Текст книги "Предупреждение"

Автор книги: Максим Дегтярев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

29

17.04, Земля.

Сильвию Дельгадо окружали предатели. Этот яйцеголовый слизняк, называющий себя генетиком, опубликовал ДНК эолийца вопреки договоренности. Шеф-редактор, узнав, что от него утаили такую важную информацию, уволил ее и Вилли без компенсации. И пригрозил, что если они вздумают требовать компенсацию через суд, он подаст встречный иск с требованием возместить ущерб. Ведь Сильвия получила ДНК, работая на «Круглосуточные новости», следовательно, согласно трудовому договору, компания является собственником информации.

Сильвия не боялась суда. Ее известность росла, у нее брали интервью, ее приглашали на ток-шоу – правда не того уровня, на который она рассчитывала. Больше всего Сильвия боялась еще одного предательства.

– Ты во всем виноват, – говорила она Вилли, – ты нашел его, ты уговорил меня доверить этому уроду.

Вилли полностью признал вину, но виноватым нисколько не выглядел.

Этот день был у нее расписан по минутам. 8:00 – интервью на радио "Сплетни – FM". 9:00 – запись ток-шоу "Годятся ли эолийцы в мужья". 12:00 – ланч с издателем женского журнала. С 15:00 – спа-салон, потому что с увольнением жизнь не остановилась и надо держать себя в форме.

В 7:10, сидя в своей уютной нью-йоркской студии, она налила себе стакан свежевыжатого апельсинового сока и включила компьютер, чтобы ознакомиться с последними сплетнями. Сама того не желая, через несколько ссылок она оказалась на блоге генетика-предателя Сноу.

Сначала ее поразило число присланных за эту ночь отзывов – более пяти тысяч. Она начала искать причину такого оживления. Прочитав причину, она метнулась в туалет и оставила там весь недопереваренный завтрак. Держась за стены, она вернулась к экрану.

Все было предельно просто. Некоторые читатели Сноу тоже были генетиками и тоже умели проводить генетический анализ. Сноу, как честный ученый, опубликовал всю ДНК без утайки. И нашелся читатель, который решил по ДНК определить, какого цвета были глаза эолийца. Как будто он не поверил снимку, который Сильвия не раз показывала на ток-шоу – снимку, на котором фигурировал сероглазый красавец-блондин Аграбх-Охор.

Может быть, он не смотрит ток-шоу?

Короче говоря, согласно его выводам эолиец должен был быть черноглазым. Даже не кареглазым – в этом случае Сильвия могла бы сказать, что она обнималась со вторым эолийцем – а именно черноглазым.

Как, например, Вилли.

Она могла бы позвонить Вилли и спросить, что все это значит.

Она могла бы оспорить разницу между темно-карим и светло-карим цветом.

Она могла бы обвинить Сноу в фальсификации.

Но ничего этого ей не хотелось. Ей хотелось выпрыгнуть в окно. Почему она не осталась объявлять прогноз погоды? Благодаря ее ногам, у прогноза рейтинг был выше, чем у спортивных новостей. Чего еще она желала?

Позвонили со "Сплетен – FM". Там все были в восторге. Благодаря новому скандалу, приток слушателей ожидался колоссальным. Сильвия бросила трубку. Затем отменила все встречи. Затем набралась мужества и позвонила Вилли.

– Что это значит, Вилли? – в его голосе был уже не гнев, а слезы. -Зачем ты так со мной поступил? Мы же были друзьями!

Ответ Вилли прозвучал необычайно жестко.

– Мне нечего сказать. В этом мире каждый сам за себя.

И он повесил трубку. Сильвия перезвонила на радио. Она не будет молчать. Она приедет и расскажет, какие мужчины сволочи. Они суют свою ДНК даже туда, где от нее никакого толку.

После интервью она поехала в свою бывшую редакцию. Целый час она добивалась аудиенции у шеф-редактора. Если бы было надо, она бы проторчала здесь не час, а сутки. Наконец бывший шеф смилостивился.

Она рассказала ему, что случилась. Она со слезами просила прощения, при этом сваливая все вину на Вилли. Она сказала, что, как и он, шеф, она жаждет отмщения.

И не только отмщения.

Действуя сообща, они смогут получить настоящую эолийскую ДНК. Ведь где-то же лежат те ватные палочки, которыми она обтирала пальцы. Они должны были остаться у Вилли. Они являются собственность телеканала. Если Вилли их уничтожил, он будет выплачивать каналу ущерб всю оставшуюся жизнь.

Шеф-редактору понравился ее план. Он позвонил адвокатам и распорядился как можно скорее добиться постановления на обыск всего имущества Вилли. Одновременно сотрудники частного детективного бюро должны начать вести за ним круглосуточную слежку.

30

19.04, терминал каппы Южного Треугольника

Эдвардс собрал совещание. Кроме лиц малозначительных, на нем присутствовали Говард, я и Долорес. Долорес – потому что была его правой рукой. Гор Говард – потому что Морель присылал физику ценные сведения. Я – потому что от меня не так-то легко избавиться.

Настроение у агентов было приподнятым. Двадцать миллионов, конечно, жалко, но это не двести пятьдесят, которых все равно никто бы не дал. Агент Интон фальшиво жаловался, что ему не дали штурмануть пояс астероидов.

– Эх, – говорил он, – мы бы с тобой, Долорес, сделали бы их в два счета.

– Смотрите, Долорес, – говорил я, – в чем разница между мной и вашими агентами. Я просил вашей руки, а они тащат вас на бойню.

– Я бы предпочла бойню, – отвечала Долорес, похлопывая напарника по плечу.

Эдвардс закончил перешептываться с Говардом. Он подошел к Интону, тоже похлопал его по плечу ("хватит на твою жизнь еще штурмов!"), и обратился ко мне:

– Ильинский, вы хотели нам о чем-то рассказать?

– Хотел, но сразу предупреждаю. То, что вы первому дали мне слово, никак не означает, что мне не удастся послушать остальных.

Мое предупреждение было принято во внимание. На самом деле, рассказывать мне было нечего. Я поблагодарил Эдвардса за то, что он выдернул меня с Хторга, не дав попасть в лапы сначала инспекции по безопасности полетов, а потом – полиции. Пилот Джош пришел в сознание и заявил, что хоть и не видел, кто его душил, но вряд ли это был я. На терминале Хторга я попытался разыскать техника, мечтавшего завести дом с парой белых роботов. Разыскать не удалось, и в данный момент Интерпол просматривает записи с камер слежения. Возможно, мне удастся доказать, что тот техник мне не приснился. Раймонда Джотто назначили первым вице-президентом Трансгалактического Банковского Союза. Смерть Опоссума пошла ему на пользу. Учитывая, что президенту за восемьдесят, следующая ступень в его карьере также не за горами. И вообще, мне не нравилось, как он себя ведет.

– А вам и не должно это нравиться, – сказал Эвардс. – Он – первый вице-президент крупнейшего банка, вы – безработный детектив. Вы не должны любить друг друга по определению. Что с адресом, по которому передавалась запись из дома Опоссума? Кажется, вы просили Раймонда Джотто навести справки.

– Об этом и речь. Он написал, что проследить принадлежность адреса ему не удалось.

– Ну и что?

– А то, что я не давал ему адрес, куда шла информация. Я дал ему идентификатор локуса детской библиотеки. Джотто даже не пытался выполнить мою просьбу.

Они с пониманием переглянулись.

– Вряд ли нам удастся вызвать его на допрос, – сказал Эдвардс, – отдайте настоящий идентификатор нашим специалистам. Долорес, что у тебя нового по Командору?

Долли продвинулась дальше меня. В доме Опоссума действительно обнаружили снимок двадцатипятилетней давности. На нем был запечатлен хозяин и пятеро его сослуживцев по ДАГАРу. Того, о ком говорила Бетси, звали Дин Олафсен. Он хорошо подходил под описание, данное Морелем. Она отослала снимок Морелю для подтверждения. Возможно, он снова получит доступ к связи и сможет ответить. Пока она работает исходя из предположения, что Командор и Олафсен – одно лицо.

Он и Опоссум служили вместе в разных районах Млечного Пути, на границах обитаемых зон. В конце службы Опуссум был командиром подразделения, курирующего зону Примы, Олафсен был его старшим пилотом-навигатором. Они оба уволились девятнадцать лет назад, практически в один день. Опоссум, как известно, перешел на работу в полицию. Командор Олафсен с год работал в компании, торговавшей какой-то ерундой с эолийцами, потом было какое-то темное дело с контрабандой, после которого он исчез.

– Я сейчас собираю детали, – подвела она итог, – но, кажется, ДАГАР против того, чтобы я ворошила прошлое – по крайней мере, до тех пор, пока у нас не будет доказательств, что их бывший сотрудник стал пиратом номер один в галактике.

– ДАГАР мешает расследованию? – насторожился Эдвардс.

– Формально, нам не к чему придраться. Они работают согласно установленному протоколу, который подразумевает полную секретность. То дело о контрабанде я, конечно, разрою, но подробности о его службе в ДАГАРе мне вряд ли удастся достать. Вообще, у них там весело… – и она ухмыльнулась.

– Что ты имеешь в виду?

– Как ты знаешь, я посетила их внепланетную штаб-квартиру на терминале Декрукса. У них сейчас там небольшой переполох по поводу исчезновения одного типа по имени Вилли Дорк, который был оператором у небезызвестной Сильвии Дельгадо. Этот Вилли – все зовут его по имени, фамилию я с трудом выяснила – якобы стащил ДНК эолийца, взамен подсунув Сильвии свою собственную. Теперь его бывший работодатель обвиняет его в краже имущества, то есть настоящей ДНК. Телеканал задействовал тяжелую артиллерию, и ДАГАР решил разобраться…

– Постой, – перебил Эдвардс, – ДАГАР поверил, что они действительно достали подлинную эолийскую ДНК?

– В том-то и дело. Когда только появились слухи о ДНК они взяли Вилли за шиворот и хорошо потрясли. Сильвию, в силу ее популярности, она поостереглись трогать. Вилли сумел убедить их, что они с Сильвией придумали все это, чтобы поднять рейтинг канала. ДАГАР поверил ему и отпустил с миром. Теперь, после того как телеканал начал тратить десятки тысяч на судебное преследование, ДАГАР решил, что его обвели вокруг пальца, и сам бросился разыскивать оператора. А тот как сквозь вакуум провалился. Парня ищут все: судебные приставы, полиция, частные детективы, ДАГАР, коллеги… Я решила, что теперь это модно, и тоже немного включилась…

Она одарила всех загадочной улыбкой.

– Не тяни, – дал совет Эдвардс.

– Я получила доступ к банковским счетам Вилли. Тридцатого марта он получил двадцать пять тысяч марок с анонимного счета, находящегося, угадайте где?

– В ТБС?

– Правильно. Восьмого апреля, сразу после публикации на сайте Сноу, он получает еще двадцать пять тысяч с того же счета. Выглядит так, будто вся операция с ДНК была спланирована не им и Сильвией, а кем-то другим. Другое лицо крайне не заинтересовано, чтобы его опознали.

– У тебя есть предположения, кто бы мог быть этим лицом?

– Кто угодно. Конкуренты с "А-1", например. Исследовательские и медицинские лаборатории, фармацевтические компании. Известно, что эолийцы достигли большого прогресса в лечении многих заболеваний. Медицина – одна из областей нашего с ними сотрудничества. Спортивный интерес, наконец, – кто они, откуда они взялись? Смущает, правда, меня один факт…

Она снова сделала паузу.

– Что именно?

– Не догадываетесь?

Я сказал:

– В прошлом году мне предлагали три миллиона за полный геном. Пятьдесят тысяч это ОЧЕНЬ мало. Вы это имели виду?

– Да, точно, – улыбнулась Долорес.

– Ну и как, продали? – спросил меня Эдвардс.

– Нет, оставил для рассады.

– А если серьезно?

– Я отказался. Не моя специальность.

– Долорес, а почему ты вообще вспомнила об этой истории? – спросил Эвардс. – Какая связь с нашим делом?

– Кроме банка ТБС, никакой. Но вот что я подумала. Сеть Интерпола гораздо обширнее, чем у ДАГАРа. И мы более скоординированы, чем местная полиция. Мы бы могли найти Вилли – не важно, есть у него ДНК или нет – и обменять его на досье Командора и Опоссума.

– А еще, – встрял Интон, – Долорес очень нравятся эолийцы. И она желает знать, как они устроены.

– Ну, они ничего… – призналась девушка, – напоминают породистых жеребцов. А женщины – кобылиц. Иногда они мне кажутся слишком гладкими. И потом, у них совсем плохо с чувством юмора.

– Да, – согласился Интон, – они как грудь с имплантантами. С виду вроде ничего, но, в то же время, что-то не то… Нет, у тебя все в порядке, – добавил он, заметив, что направление его взгляда Долорес определила верно.

– А что про их состав известно? – спросил я. – Там хоть на базовом уровне все нормально? Углерод там, кислород, водород разный…

Агенты посмотрели на меня как на ребенка, встрявшего в разговор взрослых.

– Ах, я старый идиот! – раздался вскрик из угла, где в ворохе бумаг закопался Гор Говард, – А вы, Федор, гений!

– Принимается, – сказал я, – кто еще на основании моих слов, которых, кстати, я уже не помню, готов признать себя идиотом, а меня гением?

– Если профессор идиот, – тихо сказал Интон, – то, как можно доверять его утверждению, что вы гений.

Говард подбежал ко мне и обнял за плечи (для чего ему едва хватило размаха рук).

– Я чувствовал, что не зря к вам обратился. Считайте, что отработали свой гонорар.

Это он про те жалкие пятьсот марок? Я отработал их уже раз двадцать. Во всяком случае, я так считал.

– Профессор, – сказала Долорес, – раскройте нам эту научную тайну. Почему Ильинский гений? Возможно, я приму его предложение.

– Таинственный сигнал из галактики NGC 1275. Один – четыре – двенадцать, повторяющиеся много раз. Это же атомные числа водорода, гелия и углерода. Как же я сразу не догадался!

– Нет, – сказала Долорес задумчиво, – принимать предложение еще рано. Он не угадал гелий.

– Слава богу! – сказали мы с Интоном хором.

Эдвардс не дал развить тему:

– Не будем мешать профессору работать.

– А вы мне не… Ага, понял, – и Говард вернулся к своим бумагам. Но долго он там не просидел. Частыми шагами он начал мерить комнату отдыха экипажей, временно превращенную в полевой штаб Интерпола.

– Предложение Долорес звучит интересно, – сказал Эдвардс, непроизвольно следя глазами за Говардом. -Я его обдумаю. Но главное внимание мы должны сосредоточить на Командоре. Мы будем мониторить все станции, фиксирующие гравитационные волны. Как только "Спрут" вынырнет, от него пойдет специфическая гравитационная волна, и мы ее засечем… Да, профессор, его вы можете забирать спокойно. Чем дальше вы его уведете, тем лучше.

Я обернулся. Говард шел ко мне с раскрытыми объятиями. Наверное, он думал, что вырывает меня из жестоких лап полиции.

– Пойдемте, – он взял меня за рукав, – нам надо пошептаться.

Я знал, как отомстить Эдвардсу.

– О, понял. Новое сообщение от Мореля. Больше ни слова. Здесь слишком много ушей.

Теперь я взял Говарда за локоть, и мы направились к дверям. Эдвардс надулся от злости, но останавливать нас посчитал ниже своего достоинства.

Мы нашли кафетерий, в нем – кофе и свободный стол. Два агента Интерпола с невинным видом уселись за соседний.

– Это, Федор, самое главное, – прошептал Гор.

– Что "это", профессор?

– Сигнал. С него все началось. Клемм знал о нем и пропал. Морель попытался разобраться, и видите, что случилось? Вы прияли участие в моей с Морелем беседе о сигнале, и вас попытались убить. Сигнал! Вот в чем дело.

– Допустим, связь есть. В том смысле, что определенные события произошли одновременно. Но нет связи логической. Вы поняли, что означает сигнал?

– Я же сказал. Водород, гелий, углерод.

– Допустим. Но для чего нам их перечислили? Может, чтобы сказать, что отправители из них состоят?

– Нет, – он покачал головой, – не думаю. Гелий – инертный газ, он не вступает во взаимодействие. Это, во-первых. Во-вторых, частота повторения. Они повторили сигнал миллионы раз. Только эти три числа и ничего больше. Если бы они хотели рассказать о себе, то дали бы больше информации. И они бы не стали фокусировать луч в одно определенное место наше галактики. Это, в-третьих.

– Хорошо, ваши варианты.

– Цикл звезды. Холодное водородное облако сжимается, пока в нем не начинает происходить термоядерный синтез. В результате синтеза получается гелий. Когда водород вырабатывается, начинается синтез углерода из гелия, звезда взрывается со страшной силой. Но это уже фактически агония звезды, это начало ее конца. Таким образом, мы получаем: водород – рождение, гелий – жизнь, углерод – смерть. Вот смысл сообщения!

– Вы хотите сказать, что они предупреждают о взрыве сверхновой? И сфокусированным лучом указывают, где его ждать?

– Это одна из версий. Но я в нее не очень верю. За двести миллионов световых лет гнать сигнал, чтобы предупредить о, в общем-то, рядовом для Вселенной событии… Лично я бы не стал заморачиваться. Предупреждать имеет смысл только тех, кто способен воспользоваться предупреждением. Только тех, кто способен покинуть опасную звезду. Но такие цивилизации спрогнозируют взрыв сверхновой и без чужой помощи. Предупреждать их не нужно. Да и кандидатов на серьезный взрыв в нашей области нет. Что, кстати обидно, потому что я бы с удовольствием понаблюдал за этим зрелищем. С безопасного расстояния, конечно.

Он мечтательно посмотрел в потолок.

– Если не сверхновая, тогда что? – спросил я.

– Далекая цивилизация потратила огромные ресурсы, посылая нам этот сигнал. Если бы для них такое предприятие не было бы затратным, мы бы наблюдали его чаще – я так думаю. Без сомнения, они предупреждают нас об опасности. Рождение – жизнь – смерть. Дальше ничего нет. Неужели, они хотят сказать нам, что мы прошли весь цикл?

– Это было бы обидно. Лично у меня были планы.

– И у меня, – кивнул он. – С другой стороны, сигнал шел двести миллионов лет. Так что у нас может быть еще не один миллион лет в запасе.

– Тогда я все успею.

– И я, – снова кивнул он.

– Что, напугались? – спросил я агентов за соседним столом.

– Вы о чем? – искренне спросил один из них.

Может быть, они действительно не подслушивали?

Комлог Говарда от имени Эдвардса пригласил его вернуться в штаб. Я пошел следом, и попробовал бы кто-нибудь меня остановить! Когда я узнаю, что мне осталось жить всего каких-нибудь пару миллионов лет, я становлюсь опасен. Даже для самого себя.

Ночью я думал о том, как в прошлом году отказался доставить клиенту ДНК эолийца. Я действительно ответил ему, что это не мой профиль. Но на самом деле я побоялся потерпеть фиаско. Новость о том, что двое дилетантов справились с задачей, было большим ударом по моему самолюбию. Не стоит ли исправить прошлую ошибку?

Эдвардс оставил меня не у дел. Наверное, я просил слишком многого. Он предлагал стать кем-то вроде осведомителя – на этот случай у них предусмотрен бюджет. Если я соглашаюсь, он оставляет меня в деле. Я же хотел, чтобы он нанял меня в качестве детектива. Он ответил, что у меня нет лицензии. И что он, как и я, печется о своей репутации. "Агент Эдвардс нанял детектива?" "Он что, сам не справляется?"

Я позвонил Долорес. Она сняла трубку после шестого гудка.

– Чего вам, Ильинский?

Голос был у нее сонный.

– Хорошо, что вы не спите. Я по поводу Вилли. Вы его не найдете.

– Подождите, я передам трубку Эдвардсу.

От ревности у меня перехватило дыхание. Последовал длинная пауза.

– Вы еще здесь? – спросила она.

– Да.

– Куда-то пропало ваше красноречие. Эдвардс не хочет с вами разговаривать. Но я вас слушаю.

– Он правда там?

– Вам что за дело? Что там про Вилли? Почему мы его не найдем?

– Потому что мы не можем найти Клемма. Потому что Рош Морель до сих пор у пиратов. Потому что до Опоссума я добрался, когда тот был уже мертв. А Красноглазый, которого упустил Интон, рассыпался на кварки. Нам оставляют выжженную землю.

– Между ними и Вилли нет никакой связи.

– Между ними и без Вилли связей не много. Не тратьте силы на его поиски. Я достану вам ДНК непосредственно из первоисточника.

– Спятили? С вашими манерами вы добьетесь только дипломатического скандала.

– И все же я попробую. Я лицо частное, и я не первый, кто пытается поскрести их шкуру. Ни вы, ни наши официальные власти не будут ни в чем замешаны.

– Тогда к чему этот разговор? Запретить вам ломать шею я не могу.

Действительно, зачем я звонил? Я пожелал ей спокойной ночи.

Мало того, что у меня не было плана, как достать ДНК эолийцев, так Гор Говард еще и пытался его испортить.

– Мы договаривались, что вы найдете Клемма и его семью, – говорил он мне на следующее утро.

– Чем я могу помочь? Интерпол обшарил все терминалы, все телепорты. Ваше святое семейство нигде не появлялось.

– Значит, их вывезли на ДК.

– Деформационный корабль? Что ж, может быть. Кстати, установить это не сложно. Есть специальные сканеры, которые чувствуют гравитационную волну, которая идет от Д-корабля, когда он делает прыжок или, наоборот, из прыжка выходит. Возле Энно должны быть такие сканеры. Запросите их данные за начало марта. Скажите, что вам для ваших физических исследований это позарез необходимо. Возможно, вам повезет, и вы найдете тот корабль.

– Это идея, -сказал он.

Уходя, в дверях он столкнулся с Долорес.

– Вам, – сказал я девушке, – задание попроще. Кофе, свежевыжатый грейпфрут, яичница, тосты.

– Повезло вам, – сказал ей Говард, – а мне он велел тащиться назад на Энно.

– О, да, – подтвердил я, – я сегодня в ударе.

Она пришла прощаться. У Долорес, в отличие от меня, был план. Она не согласна с Эдвардсом, и, по мере возможности, будет держать меня в курсе.

Растроганный этим обещанием, я отменил свое прежнее распоряжение и угостил ее завтраком. Точнее, завтракал я, она ограничилась соком.

Мы немного подумали над тем, как можно подобраться к эолийцам. Самая близкая к ним обитаемая планета – Прима. Не случайно там была база ДАГАРа – та самая, которой двадцать лет назад командовал Опоссум Лей.

Торговля с Эолом была основным источником дохода Примы. Мы продавали находки с тысяч освоенный и неосвоенных планет, взамен получая некоторые технологии – в основном, медицинского направления. При этом эолийцы делали вид, что находки того не стоят, но совсем ничего не давать нам было бы не по-соседски. Наши считают, что другие технологии они не передают, потому что боятся, что мы будем использовать достижения эолийцев против них самих. Честно говоря, тут я Эол понимаю.

От того, что мы станем здоровее, им, видимо, никакого вреда. Даже учитывая, что нас шестьдесят миллиардов, а их… Видимо, гораздо меньше. Они утверждают, что их миллиард. Наши оценки скромнее – от 200 до 300 миллионов. Поэтому мы их не боимся. Побеждает тот, кто быстрее размножается, а не тот, чьи Д-корабли дальнобойнее и менее чувствительны к сильным гравитационным полям.

У Долорес мысли шли в двух направлениях, и это ее страшно мучило. С одной стороны ей хотелось разобраться с теми женским исследованиями, что проводил "Центр репродукции человека" и его филиалы. С другой стороны, ее интересовала биография Олафсена-Командора.

Чем он торговал с эолийцами?

Что могло в те времена считаться контрабандой?

Согласно начальной информации, документы по делу восемнадцатилетней давности не сохранились. Но Долорес в это не верила. В наше время информация не исчезает. Даже черные дыры, как теперь многие ученые считают, не совсем безнадежны.

– А женского пола эолийцы на Приме есть? – спросил я только потому, что хотел располагать всей полнотой сведений.

– И не пытайтесь.

Я принял ее ответ за утвердительный. Из телевизионных репортажей я уже знал, что эолийки отлично сложены, что у них приятные лица и что у земных мужчин перед эолийскими нет никаких шансов. Я предложил:

– Я могу попробовать сделать два дела. Во-первых, узнать про ту контрабанду, за которую арестовали Командора. Во-вторых, ДНК.

– Не надо. Командор и Опоссум остаются в моем ведении.

Она еще раз пообещала держать меня в курсе. Я, в свою очередь, пообещал добыть не просто ДНК, а целую руку или ногу эолийца.

– Свои сберегите, – попросила она.