Текст книги "Обманутые надежды (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

  Да, ему удалось!

  Яркая вспышка приливной волной остановила поток образов. Стена алого пара разлетелась клочьями, которые, подобно диковинному пеплу, осели на желтый камень и исчезли, поглощенные мертвой пустыней.

  Сердце Улья упала на колени. Сухой кашель раздирал горло, не позволял подняться. Тело сотрясалось в конвульсиях. Когда повелительница скарабеев вновь смогла свободно дышать – мертвый мир уже исчез. Вокруг виднелись стенки инкубатора: бледно-красные, покрытые тонкой прозрачной кожицей. Стенки чуть заметно подрагивали. С них свисали тонкие нити, колышущиеся так, словно в небольшой камере гулял сквозняк.

  Здесь, внутри сердца любой колонии скарабеев, Сердце Улья всегда могла получить помощь и отдохнуть. Она легла на пол и позволила нитям опутать себя, проникнуть между сочленениями брони, впиться в плоть тонкими полыми иглами. Немного больно, но зато эффект почти мгновенный. Инкубатор делился с ней силами, залечивал раны. Почти полное переливание крови в дополнение к стимулирующим инъекциям. После такого полевого курса восстановления снова можно жить и убивать.

  Сердце Улья скрежетнула зубами. Она поняла, в чьем теле оказалась во время первого потока образов. Ее муж, бывший генерал скарабеев, снова подает ей знак, напоминая о себе. Разумеется, неосознанно. Но где он? Неужели попался в руки ученых республики? А впрочем, чему удивляться? Рано или поздно это должно было произойти. Нельзя зверю скрываться среди людей. Его не примут, на него откроют охоту. Но прежде чем убить – вытрясут все, что он знает.

  Жалость? Она не испытывала жалости. Скорее – сожаление из-за утраты ценного члена Улья. Он бы мог принести еще много пользы. Глупец! Если бы человек внутри него понимал, от чего он отказывается. Если бы осознавал всю абсурдность затеянной борьбы.

  Но пока они оба живы – и человек, и зверь. Информация точная. Известно и последнее местонахождение отступника. Да, его уже могли переправить куда-то еще. Но зачем? Судя по данным Сверхсознания, во время операции Макс находился в одном из крупнейших исследовательских центров планеты. Сложности, сложности... Это же глубокий тыл Республики. Добраться туда будет очень непросто. А добраться надо.

  Нити вздрогнули и начали втягиваться в стенки инкубатора. Все, процедура подпитки завершена.

  Сердце Улья села. В голове металась уйма мыслей. Пройдет некоторое время, пока они все устаканятся и более или менее систематизируются. Но решать надо сейчас. Повелительница скарабеев совсем по-человечески закусила губу. Она воспользуется всеми преимуществами, которые предоставляет ей Сверхсознание. Главное – суметь распланировать все ходы и не ошибиться в инструментах. Теперь не воспользоваться удачей с ассимиляцией Рэйфов просто преступление...

  ***

  Цеппелин изменялся прямо в полете. Не особенно приятное ощущение, когда под тобой уже не один километр пустоты, а надежность собственных крыльев все еще вызывает сомнения.

  Но километры внизу – ничто по сравнению с той высотой, на которую еще только предстоит подняться. Очередной сумасбродный план. Возможно, будь у нее больше времени, она придумала бы что-то другое, менее опасное и более надежное. Но времени нет. В свете запланированных действий Улья и Азгар Д'таг необходимо провести небольшую подготовку почвы для дальнейшего приемлемого развития событий. Оставлять все на самотек нельзя, потом уже не наверстаешь.

  На орбите Схрона силы Республики соорудили две платформы. В сущности, эти многотонные конструкции служили своеобразным шлюзом, который позволял обмениваться различными грузами между планетой и прибывающими к ней из других звездных систем военно-транспортными кораблями.

  Редко, когда планеты, заселенные людьми, могли полностью обеспечить своих колонизаторов ресурсами. Им всегда чего-то не хватает, всегда чего-то мало. То они не способны банально прокормиться, то нуждаются в оружии, технике, даже в никчемных предметах быта. Раса потребителей и живодеров – уничтожающая миры в угоду своим мелочным страстям и потребностям.

  Уничтожить такую платформу крайне сложно. Скарабеи, при всей своей приспособляемости, практически не могли подниматься в высокие слои атмосферы. Пока не могли... Но именно на этом факте, известном людям, Сердце Улья планировала свою вылазку. Необходимо уничтожить или значительно повредить одну орбитальную платформу. И сделать это лучше максимально малыми силами – практически в одиночку. Массированная атака, скорее всего, захлебнется кровью и не достигнет желаемого результата.

  Прежде подобное безумие не привело бы ни к чему, кроме смерти атакующих, но теперь кое-что изменилось. Ассимиляция Рэйфов не только позволила обзавестись весьма полезными бойцами, но и несколько повелительнице скарабеев расширила собственные возможности. Диверсанты Республики всегда активно пользовались невидимостью, чем доставляли Улью немало проблем, и весьма болезненных. Теперь же Сердцу Улья удалось частично воспринять это умение. Но если Рэйфы делали ставку не столько на собственные умения, сколько на различные препараты и конструктивные особенности скафандров, то у Сердца Улья такой возможности не было. И, тем не менее, способность перенята, осмыслена и преобразована.

  Вопрос в одном: хватит ли сил, чтобы в полной мере реализовать задуманное?

  Сердце Улья снова покоилась в подбрюшье живого летательного аппарата и слушала, как совсем рядом трещат сухожилия, рвутся кожистые перегородки, с бульканьем и рокотом изменяют положение внутренние органы. Цеппелин вступил в фазу глубокого преобразования.

  Почему нельзя это сделать до начала полета? Почему процесс развития Цеппелина замер в самом начале своего пути? Ведь потенциально этот вид скарабеев мог стать достаточно опасной боевой единицей, позволяющей пехоте Улья обрести еще большую мобильность. Вопросы, вопросы, но ответов нет. И спрашивать Сверхсознание бесполезно. У него свои заботы, свое понимание пути развития Улья. Даже генерал скарабеев не знает всех замыслов своего повелителя. Не понимает всей грандиозности планов. Так стоит ли роптать, мучить себя сомнениями и вопросами?

  Напрашивается единственно верный ответ: не стоит. Но будь проклято человеческое начало! Червяк сомнений, единожды подняв безглазую голову, теперь не унимался и с завидным упорством продолжал вгрызаться в массив уверенности и незыблемой веры в правоту Сверхсознания.

  Как бы то ни было, но сейчас приходилось терпеть. Сердце Улья знала: сейчас внешняя поверхность панциря Цеппелина претерпевает серьезные преобразования. Многочисленные органы чувств втягиваются в тело, а на их место из многочисленных открывшихся пор выдавливается специальное желеобразное вещество. Вскоре оно полностью покроет Цеппелина, а потом застынет. Это практически полная слепота, но чем-то приходится жертвовать, когда речь заходит о безопасности. Застывшее желеобразное вещество позволит избежать смертельного воздействия жесткого излучения – один из способов немного дольше прожить там, где органической форме жизни в ее исходном виде (без используемой людьми машинерии и искусственных материалов) делать нечего. Будут и другие уловки: и выработка лавинного количества антиоксидантов, и кардинальное изменение процесса метаболизма. Но все это уже внутренние ухищрения, не видные глазу. И опять же – все изменения происходят сейчас.

  Сердце Улья ощерилась и сильно зажмурилась. Надо успокоиться. Все идет по плану. Время поджимает, но пока терпит. Совсем скоро представиться отличный шанс выплеснуть все накопившееся за последние дни напряжение. Пока же – выключить голову и обратиться в слух и глаза. А еще: принудительно замедлить сердцебиение и дыхание. Максимальная экономия во всем. Жизнедеятельность организма должна быть максимально снижена. В полной мере должен работать только мозг.

  Управлять Цеппелином не придется, как и куда лететь он знает лучше ее самой. А вот держать ситуацию под контролем надо обязательно. Самой ничего не увидеть, зато можно воспользоваться оставшимися органами чувств своего транспорта и хоть так контролировать подъем. Рядом, на параллельном курсе, должен идти еще один Цеппелин – своеобразный ключик к орбитальной платформе. Хорошо бы еще иметь рядом новообращенных Рэйфов: самое время проверить их в деле, да и вообще спокойнее за миссию – все же значительная поддержка. Но сделать надо многое, а самой везде не успеть. Остается разделить силы, что она и сделала. В эффективности своих диверсантов повелительница скарабеев не сомневалась, и, тем не менее, элемент случайности исключать нельзя. Одна ошибка – и Республика не оставит ее без внимания, среагирует мгновенно. А самое поганое то, что нет пока никакой возможности проконтролировать действия обращенных Рэйфов. Несмотря на устойчивую пси-связь, собственное сознание сейчас слишком перегружено и просто не в состоянии отвлекаться на что-то стороннее.

  Вокруг роилась стая феррумов. Эти небольшие летающие твари сдохнут почти сразу, как только приблизятся к орбитальной платформе. Сдохнут сами по себе от экстремальных условий. Но без них все равно не обойтись.

  Между тем Цеппелин сжался, стал плотнее. Ткани приобрели ранее недоступную жесткость, все свободное пространство между ними медленно заполнилось густой жидкостью. Сердце Улья задержала дыхание, а потом широко раскрыла рот и вздохнула полной грудью. Жидкость ринулась в легкие, вызвав приступ кашля. В глазах ненадолго помутилось.

  Теперь она одно целое с Цеппелином. Одна плоть, одна дыхательная смесь на двоих. Больше нет повелительницы скарабеев – она растворилась во множестве сознаний. Стала глазами тех, кто поднимался вместе с ней, – глазами тысячи феррумов.

  Время перестало существовать.

  Выудить полезные крохи информации из бешеной круговерти перед внутренним взором оказалось крайне непросто. Если Цеппелин воспринимал окружающий мир с помощью слабых электромагнитных импульсов, что само по себе для повелительницы скарабеев было непривычно, то феррумы обладали очень избирательным зрением. Они отлично ориентировались внутри стаи или среди бушующего океана деревьев, но при этом испытывали трудности, попав между неподвижно стоящими столбами. В результате смешения источников информации получалась невообразимая каша, в которой поначалу практически невозможно ориентироваться. Частично обработанные Цеппелином данные представлялись Сердцу Улья разноцветными вспышками, на время высвечивающими окружающее пространство на сотни метров вокруг. Феррумы же и вовсе вносили исключительный сумбур и смятение.

  Но все же Улей действительно можно сравнить с одним огромным живым организмом, пусть даже распределенным между миллиардами обособленных и вполне самодостаточных особей. Прошло не так много времени – и Сердце Улья начала воспринимать действительность с большей стабильностью. Вспышки, порожденные электромагнитными импульсами Цеппелина, уже не выглядели чуждыми и слепыми: доносимая ими информация вполне укладывалась в измененное мировосприятие повелительницы скарабеев и могла однозначно интерпретироваться. Сумбур, исходящий от феррумов, стих, превратившись во вменяемую, пусть и постоянно изменяющуюся, объемную картину.

  Слияние завершено, теперь самое время позаботиться о маскировке.

  Сердце Улья снова была собой, но при этом не утратила множественного зрения целой стаи феррумов. Нельзя медлить, иначе вскоре от прикрытия ничего не останется: они уже слишком высоко. Еще немного – и попадут в зону видимости радаров орбитальной платформы.

  В центре груди родилась теплая пульсация. Она разрасталась, пока не вырвалась за пределы тела и дальше – пока не окутала Цеппелина. Повелительница скарабеев не видела его, но знала, что сейчас ее транспорт окружает почти прозрачный шар – неосязаемый заслон от радиолокационного наблюдения, рожденный ее пси-умением. Шар должен скрыть Цеппелин от глаз наблюдателей на орбитальной платформе. Достичь этого Сердце Улья надеялась за счет эффективной пропускающей способности своего творения. Падающие на шар электромагнитные волны должны полностью уйти в пространство, где отразятся от другого объекта или попросту затухнут. Зато наличие стаи постоянно перемещающихся феррумов вызовет на радарах платформы если не подобие помех, то ощущение плотного облака. В принципе присутствие облака и не требовалось, но это только если созданный пси шар справится со своей защитной функцией. Толком не успев опробовать его в деле, Сердце Улья не желала рисковать, полагаясь исключительно на собственные силы.

  Повелительница скарабеев мысленно подозвала второй Цеппелин, расширила защитный шар. Теперь два живых транспорта поднимались бок о бок, окруженные невидимой преградой.

  Время для Сердца Улья оживало вновь. Десятки километров остались за спиной. Десятки – впереди, но теперь реакции орбитальной станции на приближение скарабеев можно ожидать в любую минуту.

  Цеппелины отклонились от основной стаи феррумов и ушли в сторону.

  Потекли минуты ожидания. Сердце Улья больше не ощущала собственного тела. Она вся была там – в стылом, разряженном воздухе среди многочисленных, молотящих с бешеной скоростью крыльев. Цеппелины, ориентируясь по магнитным потокам, безошибочно выбирали курс, феррумы терпеливо преследовали более высокоорганизованных собратьев.

  Километр складывался с километром. Подъем давался все сложнее. Несколько десятков феррумов не выдержали и камнем отправились вниз. Большая часть стаи еще держалась, но смертельные случаи уже стали нормой. И чем дальше, тем чаще срывались обессиленные тельца. Отсутствие воздуха и почти критическая усталость не позволяли двигаться в прежнем темпе. Цеппелинам пришлось замедлить скорость в ожидании отстающих феррумов.

  Сердце Улья почти физически ощущала присутствие невидимого наблюдателя. Она была почти уверена, что стая феррумов уже засечена и теперь пристально исследуется. Насколько знала повелительница скарабеев, налеты на орбитальные платформы Республики совершались и раньше, еще до ее появления, но никогда прежде Улей не добивался успеха. Наиболее эффективные воздушные бойцы (пастыри и амфиптеры) просто не добирались до цели, а остальные для орбитальной платформы не могли создать даже намека на опасность.

  Для сегодняшней миссии такая неутешительная для Улья статистика даже к лучшему. Вряд ли люди ожидают чего-то экстраординарного от не самой большой стаи феррумов.

  Чем выше поднимались Цеппелины, тем отчетливее становилось ощущение наблюдения. Их определенно ждали. Но ждали только стаю мелких летунов – или пару живых транспортов тоже? Сердце Улья в который раз проверила состояние защитного шара. Все работает, как и должно. На невидимую поверхность определенно падают электромагнитные волны, но каков их источник – определить невозможно. Все ли волны проходят сквозь шар, не отражаясь обратно? А если не все, то есть ли среди них те, которые излучаются следящими установками на орбитальной платформе?

  К сожалению, ответы на эти вопросы могут появиться слишком поздно.

  Сердце Улья даже не поверила увиденному, когда в разноцветных вспышках видения Цеппелина различила очертания угловатого объекта. Неужели добрались?! К этому времени феррумов осталась едва половина от первоначального количества. Будут ли они отчетливо видны на радаре?

  Черноту космоса взрезала ярко-огненная полоса плазменного излучателя. Струя жидкого пламени, словно хлыст вырвавшегося на свободу демона, метнулась к феррумам.

  'Видны!' – внутренне возликовала повелительница скарабеев.

  Само собой, использовать плазменный излучатель против множества мелких мишеней – по меньшей мере, неразумно. Этот первый выстрел, скорее всего, пробный. Наверняка там, на борту платформы, задаются вопросом: какая нелегкая занесла сюда тварей, не предназначенных для действий в космосе? Феррумы хороши в качестве активной поддержки вылазок на малозащищенные объекты Республики. На открытых пространствах, обладаю высокой скорость и высокой маневренностью, феррумы за несколько минут способны в буквальном смысле слова вырезать личный состав проспавшего атаку гарнизона. Остановить их натиск способна лишь тяжелая броня вкупе с отделением огнеметчиков. Но здесь, в совершенно чужой для себя среде, они уязвимы и беспомощны.

  Сердце Улья видела, как стая с небольшим запозданием разделилась надвое. Феррумы не старались уйти, а потому даже ничтожная огненная нить унесла жизни нескольких десятков крылатых тварей.

  'Держать внимание... Держать!'

  Весь долгий путь до орбиты, до космической станции людей, теперь спрессовывался в мгновения. Все силы и вся сопротивляемость, что еще оставались внутри стаи феррумов, выплескивались в самоубийственных виражах и маневрах. Отвлечь на себя внимание, помельтешить перед электронными взглядами с платформы, не дать потерять себя из виду. Все эти действия неминуемо приведут к гибели, но даже умирать, не позволив своей повелительнице завершить начатое, – феррумам нельзя.

  Сердце Улья не помнила, чтобы еще когда-нибудь испытывала такое нетерпение. Она готова была вырваться из тесного нутра Цеппелина, раскрыть крылья и уже самостоятельно добираться до стальной махины. И снова полная зависимость от действий других. Снова остается только ждать. Когда же это закончится? Когда бразды правления событиями снова вернутся к ней в руки?

  Но пока – терпеть. Минимум эмоций, минимум адреналина в крови. Замкнутый мир Цеппелина и без того готов развалиться на куски. Не стоит подтачивать его еще больше, впустую транжиря истаивающие запасы энергетических ресурсов.

  Прямо по курсу уже маячили огни орбитальной платформы. Многометровая громадина приближалась непозволительно медленно. Если бы можно было хоть немного подогнать Цеппелинов. Хоть чем-то помочь им. Но о низкой скорости можно только сожалеть, стиснув зубы.

  Между тем, обстрел порядком проредевшей стаи феррумов все продолжался. На смену малоэффективным огненным струям плазмы пришли ракеты объемного взрыва. При детонации эти болванки распыляли вокруг себя огромное количество мельчайших частиц. Двигаясь с огромной скоростью, частицы с легкостью проникали в сочленения между бронепластинами скарабеев, нарушая целостность биологической защиты. Здесь, в открытом космосе, хватало небольшой пробоины, чтобы в считанные мгновения превратиться в кусок льда. Для брони самой платформы эти частицы не представляли никакой опасности.

  Странное дело, сколько повелительница скарабеев ни пыталась абстрагироваться от происходящего за пределами своей живой капсулы, но в голову продолжали лезть непонятные мысли. Нет, ей не было дела до жизней не то что тысячи, но даже десятков и сотен тысяч скарабеев, если того потребуют задачи очередной миссии. Никакой жалости. Лишь скупое, холодное сожаление об утрате потенциально полезных бойцов.

  Сейчас же эмоции вызывала не сама смерть, а полнейшая тишина – напряженная и гнетущая от осознания того, что никто и ничто не может тебе помочь. Не будет даже звука выстрела, никакого намека на приближающуюся смерть. Глаз не уследит за стальной болванкой, направляющейся в твою сторону. Возможно, что-то всколыхнется рядом, что-то заставит вздрогнуть и судорожно перевести взгляд, чтобы через мгновение ощутить поток скользящих по телу частиц. И это будет конец всему. После привыкания к грохоту взрывов и громоподобному реву теперь, перед лицом всеобъемлющей тишины, становилось непривычно... нет, не страшно. Скорее – Сердце Улья накрыла растерянность. Растерянность перед убивающей тишиной, перед бесконечностью чернеющего ничто, перед осознанием настоящей беспомощности – огромной, подминающей волю и лишающей сил.

  Подумать только, и эти мысли возникают в голове генерала скарабеев. В голове существа, в чьем разуме нет и не может быть места сомнению и страхам, в чьих силах поднять легионы послушных воинов и расколоть тишину всей галактики.

  'Человек...'

  Неужели человеческое начало на поверку оказалось столь цепким и живучим, что все еще тявкает и пытается столь глупым образом смутить Сердце Улья? Ничего иного и быть не может! Или может? Она резко повела головой из стороны в сторону. Разумеется – никого. Что вообще за дикая мысль?! И все же ощущение, что за ней наблюдают, не проходило.

  Что это? Усталость? Или имплантированный изгнанниками прибор обладает побочными действиями? Еще не хватало вздрагивать и оборачиваться на собственную тень.

  Впрочем, если человек внутри нее действительно еще жив, наверняка ему не терпится вновь оказаться рядом с собратьями по расе. Пожалуй, не стоит этому противиться. Повелительница скарабеев ощерилась, ее глаза полыхнули алым. Она доберется до платформы и уничтожит ее!

  Теперь следовало проявить максимум внимательности. Просто так внутрь платформы не проникнуть: толщина стен корпуса, вместе с бронепластинами и слоем теплозащитных плиток, от метра и больше – никакой взрывчаткой такую бронированную мощь не взять. Сунуться к швартовочным палубам можно, но не стоит полагаться на их видимую открытость и доступность. Вокруг полно излучателей и прочей убийственной машинерии. Проскользнуть мимо, наверное, получится, но потом все равно сразу предстоит встретиться с внутренней охраной. А это лишний шум. Более привлекательным виделся вариант с использованием ремонтных шлюзов. Узкие червоточины пронизали тело платформы. Разумеется, входы в них плотно задраены, но что, если культурно постучаться? Неужели откажут уставшему путнику и не откроют дверь?..

  Сердце Улья заставила себя не думать о потенциальной опасности, которую все еще представляли для нее орудия орбитальной платформы. В конце концов, если не обнаружили до сих пор – чего дрожать? Цеппелин двигался медленно, почти касаясь корпуса платформы. Живой транспорт явно находился на последнем издыхании. Сердце Улья то и дело слышала утробное урчание и влажный треск. Еще недавно их не было. Цеппелин начал выгорать изнутри. Причем в буквальном смысле. Мягкие ткани распадались, отдавая последние запасы энергии.

  Кроме того, кислород в жидкости, заполняющей пустоты в его теле, почти иссяк. От этого голова повелительницы скарабеев начала кружиться. Концентрация еще сохранялась, но долго так продолжаться не может. Если вскоре не удастся обнаружить один из задраенных ремонтных шлюзов, придется пробиваться через швартовочные палубы.

  Метр за метром она сверлила чужим взглядом поверхность платформы. Многочисленные щербины и вмятины, темные разводы, словно от копоти, надстройки и выступающие ребра жесткости, переплетения каких-то труб и будто в спешке проложенные временные кабели. Обнаружить среди всего этого наслоения очертания небольшого люка казалось абсолютно невероятным.

  Вдруг по телу Цеппелина пробежала дрожь. Что-то лопнуло – и в нос повелительнице скарабеев ударил насыщенный запах тухлых яиц. Траектория полета резко изменилась. Цеппелин чуть было не задел за какую-то мачту на корпусе платформы и только чудом не врезался в частокол толстых, в несколько обхватов, труб.

  Сердце Улья вовсе перестала дышать. Похоже, не вернуться даже к швартовочным палубам.

  Цеппелин продолжал вздрагивать. Уровень жидкости внутри него понизился, а сама жидкость, некогда бывшая прозрачной, приобрела грязно-серый оттенок с алыми вкраплениями.

  Неужели все? Этого не может быть!

  Глаз зацепился за сложную конструкцию, которая поддерживала огромную, не менее пятисот метров в диаметре параболическую антенну. Предположение-догадка еще даже не успела оформиться в осознанную мысль, а мозг уже отдал команду второму Цепеллину. Тот чувствовал себя несколько лучше и потому шустро направился к указанному повелительницей месту. Несколько секунд – и округлая туша врезалась в сегментированную конструкцию-основание.

  Беззвучный взрыв ознаменовался еле различимыми темными всполохами.

  Смертоносный груз, все это время дремавший в утробе Цеппелина, превратил антенную установку в оплавленные руины. Во все стороны брызнули капли кислоты. В свете восприятия Цеппелина они выглядели сверкающими шариками. Смертельно опасными шариками. Сердце Улья предусмотрительно заставила своего носителя укрыться за широкой, стальной фермой, выдвинутой далеко за пределы корпуса платформы, – не бог весть какая защита, но на поиски лучшей нет времени.

  Свой шанс она использовала, осталось дождаться результата. Если предположение о значимости уничтоженной антенны неверно... впрочем, думать о последствиях ошибки не хотелось. Да и некогда.

  Цеппелин попытался обогнуть ферму, но не смог. Обессилившее тело соскользнуло по металлической конструкции и плавно опустилось на корпус платформы. Несколько особенно сильных конвульсий чуть было не заставили Сердце Улья вскрикнуть: полость, в которой та находилась, сокращалась так интенсивно, что тело повелительницы скарабеев словно на дыбе оказалось. Плотно зажатые руки и ноги выворачивало со страшной силой. Даже укрепленные суставы скарабея имеют предел прочности. И сейчас этот предел чуть не был достигнут. Секунды конвульсий Цеппелина превратили Сердце Улья в почти аморфное существо, потерявшее контроль над собственным телом.

  Но мозг продолжал работать с бешеной скоростью.

  Выбираться! Вон из нутра подыхающего транспорта!

  Сердце Улья сняла защитный шар, до сих пор окружавший Цеппелина. Теперь он ни к чему. Теперь надо напротив – всеми силами заявить о своем присутствии, если его еще не обнаружили.

  Полость, где она находилась, исказилась. На стенках, до того темно-серых, начали проступать синюшные вены.

  'Вон! Вон отсюда!' – пульсировало в голове.

  Сердце Улья вынырнула из жидкости, уровень которой заметно снизился. Сейчас эта гадость не приспособлена не то что для дыхания, но превратилась в яд, собрав в себе все продукты распада и жизнедеятельности Цеппелина. Горло взорвалось лающим кашлем – резким, глубоким. Мгновение – и ее вытошнило грязной слизью. Стало немного легче, но кашель по-прежнему сводил легкие тугим узлом. Сердце Улья оскалилась, глухо зарычала. Нет, она не остановится сейчас. Только не сейчас!

  Выход в открытый космос – отличный выбор для самоубийцы. Но иных вариантов все равно нет.

  Сердце Улья в последний раз вздохнула – ощущение такое, будто в жаркий день окунула голову в яму с дерьмом. Ничего, лучше так, чем вовсе без кислорода. В руках появился тусклый голубой шар – прозрачный, того и гляди исчезнет. Но нет. Шар быстро налился сиянием, а потом вспыхнул и исчез. Зато вокруг повелительницы скарабеев возникло голубоватое свечение. Отчаянный рывок, взмах руками, отдавшийся острой болью в плечах, – и плоть Цеппелина раскрылась, разлетевшись рваными лоскутами. Сердце Улья отчаянно оттолкнулась ногами – и выплыла из мертвой, ледяной оболочки.

  Ей повезло: тело Цеппелина не успело отлететь далеко от корпуса платформы, и потому начального ускорения хватило, чтобы ухватиться за металл фермы. Цепляться сквозь щит было неудобно и непривычно: пальцы потеряли чувствительно, будто превратились в толстых неповоротливых гусениц. Но она все равно двигалась. Не дыша, все больше зверея с каждым ударом сердца, она двигалась, пока не достигла корпуса.

  И что теперь?

  От бушующей в груди ярости впору опуститься на четвереньки и грызть броню многотонного чудовища.

  Вдруг разум буквально опалило ощущение близости человека. Нет, не одного. Как минимум троих! Сердце Улья заозиралась. Воздуха в легких почти не осталось. Да, она могла не дышать гораздо дольше любого человека, но всему есть предел.

  Где они?!

  В горле все еще першило, но поддаться слабости и прокашляться – потерять последние крохи драгоценного кислорода.

  Время тянулось бесконечной болезненной паутиной, опутывало, с каждым мгновением все больше сковывая движения, затуманивая сознание.

  Наконец в темной, холодной пустоте родилось шевеление. На фоне массива орбитальной платформы стороннему наблюдателю оно вполне могло показаться незначительным, но для Сердца Улья оно стало грандиозным зрелищем, от которого невозможно оторвать глаз. На поверхности бронированного корпуса платформы появилась еле заметная трещина, затем часть обшивки поднялась и раскрылась надвое.

  Повелительница скарабеев замерла, вцепившись в металл фермы. Сияние вокруг нее нельзя не заметить, но это нисколько не беспокоило. Мышцы напряжены до предела, пси-концентрация максимальна. Сердце Улья превратилась в змею, готовую броситься на добычу, стоит только той появиться на линии удара.

  Словно нарочно неторопливо из открывшегося в обшивке люка появилась голова в шлеме. По обшивке платформы заскользил луч фонаря. Человек начал осматриваться. Почти сразу в поле его зрения попали искореженные останки антенны. Судя по всему, зрелище вызвало у него удивление, или же он просто осматривал фронт предполагаемых работ. Как бы то ни было, но вскоре над люком показались плечи. Человек снова повел головой.

  Дальше Сердце Улья ждать не стала. Она обрушила на троицу пси-импульс, который должен был на время вывести из строя не только все электрооборудование скафандров, но и вызвать шок в центральной нервной системе каждого ремонтника. Или кто они там? Одновременно с ударом она оттолкнулась от фермы и поплыла по направлению к спасительному люку.

  В груди нестерпимо жгло, перед глазами плыли разноцветные круги. Тело требовало кислорода, требовало сделать хотя бы один вдох. Но ярость заглушала все иные чувства. Повелительница скарабеев уцепилась за человека, потом опустилась на колени и схватилась за кромку люка. Протиснуться вниз сразу не получилось – человек занимал слишком много места в узком лазе. Потому, долго не церемонясь, Сердце Улья сделала первое, что пришло в голову: с силой выдернула преграду из люка и отбросила в сторону. Человек легко вылетел из лаза, завис метрах в трех, удерживаемый гибким тросом. Вслед за ним последовал второй ремонтник. Правда, чтобы до него добраться, пришлось нырнуть в лаз.

  Круги перед глазами переросли в густое марево. Легкие разрывались. Двигаясь на одних инстинктах и практически не отдавая себе отчета в действиях, Сердце Улья головой вниз поползла в провал люка. Словно сомнамбула, она цеплялась за перекладины вмонтированной в стенку лаза лестницы. Книзу, метра через три, лаз резко расширялся и превращался в довольно просторную площадку, где замер третий член ремонтной бригады. Человек стоял, задрав голову вверх, и ярким лучом фонаря слепил и без того почти ничего не видящую гостью.

  – Закрой люк! – то ли мысленно, то ли вслух прокричала повелительница скарабеев, уже находясь на грани потери сознания.