Текст книги "Узбекские народные сказки. Том 2"

Автор книги: Мансур Афзалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

Выслушала его невестка и говорит:

– Ладно! Теперь я все ваши грехи знаю. И болезни ваши тоже знаю. Идите в ту михманхану. Смотрите только – не деритесь. А от болезней своих избавитесь.

В полночь пришел в михманхану один ясаул и позвал юношу к шаху. Юноша испугался и подумал: «Зачем это шах меня к себе требует? Еще чего доброго казнить прикажет!» – и задрожал от страха. А ясаул привел его к шаху и ушел. Посмотрел юноша, видит – перед ним его любимая жена, приветствует она его поклоном и говорит:

– Добро пожаловать, любимый мой муж! Пусть этот трон будет вашим, а я – ваша верная жена.

Тут юноша понял, что его жена стала шахом. Обнял он ее, а потом она ему все рассказала, что с ней случилось. Юноша ей и говорит:

– Всех этих злодеев, что тебе столько горя и мук причинили, казнить мало!

– Нет, – возражает ему жена. – Мы не должны быть такими же злыми, как они.

А утром проснулись в михманхане больные и видят, что болезней их как не бывало. Слепой бай говорит: «Я вижу!» Вор говорит: «А у меня на теле и следов проказы не осталось». Слуга говорит: «А у меня рука работает». Приходит в михманхану ясаул и говорит им:

– Идите, вас шах зовет!

Пришли они, видят – на троне юноша сидит в шахских одеждах, а рядом с ним стоит невестка. Как увидели они ее, опешили, словно вылили на них ведро кипятку. Опустили они головы вниз и стоят.

– Ну, теперь узнали меня? – спрашивает невестка.

А у них язык отнялся, и ответить они ничего не могут.

Невестка им говорит:

– Не бойтесь, не дрожите. Я не такая, как вы. Отправляйтесь теперь каждый своей дорогой.

А юноша и его жена достигли своей заветной цели.

Перевод А. Мордвилко.

МУДРЫЙ ТАБУНЩИК

Жил в давние времена один падишах. Больше всего на свете он любил лошадей.

В один из дней падишах зашел в конюшню. Видит – лучшие кони его совсем исхудали. Подозвал он конюха и строго спросил:

– Почему кони похудели?

Конюх же, испугавшись гнева падишаха, пал ниц и сказал:

– О, ваше величество, ваши кони вот уже сколько дней не едят клевера, а только ржут. Видимо, они почуяли каких-то других коней.

Тотчас же падишах призвал визиря правой руки и распорядился:

– О, мудрый визирь, возьми стражников и отправляйся в окрестности города. Сделай так, чтобы никакие лошади не нарушали покоя моих коней.

Визирь, поклонившись падишаху, сказал:

– О, мой падишах, приказ ваш будет исполнен.

Позвав стражников, визирь вышел за пределы города. Шел, шел – и дошел до горы.

Смотрит – табунщик пустил на луг своих лошадей пастись, а сам растянулся на камне и спит.

Разбудил визирь пастуха и сказал ему:

– Эй, дурной табунщик, распустил ты своих паршивых лошадей, ржут они без толку, а сам лежишь и наслаждаешься их ржаньем. А в городе прекрасные кони нашего падишаха, слыша ржанье твоих кляч, отказываются есть клевер и худеют с каждым часом. Приказываю немедля завязать пасти своим лошадям, а не то отдам тебя в руки палачу.

Удивился пастух, но делать нечего, пришлось ему выполнить повеление визиря и завязать пасти лошадям. Перестали они, конечно, ржать, но и щипать траву больше не могли. Видит табунщик, что пропадают его лошади. Думал он, думал и придумал. Сел верхом на самого большого верблюда, положил перед собой козла с бородой в две четверти длиной, взял лук и стрелы и поехал в город ко дворцу, где сидели падишахские барабанщики и били в большие барабаны.

Здесь табунщик взял лук и принялся пускать стрелы в барабаны, да так метко, что один за другим они начали лопаться с превеликим треском и шумом. Барабанщики пришли в ужас и побежали во дворец жаловаться.

Падишах приказал:

– Поймать этого безголового!

Стражники стащили табунщика с верблюда, связали ему руки назад и повели к падишаху.

– Ты кто такой? – спросил падишах. – Ты зачем стреляешь в барабаны и портишь их?

Табунщик ответил:

– Пришел я послом с гор, что находятся близ города.

Посмотрел падишах на старенький чапан табунщика, на рваные его сапоги и не поверил, что он пришел послом.

– Что ж, там у вас более подходящего человека не нашлось, чтобы послом посылать?

Тогда табунщик возразил:

– А какой вам более подходящий посол нужен? Я такой же человек, как и все: у меня две ноги, две руки.

Разозлился падишах, раскричался:

– Я у тебя спрашиваю, не было ли кого получше одетого, повыше ростом, с бородой подлиннее – вот я о чем спрашиваю.

Табунщик ответил:

– Если вам нужен кто-то в одежде поновее, ростом повыше, так вот вам мой верблюд, он только недавно вылинял, да и рост у него высокий.

А если вам нужен некто с бородой подлиннее, так вот вам мой козел: у него борода в две четверти. А если вам нужен кто с умом, так это я. Если у вас ко мне какие вопросы, то спрашивайте.

Неудобно стало после такого ответа падишаху, и он, смирив свой гнев, сказал:

– Хорошо, оказывается, ты и есть посол. Так почему же ты порвал в моем городе все барабаны?

– У вас в городе, – сказал табунщик, – день и ночь колотят в барабаны. От грохота и шума наши лошади не стоят спокойно. Я и подумал: порву-ка я барабаны, быть может, лошади мои найдут покой. Вот поэтому я и стрелял во все попадавшиеся мне на пути барабаны.

Улыбнулся падишах и воскликнул:

– Никак не могу понять, как лошади, находящиеся в горах так далеко от города, теряют покой от стука барабанов. Разве может это быть? Не укладывается у меня такое в голове.

Тогда табунщик возразил:

– А разве укладывается в голове, что лошади в дворцовой конюшне отказываются от клевера, худеют только потому, что чуют чужих лошадей, находящихся далеко в горах?

Рассмеялся падишах и сказал:

– Развяжи пасти своим лошадям и проси что хочешь.

– О, падишах, – скромно ответил табунщик, – дайте мне в этом городе кусок земли величиной с пять бычьих шкур.

Ничего не заподозрил падишах и приказал своему секретарю:

– Напишите от моего имени на имя этого табунщика дарственную: «Выделить такому-то кусок земли величиной с пять шкур быка».

Секретарь написал дарственную, приложил печать и отдал табунщику.

Вернувшись к себе в горы, табунщик собрал своих друзей и, рассказав им о случившемся, заявил:

– Ну, теперь я сделаю одно дело, так что все удивятся!

Друзья табунщика тогда спросили его:

– Какое же дело хочешь ты сделать?

Но табунщик не стал открывать своей тайны и только сказал:

– Зарежьте пять быков и принесите мне их шкуры, а потом я вам расскажу, что хочу сделать.

Пастухи принесли табунщику пять бычьих шкур.

Табунщик приказал разрезать шкуры на ремешки толщиной в шпагат и наделать кольев. Потом табунщик и его друзья пошли к городу, забили колья, привязали к ним кожаные ремни и, таким образом, обмотали вдоль стены весь город. Кожи пяти быков как раз хватило на это.

Закончил это дело табунщик, взял дарственную и пошел к падишаху.

– О, падишах, – спросил он, – вы не отказываетесь от своего распоряжения?

– Там стоит моя личная печать, как же я могу отказаться, – рассердился падишах.

Табунщик показал дарственную бумагу и заявил:

– Согласно этой дарственной весь город со всеми, кто в нем живет, отныне принадлежит мне.

Удивился падишах:

– На каком основании ты говоришь такие глупые слова?

Табунщик возразил:

– Если вы мои доказательства хотите увидеть собственными глазами, давайте выедем за ворота города.

Падишах вместе со всеми своими визирями и прислужниками выехал за пределы города и сказал табунщику:

– А ну покажи свои доказательства.

Тогда табунщик показал падишаху ремешки из кожи, которыми он обвязал весь город, и приказал своим друзьям собрать их.

Как только они принесли все ремешки, табунщик подобрал их по цветам шкур быков и сложил их вместе. Увидев бычьи шкуры, падишах поразился находчивости и мудрости табунщика и, объявив: «Хорошо, отдаю тебе этот город», – удалился в одиночестве в пустыню.

А визири и прислужники под звуки карнаев и сурнаев надели на голову табунщика корону и привели его во дворец. Так мудрый табунщик стал правителем города. Своих друзей-пастухов он поставил на места визирей и приказал безвинных бедняков, которые были брошены в зиндан, освободить. Став справедливым падишахом, табунщик достиг своей цели.

Перевод М. Шевердина.

КАК СОРОК ПЛЕШИВЫХ ПРОДАВАЛИ ЧЕРЕССЕДЕЛЬНИКИ

Жили, а может быть и вовсе не жили, все же многие говорят, что жили когда-то в одной деревне сорок плешивых.

Один из плешивых был умный, расторопный, но очень стыдливый. Звали его Юз Мухаммад. Ему стыдно было показываться на людях, поэтому он всегда носил на голове тюбетейку. Юз Мухаммад очень не любил, если кто-нибудь добавлял к его имени прозвище «Плешивый». Много раз обращался он к товарищам с просьбой не называть его так, но они продолжали называть его Юз Мухаммад Каль, что означает Юз Мухаммад Плешивый.

Однажды Юз Мухаммад, обращаясь к приятелям, сказал:

– Если вы перестанете называть меня Плешивым, то я зарежу свою корову и устрою вам угощение.

– Ладно, перестанем. Мы будем теперь называть тебя Юз Мухаммад Грамотей, – пообещали ему товарищи.

Плешивый зарезал корову, пригласил всех товарищей и угостил их на славу. Однако и после угощения друзья по-прежнему называли его Юз Мухаммад Плешивый. Понял Юз Мухаммад, что над ним только посмеялись.

«Зря зарезал я корову, – с досадой подумал он. – Что теперь делать? Нет ни коровы, ни денег. Надо хоть сколько-нибудь выручить за то, что осталось».

Разрезал Юз Мухаммад коровью шкуру на полосы, наделал несколько чересседельников, сел на ишака и поехал в соседнее селение.

Едет по улице и кричит:

– Продаю чересседельники! Подходи, кому надо! Бери, пока есть, а то уеду!

Подошел к нему один дехканин, гнавший быков в поле, смотрит – чересседельники хорошие, ремни крепкие.

– Слушай, джигит, дай-ка мне один чересседельник, – сказал он Юз Мухаммаду. Снял с себя поясной платок, отдал его Плешивому и говорит: – Видишь, вон там мой дом! Поезжай туда и отдай моей жене этот пояс, скажи, что тебя послал пахарь. Она даст тебе пшеницы!

– Ладно, – сказал Юз Мухаммад, взял пояс и поехал, куда ему показал дехканин. У дома он слез с осла, привязал его к дереву, а сам подошел к калитке и постучал.

Ему открыла жена дехканина.

Узнав, в чем дело, она взяла поясной платок и ушла. Плешивый подождал немного, потом открыл калитку и вошел во двор. Смотрит – жена дехканина несет ему полное решето пшеницы. Юз Мухаммад обрадовался и подставил полу халата. Пока женщина высыпала пшеницу в подставленную полу, он осматривал двор и дом. Вдруг он увидел в открытую дверь кухни какого-то человека. «Эге, – подумал Плешивый. – Муж в поле трудится, а его жена тут с кем-то шашни завела! Кто это там на кухне прячется?»

Он незаметно разжал пальцы, конец халата выскользнул из руки, и вся пшеница высыпалась на землю.

– Эх! – с деланным испугом крикнул Плешивый, присел на корточки и стал собирать пшеницу по зернышку.

Жена дехканина испугалась не на шутку.

– Брось, не собирай, я еще дам тебе пшеницы, – сказала она.

– Мне больше не надо, хватит и этой, – возразил Юз Мухаммад. – Сам рассыпал, сам и соберу то, что дано мне на пропитание.

Видя, что никакие просьбы не помогают, женщина ушла на кухню. Юз Мухаммад собирал пшеницу не спеша, а сам не спускал глаз с кухни. Он провозился с этим делом до вечера, но так и не собрал всего зерна.

Между тем жена дехканина, зная, что муж вот-вот вернется, заставила человека, прятавшегося на кухне, залезть в большую корчагу и сверху прикрыла ее крышкой.

Но вот дехканин вернулся с поля. Увидев Плешивого, все еще собиравшего пшеницу, он напустился на жену:

– Что ты, не могла разве дать парню зерна побольше? Видишь, человек замучился, а пшеницу не подобрал. Куда он теперь поедет на ночь глядя? Накорми его и постели на кухне. Пусть у нас переночует.

– Хорошо, – сказала жена. Она указала Плешивому место на кухне, потом накормила мужа и Плешивого. Дехканин поел и лег спать. Он так утомился, что сразу уснул. Юз Мухаммад тоже лег в кухне, но решил не спать, чтобы узнать секреты хозяйки.

Как только крестьянин уснул, жена поднялась потихоньку и вышла на кухню. Услышав ее шаги, Юз Мухаммад закрыл глаза и притворился спящим.

Подойдя к корчаге, хозяйка сняла крышку и спросила:

– Кушать будете?

– Буду! – послышался из корчаги грубый мужской голос.

Хозяйка раздула в очаге угли, поджарила на скорую руку яичницу и выложила ее в деревянную чашку. В этот момент из комнаты донесся кашель. «Ох, муж проснулся!» – прошептала хозяйка, поставила около очага чашку с яичницей и кинулась в комнату. Юз Мухаммад, недолго думая, вскочил с подстилки, схватил чашку и съел всю яичницу. Когда муж заснул, хозяйка опять пришла на кухню, глянула в чашку, а яичницы уже нет. Посмотрела хозяйка на Плешивого, а тот лежит с закрытыми глазами и храпит. Около очага крутилась серая кошка.

– Вот кто съел яичницу! – сказала хозяйка. – Ах, проклятая, чтоб ты подохла!

Схватив чумичку, она ударила ни в чем не повинную кошку и выгнала ее из кухни. Затем поставила на очаг котел и налила в него льняного масла, собираясь приготовить на скорую руку кавардак. Только масло в котле раскалилось, как дехканин опять заворочался в постели. Жена испугалась, схватила тряпку, сняла котел с очага и поставила на пол, а на очаг поставила другой котел с водой и ушла к мужу.

Между тем у человека в корчаге не хватило больше терпения сидеть скрючившись. Ноги у него онемели, в пояснице заломило, воздуху не хватало. Когда хозяйка во второй раз ушла в комнату к мужу, он решил украдкой уйти. Кое-как сбросил он крышку, высунул голову, выпрямился во весь рост и глубоко вздохнул. Затем он вылез из корчаги и спрыгнул, но впотьмах попал ногой в котел с раскаленным маслом. От нестерпимой боли бедняга застонал и свалился на пол.

Когда хозяйка снова вышла на кухню, человек этот еще лежал на полу и тихо стонал. Она хотела заставить его подняться, но он чуть не закричал от боли. Что оставалось делать? Ночь была уже на исходе.

Хозяйка решительно подошла к притворно храпевшему Плешивому, растолкала его и рассказала придуманную ею небылицу, что родственник, приехавший к ним погостить, ночью хотел выйти во двор, но впотьмах нечаянно ступил в котел с раскаленным маслом и обварил себе ноги.

– Вставайте же скорей, – сказала хозяйка, – отвезите его к табибу, я дам вам за беспокойство мешок пшеницы!

Но Юз Мухаммад только зевнул, повернулся на другой бок и захрапел еще громче. Хозяйка стала умолять помочь горю, увезти поскорей больного к табибу.

– Хорошо, – сказал наконец Юз Мухаммад, – я отвезу, только ты дашь мне за это кошелек золота. А не дашь, тогда вези сама!

У хозяйки не оставалось другого выхода, и она согласилась.

Взвалив на спину человека, Юз Мухаммад положил за пазуху кошелек и вынес больного из кухни. Он посадил его в седло и погнал осла.

С восходом солнца дехканин проснулся, встал, оделся, умылся. Хозяйка как ни в чем не бывало приготовила ему завтрак, вскипятила чай.

– Позови гостя чай пить, – сказал дехканин жене.

– А он уже уехал. Было совсем еще темно, когда он оседлал своего осла и уехал. Я встала и закрыла за ним калитку, – ответила жена.

Плотно поев и напившись чаю, дехканин, как всегда, отправился в поле пахать землю.

Между тем Юз Мухаммад добрался до соседней деревни, разыскал дом табиба, посадил больного у ворот, а сам поехал себе домой.

Когда Юз Мухаммад приехал в свой кишлак, его обступили со всех сторон плешивые.

– Вот я и приехал, друзья мои! – весело сказал Юз Мухаммад. – Как хорошо, что я для вас зарезал корову. Вы сделали для меня доброе дело. Оказывается, чересседельники – это деньги! Я продал их и получил чистый барыш! Смотрите, сколько золота я выручил за коровью шкуру!

Юз Мухаммад развязал кошель, вынул из него горсть червонцев и показал плешивым. Все так и ахнули. А Юз Мухаммад, положив золото в кошель, завязал его и направился домой.

Тридцать девять плешивых почернели от зависти. Разойдясь по домам, они не долго думая зарезали своих коров, содрали с них шкуры и наделали чересседельников.

Утром, взяв чересседельники, плешивые пошли по улицам кишлака и принялись выкрикивать на разные голоса:

– Есть чересседельники! Кому чересседельники? Берите чересседельники!

Из домов выскакивали люди и, увидев тридцать девять плешивых, продававших чересседельники, начали потешаться над ними.

Видя, что никто не берет чересседельники, плешивые поехали в соседний кишлак. Но и там их подняли на смех.

Обозлились плешивые, решили отомстить Юз Мухаммаду. Но как? И вот один из них придумал:

– Давайте накажем его, чтобы он знал в другой раз, как нас обманывать. Надо сжечь его дом.

Все согласились, и на другой день, когда Юз Мухаммада не было дома, они подожгли его хижину. Беспомощная старушка-мать Юз Мухаммада убежала к соседям, тушить пожар было некому, и хижина со всем имуществом сгорела дотла.

Вечером вернулся Юз Мухаммад, а дома-то и нет. Осталась только куча золы. Снял он с седла мешок и насыпал в него золы, навьючил на осла и поехал куда глаза глядят.

Долго ехал Юз Мухаммад и вдруг увидел арбу со сломанным колесом. На арбе сидела жена местного бая.

– Слушай, – сказала она Юз Мухаммаду, – довези меня до дому, я хорошо заплачу тебе за это.

– В этом мешке я везу ценный товар, – ответил Юз Мухаммад. – Но он имеет одну тайну. Если сверху на мешок сядет женщина, то товар мой пропадет, останется одна зола.

– Чепуху болтаешь, такого не бывает, – сказала жена бая. – Отвези меня.

– Нет, боюсь, пропадет мой товар.

– Ладно,– сказала жена бая.– Если из твоего товара получится зола, я заплачу тебе его цену.

Юз Мухаммад посадил на мешок жену бая, а сам пошел сзади пешком, подгоняя осла. Путь был долгий. Наконец впереди показался кишлак. Остановившись около байского дома, Юз Мухаммад ссадил женщину, и она, бросив ему теньгу, пошла было к воротам.

– Постой-ка, – сказал Юз Мухаммад. – Надо посмотреть, цел ли мой товар. – Он развязал мешок, а оттуда посыпалась зола.

– Вай дод! Караул, что ты наделала своим задом! – завопил Юз Мухаммад. – Говорил ведь я тебе, нельзя женщине садиться на мой товар. Ты села и все испортила. Были у меня драгоценности, а теперь осталась одна зола! Вай дод!

На крик из дома выскочил бай.

– Что такое, что случилось? – спросил он.

Узнав, в чем дело, бай встревожился не на шутку: «Не дай бог люди узнают, стыда не оберешься, все уважение ко мне пропадет. Лучше уплатить ему стоимость товара да отвязаться от него поскорей», – подумал он и отдал Плешивому за мешок золы целый мешок серебряных тенег.

Погрузил Юз Мухаммад мешок серебра на осла и отправился в свой кишлак. Стоило ему только появиться на улице, как отовсюду набежали плешивые, окружили Юз Мухаммада и давай над ним издеваться.

Но Юз Мухаммад только сказал им:

– Как хорошо, что вы сожгли мой дом. Сидите вы здесь в кишлаке и ничего не знаете, а я продал мешок золы и получил за нее целый мешок серебра! Вот, смотрите!

Юз Мухаммад развязал мешок, взял полную горсть серебра и показал всем.

Тридцать девять плешивых разинули рты от удивления. «Ну и счастливый этот Юз Мухаммад, – подумали они. – Ну хорошо, мы тоже не дураки».

Побежали и подожгли свои дома. Утром набили они золой полные мешки, навьючили их на ослов и поехали по кишлакам. Каждый ехал и выкрикивал:

– Продается зола! Кому золы? Берите, пока есть, а то уеду!

Люди смеялись над ними, а некоторые говорили:

– У нас и своей золы сколько угодно.

– Вон там, за последним домом, кучи мусора. Везите туда и высыпайте в кучу. Ваша зола никому не нужна.

Еще больше обозлились на Юз Мухаммада плешивые.

– Давайте отомстим так, чтобы он всю жизнь помнил, – сказали они друг другу. – Подкараулим его мать-старуху и убьем!

Выждав, когда Юз Мухаммад уехал из кишлака, они подкараулили старушку и напали на нее. Самый злой из плешивых первый ударил бедную женщину. Она закричала. На улицу выбежали соседи и разогнали плешивых.

Вернулся Юз Мухаммад, смотрит – мать лежит чуть живая. Сейчас же он посадил ее на осла и повез в соседний кишлак к табибу.

Долго так шел Юз Мухаммад, подгоняя осла, и очень устал. Неподалеку от дороги молотили на хирмане (хирман – ток, гумно) байскую пшеницу, а сам бай сидел в тени скирды и попивал кумыс. «Надо немного отдохнуть», – подумал Юз Мухаммад и свернул с дороги на хирман.

Поздоровавшись с крестьянами, Юз Мухаммад стал разговаривать с ними. А в это время осел с жадностью принялся уплетать обмолоченную пшеницу.

– Эй, эй! Забери своего осла!– заорал бай, вскочил с места и изо всех сил ударил палкой осла. Осел кинулся в сторону, старушка, не удержавшись в седле, свалилась на землю.

– Ой, что ты наделал! – завопил Плешивый. – У меня мать больная, я везу ее к табибу, а ты ее убил!

Все подбежали к матери и осмотрели. Действительно, старушка умерла.

– Я буду жаловаться казию! – кричал Юз Мухаммад.

Видя, что дело приняло плохой оборот, хозяин стал просить Плешивого не ходить к казию и дал ему десять мешков пшеницы.

Похоронив мать, Юз Мухаммад вернулся к себе домой. Все тридцать девять плешивых выбежали на улицу, окружили его, щупали мешки и расспрашивали, куда он ездил и где достал столько зерна.

Юз Мухаммад сказал:

– Вы, проклятые, избили мою мать, и она скончалась! Хоть я и похоронил родную мать, но даже после ее смерти и только благодаря ей достал столько пшеницы, что насилу довез.

– Расскажи нам, как тебе удалось достать пшеницу, – стали упрашивать его плешивые.

– Как я достал пшеницу? Меня пожалел один бай. Увидел, что я очень горюю, и решил меня утешить – дал мне пшеницу.

Задумались плешивые, почесали у себя затылки и вдруг побежали домой и давай бить своих матерей. Старухи с криками «вай дод!» одна за другой выскакивали на улицу. Сбежался народ и давай уговаривать плешивых, но те ничего и слышать не захотели: «Не мешайте нам! Мы сами побьем, и за это нам пшеницы дадут».

И снова кинулись с кулаками на своих матерей.

Разозлились дехкане: «Вот вы какие негодяи: над теми, кто вас породил, выкормил, издеваетесь!» И давай вместе колотить плешивых. Так их избили, что они еле живые в свои дома уползли на четвереньках.

Тут только плешивые поняли, что Юз Мухаммад опять обманул их. Натерпевшись сраму, одураченные, они кричали, охали и на чем свет стоит ругали Юз Мухаммада. В душе у них кипела злоба и месть.

Выздоровев, все тридцать девять плешивых собрались вместе и решили:

– Надо убить этого Юз Мухаммада.

Кинулись они искать Юз Мухаммада, а его и след простыл. Убежал он в степь.

Бежит он что есть духу по степной дороге, смотрит – бай гонит большое стадо баранов на базар.

– Что это ты так бежишь? Куда спешишь? – спросил он Плешивого.

Остановился Юз Мухаммад; перевел дух и заговорил:

– Видишь, какое дело: меня народ избрал на должность казия, а я не хочу быть казием. Народ и слушать не хочет. «Мы, говорят, выбрали тебя казием, мы желаем, чтобы ты нас судил!» Вот я и бегу от них, а они за мной гонятся.

– Какой ты глупый, – сказал бай. – Я давно хочу быть казием. Да только меня не избирают.

– Вот и отлично, – обрадовался Плешивый, – бери мой халат, надевай его и беги поскорей. Народ подумает, что это я, и сделает тебя казием.

Натянул бай на себя халат Юз Мухаммада и побежал во всю прыть по дороге. Плешивые нагнали бая и, думая, что это Юз Мухаммад, схватили его и бросили в реку.

– Ну, теперь мы навсегда избавились от этого Плешивого Юз Мухаммада, – говорили плешивые.

Довольные своей удачей, они вернулись в кишлак и на радостях устроили пирушку.

А Юз Мухаммад весь день пас баранов в степи, а вечером решил вернуться домой. Когда он загонял свое стадо во двор, все тридцать девять плешивых выскочили на улицу и вытаращили глаза.

– Вот проклятый Юз Мухаммад! – говорили плешивые. – Ведь мы же его утопили, а он со дна реки вышел жив и невредим! Да еще пригнал целое стадо баранов.

– Слушай, Юз Мухаммад, где ты взял столько баранов? – спросили они.

– Когда вы меня утопили, я нырнул на дно и попал в подводное царство, – отвечал им Юз Мухаммад. – Смотрю, а там прекрасные луга, трава густая, сочная, а баранов видимо-невидимо. Но что я мог сделать? Ведь я же был там только один. Взял я полсотни баранов и погнал; если бы нас было много, мы могли бы тысячу выгнать оттуда.

Плешивые слушали Юз Мухаммада с разинутыми ртами, у них даже слюнки потекли от зависти.

– Слушай, Плешивый, покажи нам это место, веди нас туда! – начали они упрашивать Юз Мухаммада.

– Ладно, – ответил тот, – пойдем завтра. Только вставайте пораньше.

Проснувшись на рассвете, Юз Мухаммад погнал стадо в степь. А тридцать девять плешивых шли за ним следом. Почуяв воду, бараны кинулись к берегу реки и припали к воде. Подбежали плешивые к берегу, смотрят – в прозрачной воде видно отражение множества баранов. Плешивые подумали, что это настоящие бараны пасутся на дне реки, один за другим попрыгали в реку и все утонули. А Юз Мухаммад пригнал стадо в кишлак и зажил тихо и спокойно.

Перевод С. Паластрова.