Текст книги "Прекрасный хаос"
Автор книги: Маргарет Штоль
Соавторы: Ками Гарсия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
– Как первый день в школе? – осведомился отец с набитым ртом.
– Вполне, – ответил я, разглядывая кусок цыпленка на вилке.
Все было нарублено очень мелко. Начинка состояла из перемешанных, трудно отличимых друг от друга, кусочков курицы и овощей. Черт! Эмма всерьез взялась за кухонный нож. Плохой знак! Запеканка говорила о том, что днем Эмма пребывала в ярости, и мне стало жаль несчастную доску для резки. Я взглянул на пустую тарелку Эммы и понял, что она сегодня вряд ли присядет за стол поболтать с нами. Нервно сглотнув, я выдавил:
– А ты как, Эмма?
Она стояла у кухонной стойки и свирепо мешала салат. Я немного испугался за нашу треснутую стеклянную миску.
– Ничего.
– А у меня был просто потрясающий день, – спокойно произнес папа, глотнув молока из стакана. – Утром, когда я проснулся, меня осенило! И сегодня в университете я написал заявку на работу над новой книгой.
– Да? Класс! – порадовался я, взял салатницу и обреченно посмотрел на обильно политые маслом помидоры.
– Она будет о Гражданской войне. Возможно, мне удастся использовать кое-что из наработок твоей мамы! Надо побеседовать о ее материалах с Мэриан!
– Пап, а как она будет называться?
– «Восемнадцатая луна»! Правда, забавно: слова сами зазвучали у меня в голове! Как тебе этот вариант?
Миска выскользнула у меня из рук, ударилась о стол и разбилась. Листья салата вперемешку с осколками стекла сверкали вокруг моих кедов, засыпав собой паркет.
– Итан Уот!
Не успел я и глазом моргнуть, как Эмма принялась подметать мокрое, скользкое и потенциально опасное месиво. Всегда она так… Я присел на корточки, чтобы помочь ей, и она едва слышно прошипела мне на ухо:
– Молчи!
Она будто заткнула мне рот корочкой от старого пирога.
Я лежал в кровати, уткнувшись лицом в подушку. После ужина Эмма заперлась в своей комнате, что могло означать только одно: она не собирается выяснять, что творится с отцом.
«Эль, что это значит?!»
«Не знаю…»
Лена говорила со мной с помощью кельтинга, а мне казалось, что она сидит возле меня: настолько явственно я слышал ее голос. Почему ее сейчас нет рядом со мной?
«Мы когда-нибудь говорили при нем о песнях? Неужели мы проболтались?»
У меня имелся еще кое-какой вариант, о котором я старался не думать. Лена быстро ответила:
«Нет, Итан, мы соблюдали осторожность».
«Значит, если он говорит о восемнадцатой луне…»
«…то наверняка не по своей воле», – одновременно вырвалось у нас.
А почему бы нет? Темные чародеи убили мою мать. Папа, недавно вернувшийся к нормальной жизни, может стать для них легкой добычей. Однажды он уже подвергался опасности. Что же делать?
Мама погибла, но она нашла способ помочь, посылая мне особые песни-предсказания. Но эта весточка поступила не от мамы.
«Эль? Как думаешь, может, это своего рода предупреждение? От Абрахама?»
«Возможно. Или от моей чудесной мамочки».
То есть – от Сэрафины. Лена почти никогда не называла мать по имени, и я понимал ее.
«Эль?»
Лена не ответила. Я лежал в темной спальне, надеясь, что весточка была именно от них. Они – это уже известные нам демоны. А об остальных существах чародейского мира я боялся даже и помыслить.
«Итан, ты спишь?»
«Нет».
«Почитай мне, пожалуйста».
Я улыбнулся, пошарил рукой под кроватью и вытащил наугад одну из валяющихся на полу книжек. Роберт Фрост, любимый поэт Лены. Я открыл том на первой попавшейся странице:
Я не останавливался, чувствуя, как сознание Лены доверчиво прильнуло к моему, как будто она положила голову мне на плечо. Мне хотелось, чтобы это длилось вечно. С ней мне не так одиноко. Каждая строчка была словно написана про нее, по крайней мере.
Вскоре Лена уснула, а я ворочался с боку на бок. На улице стрекотали сверчки. Наконец, меня осенило, что на самом деле меня донимает скрежет саранчи. Просто чума, или как там их называла миссис Линкольн… Звук напоминал жужжание миллионов циркулярных пил, которые планомерно уничтожали мой город и его окрестности. Постепенно треск стих и превратился в тихие аккорды до боли знакомой мне песни. Впервые я услышал ее незадолго до знакомства с Леной. «Шестнадцать лун» привели меня к ней, продолжая звучать у меня в голове. Я не мог спрятаться от нее точно так же, как Лена не могла сбежать от предначертанной ей судьбы. Эти мелодии посылала мне мама – человек, которому я доверял больше всех на свете.
Восемнадцать сфер, восемнадцать лет,
Из предвечных миров появился на свет
Тот, кто сам выбрал: рожденье иль смерть.
Содрогнувшись, земли расколется твердь…
Я безуспешно пытался понять смысл загадочных слов. «Из предвечных миров» – значит речь идет не о человеческой реальности. Но кто же появится из другого измерения?
Но Лена уже сделала свой выбор! Поэтому – это либо не она, либо ей предстоит принять очередное решение. И меня очень беспокоила последняя строчка. «Земли расколется твердь…» Только такой катастрофы нам еще не хватало… Разве мало тех бед, которые на нас обрушились?
Почему рядом нет мамы, которая бы все мне объяснила?
12.09
Дома из стекла и камня
Сом уставился на меня остекленевшими глазами и в последний раз дернул хвостом. С одной стороны от рыбины красовалась внушительная тарелка с кусочками жирного сырого бекона, а с другой – блюдо сырых прозрачно-серых креветок. Рядом стояла миска с кашей быстрого приготовления, которую пока не залили кипятком. Венцом кулинарных шедевров, безусловно, была водянистая яичница – размазанные желтки плавали в полузастывшем студенистом белке. «Странный завтрак, даже для Равенвуда», – подумал я и взглянул на Лену. Она сидела за противоположным концом стола. Казалось, половина еды сейчас уплывет с тарелок. Подобные яства с точки зрения обитателей Гэтлина – несъедобные, и их вывод вполне логичен.
Я снова уставился на свою порцию. На салфетке внезапно материализовался высокий хрустальный бокал с шоколадным молоком. На фоне жутковатой глазуньи оно выглядело не слишком привлекательно. Лена поморщилась:
– Кухня? Что еще?!
В соседней комнате кто-то раздраженно загремел посудой – Лена раздразнила таинственного повара Равенвуда, которого мне не довелось ни разу увидеть воочию.
– Я же тебе говорила, – повернулась ко мне Лена. – Мы медленно, но верно катимся в ад. И с каждым днем все становится хуже, чем раньше.
– Не расстраивайся! Давай заедем в «Стой-стяни», купим булочки. – Я утешил ее, хотя у меня от одного вида сырого бекона сразу же пропал аппетит.
– Кухня старается. Последнее время ей, как и остальным, приходится нелегко. Вчера Дельфина разбудила меня посреди ночи воплями, что англичане подступают к дому, – раздался вдруг знакомый голос.
По ковру прошуршали тапочки, скрипнул стул – и перед нами появился Мэкон Равенвуд собственной персоной, с увесистой стопкой газет в руках. Он приподнял чашку, в которой мгновенно возникла субстанция, напоминающая зеленый бульон. Следом за Мэконом в комнате появился Страшила и свернулся калачиком у ног хозяина.
– Райан рыдает! Она боится, что ее способности никогда к ней не вернутся, но бедняжка в этом не признается. Дядя Барклай лишился дара превращения! Тетя Дель считает, что он даже ухмылку в улыбку не превратит.
– После завтрака, дорогая. А теперь нам стоит отложить насущные вопросы. На сколько баллов, по вашему мнению, светит солнце сегодня утром, [6]6
«How do you rate the morning sun» (англ.) – фраза из песни Робби Уильямса «Morning Sun» (2009).
[Закрыть]мистер Уот? – спросил Мэкон, приветствуя меня поднятой вверх чашкой.
– Простите, сэр? – переспросил я, ожидая подвоха.
– Робби Уильямс. Отличный певец, кроме того, сам пишет песни. Да и вопрос в последнее время для нас с вами весьма актуальный, – объяснил Мэкон и осторожно глотнул мутной жидкости. – Полагаю, я просто хотел пожелать вам доброго утра.
– И вам того же, сэр, – ответил я, стараясь не пялиться на дядю Лены.
Он был одет в шелковистый атласный халат или нечто в этом роде. Из нагрудного кармана его одеяния выглядывал краешек носового платка. Что тут сказать? Клетчатому махровому халату моего отца далеко до подобного одеяния.
– Смею предположить, что вы подбираете наиболее подходящее определение к моему домашнему жакету, – произнес Мэкон. – Я обрел возможность наслаждаться солнечными лучами и решил, что изысканная галантерея – не самое главное в жизни.
Я удивленно захлопал глазами, Лена заметила мою растерянность и объяснила:
– Дядя Мэкон имеет в виду, что ему нравится разгуливать по дому в пижаме. Верно, дядюшка? – уточнила Лена и чмокнула его в щеку. – Нам пора, а то булочки раскупят! Веди себя прилично, тогда я и для тебя парочку прихвачу!
– Ах, голод! – вздохнул Мэкон. – Как много неудобств!
– Ну как, хочешь? – не унималась Лена, закидывая на плечо рюкзак.
Мэкон промолчал и открыл первую попавшуюся газету:
– «Землетрясение в Парагвае», – провозгласил он и взял следующую – французскую. – «Сена пересыхает». Ясно. «Ледник на полюсе тает в десять раз быстрее, чем ожидали ученые». Что ж, а если верить финским журналистам, «Юго-восточное побережье США страдает от неожиданного нашествия саранчи».
Лена отобрала у него газету и водрузила перед дядей тарелку с белым хлебом:
– Ешь. Ты еще успеешь позавтракать, катаклизмы никуда не денутся.
Зеленые глаза новоиспеченного светлого чародея (в прошлом – инкуба) осветились любовью. Лена улыбнулась Мэкону особенной улыбкой, которая предназначалась только ему. Ведь Лена ничего не забыла. Они оба столько пережили! С того дня, когда Мэкон практически восстал из мертвых, она дорожила каждой минутой, проведенной вместе с ним. Я ни секунды в этом не сомневался и ужасно завидовал ей. Сейчас мы с мамой лишены такой возможности. Я ее уже не увижу. Никогда. Интересно, заметила ли бы она, что я помню тоже абсолютно все. Она часто читала мои книги, чтобы пообщаться со мной за ужином, проводила долгие часы в магазине «Синий велосипед» в Чарльстоне, стараясь найти для меня автора поинтересней…
– Итан, – позвала меня Лена.
Я очнулся от воспоминаний и взял рюкзак. Лена быстро обняла Мэкона и крикнула:
– Ридли, спускайся!
– Сэр, – произнес я, вставая и складывая салфетку.
– Осторожней, – с тревогой в голосе ответил Мэкон.
– Я присмотрю за ней.
– Спасибо вам, мистер Уот, – заявил он. – Будьте бдительны. Все далеко не так просто.
– Бдительны, сэр? В каком смысле?
– Если бы я знал…
Повисла пауза, а из коридора доносились громкие крики – Лена и бабушка ругались с Ридли. Мэкон бросил взгляд на кипу свежей прессы и выудил из нее очередную газету на неизвестном мне языке.
После «завтрака» мы покинули Равенвуд. День выдался очень странный. Сначала мы опоздали в школу. Дело в том, что мама Линка застукала его, когда он хотел украдкой выбросить еду в помойное ведро, и заставила сына просидеть над новой порцией еще столько же времени. Потом мы заехали в «Стой-стяни», и – о, ужас! – Фэтти, бессменного охранника школы «Джексон», не оказалось на месте! А ведь он в это время всегда сидит у себя в машине и перекусывает. Добравшись до кондитерского отдела, мы обнаружили, что на прилавке осталось шесть булочек – первый знак приближения конца света! В итоге мы задержались на двадцать минут, но мисс Хестер, которая могла отправить нас к директору, тоже куда-то исчезла. Лишь пузырек фиолетового лака для ногтей одиноко стоял на столе. Мне почудилось, что реальность отклонилась от привычного курса градусов на пять, причем не в ту сторону.
– Удачный денек! Дай пять! – воскликнул Линк, поднимая руку.
Я собрался ему ответить, но внезапно из-за угла показалась Ридли и направилась к женскому туалету. Готов поклясться, она переоделась в нормальную одежду и выглядела совсем как обычная девчонка! Я, в свою очередь, бросился по коридору, наконец-то добрался до класса и сел на свое место рядом с Леной, в «зоне видимости» миссис Инглиш. Но что-то было не так: либо с кабинетом, либо с миссис Инглиш. Весь урок наша учительница с пристрастием допрашивала моих одноклассников, сидевших в «мертвой зоне».
– «Это новое время. Ясное время. Мы больше не будем жить в сумерках… когда зло смешалось с добром и одурманило мир».
– Мисс Эшер, что же имел в виду Артур Миллер?
– Мэм? – в шоке уставилась на нее Эмили. – Мэм, вы что, не их спрашиваете, а меня? – пробормотала она, кивнув на Эбби Портер, Лену и меня.
– Я бы хотела, чтобы вы получили зачет по моему предмету, мисс Эшер. Будьте любезны ответить на вопрос.
«А если она не с той стороны глаз вставила утром?»
«Наверно», – улыбнулась Лена, не отрывая взгляд от блокнота.
– По-моему, Артур Миллер свихнулся бы от радости. Ведь теперь мы живем в совсем другое время.
Эмили, запинаясь, говорила правильные вещи про охоту на ведьм, совершенно забыв, что еще недавно она сама участвовала в травле Лены. Не выпуская из рук своего экземпляра «Сурового испытания», я украдкой посмотрел на миссис Инглиш и вздрогнул. Она прямо-таки сверлила меня ледяным взором.
Но на последних уроках все постепенно пришло в норму. Эмили с ненавистью шипела мне вслед. Иден и Шарлотта (третья и четвертая леди нашей школы) подпевали ей, как в старое доброе время. Ридли обнаружила, что Лена наложила на нее заклятье Facies Celata и сделала так, что ее безумные наряды казались остальным обычной одеждой. Теперь Ридли вновь стала похожа на себя: черная кожаная юбка, яркие пряди и так далее. Месть, вендетта – в общем, настоящая сирена. Мало того, когда прозвенел звонок, она потащила нас на тренировку баскетболистов, посмотреть, как Линк кидает мячик.
На сей раз о том, чтобы скромно тереться у входа в спортзал, и речи быть не могло. Ридли не успокоилась, пока не запихнула нас на центральные трибуны. Мы устроились в первом ряду, но Линк еще не объявился. Поэтому я порядком помучился, наблюдая за своими бывшими друзьями по команде. Лена и Ридли препирались, и на трибунах царило гораздо большее оживление, чем на площадке. В конце концов со скамьи запасных важно поднялся Линк.
– Ты наложила на меня заклятье Facies?! Как будто я простая смертная?! – визжала Ридли. – Думала, я не узнаю? Ты что, решила, я не просто беспомощная смертная, но еще и полная дура?!
– Нет, Рид! Мне бабушка велела заколдовать тебя после того, как увидела, в чем ты разгуливаешь по дому! – смущенно оправдывалась Лена.
– Вообще-то мы живем в свободной стране! – завопила Ридли, и ее щеки порозовели в тон розовым прядям волос. – По крайней мере, за пределами долбаного Гэтлина! Ты не имеешь права взять и переодеть человека во что хочешь! Особенно в это! – Ридли передернуло от отвращения. – Я тебе не Барби из коллекции Саванны Сноу!
– Рид, ты не обязана становиться такой, как они. Но не надо сильно отличаться…
– Бред! – оборвала ее Ридли.
– Нет!
– Ты посмотри на жалкое стадо овец! С какой стати меня должно волновать, что людишки обо мне думают?
В ее словах имелось здравое зерно: Линк пулей носился по площадке, а группа поддержки не сводила с него глаз, словно по команде поворачивая голову туда-сюда. Действительно, овечки! Ну и за игрой можно было и не следить: Линк с его суперспособностями забрасывал мяч в кольцо с любой точки поля.
«Итан, он очень высоко прыгает!»
Ага, как минимум на метр… Лена нервничала, но я-то знал, что Линк мечтал об этом всю свою жизнь.
«Точно».
«И бегает слишком быстро!»
«Да».
«И ты ничего не хочешь ему сказать?!»
«Нет».
Теперь его не остановить. Слухи распространяются моментально, поэтому новость о новом баскетбольном гении уже облетела всех, и на тренировку пришло полшколы. Я терялся в догадках: то ли в Гэтлине действительно так скучно, то ли наш Линкуб разучился прикидываться смертным. Саванна вскочила, подавая знак группе поддержки. Им тоже надо было тренироваться перед матчем, но Саванна нас огорошила. Она придумала новую речевку. Судя по всему, о ее трюке не подозревали ни Эмили, ни Иден, ни Шарлотта. Эмили вообще не пошевелилась.
Саванна помчалась к боковой линии, принялась лихо прыгать и кричать:
– Давайте крикнем «Эл»!
– Ладно, это не серьезно, – фыркнула Лена и поперхнулась лимонадом от неожиданности.
– Давайте крикнем «И»! – продолжала Саванна.
– Вряд ли, – покачал головой я. – С Саванной Сноу шутки плохи – она просто не понимает.
– Давайте крикнем «Эн»!
– У нас есть шансы не дослушать до конца. – Лена с опаской покосилась на сестру.
Ридли, не переставая, жевала свою резинку. Она проявляла поистине маниакальное упорство: такое же, как Ронни Уикс, который наклеивал на себя никотиновые пластыри, когда бросил курить. Чем выше подпрыгивала Саванна, тем быстрее двигались челюсти Ридли.
– Давайте крикнем «Ка»!
– И заткнемся! – не выдержала Ридли, выплюнула жвачку и приклеила ее под скамейку.
Спустя секунду она перелезла через заграждения трибун на площадку и гордо встала посередине на своих высоченных каблуках и тряхнула копной волос.
– О, нет! – простонала Лена и уже намеревалась кинуться к Ридли, но я схватил ее за руку и удержал:
– Эль, рано или поздно такое произойдет!
– Да что она творит! – возмущалась Лена.
Ридли препиралась с Саванной, затягивая на бедрах пояс с пряжкой, в которой застыло ядовитое членистоногое. Она напомнила мне гладиатора, занятого приготовлениями к битве. Я начал прислушиваться к их перепалке, но долго напрягаться не пришлось, потому что девчонки заорали на весь зал.
– У тебя что, проблемы? – напирала Саванна.
– Нет. Ну разве что одна, – усмехнулась Ридли, – и знаешь какая? Ты!
– Зараза! – завизжала Саванна, бросая на пол помпоны. – Хочешь подцепить себе парня – пожалуйста, на здоровье! Но Линк – один из нас!
– Барби, он уже мой! Но поскольку я изо всех сил стараюсь быть паинькой, то пока я просто предупреждаю тебя! Отвали от него!
– Не дождешься! – выпалила Саванна, расставив ноги пошире и скрестив руки на груди.
Девчонки таращились друг на друга, как боксеры в ожидании сигнала рефери к началу поединка.
– Они дерутся? – спросила Лена, прикрывая ладонью глаза.
– Э-э-э… только разминаются, – ответил я. – Сама посмотри.
Ридли неторопливо подняла с пола помпон и встряхнула его, как дохлого скунса. Группа поддержки под предводительством Саванны выстроилась за ее спиной в гимнастическую пирамиду.
Линк остановился посреди площадки. Игроки замерли.
«Эль, ты уверена, что сейчас подходящий момент поквитаться с ними?»
«А я ничего не делаю».
Саванна широко улыбалась. Эмили с хмурым видом залезла Сноу на плечи, другие девчонки последовали их примеру, как на автопилоте. Ридли махала помпоном над головой. Линк метко закинул мяч в кольцо. Зная Ридли, мы трое прекрасно понимали, что с минуты на минуту случится нечто ужасное.
«Эль, а Ридли может?..»
«Нет! Она больше не чародейка! Ее лишили дара!»
– Давайте крикнем… – Ридли нарочито помедлила, – …«Эр»!
Эмили, находившаяся на самом верху пирамиды, заметно покачнулась.
– А теперь «И»!!! – рявкнула Ридли.
Вся композиция задрожала, словно девчонки пытались изобразить волну.
– И сейчас мы крикнем «Дэ», – заключила Ридли, швырнув помпон на пол.
Эмили широко открыла глаза. Линк застыл на месте.
– Какое слово получилось, зайки? – подмигнула группе поддержки Ридли.
«Лена!»
Я резко встал со скамейки.
– Рид? – крикнул Линк, но она не обернулась.
Лена перелезла через заграждение и бросилась к Ридли.
Я следовал за ней, но нам не суждено было успеть вовремя.
Мы опоздали.
Пирамида рухнула и погребла под собой Саванну.
После этого события начали разворачиваться со сверхзвуковой скоростью. Гэтлину будто хотелось поскорее перевести девчачью ссору из разряда новостей в жанр исторической хроники. Кто-то вызвал «Скорую помощь», и Саванну отвезли в больницу Саммервилля. Говорили, что Эмили чудом осталась в живых – ведь она упала с большой высоты. Ученики шепотом повторяли словосочетание «травма позвоночника», но это оказались просто слухи. Судя по виду Эмили, ее позвонки остались целы и невредимы. Вероятно, Саванна смягчила ее падение – пожертвовав собой на благо группы. По крайней мере, так гласила легенда, которую передавали из уст в уста.
Линк навещал Саванну в больнице. Полагаю, он чувствовал себя виноватым. Он позвонил нам и сообщил официальный диагноз: «Она в норме, но в синяках». Потом Саванна послала маму домой за косметикой, и мы с облегчением вздохнули. По словам Линка, приятельницы Саванны его достали. Они приставали к нему, спрашивая, с кем из них, по его мнению, Саванна дружит дольше всех. Он сообщил нам все подробности:
– С девчонками порядок. У них типа очередь, кто и когда сидит у меня на коленках…
– Ладно тебе!
– И они, конечно, в шоке. Делаю, что могу, чтобы их успокоить.
– И как успехи?
Похоже, Линк и Саванна даже получили удовольствие от такой тренировки, хотя и по-разному. Когда Ридли догадается, где торчит Линк, можно ожидать крутых неприятностей. Неплохо, что Линк хорошо ориентируется в больничных коридорах… Я так, на всякий случай…
Линк повесил трубку. Мы с Леной направились к ней в комнату. Ридли находилась внизу, пребывая в полутрансовом состоянии. После школы «Джексон» спальня Лены показалась мне фантастическим местом. Стоило переступить порог, как прошедший день сразу выветрился из моей головы, как будто все случилось за миллион километров от Гэтлина. Но помещение тоже сильно трансформировалось. Лена как-то упоминала, что ее глаза поменяли цвет и она видит мир по-новому, поэтому и Равенвуд стал отзеркаливать ее чувства. Поместье отражало внутреннее состояние Лены и Мэкона.
Ее комната была абсолютно прозрачной и напоминала шалаш на дереве, построенный из стекла. Правда, снаружи я заметил знакомые деревянные ставни, увитые плющом. Двери и окна остались там, где и положено, но потолок испарился. На его месте появились стеклянные панели, которые можно было сдвинуть в любой момент. Днем ветер гонял по кровати сухие листья. Пол блестел синевой сентябрьского неба. Когда солнце жарило слишком сильно – лучи преломлялись, и в комнате возникало множество пылающих крошечных солнц. Они горели ослепительным огнем.
Я лег на постель, зажмурился, и мою кожу приятно охладило дуновение легкого ветерка. Конечно, это был не настоящий ветер, а чародейский бриз Лены, но какая разница? Я стянул через голову мокрую футболку и кинул ее на пол – стало еще лучше.
Я приоткрыл один глаз. Лена писала маркером на кровати у стеклянной стены. Слова повисали в воздухе. Я разобрал:
ни света, ни тьмы, ни тебя, ни меня,
и свет, и тьма, и ты, и я.
От одного вида ее почерка, который я запомнил еще до шестнадцатой луны, у меня поднялось настроение.
Мы выбрали нелегкий путь
Рас-ставаний и рас-стояний,
День рас-колотых сердец.
– Эй, – сказал я и перекатился на другой бок, – что за «день расколотых сердец»?
– Не волнуйся, не сегодня, – произнесла Лена. Я притянул ее к себе, и она упала рядом со мной на покрывало. Мои руки заблудились в ее длинных волосах, я провел большим пальцем по ее ключице. Мне нравилось прикасаться к ее коже, несмотря на то что прикосновение обжигало. Я впился в ее губы, Лена тихонько охнула, и я почувствовал, что начинаю задыхаться. Она погладила меня по спине, едва дотрагиваясь до обнаженной кожи.
– Я люблю тебя, – прошептал я ей на ухо.
Она, немного отстранившись, посмотрела на меня.
– Я никогда не любил никого так сильно, как тебя.
– Знаю, – положив голову мне на грудь, заявила Лена.
Мое сердце колотилось как безумное. Вдруг Лена дотянулась до моей скомканной футболки и сказала:
– Надень-ка ее, а то меня посадят под домашний арест. Думаешь, дядя Мэкон спит? Он, наверное, в туннелях с…
Лена запнулась, и я понял, кого она имеет в виду. Она помолчала и продолжала:
– Он у себя в кабинете, ждет, когда я зайду к нему.
Я вздохнул. Лена улеглась рядом и пробормотала:
– Не понимаю, почему я пишу такое. Слова сами появляются у меня в голове…
– Прямо как у моего папы. Бестселлер «Восемнадцатая луна»!
– Или как новая речевка, которую Саванна придумала в честь Линка. Ну и бред! – воскликнула Лена, прижимаясь ко мне.
– Давайте крикнем «Бэ-э-э-э»! Давайте крикнем «Эр-р-р-р»!
– Перестань, – вымолвила она, целуя меня в щеку, – и оденься!
Я начал натягивать футболку, но остановился и, внимательно глядя на Лену, поинтересовался:
– Уверена?
Она наклонилась, поцеловала меня в живот и быстро одернула ткань. Меня пронзила острая молниеносная боль. Я потянулся, чтобы обнять Лену, но она увернулась.
– Надо обо всем рассказать дяде Мэкону.
– О чем? Что Ридли затевает драки? Что она лишилась своих способностей, но в ее присутствии с группой поддержки происходят неприятности?
– А если она что-то замышляет? А ты бы просветил его насчет новой книги твоего папы, – предложила Лена.
Наши пальцы соприкоснулись, и я ощутил, как энергия начинает медленно вытекать из меня.
– А надо ли? В предыдущий раз как-то неудобно получилось. Может, у отца опять разыгралась фантазия.
Мне совершенно не хотелось думать ни о папе, ни о Ридли и Саванне Сноу. Мы молча добрались до ведущей в холл лестницы. Чем ближе к двери мы подходили, тем сильнее Лена замедляла шаг. Она ничего не имела против того, чтобы спуститься в туннели. Но она явно не желала, чтобы я оказался там один – без нее.
