные. Физически я выглядела моложе Руби, у которой все еще оставались детские черты лица, как и у мамы. Но во мне жила душа сварливой старой бабки.

– Я понимаю, о чем ты.

Судя по тому, как исказилось его лицо, он мне не поверил.

– Ты действительно моложе ее?

Засунув руки под бедра, я подавила вздох и откинула голову на спинку кресла.

– Да. У нее долгое время были проблемы с сердцем. Мы все слишком ее опекали.

– Я не знал. Она симпатичная, – внезапно выпалил Иван, и я дернула головой так, будто являлась героиней фильма «Экзорцист». Клянусь Богом, моя шея без малейших усилий изогнулась в сторону мужчины.

– Нечего глазеть на мою сестру. Она замужем.

Луков рассмеялся.

– Я в курсе. Сколько раз мы встречались с ее мужем? Я сказал, что она симпатичная, а не то, что хочу пригласить ее на свидание.

– Вот и отлично. Руби слишком хороша для тебя, – бросила я в ответ, не отрывая на него взгляда.

На что парень пробурчал:

– Ха!

– Я серьезно, – медленно ответила я, не позволяя его смешкам повлиять на меня.

– Знаешь, в мире есть много людей, которые посчитали бы, что я слишком хорош для них, – тон Ивана звучал...

Я закатила глаза и откинулась на сиденье, скрестив руки на груди.

– Возможно. Но до моей сестры тебе далеко, секси-шмекси. Так что умерь свой пыл.

– Если бы я интересовался твоей сестрой, а это не так. Я лишь сказал, что она симпатичная, но в мире полно симпатичных девушек…

– Моя сестра – самая красивая из всех. Они обе. Не сравнивай их с остальными женщинами.

Иван фыркнул.

– Ну, ладно. Боже. Все, что я пытаюсь донести до тебя, это то, что если бы заинтересовался одной из твоих сестер – а я не интересуюсь, услышь уже меня – ты бы на полном серьезе не позволила мне встречаться с ними?

Из-за странного чувства, о котором даже не стоило размышлять, в моем желудке появился дискомфорт, но я закрыла на это глаза.

– Ни за что на свете.

Его фырканье вынудило меня улыбнуться – из-за того, насколько он был оскорблен.

– Ты серьезно?

– Ага, – подчеркнула я.

– Но почему?

– С чего бы мне начать..?

Последовала пауза.

– Я – находка.

– Скорее уж потеря³².

Парень застонал, и я не могла не посмотреть на него краем глаза.

– Многие женщины хотели бы пойти со мной на свидание. Знаешь, сколько предложений за неделю я получаю в Инстаграме?

– Подростки, которые еще не выросли и не осознали, насколько они глупы не в счет, как и пожилые женщины с плохим зрением, – съязвила я.

Очевидно, Иван решил проигнорировать мои доводы, потому что продолжил.

– Я богат.

– И что?

– И далеко не урод.

– Это ты так считаешь.

Иван снова фыркнул, и если уголок его рта приподнялся в полуулыбке, я принципиально не обратила внимания.

– У меня две золотые медали.

Я издала звук «пфф», когда развернула корпус, чтобы взглянуть на Ивана.

– Одна из них в командном зачете, которых у «кислой мины» было, наверное, штук двадцать.

Мужчина на мгновение приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но затем закрыл его, пожав плечами. Худощавыми и сильными. Намного более сильными, чем можно было себе представить. Я не была легкой, как перышко. И весила довольно много для своего размера, но только из-за мышечной массы. Уверена, мой вес был больше, чем у большинства девушек такой же комплекции, однако Иван всегда поднимал меня так легко, словно это не имело никакого значения.

Парень дернул головой, а руками покрепче сжал руль. Потом ухмыльнулся, хотя смотрел только вперед.

– Ты права, – согласился Луков, и в его голосе не было слышно радости. – Но сколько их у тебя?

Я никогда не смогла бы предсказать, что произойдёт дальше. Но это случилось.

Мы одновременно завопили «ЧТОООООО???», словно вернулись в пятый класс и удачно пошутили про «мамашу»³³.

И настолько забылись, что наше «ЧТОООООО???» длилось, возможно, секунды три, прежде чем оба расхохотались, на что мои спина и голова тут же ответили резкой болью.

Было ли глупостью с его стороны упомянуть, что я не выиграла ни одной золотой медали, даже если парень осознавал, что это наверняка раздражает меня? Да. Но ведь это был Иван. Чего еще я могла от него ожидать?

К тому же, я бы сказала то же самое, если бы оказалась на его месте.

Но, так или иначе, меня это рассмешило. Как и Ивана.

Однако я пробормотала «козел», пусть и смеялась про себя, пока моя голова раскалывалась от боли.

– Отвали.

– Попалась, – хмыкнул он, и его губы расплылись в улыбке настолько широко, что, казалось, лицо не выдержит и лопнет.

– Заткнись, – ответила я, покачивая головой. – Заноза в заднице.

Иван рассмеялся.

– Эта шутка никогда не устареет.

– Пошел на хрен.

– Нет, спасибо.

Я не смогла удержаться и снова расхохоталась вместе с Иваном, при этом дважды поймав его взгляд украдкой в мою сторону. Улыбка не сходила с его бледно-розовых губ. Затем парень посмотрел на меня снова. И снова.

– На что смотришь? – спросила я, не понимая, почему он все время пялился на меня. Мне это не нравилось.

Улыбка на его лице все еще сияла, когда он ответил:

– На тебя.

– Зачем? – Луков лицезрел меня изо дня в день.

– Затем.

Что-то было не так с моим лицом?

– Зачем «затем»?

– Ты редко смеешься.

Если на моем лице и оставалось хоть какое-то подобие улыбки, я моментально стерла ее.

– Я смеюсь.

– При мне ты делала это всего несколько раз.

Я старалась не фыркать, но не удержалась. Иван не первый, кто мне об этом говорил.

– Я смеюсь, если нахожу что-то забавным. Такое бывает. И часто веселюсь со своей семьей. Мы с Кариной смеялись миллион раз. Просто не собираюсь притворяться, что считаю смешной чью-то неудачную шутку или очередную глупость. Во мне нет фальши, – это прозвучало оборонительно или мне показалось?

– Скорее всего, ты самый искренний человек из всех, кого я знаю, Пончик. Боже. Мне нравится твой смех, пусть и он звучит немного жутковато.

Я моргнула.

– Жутковато?

– Со этим своим «ха-ха-ха» ты похожа на психа.

У меня напряглась спина, и не простуда была тому виной.

– А как надо? Хехехе?

Иван все еще улыбался.

– Нет. Твое «ха-ха» тебе подходит, но все же больше так не смейся. Сегодня ночью мне точно будут сниться кошмары. Боже. Твой хохот звучит как у одержимой куклы или того, кто смеется из темного угла, ожидая, когда я засну.

Я не смогла удержаться от смеха, хотя голова продолжала болеть.

Но затем Луков все испортил, оглянувшись через плечо и потерев рукой лицо.

– Кстати, я все еще злюсь на тебя. Не думай, что я забыл.

А вот я забыла.

У меня вылетело из головы, что я сержусь на него, и его поступок – полная чушь.

Теперь, когда он напомнил об этом, мне пришлось отодвинуться от Ивана и закрыть рот.

Прижавшись лбом к стеклу и размышляя о том, насколько сильно я облажалась, меня неожиданно накрыл сон.

***

После ужина, который был приготовлен нашими собственными руками, мы сидели рядом, обменявшись за все это время лишь двумя словами.

Ужин. Готов.

Иван разбудил меня, когда мы добрались до его дома – совершенно другого места в моем представлении – не сказав при этом и десяти слов. В довершение всего, он даже ни разу не отпустил шуточку в мой адрес. И меня это вполне устраивало, потому что я тоже была не в настроении.

К счастью, я занялась осмотром дома в стиле ранчо и не обращала на парня внимания. Ярко-синий с белыми ставнями, он не был похож ни на лофт, ни на дом на морском берегу, в котором, как мне казалось, должен жить Иван. Например, в каком-нибудь шикарном районе с охраной, развитой инфраструктурой и крутым аквапарком. Нет. Оглядевшись, я заметила только зеленую траву и деревья вдалеке. Иван владел огромным участком земли. Настолько обширным, что поблизости не было видно других домов или слышно чьих-то голосов.

– Только не пугайся, когда открою дверь, – пробормотал Иван раздраженно или разочарованно, а может, и то, и другое вместе.

А люди еще считали, что это у меня плохие манеры.

Я не стала уточнять, чего мне опасаться, когда Иван вышел из минивэна и направился к раздвижной двери пассажирского сиденья, которая открывалась автоматически.

– Пойдем, Расс, – услышала я бормотание парня, прежде чем он прошептал что-то вроде: «Лейси, веди себя хорошо», и отстегнул маленькую белую собачку. Та спрыгнула с кресла и, выскочив из машины, понеслась к передней части дома.

Я тоже вылезла, схватив сумку, чтобы отнести вещи в дом, и чуть не застонала под её тяжестью, сразу пожалев, что не попросила Ивана помочь мне. Не то чтобы он был счастлив помочь мне, но все же.

Мой взгляд продолжал охватывать дом, гараж на три машины и траву вокруг.

Здесь было чудесно.

Но мне не хотелось признаваться Ивану в этом, особенно сейчас.

– Не сходи с ума, – напомнил парень мне еще раз, за долю секунды до того, как я услышала, что он отпирает дверь, пока стояла спиной к передней террасе.

А потом начался кромешный ад.

Чуть позже мне стало ясно, что пятеро животных – три собаки, одна свинья и гигантский кролик – выскочили из глубины дома, мчась галопом, словно сбежали из тюрьмы. Две собаки тесно примыкали друг к другу, еще у одной было три ноги, но неслась она так, будто их было все шесть. А затем они табуном налетели на меня. Виляя хвостами, животные присоединились к Рассу и Лейси – маленькой чопорной француженке. Все казались очень возбуждены, когда обошли меня со всех сторон, принюхиваясь, как будто не могли поверить, что я здесь.

Маленькая розовая свинья наступила мне на ногу, и мое сердце странно отреагировало... Я не смогла описать это чувство.

Понятия не имела, куда делся кролик, так как оказалась занята, разглядывая взволнованные морды и хвосты.

И если бы кто-нибудь узнал, что я провела целых два часа на улице, играя с пятью собаками и поросенком, то вряд ли удивился бы этому больше меня. Потому что за десять секунд до неожиданной встречи мое состояние казалось хуже некуда. Однако все словно испарилось, когда животные начали тыкаться мордами в мои руки и ноги.

Несколько часов спустя, когда Иван вышел из дома и велел нам всем зайти в дом, я не слишком жаловалась, отметив, что он все еще в плохом настроении.

В плохом настроении, но при этом прижимая к своей груди кролика, который был мне отлично виден.

И определенно не переживала из-за того, что Иван продолжал злиться, пока шел на кухню, которую моя мама назвала бы деревенским стилем.

У Лукова на холодильнике висела доска с меню обедов и ужинов. Учитывая, что сегодня была суббота, и парень вытащил упаковку куриных грудок, а надпись на холодильнике гласила «КУРИЦА, ЖАСМИНОВЫЙ РИС, СВЕКЛА», я решила, что это и будет наш ужин. Мне всегда казалось, что у Ивана есть повар, но вскоре стало ясно, что все это мои предрассудки.

Так что покопавшись в шкафу, я нашла жасминовый рис, заметив стеклянную миску, стоявшую на стойке и заполненную шоколадными конфетками Hershey's Kiss, а затем подобрала кастрюлю нужного размера. Пока занималась поисками, мой напарник продолжал меня игнорировать.

А потом мы начали готовить.

Я позволила Ивану приготовить свеклу самому, так как не знала, что с ней делать. Кроме того, из меня был тот ещё повар, в основном потому, что я спокойно могла бы прожить на запеченном мясе, приправленным только солью и перцем, любой крупе, которую можно приготовить в мультиварке, и овощах – запеченных или на пару до конца своей жизни, если бы выбор зависел только от меня.

В тот момент, когда я отмеряла по полторы чашки риса на каждую порцию, потому что у Ивана на доске было указано необходимое количество, зазвонил его телефон. Парень протиснулся мимо меня, чтобы схватить его со стойки, и тут же ответил:

– Да, она здесь... ей лучше, но она все еще больна... – очевидно, я была этой «она». – Думаю, да, – вопрос в том, с кем это он разговаривает? – Завтра?.. Это зависит от того, что мы... Хорошо... Ладно. Звучит неплохо. Увидимся завтра... Я тоже тебя люблю. Пока.

Я решила, что меня не волнует, с кем он там болтал.

Но если Иван случайно оставит свой телефон без присмотра, а у меня получится подобрать пароль, я обязательно проверю.

Парень не стал ничего объяснять о том, куда мы едем и что будем делать, а я уж точно не собиралась его расспрашивать, поэтому держала рот на замке и стояла в стороне, пока Иван раскладывал еду по тарелкам. Потом мы сели ужинать.

Через мгновенье после того, как я проглотила последний кусочек цыпленка с лаймом, который мой напарник поджарил на кокосовом масле, Иван отодвинул тарелку и, наконец, повернулся ко мне, все с тем же злобным выражением на лице, что и два часа назад. Даже его дурацкие плечи казались напряженными.

Я лениво посмотрела на него, ожидая худшего.

И поскольку ждала, что он устроит мне очередной разнос, то крайне удивилась его словам.

– Хочу, чтобы ты снова удалила все свои страницы в соцсетях.

– Что?

Иван повторил:

– Я хочу, чтобы ты снова удалила все свои страницы в соцсетях. Наличие нескольких подписчиков не стоит того, чтобы получать такое по почте.

Какого черта происходит?

– Иван, – начала я смущенно. – Мне неизвестно, по-прежнему ли они приходят по почте или нет, но в личных сообщениях и комментариях нет ни…

– Мы можем удалить и наш публичный аккаунт. Ли все поймет, – сказал он, и каждое его слово звучало все яростнее и яростнее.

Ну что ж, я не являлась той, кто «толкал других под автобус», однако...

– Она знает об этом. Точнее, у нее есть общее представление. Мы говорили с ней об этом несколько месяцев назад.

В ярко-голубых глазах Лукова определенно были установлены лазеры, судя по тому, как неловко я себя чувствовала под их «прицелом».

– Что?

– Когда я согласилась стать твоей партнершей, мы с Ли обсудили этот момент. Я не стала вдаваться в подробности. Просто дала понять, по какой причине удалила все свои аккаунты.

– Подожди секундочку...

Я его проигнорировала.

– Она сказала сообщить ей, если что-то пойдет не так, но я промолчала. Просто перестала открывать почту.

Иван моргнул.

– Ты рассказала ей, но не мне, – и почему его слова прозвучали так жестко и отстранённо?

– Все верно, – так и было. – Я не считала, что тебе нужно знать.

Мда, теперь он снова разозлился.

– Ты решила, что мне не нужно знать об этом?

– Да. В то время мы не очень-то ладили. Так что не было смысла. Почему тебя это волнует? – спросила я, пожав плечами и не собираясь расстраиваться из-за того, что было сделано.

– Почему волнует? – пробормотал Иван себе под нос, все еще пытаясь убить меня взглядом.

– Сейчас я бы рассказала. Мы – друзья. Партнеры. В любом случае, успокойся. Все нормально. Я никогда не получала агрессивных сообщений или угроз. Только... фотографии и видео. Возможно, мне их вообще больше не присылают.

В какой-то момент моего монолога Иван поднял глаза к потолку. И не смотрел на меня, пока произносил слова, которые звучали так, словно скрежетал метал:

– Поэтому ты не желала сниматься для TSN?

Мне не хотелось объяснять ему, но все же пришлось ответить.

– Да, но только отчасти. Я не лгала, когда говорила, что не хочу, чтобы ты дразнил меня.

Его стон превратился в рык. Иван продолжил изучать балки на своем высоком потолке, а затем вздохнул. Вздохнул и покачал головой.

Настала моя очередь вздыхать.

– Перестань. Все нормально. Я знала, что делала.

Иван опустил подбородок.

– Да уж. Вести себя как упрямая ослица, это ни хрена не нормально.

Я усмехнулась.

Парень уставился на меня.

Ладно, может, он и прав.

– Послушай, мне не хотелось, чтобы кто-то переживал. У каждого из нас достаточно проблем в жизни, и никому не нужно, чтобы я добавляла к этому списку еще. Я не могу так... И не перестану жить своей жизнью, или носить то, что хочется, только из-за того, что другие люди – придурки. Ненавижу себя за то, что нервничаю по этому поводу так же сильно, как и раньше.

Иван продолжал удерживать свой взгляд на моем лице.

– Если мне понадобится помощь, я попрошу о ней.

Смех, вырвавшийся у него, был резким. Фальшивым. Таким образом Иван давал понять, что распознал мою ложь.

– Даже если тебе понадобится новая почка, Жасмин, ты все равно никому об этом не скажешь, – мужчина покачал головой и нахмурился. – Думаешь, я тебя не знаю?

Что ж. Это хреново.

– Ты такая упрямая. Настолько, что это сводит меня с ума. Знаешь, сколько раз я хотел тебя придушить? – спросил Иван, раздраженно покачивая головой.

Я моргнула.

– Наверняка меньше, чем я. Раза в два.

Однако парень не проникся моей шуткой.

– То, что между нами, важнее брака, – я закатила глаза и пропустила мимо ушей слово на букву «б». – Да, и тебе это известно. Ты нужна мне здоровой и сосредоточенной.

Какое-то тревожное чувство возникло у меня внутри.

– Я поняла, Иван. Без меня ты не сможешь соревноваться. Поверь мне, я понимаю и не собираюсь тебя обманывать. Мне не хотелось заболеть и запороть начало занятий по хореографии. Ты же знаешь, что мне жаль.

Взгляд, которым он меня одарил...

– Ты – мой друг, Жасмин. Не только долбаный партнёр. Не вешай мне лапшу на уши.

Я отшатнулась от его тона и увидела, как лицо Ивана снова стало разъяренным.

– Я хочу, чтобы ты была в безопасности, потому что важна для меня. Думаешь, я привожу всех своих коллег к себе домой? Думаешь, впускаю их в свою жизнь? Считаешь, что я провожу время с их семьями? Нет, и такого никогда не было. Я усвоил этот урок, когда был подростком, а моя партнерша пыталась шантажировать мою семью, чтобы те дали взятку судьям, и мы выиграли юниорские соревнования. Вот почему теперь я заключаю со всеми договоры, чтобы все было профессионально. После того случая мне не хотелось больше чувствовать себя несчастным. Но ты...

Что ж... я ведь об этом не знала.

И если внезапно мне захотелось открыть пару коробок с волшебными пенделями специально для его бывшей партнерши-суки, то стоило подумать об этом позже.

– Ты. Имеешь. Для. Меня. Огромное. Значение. Ты. Я бы не простил себе, если бы из-за меня с тобой что-то случилось, – продолжал Иван, повышая голос. – Я знаю тебя с детства. С того момента, как ты помогла моей сестре на льду, когда та упала. Ты не относилась к Карине по-другому из-за ее фамилии, в отличие от всех остальных. И не расспрашивала ее обо мне. Вы с Кариной просто нашли друг друга. Я знаю обо всем, что ты для нее сделала, потому что она сама мне об этом рассказала. Моя сестра поведала всем нам о Жасмин Сантос, которая никого не боится. О Жасмин, которая не любит единорогов, потому что ей нравится Пегас, ведь он умеет летать. Я столько лет мечтал, чтобы ты стала моим партнером, тупица. Когда Карина сказала мне, что ты подумываешь перейти в парное катание, я был уверен, что ты дашь мне об этом знать. Хотя бы мимоходом, в шутку. Мне казалось, ты скажешь, что уделаешь меня, и я смогу поговорить с тобой насчет партнерства. Но ты молчала. Следующее, что я помню, у тебя новый партнер. Какой-то придурок, который и вполовину не так хорош, как ты.

Неужели я снова оказалась на воображаемых наркотиках?

– Помнишь, как я не разговаривал с тобой целых шесть месяцев после этого? – спросил меня Иван, не отводя своего взгляда.

И я кивнула, потому что помнила. Помнила, как он начал мстить мне ни с того ни с сего, и в течение следующих двух лет наговорил мне столько гадостей, что непонятно, как из моих ушей не полилась кровь, и как мне удалось не изуродовать его машину.

– Ты присутствуешь в моей жизни тринадцать лет. Как ты могла считать, что безразлична мне? Мы валяли дурака друг с другом, потому что нам обоим это нравилось. Потому что не было никого, с кем мы могли бы вести себя точно так же, и кто мог бы справиться с этим.

Значит...

Иван был прав. Он всегда сводил меня с ума, но оставался единственным, кому я могла ответить тем же. Он раздражал меня годами.

Но…

Но…

Я разинула рот и замолчала.

Я…

Он…

Ну…

Иван потянулся и взял меня за руку, безвольно лежащую на столе, потому что… Я была потрясена. Удивлена. И полностью застигнута врасплох.

– Я не хочу, чтобы что-нибудь случилось с упрямой болтливой и сварливой Жасмин. И не важно, партнер ты мне или нет. Тебе ясно?

Какого. Хрена?

– И я не позволю тебе проходить через это в одиночку. Мне хочется, чтобы ты была в безопасности. Чтобы была счастлива. Однако я не собираюсь мириться с твоим секретами, так что тебе нужно к этому привыкнуть. Ты могла бы рассказать мне о несчастном случае с твоей мамой. Об этих письмах и комментариях. Ты могла бы признаться мне, что плохо себя чувствуешь, Жасмин. Но с этого момента все изменится. Так и будет. Ясно?

В безопасности. Счастлива. Не станет мириться с моими секретами.

Я не произнесла ни слова в ответ, но Иван, должно быть, воспринял молчание как согласие, потому что отпустил мою руку и выпрямился, закончив разговор взглядом, который я не смогла распознать.

– Теперь, когда мы все выяснили, я собираюсь вывести собак на прогулку. Хочешь пойти с нами? Если слишком устанешь, мы сможем притащить тебя обратно.

Глава 16

– Не думаю, что это хорошая идея.

Сидя за рулем своей «Теслы», Иван пожал плечами и заговорил со мной лишь второй раз за сегодняшний день.

– От тебя никто не заразится. Инкубационный период уже закончился.

Ну, если он так считает…

Большую часть дня я проспала в комнате для гостей, куда Иван накануне принес мои вещи. Я настолько увлеклась его домашними животными, что не заметила, как парень вышел наружу и схватил сумку, брошенную мною на землю.

После обеда мы отправились с собаками на длительную прогулку. Очевидно, у Лукова было сто три сотки земли в сорока минутах езды от города, и он сам ежедневно выводил собак (и свинью) на прогулку. Дважды в день к нему приходила женщина по имени Элли, чтобы накормить всю эту свору, дать им лекарства и выпустить побегать, пока Иван тренировался. Со мной.

Кто бы догадался?

Хотелось бы мне знать причину, по которой он завел столько питомцев, но, честно говоря, я не понимала, как с ним разговаривать после вчерашней ночи. Никто и никогда не говорил мне подобного. Никто, кроме моей матери.

По его словам, Иван хотел, чтобы я была счастлива и находилась в безопасности. И это не имело никакого отношения к тому, что мы с ним партнеры.

А к чему тогда имело? Я жаждала узнать подробности. Но была слишком напугана, чтобы спросить, потому что его ответ мог разрушить все, что мы создали.

Не думаю, что правда того стоила.

Поэтому после прогулки, за которую, держу пари, мы прошли не меньше двух километров, я молча последовала за Иваном в гостиную и села по другую сторону дивана, окруженная Рассом и восьмилетней трехногой хаски по имени Королева Виктория, которой я пришлась по душе. Всего десять минут на диване, с одной собакой на коленях и другой под боком, и меня снова вырубило. Мои глаза открылись только через несколько часов, когда парень хлопнул меня по лбу и отвел полусонную в мою новую комнату, поддерживая рукой за затылок.