Текст книги "Обманутые надежды (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

  В кончиках пальцев появилось легкое покалывание – хороший признак.

  Энергетические центры представляли собой округлые имплантаты, диаметром около пяти сантиметров. Каждый центр глубоко утоплен в костную, а местами – и в мягкие ткани. Всего центров шесть – с внешней стороны бедер, на плечах, в груди и на спине. Имплантаты соединены между собой сетью синоптических связей – синтетическими волокнами высокой прочности, которые, помимо обеспечения прохождения сигнала, в теории должны усилить армирование костяного экзоскелета Макса. Впрочем, об этом говорить пока рано. Организм скарабея вполне мог отторгнуть чужеродные объекты. Хотя, по расчетам специалистов 'Мантикоры', вероятность этого небольшая.

  Макс открыл глаза. Имплантаты светились мягким синим цветом. Синоптические связи в местах, где они не были скрыты броней, еле заметно мерцали – одна из недоработок системы, которую пришлось перекраивать на ходу во время операции. Сжатые сроки все же дали о себе знать и не позволили в полной мере адаптировать технологию, используемую Рэйфами, к организму Макса. Итог – не до конца усовершенствованная система, установка которой вызвала обильное кровотечение, чуть не приведшее к смерти. Это Макс узнал, когда выбирался из стеклянного резервуара.

  Спустя несколько секунд свечение имплантатов начало стихать, пока не пропало вовсе.

  Все, система готова к работе.

  Макс поднял руку, информируя наблюдателей, укрывшихся в специальной вышке, о своей готовности. Сейчас где-то на полосе открылись клетки с костяными гончими. Охота началась. По возможности – никакого физического воздействия. Только пси.

  Он двинулся вперед. Ощущения довольно странные – будто ты центр всего мира, сосредоточение энергетических линий. Во время первых коротких тренировок этого почти не было заметно. Зато теперь кипящую в крови мощь можно ощутить в полной мере. Пока непонятно, насколько эффективной окажется обретенная технология, но уже первые шаги сулят большие перспективы.

  Движение. Он чувствовал зарождающееся движение сразу в нескольких точках полосы. Они просыпались, выплывали из искусственно наведенного оцепенения и уже чуяли его присутствие. Голодные, раздраженные несвободой, готовые броситься в схватку. Эти участники теста не сделают поблажек и отыграют отведенную им роль на все сто.

  Что ж, игра началась.

  Макс быстро обогнул первую стену. За ней, в стальной клетке с толстыми прутьями, бесновалась костяная гончая. Гончая рычала, с грохотом бросалась на прутья, пыталась их перегрызть. Металл держался, хотя понемногу поддавался безумному натиску, деформировался. Прутья одной из торцовых сторон клетки дрогнули и начали раскрываться парой створок. Гончая, почуяв близкую свободу, удвоила натиск.

  Она вырвалась ровно тогда, когда смогла с трудом протиснуться в открывшийся проход. Буквально кубарем выкатившись на свободное пространство возле клетки, гончая припала к бетону, ударила когтистой лапой.

  Макс ожидал ее, не предпринимая никаких действий: руки опущены, ноги чуть расставлены в стороны, глаза цепко следят за хищником. Гончая неожиданно резко взмахнула парой жестких перепончатых крыльев, похожих на стрекозиные, прыгнула прямо с места, без подготовки. Макс не отступил ни на шаг, не попытался уклониться. С выброшенных вперед рук сорвалось голубоватое свечение, тут же образовавшее полусферу. Гончая налетела на нее, словно на прочную стену, с визгом откатилась прочь, но тут же снова вскочила на лапы. Атаковать повторно она уже не смогла. Макс нанес всего один удар – никакого изящества и ювелирной точности. Раздался хруст. Таранная мощь обрушилась на тварь Улья сверху, превратив опасного хищника в лужу расплющенной плоти. Костяная броня смялась, словно тонкая фольга, разлетелась в мелкое крошево, смешавшись с окровавленными внутренностями твари.

  Не задерживаясь у останков, Макс направился дальше. Чем дальше, тем будет сложнее. Формула теста: один-два-три-четыре. То есть каждая следующая волна гончих должна быть многочисленнее предыдущей. Тут уж не до выжидания.

  Две следующие стены расположены симметрично друг относительно друга, под углом в тридцать градусов. Из-за одной уже показалась морда костяной гончей.

  'Где вторая?'

  Лающий рык – и тварь, проскальзывая когтями по бетонному покрытию, метнулась к вожделенной добыче. Краем глаза Макс успел заметить появление и второго хищника. На выдохе взмах рукой в направлении стремительно приближающейся гончей: тусклая вспышка, узкая волна разорвала воздух, ударила тварь и прокатилась дальше, пока не врезалась в бетонную стену. Грохот, но смотреть на результат времени нет – вторая гончая уже в прыжке. Макс отклонился и тут же ударил вслед. Тварь будто взорвалась в воздухе. Кровавые ошметки плоти и куски панциря с чавкающим звуком брызнули на бетон полосы препятствий.

  Теперь осмотреть. Первая гончая рассечена надвое. И вот же какая живучесть – все еще продолжает скалиться и рычать. Впрочем, уже недолго. Не стоит заострять внимание и задерживаться. А вот стена, у которой погасла волна, весьма интересна. Макс подошел к ней ближе. По всему массиву стены сверху вниз пролегла сквозная трещина.

  Ничего себе. Макс прислушался к своим ощущениям – никакого жжения, по-прежнему чувство легкости и полного контроля над пси. Отличное чувство!

  Следующие три стены расположены по диагонали. А что если действовать на опережение? Макс выбрал точку, ударил в основание ближайшей стены. Грохот и треск чуть было не заложили уши, во все стороны метнулась каменная шрапнель, поднялось облако пыли. Но шум нисколько не испугал тех, кто готов перегрызть стальные прутья, лишь бы вцепиться в еще живую плоть, добраться до мяса.

  Пара гончих бросилась из серого облака, замерла в отдалении.

  Кто нападет первым?

  Неожиданно из облака показалась еще одна гончая, за ней еще одна. Твари выходили медленно, словно понимали, что добыча уже никуда не денется.

  Интересный расклад. Очередность выхода на сцену актеров явно нарушена. Но так даже веселее. В конце концов, во время реальных боевых действий с тварями Улья никогда наверняка не знаешь, с какими силами предстоит схлестнуться.

  Макс отошел на шаг, но гончие хоть пока и не нападали, но отпускать его явно не собирались: окружили рычащим и роняющим слюни кольцом. Теперь отбиться будет не так просто. Вернее, было бы не так просто...

  Ощущение движения на полосе, которое он испытал в самом начале испытания, никуда не делось. Напротив, оно трансформировалось в нечто новое. Нечто большее. Не усиление функций уже существующих органов чувств – нет. Скорее, появление нового чувства или способа восприятия мира. Что-то на грани предвидения.

  Яркий образ собственного разодранного плеча вспыхнул перед внутренним взором – и Макс тут же отпрянул в сторону. Мимо, клацнув зубами, пронеслась туша костяной гончей. Теперь броситься на бетон, перекатиться, еще раз, вскочить на ноги и с места прыгнуть вперед, кувырнувшись через голову.

  Хороший танец – отличная тренировка. Но что-то не так. Быстрый взгляд в сторону стен, все еще стоящих в серой дымке, – а вот это совсем весело. Гончих уже шесть особей. У некоторых на мордах и теле кровавые росчерки. Сомнений нет – твари самостоятельно выбрались из клеток.

  Сразу две молниеносные атаки. Одна гончая бросилась в ноги, другая метнулась к шее. Макс вскинул руки в защите и тут же шарахнулся в сторону. Сверкнула голубым полусфера – и хищник, метивший в горло, покатился по бетону. Но уйти от второго оказалось не так просто – не хватило скорости. Тварь в падении толкнула в ногу – опрокинула. Макс упал на руки, оскалился. Мгновение концентрации, словно сделать глубокий вздох после долгой задержи дыхания.

  Время замедлило ход. Звуки рухнули в бесконечную бездну, раскололись протяжными всполохами.

  Или он, или они – и тогда наблюдателям на вышке придется туго, пытаясь вырвать его тело из-под груды обезумевших от крови тварей.

  Все тело горело от ощущения скорого нападения. Перед глазами мелькали картины стремительных атак, от которых уже не уйти.

  Макс вскочил на ноги. Отрывистое движение ему самому показалось непозволительно долгим, но костяные гончие перемещались еще медленнее. Раскинув руки в стороны, Макс резко упал на одно колено, опустил голову. Откуда к нему пришло это движение – он не знал, просто повиновался внутреннему голосу, интуиции.

  Яркая, насыщенная синим вспышка с быстро гаснущим шипением разошлась в стороны.

  Тишина.

  Макс повел головой, осмотрелся. Он стоял на идеально ровном, нетронутом круге в центре широкой воронки. От воронки, края которой оплавились, поднимался горячий пар. В воздухе стоял запах жареного мяса.

  – Кушать подано, – хрипло проговорил Макс, поднимаясь.

  Он больше не чувствовал движения. В пределах полосы препятствий не осталось ни одной живой души. Кроме него, конечно. Похоже, первый серьезный тест пройден. И пройден удачно. Неважно, что скажут наблюдатели. Главное – результат. А результат его устраивает более чем. Даже не хочется отключать систему пси-имплантатов. Но все же тест – есть тест.

  Макс снова закрыл глаза, деактивировал энергетические центры – и почти сразу же почувствовал волну непреодолимой слабости. Голова закружилась, а к горлу подкатил тошнотворный комок.

  Что такое?!

  Шаг, глубокий вздох, другой. Становится только хуже. Макс обхватил голову руками, сжал виски и неожиданно для самого себя мешком завалился на землю. Из тела словно вытащили все кости. Сила, способная походя уничтожать опасного противника, улетучилась без следа.

  Где-то далеко послышался приближающийся топот.

  – Открой ему рот! Быстро!

  – И, по-твоему, он готов встретиться с женой? Что вы с ним сделали? Он и без ваших железок смог бы раскидать этих щенков!

  Голоса знакомые, но не разобрать.

  – Осторожно, пальцы! Вот так... Еще не готов, но с этой штукой у него будет шанс.

  Макс почувствовал, как ему в рот просовывается тонкая трубка.

  – Держи ему голову, а то подавится.

  Глоток, еще глоток. Горло обожгло чем-то приторно кислым.

  – И что теперь?

  Голос определенно принадлежал Циклопу. Неужели уже оправился после операции?

  – Что я сделал не так? – прохрипел Макс.

  – Ты все сделал правильно, – Сади? Точно – она. – Просто твой организм еще не привык к имплантатам.

  – Правильнее сказать – не привык к новому порядку расходования энергии, – поправил ее Александр Найт. И этот здесь.

  Макс помотал головой. Тошнота прошла, тело начинало снова повиноваться.

  – Отойдите от него, он уже в силах подняться самостоятельно. Вставай!

  Очень хотелось послать Найта подальше, но что-то в его голосе заставило прикусить язык. Какая-то беспечная уверенность в правоте своих слов.

  Опершись рукой о бетон, Макс сел, потом встал на ноги. Слабость еще оставалась, но общее состояние заметно улучшилось.

  – Ты здесь откуда? – спросил, глядя на Циклопа.

  Одноглазый стоял и довольно ухмылялся:

  – Да вот пришел посмотреть на твои подвиги, а чуть не попал на похороны.

  – Сам удивлен. Все так хорошо начиналось, – пожал плечами Макс. – Смотрю, ты с обновкой...

  – Ага. Тоже испытания прохожу, – Циклоп демонстративно поднял левую руку – стальной манипулятор во многом повторял человеческую конечность, однако, с точки зрения Макса, все равно выглядел слишком инородным. Возможно, все дело в отсутствии кожного покрова, пусть даже искусственного. От вида сокращающихся полимерных мышц становилось немного не по себе, а зрелище циркуляции разноцветных жидкостей по прозрачным трубкам отталкивала еще больше. Но при всем при этом, надо признать, манипулятор впечатлял. Судя по тому, с какой уверенностью Циклоп обращался с ним, разработчикам удалось воссоздать даже мелкую моторику. А ведь с момента операции наверняка прошло не больше трех дней. Еще не закончился восстановительный период, а уже такой потрясающий результат.

  Возможности 'Мантикоры' впечатляли.

  – Держи. Это надо допить, – Сади протянула Максу стальную емкость с густым напитком коричневого цвета. – А ты поосторожней с игрушкой, – строго посмотрела на красующегося Циклопа. – До окончательного заживления еще очень далеко. Разойдутся ткани – придется тебя собирать заново.

  – Вот так и живем, – вздохнул Циклоп. – Постоянный контроль.

  – Что это? – спросил Макс, беря в руки емкость.

  – Нечто вроде боевого коктейля Рэйфов, – пояснил Найт. – Я надеялся, ты справишься без него.

  Макс одним большим глотком осушил содержимое предложенной емкости. Уже знакомый, приторно кислый вкус обжег горло.

  – Дрянь какая...

  – Ладно, отдыхай пока, – Александр Найт выудил из внутреннего кармана круглые часы на цепочке, откинул крышку. – Думаю, через час можно провести разбор полетов. К тому времени у нас будут все материалы и предварительные выкладки. Я бы посоветовал сходить в столовую, а потом поспать. Действия коктейля надолго не хватит.

  – Пожрать?! – радостно пробасил Циклоп. – Это дело!

  ***

  Леопольд снова сидел на краю стола и внимательно смотрел на Макса. Присутствие за столом еще двух человек, Сади и Циклопа, животное нисколько не смущало.

  – Я не эксперт в подготовке Рэйфов, – закусила губу Эванс. – Насколько мне известно, боевые коктейли стали использоваться не так давно. Не больше года назад. С этого времени эффективность этого подразделения резко повысилась.

  – Ну да, а еще повысилась смертность вне боевых выходов, – поморщился Циклоп. Одноглазый откинулся на стуле и с видимым удовольствием потягивал из высокого бокала пиво. Правда, безалкогольное.

  – Что? – нахмурилась Сади.

  – А ты не знаешь?

  Девушка покачала головой.

  – Вообще это страшная тайна Республики, – шепотом заговорил Циклоп, резко подавшись вперед. Затем довольно ухмыльнулся, видя реакцию на лицах собеседников. – Ладно, так и быть, расскажу. Но если ночью за вами придут – я буду все отрицать.

  – Хватит языком молоть. У нас не так много времени, – сказал Макс.

  Он уже понял, что поспать не успеет: разговор затягивался.

  – Как ты себя сейчас чувствуешь? – спросил Циклоп.

  – Нормально. Поел – и жить можно.

  – Слабость? Странные ощущения в организме? Может быть, спать хочешь?

  – Хочу. Если честно, глаза закрываются. Слабость небольшая.

  – Все правильно: действие коктейля закончилось. Тебе нужен отдых. В идеале – дней пять, но точно не скажу. Много сна и много еды. Хорошей еды.

  – Пять дней? Уверен?

  – Я же сказал – это неточно. Но если и наврал, то несильно. В реальных боевых условиях такой отдых не всегда возможен. Именно поэтому Рэйфы используют специальные коктейли. Не знаю, из чего они состоят, но действуют моментально, словно тебе отвесили хорошего пинка. Ну, ты уже знаешь.

  Макс кивнул.

  – Все бы хорошо, но у таких коктейлей есть пара побочных эффектов: привыкание и высокая токсичность.

  – Не может быть, – проговорила Сади.

  – Привыкание скорее психологическое. За время обучения Рэйфы настолько подсаживаются на эту бодягу, что уже не в силах обходиться без нее. Причем обычно коктейлем заправляются перед самым началом миссии, чтобы не сгореть в процессе. А о токсичности – странно, что ты не слышала.

  – Никогда не слышала. И эта информация есть в свободном доступе?

  – При желании ее можно найти, – усмехнулся Циклоп.

  – Уговорил, обойдусь без коктейлей, – пожал плечами Макс.

  – Не уверен. Эванс, ты должна знать: его имплантаты сравнимы с теми, что используют Рэйфы?

  – Конечно. База-то одна.

  – А функционал?

  – Модель Макса потенциально более мощная и... – девушка запнулась.

  – И? – протянул Циклоп.

  – И более энергоемкая, – закончила Сади.

  – Именно. Использовать ее без внешней... подкормки, что ли, не получится. Ты пойми, я видел тебя в деле и знаю, на что ты способен. Поверь – железки в твоем теле не принесут тебе пользы. Ты сильнее Рэйфов, но даже твоих сил не хватит, чтобы справиться с пси-имплантатами. Они не панацея и не подарок – они оружие последней надежды.

  – Вовремя ты все это говоришь, – вздохнул Макс.

  – Как только смог.

  – Сади, почему я не чувствовал усталости, пока не вырубил систему?

  – Могу попытаться объяснить на пальцах, – сказала девушка. – Деталей я не знаю.

  – Давай на пальцах.

  – Система имплантатов позволяет эффективнее использовать собственный пси-потенциал, – начала Эванс. – Она своего рода катализатор. Но здесь же кроется слабость системы. Каждая пси-манипуляция для своего выполнения требует некоторого количества внутренних ресурсов организма. Система имплантатов увеличивает эффективность манипуляций, но параллельно увеличиваются затраты на их реализацию. Это происходит независимо от желания оператора пси-имплантатов. Пока система активна – часть нервной системы оператора блокируется, и ты не чувствуешь усталости. При этом все функции выполняются в пиковом режиме, идет стремительный расход внутренних запасов энергии. Но стоит систему отключить, – Сади щелкнула пальцами, – нервная система снова активизируются, мозг начинает получать достоверную информацию, но поддерживать работу организма в пиковом режиме уже не в состоянии. Как один из возможных итогов – кататонический ступор.

  – Вот и получается – чтобы не свалиться деревянной куклой, надо использовать что-то помимо собственных запасов энергии, – перебил доктора Циклоп. – Угадай, что это...

  – Уже угадал, – процедил Макс. – А как же тренировки? Неужели нельзя полностью контролировать расход энергии?

  – Кто же спорит – тренировки полезны! – усмехнулся Циклоп. – Ты же можешь уделить им год или два. Верно?

  – И все же, откуда ты столько знаешь о методике подготовки Рэйфов? – спросила Сади. – Откуда данные?

  – Не веришь?

  – Просто хочу знать!

  – Они вытащены с одного из закрытых серверов.

  – Но зачем?! – воскликнула Сади и тут же прикрыла рот ладонью, поняв, что привлекает излишнее внимание.

  – 'Зрячим' требовалась информация о Рэйфах. Имелись данные, что для увеличения их боеспособности 'Мантикора' использует какие-то технологии Азгар Д'ор.

  – Какая чушь, – фыркнула Эванс.

  – Информация не подтвердилась, – согласился Циклоп. – Но интересные особенности подготовки все же всплыли.

  – И какова цена такой информации?

  – Скажем так – это было непросто, – Циклоп коснулся рваного рубца на месте правого глаза.

  – Найт говорил о жжении, – задумчиво проговорил Макс. Он сидел с отсутствующим взглядом, словно и не слышал всего, о чем говорилось за столом. – Когда оно наступает?

  – Жжение – признак полного истощения, – сказал Циклоп. – Если сразу же не принять боевой коктейль, то при отключении пси-системы наступит смерть. Вероятность этого не стопроцентная, но довольно высокая – рисковать не стоит.

  – А если не вырубать систему?

  – Все равно сдохнешь, но чуть позже.

  – Даже имея запас коктейля?

  – Да. Система пси-имплантатов – штука прожорливая.

  – Но Рэйфы ведь пользуются ею, – с сомнением в голосе сказала Сади.

  – Ты сама сказала, что между моделями есть различия.

  – Ну да... извини.

  – Ничего, как вариант последнего выпада, когда бежать больше некуда, – пойдет, – усмехнулся Макс.

  На некоторое время за столом воцарилось молчание. Циклоп отправился за еще одной порцией пива. Сади сидела растерянная и по-видимому что-то обдумывала. Макс пытался припомнить все, что произошло на полосе препятствий, и понять, – насколько далеко он сможет зайти, чтобы после отключения пси-имплантатов не оказаться на земле. Хуже всего, что во время теста он не испытывал никаких предпосылок к неожиданной развязке в виде приступа. Даже уцепиться не за что. Тренировки! Необходимо максимально эффективно использовать все время, оставшееся до отлета, чтобы определить ту грань, за которую заступать не следует.

  Циклоп, вернувшийся с полным бокалом пива, тяжело опустился на стул, поморщился. На его отчего-то побледневшем лице выступили капли пота.

  – Что с тобой? – в голове Сади сквозило беспокойство.

  – Все нормально, – Циклоп попытался отпить из бокала, но его неожиданно повело в сторону. Пальцы, держащие бокал, разжались – и наполненная до краев посудина с громким звоном разлетелся о жесткие пластиковые панели напольного покрытия. Брызги янтарного напитка и сверкающие осколки стекла разлетелись во все стороны. Сидевший на столе кот мигом метнулся прочь.

  Макс вскочил на ноги, бросился к Циклопу. Тот уже более-менее пришел в себя – сидел, часто моргая.

  – Я в норме, – проговорил он немного заплетающимся языком.

  – Корпус три, отсек семнадцать, срочно требуется медицинская бригада. Пациенту Уоррену Филипсу необходима помощь – отчеканила Сади в портативное коммуникационное устройство, закрепленное на запястье. – Возможно отторжение имплантата. Да, я жду здесь!

  – Насколько это серьезно? – спросил Макс, когда девушка закончила разговор.

  – Пока не знаю. Его надо уложить на пол. Только осторожно. Никаких лишних движений.

  – Эй, я еще здесь, – попытался спорить Циклоп.

  – Заткнись, ладно? – прорычал на него Макс. – Геройствовать будешь в другом месте. Сейчас – на пол!

  Самоуверенность и настырность одноглазого злили. Циклоп вел себя так, словно выпил не один литр пива, причем обычного алкогольного:

  – Да ладно вам. Голова закружилась... – он демонстративно поднял руку-манипулятор и с силой опустил ее на столешницу. Матовый белый пластик раскололся с треском. – Ой, – ухмыльнулся Циклоп.

  – Успокой его! – закричала Сади, отпрянув под брызгами разлетевшихся осколков. – Он убьет себя!

  Макс почти не раздумывал, как поступить, – сделал то, что подсказал инстинкт: если человека невозможно или нежелательно достать физически, его можно подчинить иначе. Он потянулся к сознанию Циклопа. Взбудораженное, обеспокоенное – оно отозвалось моментально. Никакого намека на сопротивление. Кажется, разбушевавшийся здоровяк даже ничего не заметил. За внешней бравадой и залихватским поведением скрывался неосознанный страх. Циклоп боялся оказаться слабее, чем, по его мнению, видели его окружающие. Боялся стать калекой, неспособным держать в руках оружие, но не желал себе в этом признаться. Сломать его волю оказалось делом простым. Заблокировать все эмоции, запретить самостоятельно принимать решения.

  Вся процедура заняла не более нескольких секунд. Циклоп, который только что с выражением легкого смущения осматривал останки развороченного им стола, вдруг выпрямился, потом медленно поднялся, отошел на несколько шагов в сторону и все так же медленно лег. При этом он старательно избегал опираться о руку-манипулятор.

  – Спасибо! – выдохнула Сади и склонилась над Циклопом. Тот не шевелился, лишь бессмысленно таращился в потолок, расцвеченный чередованием белых и черных изогнутых полос.

  В столовой воцарилась тишина. Немногочисленные посетители и часть работников кухни поначалу повскакивали со своих мест, некоторые даже подбежали, предлагая помощь. Но получив вежливый отказ от Сади и видя, что ситуация стабилизировалась, снова возвратились на места. Впрочем, наблюдать за троицей, нарушившей привычный покой, продолжали.

  Макс не выпустил Циклопа из-под контроля, пока не прибыла медицинская бригада. Первом делом, по настоянию Сади, тому вкололи успокоительное и только потом аккуратно погрузили на специальную платформу, где жестко зафиксировали.

  Только теперь Макс снял контроль с его сознания. Циклоп было дернулся, но, спеленатый, словно куколка, смог пошевелить только головой.

  – Что все это значит?! – прохрипел он.

  Сади неприязненно поморщилась, но не ответила.

  – Я пойду с ними, – сказала Максу, когда бригада с платформой направилась к выходу. – Возможно, не успею на разбор полетов. Ты, главное, задавай вопросы Найту. Все, что считаешь нужным задать. Это твое тело, и ты должен знать все касательно внедренных тебе имплантатов.

  – Справлюсь, – глухо проговорил Макс. – Надеюсь, с этим дуболомом все обойдется.

  – Надеюсь... – девушка громко вздохнула и продолжила, понизив голос. – Кстати, ты стал намного сильнее. Циклоп прав: имплантаты и все сопутствующие им процедуры – не панацея. И, несмотря на всю мощь имплантатов, ты в силах обойтись без них.

  – К сожалению – не в силах. Но я помню об опасности их использования. А кто предупрежден – тот вооружен. Я справлюсь.

  – Хорошо, – Сади чуть заметно улыбнулась и бегом бросилась к выходу.

  Макс осмотрел зал: разгром, словно после пьяной драки. Сегодня же всего этого, конечно, не будет, но обсуждений среди персонала лабораторного комплекса вряд ли избежать. Хотя, возможно, подобные случаи здесь не редкость.

  К месту буйства Циклопа вышел Леопольд. Он ступал осторожно, обходя мокрые места и многочисленные осколки.

  – Что же ты за мной ходишь? – спросил Макс, но приближаться к коту не стал.

  Леопольд сел, потом сладко зевнул и начал умываться.

  – Ну и ладно, я с тобой тоже не буду разговаривать.

  Глава 3. Сердце Улья.

  Полет длился недолго и завершился, как и предполагала Сердце Улья, ударом. Если бы не застывшая субстанция, сковавшая все тело и настойчиво лезущая в рот и нос, чем сильно затрудняла дыхание, то все могло обернуться куда плачевнее.

  Удар сотряс корпус капсулы, но вязкая субстанция погасила инерцию. Несколько секунд ничего не происходило, а потом повелительница скарабеев услышала отрывистые хлопки. Капсула раскрывалась, самостоятельно отстреливая целые сегменты обшивки. Вскоре кромешную темноту разрезали первые светлые блики. В нос ударил сильный кислотный запах, и тут же застывшая субстанция дрогнула, начала опадать. Прошло не более полуминуты, когда Сердце Улья смогла подняться на ноги.

  Надо отдать изгнанникам должное: не додумались в качестве места посадки выбрать центр колонии – капсула упала на самой окраине. Здесь вероятность быть сбитой силами своей же противовоздушной обороны куда ниже. Впрочем, посадка не осталась без внимания. К обломкам чужеродного объекта уже спешили костяные гончие – десятка два, не меньше.

  Сердце Улья стряхнула с себя остатки превратившейся в пыль субстанции. Несмотря на удачные в целом переговоры с Азгар Д'таг она чувствовала не унимающееся внутри раздражение. Изгнанники оказались вовсе не столь просты и прямолинейны, как казалось поначалу. Если их первые слова она легко принимала за проявление надменности и чрезмерной гордыни, то теперь, когда увидела метаморфозу одного из Старейшин и побывала в истлевшем зале, общая картина союзников представлялась иной. Этой картине еще предстоит обрести четкость и краски, но уже теперь понятно: Азгар Д'таг не бездумные холодные фанатики, исполненные жаждой мести. Их ведет что-то более значимое.

  Тень... Что же это? Банальное верование, пусть даже новой ступени просвещения? Или реальная сила? А ведь так все казалось просто.

  Сердце Улья усмехнулась своим мыслям и тут вспомнила о передатчике. Осторожно коснулась затылка – имплантированный прибор на месте. Может опробовать? Нет, не сейчас. Сначала нужно поговорить с Сверхсознанием, определиться с приоритетами. Слишком многие нити тянутся к экспедиции на планету Азгар Д'ор. Оборви одну – и вся операция развалится как карточный домик.

  В сопровождении костяных гончих она покинула место приземления капсулы. Пытаться связаться со Сверхсознанием прямо здесь – глупо и небезопасно. Уйти вглубь колонии, под защиту оставшихся здесь скарабеев. Все же непрерывные атаки позиций Республики отзывались огромными потерями. Последние дни обескровили Ульй на Схроне. Наверняка люди готовятся к контрнаступлению. Сейчас на их стороне явный перевес сил. В скором будущем периферийные колонии будут обращены в пепел. Планета уже потеряна. Осталось узнать – напрасны ли эти жертвы или все сделано верно?

  ***

  И снова над головой назревал темно-красный нарыв. Высокое небо, кристально чистое – чего никогда не было на Схроне, наливалось болезненным воспалением. Во все стороны от нарыва разбегались пульсирующие кровеносные сосуды. В воздухе появились первые электрические разряды.

  Мертвая природа, мертвый воздух. Иссушенный камень под ногами не знает воды – мир без надежды на возрождение, мир без будущего, а возможно, и без прошлого. Мир, в котором единственным нарушителем устоявшемуся безмолвию и покоя стало Сверхсознание. Почему оно выбрало именно это место, Сердце Улья не знала. Никогда и ни в чем повелитель скарабеев не проявлял привязанности. Послать на смерть миллионы своих бессловесных слуг – нет ничего проще. И никаких сожалений. Планеты, за которые бьется Улей, – всего лишь плацдарм, очередной этап в бесконечной гонке за доминирование в галактике.

  В чем же особенность этого мертвого мира-пустыни?

  Набрякшая в небе масса разродилась потоками алого марева. Горячее, пропитанное силой невероятно могучего существа, оно устремилось к крохотной фигурке Сердца Улья, закружилось вокруг нее плотной стеной. Несмотря на то что с каждым днем силы повелительницы скарабеев возрастали, здесь она все равно чувствовала себя никем – песчинкой, в сравнении с горными пиками, чьи вершины скрываются за тяжелыми облаками.

  И снова стоять, обратившись в камень, снова вдыхать мертвый воздух и слушать, слушать, слушать. Здесь нет вопросов и тем более споров. Нет пренебрежения информацией. Все, что Сверхсознание посчитает нужным сообщить своему генералу, – все следует впитывать с покорностью и смирением.

  Сердце Улья покачнулась. Голову сжало плотным коконом, перед глазами замелькали образы.

  Она лежала на жесткой поверхности и билась в жестокой агонии. Яркий свет от многочисленных светильников резал глаза, в воздухе стоял специфический запах каких-то медикаментов. Она билась, словно одержимая. Билась, зная, что если не вырвется сейчас, то следующего шанса может не быть. Стоящие вокруг люди в бледно-голубых халатах и с респираторами на лицах своими действиями причиняли ей сильную боль. Именно эта боль вкупе с циркулирующей по венам химией на время ослабила барьеры, сдерживающие зверя. Но зверь оказался слаб. Всей его ярости и желания вернуться в Улей не хватило, чтобы окончательно сломить волю человека.

  Резкая смена образов. Теперь перед внутренним взором Сердца Улья проходили картины с разных планет. Скорость, с которой картины сменяли друг друга, возрастала – и вскоре разум фиксировал лишь бессмысленное мерцание. Впрочем, на самом деле бессмысленным оно не было. Информация о многих планетах, принадлежащих Улью, словно в компьютер, загружалась в мозг повелительницы скарабеев.

  Мерцание достигло апогея – и оборвалось чернильным мраком. Сначала Сердце Улья не поняла, что случилось, но вскоре разглядела огромные пятна. Даже здесь, в темноте космоса, они выделялись бесформенными тенями на фоне немногочисленных звезд.