Текст книги "Прекрасная тьма"

Автор книги: Маргарет Штоль

Соавторы: Ками Гарсия
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

Глава сорок первая
Двадцать второе июня. Свежая кровь

Проснулся я почти тут же. Меня разбудило шипение Люсиль. Я повернулся, Лена свернулась калачиком рядом со мной. Всё ещё было трудно поверить, что она здесь и что она невредима. Это было то, чего я хотел больше всего на свете, и теперь я это получил. Как часто такое случалось? Убывающая луна за окном моей спальни была такой яркой, что я мог видеть, как Ленины ресницы касаются щеки, когда она спит.

Люсиль спрыгнула с изножья кровати, и что-то шевельнулось в тени.

Силуэт.

Кто-то стоял у моего окна. Это мог быть лишь один человек, который на самом деле вовсе не был человеком. Я вытянулся в кровати по струнке. Мэйкон стоял в моей комнате, а Лена лежала под одеялом в моей постели. Ослабевший или нет, он меня убьет.

– Итан? – я узнал его голос в то же мгновение, как услышал его, хоть он и старался быть тихим. Это был не Мэйкон. Это был Линк.

– Что, чёрт возьми, ты делаешь в моей комнате посреди ночи? – прошипел я, стараясь не разбудить Лену.

– Я влип, приятель. Ты должен мне помочь, – тут Линк заметил Лену, свернувшуюся клубочком рядом со мной. – О, чёрт! Я и не знал, что вы… ну, знаешь.

– Спим?

– Хоть кто-то может спать, – он мерил шагами комнату, будучи чересчур нервным даже для него самого. Его рука была в гипсе, и беспорядочно покачивалась. Даже в тусклом свете, проникавшем в окно, я мог видеть, что он бледен, и лоб покрыт испариной. Он выглядел больным и даже хуже.

– Что с тобой случилось, друг? Как ты сюда попал?

Линк сел на старый стул у моего стола, затем опять встал. На футболке у него был нарисован хот-дог и надпись «УКУСИ МЕНЯ». Он носил её ещё с тех пор, как мы ходили в восьмой класс.

– Ты мне не поверишь, если расскажу.

Окно за его спиной было открыто, шторы колыхались, как будто внутри комнаты дул ветерок. Живот начал скручиваться в знакомый узел.

– А ты попробуй.

– Помнишь, как мальчик-вамп сцапал меня Адовой ночкой? – Линк говорил о ночи Семнадцатой Луны, которая для него навсегда останется «Адовой ночкой». К тому же это было название ужастика, который до смерти напугал Линка, когда ему было десять.

– Ага.

Линк снова начал мерить шагами комнату:

– Знаешь, он ведь мог меня убить, так?

Я не был уверен, что хочу услышать, к чему он клонит:

– Но не убил, и, наверное, он мёртв, как и Ларкин.

Джон исчез в ту ночь, но никто не знал, что случилось с ним на самом деле.

– Да, однако, если и мёртв, то оставил прощальный подарок. Даже два, – Линк склонился над моей кроватью. Инстинктивно я отпрянул назад, толкнув Лену.

– Что происходит? – она была полусонная, её голос – глубоким и хриплым.

– Расслабься, друг, – Линк потянулся ко мне и включил свет рядом с кроватью. – Что это тебе напоминает?

Мои глаза приспособились к тусклому свету, и я разглядел на бледной шее Линка две маленькие колотые ранки, отчётливый след двух гладких клыков.

– Он тебя укусил?! – я резко дёрнулся от него, стаскивая Лену с кровати и прижимая собой к стене.

– Так я прав? Вот дерьмо, – Линк сел на кровать, уронив голову в ладони. Выглядел он скверно. – Я превращусь в одного из тех кровососов? – он не сводил глаз с Лены, ожидая, что она подтвердит то, что он уже и так знал.

– Технически, да. Наверное, ты уже обращаешься, но это не значит, что ты станешь Кровавым инкубом. Ты можешь побороть это, как дядя Мэйкон, и питаться снами и воспоминаниями вместо крови, – Лена протиснулась из-за моей спины. – Успокойся, Итан. Он не собирается на нас нападать как вампир из одного вашего банального ужастика смертных, где все ведьмы носят чёрные шляпы.

– Мне хотя бы идут шляпы, – вздохнул Линк. – И чёрный цвет.

Лена села рядом с ним на край кровати:

– Он всё ещё Линк.

– Ты в этом уверена? – чем дольше я на него смотрел, тем хуже он выглядел.

– Ну да, знаю я эту чушь, – Линк расстроенно покачал головой. Было совершенно очевидно, что он надеялся, будто Лена скажет ему, что есть другое объяснение. – Вот дерьмо, мама вышвырнет меня из дома, когда узнает. Придётся мне жить в Колотушке.

– Всё будет нормально, дружище, – это была ложь, но что ещё я мог сказать? Лена была права. Линк всё ещё был моим лучшим другом. Он последовал за мной в Туннели, по этой причине он теперь и сидит здесь с двумя дырками в шее.

Линк нервно провёл рукой по волосам:

– Чувак, моя мама – баптистка. Думаешь, она разрешит мне остаться дома, когда узнает, что я демон? Она даже методистов не жалует.

– Может, она не заметит, – я знал, было глупостью говорить такое, но я хотя бы попытался.

– Конечно. Может, и не заметит, если я не буду выходить днём, потому что иначе моя кожа сгорит, – Линк потёр свои бледные руки, как будто уже мог чувствовать, как его кожа начинает шелушиться.

– Не обязательно, – Лена что-то подсчитывала в уме. – Джон не был обычным инкубом. Он был гибридом. Дядя Эм всё ещё пытается понять, что Абрахам с ним сделал.

Я помнил, что Мэйкон говорил о гибридах, когда спорил с Абрахамом на Великом Рубеже, что, казалось, было в прошлой жизни. Но мне совсем не хотелось думать о Джоне Бриде. Я не мог забыть, как видел его обнимающим Лену.

Во всяком случае, Лена ничего не заметила:

– Его мать была Кукловодом. Они могут трансформироваться – превращаться в практически любой вид, даже в смертных. Вот почему Джон мог выходить днём, тогда как другие инкубы вынуждены избегать солнечного света.

– Да? Так я что, типа, кровосос на четверть?

Лена кивнула:

– Наверно. То есть я не могу быть ни в чём уверенной.

Линк покачал головой:

– Поэтому я сначала и не был уверен. Я провёл на улице целый день, и ничего не случилось. Решил, это значит, что я не заражён.

– Почему ты сразу ничего не сказал? – это был глупый вопрос. Кто захочет рассказать друзьям, что его обратили в какого-нибудь демона?

– Я не понял, что он меня укусил. Просто подумал, что устал в схватке, но потом почувствовал себя странно и увидел отметины.

– Придётся тебе быть осторожным, друг. Мы немногое знаем о Джоне Бриде. Если он какой-то гибрид, то кто знает, что можешь ты?

Лена кашлянула:

– Вообще-то я довольно хорошо его знаю, – мы с Линком одновременно обернулись и посмотрели на неё. Она нервно крутила ожерелье. – То есть не то, чтобы хорошо. Но мы долгое время провели вместе в Туннелях.

– И? – я чувствовал, что закипаю.

– Он был по-настоящему силён и обладал некого рода магнетизмом, который сводил с ума девушек, куда бы мы ни пошли.

– Девушек вроде тебя? – не удержался я.

– Заткнись, – Лена слегка толкнула меня плечом.

– Теперь звучит не так плохо, – Линк невольно выдавил из себя улыбку.

Лена собиралась по памяти озвучить список качеств Джона – список, который, я надеялся, не был слишком длинным:

– Он мог увидеть, услышать и почуять то, чего не могла увидеть, услышать и унюхать я.

Линк сделал глубокий вдох и закашлялся:

– Чувак, тебе, правда, надо принять душ.

– Теперь у тебя есть сверхспособности, и это лучшее, что ты можешь? – я пихнул его. Линк толкнул меня в ответ, и я свалился с кровати на пол.

– Какого чёрта? – я привык, что обычно я клал Линка на лопатки.

Линк посмотрел на свои руки, удовлетворенно кивая:

– Точно, кулаки ярости. Как я всегда и говорил.

Лена взяла на руки Люсиль, которая забилась в угол:

– И ты, должно быть, способен Путешествовать. Ну, знаешь, материализовываться везде, где захочешь. Тебе не нужно будет пользоваться окном, хотя дядя Мэйкон говорит, что это более цивилизованно.

– Я могу проходить сквозь стены, как супергерой? – Линк существенно воспрял духом.

– Пожалуй, ты будешь весело проводить время, кроме того… – Лена сделала вдох и попыталась говорить буднично. – Больше ты не будешь питаться по-настоящему. И, исходя из того, что ты планируешь больше походить на дядю Мэйкона, чем на Хантинга, тебе придётся питаться человеческими снами и воспоминаниями, чтобы поддерживать своё существование. Дядя Мэйкон называет это несанкционированным извлечением информации. Зато у тебя будет уйма времени, потому что ты больше не будешь спать.

– Я не могу есть? Что я скажу своей маме?

Лена пожала плечами:

– Скажи ей, что стал вегетарианцем.

– Вегетарианцем? Ты что, ненормальная? Это ещё хуже, чем быть на четверть демоном! – Линк перестал мерить шагами комнату. – Вы это слышали?

– Слышали что?

Он подошёл к открытому окну и высунулся наружу:

– Серьёзно?

Раздалось несколько ударов по стене дома, и Линк втянул Ридли в окно. Я поспешил отвернуться, потому что большая часть её нижнего белья была продемонстрирована в тот или иной момент, пока Ридли перелезала через подоконник. Это было не самое грациозное её появление.

По-видимому, Ридли привела себя в порядок и вернула внешнее сходство с Сиреной, являлась ли она ею на самом деле или нет. Она опустила юбку и тряхнула своими светлыми с розовыми прядями волосами:

– Давайте-ка разберёмся. Вся компания здесь, а я, значит, должна оставаться в своей тюремной камере с псом?

Лена вздохнула:

– Ты имеешь в виду мою спальню?

– Да какая разница. Я не хочу, чтобы вы трое тусовались вместе и сплетничали обо мне. У меня и без того достаточно проблем. Дядя Мэйкон с моей мамой решили, что мне следует вернуться в школу, учитывая, что, по всей видимости, я больше не опасна ни для кого из вас, – было похоже, что Ридли вот-вот разрыдается.

– Но это не так, – Линк выдвинул для неё стул из-за моего письменного стола.

– Я чрезвычайно опасна, – Ридли проигнорировала его, плюхнувшись на мою кровать. – Вот увидите, – Линк усмехнулся. Он не очень на это рассчитывал, и это было так очевидно. – Они не могут заставить меня ходить в эту захолустную дыру, которую вы называете школой.

– Никто о тебе и не сплетничал, Ридли, – Лена села на кровать рядом с сестрой.

Линк опять начал шагать туда-сюда по комнате:

– Мы говорили обо мне.

– О чём именно? – он отвернулся, но Ридли, должно быть, уже что-то заметила, потому что в одно мгновение она пересекла комнату и повернула лицо Линка к себе. – Посмотри на меня.

– Зачем?

Ридли вглядывалась в его лицо словно Сивилла:

– Смотри на меня.

Когда Линк отвернулся, его бледная потная кожа попала в пятнышко проникавшего в комнату лунного света. Но этого было достаточно, чтобы увидеть следы укусов.

Ридли всё ещё держала его за лицо, но её рука дрожала. Линк опустил руку на её запястье:

– Рид…

– Это он сделал это с тобой? – её глаза сощурились. Хотя теперь они были голубыми, а не золотыми, и Ридли не могла никому внушить спрыгнуть с утёса, но выглядела она так, будто могла сбросить оттуда кого-нибудь. Нетрудно было представить её защищающей Лену в школе, когда они были детьми.

Линк взял руку Ридли и притянул её к себе, обхватывая за плечи:

– Ничего страшного. Может, теперь, когда мне не требуется сон, я время от времени буду делать домашнее задание, – Линк выдавил из себя улыбку, но Ридли не улыбнулась.

– Это не шутка. Джон, возможно, сильнейший инкуб в мире Магов, не считая самого Абрахама. Если Абрахам искал его, на то есть причина, – Ридли кусала губу, глядя на деревья за окном.

– Ты слишком уж волнуешься, детка.

Ридли стряхнула с себя руку Линка:

– Не называй меня «деткой».

Я откинулся на спинку кровати, наблюдая за этим двумя. Теперь, когда Ридли была смертной, а Линк – инкубом, она всё равно будет оставаться единственной недоступной ему девушкой и, пожалуй, единственной желанной. Одиннадцатый класс обещал быть занятным.

Инкуб в Джексон Хай.

Линк – самый сильный парень в школе, сводящий с ума Саванну Сноу всякий раз, когда входит в класс, без единого облизывания одного из леденцов Ридли. И Ридли, бывшая Сирена, которая, я был почти уверен, найдёт обратный путь к неприятностям, с леденцами или без. За два месяца до сентября, и впервые в своей жизни, я не мог дождаться первого школьного дня.

Линк был не единственным из нас, кто не мог заснуть этой ночью.

Глава сорок вторая
Двадцать восьмое июня. Рассвет

– Вы можете копать хоть чуточку быстрее?

Мы с Линком покосились на Ридли снизу, стоя на пару футов ниже ее во вновь разрытой могиле Мэйкона. В той, в которой он не провел и минуты. Я уже весь взмок, хотя солнце еще не взошло, Линк со своей новоприобретенной мощью едва покрылся бисеринками пота.

– Нет, не можем. И, да, конечно, я знаю, как ты нам признательна за то, что мы делаем это вместо тебя, детка, – Линк махнул своей лопатой в сторону Ридли.

– Ну почему обходной путь должен быть еще и таким долгим? – Ридли, скривившись, посмотрела на Лену. – Почему смертные такие потные и такие скучные?

– Ты и скажи, раз уж ты теперь смертная, – я швырнул лопату земли в направлении Ридли.

– Разве у тебя нет какого-нибудь заклинания для такого случая? – Ридли плюхнулась на землю рядом с Леной, сидевшей по-турецки возле могилы и изучающей книгу об икубах.

– Как вы, ребята, все-таки умудрились стянуть эту книгу из Lunae Libri? – Линк надеялся, что Лене удастся выяснить хоть что-нибудь о гибридах. – Сегодня ведь не выходной.

В последнее время у нас было немало проблем с Библиотекой магов.

Ридли одарила Линка таким взглядом, что будь она до сих пор Сиреной, он бы уже пал перед ней на колени:

– У него же есть подход к библиотекарю, забыл, Умник?

Стоило ей это сказать, как книга в руках Лены вспыхнула.

– Ой, нет! – она успела отдернуть руки и не обожглась.

Ридли затоптала пламя на книге. Лена вздохнула:

– Простите. Это само случилось.

– Она говорила о Мэриан, – ощетинился, на всякий случай, я.

Я отвел глаза и сделал вид, что меня очень занимает лопата. Мы с Леной, в общем, стали нами, такими, как были раньше. Не было и секунды, чтобы я не подумал о ее руке в моей руке, о ее лице, приближающемся к моему. Я больше не мог себе представить момента, когда бы ее голос не звучал в моем подсознании, после того, как я так долго его не слышал. Она была последним человеком, с которым я говорил, засыпая, и первым, с которым я говорил по утру. После всего, что мы пережили, я бы с удовольствием поменялся бы местами со Страшилой, только бы не выпускать ее из вида.

Амма уже оставляла место за столом для Лены, тетя Дель в Равенвуде возле дивана внизу пристроила подушку и сложенный матрас для меня. Больше никто не заикался об ограничениях или правилах, или о том, что мы видимся слишком часто. Все понимали, что друг без дружки мы не готовы доверять этому миру.

Но лето шло своим чередом. Как бы ни хотелось, нельзя отменить то, что уже случилось. Случилась Лив. Случились Джон и Абрахам. Твила и Ларкин, Сарафина и Хантинг – они не были людьми, которых можно было бы просто забыть. Школа будет прежней, если забыть о том, что мой лучший друг – инкуб, а второй самой горячей штучкой в школе будет обезвреженная Сирена. Генерал Ли и директор Харпер, Саванна Сноу и Эмили Ашер не изменяться никогда.

Мы с Леной никогда не станем прежними.

Линк и Ридли настолько изменились, что, буквально, по сравнению с прежним своим статусом, стали не от мира сего.

Лив пряталась в библиотеке, с радостью скрывшись на время в безопасности книжных полок. После ночи Семнадцатой Луны я видел ее только однажды. Она больше не была стажером-Хранителем, но, кажется, уже вполне смирилась с этим.

– Мы оба знаем, что я бы не смирилась с ролью стороннего наблюдателя, – сказала она. Я знал, что это так. Лив была астрономом, как Галилео; исследователем, как Васко де Гама; вечным школяром, как Мэриан. Может, даже немного сумасшедшим ученым, как моя мама.

Похоже, нам всем нужен новый старт.

К тому же у меня было чувство, что своего нового учителя Лив любит не меньше предыдущего. Образование Лив было продолжено одним известным бывшим инкубом, проводящим свои дни подальше от людских глаз в Равенвуде или его любимом кабинете, старым призраком бродящим по магическим туннелям в компании Лив и главного библиотекаря Магов – его единственных смертных компаньонов.

Не думал я, что лето обернется таким образом. И надо сказать, что когда дело касается Гатлина, мне не удавалось предугадать будущее. И в какой-то степени я перестал даже пытаться.

Хватит думать, давай, копай.

Я бросил лопату и подобрался к краю могилы, Лена лежала на животе, болтая ногами в старых конверсах, я обхватил ее за шею и целовал, пока все вокруг не начало кружиться.

– Дети, дети, тормозите. Мы на месте, – Линк облокотившись на лопату удовлетворенно взирал на дело своих рук – раскопанную могилу Мэйкона с отсутствовавшим гробом.

– Ну? – мне хотелось побыстрее покончить с этим. Ридли вытащила из кармана узелок черного шелка и вытянула его перед собой.

Линк дернулся назад с такой силой, будто она ткнула ему в лицо горящий факел:

– Осторожнее, Рид! Убери это от меня подальше. Это же инкубий крептонит, помнишь?

– Прости, Супермен, запамятовала, – Ридли сползла вниз могилы, осторожно держа узелок одной рукой, и поставила его на дно пустой могилы Мэйкона Равенвуда. Моя мама спасла Мэйкона с помощью Светоча, но мы своими глазами видели его истинное предназначение – опасной, сверхъестественной тюрьмы, заключения в которой я бы ни за что не пожелал своему лучшему другу. Шесть футов под землей, на дне могилы Мэйкона, было самым подходящим местом и самым безопасным, по нашему мнению, где его можно было спрятать.

– Чистая работа, – сказал Линк, вытаскивая Ридли из могилы. – Ведь так всегда говорят, когда добро побеждает зло в конце фильма?

Я посмотрел на него:

– Ты хоть одну книгу прочел, дружище?

– Закапывай, – сказала Ридли, отряхивая землю с рук. – По крайней мере, я скажу именно это.

Линк бросал и бросал полные лопаты земли через край могилы под контролем не сводящей с нее глаз Ридли.

– Заканчивай уже, – сказал я.

Лена кивнула, сунув руки в карманы:

– Давайте убираться отсюда.

Солнце начало вставать над магнолиями, росшими возле могилы моей мамы. Больше вид ее могилы не причинял мне боли, я знал, что ее там нет. Она была где-то далеко, где угодно, по-прежнему приглядывая за мной. Может быть, в потайном кабинете Мэйкона, или в архиве Мэриан, или в нашем кабинете в поместье Уэйтов.

– Пошли, Ли, – я потянул Лену за руку. – Тьма мне осточертела. Пошли, посмотрим на рассвет.

Мы стали спускаться вниз, побежали со всех ног по зеленому ковру холма словно дети, мимо могил и магнолий, мимо карликовых пальм и дубов, покрытых испанским мхом, мимо неровных рядов могильных табличек, плачущих ангелов и старой каменной скамейки. Я чувствовал, как она дрожит от холодного утреннего воздуха, но никто из нас не захотел остановиться. Мы неслись во весь опор, пока не добежали до подножия холма, почти падая, почти взлетая. Почти счастливые.

Мы не видели золотого свечения, пробивавшегося через щели и просветы земли, набросанной на могилу Мэйкону.

И я не проверил свой айпод в кармане, иначе заметил бы, что в плейлисте появилась новая песня. Восемнадцать Лун.

Но я его не проверил, потому что мне это было неважно. Никто не слушал. Никто не видел. В мире не существовало никого, кроме нас двоих…

Нас двоих и пожилого джентльмена в белом костюме и строгом галстуке, стоявшем на вершине холма, пока солнце не начало вставать, загоняя тени обратно в их склепы.

Мы его не видели. Мы видели гаснущую ночь и расцветавшее голубое небо. Не его подделку на моем потолке, а то самое, настоящее. Хотя оно, наверно, выглядело для нас по-разному. И сейчас мне казалось, что небо для каждого человека выглядит по-своему, неважно какому миру он принадлежит. Как можно знать наверняка?

Пожилой мужчина стал спускаться.

Мы не услышали знакомый звук разрыва времени и пространства, когда он исчез в последний возможный для этого миг ночи – в предрассветном сумраке.

Восемнадцать лун, восемнадцать сфер

Шов срастется сквозь лет препоны

Одна не решила рожденье иль смерть,

Встает над градом День излома…

Эпилог
Слезы Сирены

Ридли стояла в своей комнате в Равенвуде, в той, что раньше принадлежала Мэйкону. Но о прежней комнате напоминали лишь четыре стены, пол, потолок и, вероятно, панельная дверь спальни. Которую Ридли захлопнула с глухим стуком и закрыла на задвижку. Она повернулась лицом в комнату, спиной к двери. Мэйкон решил выбрать другую комнату в Равенвуде, хотя он и без того большую часть своего времени проводил в кабинете в Туннелях. Так что теперь его комната была в распоряжении Ридли, и она тщательно следила, чтобы люк в кабинет в Туннелях под толстой розовой циновкой оставался накрепко запертым. Стены были покрыты граффити, в основном черного и розового цветов, но встречались и всполохи ядовито-зеленой, желтой и оранжевой краски. Текста не было, в основном, всплески, фигуры, эмоции. Гнев чистой воды, заключенный в банке дешевой краски с распылителем, купленной в «Уол-Марте» в Саммервиле. Лена предложила ей свою помощь, но Ридли настояла, что сделает все сама, в своем новом стиле смертной. От запаха краски у нее заболела голова, а яркие пятна создали вокруг истинный хаос. Именно этого она и добивалась, именно так она себя и чувствовала.

Она из всего создавала хаос.

Никаких слов. Ридли ненавидела слова. В основном, они были ложью. Ее двухнедельное заточение в комнате Лены было достаточно долгим, чтобы она возненавидела поэзию на всю оставшуюся жизнь.

Мое бьющееся сердце кровью истекает по тебе…

Ерунда.

Ридли поежилась. В генофонде ее рода вкус явно не числился. Она оттолкнулась от двери и подошла к гардеробу. Легким прикосновением Ридли открыла деревянные двери, выпуская на свободу свою, собранную за всю жизнь, коллекцию одежды – отличительную черту Сирены.

Каковой, она напомнила себе, она больше не являлась.

Она подставила к полкам розовую скамеечку для ног и встала на нее, ее ноги в полосатых розовых гольфах скользили туда-сюда в розовых туфлях на платформе. Это был день в стиле «Харадзюки», нечасто такое увидишь в Гатлине. Ошалелые взгляды, которые она поймала на себе в Дар-и Кин, были бесценны, они помогли ей пережить полдень.

Всего лишь один полдень. Из скольких?

Она вела рукой по верхней полке, пока не наткнулась на обувную коробку из Парижа. Ридли улыбнулась и стащила ее вниз. Бархатные фиолетовые туфли с открытым носом на десятисантиметровых шпильках, если она не ошибается. Конечно же, она не ошибается. Она чертовски неплохо проводила время в этих туфлях когда-то. Она вытряхнула содержимое коробки на черно-белое покрывало ее кровати. Вот и он, утопленный в шелке и все еще покрытый засохшей грязью.

Ридли села на пол возле кровати, сложив руки на ее край. Она не была дурой. Она просто хотела посмотреть, как делала это каждую ночь последние недели. Ей страстно хотелось почувствовать мощь чего-то могущественного, силу, которой больше у нее никогда не будет.

Ридли не была плохой. На самом деле. К тому же, если и была, разве это важно? Она была бессильна что-либо сделать. Ее отложили в сторону как вышедшую из моды косметику. Зазвонил сотовый, и Ридли взяла его с прикроватной тумбочки, на экране высветилась фотография Линка. Она сбросила вызов и кинула телефон в розовую бездонную сумку. Не сейчас, Горячий парень. Сейчас у нее на уме был другой инкуб. Джон Брид.

Ридли села поудобнее и наклоняла голову то в одну, то в другую сторону, наблюдая за наливающимся розовым светом шаром.

– Что же мне с тобой делать? – она улыбнулась, потому что в этот раз, один-единственный раз, это было ее решение, и ей надо было его принять.

Три.

Свет становился все ярче и ярче, пока вся комната не потонула в розовом свечении, благодаря которому контуры всего вокруг стали исчезать, превращаясь в карандашные наброски, не до конца стертые ластиком.

Два.

Ридли закрыла глаза – маленькая девочка, задувающая свою свечку желания на праздничном торте.

Один.

Она открыла глаза. Решение принято.