Текст книги "Обманутые надежды (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

  – Убери руки, – почти ласково проговорила Сердце Улья. Но, похоже, оператор ее не слышал. Его глаза вылезли из орбит и потеряли осмысленное выражение. Практически транс.

  Но, несмотря на все его усилия, голографическая модель над излучателем демонстрировала изначально заданный курс. Орбитальная платформа начала снижаться.

  – Не подходи к нему, тварь! – выплевывая каждое слово, процедил охранник. Он тоже не оставался на месте, а постоянно перемещался. Шаги мягкие. Но внутри человека бушевала буря. Он действительно не боялся. Все чувства сгорели в горниле единственного желания – убить. Убить тварь – ошибку природы, мерзкого мутанта.

  Сердце Улья бросила читать жесткие и колючие мысли охранника. Насторожилась. К обеим дверям приближались группы людей.

  'Никакой честности... Но этого следовало ожидать – люди...'

  Но разбираться с подкреплением нет ни сил, ни желания. Впрочем, несмотря на заметную усталость, дотянуться до противника еще возможно. А это значит – выжить должен только один. А еще лучше, если сдохнут все!

  Между тем охранник, видимо заметив, что противница отвлеклась, открыл огонь. Он просчитался. Неразумно надеяться застать скарабея врасплох. А тем более – генерала скарабеев. Сердце Улья не стала уворачиваться. Выбросив руки перед собой, развернула широкий пси-щит. Шипящее пламя огнемета ударило в призрачную преграду, вывернулось бурлящими клубами, тут же опадающими на пол. Повелительница скарабеев улыбнулась, обнажив ряд белых крепких зубов с двумя парами клыков.

  – Кого на дольше хватит? – прокричала, перекрывая гул пламени.

  Призрачный щит отделился от ее рук, поплыл вперед. Глаза охранника расширились. Уже через пару секунд огненный поток разбивался о незримую преграду всего в нескольких шагах от него. Нестерпимый жар обжигал лицо, ставшее пунцово-красным. В конце концов человек не выдержал.

  Именно этого момента Сердце Улья и дожидалась.

  Она метнулась к оставшемуся оператору, буквально выдрала его из кресла и что было сил метнула в охранника. Расчет оказался верен. Человек с огнеметом, действуя рефлекторно и не разобрав, что в него летит, дернулся стволом, нажал на спусковой крючок. Короткая струя пламени рванулась навстречу оператору и тут же опала, но поздно. Огненные лепестки словно прилипли к белому комбинезону и тут же вгрызлись в него. К тому времени как несчастный, дико крича, упал на пол, его тело уже пылало костром.

  Быстрое скользящее движение смертельно-опасного хищника по направлению к опешившему охраннику. Единственный выпад, усиленный пси-мощью, – и человек с проломленной грудной клеткой отлетел к стене.

  Вот и все. Она осмотрелась. Огонь сделал свое дело – превратил отсек управления в кошмар. Еще слышались приглушенные стоны-завывания кого-то, кому удалось сбить с себя пламя, но все же недостаточно быстро, чтобы человек мог рассчитывать на восстановление. Тем более здесь – в огромном гробу, опускающемся на планету. Но выживших в огненном апокалипсисе немного. Зато кровоточащих головешек, в которые превратились недавно живые и весьма агрессивные люди, – достаточно. Относительно повезло лишь одному – охраннику, который самым первым бросился к шлюзовой камере, намериваясь прикончить посланницу скарабеев. Он сидел на полу и с отсутствующей улыбкой рассматривал носки собственных сапог.

  – Что за день? – вздохнула Сердце Улья. – Третий идиот. Надо быть осторожнее...

  Такого уже не взять с собой, но воспользоваться им все же можно. Она в третий раз коснулась его разума. Уже мягче, хотя для человека разницы нет. Недолгие поиски завершились удачно – она узнала коды для открывания дверей.

  Сердце Улья вернулась в центр зала, остановилась у излучателя (удивительно, как он уцелел во время огненной перестрелки), еще раз проверила выводимые на модель данные. Платформа уже потеряла несколько километров и продолжала снижаться.

  Очень хорошо. Можно уходить, но сначала – закрепить результат. Полагаться на то, что оплавленные кресла и порядком обожженный электронный адъютант более не функциональны, – слишком самонадеянно.

  В ее руках родился сгусток пси-энергии – не самый мощный, на который она способна даже сейчас, находясь уже далеко не в лучшем состоянии. Высокий прыжок вверх и в сторону – и шар с силой отправился к полу. Гулкий взрыв раскатился потоком нестерпимо яркого голубого пламени.

  Когда она приземлилась на ноги, отсек уже заполнялся удушливым дымом. На месте излучателя зияла рваная дыра. Но главное – горела проводка. По кабелям, словно по древним бикфордовым шнурам распространялось пламя. Дым валил из дыры в полу и из шкафов, встроенных в стены.

  А теперь вон отсюда. Бегом, не отвлекаясь ни на что. Она и так слишком долго испытывала судьбу. Диверсия выявила огромное количество брешей в защите платформы – пища для размышления 'Мантикоре'. Можно сказать, посланница скарабеев оказала Республики человечества услугу, указав на несовершенство их боевых и оборонных систем в космосе. Они примут к сведению и наверняка сделают шаги в сторону модернизации платформы. В следующий раз, если он будет, диверсию так просто не провернуть.

  Сердце Улья протиснулась в шлюзовую камеру с развороченной дверью. Она знала, что система не выпустит ее, пока сила тяготения в камере и в смежном коридоре не будет равна. Но выровняться она и не может. А значит – снова нужна грубая сила.

  Пробиться через заблокированную дверь во второй раз оказалось значительно сложнее. Все же очень много потрачено сил. Тем не менее, посланнице скарабеев это удалось.

  В коридоре ее встречали трупы. Мертвые тела неподвижно висели в воздухе в окружении капель крови, пепла, элементов амуниции, какого-то мусора. Не обращая на них внимания, Сердце Улья направилась прочь.

  Она все еще держала вокруг себя сводящую с ума ауру. Так надежнее, хотя усталость страшная. Она будто тянет изнутри жилы – медленно, планомерно, одну за одной. Тянет так, что приходится сжимать зубы, иначе начнешь стонать или даже выть. Внутренние резервы почти опустошены, а помощи в этом техногенном склепе ждать неоткуда.

  Несколько раз она натыкалась на охранников, но все заканчивалось либо быстрыми схватками, либо пси-воздействием на разум. Вообще, даже не сканируя платформу, Сердце Улья чувствовала царящие вокруг смятение и торопливость. Люди спешно покидали свои штатные места, бросали вахты и устремлялись к отсекам со спасательными капсулами.

  'Крысы бегут с корабля', – всплыла в голове ассоциация.

  Посланница скарабеев миновала коридор, ведущий мимо отсека с гидропоникой. Температура воздуха здесь была все еще высокая, но вполне терпимая. Однако климатическая система самой оранжереи, похоже, не справилась со своими функциями. Хватило беглого взгляда, чтобы понять: большая часть растений получила сильнейшие температурные ожоги. Местным биологам предстоит большая работа, если они хотят восстановить посадки. Впрочем, для этого сначала надо спасти платформу.

  Сердце Улья расширила радиус сводящей с ума ауры до максимума. Экономить силы больше смысла нет. Она или пробьется к капсуле, либо сгорит вместе с платформой. Выдохнув, она рванулась дальше. Впереди самые людные коридоры. И вряд ли персонал станции благосклонно отнесется к появлению виновницы крушения их орбитального дома.

  Перед глазами помутилось. Силы таяли, словно снег под лучами горячего солнца. Жилы вытягивались из тела не по одной, а целыми группами, отчего сводило руки и ноги. Повелительница скарабеев зажмурилась. Схема расположения коридоров пламенела в ее памяти, а пси-способности позволяли чувствовать людей, даже не видя их.

  Главное – не останавливаться. Не дать противнику ни единого шанса. Даже потеряв рассудок и погрузившись в кровавое безумство, люди все равно представляли опасность, так как вполне могли броситься и на виновницу своих бед.

  Быстрее. Вот когда бег во много раз предпочтительнее мало управляемого полета. Вокруг бушует безумие. Те из персонала платформы, кого коснулся импульс повелительницы скарабеев, превращались даже не в животных – в кровожадных демонов. Люди с криками и ревом набрасывались друг на друга, осыпая градом ударов, кусаясь и царапаясь, точно дикие звери. В редкие моменты, когда зрение частично все же возвращалось, глаза Сердца Улья успевали вырвать из общей сумятицы отдельные фрагменты. Вот двое молотят друг друга металлическими прутами. Кровавые брызги разлетаются в стороны, но никому до них нет дела. Вот охранник прижал к стене человека в белом комбинезоне и, безумно скалясь, пытается выколоть тому глаза. Несчастный отчаянно верещит, сучит ногами, но ничего не может противопоставить более тренированному собрату. Наконец, резкое движение охранника, и тут же, следом, – победный клич. Человек в белом комбинезоне заливается кровавыми слезами, больше он ничего не видит. Охранник теряет к нему интерес, осматривается в поисках новой добычи. На глаза ему попадается странное существо, лишь отдаленно напоминающее человека, – отличный противник. Бросок – и искаженное гримасой ненависти лицо приобретает удивленное выражение. Внешне – никаких изменений, никаких повреждений, но внутри, за легкой броней скафандра, ребра и внутренние органы превращены в однородное месиво. Сердце Улья не тот противник, который станет церемониться и искать способы устранить нежелательную помеху. Она торопится, а потому отделалась почти неуловимым для человеческого глаза взмахом рукой. Вложенная в удар пси-энергия сделала свое дело. Помехи больше нет, можно продолжать путь.

  По ней кто-то стрелял. А может быть, ее только задело. Как бы то ни было, но на мгновение мир превратился в раскаленный огненно-яркий кокон. Сердце Улья успела зажмуриться и задержать дыхание. Когда же кокон рассеялся, ощущение бушующего вокруг пламени оставалось еще некоторое время.

  Мысли начали путаться. Действуя на одних рефлексах, она от кого-то отбивалась, но продолжала движение. В последний раз отбросив от себя особенно настырного человека (даже получив сильный удар по голове и глубокое рассечение на груди, он продолжал упрямо цепляться за нее), повелительница скарабеев нырнула в открытый зев гладкой трубы, уходящей под углом вниз.

  Каждая такая труба, а их в стенах было довольно много, – это одна спасательная капсула. Открытый зев означает наличие капсулы.

  Несколько секунд спокойного скольжения – и ты на месте, в тесной кабине стального яйца, которое должно вытащить тебя с гибнущего корабля или станции. Все, что от тебя требуется, – добраться до ложемента и правильно в него лечь. Все остальное сделает автоматика.

  Сердце Улья расслышала, как за спиной закрываются створки, герметизуя жилой отсек. Резкий толчок, затем ощущение свободного падения – и еще один толчок. Несколько минут, чтобы прийти в себя и осознать сделанное.

  У нее получилось...

  Она сумела! Сумела сделать невозможное. Да, не единожды находясь на краю гибели. Да, не без некоторой доли везения. Но так ли все эти оговорки важны теперь? Нет! Везет сильнейшим. А она сильнее их всех. Сильнее, даже если все тело отдается жгучей болью, а любое движение – пытка. Даже если случится чудо – и команде, оставшейся на борту платформы, удастся отменить торможение и вновь поднять станцию на прежнюю орбиту, это нечего не изменит. Сердце Улья достигла своей цели.

  Повелительница скарабеев мутным взором взглянула на обзорный экран. На него выводились данные о состоянии полета, а также траектория и примерное место приземления. И вот это проблема. Компьютеры капсул запрограммированы приземляться на территории, контролируемой военными силами Республики. Курс можно изменить, если только задать компьютеру новые координаты. И сделать это надо сейчас, так как после входа в плотные слои атмосферы заниматься этим будет уже некогда, да и попросту невозможно. Даже генерал скарабеев не сможет манипулировать органами управления, испытывая перегрузки вплоть до 10g. И ведь ничего не поделаешь. Впрочем, сверхнагрузки возможны лишь при наиболее неблагоприятном развитии событий. Обычное дело – 3-4 g, не больше, да и то благодаря небольшому гравитационному излучателю, сводящими на нет часть нагрузки. Если не случится нештатных ситуаций, капсула прямо в полете изменит свою конфигурацию, и баллистический спуск превратится в управляемое планирование. К этому моменту компьютер должен обладать данными по верному курсу. Изменить их позже уже нельзя – топлива в капсуле лишь самый минимум и на продолжительное маневрирование его не хватит.

  В общем, ничего сложного – задай новый курс и можешь спокойно ожидать посадки. Вот только, как ни старалась успокоиться и расслабиться Сердце Улья, перед глазами все плыло. Значения на обзорном экране сливались сплошным мельтешением – ничего не разобрать, а голосового управления здесь не предусмотрено.

  Сердце Улья закрыла глаза. Она знала, что справится. Не может не справиться. Не теперь. У нее есть немного времени. Его должно хватить, чтобы прийти в себя.

  Глава 4.

  И снова сон. Он преследовал Макса уже не первую ночь. Повторяющийся из раза в раз, изменялся в мелких деталях, но в основе оставался прежним. Откуда, почему сознание с настойчивостью подсовывает ему одни и те же картины? Почему эти картины приходили лишь во сне, а во время бодрствования будто отступали на второй план, затягивались дымкой?

  Он снова видел Землю. Снова бесплотным духом витал над закованными в металл континентами. Жизнь внизу била ключом. Виднелись бесконечные вереницы наземного транспорта, буквально оккупирующего пространство между зданиями. Многоуровневые дороги и развязки на многие метры поднимались над закатанной в бетон поверхностью планеты, опутывая ее подобно паутине. Но не менее оживленное движение было и в воздухе: всевозможные модификации вертолетов и малых самолетов кружились, словно мошкара, привлеченная многочисленными огнями городов. Городов, что тяжелыми монолитными громадами расползались по континентам. Городов, что глубинными фундаментами ввинчивались в плоть планеты и тут же устремлялись ввысь, к облакам.

  Нет – это больше не его дом, не его планета. Никогда не любивший большие города, Макс, даже не спускаясь ниже, уже ощущал себя здесь чужим. Он мог сколь угодно долго убеждать себя, что все это лишь иллюзия и на самом деле можно отыскать тихий уголок даже здесь. Уголок, где не будет стен из стекла и бетона, где реки не заточены в каменные русла и где понятие леса не размылось за декоративными парками и аллеями.

  Будущее со всеми его высокотехнологичными достижениями казалось неживым. И, возможно, не ему одному... Иначе чем объяснить наличие антикварного деревянного стола и древних книг в бумажном переплете в кабинете Александра Найта? Банальное желание выделиться, почувствовать себя ближе к иной эпохе? Или все же тяга к живым, дышащим материалам, одно прикосновение к которым рождает в сознании теплый отклик?

  Макс до боли в глазах всматривался в тяжелые, зачастую излишне, на его вкус, пафосные строения. Всматривался в мельтешение транспортных средств и сливающиеся в сплошные потоки человеческие реки. Пытался найти во всем этом движении смысл. В то, что сны приходили к нему по какой-то необъяснимой прихоти подсознания, он не верил.

  Внезапно что-то изменилось. Нет, города стояли по-прежнему незыблемо, а движение по их улицам не замедлилось ни на мгновение. Изменения произошли не на планете, не на ее орбите и даже не в солнечной системе, а где-то очень далеко. Но он не в состоянии почувствовать такие изменения. Не был в состоянии даже в бытность генералом Улья.

  И, тем не менее, Макс знал: что-то неотвратимо приближается.

  Его сознание распалось на две части. Одна часть осталась парить в нескольких километрах над поверхностью планеты, а вторая была выброшена далеко за пределы ее орбиты. Почти мгновенное перемещение в холодную черноту космоса, которая неожиданно начала набухать еще более черными пятнами. Кто-то приближался. Кто-то формировал выходные отверстия из кротовых нор. И этот кто-то не принадлежал к флоту Республики человечества.

  Макс отчаянно рванулся вниз – предупредить об опасности. Земля должна очнуться от самозабвенного сна. Откуда вообще такое спокойствие? Да, на орбите крутились платформы – целые города, включающие в себя верфи и базы подготовки будущих защитников Республики. Но почему такое спокойствие?! Почему никто не готовится к отпору приближающегося вторжения? Или он чего-то не понимает?..

  Макс 'метался' над планетой, не в силах приблизиться ни к орбитальным платформам, ни к наземным строениям. Его беззвучный крик растворялся в пустоте. А между тем черные проколы реального космоса расширились и исторгли из своего нутра нечто огромное и бесформенное.

  ***

  Он резко открыл глаза, уставился в потолок.

  Что это было?

  Никогда раньше сон не заканчивался на столь тревожной ноте. Что он видел? Прошлое или будущее? Макс сел на кровати, закрыл лицо ладонями. Только сейчас ему пришла в голову мысль, что он понятия не имеет о состоянии и роли Земли в конфликте с Ульем. Он точно помнил, что однажды уже спрашивал о родной планете. Вот только кого? Кажется, профессора Галлахера, а может, Сади... Но в тот раз ответа так и не последовало. Их что-то отвлекло. А потом было не до вопросов и ответов.

  Сна ни в одном глазу. Несмотря на изнуряющую усталость накануне вечером, сейчас организм снова полон сил и готов продолжать бесконечные тренировки.

  'Тренировки помогут тебе найти ту грань, за которую не следует переходить при использовании системы имплантатов', – сказал ему Александр Найт. А еще он подтвердил все, что высказал Циклоп касательно Рэйфов, в личной беседе, конечно. Служащие этого специального подразделения Республики действительно убивали себя и при этом отлично отдавали себе в этом отчет. Использование боевых коктейлей со временем трансформировалось из вынужденной необходимости в стиль жизни. Не для всех, но для подавляющего большинства. Раз почувствовав в себе силы, очень трудно добровольно от них отказаться и вновь стать обычным человеком, пусть и с несколько повышенным пси-потенциалом.

  Такая откровенность несколько смутила Макс. Он-то настроился на хождение Найтом вокруг да около, отговорки и пространные объяснения. И это в лучшем случае. В худшем ответов можно было не получить вовсе.

  'Не хочешь использовать коктейль – научись контролировать имплантаты. Почувствуй их энергию. Прими их как часть собственного тела'.

  Хороший совет, а главное – простой и ничего толком не объясняющий. Впрочем, вдаваться в подробности Макс не пожелал сам. Сейчас для него важнее знать – как пользоваться внедренной в его тело пси-системой, чем вникать в тонкости ее работы.

  Макс поднялся с кровати, прошелся по комнате. Здесь было куда просторнее и удобнее, чем в каморке на базе Зрячих. Широкая мягкая кровать, диван, пара кресел и даже подключенный к общедоступной сети компьютер. Стены мягких оттенков голубого, несколько типовых картин с пейзажами каких-то незнакомых Максу планет. Впрочем, он бы не поручился, что пейзажи не принадлежат тому же Схрону, только отдаленной его части. Гостиница, да и только. Сначала немного напрягло отсутствие окон, но это чувство быстро прошло. Сюда Макс возвращался только для сна. Да и то чувствовал себя здесь, словно слон в посудной лавке. Наверняка забавно смотрится мутант вроде него, лежащий на диване и отдыхающий после тяжелого дня.

  Но сейчас сна уже не дождаться.

  Макс открыл дверь и вышел в коридор. Фактически он имел право свободно перемещаться по всей территории лабораторного комплекса. Но на практике еще ни разу не воспользовался этим правом. Тренировочная площадка – душевая комната – столовая. Вот и весь его обычный маршрут в последние дни. Иногда в него добавлялся медицинский сектор, где время от времени приходилось сдавать анализы и проходить тесты.

  Похоже, сейчас самое то – воспользоваться правом свободного перемещения.

  Он уже достаточно хорошо изучил расположение основных секторов лабораторного комплекса, но сейчас ему не был нужен ни один из них. Уверенным шагом Макс направился к зимнему саду. Его он обнаружил совсем недавно. Удивительное живое место среди металла и пластика. И все же в груди гнездилось противное чувство тревоги. И вроде бы сон уже почти выветрился из головы, и вроде бы не о чем беспокоиться, но тревога не уходила.

  Зимний сад встретил его приглушенным светом и звуком журчащего ручья. В воздухе стоял легкий аромат листьев и каких-то цветов.

  – Зверь бежит в лес... – пробубнил себе под нос Макс.

  Он прошелся по траве, уселся возле одного из деревьев. За прозрачным куполом потолка виднелась одна из двух лун Схрона. Бледно-желтая, она немногим отличалась от земной, разве что несколько большим размером и очертаниями поверхности.

  При свете почти точно такой же луны он сделал предложение своей будущей жене. Он до сих пор отчетливо помнил ее глаза в ту ночь: большие, глубокие, с искрами лунного света, играющими в зрачках, точно в озерах. Ей ничего не надо было отвечать, все сказали глаза.

  Макс не сразу понял, что куда-то проваливается. Не физически – сознание поднималось над землей, чтобы потом, притянутое ночным светилом, упасть в золотистое сияние.

  Он вдруг увидел Сердце Улья. Нет, он ее почувствовал. Его жена в прошлом и генерал скарабеев в настоящем – была растеряна. Ее сознание подверглось какому-то изменению и теперь воспринимало информацию извне. Причем это не было похоже на контакт с Сверхсознанием. Насколько он помнил, в этом случае поток информации куда мощнее, куда агрессивнее. А здесь лишь пассивное восприятие. Причем очень странное, словно вспышки неверного света вкупе с бешеным мельтешением.

  – Где ты? – произнес мысленно.

  Ответа, разумеется, не последовало. Но Макс его и не ожидал. Он осторожно касался сознания Сердца Улья, опасаясь, что она его обнаружит. В прошлый раз при подобном контакте ему еле удалось ускользнуть. Повелительница скарабеев оказалась слишком сильна. Провоцировать ее снова желания нет. А вот постараться как-то воздействовать или хотя бы прочесть мысли, чувства, хоть что-то – почему бы не попробовать?

  ... напряжение, предельное напряжение и полная сосредоточенность на... на очень важной задаче...

  Что ж, она явно не теряет времени даром. Причем, даже теперь, сконцентрировавшись на чем-то недосягаемом для понимания Макса, она почти не раскрылась. Еще мгновение – и от недавней растерянности не осталось и следа. Сердце Улья предстала перед ним все той же жестокой и непримиримой повелительницей, ведущей за собой легионы тварей, послушных ее воле.

  Он вновь сидел на траве зимнего сада. В голове осталось смутное ощущение полета. Полета, требующего огромных затрат сил и энергии. Но сил не Сердца Улья. Она всего лишь пассажир, пусть и очень необычный, тесно связанный со своим транспортом.

  Выходит, Циклоп оказался прав и касательно того, что он – Макс – стал заметно сильнее в обращении с пси. Впрочем, не стоит обольщаться. Сердце Улья была занята. В другое время и при других обстоятельствах она вполне могла оказаться куда более агрессивной. И все равно – сегодняшний опыт можно считать удачным.

  Макс прикрыл глаза, выдохнул. Даже эта небольшая победа придавала ему силы. Есть цель, есть к чему стремиться. И пусть дорога будет терниста – он все равно пройдет по ней.

  – Не помешаю?

  Макс поднял голову. Перед ним стоял Александр Найт – в простой спортивной форме, какую на занятиях по физической подготовке обычно носили новобранцы. Но даже мешковатое трико не могло скрыть мощь хорошо тренированного тела. Определенно, раньше Найт имел к медицине и науке куда меньшее отношение, нежели к штурмовой винтовке и скафандру пехотинца.

  – Тоже не спится?

  – Да нет. Сообщили, что ты покинул комнату и сидишь здесь. Решил спросить, все ли в порядке?

  – Вот она – свобода, – криво усмехнулся Макс.

  – Свободы как таковой вообще не может быть в обществе, – доверительно сообщил Найт. – Это миф, поддерживаемый политиками и бюрократами. Любой, кто выбирает свободу, – выпадает из системы. А это уже никуда не годится...

  – Не будем об этом.

  – Согласен, не лучшее время для лекций. Так что случилось?

  Макс немного помедлил, перевел взгляд на луну.

  – Мне снится сон. Уже несколько дней подряд... И он же снился сразу после случившегося в ущелье Мустанга. Я видел Землю...

  – Пойдем в мой кабинет, – внимательно выслушав Макса, предложил Найт. – Там будет удобнее говорить.

  Они миновали зимний сад и оказались перед новой дверью. Открыв ее, вошли в небольшой кабинет. Вдоль стен тот был заставлен высокими деревянными шкафами, на полках которых стояло множество книг. Краем глаза Макс отметил, что в основном книги собраны по научным дисциплинам. Таким как вирусология, молекулярная биология, генетика и многие другие. На фоне повсеместной компьютеризации и общедоступных баз данных подобное собрание выглядело странно. Под потолком висел тяжелый бронзовый светильник с цветным абажуром, под ногами выцветшие, но чистые ковры с каким-то неясным орнаментом.

  – Ты ничего не помнишь? – спросил Найт, когда оба уселись в кресла.

  Кресла были обшиты темной кожей. На ощупь довольно плотной и наверное прочной. Неужели пустили в дело какого-нибудь скарабея? Впрочем, почему бы и нет? Материал, который можно получить из этих тварей, вполне может превзойти качеством и износоустойчивостью некоторые искусственные аналоги, используемые Республикой. Вообще комната выглядела так, словно принадлежала какому-нибудь английскому ученому восемнадцатого века и служила ему рабочим кабинетом.

  – Не помню о чем?

  – О Земле. Эти знания должны быть в твоей голове.

  – Похоже, там каких только знаний нет. Одна проблема – далеко не все из них доступны мне. Я не могу доверять собственной памяти, в ней слишком много белых пятен.

  – Ну да – механизм защиты. Очень предусмотрительно со стороны Сверхсознания. Знаешь, иногда мне кажется, что всей аналитической мощи Республики со всеми нашими компьютерами не хватит, чтобы играть с Ульем на равных. Странно, не находишь?

  – Действительно, странно. Особенно на фоне всей той бронированной и огневой мощи, которой обладает Республика. Хотя, признаюсь, отсутствие некоторых видов вооружения меня удивляет.

  – Каких, например?

  – Почему нет тяжелой и дальней авиации? Почему нет артиллерии? Зачем терять людей и технику, если можно зачищать колонии скарабеев с дальних позиций? Я уж не говорю про орбитальные удары. Ведь Республика обладает такими возможностями. Или я не прав?

  – Не совсем. Но давай начнем сначала, – Найт зевнул. – Извини, мало сплю. Сначала о твоем сне. Ты видел не будущее, потому нет необходимости поднимать тревогу. Ты видел прошлое.

  Макс нахмурился.

  – Да, и не удивляйся. Земля – наша самая большая и непростительная ошибка. Потеряв ее, человечество едва не поставило крест на своем существовании. Мы были оглушены и деморализованы. Даже самые стойкие из нас утрачивали веру в будущее. Все чаще звучали апокалипсические высказывания, призывы к немедленному бегству. Были даже такие идиоты, что предлагали добровольно лечь под Улей. Якобы тогда Сверхсознание оценит этот акт доброй воли и сделает человечество чем-то вроде избранного подвида в составе остальных скарабеев.

  – Подождите. Я не понимаю, – Макс помотал головой. – Земля принадлежит Улью?!

  – Хорошо. Вижу, пробелы в твоих знаниях проще назвать полным незнанием. Мы знали о скарабеях еще до первого контакта с ними.

  – Письмена Азгар Д'ор?

  – Да, – усмехнулся Александр Найт. – Почти десять лет прошло... кто бы мог подумать, что все так обернется... – он ненадолго замолчал, словно что-то вспоминая. – Мы считали, что готовы отразить любое нападение. К тому времени Республика включала в свой состав десятки планет в различных звездных системах, разбросанных по галактике на многие световые годы. Наши корабли просачивались сквозь космическое пространство, словно мышь сквозь головку сыра. Мы были сильны и не оборачивались. А потом пришел Улей. Оказалось, эти твари тоже могут преодолевать огромные расстояния.

  Макс помнил отдельные, разрозненные факты о перемещении скарабеев в космосе. Какие-то большие живые корабли. Очень большие. Способные нести на борту не только ростки будущих колоний, но и взрослые боевые единицы.

  – Левиафаны?

  – Они, – кивнул Найт. – Проклятье, мы до сих пор не в состоянии понять, как живое существо может создавать червоточины. Откуда столько энергии? А главное – каков предел прочности их панцирей? Даже линкоры Республики во время перехода нередко получают серьезные повреждения. Перегрузки корежат корпуса, ломают переборки, сводят с ума аппаратуру. А иногда рассудка лишается кто-то из команды... Более-менее стабильно удаются переходы небольших кораблей – 'Скаутов'. Но их вооружения не хватает, чтобы вести огневую поддержку с орбиты. А на планету сесть они не в состоянии. Левиафаны скарабеев по размерам сопоставимы с линкорами, иногда даже превосходят их, но, судя имеющимся у нас данным, обладают куда более высокой устойчивостью к межзвездным переходам.

  – Вы не можете захватить образцы тканей?

  – Как сам думаешь?

  Макс задумался.

  – Левиафаны сгорают сразу на выходе в звездную систему, – медленно проговорил он. Воспоминания всплывали на ходу. Знания, до того заблокированные, теперь раскрывались, будто понятная книга.

  – Вот видишь. Сам все знаешь. Отстреливают капсулы и сгорают. Адская тварь!

  – Земля не была готова, – словно в полузабытье продолжал Макс. – Я видел ее. Видел недавно. Скованная сталью, бетоном и пластиком. Много заводов. Очень много. В этом действительно была необходимость?

  – Нам требовалась стартовая площадка для экспансии.

  – Целая планета – огромное производство. Все ресурсы на создание новых кораблей. Множества кораблей.

  – В этом и был просчет. Орбитальные платформы практически не имели вооружения. Вся их мощь была направлена на пополнение флота новыми судами. Когда вблизи планеты из ниоткуда появилось сразу несколько Левиафанов, оказалось, что нам просто нечем защищаться.

  Макс замолчал. Рассказ Найта явно уничтожил один из возведенных Сверхсознанием барьеров. Теперь воспоминания метались в голове ослепительными вспышками, то и дело отдаваясь в ушах грохотом взрывов или ревом идущих на смерть скарабеев – выброшенного Левиафанами десанта. Наверняка через день-два информация устаканится, и ее можно будет использовать. А пока – только слушать.