Текст книги "С любовью, Луков (ЛП)"

Автор книги: Мариана Запата

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Проклятье.

Плюхнувшись на спину, я застонала от боли в голове. Не припомню, когда в последний раз у меня было настолько плохо с равновесием. Никогда?

– У тебя, что, похмелье? – спросил Иван откуда-то сверху.

Я начала было качать головой и сразу же пожалела об этом, потому что почувствовала позыв к рвоте.

– Нет.

– Не спала всю ночь? – продолжил обвинять меня Луков, тихий скрежет лезвий по льду дал знать о его приближении. – Ты не можешь приходить на тренировку уставшей.

Перевернувшись, я встала на четвереньки. Сил не было даже на то, чтобы шевелить пальцами.

– Я легла спать вовремя, придурок.

Парень фыркнул, и в поле моего зрения показались черные коньки.

– Хватит вра… – он протянул руки к моим плечам, но я заметила это слишком поздно. Настолько поздно, что из-за плохого самочувствия не смогла увернуться и избежать его прикосновений. Иван схватил меня за локти, но тут же отпустил.

Мне было так жарко, что час назад пришлось снять водолазку, надетую поверх майки, и остаться с голыми руками. Жаль, что я не могла стащить с себя и майку.

Иван потянулся ладонями к моим предплечьям, на секунду схватил их и резко отдёрнул руки.

– Жасмин, какого хрена? – прошипел мой напарник, ладонями пытаясь дотронуться до моего лица. Я же просто ждала, стоя на четвереньках, потому что у меня не осталось сил. И если бы могла устроиться на льду в позе эмбриона, уже давно бы лежала. На мгновение Иван коснулся моего лица, а затем подвинул руку, чтобы приложить её к моему лбу, при этом так забавно исторгая проклятья на русском языке, что в любой другой день я оказалась бы под впечатлением. – Ты вся горишь.

Я застонала от прохлады его ладоней и прошептала:

– Да что ты говоришь.

Он проигнорировал мой остроумный комментарий и схватил меня за шею, из-за чего у меня вырвался вздох. Господи, как же было хорошо. Может, все же стоило полежать на льду минутку-другую.

– У нее температура? – раздался тихий голос тренера Ли, когда я начала медленно опускаться на руки, пока не растянулась всем телом на льду, прижавшись к нему щекой и руками.

Было ужасно холодно, но ощущения казались потрясающими.

Я слышала, как Иван говорил с Ли, их слова с каждой секундой доносились все слабее и слабее.

– Дайте мне минутку, – сказала я так громко, как только могла, чувствуя холод на губах и испытывая искушение облизать лед.

Но, нет. Меня не настолько сильно лихорадило, чтобы забыть, какими грязными были лезвия коньков.

Затем откуда-то сверху послышалось что-то, похожее на «упрямая».

Повернувшись лицом на другую сторону, я позволила холоду поцеловать себя в щеку и вздохнула. Сон сейчас пришелся бы очень кстати. Прямо здесь.

– Дайте мне еще пять минут, пожалуйста, – прошептала я, пытаясь дотянуться одной рукой до шеи и осознавая, что у меня нет на это сил.

– Ладно, давай-ка перевернись, Жасмин, – послышался женский голос, принадлежавший тренеру Ли.

– Нет.

Три минуты. Если бы я могла закрыть глаза всего на три минуты...

Раздался вздох, а затем кто-то рукой схватил меня за одно плечо, поднял и потянул вверх. Я не сопротивлялась. Вообще не двигалась. Каким-то образом они смогли меня перевернуть, и я просто плюхнулась спиной на лед (что оказалось несколько болезненно), уставившись в потолок с яркими огнями, которые вынудили меня закрыть глаза, потому что из-за них моя голова начала пульсировать ещё сильнее. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не стонать.

– Ещё две минуты, пожалуйста, – прошептала я, облизывая губы.

– Две минуты, ага, – послышался голос Ивана за секунду до того, как он начал подталкивать меня под плечо вверх, рукой прокладывая себе путь между моими лопатками и льдом, одновременно просовывая другую ладонь под мои колени.

– Дай мне минуту. Ну, же. Обещаю, что встану, – буркнула я, почувствовав, что меня поднимают в воздух. Я ничего не видела, потому что мои глаза оставались закрыты. Вероятно, так и останется, пока свет не перестанет слепить меня.

– В тренерской точно есть градусник, – прозвучал голос Нэнси. – Сейчас принесу.

– Встретимся в моей комнате, – услышала я ответ Ивана, уносящего меня со льда на руках.

Боже. Он нес меня на руках.

– Отпусти меня. Я в порядке, – прохрипела я, чувствуя себя как угодно, но уж точно не в порядке, когда озноб пронёсся по рукам и спине, и меня охватила дрожь.

– Нет, – был его единственный ответ.

– Сказала же. У меня получится закончить тренировку... – я замолчала, покрепче зажмурив глаза, потому что головная боль усилилась, а с ней и рвотные позывы. – Блядь, Иван. Отпусти. Меня сейчас стошнит.

– Не стошнит, – ответил он, удерживая меня на руках и одновременно отталкиваясь лезвиями коньков ото льда, из-за чего меня прижало к его груди.

– Я в этом уверена.

– А я нет.

– Не хочу, чтобы меня вырвало на тебя, – задыхалась я, чувствуя, как кислота поднималась к горлу.

– Мне все равно, даже если и так. Я не собираюсь отпускать тебя. Просто проглоти обратно, если что, Пончик, – произнёс парень заботливым голосом, словно родная мать. Вот только заботой там и не пахло.

Голова раскалывалась.

– Меня сейчас…

– Неа. Держи свой рот закрытым, – потребовал мой партнёр. Меня раскачивало из стороны в сторону, когда Иван вышел с катка и пошёл по полу.

– Мне станет лучше, если меня стошнит, – прошептала я, раздраженная звуком собственного голоса. А боль в горле нервировала еще больше. В моем положении болеть было нельзя. Наше время истекало. – Пожалуйста, и тогда мы сможем вернуться к тренировке. Я могу выпить аспирин…

– Сегодня мы тренироваться не будем, – произнес Иван раздражающим манерным голосом. – И завтра тоже.

Я застонала, попытавшись поднять голову, лежащую на его плече, и поняла, что не могу сделать даже этого. У меня не осталось никаких сил. О Боже.

– Но мы должны.

– Нет.

Сглотнув, я облизала сухие губы, но это не помогло.

– Нам нельзя прерывать тренировки.

– Конечно можно.

– Иван.

– Жасмин.

– Иван, – простонала я, будучи не в настроении для пререканий. И неважно с моей стороны или с его.

– Мы не будем тренироваться, так что хватит болтать.

У нас остался всего день. С завтрашнего дня должны были начаться уроки хореографии. Я попыталась свернуться, задействовав мышцы пресса, которые, по всей видимости, тоже решили взять перерыв, и... потерпела фиаско. Боже, не было сил даже пошевелиться.

Иван вздохнул.

– Я отпущу тебя через минуту. Хватит уже извиваться, – приказал он, продолжая спокойно шагать со мной на руках. Дыхание моего напарника оставалось ровным, даже когда он нес меня.

Я обвиняла головокружение и усталость в том, что последовала совету Ивана, позволив своей голове упереться в изгиб между его плечом и шеей. Можно было и не держаться за него. Парень не отпустил бы меня в любом случае. Потому что какой в этом смысл?

– Твоя мама на работе? – минуту спустя тихонько спросил Иван.

– Нет, она уехала с Беном в отпуск на Гавайи, – слабым голосом ответила я, едва осознавая, что происходит. Еще одна дрожь пробежала по телу, и меня затрясло как никогда раньше. Проклятье. – Прости меня.

– За что? – спросил он, наклоняя голову, чтобы посмотреть на меня, и его дыхание коснулось моей щеки.

Прижавшись лбом к его прохладной шее, я выдохнула, игнорируя раздражающую морщинку между его бровями, просто отметив про себя, что меня начало безостановочно трясти.

– За простуду. Это моя вина. Я никогда не болею, – еще одна дрожь прошла по моей спине.

– Все в порядке.

– Нет, это не так. Мы не можем прерываться. Возможно, мне стоит выпить таблетку и вздремнуть, тогда мы сможем продолжить вечером, – предложила я. Каждое слово выходило медленнее предыдущего. – Я останусь насколько захочешь.

Судя по тому, как двигалась его шея, Иван отрицательно качал головой.

– Нет.

– Прости, – прошептала я. – Мне действительно очень жаль.

Мой напарник не проронил ни слова. Не сказал, что все в порядке. Не посоветовал мне снова заткнуться. А я была слишком измотана, чтобы спорить с ним.

Не теряя времени даром, Иван занёс меня в свою комнату, а затем нежно – очень-очень – положил на диван, чтобы я могла устроиться поудобнее. Я снова вздрогнула. Меня бросало одновременно то в жар, то в холод, а спина ужасно болела. Подняв руки и закрыв ими лицо, мне едва удалось сдержать стон.

Вот каково это – умирать. Именно такими и должны быть ощущения.

– Ты не умираешь, тупица, – произнес Иван за секунду до того, как что-то укрыло мое тело, и за две секунды до того, как что-то холодное и мокрое легло мне на лоб.

Он только что…

Да, точно. Парень накрыл меня одеялом и положил мокрое полотенце на мой лоб.

– Спасибо, – постаралась произнести я как можно более разборчиво, пока лежала на диване, с тряпкой на лбу, чувствуя себя настолько плохо, что не могла связно размышлять о его поведении. Позже, позже, я обязательно бы оценила его заботу. Но в данный момент мне казалось, что моя голова скоро лопнет.

Иван ничего не ответил, но я слышала какие-то звуки на заднем плане, и примерно через секунду, или минуту ощутила движение у своих ног. Через некоторое время после этого с меня стащили один из моих коньков, а за ним и второй. Я не стала просить, чтобы парень снимал их осторожнее. Просто промолчала.

Затем Иван произнес:

– Сядь, Пончик.

Очевидно, он не считал, что мне реально плохо, раз опять назвал меня этим прозвищем.

Я последовала его просьбе. Вернее, попыталась, потому что мое тело не хотело двигаться. Ему нужны были: отдых, сон, обильная рвота, аспирин, холодная ванна, а затем горячая. Именно в таком порядке.

Иван издал раздражённый звук, потом рукой обхватил мою шею, приподняв голову выше.

А сам присел на диван.

И положил мою голову... на свои колени.

– Вот, выпей, – приказал мой напарник, когда что-то гладкое и твердое коснулось моей нижней губы.

Я открыла глаза и увидела, что парень держит стакан у моего рта. Затем потянулась к нему, все еще чувствуя слабость, ужасную слабость, чтобы забрать питье, потому что одно дело было держать голову у Ивана на коленях, но совсем другое – позволить ему поить меня. Я сделала глоток, а следом еще один. Мое горло кольнуло в знак протеста.

– И вот ещё, – через секунду произнёс он. В его руке лежали две белые таблетки.

Я перевела взгляд на его дурацкое красивое лицо.

Иван закатил глаза.

– Нет, это не мышьяк.

Мой взгляд все еще был сосредоточен на его лице.

– Я не собираюсь отправлять тебя на тот свет до окончания чемпионата мира, ясно? – добавил мой партнер, но это прозвучало не так остроумно, как его обычные шуточки.

Закрыв оба глаза сразу, я понадеялась, что он воспримет это как знак согласия, и открыла рот, позволив ему положить таблетки на мой язык. Потом запила лекарство тремя болезненными глотками воды. И снова опустила голову на колени Ивана.

– Спасибо, – вновь пробормотала я.

В ответ послышалось нечто, похожее на «угу». Затем, должно быть, парень пальцами коснулся моих волос, погладив меня по голове. Нежно-нежно... пока не зацепился за что-то.

– Ай! – прошипела я, распахнув глаза, чтобы увидеть, как напарник сгорбился надо мной, рассматривая мою причёску с разочарованным выражением на лице, и тут же опять дернул меня за волосы.

– Что там такое? – пробормотал он, дергая волосы снова и снова.

Я вздрогнула, когда Иван потянул в очередной раз.

– Резинка для волос?

Парень снова дернул меня за волосы, при это вырвав мне несколько волос. Всего-то около сотни.

– Она такая тугая.

– Да быть не может, – прохрипела я, неуверенная, что он вообще меня слышит.

Иван скорчил гримасу, в последний раз потянул меня за волосы, прежде чем снять резинку, а вместе с ней еще штук двести волосков, и победоносно поднял её вверх.

– И как у тебя голова не болит от неё? – спросил он, глядя на черную резинку так, словно это была какая-то непонятная дрянь, невиданная им ранее.

Парень действительно никогда не видел резинок для волос у своих предыдущих партнерш?

Мда. Подумаю об этом позже.

– Иногда, – прошептала я ему. – В любом случае у меня нет выбора.

Выслушав моё объяснение, Иван нахмурился, а затем опустил руку, и резинка куда-то исчезла. Когда он снова поднял ладонь, в ней уже ничего не было. Закрыв глаза, я почувствовала, как Луков вернулся к моим волосам, продолжая поглаживать их, начиная с центра головы, которая покоилась у него на коленях. Мне это нравилось: его колени под моей головой, а пальцы в моих волосах. И когда он прикоснулся ко мне, из меня вырвался тихий стон.

Я, должно быть, задремала, потому что очнулась, когда что-то уткнулось мне в губы. Пришлось открыть глаза, обнаружив при этом, что моя голова все ещё находилась у Ивана на коленях, а сам он держал в руке градусник прямо у меня перед носом. Мой напарник выжидающе приподнял брови, поэтому я открыла рот и позволила ему засунуть туда термометр, а затем сомкнула губы.

– Ей нужно к врачу, – заявил Иван, глядя на… тренера Ли, сидевшую прямо на кофейном столике с обеспокоенным лицом. – Ее должен осмотреть врач.

Я даже не слышала, как вошла Нэнси.

И только потом обратила свое внимание на слово, которое использовал в разговоре Иван: «врач».

– Согласна, – ответила тренер, уже роясь в кармане, чтобы достать телефон. – Позвоню доктору Денг, а потом Симмонсам, чтобы они перенесли встречу.

Иван опустил глаза вниз и строго посмотрел на меня.

– И не говори, что тебе жаль, – но прежде чем я успела вставить хоть слово, он продолжил беседу с Ли. – Скажи врачу, что это срочно. Привезу Жасмин, как только откроется клиника. И попроси Симмонсов оставить окно в своём расписании. Я позабочусь, чтобы оно у них было.

Нэнси кивнула, вытаскивая телефон, чтобы кликнуть по экрану.

Тем временем я покачала головой, ожидая, когда градусник подаст сигнал, чтобы можно было говорить. Тренер Ли все еще висела на телефоне, когда устройство, наконец, сработало. Дисплей показал тридцать девять и семь.

Ну, супер.

– Никакого врача, – сказала я им обоим, когда Иван забрал у меня градусник, чтобы взглянуть на показания.

Парень пристально рассматривал меня своими голубыми глазами в течение пары секунд, прежде чем вернуться к термометру.

– Иван, никакого врача.

– Ты поедешь к врачу, – ответил мой партнер, и его лицо напряглось, когда он увидел цифры на экране, после чего скомандовал Ли: – Скажи им, что ее лихорадит, и температура почти сорок.

Бессмысленно облизывая губы, я взглянула в его лицо. Меня бросало то в жар, то в холод, и хотелось скинуть с себя одеяло. Или по крайней мере перетащить его поближе к моей шее.

– Не надо врача, – я сглотнула, на мгновение закрыла глаза и продолжила. – Пожалуйста.

Иван погладил рукой мои распущенные волосы, а затем уставился на меня.

– Ты хочешь, чтобы тебе стало лучше или нет?

Я попыталась бросить на него стервозный взгляд, но не смогла заставить работать лицевые мышцы.

– Нет, мне нравится чувствовать себя дерьмом, пропускать тренировки и все портить.

Иван вскинул густые брови, словно говоря «да неужели».

– Забудь об этом. Ты пойдешь к доктору. Тебе нужны лекарства, и чем скорее ты их примешь, тем лучше, – на мгновение парень поджал губы, а затем добавил: – Чтобы мы могли вернуться к хореографии. Когда ты поправишься.

Вот же ублюдок. Он точно знал, что сказать, чтобы заставить меня слушаться его. Боже.

– Эй, погоди, мне нужно будет отлежаться только сегодня, но завтра…

– Закрыли вопрос, – мой напарник моргнул. – Почему ты не хочешь идти к врачу? – затем прищурился. – Клянусь, если ты боишься иголок…

Я застонала и начала качать головой прежде, чем остановиться, потому что движение вызвало тошноту.

– Не боюсь я иголок, за кого ты меня принимаешь? За себя? – прошептала я.

Тренер Ли тихо разговаривала по телефону, но никто из нас не обращал на нее внимания.

– Ну, значит, тебе все же придётся показаться доктору.

Закрыв глаза, я решилась сказать ему правду, потому что, в конце концов, Иван все равно бы вытянул ее из меня, а слушать его ворчание мне не хотелось.

– У меня нет страховки. И в данный момент я не могу позволить себе оплатить врача. Серьезно, со мной все будет хорошо. Просто дай мне один день. И все пройдет. Моя иммунная система обычно никогда меня не подводила.

Он моргнул. Затем взглянул вверх, снова опустил глаза и покачал головой, пробормотав:

– Упрямая ослица...

– Отвали, – прошептала я.

Иван прошипел:

– Сама отвали. Я оплачу визит к врачу и лекарства. Не будь идиоткой.

Я закрыла рот, смирившись с болью в горле и болезненным чувством в груди от его выбора слов.

– И вовсе я не идиотка. Называй меня как хочешь, только не идиоткой.

Либо Луков просто проигнорировал меня, либо ему было плевать.

– Нет, ты – идиотка, и да, мы поедем к врачу. Не позволяй своей гордости давить на себя.

Вот насколько плохо мне было, раз я даже не стала с ним спорить. К сожалению, парень был прав. Так что я просто закрыла глаза и пробормотала:

– Хорошо. Но я верну тебе долг, – пришлось сглотнуть. – Примерно через год.

Иван что-то пробубнил себе под нос, и это прозвучало не очень мило, однако он все ещё продолжал гладить мои волосы, осторожно перебирая пальцами пряди, как будто последнее, чего ему хотелось, это причинить мне боль. На этот раз. Ощущение было приятным.

– Они смогут принять ее в полдень, – наконец сказала тренер Ли. – Нужно сбить температуру. Ты уже дал ей жаропонижающее?

– Да, – ответил мужчина, на чьих коленях лежала моя голова.

Они продолжали перешептываться друг с другом, но их слова были слишком тихими, чтобы отвлечь меня от мыслей о том, сколько нужно заплатить Ивану, чтобы он продолжал вот так гладить мои волосы. Прикосновение к моей щеке вырвало меня из размышлений.

– Хм?

– Пора вставать, – произнёс Иван. – Тебе нужно принять душ.

Встать?

– Спасибо, но нет.

Наступила пауза, а затем он продолжил:

– Я не спрашивал. Вставай.

– Не хочу, – заскулила я.

– Ладно, – согласился напарник слишком легко. – Тогда я отнесу тебя туда на руках.

– Обойдусь.

Иван погладил меня по голове, затем схватился за краешек полотенца у меня на лбу и убрал его, скользнув по коже пальцами рук, которые я выучила наизусть, и которые никогда еще не были настолько нежными. Его голос прозвучал низко, когда он ответил:

– Знаю, что ты не хочешь, и что тебе плохо, но нужно встать, Ёжик. Необходимо сбить твою температуру.

Я застонала и проигнорировала это прозвище.

Иван вздохнул, продолжая по-прежнему гладить мои волосы.

– Вставай. Хотя бы ради меня.

– Нет.

Раздался смешок, и я почувствовала еще одно поглаживание рукой.

– Никогда бы не подумал, что ты такой ребёнок, когда болеешь, – произнес парень, как мне показалось, удивлённым голосом. Но я не могла сказать точно. Потому что пыталась оценить, насколько хреновым было мое самочувствие.

– Угу,– согласилась я, ведь мама всегда говорила то же самое. Серьёзно. Она тот еще нытик. Я не часто болела. И никогда не пыталась привлечь внимание... Даже если мать была готова обратить его на меня. Но она больше беспокоилась о моей сестре, чем обо мне, даже когда я подхватывала легкую простуду или кашляла. И меня это не сильно задевало.

– Ты собираешься вставать? – спросил Иван, прикасаясь к моему лбу с шипением. Я не была дурой, чтобы не понимать, что это значило – температура все еще оставалась высокой.

– Нет, – повторила я, перекатываясь на бок, так что моя щека прижалась к его бедру, а нос оказался рядом с промежностью. С тем же успехом у Ивана вообще могло не быть члена, потому что в данный момент меня это не волновало.

– Не собираешься вставать самостоятельно?

– Нет.

Наступила пауза, и послышался смешок, когда он, наконец, проскрежетал:

– Ну раз ты настаиваешь.

А я настаивала. И еще как, особенно после того, как по всему моему телу пробежала еще одна волна дрожи, а спина отозвалась болью, как это обычно бывало после неудачного сезона или настоящей болезни. В общем, вставать я не собиралась.

Но у Ивана имелись другие планы.

Планы, согласно которым он выскользнул из-под меня, пока я стонала в знак протеста из-за потери самой неудобной подушки в мире, но, как вы понимаете, «нищим выбирать не приходится», так что я бы воспользовалась этим твердым бедром и впредь в любой другой день. Иван вновь просунул руки под мою спину и колени. Затем поднял меня и пошел в ванную. Каждый его шаг казался уверенным и спокойным.

И я не стала спорить. Абсолютно.

Позже мне, возможно, станет стыдно, что я ни коим образом не попыталась облегчить ему нагрузку; вместо этого просто висела, как ребенок, которого несут в постель после долгой поездки на машине, положив голову на плечо парня, пока меня пробирал озноб. Я могла бы пойти сама, конечно могла бы. Но не желала. Не тогда, когда Иван сам вызвался мне помочь.

Даже от простого ощущения его теплого тела рядом мне становилось немного лучше.

Иван открыл дверь, которую я раньше не заметила, и занёс меня в ванную. Там не было ничего особенного, просто душевая кабина с раковиной и унитазом. Иван присел на корточки, а когда медленно поставил меня на ноги, у меня закружилась голова.

– Тебе нужен холодный душ, – сказал он, обнимая меня за плечи.

– Фу, – пробормотала я, закрывая глаза. Он был прав. В тех редких случаях, когда мне случалось наблюдать за другими людьми с высокой температурой, было ясно, насколько жар мог быть опасен. Не стоило уничтожать еще больше клеток мозга. Новая волна дрожи пробежала по моему телу, и Иван отпустил меня, шагнув к кабине, чтобы повернуть ручку душа.

– Заходи, – настаивал он.

Я попыталась поднять руки, но когда не смогла сдвинуть их больше чем на пару сантиметров от своего тела, просто опустила обратно. Боже. Мой организм был измотан как никогда.

Сглотнув, я снова открыла глаза и подумала: «К черту все. Приму душ в одежде». В моей спортивной сумке лежала сменная одежда. Так что Ли или Иван могли бы принести ее. Стараясь изо всех сил изобразить радость, как на Рождество, я шагнула вперед и споткнулась, прищурив глаза, потому что свет был ужасно ярким.

Однако прежде чем, смогла войти в кабинку в носках, Иван поднял руку, преграждая мне путь.

– Что ты делаешь? – спросил он.

Я посмотрела на него.

– Собираюсь зайти внутрь.

– Но ты же полностью одета.

– Нет сил раздеться, – ответила я хрипло.

И не упустила из виду, как он закатил глаза.

– Я помогу тебе.

– Ладно, – прошептала я, не раздумывая. Да и зачем? Его руки ежедневно касались моего тела, он уже видел меня голой, одетой на половину и даже в облегающей одежде. Стесняться было нечего.

Парень колебался лишь мгновение... а затем слегка улыбнулся. Он сделал шаг в сторону, чтобы встать рядом, глядя на меня со своей забавной полуулыбкой, и потянулся к краю моей майки. И прежде чем кто-то из нас успел все обдумать, Иван потянул ее вверх.

В отличие от других фигуристок, которые также обладали маленькой грудью, я всегда носила спортивный бюстгальтер. Мне нравилась его поддержка, так как не хотелось, чтобы моя грудь тряслась, пока я отрабатывала акробатические элементы. Даже если трястись особо было нечему.

Если Иван и удивился, увидев под моей одеждой спортивный бра, это никак не отразилось на его лице.

С другой стороны, если бы на моем месте был он, скорее всего, я помогала бы, прикрыв глаза, тем самым пропуская все зрелище.

Иван тем временем добрался до верхней части моего трико, и, схватившись за резинку, стянул его до колен, а затем стащил полностью. В тот момент, когда я уже собиралась снять носки самостоятельно, Иван, сидя на корточках, поднял одну мою ногу и стянул тонкий носок с повязкой, которые я надела этим утром, скользнув большим пальцем руки по своду стопы, прежде чем опустить мою ногу и проделать все то же самое со второй. Его взгляд вроде как задержался на моих пальцах, и будь у меня силы, я бы поджала пальцы ног, на ногтях которых виднелся блестящий розовый лак. Тот факт, что Иван посмотрел на меня и улыбнулся, немного сбивал с толку, но я не стала задумываться об этом. Мой желудок скрутило, и мне едва удалось сдержать рвотный позыв того небольшого количества пищи, что получилось запихнуть в себя этим утром.

Луков хмыкнул, сжал мою пятку и опустил ногу на пол.

– Заходи внутрь, чемпион.

***

Я крепко спала, когда что-то (или кто-то) постучало мне по лбу. Сильно.

Затем это что-то (или кто-то) стукнуло меня еще три раза подряд. Ритмично. И этот факт заставил меня распахнуть глаза.

Кто-то стучал мне по лбу.

И этим «кто-то» оказался Иван.

Мой партнёр стоял, склонившись надо мной, и держал кулак в паре сантиметров от моего лица. Засранец ухмылялся. Прямо мне в лицо.

– Просыпайся, Инфекция. Время для аспирина.

Я моргнула. Затем посмотрела на потолок позади него, пытаясь осмыслить, что, черт возьми, происходит. Именно в тот момент моя голова решила напомнить о себе адской болью. Я вздрогнула, вспомнив, что меня мучила лихорадка. До сих пор. Если дрожь, которая прошла по моему телу, что-то значила.

Я была больна. Врач сказала, что это вирус. Иван отвез меня в клинику, а потом заехал в аптеку, чтобы купить лекарства, пока меня трясло в его машине. Затем напарник подкинул меня домой. В пустой дом, так как мама и Бен уехали греться на пляже и веселиться, о чем мне только оставалось мечтать.

Вместо этого, я валялась в своей комнате под одеялом, а мой лоб, по всей видимости, использовался в качестве барабана Бонго, и кое-кто этим явно наслаждался.

– Который час? – спросила я, пытаясь пододвинуться к изголовью кровати, моргнув и едва заметив, как хрипло звучал мой голос. Все стало еще хуже, чем раньше.

– Самое время для того, чтобы принять аспирин, – ответил он, мотая из стороны в сторону кулаком, которым стучал по моему лбу.

Застонав, я попыталась перевернуться на бок, чтобы снова заснуть, но Иван схватил меня за плечо и вернул в исходное положение.

– Еще две таблетки, и ты сможешь снова поспать, – парень попытался пойти на компромисс.

– Нет.

Взгляд ледяных глаз не отрывался от меня, а выражение лица Ивана было счастливее некуда. Однако его голос звучал не так игриво.

– Прими таблетки, Жасмин.

Я закрыла глаза и застонала от боли в спине и плечах.

– Нет.

Парень вздохнул.

– Прими эти гребаные таблетки. Твоя температура все еще высокая, – приказал он, продолжая держать меня за плечо, потому что прекрасно знал, что как только появится шанс, я сразу же попытаюсь отвернуться. Проклятье. Неужели мои действия были настолько предсказуемы?

– У меня ужасно болит горло, – прошептала я, используя свои слова как оружие против него.

Мой напарник вздохнул и снова выставил ладонь.

– Я не купил аспирин для детей. Ну, давай же, выпей лекарство.

Я прикрыла один глаз, а другой оставила открытым, прошелестев при этом:

– Не хочу.

Клянусь, на лице Ивана появилась улыбка, которая тут же исчезла, вернув лицу обычное выражение. Парень снова решил покомандовать мной для моего же блага.

– Они тебе нужны, – напомнил он мне. Я продолжала смотреть на него одним глазом. – Твой ответ?

– Нет, – сказала я достаточно громко, чтобы мой партнёр услышал.

Иван дернул челюстью и прищурил глаза.

– Твоя мама предупреждала меня, что ты – заноза в заднице, когда болеешь.

Ее слова меня не удивили. Я всегда вела себя как нытик, когда болела. Поэтому даже не стоило тратить свое дыхание на ответ.

Интересно, когда это Иван успел поговорить с моей мамой?

И как только я задумалась об этом, то тут же решила, что мне все равно.

А потом меня осенило.

– Я забыла позвонить…

– Твоя мама сама позвонила твоему боссу, – прервал меня Иван. – А теперь выпей уже, наконец, таблетки.

– Неа.

– Хочешь играть в эту игру? Без проблем, поиграем вместе, – непринужденно ответил мой партнер, вдруг вынудив меня задаться вопросом, а не облажалась ли я. Затем он продолжил: – Ты выпьешь их.

Я сглотнула и поморщилась от боли в горле, которое тут же напомнило о себе.

Иван послал мне странный взгляд, который меня обеспокоил. Затем парень подчеркнул свои слова угрозой. Его голос звучал низко, когда он произнес:

– Ты возьмешь их, или я тебя заставлю.

Черт.

– Сучоныш, – прошептала я.

Засранец засиял от счастья, буквально расплывшись в лучезарной улыбке и полностью осознавая, что его шантаж подействовал. Целиком и полностью.

– Готова?

Я открыла рот, одарив парня самым мерзким взглядом, на который была способна, хотя, скорее всего, выглядела как птенчик, ожидая, пока Иван забросит таблетки мне в рот, прежде чем передать стакан воды. Сделав три глотка, я проглотила лекарство и вернула стакан. Он поставил его на тумбочку, прежде чем повернуться ко мне, устроившись поудобнее на моей постели, где сидел с тех пор, как я проснулась.

– Чувствуешь себя лучше? – спросил мой партнер.

– Немного, – прошептала я, потому что так и было. Совсем чуть-чуть. Головная боль стала уже не такой сильной, и хотя озноб еще чувствовался, мне показалось, что болезнь пошла на спад. По крайней мере, я на это надеялась. Нужно было поправиться как можно скорее. Эта мысль не выходила у меня из головы.

Иван одарил меня крошечной улыбкой, а тыльной стороной пальцев нежно провёл по моему лбу.

– Температура начала спадать. Когда я измерял час назад, было уже тридцать восемь и восемь.

Он проверил ее час назад? Боже, я была в отключке.

Иван повернул руку и коснулся моей щеки кончиками холодных пальцев.

– Хочешь положу мокрое полотенце на лоб?

– Нет, – ответила я, через секунду добавив. – Спасибо.

Это вызвало у него еще одну улыбку.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Почувствовать себя лучше.

– Завтра тебе станет лучше, – ответил он.

– А надо сейчас.

Иван закатил свои серо-голубые глаза.

– Завтра, – заявил он, упираясь бедром в кровать. – Внизу тебя ожидает суп.

Я не смогла удержаться и нахмурилась.

– Сам приготовил?

– Не смотри на меня так, будто я пытаюсь тебя отравить. Если бы хотел, то уже сделал бы это, – парень вновь коснулся моего лба кончиком пальца. – Его принес муж твоего брата.

Я улыбнулась, подумав о милом чудесном Джеймсе.

– О, да, он готовит лучший суп на свете.

– Пахнет отлично. Джеймс хотел повидать тебя, но ты спала.

Я дернула на себя одеяло. Мои мышцы протестовали против этого движения, но каким-то образом у меня получилось натянуть его почти до подбородка.

– Он – лучший.

Иван моргнул.

– Думаешь, кто-то может быть в чем-то лучшим?

– Конечно, – ответила я. – Например, моя мама. И Руби. И Тали, когда у нее нет девчачьих заскоков, – немного подумав, я снова сглотнула. – Тренер Ли хороша. И наверняка мои братья. Аарон, кстати, просто великолепен. Так что он тоже в списке.

Иван засопел, а потом занял еще больше места на моей кровати. Наблюдая за мужчиной, я даже подвинулась в сторону, чтобы дать ему пространство, при этом задаваясь вопросом, какого черта он творит. Свою руку Луков примостил рядом с моим локтем и спросил, слегка колеблясь, что было совсем на него не похоже: