Текст книги "Предупреждение"

Автор книги: Максим Дегтярев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

45

10.05, орбитальная пересадочная станция планеты Прима

Центральная часть ОПС «Прима-Транзит-1» похожа на большую линзу. К ее ребру присоединены цилиндрические модули разной длины: короткий – вспомогательные и ремонтные причалы, средний – пассажирские причалы, длинный – грузовые причалы и ангары. Примерно в середине четырехсотметрового грузового модуля два типа в засаленных комбинезонах закачивали заправку скоростного «Гермеса – 4400». Погрузку товара они закончили еще раньше. Старт был назначен на 23:30 по универсальному времени, на моих часах было 23:11.

Долорес обсуждала с полицейским пилотом план преследования, оба находились у вспомогательного причала, примерно в трестах метрах от "Гермеса". Она словно забыла о моем существовании, но мне это было только на руку. В самый разгар обсуждения я осторожно их покинул. Из вспомогательного модуля я направился в беспошлинный магазин, чтобы купить там ленту-скотч и хрустальный шар, выдаваемый за эолийский. Оттуда я пошел в грузовой модуль. Прячась за штабелями контейнеров, я приблизился к "Гермесу". Контрабандисты стояли у распахнутого люка шлюзовой камеры и о чем-то переговаривались.

Скрывавшие меня переборки, перемычки, баки и контейнеры заканчивались в десяти метрах от них, поэтому эффект неожиданности мог и не сработать, тем более, что их было двое. И тем более, что в загорелом и бородатом я наконец-то узнал того юркого настройщика роботов, на котором висело уже три покушения на убийство. С другой стороны, коль скоро все три попытки провалились, я мог смело считать его неудачником и не принимать в расчет. Даже если я ничего не буду с ним делать, он запнется о какой-нибудь кабель и упадет.

Или, чисто статистически, теперь у него должно что-то получиться?

Я не стал рисковать, и запустил ему в затылок хрустальным эолийским шаром. Он осел, его приятель задумался о происхождении хрустального шара. Коллега оказался сообразительным малым и поднял глаза точно в мою сторону.

Нас разделяло всего метра два. Решив со мной не связываться, он бросился через шлюзовую камеру в корабль, чтобы, как я понял, взять что-нибудь посерьезней хрустального шара. Я заплел ему ноги, но, увидев, что его голова движется прямиком навстречу острому ребру открытого люка, схватил за шиворот и притормозил полет. Людей с расколотой башкой трудно допрашивать.

Не спуская глаз с поверженного заклинателя роботов, я спросил его, сколько человек на борту. Он поднял указательные палец – не потому, что забыл цифры, а потому что шиворот оказался узкий.

Я связал их скотчем в позе 69 и вошел на корабль. Часы показывали 23:18, Интерпол не вмешивался. Как мне потом рассказали, наблюдавший за нами агент подумал, что все идет по плану. Ведь он видел нас с Долорес вместе и слышал, как она сказала: "Хрустальный шар тебе поможет".

Правда, он не слышал, по какому поводу она это сказала.

Двух-с-лишним-метровый и невообразимо тощий крендель проверял системы корабля перед стартом. Я приказал ему заканчивать проверку. Он потянулся к бластеру, спрятанному под приборной панелью. На этот раз меня выручила не сила (не известно, помогла бы она мне против него), а ловкость и теснота рубки. Я первым добрался до оружия, но окончательным аргументом выбрал другое:

– Не суетись, меня прислал Оракул.

Он убрал руки, которыми, не сходя с места, он мог бы дотянуться до киля.

– Где Даун и тот, второй?

– Они привели хвост, поэтому отдыхают. А мы отчаливаем прямо сейчас.

– Куда идем?

– Все по плану. Мы должны доставить груз.

Он задраил входной люк и запросил разрешение на старт.

Долорес поинтересовалась, какого черта я там делаю. Я не мог проигнорировать ее звонок, как несколькими минутами ранее проигнорировал звонок Говарда. Я сказал ей, что решил проконтролировать ситуацию изнутри и что все будет хорошо, после чего отключился.

Разрешение на старт было получено в 23:25.

– У капсулы с грузом предусмотрено самоуничтожение? – спросил я пилота.

– Разумеется! Все как мы договаривались, полкилотонны. Так, чтобы не нашли ни следа.

– Дополнительное оружие?

– Один "Гарпун". Правда, мы его никогда не испытывали.

– Он сколько весит?

– Единичка.

– С электромагнитным шокером?

– Угу. После него даже кипятильник не включится.

Меня все это очень устраивало.

Пока пилот маневрировал на орбите, я перезвонил Говарду. Узнав, что я тороплюсь, он быстро пересказал суть требований эолийцев.

– Они сказали либо пять дней, либо десять?

– Да. По-моему, сроки были названы наобум.

– Ничего подобного. Если бы был указан один срок, я бы еще с вами согласился, но два… Кажется, я понимаю, какие ДВА плана они имеют в виду. Как угодно, но не пересылайте им точный маршрут "Скаута". Замените начальные условия или еще что-нибудь. И вообще, все, что они просят, делите пополам. Я им не доверяю.

– Но я не могу врать!

– Не знаю, профессор. Вам решать. Но только мне кажется, что они собираются достать "Скаута" без вас.

– Ну и что? Главное, чтобы достали. Со мной, без меня, какая разница?

Мне было трудно одновременно и говорить с ним, и контролировать пилота. Я снова посоветовал ему не раскрывать маршрут "Скаута", и на этом разговор был окончен.

Долговязый с трудом помещался в кресле, но, как я уже говорил, мог дотянуться до любых двух кнопок одновременно. Он вырулил на траекторию разгона, зарядил антиперегрузочные приспособления и дал команду автопилоту выводить маршевый на полную мощность. Мое тело наливалось свинцом в соседнем кресле. Интересно, кто-нибудь уже пытался пережить двадцать "же" с бластером на животе? Я умножил его вес на двадцать и решил, что ничего страшного не будет.

Наш путь лежал к окраине системы, которая была недалеко, потому что планет в этой системе было немного. Через десять часов разгон прекратился. Долговязый пошел готовить капсулу к сбросу. Я потребовал себе пульт управления самоуничтожением. Он возразил:

– Там все настроено как надо. Капсула распознает свой-чужой. Руками лучше ничего не трогать.

Я убедил его, что мне можно.

Еще через шесть часов мы получили условный сигнал, что встреча готова. Встречающий находился вне зоны действия нашего радара. Мы отстрелили капсулу с грузом. Предыдущий план предусматривал, чтобы "Гермес" тут же начал торможение, стремясь в момент подбора груза оказаться как можно дальше от капсулы. Новый план был другим, и пилот мог мне помешать. Я приковал его единственным наручником к койке в капитанской каюте. С дальнейшим управлением я мог справиться без него.

Я отвел "Гермес" на сто тысяч в сторону, оставаясь на параллельном курсе с дрейфовавшим грузом. Наконец, радар засек незнакомца. К счастью, Долорес оказалась права: эолийцы выслали на подбор груза наш автоматический Д-корабль. Те несколько часов, которые были у меня в запасе на "Прима-Транзите", я потратил на изучение существующих типов автоматических Д-кораблей – наших и эолийских. Я убедился в главном: у всех автоматов предусмотрена возможность управления экипажем, то есть внутри у них есть место, где могли побывать живые существа. Конечно, если бы сейчас мне достался эолийский автомат, я не был бы уверен, что план пройдет гладко.

С нашим "Минититаном" все было понятно. Сбоку у него есть квадратный люк, через который он может принимать груз в открытом космосе. Люк открывается, груз заплывает туда как в пасть, люк закрывается. Если люк не закроется, корабль ни в какой Д-переход не войдет – техника безопасности этого не позволит.

Мне было важно видеть в оптику момент забора груза. Я велел телескопу автоматически вести капсулу и сократил дистанцию так, чтобы я смог разглядеть крышку люка. Гигантская бочка "Минититана" поравнялась с капсулой и раскрыла боковую пасть. Капсула не умела маневрировать, поэтому маневрировал Д-корабль. Он сближался с целью на скорости около одной десятой метра в секунду. Я успел сбросить пару килограмм, пока он преодолевал последние пятьдесят метров. Наконец, капсула оказалась в проеме. Я привел в действие взрывное устройство. На несколько мгновений "Минититан" летел в облаке раскаленных газов. Крышка люка вылетела из облака мне наперерез, но радар вычислил, что вероятность моего с ней столкновения незначительна, и я не стал менять курс. Вместо этого я выпустил "Гарпун" в направлении облака. Восемь минут я ждал результата. Наконец, ослепительная вспышка подтвердила попадание. "Гермес" находился на приличном удалении, но даже и его приборы с минуту не понимали, что происходит. Можно было себе представить, что сейчас происходит внутри "Минититана".

Внешне он выглядел потрепанным, но не разбитым. Его двигатели бездействовали: корабль явно не собирался предпринимать каких-либо активных действий. На связь вышла Долорес:

– У вас с головой не в порядке.

– Если будете ругаться, не пущу внутрь.

– Одни вы не сможете его отбуксировать.

– Присоединяйтесь. Но помните, от меня можно ждать чего угодно.

– Уже поняла. Ладно, мы сближаемся.

В этом состоял недостаток моего плана. Попасть внутрь "Минититана" можно было только с помощью специального оборудования, которое имелось только в ремонтных доках. Поэтому без союзников я бы не справился.

Со стороны наши корабли были едва различимы на фоне громадного корпуса "Минититана". Одного импульса его маневрового двигателя было достаточно, чтобы раздавить "Гермес". Струя этого двигателя сожгла бы "Фэлкон" Долорес за наносекунды. Но гигант не сопротивлялся, когда на него набрасывали "сеть". Закрепившись, мы определились с целью. В ста миллионах километрах от нас находилась орбитальная ремонтная станция. Было решено тянуть добычу туда.

Задача была непростая: затормозить, сманеврировать, разогнаться, снова затормозить. Было ясно, что "Гермес" и "Фэлкон" придется несколько раз передвигать на теле "Минититана" – так, чтобы они смотрели, куда надо, всегда главными двигателями. "Не-главные" двигатели при перемещении этой туши были бесполезны.

Еще были бесполезны мои навыки по управлению кораблями. Я неплохой пилот, но в этой ситуации требовался настоящий профессионал. Пилот Долорес совсем охрип, командуя мною по рации. Я предложил долговязому искупить вину, работая по специальности, а не оператором экскаватора на каком-нибудь руднике. Он гордо отказался. Тогда Долорес пристыковалась ко мне и высадила второго пилота мне в помощь.

Мы выходили на финальную траекторию, когда Долорес сообщила:

– Мне сообщили, есть локация на трех часах, два милли. Кажется, к нам гость.

Она имела в виду, что в двух миллионах километрах от нас появился неопознанный корабль.

– Может, он поможет нам толкать эту баржу?

– Боюсь, он предпочтет другое направление.

– Эолиец?

– Похоже.

– У меня кончились "Гарпуны".

– Слава богу! Не дергайтесь. Я буду связываться с флотом. Ждите.

Пространство вокруг Примы постоянно патрулируется несколькими кораблями – нашими и эолийскими. Другой задачи, кроме как следить друг за другом, у них нет. Каждую из сторон интересовали технические достижения противоположной.

Неожиданно рация заговорила голосом голосового симулятора:

– Говорит Эол. Вижу "Минититан", потерявший ход. Нужна ли вам помощь?

– Нет, справляемся, – ответил мой новый пилот.

– У нас серьезный взрыв на непилотируемом корабле. Большое облако осколков на вашей орбите. Дальнейшее движение небезопасно, уйдите с траектории.

Я слышал, как пилот Долорес матерится по закрытому каналу.

– Это ловушка, – проговорила агент, – они нарочно там что-то взорвали.

– Мы сможем отклониться?

– На грани фола. Я только что получила от наших наблюдателей параметры осколков. Вместе с "Минититаном" нам будет очень трудно их миновать. Они нас обхитрили.

– Сколько у нас времени?

– Часа полтора. Мы можем отделиться и обойти соколки. Если наша баржа проскочит, мы ее снова подцепим.

– Они собьют ее, и скажут, что это был осколок.

– Тоже верно. Есть вариант получше?

– Попробуем уклониться.

– У нас нет времени, чтобы закрепить корабли в другом положении.

– Значит, будем бодать "Минититан" не закрепляясь.

Пилоты подтвердили, что это возможно, и Долорес разрешила рискнуть. "Гермес" и "Фэлкон" отцепились и подошли к "Минититану" с одной стороны. Упираясь носами ему в бок, они начали плавно увеличивать тягу маршевых двигателей. Я чувствовал, какое напряжение испытывает корпус хрупкого "Гермеса". Мелкому "Фэлкону" приходилось не легче.

Было очевидно, что "Минититан" меняет орбиту. Мы уходили на девять часов, чтобы облако оказалось между нами и эолийцем. Пока пилоты рулили, а Долорес молилась, я вызвал эолийца и предложил ему закрыть канал. Мы обменялись открытыми ключами. Теперь мы могли переговариваться так, что никто другой нас не понимал.

– Как слышимость? – спросил я.

– Слышу хорошо, – ответил голосовой симулятор. Видимо, эолиец по-нашему не говорил.

– Я знаю, чего вы добиваетесь. Если вы откроете огонь по "Минититану", вы будете немедленно уничтожены.

Эолиец притих, выясняя, должно быть, каким образом "Гермес" и "Фэлкон" смогут с ним справиться.

– Корабли нашего флота уже на пути сюда, – пояснил я, – у вас ничего не получится.

Названные корабли действительно приближались, и Долорес просила их встать между нами и новоявленным противником. Но успеют ли они, не было ясно.

Противник молчал. Долорес посоветовала показать ему "козу", чтобы он окончательно меня испугался. Радар, тем временем, сверкал от обилия препятствий. Плотность обломков была невелика, вероятность столкновения оценивалась в десятые доли процента. Гораздо большую опасность представлял собой разряженный газ, который на скорости в несколько десятков километров в секунду мог показаться твердым, как стена.

Может, он молчит, потому что надеется, что мы сами расшибем себе лоб?

Или, запутавшись в показаниях радара, не может прицелиться?

Мы все-таки чиркнули по краю облака. Внезапная перегрузка впечатала меня в кресло левым боком. Температура обшивки превысила предельную на двадцать процентов, но, честно говоря, я не знал, много это или мало.

Обеим пилотам удалось развернуть корабли кормой вперед, и мы тормозили двигателями на полной тяге. "Минититан" опережал нас на несколько корпусов, но в этой гонке выигрывал последний.

В десятке километрах справа по курсу что-то разорвалось килотонн на пятнадцать.

– Ракета нарвалась на осколок, – прокомментировала Долорес, – или перегрелась о газ.

Среди сверкавшего на радаре новогоднего салюта я разглядел эолийца на четырех часах. Он шел на сближение параллельным курсом. И было понятно, что, как только облако перестанет нас закрывать, он выпустит в нас всю обойму.

И даже этого могло не понадобиться. "Минититан" поймал-таки осколок. Было видно, как по его корпусу расползается трещина. Пробоина приходилась на переднюю часть, где располагался бы экипаж, если бы корабль был пилотируемым.

– Долорес, вы здесь?

– Вроде да.

– У вас есть с собой набор для сбора улик?

– Наверное. Это полицейский корабль, набор должен входить в его стандартную экипировку. А что?

– Плотность газа упала, можно выходить наружу. На "Минититане" есть трещина в мой рост. Входим через нее и собираем улики.

– А нас тем временем растирают в пыль.

– Рано или поздно это все равно произойдет. Но представьте, что будет, если у нас получится. Мы заработаем три миллиона и станем врагами Эола номер один и два – я готов уступить вам первый номер. Безбедная старость нам обеспечена. И у нас появится масса времени, чтобы помочь Говарду спасти галактику. Впрочем, дайте мне чемодан с набором, и я пойду сам.

"Минититан" порядочно убежал вперед. Не рискуя идти сквозь облако напрямик, эолиец маневрировал где-то на нашем правом фланге. У меня возникло чувство, что ему сейчас не до нас. Долорес тоже так подумала, потому что согласилась с моим планом.

Мы догнали нашу баржу и заняли позицию у пробоины. Похоже, у "Минититана" были только механические повреждения. Детекторы радиации не показали наличие неуправляемой ядерной реакции или вроде того. Через кормовые шлюзы мы вышли в космос и сразу же нырнули в пробоину, – нам очень не хотелось получить по голове даже самым мелким осколком.

С внутренним устройством кораблей серии "Минититан" я уже ознакомился. Удар обломком внес некоторые изменения, но топология в целом сохранилась. Долорес дала мне лампу, высвечивающую био-следы, а сама вооружилась липучкой, разработанной специально для работы в вакууме.

Пробоина пришлась на тоннель, соединяющий помещения, предназначенные для экипажа, с грузовым отсеком, расположенным ниже. Поскольку эта модель предназначалась для беспилотных перелетов, для экипажа было отведено минимум места. По тоннелю мы проплыли вверх в рубку. Как и внизу, здесь была полная темнота. Мы освещали себе путь фонарями, встроенными в шлемы скафандров. Рубка была рассчитана на двух пилотов. Пульт управление и кресла практически не оставляли свободного места. Когда я вплывал, луч моего фонаря высветил контуры человека в скафандре над левым креслом. У меня возникло чувство, будто я совершил поступок, о котором буду жалеть всю оставшуюся жизнь.

– Долорес, это не автомат, – сказал я.

– Вы о чем?

– Мы убили пилота-эолийца. Бедняга успел надеть скафандр после первого взрыва. Второй взрыв вырубил автономную систему жизнеобеспечения, и он умер, когда произошла разгерметизация. Наверное, от резкого перепада давления.

Долорес подплыла ближе.

– Странный скафандр. Да и мелкий он для эолийца. Они все больше вас, а этот мельче меня, должно быть. Неужели, ребенок.

Скафандр действительно не был похож ни на один мне известный тип. Он был небольшим, непропорционально толстым, с цилиндрическим шлемом без прозрачного забрала, и его покрытие было твердым.

– Федор, это же робот! Как вы могли перепутать?

Я ей сразу поверил, и у меня отлегло от сердца.

– Но у него пятерня в точности как у человека! Нашим роботам такая избыточность не нужна. И вообще, зачем здесь нужен робот? Если не доверяют нашему ИИ, то могли просто перепрограммировать.

– Легче целиком новый поставить, а это – она указала на приборную панель, – самый универсальный интерфейс, хоть и медленный. Вот они и подсоединили. А может, просто времени не было перенастраивать.

– Может и так. Ладно, пусть лежит. Возьмемся за дело.

Био-следов было достаточно, но не было гарантии, что они не оставлены рабочими-землянами. Поэтому мы решили собирать все подряд, пока наши пилоты не скажут, что пора уносить ноги. Из центрального поста мы переместились к каютам и санузлам, но, кажется, ими пользовались очень давно – вероятно, еще во время ходовых испытаний.

В общей сложности мы провели внутри всего полчаса. Можно было бы и задержаться, но пилот "Фэлкона" предупредил, что эолиец нашел-таки брешь в облаке и ложится на боевой курс. В Долорес неожиданно проснулся дух пирата:

– Давайте заберем робота! Я таких еще никогда не видела. Даже если не повезет с ДНК, у нас останется трофей.

Смущаться, когда приходиться брать чужое, я перестал лет двадцать назад. Мы дотянули робота до "Гермеса". Я был против того, чтобы отпускать Долорес одну с бесценными уликами, и мы втроем втиснулись в шлюз.

Еще не закончилось шлюзование, как пилоты включили форсаж, и мы с Долорес пережили перегрузку в тесных объятиях. Будучи джентльменом, я оказался снизу. Уже внутри салона я спросил, понравилось ли ей или нет, она ответила, что из-за толщины скафандра ей кое-что осталось непонятным. Я хотел объяснить, но эолийцы нас снова прервали.

Две ракеты поразили "Минититан" одновременно. Бедняге и без того досталось, и тридцать килотонн были чем-то вроде сверхуничтожения. Светофильтры сберегли наши глаза. Охваченные священным ужасом, мы наблюдали за громадным светящимся шаром, который, казалось, вот-вот коснется и нас. К счастью, пилоты среагировали вовремя, и нас настигла только микроволновая вспышка, испортившая ненадолго часть оборудования.

Наконец радио прокашлялось, и мы услышали нецензурную брань в адрес Эола. У Долорес покраснели уши, когда она услышала мнение капитана патрульного БПК – 0317.

Эолийский корабль ничего не ответил. Сразу после залпа он рванул прочь с места преступления. Через какое-то время от него осталась только гравитационная волна.

– А ведь мы сделали это! – сказал я, рассматривая тщательно упакованную липучку.

– Пока ЭТО в наших руках, я никогда не буду чувствовать себя в безопасности, – ответила Долорес.

– Нет проблем. Отдайте мне.

Это предложение ее не устроило.

Маневры с "Минититаном" привели к тому, что топливо на "Гермесе" было на исходе. Мы вызвали заправщик и легли в дрейф.

Заправщик пришел через двадцать часов. Еще столько же потребовалось, что бы добраться до ОПС "Прима-Транзит-1". Перед стыковкой выяснилось, что носовой стыковочный узел поврежден толканием "Минититана". Пилот развернул корабль брюхом, где у "Гермеса" находился второй стыковочный узел. Это был последний сложный маневр в нашем путешествии. Выбравшись из "Гермеса" на полусогнутых, мы поплелись искать транспорт до планеты. Наш "Фэлкон" также повредил стыковочный узел и, не имея второго, сразу полетел на Приму ремонтироваться. К счастью, у полиции нашелся еще один аналогичный корабль, иначе нам бы пришлось коротать время в окружении журналистов, уже пронюхавших о стычке с Эолом. Отбиваясь от репортеров, полицейские и агенты проводили нас до "Фэлкона", мы погрузились сами, запихнули робота и отчалили. Тем временем Долорес уже думала, кого из генетиков привлечь к анализу собранных образцов. Промахнуться, как Сильвии Дельгадо со Сноу, ей не хотелось.