Текст книги "Обманутые надежды (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

  – Нам не удалось спасти планету, – Александр Найт развел руками. – Но мы не позволили закрепиться на ней Улью. Я много раз проигрывал в голове варианты действий, которые мы могли бы предпринять. Скорее всего, у нас был шанс обойтись меньшей кровью. Но в тот момент... – он снова замолчал, – одним словом – проиграли. Проиграли по всем фронтам. В тот раз Республика впервые решилась на орбитальную бомбардировку. Нам казалось, что Земля безнадежно отравлена спорами скарабеев. Отсечь ногу, чтобы не допустить распространения гангрены дальше, – вот наш выбор. Правда, одной ногой дело не обошлось. Удар скарабеев пришелся не по одной Земле. Сразу несколько наших крупных колоний подверглось массированной атаке из космоса. К тому времени как мы пришли в себя и разобрались, что же все-таки происходит, возвращать их обратно было поздно. Хотя нет, будем честны. У нас просто не осталось ресурсов, чтобы контратаковать... мягко. Не уничтожая при этом планету целиком.

  – Целиком?!

  – Нет, я погорячился, конечно. Всего лишь сделать ее непригодной для жизни. 'Планетарные молоты' способны не только нанести обширные удары по местности с орбиты, но, проведя некоторые вычисления, запустить на планете цепную реакцию извержения вулканов. Сделать это достаточно просто: необходимо в строго определенной последовательности взорвать несколько зон сейсмической и вулканической активности. А дальше – огонь, пепел, землетрясения и прочие прелести нестабильной планеты.

  – Почему же такой вид бомбардировки не используется теперь? Недостаточно эффективен?

  – Слишком эффективен! Слишком! Земля до сих пор похожа на печеное яблоко. Несколько мелких колоний скарабеев, несколько автоматизированных станций Республики для ведения наблюдений о состоянии планеты. И все. После нашего удара Сверхсознание побрезговало продолжать колонизацию Земли. А у нас просто не было на это времени и сил.

  – И вы сделали это с Землей?

  Найт почесал затылок.

  – Да. Решение далось тяжело, но на тот момент искать иные способы выхода из кризиса было уже поздно. Впрочем, решение касалось не только Земли, но и еще нескольких важных в стратегическом плане планет. 'Планетарные молоты' – вот, что нас спасло. Нам удалось выявить расположение нескольких колоний скарабеев. Ты представить себе не можешь...

  Они переглянулись.

  – Хотя нет, можешь, конечно. Извини, – здоровяк повел плечами. – Миры, полностью затянутые слизью, пронизанные корневой системой колоний, населенные миллиардами скарабеев. Зрелище не столько неприятное, сколько пугающее. Представить, что вся эта орава выйдет в космос и обрушится на нас, было жутко. 'Молоты' несколько выправили ситуацию. Тогда у нас их было... – он задумался, – около двадцати единиц. Из карательных миссий вернулось меньше половины. Еще половина из числа вернувшихся превратилась в источенные какой-то дрянью куски металла, которые нуждались даже не в ремонте – в переплавке. Но Улей на время отступился. А мы получили возможность собраться с силами и переосмыслить свое место в галактике.

  – Я не знаю, что и сказать...

  – А что тут скажешь? 'Планетарные молоты' хороши, но уж больно радикальны. Это все равно, что по мухе бить из гранатомета. Шума и разрушений много, а толку чуть. Как показала практика, долбить планету с орбиты возможно только в одном случае: если она полностью поражена скарабеями. И то имеются варианты.

  Макс продолжал молчать, обдумывая услышанное.

  – Неожиданно? – спросил Найт.

  – Немного. Странное чувство. Я всегда воспринимал Землю как нечто незыблемое. Дом, куда всегда можно вернуться. А оказывается, от дома остался только обгорелый остов да пара печных труб.

  – Мы были слабы и самонадеянны. Теперь 'Мантикора' обладает куда большими возможностями и ресурсами. Мы встали на ноги и готовы дать отпор Улью. Ты спрашивал, почему мы не используем тяжелую авиацию и артиллерию? А их не было. Большая часть разработок и прототипов новых видов вооружения, которые можно было бы эффективно использовать в изменившихся условиях боевых действий, оказалась уничтожена. Для первоначального сдерживания скарабеев пришлось использовать то, что было под рукой. В технологическом плане мы оказались отброшены на десятки лет назад. Чтобы даже вернуться на довоенный уровень, пришлось работать по двадцать четыре часа в сутки. И это при наличии огромных человеческих потерь. Нам не хватало не только бойцов, мы лишились источников снабжения и ресурсов, – Найт вздохнул. – Одним словом – трудные были времена.

  – Да и сейчас немногим лучше, – ухмыльнулся Макс.

  – Захочешь жить – и не на такое пойдешь. Чтобы хоть как-то сдержать скарабеев, на планетах налаживалось и до сих пор продолжает функционировать производство пороховых тяжелых орудий. Поначалу эта идея казалась глупой, но уже первые боевые испытания показали приличную эффективность воссозданных образцов. Тем не менее – они все еще оставались лишь временным решением.

  – Значит, сейчас разработки новых видов вооружения ведутся снова? – в словах Макса звучало недоверие.

  – И не только разработки, – усмехнулся Найт. – Кое-какую информацию можно узнать в общедоступной сети. Это, конечно, лишь малая часть, но и она позволит войти в курс дела. Я бы рассказал больше, но это уже выходит за пределы моих полномочий.

  – Да ладно, – задумчиво проговорил Макс. – Я и так сегодня узнал достаточно.

  – Тоже верно, – снова усмехнулся собеседник.

  – Почему мне может сниться этот сон? – немного помолчав, спросил Макс.

  – Просто так? – предположил Найт, пожав широкими плечами.

  – Я не верю в такие случайности. Раз, ну, два – случайность. Но я его видел, по меньшей мере, четыре раза. И сегодня он получил продолжение.

  – Тебе лучше поговорить с профессором Галлахером на эту тему. Или с Сади Эванс. Они в любом случае куда компетентнее меня в делах, касающихся твоей психики.

  – Утром поговорю. Как дела с экспедицией?

  – Корабль прибудет, – Найт по привычке было полез во внутренний карман, но вовремя вспомнил, что на нем сейчас спортивный костюм, – сегодня. Еще два-три дня на предполетную подготовку. Самое время определиться с составом группы и необходимым оборудованием. Выдвигаться к орбитальной платформе можно завтра к вечеру. Торопиться и форсировать события не стоит. Воздушный коридор до платформы 'Мантикора' обеспечит.

  – Знать бы, какое оборудование брать... – вздохнул Макс.

  – Ну, стандартный комплект поискового оборудования уже предустановлен на корабль. Дальше – решать тебе.

  – А что за корабль?

  – Так как ты отказался от линкора, – усмехнулся Найт, – нам удалось выискать для тебя 'Скаут'.

  – Неплохо, – пожал плечами Макс.

  – И это все? Неплохо?! – судя по обескураженному лицу Найта, он явно ожидал иной реакции.

  – А что? Как раз то, что надо. Небольшой, оборудован всем необходимым. Способен создавать проколы, хотя точность наведения не столь высока, как у линкоров. Но не думаю, что это станет проблемой. Больше мне ничего и не надо.

  – Все так, за небольшим уточнением. Эта модель 'Скаута' – одна из первых в новом поколении малых судов, способных отправляться в глубокий поиск. Пока со стапелей Республики сошло всего два десятка таких красавиц. И одна из них достанется тебе.

  – Ценю, – кивнул Макс.

  – Хотя внешние габариты корабля остались прежними, внутренние помещения стали просторнее, – продолжал Найт.

  Макс внутренне улыбнулся. Собеседнику не терпелось похвастаться новой разработкой Республики, а точнее – 'Мантикоры'. Задавать какие-то вопросы бессмысленно и даже вредно – можно сбить рассказчика с мысли.

  – Но при этом 'Скаут' обзавелся значительно более прочной броней и кардинально обновленным внутренним скелетом. Теперь переход сквозь прокол обходится без деформации элементов корпуса и отказа оборудования. Кроме того медицинский отсек корабля претерпел значительную модернизацию. Я знаю тебя всего несколько дней, а почему-то уже уверен, что высокоорганизованная медицина окажется очень кстати.

  – Да уж, лишним точно не будет. Но надеюсь, в этот раз все будет иначе и мы обойдемся без потерь.

  – Уверен, что обойдется. И к этому есть все предпосылки: новое вооружение корабля, возможность устанавливать маяки, фактически новая модель транспортного шаттла. К сожалению, 'Скаут' не в состоянии сесть на планету, – Найт осекся, но почти тут же продолжил. Официально – не в состоянии. Однако в экстренном случае, при отсутствии иных вариантов, попытка посадки возможна с вероятностью благоприятного исхода примерно пятьдесят процентов.

  – Не слишком много, – поморщился Макс.

  – В любом случае – это вариант на самый крайний случай. Штатный режим: посадка с помощью специального шаттла. Теперь это полноценный атмосферный истребитель. Причем на своем борту несет тяжелый вездеход – тоже полезная машинка.

  – Матрешка какая-то, – усмехнулся Макс.

  – Что? – не понял Найт.

  – Да я так... ассоциация из прошлого.

  – Понятно... Ну, о чем я еще не сказал? Обновленная система связи, новые датчики телеметрии и зонды.

  – С таким кораблем поиски ретранслятора превратятся в рутину. Никакого азарта. Пришли – и забрали, что нужно.

  – Хотелось бы в это верить...

  Они помолчали.

  – Решил, кого возьмешь с собой? – нарушил тишину Найт.

  – В общих чертах.

  – Я не стану давить, но постарайся отбросить личностные предпочтения и обязательства. Выбирай только тех, кто действительно окажется полезным и не подведет всю миссию. Подумай в спокойной обстановке.

  – Мне надо поговорить с Сади.

  – Вызвать ее?

  – Нет, скоро начнет светать. Я сам подойду к лечебному корпусу. Заодно и голову посмотрим...

  – Уверен, с твоей головой все в порядке. Возможно, рушатся возведенные Сверхсознанием барьеры. Или во сне, сам того не понимая, ты обходишь некоторые из них.

  – Пока есть возможность – лучше перестраховаться.

  – Тоже верно.

  ***

  – Что с ним? – спросил Макс, наблюдая через стекло за действиями Циклопа.

  Тот находился в небольшой комнате с белыми стенами. Из предметов мебели здесь была лишь металлическая койка. Она стояла в самом центре – узкая, неудобная, со следами сильных ударов. Сам Циклоп сейчас ходил кругами, то и дело посматривая на стены, будто что-то выискивал.

  – Пока трудно сказать, – ответила Сади. – Не хочу делать поспешных выводов, но мне очень не нравится его психическое состояние.

  – Еще бы, – поморщился Макс. – Посадить в ящик и наблюдать, как за животным. Вряд ли это способно улучшить его психическое состояние.

  – Не надо передергивать. Это для его же блага. Он не в состоянии контролировать свою ярость. Спонтанные вспышки гнева, раздражительность – и почти тут же полная апатия. Палата напичкана датчиками, фиксирующими его мозговую активность. Нам нужны данные, чтобы понять причины неустойчивости его психики.

  – А если он вместо лавки разобьет себе голову?

  – Не разобьет, – Сади продемонстрировала Максу небольшой пульт, вроде брелка, с единственной кнопкой и зеленым светодиодом индикации. – Нажму на кнопку – и через пять секунд он уснет. Небольшая мера предосторожности – ему под кожу введена капсула с сильнодействующим снотворным.

  – Предусмотрительно, но мне все равно не нравится. Я планировал взять его с собой. А теперь... даже не знаю. Я хочу с ним поговорить.

  – Не уверена, что это хорошая идея.

  – Сади, – с нажимом произнес Макс. – Не хочу лезть туда, в чем ничего не понимаю. Но этот человек не заслужил того, чтобы над ним ставили такие эксперименты.

  – Это не эксперимент, – не сдавалась доктор. – Пойми...

  – Я поговорю с ним.

  – Не смей пробовать на мне свои штучки с внушением! – немного отстранилась Сади.

  – Не буду, уговорила. Запугаю по старинке...

  Доктор Эванс фыркнула, но промолчала.

  ***

  – Завтра я отправляюсь на орбиту, – с места в карьер начал Макс. Он стоял, прислонившись к голой стене, а перед ним на помятой койке сидел Циклоп в одних больничных штанах. На могучем теле, испещренном многочисленными шрамами, красовалась целая россыпь татуировок. Большей частью рисунки затрагивали две темы: женщин и скарабеев. Причем понять, кого же здесь больше, оказалось не так просто.

  – Ты хотел сказать: мы отправляемся, – прохрипел Циклоп, глядя себе по ноги.

  – Я сказал то, что сказал. Ты остаешься здесь. До полного выздоровления.

  – Я здоров, как сотня брахиумов! – Циклоп с силой опустил руку-манипулятор на койку. Та не выдержала и просела. Здоровяк, не ожидавший таких последствий, растянулся на полу.

  – Заметно, – покачал головой Макс. – Слушай сюда. Повторять не стану. Ты остаешься здесь и предпринимаешь максимум усилий, чтобы помочь врачам вправить тебе мозги на место. Делаешь все, что они скажут.

  – А кто ты такой, чтобы мне приказывать?! – брови Циклопа сошлись к переносице, лицо заметно покраснело. – Подожди... В столовой... что случилось в столовой? Я вырубился. Это же не просто так, да? Не обошлось без тебя?!

  С каждым словом Циклоп багровел все больше. Он медленно поднялся на ноги.

  – Ты ведь залез ко мне в голову! Ну, скажи!

  – Что это изменит?

  – Что изменит?! Возможно, тебе это покажется странным, но я не очень люблю, когда в моих мозгах кто-то копается.

  – Веди себя по-человечески – и проблем не будет.

  – По-человечески?! Кто бы говорил. Сейчас посмотрим, у кого появятся проблемы...

  Циклоп занес руку-манипулятор – и бросился к Максу. Тот в последний момент ушел от удара. Стальной кулак врезался в стену, проделав в ней приличную вмятину.

  – Посмотри на меня, – прошипел Макс. – Кого ты видишь перед собой?

  Здоровяк смотрел исподлобья, но молчал.

  – Мне нужен ответ, – не меняя интонации, проговорил Макс.

  – Пошел ты! – сплюнул Циклоп – и вмиг его лицо осунулось, побледнело. Сейчас здоровяк походил на очень сильно уставшего человека, чьи плечи уже не в силах выдерживать прежнее напряжение и вот-вот готовы окончательно опуститься. Он прижался спиной к стене, сполз на пол. – Знаешь, эта железяка, – он поднял манипулятор, – почти как живая. – И тут же добавил: – Думаешь, я совсем слетел с катушек?

  – Очень хочу в этом разобраться.

  – Уж не знаю, как эта штука работает, но чем больше проходит времени с момента операции, тем сильнее бардак здесь, – он указал на собственную голову. – Я начал слышать какие-то звуки. Словно рядом будто кто за спиной стоит и болтает. О чем болтает? Без понятия! Я даже слов передать не могу – их просто нет. А бываю шумы: крики о помощи, стоны, предсмертные вопли, рычание... знаешь, такое – утробное, как будто жрут кого-то. Я не знаю, что со всем этим делать. Иногда мозги плавятся, и так накатывает, что... – он замолчал, – что не могу себя контролировать, – Циклоп поднял взгляд на Макса. – Что они со мной сделали?

  Дверь в комнату открылась, на пороге появилась Сади.

  – Уверена, это поправимо. Похоже, на каком-то этапе произошел сбой в сращивании твоей родной нервной системы с синтетическими нервными волокнами манипулятора. Прохождение сигнала по поврежденным местам сращивания воспринимается организмом ошибочно, появляются галлюцинации. Это и подтверждают проведенные тесты.

  – Что она сказала? – спросил Циклоп.

  – Жить будешь, – сказал Макс. – И, может быть, неплохо. Нужна повторная операция? – спросил, обращаясь к Сади.

  – Конечно. Корректирующая.

  – Сколько времени займет восстановление?

  – Дня три как минимум.

  – Понятно. А как дела с Парком?

  – Поправляется. Уже встает, но тяжелые нагрузки пока противопоказаны.

  – Заштопали, как куклу, – усмехнулся Циклоп.

  – Как это? – спросил Макс.

  – А ты его еще не видел? Весь в металлических скобах, швах наружу. Словно мешок зашили на скорую руку.

  – Мы точно попали в центральный госпиталь? – спросил Макс.

  – Хороший вопрос, – ухмыльнулся Циклоп.

  – Конечно, центральный, – развела руками Сади. – А насчет Чеда Парка – у него были множественные внутренние повреждения мягких тканей, переломы. Насколько я знаю, там операция прошла как по часам. Да и реабилитация идет быстро.

  – Надеюсь на это, – сказал Макс. – Но положения это не меняет – и ты, – он посмотрел на Циклопа, – и Парк – остаетесь здесь.

  Здоровяк открыл было рот, но Макс перебил его:

  – Вопрос закрыт. Надеюсь, старые счеты между 'Мантикорой' и 'Зрячими' забыты. Хотя бы на время.

  – Прошу прощения... – Сади немного закатала рукав бледно-голубого халата, открыв закрепленный на запястье коммуникатор. – Слушаю... – проговорила в него. – Да, он здесь, – многозначительно уставилась на Макса, ища глазами его коммуникатор.

  Макс лишь пожал плечами. Ему был выдан такой же браслет, но в первый же день прибор лег рядом с компьютером в собственной комнате да так там и остался. Отчего-то разум протестовал против такого электронного поводка. Отсутствие при себе устройства связи внушало обманное чувство отчужденности от внешнего мира. Глупая и наивная попытка побыть в одиночестве. Хотя бы ненадолго.

  – Да, конечно! Сейчас будем, – продолжала отвечать Сади.

  Она хмурилась, периодически покусывая губу.

  – Что-то случилось, – проговорила девушка, закончив сеанс связи. – Нам надо вернуться к Найту. Машина уже ждет у входа.

  – Ну, пойдем, – ничего не понимая, сказал Макс.

  Они вышли из комнаты, оставив в ней Циклопа. Тот все так же продолжал сидеть на полу.

  ***

  Первое ощущение приближения чего-то из ряда вон выходящего настигло их сразу на улице. Командный центр и раньше не выглядел спокойным местом, а теперь и вовсе принял вид растревоженного муравейника. Причем муравейник явно готовился к обороне.

  Появилось больше военной техники: от небольших маневренных 'Церберов', снующих между марширующими отделениями пехотинцев, закованных в тяжелую броню, до нескольких осадных танков. Танки, судя по вскользь брошенному взгляду, рассредоточивались по базе, принимая конфигурацию стационарных огневых единиц. В таком положении они могли вести огонь как по наземным, так и по воздушным целям. Хотя, конечно, проигрывали в огневой мощи специализированным ракетным турелям. Тем не менее, возможность в кратчайшие сроки не только менять позицию, но и участвовать в штурмовых и наступательных операциях, делала осадные танки незаменимыми для ведения наземных боевых действий.

  В воздухе пронеслось звено 'Грифонов'.

  Особенной спешки Макс не заметил, но все же некоторая доля торопливости ощущалась. Торопливости, отлаженной многочисленными тренировками и реальным боевым опытом. Опытом, основанным на одном единственном желании – выжить.

  – Что случилось? – спросил Макс у водителя ожидавшей их машины – уже знакомого приплюснутого тягача, какой впору использовать для буксировки самолетов, а не в качестве такси.

  Сидевший за рулем человек только неопределенно повел плечами, с силой надавил на газ. Двигатель взвыл, разгоняя многотонный транспорт.

  Они неслись по дымящей, грохочущей металлом и ревущей многочисленными двигателями базе. Муравейник исторгал из своих недр тонны смертоносного металла. Воздух стал густым и промасленным. Запах горячего железа и пыли настырно лез в нос.

  По коридорам лабораторного комплекса шли уже быстрым шагом. Сади даже перешла на бег. Их ожидали в просторном координационном зале. Здесь располагалось нечто вроде центра, куда сливались все информационные потоки всего комплекса – каждого отсека, каждой лаборатории. Это позволяло вести сразу несколько параллельных взаимозависимых исследований и при необходимости в реальном времени корректировать течение каждого из них.

  Координационный зал имел форму амфитеатра, ареной которого служил огромный круглый стол, над которым в воздухе висела голографическая проекция схемы лабораторного комплекса. На проекции были четко видны все три уровня комплекса с детализацией каждого рабочего места, каждого коридора и прочими важными точками, помеченными условными пиктограммами. Вокруг стола сидели операторы. Только эти люди могли манипулировать проекцией, выводить или убирать данные. Но действовали они только по команде одного из профессоров комплекса. К профессорскому составу относился и Александр Найт, который сидел в первом ряду за спинами операторов и с выражением глубокой задумчивости на лице что-то рассматривал на индивидуальном мониторе. На более высоких рядах амфитеатра расположились руководители подразделений и групп.

  В зале царил гул голосов. Люди часто вставали со своих мест, что-то обсуждали с коллегами, советовались с кем-то из профессоров. Изображение схемы, проецируемой с центрального стола, постепенно заполнялось различной штриховкой (красной, зеленой и желтой), назначения которой Макс не знал.

  – Вы-то объясните, что значит весь этот шум? – громко спросил Макс, подойдя к Александру Найту.

  Тот резко поднял голову, но в его глазах некоторое время стояло непонимание, словно мозг все еще работал над какой-то всепоглощающей задачей.

  – Планы изменились, – наконец произнес он. – Вы вылетаете немедленно. Надеюсь, сборы не займут много времени.

  – Хотелось бы подробностей, – поморщился Макс.

  – Хорошо, но быстро. Присаживайтесь. За последние часы случилось сразу несколько важных событий. Первое: силы Республики на планете перешли в контрнаступление. Вы спрашивали меня об артиллерийской подготовке. В этот раз мы ее применили. Орудия доставлены совсем недавно, сегодня завершено их полное развертывание.

  – Это же хорошо...

  – Да. Могло бы быть хорошо. Второе: ночью скарабеями совершены две диверсионные вылазки. Цель: обе орбитальные платформы. Сведения о результатах вылазки крайне скудны, но все указывает на то, что одна платформа либо сбита, либо сильно повреждена. Атака на вторую платформу благополучно отбита.

  – Но как?! – воскликнула Сади.

  – Не знаю. Но факт состоит в следующем: мы оглохли примерно на треть. Часть следящих спутников, контролируемых поврежденной платформой, либо утеряна вовсе, либо работает в режиме ожидания. Контроль над ними должны перехватить наземные службы, но пока удача не на нашей стороне. И третье...

  – Насыщенное утро, – покачал головой Макс. – Каким же будет день?

  – День обещает стать одним из самых веселых. Схрон атакован десантом с Левиафанов. Скоро он будет здесь.

  – Сколько Левиафанов? – глухо спросил Макс. – И где ожидается высадка?

  – Пока было трое. Но даже это еще не все. Мы не в состоянии проконтролировать как минимум треть подходов к планете. Похоже, те, кого Сердце Улья откопала в ущелье Мустанга, не собираются сидеть без дела. Они не проявляют явной враждебности по отношению к Республике ровно до тех пор, пока мы не приближаемся к ним на расстояние примерно трехсот километров. Потом следует атака без предупреждения. Нам удалось сбить несколько их кораблей, но общий итог потерь не в нашу пользу. Они имеют преимущество в сложных погодных условиях. Кроме того – нам не пробиться сквозь их систему помех.

  – Не видите, что происходит в долине?

  – Нет. И не только с орбиты. Наземные комплексы также малоэффективны. Азгар Д'таг используют неизвестную нам технологию постановки помех. Приборы сходят с ума, фиксируют сильнейший электромагнитный шторм. Судя по отчетам пилотов, им приходится действовать почти вслепую.

  – А что с высадкой? Ты не ответил, где она ожидается.

  – Здесь, – немного помедлив, ответил здоровяк.

  Сказать, что новость удивила, – не сказать ничего. Она ошеломляла. Каждый Левиафан способен нести в своем брюхе до нескольких тысяч десантных капсул – по сути, сильно вытянутых яиц, покрытых толстым слоем специальных чешуек, сгорающих при входе в плотные слои атмосферы. И каждая капсула – это скарабей. Разумеется не крупная особь. Обычно костяная гончая или ловчий паук. Реже – жнец. Такой десант никогда не имел точно выверенного плана действий. Задавить числом, сломить противника яростным напором – вот и вся тактика. Собственные потери не учитываются. Главное – достижение цели. Любыми средствами. Но и цель должна быть соответствующая. Несмотря на то что Сверхсознание без жалости отправляло свои легионы под нож Республики, оно никогда не жертвовало ими просто так. Первостепенна цель. Средства вторичны.

  Дело за малым: выяснить, чем же Сверхсознанию не угодила небольшая, в сущности, планета, что на нее спущены такие силы. Впрочем, выяснять придется все равно после того, как все уляжется. Как бы то ни было, но сейчас вся надежда на отменную готовность противовоздушных сил командного центра. Уж это-то место должно быть защищено, как никакое другое. Но тысячи десантных капсул... Наземного столкновения избежать не удастся. Такого количества капсул не сбить никакими силами.

  – Что здесь делают все эти люди? – Макс резко изменил тему разговора, обвел взглядом зал.

  – Готовимся к обороне. Комплекс большой, требуется провести много работы, чтобы законсервировать его на случай... – Найт не стал договаривать. – Ваш шаттл ожидает на взлетно-посадочном поле. 'Скаут' прибыл буквально час назад. В связи с диверсией скарабеев, выбора платформы для стыковки у него не было. Но причин к беспокойству нет. Личный состав орбитальной платформы переведен на усиленный режим дежурства. Машина у входа. Ее сейчас как раз загружают всем необходимым. Собственно, вот и все. Приятно было работать в одной команде.

  Здоровяк поднялся, давая понять, что разговор окончен:

  – Поторопитесь. Если не улетите сейчас, потом может быть слишком поздно.

  – Я доктор. Вам могут пригодиться мои знания, – неуверенно проговорила Эванс.

  Макс про себя отметил, что, наверное, впервые за все время, пока он знает Сади, чувствует в ней страх. Девушка всеми силами старалась не показать терзающего ее беспокойства, но укрыться от обострившегося чутья бывшего генерала скарабеев не могла.

  – Мы тут все врачи, – рассмеялся Найт. – Я не являюсь вашим непосредственным начальником... Да и никто в Республике не является. Но поверьте – здесь вам обоим делать нечего. Справимся как-нибудь. Не в первый раз.

  – Не каждый день с неба валятся скарабеи в десантных капсулах, – хмыкнул Макс.

  – Удачи, – Александр Найт пожал руку сначала Сади, потом Максу. – Мы еще поговорим. Позже, когда вернетесь. И заберите с собой Галлахера. Нечего ему здесь делать, – кивок в сторону и выше.

  – Спасибо за все, – проговорил Макс.

  Странное дело, еще недавно он относился к стоящему сейчас перед ним человеку даже не с настороженностью – с подозрением. И что теперь? Сотрудник 'Мантикоры' действительно хотел помочь и делал для этого все от него зависящее. Да, не все получилось, но задел на будущее очень неплохой.

  Сейчас, таща практически за шиворот не поспевающего за ним профессора Галлахера, Макс понимал, что хотел бы видеть Найта среди своих друзей. Даже не тех, с кем завтра в бой, а с кем можно просто поговорить. За время, проведенное здесь, он перестал ощущать себя чужаком и мутантом. Наверняка вокруг полно тех, кто относится к нему с неприятием, кто мечтает отрезать голову и вскрыть грудную клетку генералу скарабеев, чтобы посмотреть – что там, внутри. Но все это казалось сейчас не столь важным. Ведь есть люди, которые поверили ему и готовы пойти ради него на многое. И это следовало ценить.

  Они втроем выскочили на улицу. Найт оказался прав: погрузка только-только закончилась. В приплюснутый тягач пехотинцы забрасывали последние контейнеры – небольшие, со стилизованным изображением расколотого надвое человеческого черепа – эмблемой Рэйфов. Наверняка боевой коктейль. Что ж, лишним не будет. Мало ли чем встретит незваных гостей планета с ретранслятором.

  Макс замер у дверцы машины. Сквозь грохот, лязг и рев проходящей мимо боевой техники он расслышал отзвуки далекой канонады. Показалось или действительно? Вроде бы по выходе из госпиталя такого не было. Или все дело в рассказе Найта о применении на Схроне артиллерии, и мозг подсознательно ищет подтверждение это информации?

  – Простите, но мы торопимся, – послышался немного раздраженный окрик водителя.

  – А куда делся тот неразговорчивый парень, который привез нас сюда? – спросил Макс, когда тяжелая машина тронулась, медленно набирая скорость. Он уселся на переднее сидение, а Сади и профессор расположились на заднем. Сидения были жесткие и не очень удобные, хотя и просторные.

  – Переброшен на другой объект. Страшная нехватка людей. Сейчас отвезу вас – и сразу на отгрузку боеприпасов. А вы далеко?

  – Да так, есть небольшие дела, – опередила Макса Сади.

  – Ну, понятно, – протянул водитель. – Жаль, сейчас каждый человек на счету. И нечеловек тоже. Нам же головы тут поотрывают, а вы по делам. Нехорошо это. Не находите?

  Макс нахмурился. Прежний водитель теперь нравился ему куда сильнее. Несмотря на угрюмость, он хотя бы молчал, не доставая вопросами и призывами к совести.

  – Поверьте, я не хочу на вас давить, но вы нам действительно нужны. Что может быть важнее, чем прикрыть спину тех, кто помог вам? А? Вы же понимаете – нам не устоять. Их, – он дернул головой вверх, – слишком много. Вы же можете ими управлять. Так? Да-да, не удивляйтесь. Иногда даже самые секретные данные просачиваются в массы.

  – Давайте каждый будет делать свое дело, – сказал Макс.

  – Конечно, – легко согласился водитель. Он начинал говорить все быстрее. – Вы правы – каждому свое. У вас наверняка есть очень важное дело где-то там, за пределами центра. А возможно, и за пределами планеты. В конце концов, давить скарабеев – наша работа. Вы на нее не подписывались.

  В мерный шум работающего двигателя вклинились отрывистые звуки, доносящиеся извне. Макс пристальнее всмотрелся в окна. Над командным центром в воздухе развеивались шлейфы выпускаемых турелями ракет. Смертоносные иглы уходили с громким, озлобленным шипением. Зенитные орудия и ракетные комплексы тяжелых танков пока молчат. Значит, десант скарабеев находится примерно в ста пятидесяти километрах над поверхностью планеты. Приятного мало – на все про все остается не более двадцати минут. Но успеть надо!

  – Прибавь газа, – Сади подалась вперед и прошипела слова прямо в ухо говорливому водителю. – Что-то еле плетемся.

  – Очень жаль, что вы так думаете. Сегодня здесь – завтра там. Так? Ни дома, ни родины. Ни принципов, ни ответственности. Хотя о чем я? Жить захочешь – и не то еще сделаешь...

  – А ну, остановись! – потребовала Сади. – Ты о чем?

  Машина замедлила ход, но не остановилась.

  – Останьтесь, вы нужны здесь.

  – Ты кто такой? – спросил Макс.

  – Я? Человек. И этим все сказано. А ты когда-нибудь спрашивал себя: кто ты? Сколько в тебе осталось человеческого? – голос водителя изменился. Кроме возросшего раздражения в нем появились обвинительные нотки. – Каково это – знать, что виноват в смерти сотен людей? А ведь они ни в чем не виноваты. Разве что в излишнем доверии к тому, кто открыл дорогу новому врагу? Тем, кому надлежит гнить в космическом мраке.